Научная статья на тему 'Стиховая форма как элемент системности поэтического мира'

Стиховая форма как элемент системности поэтического мира Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
402
74
Читать
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Предварительный просмотр
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Стиховая форма как элемент системности поэтического мира»

СТИХОВАЯ ФОРМА КАК ЭЛЕМЕНТ СИСТЕМНОСТИ ПОЭТИЧЕСКОГО МИРА

П.Е. Суворова Бийск

Повышенная теснота всех видов связей - отличительный признак стихотворной речи. В этом ряду признаков стихотворной речи не последнюю роль играют такие признаки, как графическая форма стиха и его звуковая организация. Графические средства связываются с передачей эмоциональной окраски, с усилиями автора, подсказывающего таким образом наличие подтекста. Рамки статьи позволяют рассмотреть взаимосвязи графических и ритмических элементов лишь в пределах конкретных текстов и авторов. Поэзия Л. Мартынова дает возможность показать это достаточно наглядно. Графическая образность его произведений очевидна. Изобретателем фигурных стихов считается Симмий Родосский, а в России одним из первых их начал писать Симеон Полоцкий. Модернисты начала XX в. в своих графических экспериментах открыли наличие связи между внешним видом стихотворения, его темой и содержанием, графической членимостью текста и интеграцией всех его частей.

В самых ранних (из опубликованных) произведениях Л. Мартынова мы находим приметы того же дыхания", что в прямом и переносном смысле определят размеры его синтагм в дальнейшем [1]. Графическая стилистика пока ничем не выделяется па общем стихотворном фоне, но очевидно, что молодой поэт нащупывает возможные Связи между звучанием стихового ряда и различными способами его членения.

Вы смеетесь,

Как будто купаетесь.

Потому, что кругом - март,

Потому, что снег растаял И город весной горд.

Вы ни в чем и ничуть не каетесь!

Ярче звезд фонари паровозные,

Вокзал - луной в облаках.

Смело вспыхивают ногти розовые

На ваших беспокойных руках.

Вы идете, не оступаетесь! [2]

Это одно из первых стихотворений Л. Мартынова (1920), где графическая образность явно имеет место. Зазубренность строчек, неожиданная разбивка (1, 6, 11 строки) строфический пробел перед последней строкой - это внешние, формальные признаки, которые со временем приобретут у поэта самые разнообразные функции. Так же можно расценить и отношение к рифменной и синтаксической стилистике. Отношение к синтагме как интонационно организованному, семантически объединенному синтаксическому, компоненту стихотворной речи, который непременно должен соотноситься с другими ее компонентами, определилось у молодого поэта сразу. В этом стихотворении Л. Мартынов разрушает привычную организацию стихотворной ре-

чи, "выводя" ее за пределы системности, создавая причудливый характер чередования звуковых комплексов, нарушая мерность стихотворной речи на разных уровнях. Междууровневые трансформации стиховых: рядов определяются задачей создания стихотворного текста со своей системой упорядоченностей и значимостей. Для того, чтобы определить, что в тексте является наиболее значимым, воспользуемся методикой декодирования художественного текста давно апробированной исследователями [3]. Исходим из того, что семантически, тематически и стилистически наиболее существенными в стихотворном тексте являются повторяющиеся в нем значения; особенно важны редкие слова и слова, вступающие необычные сочетания, определяющие способы создания ритмического рисунка. Такой подход позволяет учесть связанность элементов с целью выявить расхождения между традиционно и ситуативно обозначающим.

Стихи Л. Мартынова показывают, что у молодого поэта уже сформировалось представление о значимостях того мира, который он создает в своих стихотворениях.

В цитированном стихотворении 1920 года ясно выделяются следующие тематические гнезда (они и составят тематическую сетку, позволяющую декодировать художественный текст): "Вы" (вы, ваши, вы, ногти, руки); действия "Вы" (смеетесь, будто купаетесь, не каетесь, идете, сне оступаетесь); "весна" (март, снег, весной); "вокзал" (фонари паровозные, вокзал).

Речь во втором лице - одна из характернейших примет лирики, традиционный; прием. Такая адресованность речи приближает предмет речи к говорящему, который размещает "Вы" в системе координат своего мира. Пространственные и временные ориентиры темы "Вы" таковы: город, вокзал (тема пространства); весна, март (тема времени года). Контекст темы "вокзал" расширен (фонари паровозные) и включает в себя дополнительные характеристики: свет фонарей паровозов ярче звезд, вокзал - (повис? Светит в облаках. В стиховом ряду смысл каждого слова прояснятся лишь в соотнесении его с другими, причем, "лексический признак одного вступает в сложное взаимодействие с другими» (Ю. Тынянов). Луна и звезды, оказавшись в одном ряду с «паровозными фонарями и вокзалом, создали некоторое единство лексической тональности, позволившей соотнести последние и с темой "ночь" или "ночное небо". В поэзии за темой вокзала закрепился традиционно сюжет расставания, разлуки, кратковременности встреч, чего-то быстро проходящего, скоротечного. В мире Л. Мартынова вокзал, паровозы войдут в систему определенных значимостей; здесь они связаны с контекстом времени суток, когда систему появляются звезды и луна с перевернутым пространством верха и низа (вокзал - луной в облаках) В этих пространственно-временных координатах "Вы" -странная его часть, существующая во времени весны и пространстве марта (март кругом), пространстве света паровозных фонарей, выхвативших одну деталь всего облика: Смело вспыхивают ногти розовые // На ваших беспокойных руках. Остальное - в пространстве тьмы. Уверенное движение во мраке (Вы идете, не оступаетесь!) завершило ряд действенных характеристик: Вы смеетесь, будто купаетесь, ничуть не каетесь, не отступаетесь!). Перекличка глаголов, хотя и далеко отстоящих друг от друга, в слабо прорифмо-

ванном тексте, обусловлена стремлением автора закрепить за темой "Вы" стереотипные характеристики, нарушаемые другой, неожиданной связью с деталями (розовые ногти, беспокойные руки).

В некоторых приемах миропорождения молодого Л.Мартынова угадываются приметы стилистики А. Блока. Это проявляется в ритмике: дактилические и женские клаузулы глагольных рифм в сознании читателей связаны с темой "Вы" (Вы стоите, говорите, думаете, не любите...) Блока. Но такое количество дактилических клаузул в небольшом стихотворении (купаетесь -каетесь - оступаетесь; паровозные - розовые с одной гипердактилической клаузулой) говорит о признаках резкого рифменного ряда. Сгущение дактилических клаузул наблюдаем в последних строках: "Смело вспыхивают ногти розовые // На ваших беспокойных руках.// Вы идете не оступаетесь!" Все словоразделы здесь имеют довольно большое заударное пространство. На фоне исключительно мужских внутристрочных словоразделов предыдущей строфы явление имеет явно направленный характер. Междуударные интервалы здесь распределялись следующим образом: 0.1,3,1,3; 1-3,2; 2.4,2.

Последняя строка - единственная с четырехсложным междуудар-ным пространством. Окончательная утрата ритма чередования ударений в предыдущих строках (на фоне 1 -2х сложных междуударных интервалов появляются 1 -Зх сложные) Подготовила заключительную строку всего с двумя ударениями и четырьмя слогами между нішуі. Выделенная графически, с неожиданной появившейся рифмой в первой и пятой строке, эти строка получила мощное выдвижение.

Одиночество Вы, балансирующего на грани тьмы и света, верха и низа подчеркнуто стиховыми формантами предельно точно. Таким образом, формальная структура стиха вступила в семантические связи с темой стихотворения, обозначив второй, скрытый план развития образа Вы: от жесткости, уверенности - к полной разбалансировке. Лексический план такого движения не дает (смеетесь, не каетесь, смело). Даже беспокойство рук воспринимается как проявление движения, действия в первую очередь, а мерцающим смысл как проявление неуверенности" - приглушен, не прояснен. Трехсложный зачин расшатывается колебанием междуударных интервалов в последующем тексте до потери какой-нибудь закономерности в чередовании ударных и безударных, хотя и у Мартынова факультативно возникают то метр, то рифма.

Здесь впервые Л. Мартынов попробовал силу многосложных и глубоких слов: на небольшой текст приходится три четырехсложных и два пятисложных слова (купаетесь, паровозные, вспыхивают, беспокойных, (не)оступаетесь).

Психолингвистическая значимость длины слова подтверждена экспериментальными данными. Вполне очевидно, что поэт, вступающий в мир поэзии, пробует длинные и глубокие (то есть с большим количеством морфем) слова - по причине их ритмической выдвинутости - в сочетаниями с другими, более короткими и широкоупотребительными в русском языке, а в поэзии - тем более. С увеличением глубины слов частота их употребления в художественных текстах обычно падает [4]. Максимум глубины слова нахо-

дится в интервале от 5 до 7 морфем; подавляющее большинство словоформ имеет глубину от 1 до 4 морфем [5]. То же самое наблюдается и с длинными, то есть многосложными словами, частота употребления которых приблизительно сопоставима с частотой употребления глубоких слов (ибо многосложные слова являются и глубокими)[6].

Остановимся на последней строке (строфе?) стихотворения Л. Мартынова. Конец текста, как и начало, манифестирует повышенное внимание автора к графическому его оформлению. Первая строка разбита на полустишия таким образом, что размыты фиксирующие компоненты стихового ряда (рифма, в частности). По концам графических строк оказались: смеетесь, купаетесь, март, растаял, город, не каетесь. Причем рифма купаетесь - не каетесь несколько неожиданна, т.к. очень удалена от своей пары и непредсказуема. То есть, между словами, оказавшимися в конце стихового ряда, не сложилось никакой закономерности в чередовании заударных звуков.

Создана оригинальная строфическая композиция, когда связующим звеном между частями текста становится пятая строка:

Вы ни в чем и ничуть не каетесь!

Она рифмуется с первой и последней строкой стихотворения, став своеобразным центром всего текста. Ритмическую композицию стихотворения определяет своеобразная рифмовка (А'хХхА'В'сВ"А'), где очевидна установка на разрушение рифменных отношений в первой части и восстановление их во второй. Последняя строка, вступив в рифменную связь с первой, перевела весь контекст рифменных отношений в совершенно новый план.

Это раннее стихотворение Л. Мартынова показывает направление поисков автор Графика, строфика, внимание к многосложному слову, своеобразное членение текст! рифмовка, - вот элементы, "сцепление" которых приобретет миропорождающие функции позволит создать поэту неповторимый художественный стиль.

Поэт, для которого в последующем творчестве важнейшим признаком стиховности станет рифма и звуковой повтор, в ранних своих стихах делает все возможное, чтобы рифма "растворилась", затерялась, потеряла свою функциональную значимость. Происходит это по-разному.

В стихотворениях 20-30-х годов используется такой способ рифмовки, который мы уже наблюдали в "Вы смеетесь...": Раздвигается пространство текста "от рифмы до рифмы".

Зацелованный футурист а

И обласканный графоман, б

Сладкий запах накрашенных уст в

Из угла, где хрипит граммофон, г

Через тусклые бюсты матрон г

Гнется белый девический бюст. в

Почему же из этих уст в

Не струится пронзительный свист? а

Не ходи в буржуазный дом, г

Перед обществом скучных дам б

Не разменивайся, поэт!.. х

Если в первом стихотворении ("Вы смеетесь...") март - горд воспринимались как нерифма, то "Зацелованный футурист..." заставляет предположить, что поэт видел здесь ассонансную рифму, достаточным подкреплением которой, может быть, считал внутристрочную ("-горизонтальную") рифму город - горд (И город весной горд). Мнение о том, что текст разбит на полустишия (и в первом, и во втором стихотворении) может быть ошибочно, ибо автор не задал меры членения стихотворной строки (ни рифмы, ни размера). Поэтому слова, оказавшиеся в конце стиховых рядов, явно претендуют на статус рифмы (футурист - графоман - уст - граммофон - матрон - бюст -уст - свист - дом - дам - поэт), но выделить здесь рифмы сложно, ибо утрачена одна из главных функций, -ритмообразующая. Звуковые совпадения воспринимаются как случайные, ибо не упорядочены, а расстояние от рифмы до рифмы слишком далеко: абвггвва гбх. Заметно желание поэта прервать рифменную мерность, придать ей другие функции. Здесь испробованы два варианта: 1) ограничить разнообразие ударных позиций (ударными являются звуки и,а у) и рифмовать только в их пределах; 2) в конец стиха поставить слова, схожие планом выражения, то есть имеющие приблизительно схожую звуковую оболочку, но не рифмующиеся. Графоман и граммофон не рифмуются, так же, как футурист - уст, как дом - дам, их рифмопары разбросаны в беспорядке: футурист - свист (первая и восьмая строка), графоман - дам (вторая и десятая строка), граммофон - матрон - дом (четвертая, пятая и девятая строка). Но как точно совпадают все остальные (кроме ударных) звуки в нериф-мующихся парах. Явно, что внешняя форма слова, звуковые переклички более насыщенной концентрации привлекают поэта. С нашей точки зрения футурист - свист -отличная смысловая рифма, почему бы эти слова не поставить рядом? Но Мартынов рядом ставит графоман - граммофон - заключая их в хорошую смысловую пару, но не рифму, а между футуристом и свистом окажется уст - бюст - уст, позволяющие свободно декодировать текст: по разным сторонам окажутся понятия футурист, графоман, граммофон, бюст, уста, дом, дам, которые хоть приблизительно, но рифмуются между собой, и отдельно, особняком поэт, слово, не вступившее ни в какие (ни звуковые, ни смысловые) соотнесения со словами вертикального ряда, представляющими чуждый мир.

Очевидно, что Мартынов выбирает путь разрушения привычного стихотворного ряда.

В первом стихотворении метрическая мерность в строках Потому, что кругом - март, IIПотому, что снег растаял // И город верной горд (...) находится в явной оппозиции к трехстопному анапесту начала (Вы смеетесь,// Как будто купаетесь) и дольнику на основе анапеста в конце. Рифма теряет свою связь с упорядоченностью стихотворных строк. Строфика не связывается с рифмовкой. Графика и связанная с нею членимость текста обретают самодовлеющее значение. И на фоне всего этого - явное предпочтение многосложному и глубокому слову. Выпишем их только из 10 стихотворений 1920-1922 гг. [8]:

выматывались, отступающих, выдвинутые, вспыхивают, беспокойных, упивайтесь, отгородился, зацелованный, обласканный, пронзительный, провинциальный, истолченные, упакованные, прекраснейшая, побывавшие, соломенные (дважды), сервированный, взболтанный, дрессированный; отдельно из этих же текстов выберем слова сдвумя корнями: остроугольные, всемирной, благополучия, паровозные, графоман; граммофон, членовредительства, паровозную, рыжеокая, крестообразный. Из четырехсложных, которых в текстах намного больше, выбраны только те, что имеют, некоторую морфемную избыточность; остальные - превышают рубеж четырехсло-жия.

Доминирующим признаком складывающегося стихотворного стиля Л. Мартынова становится формирующаяся система взаимоотношений между целым и частью. Части, сегменты художественного целого стремятся к образованию асимметричных, диспропорциональных, несоизмеримых соотношений, которые должны создать новую. системность мира, называемого миром Л.Мартынова. Обнаружение системности, складывающейся из соотнесения графических, ритмических и смысловых начал, позволяет получить представление об индивидуальном стихотворном стиле поэта.

Примечания

1. Членение речи на предложения, фразы, синтагмы психолингвистика связывает с ограниченностью емкости оперативной памяти человека, с его способностью воспринимать более мелкие единицы восприятия (слова), чем крупные отрезки информации (предложения или синтагмы). Во-вторых, длинная фраза требует "длинного дыхания", членение ее на синтагмы "укорачивает" дыхание. См. об этом: Miller Ej. F. Decision units in the perception of speech // JRE trans on information theory. 8. 1962; Фла-неган Дж. Анализ, синтез и восприятие речи. М., 1968; Речь. Артикуляция и восприятие, М.-Л., 1965.

2. Стихотворение Л. Мартынова цитируется по: Мартынов Л. Река Тишина. М.: Молодая гвардия. 1983.

3. Описание и применение этой методики можно найти в: Левин Ю.И. О некоторых чертах плана содержания в поэтических текстах // Структурная типология языков. М. 1966. С.199-215; Баевский B.C. Стих и поэзия // Проблемы структурной лингвистики: 1980. М.: Наука, 1982. С. 254-268; Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. М., 1990.

4. Манучарян Р.С. Вопросы интерпретации измерения глубины слова // Вопросы языкознания, 1972, № 1. С.120-121.

5. Там же.

6. Морфемное строение слова несет несколько функций, которые попеременно актуализируются в разных условиях речевой деятельности. Степень значимости и выделимости морфем в речи зависит от целого ряда факторов и условий. В русском языке, например, высока выделимость приставок в глаголах и выделимость суффиксов у существительных. Выделение и осознание морфем обусловливается ситуацией, контекстом, установкой автора на важность поморфемного восприятия текста.

Эмоциональные состояния, закодированные в ПТ (поэтических текстах) в известных словах, конструкциях, фонике и морфемике, приобретают функцию сигнала определенных эмоций: стандартные языковые конструкции закрепились как формальные выразители соответствующих эмоциональных состояний. Мы бы добавили к этому, что если такой способ создания эмоционального напряжения закрепляется в качестве звена, порождающего речевое высказывание, и связан с организующим, структурирующим поэтическую лексику моментом, это способ закрепления индивидуально-

авторского начала в стихотворной речи. Новое использование средств морфемного уровня заложено в самой природе функционирования языка как творческого процесса. Существование определенного предела глубин слова не является следствием ограничения в длине, коррелированной с глубиной, но связано и с тем, что данный языковой параметр обладает психолингвистической значимостью. Глубина слова (количество морфем) значима для исследователя в том смысле, что учет тех или иных сегментов текста на уровнях слова и морфема может оказаться существенным для характеристики стихотворного стиля поэта.

7. Стихотворение Л. Мартынова цитируется по: Мартынов Л. Указ. соч.

С. 12.

8. Выбраны почти подряд первые десять текстов из книги "Река тишина": "Бегут вассалы Колчака", "Вы смеетесь...", "Мы - футуристы невольные...", "Зацелованный футурист...", "Провинциальный бульвар", "Ты - нерва спутанный комок...", "Алла", "Сахарин - это горькие слезы", "Баня", "Столовка".

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.