CC BY
37
3. Борисов А. А. Тыгын // Якуты легендарные и исторические личности. - Якутск: Сахаполиграфиздат, 2005. - С. 19-26.
4. Боло С.И. Прошлое якутов до прихода русских на Лену (По преданиям якутов бывшего Якутского округа). - Якутск: Нац. кн. изд-во «Бичик»,1994. - 320 с.
5. Васильев Ф.Ф. Военное дело якутов. - Якутск: нац. кн. изд-во «Бичик», 1995. - 220 с.
6. Горский А.А. Дружинное государство // Родина. - 2002, N 2. - С. 40.
7. Ионова О.В. Из истории якутского народа: (первая половина XVII в.). - Якутск, 1950. - 112 с.
8. Ксенофонтов Г.В. Ураанхай-сахалар: Очерки по древней истории якутов. - Т. I, кн. 1. - Якутск: Нац. изд-во РС (Я), 1992. - 416 с.
9. Ксенофонтов Г.В. Эллэйада: Материалы по мифологии и легендарной истории якутов. - Новосибирск: Наука, 1977. - 245 с.
10. Линденау Я.И. Описание народов Сибири (первая половина XVIII века). Магадан: Кн.изд-во, 1983. -176 с.
11. Никифоров В.М. Стадии эпических коллизий в олонхо: Формы фольклорной и книжной трансформации. - Новосибирск: Наука, 2002. - С. 101-106.
12. Окладников А.П. Социальный строй предков якутов // Советская этнография. 1947. № 2. - С. 95-121.
13. Окладников А.П. Из истории общественных отношений у якутов в XVII веке (Легенды о Тыгыне и историческая действительность) // Советская этнография. 1949. № 2. - С. 98-118.
14. Парфенова О. А. Конь и харизма Тыгына в преданиях якутов // Илин. - № 1-2. - С. 26-28.
15. Предания, легенды и мифы саха (якутов) / Сост. Н.А. Алексеев, Н.В. Емельянов, В.Т. Петров. -Новосибирск: Наука, Сиб. изд. фирма РАН, 1995.
16. Попов Г.А. История Якутского края (XVII и XVIII вв.) // Сочинения. Т. I. История христианского просвещения якутов и других инородцев Якутской области. Очерки по истории Якутии. - Якутск: ЯГУ, ИГИ АН РС (Я), 2005. - 280 с.
17. Санников С.В. Образы королевской власти эпохи великого переселения народов в раннесредневеко-вой западноевропейской историографии. - Новосибирск, 2009. - 215 с.
18. Серошевский В.Л. Якуты: Опыт этнографического исследования. 2-е изд. - М., 1993.
Ушницкий Василий Васильевич, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН (г. Якутск); voma@mail.ru.
А.А. Порсин
Статус Ногая во время правления Берке
Вторая половина XIII века для Золотой Орды характеризуется сложными процессами формирования самостоятельной государственности. Именно в этот период происходит постепенный переход от достаточно аморфной по своей внутренней структуре кочевой империи к развитому феодальному государству. После завершения великого западного похода под властью Джучидов оказалась огромная территория от Иртыша на востоке до Днестра и Дуная на западе. Помимо кочевников Дешт-и Кипчака, вассалами золотоордынских ханов были многие государства с древними традициями оседлости, такие как Волжская Булгария, русские княжества, Хорезм и ряд Балканских государств.
Одновременно с развитием и усложнением феодальных отношений происходят мощные градостроительные процессы, вызванные не постепенной эволюцией кочевой экономики, а волевым решением сначала имперской, а затем и золотоордынской администрации. Возрождается международная караванная торговля, ставшая одним из основных источников экономического могущества улуса Джучи.
На фоне этого заметно обостряется борьба различных группировок кочевой аристократии за рычаги экономического и административного влияния и их конфронтация с ханской властью. Это противостояние является лейтмотивом всей золотоордынской внешней и внутренней политики на протяжении последних десятилетий XIII века. Оно неразрывно связанно с именем темника Ногая, в течение практически сорока лет игравшего ключевую роль в государственной жизни Ак-Орды. Ведя достаточно активную внешнюю политику, идущую зачастую вразрез с политикой хана, он сыграл значительную роль в истории улуса Джучи. Влияние Ногая было настолько велико, что позволило многим его современникам и ряду известных ученых считать его легитимным правителем Золотой Орды.
В историографии считается устоявшимся тот факт, что Ногай получил должность беклярибека во время правления Берке, в награду за ведение успешных боевых действий против Хулагидского
Ирана [2, с.200; 9, с. 88; 5, с. 112]. Г.В. Вернадский, хотя прямо не указывал на это, но, тем не менее, полагал, что Ногай во время правления Берке уже играл одну из главных ролей в золото-ордынской политике. Более того, по мнению автора, после смерти Берке он мог претендовать на ханский престол [1, с. 172]. Общий анализ ситуации не позволяет согласиться с данным утверждением. В тюрко-монгольских государствах беклярибек - это высшая ступень в военно-административной кочевой иерархии. Хотя значение данного термина в разное время у разных кочевых народов изменялось (у огузов 1Х-Х веков его давали командирам крыльев), но в эпоху Монгольской империи и государств, образовавшихся после ее распада, он означал главнокомандующего, в его ведении находились все войска государства [9, с. 87-88]. Анализируя переписку египетского султана с беклярибеком Кутлубугой Инаком, В. Л. Егоров приходит к выводу, что в Золотой Орде помимо командования армией беклярибек ведал дипломатическими сношениями с другими государствами, осуществляя функции министра иностранных дел, а так же являлся высшей судебной инстанцией и в кокой-то мере курировал религиозную политику государства [2, с. 170-171].
При разрешении данной проблемы ключевым является вопрос о времени рождения Ногая. Его можно определить лишь приблизительно: «В книге Рашид-ад-дина указанно, что Бувал, дед Ногая, был седьмым сыном Джучи. По данным Гаффари, второй сын Джучи - Бату родился в 602 году хиджры (18 августа 1205 года - 7 августа 1206 года), а третий - Берке - в 1209 году, так как по сообщению ал-Муфаддала, в 1265 году ему было 56 лет. Следовательно, Бувал (Могол) появился на свет несколько позднее. Таким образом, Ногай родился не ранее 40-х годов XIII века» [5, с. 113].
Наиболее ранним египетским источником, в котором говорится о том, что Ногай был «родственником царя Берке и главным предводителем войск его», является «Летопись Бейбарса». Причем речь идет о письме Ногая, написанном египетскому султану в 1271 году, то есть во время правления Менгу-Тимура. Сочинение Ибнэльфората в данном случае нельзя рассматривать как самостоятельный источник, так как интересующая нас цитата заимствована автором из «Летописи Бейбарса». У Эльмакризи, опять же говорится о том, что Ногай был старшим предводителем войск Берке в контексте письма, полученного от него египетским султаном в 1271 году [7, с. 101, 360, 434]. Но в египетских источниках, подробно описывающих войну между Золотой Ордой и Хула-гидским Ираном 1262-1265 годов, не встречается ни одного упоминания о том, что в этот период времени Ногай руководил всеми золотоордынскими войсками. Более того, они очень четко указывают на то, что под командованием Ногая находилась только часть авангарда [7, с. 152-153, 380].
Персидские источники, на первый взгляд, более единодушны в этом вопросе. И у Рашид-ад-дина, и у Вассафа есть упоминания о том, что Ногай «был начальником войск Бату и Беркая». Относительно периода войны с Ираном в «Джамми-ат-таварих» содержится четкое указание на то, что Ногай «был военоначальником Беркая» [8, с. 69, 74, 86]. Но, судя по сообщениям этих источников касательно военных действий на Кавказе, Ногай никогда не осуществлял руководство всеми войсками Золотой Орды. В 1262 году он вторгается в Иран и под его командованием находится тридцатитысячный корпус. Одержав ряд незначительных побед над передовыми отрядами противника, он столкнулся с основными силами Хулагидов и вынужден был отступить. Дальнейшее руководство боевыми действиями, в том числе и битвой на Тереке, осуществлялось непосредственно Берке. В промежутке между двумя активными фазами войны между Золотой Ордой и Хулагидским Ираном Ногай, судя по всему, действительно возглавлял войска Джучидов, дислоцировавшиеся на Кавказе, но этот факт не является основанием для того, чтобы считать его руководителем всех золотоордынских войск. Во время кампании 1265 года Ногай, опять же, руководил только авангардом. Армию возглавлял лично Берке, и если учесть, что он умер во время похода, то возможность получения Ногаем должности беклярибека после победы над передовыми отрядами Хулагидов исключается. К тому же, в сообщениях египетских источников не конкретизируется, насколько возвысилось положение Ногая при Берке [7, с. 153, 380].
На наш взгляд, существуют три достаточно весомые причины, по которым версию о том, что Ногай стал беклярибеком при Берке, можно считать ошибочной. Во-первых, сведения, содержащиеся в источниках, говорят о том, что за период с 1262 по 1265 годы Ногай ни разу не возглавлял всю золотоордынскую армию на кавказском направлении, всегда командование осуществлялось лично Берке.
Во-вторых, в это время он был еще очень молодым человеком. Безусловно, он успел зарекомендовать себя как талантливый полководец, но источники не сообщают нам о его каких-либо по-настоящему крупных военных успехах. Все проведенные им боевые операции носили второстепенный, в плане их важности, характер. О месте Ногая в военно-административной иерархии Золотой
Орды достаточно красноречиво говорит тот факт, что в списке приближенных Берке, принявших ислам, который содержится в письме к султану Египта, его имя отсутствует [7, с. 99]. Можно не сомневаться, что подобное решение было скорее политическим, нежели религиозным. Оно было принято той частью Джучидов, которая была наиболее приближенна к золотоордынскому правителю и полностью поддерживала его внешнеполитический курс. Следовательно, в период между двумя фазами активного военного противостояния Золотой Орды и Ирана Ногай еще не занимал достаточно значимого положения при дворе Берке. Очень сомнительно, что ситуация резко изменилась за время боевых действий в 1265 году.
В-третьих, предположение о том, что пост беклярибека в Золотой Орде появился в период правления Берке, противоречит логике развития политико-управленческих институтов этого государства. Наличие подобной должности автоматически означает формирование самостоятельной административной структуры, не зависимой от метрополии. По предположению Е.П. Мыськова, после победы Хубилая над Ариг-Бугой в 1264 году Золотая Орда вышла из состава Монгольской империи и фактически превратилась в независимое государство [5, с. 85]. Если рассматривать вопрос об уровне зависимости Берке от решений каракорумской администрации, то это, безусловно, так. Но формирование самостоятельной государственности, это, прежде всего, создание собственных политико-правовых структур и наличия внешней атрибутики. Речь здесь в первую очередь идет о создании собственной денежной системы и налаживания нормативной базы для эффективного управления вассальными владениями, а именно возникновения правового института ярлыков. У нас нет сведений о чеканке монеты с именем Берке, а первый известный золотоордынский ярлык относится к периоду правления его преемника, хана Мену-Тимура [6, с. 29; 4, с. 237].
Сообщения источников о том, что Ногай стал беклярибеком при Берке, можно трактовать по-разному. Как уже говорилось выше, те египетские источники, которые подробно описывают войну между Золотой Ордой и Ираном, ничего не сообщают об этом, более того, та картина событий, которая дается в них, противоречит этому утверждению. Те египетские авторы, которые называют Ногая беклярибеком, делают это в контексте письма, написанного в 1271 году. Можно предположить, что в данном случае имеет место перенос более поздних реалий на время правления Берке. Но возможен и другой вариант. Египетской историографической традиции того времени было свойственно называть джучидское государство улусом Берке уже после его смерти, так как именно он, первым из золотоордынских правителей, принял ислам. Стоит отметить, что основной целью письма Ногая было известить египетского султана о том, что он принял ислам. Имя же законного хана Мену-Тимура, который был язычником, ни в письме, ни в ответном послании султана Ногаю не упоминается [7, с. 101-102]. Вполне возможно, что египетские авторы в данном случае хотели проследить преемственность между Ногаем, к тому времени уже занимавшем пост беклярибека, и мусульманином Берке.
По поводу причин данного послания существует несколько точек зрения. По мнению С. Заки-рова, этот документ является свидетельством того, что уже в начале 70-х годов XIII века он не признавал власть хана [3, с. 64-65]. Близкой позиции придерживается и Р.Ю. Почекаев, полагая, что письмо Ногая можно рассматривать, если не как свидетельство независимой политики, то как проявление его оппозиционности по отношению к Менгу-Тимуру (мнение высказано в личной беседе). Е.П. Мыськов считает, что данное послание является ответом на пожелание султана получить сведения о родственниках и потомках Берке, высказанное после смерти золотоордынского правителя. По мнению автора, оно носило ситуативный характер и не имело под собой реальных политических оснований [5, с. 119-120]. Трудно согласится с тем, что это письмо было обыкновенной формальной частью средневекового дипломатического этикета. В таком случае, совершенно неясно, почему именно Ногай, а не Менгу-Тимур, был его автором. Мамлюкский Египет был на тот момент основным военно-политическим союзником Золотой Орды в борьбе с Хулагуидским Ираном, и тот факт, что в дипломатическую переписку с Каиром начинает вести простой темник, хотя и зарекомендовавший себя как талантливый военноначальник, говорит о серьезных перестановках в джучидской военной иерархии.
Также сомнительным кажется и то, что данное послание является следствием разногласий между Ногаем и Менгу-Тимуром. Во-первых, по справедливому замечанию Е.П. Мыськова, «содержание письма Ногая носит самый общий характер и, кроме желания продолжить переписку, не содержит никаких конкретных предложений» [5, с. 119]. Во-вторых, никаких принципиальных изменений во внешнеполитическом курсе Золотой Орды на тот момент, судя по всему, не планировалось. Как уже говорилось выше, практически сразу после прибытия письма от Ногая в Египет
было отправлено посольство Менгу-Тимура, основной целью которого была активизация совместных военных действий против Ирана.
На наш взгляд, данное письмо и ответ на него султана Эльмелика-Эззахыра являются свидетельством серьезного изменения политического статуса Ногая в золотоордынском государстве. Стоит отметить, что именно с этого момента арабские историки начинают именовать его главным предводителем войск Берке [7, с. 101, 360, 434]. В источниках не содержится прямых упоминаний о какой-либо активной деятельности Ногая, результатом которой могло стать получение им должности беклярибека. Именно она позволяла, помимо прямого руководства армией, осуществлять дипломатическую переписку с правителями других государств [2, с. 170-171]. Можно лишь предположить, что подобное возвышение темника Ногая было связанно с успешными боевыми действиями армии Менгу-Тимура против Хулагуидского Ирана в 1270-1271 годах. И хотя персидские источники ничего не сообщают нам об этом, в арабских сочинениях есть информация о поражении, нанесенном золотоордынскими войсками Абаге [7, с. 205, 276]. Напомним, что именно Ногай осуществлял руководство джучидскими гарнизонами на Кавказе при Берке и, по всей видимости, в первый период правления Менгу-Тимура. Таким образом, к 1271 году, то есть прямо перед заключением мира с Хулагуидами, Золотая Орда получила определенный перевес в войне за Азербайджан и Северный Иран.
Сообщения персидских историков также заслуживают отдельного рассмотрения. Сообщение о том, что Ногай «был начальником войск Бату и Беркая» явно неверно, по крайней мере, по отношению ко времени правления Бату. Ногай не мог занимать при нем хоть сколько-то значимого положения в силу юного возраста. К тому же ни у Рашид-ад-дина, ни у Вассафа не содержится упоминаний о Ногае в эпоху правления Бату. По всей видимости, в данном случае речь идет о какой-то устоявшейся словесной формулировке, характерной только для персидской историографии, суть которой пока не ясна. В сообщении Рашид-ад-дина, касающегося должности Ногая в период военного конфликта, не содержится упоминания о его единоличной власти над всеми войсками, а лишь констатируется тот факт, что он являлся военоначальником Берке [8, с. 74].
Таким образом, тезис о том, что Ногай играл значительную роль в политической жизни Золотой Орды во время правления Берке, не подтверждается данными письменных источников. Во время наиболее активной фазы боевых действий между Золотой Ордой и Хулагидским Ираном (1262-1265 годы) он действительно показал себя удачливым и смелым полководцем, но его выход на политическую арену в качестве, хоть и не вполне самостоятельной, но достаточно влиятельной фигуры, произошел несколько позднее. По всей видимости, пост беклярибека он получил во время правления Менгу-Тимура, в конце 60-х начале 70-х годов XIII века за удачные боевые действия на Кавказе против Хулагуидов.
Список источников и литературы
1. Вернадский Г.В. Монголы и Русь. Тверь, М., 1997.
2. Егоров В.Л. Историческая география Золотой Орды в ХШ-Х!У вв. М., 1985.
3. Закиров С. Дипломатические отношения Золотой Орды с Египтом (ХШ-Х!У вв.). М., 1966. 160 с.
4. Карташев А.В. Очерки по истории русской церкви. Т. I. М., 1991.
5. Мыськов Е.П. Политическая история Золотой Орды (1236-1313 гг.). Волгоград, 2003.
6. Сингатуллина А.З. Джучидские монеты поволжских городов ХШ века. Казань, 2003.
7. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. I. СПб., 1884.
8. Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. II. М.-Л., 1941.
9. Трепавлов В.В. Государственный строй монгольской империи ХШ в. М., 1993. 168 с.
Порсин Артем Александрович, ассистент Шадринского филиала Московского государственного гуманитарного университета им. М.А.Шолохова; porsinart@gmail.com.
