CC BY
300
ПРОБЛЕМЫ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА
УДК 342.341
Овсепян Ж.И.
СТАТУС ИСТОЧНИКОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА ВО ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЙ (НАЦИОНАЛЬНОЙ) ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ (ВОПРОСЫ ИНТЕГРАЦИИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИЕЙ)*
Ч. II. Источники международного права как часть правовой системы России
Статья посвящена исследованию форм (источников) международного права, имплементированных в правовую систему России; их соотношения с источниками внутригосударственного (по их происхождению) права. Анализируется история и современное состояние правового регулирования в России в части, касающейся взаимодействия внутригосударственного права с международным правом. Осуществлены систематизации российской научной доктрины, широкого списка источников международного права и российского законодательства, посвященных дефинициям и характеристикам формально-юридических признаков, соответственно, общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров, значимых для учета в связи с действием международного права во внутригосударственном (российском) правовом пространстве. Особенно большое внимание уделено международному договору - как - основному виду источников (форм) международного права, которые используются в судебной правоприменительной практике национального государства. Дан анализ круга органов государственной власти РФ, уполномоченных организаций, которые вправе принимать решения о согласии на обязательность для Российской Федерации международных договоров; обзор содержания их соответствующих компетенций. Приводится развернутая, выполненная по множеству критериев, классификация международных договоров, значимая и для выявления особенностей формально-юридических признаков международных договоров, относящихся к различным классификационным группам.
The article is devoted research offorms (sources) of international law, which were implemented in the legal system of Russia; their correlations with the sources of domestic (on their origin) right. History and modern state of the legal adjusting is analysed in Russia in the part regarding to co-operating of domestic right with an international law. Systematizations of the Russian scientific doctrine are carried out, wide list of sources of international law and Russian legislation, devoted definitions and descriptions of formal signs, accordingly, confessedly principles and norms of international law and international agreements, meaningful for an account in connection with the action of international law in domestic (Russian) legal space. Systematizations of the Russian scientific doctrine are carried out, wide list of sources of international law and Russian legislation, devoted definition and descriptions of formal signs, accordingly, confessedly principles and norms of international law and international agreements, meaningful for an account in connection with the action ofinternational law in domestic (Russian) legal space. The unfolded over is brought, executed on the great number of criteria, classification of international agreements, meaningful andfor the exposure of features of formal signs of international agreements, related to the different classification groups.
Ключевые слова: конституционное регулирование форм (источников) международного права в России; научные дискуссии о понятии общепризнанных принципов и норм международного права; научные дискуссии о понятии международных договоров; формально-юридические признаки общепризнанных принципов и норм международного права; формально-юридические признаки международных договоров; органы государственной власти РФ, уполномоченные организации, принимающие решения о согласии на обязательность для Российской Федерации международных договоров; классификации международных договоров.
* Часть первая опубликована в журнале «Северо-Кавказский юридический вестник» №3 за 2010 года.
Keywords: the constitutional adjusting offorms (sources) ofinternational law is in Russia; scientific discussions about the concept ofconfessedly principles and norms ofinternational law; scientific discussions about the concept of international agreements; formal signs of confessedly principles and norms of international law; formal signs of international agreements; public of Russian FEDERATION authorities, authorized organizations, make arrangements about a consent to obligation for Russian Federation of international agreements; classifications of international agreements.
Происходящие в современном мире процессы глобализации, вхождение России в открытый мир потребовали от Российского государства ряда существенных преобразований ее правовой системы, коснувшись, в том числе, и изменения оценок международного права, источники которого с конца XX в. включены в состав конституционно-правовой системы Российской Федерации. В части I настоящей статьи отмечалось, что источники международного права, находясь в отношениях «согласительной иерархии» в системе международного права в связи с их включением в «вертикальную» (иерархическую) систему» форм (источников) внутригосударственного (российского) права, приобретают новые иерархические признаки и что данный вопрос является многогранным и требует самостоятельного, развернутого исследования. Обратимся к соответствующему анализу.
Система форм (источников) международного права и система форм (источников) внутригосударственного права - каждая из них - представляют собой сложную, в определенном объеме и смысле автономную систему. При этом совокупность источников международного права является по своей структуре преимущественно горизонтальной системой, но с определенными элементами правовой соподчиненности. Существуют различные формы (источники) международного права: международные договоры (конвенции), общепризнанные (общие) принципы и нормы международного права, международные обычаи, международные судебные прецеденты, между которыми и в пределах каждой из которых складывается специфическая «согласительная» иерархия, установленная в основополагающих международных правовых актах (договорах, конвенциях, др.).
Какие из указанных форм (источников) международного права признаны в отечественной практике? Как они, будучи имплементированы в правовую систему России, соотносятся с источниками внутригосударственного (по их происхождению) права? Ответ на этот вопрос начнем с истории правового регулирования в России в части, касающейся взаимодействия внутригосударственного права с международным правом.
В советский период отечественной истории международное право в бытность СССР и РСФСР признавалось главным образом в части регулирования межгосударственных отношений, но не в качестве основы внутригосударственного правового регулирования. Как известно, СССР являлся одним из первоучредителей Организации Объединенных Наций, государством, ратифицировавшим Устав ООН (принят 26 июня 1945 г., ратифицирован Указом Президиума Верховного Совета СССР 20 августа 1945 г.); Пакты о правах человека (принятые Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г., вступили в силу в 1976 г., ратифицированы СССР Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 сентября 1973г.).
В статье 29 Конституции СССР (от 7 октября 1977 г.) и аналогично в ст. 28 Конституции РСФСР (от 12 апреля 1978 г. и в связи с ее изменениями и дополнениями в 1989-1992 гг.) были сформулированы 10 принципов международных отношений, провозглашенных в Заключительном акте Совещания в Хельсинки. Так, согласно ст. 29 Конституции СССР «отношения СССР с другими государствами строятся на основе соблюдения принципов суверенного равенства; взаимного отказа от применения силы или угрозы силой; нерушимости границ; территориальной целостности государств; мирного урегулирования споров; невмешательства во внутренние дела; уважения прав человека и основных свобод; равноправия и права народов распоряжаться своей судьбой; сотрудничества между государствами; добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, из заключенных СССР международных договоров» (гл. 4 «Внешняя политика» Конституции 1977 г.).
В статье 28 Конституции 1978 г. указывалось: «РСФСР во внешнеполитической деятельности руководствуется целями, задачами и принципами внешней политики, определенными Конституцией СССР». Аналогично, в ст. 28 Конституции РФ - России (Основном Законе России переходного периода) закреплялось, что «внешнеполитическая деятельность Российской Федерации основывается на признании и уважении государственного суверенитета
и суверенного равенства всех стран; неотъемлемого права на самоопределение; принципов равноправия и невмешательства во внутренние дела; уважения территориальной целостности и нерушимости существующих границ; отказа от применения силы и угрозы силой, экономических и любых других методов давления; принципов мирного урегулирования споров; уважения прав и свобод человека, включая права национальных меньшинств; добросовестного выполнения обязательств и других общепризнанных принципов и норм международного права» (глава 4 «Внешнеполитическая деятельность и защита социалистического Отечества» Конституции Российской Федерации - России, 1978 г., в редакции 1989-1992 гг.).
Однако, несмотря на соответствующие конституционные положения, источники (формы) международного права в СССР и РСФСР не признавались непосредственными регуляторами внутригосударственных отношений. В советской отечественной истории в российской науке и официальной практике признавалась дуалистическая концепция соотношения международного и отечественного права, причем в ортодоксальной ее интерпретации. В связи с господствовавшей политической идеологией «закрытого общества» «многие исследователи отрицали саму возможность включения норм международного права в правовую систему Российской Федерации» [1].
В зарубежных странах дуалистическая доктрина соотношения международного и внутригосударственного права в классических ее версиях господствовала до середины XX в. После окончания Второй мировой войны большинство государств взяли в основу своих стратегий новые, модифицированные концепции дуализма.
Определения классической дуалистической доктрины в российской юридической литературе отличаются. По мнению одних авторов, сторонники дуалистической доктрины признают «наличие двух самостоятельных правовых систем, которые развиваются на параллельных курсах, никогда не пересекаясь»; рассматривают международное и национальное право как «две относительно изолированные и независимые друг от друга системы правопорядка», имеющие разные предметы регулирования. Согласно классической дуалистической доктрине национальный суд должен применять национальное право, а нормы международного права - лишь после из преобразования во внутреннее право [2]. По итогам других анализов, более близким к современным правопониманиям, «дуалистическая
доктрина соотношения международного и внутригосударственного права провозгласила существование двух равновеликих, но различных, хотя пересекающихся и тесно взаимосвязанных между собой систем» [3, с. 7].
Причем: «современный дуализм не считает возможным применение норм внутригосударственного права для урегулирования межгосударственных отношений, но не исключает применение норм международного права во внутригосударственной сфере при соблюдении некоторых условий» [4, с. 31]. В качестве «проводника», условий применения национального права называется «самоисполняемые договоры», а также различные способы «перевода» норм международного права в статус норм внутригосударственного права: имплементацию (адаптация, трансформация), инкорпорацию, согласование, конвергенцию, др. [5].
В России ориентация на модифицированную модель дуалистической концепции соотношения международного и внутригосударственного права (по удачному определению специалистов - доктрину «умеренного дуализма» [6, с. 71]) - ведет отсчет с 90-х гг. XX в. Это связано с отказом от советского социалистического (коммунистического) развития. Так, «в 1992 г. в действовавшую в то время Конституцию РСФСР 1978 г. была внесена новелла, содержавшая принцип приоритета общепризнанных норм международного права, однако его действие ограничилось сферой прав человека» [7, с. 62]. Воплощением новой концепции соотношения международного и национального права во внутригосударственном правовом пространстве стала прежде всего Конституция РФ 12 декабря 1993 г.
В преамбуле Конституции РФ 12 декабря 1993 г. сказано об осознании многонациональным народом Российской Федерации себя частью мирового сообщества, об уважении общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, о вере в добро и справедливость, утверждении прав и свобод человека [8]. В пункте 4 ст. 15 закреплено, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». В Конституции РФ 12 декабря 1993 г. установлена более высокая в сравнении с федеральными законами юридическая сила международных договоров: «Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» [8]. В отношении общепризнанных принципов и норм международного права их юри-
дическая сила в Конституции РФ и ином праве РФ не устанавливается. Но из совокупного анализа ст. 17 и 18 Конституции РФ 1993 г. следует, что общепризнанные принципы и нормы международного права, касающиеся прав и свобод человека и гражданина, являются непосредственно действующим правом в Российской Федерации.
Согласно ст. 106 Конституции РФ, федеральные законы о ратификации и денонсации международных договоров имеют особую юридическую силу, так как подлежат обязательному рассмотрению в обеих палатах Российского Парламента: не только в Государственной Думе, но и в Совете Федерации Федерального Собрания РФ.
А в соответствии с п. 2 ст. 125 Конституции РФ не вступившие в силу международные договоры могут проверяться на предмет их соответствия Конституции РФ в Конституционном Суде РФ по запросам компетентных органов и должностных лиц. В соответствии со ст. 46 (п. 3) Конституции РФ признается юрисдикция и, следовательно, обязательная юридическая сила решений международных судов по жалобам человека (гражданина) против РФ: «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющие внутригосударственные средства правовой защиты».
Прямые упоминания либо отсылки к общепризнанным принципам и (или) общепризнанным нормам международного права и (или) международным договорам, помимо преамбулы, п. 4 ст. 15 и п. 3 ст. 46, содержатся также в ст.: 17 (п. 1), 55 (п. 1), 62 (пп. 1-3), 63 (пп. 1-2), 67 (п. 2), 69, 71 (п. «к»), 72 (п. 1 «о»), 79, 85 (п. 2), 86 (п. «б»), 106 (п. «г»), 125 (п. 2 «в») Конституции Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. А из содержания п. 3 ст. 46 следует, что в соответствии с международным договором в России может быть признана прецедентная сила решения международного суда, т.е. международный судебный прецедент как источник права.
На основе этих конституционных положений можно сделать ряд заключений, на которые сейчас ориентируется официальная российская практика, а именно: система источников внутреннего (российского) права (в том числе конституционного, муниципального, гражданского, земельного, экологического, трудового, судебно-процессуального, др.) пополняется новыми их видами. Конституция РФ 12 декабря 1993 г. прямо указывает на включение в правовую систему России только двух видов международно-правовых предписаний: общепри-
знанных принципов и норм международного права и международных договоров.
В этой связи в российской юридической литературе обсуждается ряд вопросов о том, как характеризуются дефиниции, видовой ряд, а также юридическая природа и юридическая сила указанных источников международного права в связи с их включением в иерархическую систему источников (форм) российского внутригосударственного (национального) права. Кроме того, в российской юриспруденции и политологии проводится анализ таких источников международного права, как международный судебный прецедент и международный обычай на предмет их соотносимости с правовой системой РФ. Обратимся к последовательным анализам и обзорам научной доктрины, законодательства Российской Федерации и международного права по указанным вопросам, аналитическому осмыслению проблемных аспектов.
1. Общепризнанные принципы и нормы международного права как часть правовой системы Российской Федерации. Обратимся к поставленным вопросам и проблемам применительно к такому виду источников (форм) международного права, как общепризнанные принципы и нормы международного права. Что представляют собой общепризнанные принципы и нормы международного права: являются ли они самостоятельной формой (источником) международного права либо элементом содержания иных форм (источников) международного права - международного договора, международного обычая?
Определения общепризнанных (общих) принципов международного права как источников международного права сформированы в Статуте Международного Суда ООН (от 24 октября 1945 г.) и, в несколько большем объеме, - в Венской Конвенции о праве международных договоров (от 23 мая 1969 г.), в Венской Конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями (от 21 марта 1986 г., по состоянию на 17 октября 2004 г.). «Списки» общих принципов международного права содержатся в таких важнейших письменных источниках (формах) международного права, как Устав Организации Объединенных Наций (1945 г.), Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (1970 г.); Декларации тысячелетия ООН (2000 г.); Заключительный акт совещания по безопасности и сотрудничеству в Евро-
пе (Хельсинки, 1975 г.); Приложение Декларации ООН о праве и обязанности отдельных лиц, групп и органов общества поощрять и защищать общепризнанные права человека и основные свободы (резолюция Генеральной Ассоциации ООН, 1998 г.); документ Копенгагенского совещания конференции по человеческому изменению СБСЕ, принятом в 1990 г.; др.
Что касается особенностей общепризнанных принципов и норм международного права как источников внутригосударственного (российского) права, то они заключаются в следующем. Многие авторы исходят из того, что общепризнанные принципы и нормы есть лишь элементы содержания иных форм (источников) международного права, а самостоятельно они не форматированы. В одном из комментариев к ст. 15 Конституции РФ 12 декабря 1993 г. указывается, что Конституция РФ «различает два самостоятельных вида международно-правовых предписаний. С одной стороны, это нормы, источником которых является международный договор, а с другой - общепризнанные принципы и нормы международного права без указания источника их закрепления и существования» [9, с. 114].В этой связи в российской юридической литературе обсуждается вопрос, в какой именно форме (источнике) международного права закрепляются общепризнанные принципы и нормы международного права.
Так, по мнению одних авторов, пп. «в» и «с» ст. 38 Статута Международного Суда позволяют сделать вывод, что «общепризнанные принципы и нормы существуют, в основном, в форме обычая» [10]. Как отмечает проф. И.И. Лукашук, «они создаются международным сообществом в целом, т.е. представительным большинством государств. Если государство не согласно с вновь формулирующимся принципом или нормой, то оно должно заявить протест. Отсутствие такого протеста ... рассматривается как ... согласие» [10, с. 43]. Комментаторы такого рода позиции отмечают, что по убеждению «большинства ученых и практиков, обычное право является источником права для государства по умолчанию» до тех пор, пока само государство не заявит о неприемлемости для него того или иного обычая. Современная доктрина международного права исходила из обратной перспективы, т.е. для действительности и обязательности нормы обычного права необходимо выраженное согласие государства. Иное, по мнению современных ученых, было бы нарушением принципа суверенитета.
Специалисты указывают на то, что: точка зрения, согласно которой под общепризнанными принципами и нормами международного права следует понимать обычные нормы международного права «опирается отчасти на мнение Международного Суда ООН о том, что универсальные принципы и нормы или принципы и нормы общего международного права действуют как принципы и нормы обычного международного права. Согласно этому мнению, источником общепризнанных принципов и норм является исключительно международный обычай» [11, с. 102].
Согласно второй точке зрения принципы могут быть выражены в форме и международного договора, и международно-правового обычая [12, с. 70]. Как пишет В.А. Карташкин, «в ст. 38 Статута Международного Суда говорится об «общих принципах права», признаваемых цивилизованными нациями. Под ними следует понимать принципы национально-правовых систем, которые с течением времени (обычным или договорным путем) стали общепризнанными принципами международного права» [12].13 Авторы, придерживающиеся анализируемой точки зрения, обращают внимание и на такой аспект понимания: «Исходя из особенностей процесса становления норм международного права, допустимо полагать, что общепринятые принципы и нормы международного права могут принимать как форму договора, так и форму международного обычая. Но для одних государств, являющихся участниками международного договора, эти принципы и нормы договорные, а для не участвующих в договоре государств они обязательны как нормы обычного международного права. Это полностью согласуется со ст. 38 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.» [11, с. 102].
Суть третьей позиции: общепризнанные принципы и нормы международного права являются самостоятельными источниками права наряду с международным обычным правом и международными договорами; они созвучны с концепцией естественного права (Г. Мозлер, Т.Н. Нешатаева, С.П. Патракеев). С.П. Патракеев, обосновывает эту позицию в российской доктрине как новый этап в отечественном правопонимании. Он пишет: «Ранее ученые всего мира были склонны отрицать самостоятельное значение общепризнанных принципов международного права в их сравнении с нормами договорного и обычного права. Советская доктрина также - за очень редким исключением - не рассматривала общие принципы в смысле статьи 38
Устава МС ООН как самостоятельный источник международного права. Если все же эти принципы становились частью международного права, то только посредством из выражения в договорах или в международно-правовом обычае. Вплоть до 80-х годов этой точки зрения придерживались не только ученые стран социалистического блока, но и сторонники нормативистской концепции Г. Кельзена. Аргументировалось это глубинными различиями правовых систем: между авторитарными режимами и демократиями, и в первую очередь, конечно же, между капиталистическими и социалистическими государствами не могло быть каких бы то ни было общих, читай, общепризнанных, принципов» [6, с. 67].
Комментируя ч.1 ст. 38 Статута (Устава) Международного Суда, специалисты отмечают, что «понятия «общие принципы» и «обычное право» в этой норме ... упоминаются не как синонимы, а раздельно, в двух самостоятельных пунктах. В теории международного права обычное право (customary laws, Gewohuheitsrecht) и общие (общепризнанные) принципы права (general principles, allgeneine Rechtsgrundsatze), no распространенному мнению, представляют собой две различные категории» [6, с. 65]. Сторонники анализируемой точки зрения указывают также, что общепризнанные принципы являются «зачастую трудноотличимыми от норм обычного права, поскольку при установлении всеобщей применимости принципа необходимо параллельно установить его всеобщее признание — путем мониторинга обычной практики государств. <...> Таким образом, немало общепризнанных принципов являются составной частью обычного права; тем не менее эти два понятия не идентичны: принципы могут быть более общими, не такими определенными, как норма обычного права; в каждом конкретном случае орган, полномочный принимать их, - особенно это касается судов и арбитражей, имеет возможность самостоятельно определить грань между ними» (Г. Мозлер) [6].
Оценивая аргументы третьей из точек зрения, заметим, что она логически подводит к выводу о необходимости признания внутригосударственного административного и судебного прецедента в качестве источника национального права.
Наконец, может быть названа еще одна, четвертая, в нашей систематизации наиболее широкая, точка зрения о форме выражения общепризнанных принципов и норм международного права. Согласно этой позиции общепризнанные принципы и нор-
мы международного права могут быть сформулированы во всех известных международно-правовой практике способах их форматирования. Как пишет А.Р. Султанов, «общепризнанные принципы и нормы ... могут иметь обычное происхождение и существовать в виде обычаев, но они могут быть закреплены и в международных договорах и др. документах» [13]. Наиболее широкий взгляд по вопросу о формах выражения общепризнанных принципов и норм международного права связан также с признанием, помимо указанных, прецедентной природы решений международных судов.
По нашему мнению, все указанные выше точки зрения о формальной определенности общепризнанных принципов и норм международного права не противопоставлены друг другу, а находятся в отношениях взаимодополнений. Общепризнанные (общие) принципы и нормы международного права часто являются элементами содержания иных форм (источников) международного права и в то же время могут выступать как самостоятельные формы (источники) регулирования. Применительно ко всем возможным определениям общепризнанных принципов международного права следует согласиться с мнением, что «выражение «общепризнанные принципы и нормы международного права» отличается от устоявшихся в международном праве формул для характеристик различных категорий норм международного права. Однако оно не подразумевает их всеобщей обязательности для государств, включая Российскую Федерацию. Любые иные предложения на этот счет входят в противоречие с правилом ст. 34 Конвенции о праве договоров, согласно которому договор не создает обязательств или прав для третьего государства без его на то согласия» [11, с. 117].
2. Международные договоры как часть правовой системы Российской Федерации. Второй вид источников (форм) международного права, который Конституция РФ прямо включает в правовую систему, - международные договоры. Международные договоры - это основной вид источников (форм) международного права, которые используются в судебной правоприменительной практике национального государства. Как признают специалисты, среди основных источников международного права, существенно влияющих на содержание отраслей национального внутригосударственного (в том числе - российского) права, международные договоры занимают лидирующее место [5, с. 52]. Определения международных договоров (конвенций) как основных источников международного права также
даны в Статуте Международного Суда ООН (от 24 октября 1945 г.) и, в развернутом варианте, - в Венской Конвенции о праве международных договоров (от 23 марта 1969 г., вступила в силу 27 января 1980 г., в том числе, для России - 27 апреля 1986 г.), в Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или международными организациями (от 21 марта 1986 г., по состоянию на 17 октября 2004 г.).
Юридические дефиниции международных договоров как источников (форм) внутригосударственного права Российской Федерации содержатся в Конституции РФ (12 декабря 1993 г.) и специальном Законе РФ «О международных договорах Российской Федерации» (от 15 июля 1995 г. №Ю1-Ф3 с изм. и доп.) [14], некоторых других внутригосударственных источниках, др. Согласно Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 г. «договор» означает международное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования» ((п. 1 «а)» ст. 2 Конвенции 1969 г.).
В соответствии с Венской Конвенцией 1986 г. в круг возможных участников договора, помимо государств, включены международные организации. Соответственно, согласно этой Конвенции «договор» означает международное соглашение, регулируемое международным правом и заключенное в письменной форме: между одним или несколькими государствами и одной или несколькими международными организациями; или между международными организациями, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования...» ((пп. «а)», <а)», «и)», ст. 2.1 Конвенции 1986 г.).
В Законе РФ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г. (с изм. и доп.) круг возможных участников договора еще более расширен - помимо государств и международных организаций называются и «иные образования» (очевидно, речь идет о так называемых «непризнанных государствах»?). В ФЗ сказано, что «международный договор Российской Федерации» означает международное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или государствами), с международной организацией
либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры, в письменной форме, и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в нескольких связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименования (подпункт в редакции, введенной в действие с 5 декабря 2007 г. Федеральным законом от 1 декабря 2007 г. № 318-Ф3)» (п. «а» ст. 2 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г.).
Международные договоры как формы (источники) имеют три признака, подчеркивающие их правовую природу, специфику в сравнении с основной частью форм (источников) внутригосударственного (национального) права. Они:
- являются согласительными (на межгосударственном уровне) по их природе и порядку создания источниками права;
- являются общеобязательными для всех государств-участников договора;
- имеют «все возрастающие значение как источники международного права».
Указанные признаки договоров как источников международного права названы в Венских Конвенциях о праве международных договоров, в преамбулах которых отмечается, что «принципы свободного согласия и добросовестности и норм pasta sent servanda получили всеобщее признание» в статьях 26-27 указанных Конвенций.
В соответствии с Венскими Конвенциями согласие (намерение) государства на участие в международном договоре должно быть ясно выражено. Способами выражения согласия государства на обязательность такого договора являются:
- подписание международного договора представителем государства (в том числе парафирование текста, либо подписания ad referendum договора, «если оно подтверждается этим государством»);
- согласие государства на обязательность международного договора, выраженное путем обмена документами, образующими договор;
- согласие на обязательность международного договора, выраженное ратификацией, принятием или утверждением;
- согласие на обязательность договора, выраженное присоединением либо выражением согласия «любым другим способом, о котором условились» договаривающиеся стороны (ст.ст. 11-15 Венских Конвенций о праве международных договоров 1969 и 1986 гг.).
При этом в Конвенциях записано:
«Если договором не предусмотрено иное, то ратифицированные договоры, документы о принятии, утверждении или присоединении означают согласие государства на обязательность для него договора с момента»:
a) обмена ими между договаривающимися государствами (иными сторонами);
b) депонирования у депозитария; или
c) уведомления о них договаривающихся государств (иных участников) или депозитария, «если так условились» (ст.ст. 16 Венских Конвенций).
Как указывалось, особенность юридической природы договоров как источников международного права заключается не только в их согласительном характере, но и в общеобязательности для всех государств-участников. В этой связи в Венских Конвенциях формируется содержание принципа pasta sunt servanda, согласно которому «каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться» (ст. 26 Конвенций). В ст.ст. 27, 29 «Внутреннее право и соблюдение договоров», «Территориальная сфера действия договоров» Венских Конвенций указывается: «Участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора» и «Если иное намерение не явствует из договора или не установлено иным образом, то договор обязателен для каждого участника в отношения всей его территории».
Российская Федерация также признает согласительный характер и обязательность международных договоров в качестве основополагающих их признаков (принципов), воспроизводя в своем внутреннем праве указанные выше положения Венских Конвенций.
Так, в ст. 6 Закона РФ «О международных договорах Российской Федерации» (от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ; с изм. и доп.) предусмотрено, что «согласие Российской Федерации на обязательность для нее международного договора может выражаться путем: подписания договора; обмена документами, образующими договор; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения договора; применения любого другого способа выражения согласия, о котором условились договаривающиеся стороны» (п. 1. ст. 6 ФЗ).
Развивая положения Венских Конвенций, Закон РФ 1995 г. устанавливает круг органов государственной власти РФ, уполномоченных организаций, которые в соответствии с их компетенцией вправе принимать решения о согласии на обязатель-
ность для Российской Федерации международных договоров. К ним относятся следующие высшие учреждения власти.
1. Президент Российской Федерации - принимает решения о проведении переговоров и подписании международных договоров от имени Российской Федерации; подписании международных договоров от имени Российской Федерации по вопросам ведения Правительства РФ, «если это вызывается необходимостью»; о присоединении к договорам от имени Российской Федерации за исключением договоров, требующих их ратификации Федеральным Собранием; о присоединении к международным договорам по вопросам, относящимся к ведению Правительства Российской Федерации, «если это вызывается необходимостью»; о подписании ратификационной грамоты (на основании федерального закона о ратификации международного договора); об утверждении, принятии международных договоров, подлежащих ратификации федеральным законом; об утверждении, принятии международных договоров по вопросам, относящимся к ведению Правительства РФ, «если это вызывается необходимостью» (пп. 1 «а», 2 ст. 11; п. «а» ст. 13; ст. 18; пп. 1 «а», 2 ст. 20; пп. 1 «а», 2 ст. 21 Закона РФ «О международных договорах Российской Федерации», 1995 г., с изм. и доп.).
2. Федеральное Собрание (Парламент) Российской Федерации - принимает решения о согласии на обязательность для Российской Федерации международных договоров путем ратификации, т.е. через принятие федерального закона о ратификации международного договора (ст.ст. 14-17 Закона РФ «О международных договорах Российской Федерации», 1995 г., с изм. и доп.).
3. Правительство Российской Федерации - согласно ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» принимает решение о согласии на обязательность для Российской Федерации международных договоров одним из следующих способов: через ведение переговоров и подписание международных договоров, заключаемых от имени Российской Федерации по вопросам, относящимся к ведению Правительства РФ; проведение переговоров и подписание международных договоров, заключаемых от имени Правительства Российской Федерации; принятие решения о проведении переговоров о заключении международных договоров Российской Федерации межведомственного характера; посредством утверждения, принятия международных договоров,
заключаемых от имени Российской Федерации по вопросам, относящимся к ведению Правительства РФ; утверждение, принятие международных договоров, заключаемых от имени Правительства Российской Федерации; присоединение к международным договорам от имени Российской Федерации по вопросам, относящимся к ведению Правительства Российской Федерации; присоединение к международным договорам от имени Правительства Российской Федерации (п. 3 ст. 11; пп. 1 «а», 1 «б» ст. 13; пп. 1 «б», 1 «в» ст. 20; пп. 1 «б», 1 «в» ст. 21 Закона РФ «О международных договорах»).
4. Федеральный министр, руководитель иного федерального органа исполнительной власти или уполномоченной организации, в компетенцию которой входит вопросы, регулируемые соответствующими договорами, - принимает решение о согласии на обязательность для Российской Федерации указанных международных договоров следующим путем: через принятие решения о подписании международных договоров межведомственного характера и ведение переговоров и подписание международных договоров межведомственного характера; через утверждение, принятие международных договоров межведомственного характера; через присоединение к международным договорам межведомственного характера (абз. 2, п. 3 ст. 11; п. «в» ст. 13; п. 3 ст. 20; п. 3 ст. 21 Закона РФ «О международных договорах Российской Федерации», 1995 г., с изм. и доп.).
5. Поскольку Россия является федеративным государством, то к числу субъектов, компетентных давать согласие на заключение международных договоров Российской Федерации, относятся не только компетентные федеральные органы государственной власти, но и соответствующие органы государственной власти субъектов Российской Федерации - республик, краев, областей, автономий, городов федерального значения - в отношении международных договоров Российской Федерации, затрагивающих вопросы, относящиеся к ведению субъекта РФ и (или) к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (ст. 4 Закона РФ 1995 г.).
В законодательстве РФ получили развитие и внутригосударственное преломление не только международные нормы о согласительной природе договоров, но и их обязательность для России как государства-участника. В Законе РФ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г. выделены два раздела: Ш-1У «Регистрация и официальное опубликование международных догово-
ров Российской Федерации» и «Выполнение международных договоров Российской Федерации» (ст.ст. 31-34), значимые для правоприменительной практики. Согласно Федеральному Закону (ФЗ) в РФ установлена единая государственная система регистрации, учета и хранения подлинников международных договоров Российской Федерации, которая находится в ведении Министерства иностранных дел РФ (ст.ст. 26-28).
Весьма важным для развития правоприменения международных договоров во внутригосударственном пространстве является установление в ФЗ порядка их официального опубликования, поскольку последнее является условием непосредственного действия международных договоров. Согласно п. 3 ст. 5 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г. «положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты». Порядок официального опубликования международных договоров РФ установлен в ст. 30 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г., где говорится, что:
«1. Вступившие в силу для Российской Федерации международные договоры, решения о согласии на обязательность которых для Российской Федерации приняты в форме федерального закона, подлежат официальному опубликованию по представлению Министерства иностранных дел Российской Федерации в Собрании законодательства Российской Федерации.
2. Вступившие в силу для Российской Федерации международные договоры (за исключением договоров межведомственного характера) официально опубликовываются по представлению Министерства иностранных дел Российской Федерации также в Бюллетене международных договоров.
3. Международные договоры Российской Федерации межведомственного характера опубликовываются по решению федеральных органов исполнительной власти или уполномоченных организаций, от имени которых заключены такие договоры, в официальных изданиях этих органов».
В руководящих разъяснениях пленумов Высших судов РФ по вопросам правоприменительной практики указывается, что применению судами
подлежат те международные договоры, которые опубликованы в официальных изданиях РФ.
Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров» указывается, что «исходя из смысла ч. 3-4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 3 ст. 5 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» судами непосредственно могут применяться те вступившие в силу международные договоры, которые были официально опубликованы в Собрании законодательства Российской Федерации или в Бюллетене международных договоров в порядке, установленном ст. 30 указанного Федерального закона. Международные договоры Российской Федерации межведомственного характера опубликовываются по решению федеральных органов исполнительной власти, от имени которых заключены такие договоры, в официальных изданиях этих органов.
Международные договоры СССР, обязательные для Российской Федерации как государства-продолжателя Союза ССР, опубликованы в официальных изданиях Верховного Совета СССР, Совета Министров (Кабинета Министров) СССР. Тексты указанных договоров публиковались также в сборниках международных договоров СССР, но эта публикация не являлась официальной.
Официальные сообщения Министерства иностранных дел Российской Федерации о вступлении в силу международных договоров, заключенных от имени Российской Федерации и от имени Правительства Российской Федерации, подлежат опубликованию в том же порядке, что и международные договоры (ст. 30 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»)» (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г.).
Аналогично и в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда от 11 июня 1999 г. № 8 «О действии международных договоров Российской Федерации» применительно к вопросам арбитражного процесса предусмотрено: «Международный договор Российской Федерации доводится до всеобщего сведения путем опубликования.
Судам следует учитывать, что вступившие в Российской Федерации в силу договоры (кроме договоров межведомственного характера) подлежат опубликованию в «Собрании законодательства Российской Федерации», «Бюллетене международных договоров», «Российской газете», газете «Россий-
ские вести». Международные договоры Российской Федерации, заключенные министерствами и ведомствами, публикуются в официальных изданиях этих органов. Международные договоры СССР, обязательные для Российской Федерации в силу правопреемства, опубликованы в сборниках международных договоров СССР.
Международные договоры государств-участников Содружества Независимых Государств могут доводиться до всеобщего сведения в информационном вестнике Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ «Содружество».
Международные договоры Российской Федерации могут доводиться до всеобщего сведения иными средствами массовой информации и издательствами (Указ Президента Российской Федерации от 11 января 1993 г. № 11 «О порядке опубликования международных договоров Российской Федерации») (пп. 1-2 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 июня 1999 г.).
Радикальным шагом российского законодателя в части развития гарантий обеспечения международного принципа pasta sunt servanda обязательного исполнения международных договоров на национальном (внутригосударственном) уровне является провозглашение принципа непосредственного действия на территории Российской Федерации официально опубликованных международных договоров (п. 3 ст. 5 Закона «О международных договорах Российской Федерации»). По поводу его провозглашения высказывается следующая оценка: «Идея непосредственного действия международных договоров в том виде, в котором она закреплена п. 3 ст. 5 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации», не всегда единодушно поддерживается учеными. Так, И.И. Лукашук отмечает: «О непосредственном действии норм международного права нельзя говорить уже потому, что лишь благодаря Конституции они становятся частью правовой системы государства. Более того, они действуют в составе этой системы, а не помимо нее». Более радикальные трактовки предполагают, что под международным договором в смысле ч. 4 ст. 15 Конституции РФ понимается только лишь ратифицированный договор» [6, с. 65 - 66].
На наш взгляд, радикализм принципа непосредственно действия международного договора в практическом правоприменении в РФ «сбивается», так как он квалифицируется в постановлениях высших судов в качестве производного от принципа (признака) согласительной природы международных договоров, как действующий лишь при усло-
вии выражения согласия России на действие этого договора на своей территории.
В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» высший суд страны дал следующее разъяснение для правоприменительной практики: «Судам надлежит иметь в виду, что международный договор подлежит применению, если Российская Федерация в лице компетентных органов государственной власти выразила согласие на обязательность для нее международного договора посредством одного из действий, перечисленных в ст. 6. ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» (путем подписания договора; обмена документами, его образующими; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору; любым иным способом, о котором условились договаривающиеся стороны), а также при условии, что указанный договор вступил в силу для Российской Федерации (например, Конвенция о защите прав человека и основных свобод была ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ, а вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 г. - в день передачи ратифицированной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы согласно ст. 59 Конвенции)» (абз. 2, п. 4 Постановления 2003 г.).
При этом Пленум Верховного Суда РФ, опираясь на ст. 24 Венской Конвенции о праве международных договоров (от 23 мая 1969 г., вступил в силу 27 января 1980 г., в том числе для России - с 29 апреля 1986 г.) разъяснил также, что «решая вопрос о возможности применения договорных норм международного права, суды должны исходить из того, что международный договор вступает в силу в порядке и в дату, предусмотренные в самом договоре или согласованные между участвовавшими в переговорах государствами. При отсутствии такого положения или договоренности договор вступает в силу, как только будет выражено согласие всех участвовавших в переговорах государств на обязательность для них договора (ст. 24 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.)» (абз. 1 п. 4 Постановления Пленума).
Международное договорное (конвенционное) право, как и общие (общепризнанные) императивные нормы международного права и как международные обычаи, оставаясь в своей
сущностной, глубинной основе согласительным, горизонтальным правом, имеют определенные иерархические признаки, которые в новейший период усиливаются в связи с расширением процессов международной интеграции и глобализации. «Согласительная иерархия» международных договоров обусловлена их видовым разнообразием. Основываясь на положениях научной доктрины, международном праве и законодательстве Российской Федерации можно различать ряд классификаций международных договоров как элементов правовой системы РФ - источника (формы) правового регулирования в РФ. Заметим, что любая классификация, помимо осуществления соответствующих группировок, позволяет выявить специфические для тех или иных классификационных групп признаки изучаемых явлений.
Имея в виду указанную оговорку, скажем, что в научной доктрине, в международном и внутригосударственном законодательстве осуществляется следующая классификация международных договоров как элементов правовой системы РФ - источников (форм) российского права.
- По их наименованию международные договоры дифференцируются на: договоры, соглашения, конвенции, протокол, обмен письмами или нотами, др. (п. 2 ст. 1 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»).
- По критерию международного субъекта их заключения выделяются: международные договоры РФ, заключенные с иностранным государством (или государствами), либо с международной организацией, либо с иным образованием, обладающим правом заключать международные договоры (п. «а» ст. 2 ФЗ).
По такому основанию, как орган (должностное лицо), уполномоченный заключать международный договор (соглашение) согласно Венским Конвенциям о праве международных договоров, следует различать договоры, заключенные от имени государства разными его представителями, такими как: международные договоры, заключенные главами государств, главами правительств и министрами иностранных дел - полномочными совершать все акты, относящиеся к заключению договора; международные договоры, заключенные при посредничестве глав дипломатических представительств - компетентных на принятие текста договора между аккредитующим государством и государством, при котором они аккредитованы; заключаемые представителями, уполномоченными государствами представлять их на международной конференции или в
международной организации, или в одном из ее органов, - уполномоченными на принятие текста договора на такой конференции, в такой организации или в таком органе (ст. 7 Венской Конвенции 1969 г.). В Венской Конвенции 1986 г. круг полномочных представителей государств-участников международного договорного процесса шире.
По законодательству Российской Федерации, по рассматриваемому критерию договоры дифференцируются на: заключенные от имени Российской Федерации главой государства - Президентом РФ; договоры, заключенные от имени Российской Федерации по вопросам, относящимся к ведению Правительства РФ - Правительством РФ; межправительственные международные договоры, заключаемые от имени Правительства - Правительством РФ; договоры межведомственного характера - заключаемые федеральным министром, руководителем иного федерального органа исполнительной власти или уполномоченной организации (ст.ст. 3, 13 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г., с изм. и доп. на 5 декабря 2007 г.).
- По критерию участия Парламента (Федерального Собрания в РФ) в договорной процедуре различаются: международные договоры государства (Российской Федерации), подлежащие ратификации Парламентом государства-участника и заключаемые, но не ратифицируемые Парламентом государства международные договоры.
По критерию порядка их реализации (исполнения) широко известно деление в научной доктрине международных договоров на самоисполнимые (или самоисполняющиеся - self-executing) и неса-моисполнимые (несамоисполняющиеся). К первым относятся те, которые не требуют издания нормативных актов для их применения внутри страны; они «пригодны для применения так, как сформулированы». Ко вторым отнесены договоры, для осуществления которых внутри страны необходимо издать конкретизирующие их правовые акты и потому они не могут применяться непосредственно [15].
Как считает В.А. Карташкин, «многие международные соглашения по правам человека (например, большинство положений Пакта о гражданских и политических правах, устанавливающие конкретные права и свободы человека) могут непосредственно реализовываться государственными судебными и административными органами. Что же касается не-самоисполнимых международных договоров, то их исполнение возможно лишь в случае принятия государствами законодательных и иных мер. К числу
несамоисполнимых относятся, например, многие положения Пакта об экономических, социальных и культурных правах.
Поэтому ратификация государствами подобных договоров обычно сопровождается принятием законодательных и иных мер, необходимых для исполнения этих договоров. Такие меры должны предшествовать вступлению в силу международного договора или совпадать по времени с его вступлением в силу. Иное будет означать невыполнение взятых государством на себя международных обязательств» [12, с. 122].
В этой связи в научных кругах высказывается мнение, что «при ратификации Россией международных соглашений следует указывать, как это уже практикуется некоторыми странами, рассматривается ли данный договор как самоисполнимый или несамоисполнимый.
Если в целях исполнения международного договора необходимо внести изменения и дополнения в законодательство государства, то решение парламента о порядке исполнения должно содержать такие изменения. Если для исполнения международного договора не нужно вносить изменения или дополнения в законодательство, то постановление правительства должно содержать соответствующие распоряжения государственным учреждениям и организациям о порядке выполнения норм международного договора» [12] .
Российское законодательство исходит из учета определенной условности указанной научно-доктринальной классификации. Так, из ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» (1995г.) следует, что «самоисполняющимся необязательно должен быть весь договор, коль скоро норма закона гласит об отдельных «положениях» договоров». Здесь говорится: «Положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты» (п. 3 ст.5).
В российской научной литературе отдельные авторы (И.И. Лукашук, С. Патракеев, некоторые другие) называют такой признак самоисполняющегося договора как не обязательно присущий ратифицированному договору [10, с. 45, 63]. Справедливо обращается внимание на то, что обязательный характеристикой самоисполняемого договора является его официальное опубликование. С. Патра-
кеев считает и такое свойство самоисполняемого договора не обязательным: «в случае применения самоисполняющегося договора следует помнить, что должна быть соблюдена надлежащая техника, то есть когда определенная норма международного договора применяется не сама по себе, а в совокупности с соответствующей отсылочной нормой национального законодательства. Ими могут быть конституционные нормы (п. 4 ст. 15, ст. 17 и др.) или нормы, предусмотренные в отраслевых законодательных актах (ст. 7 ГК РФ, ст. 6 Семейного кодекса РФ, п. 3 ст. 1 УПК РФ, ст. 7 Налогового кодекса РФ и т.д.) [6].
- По критерию международной либо государственной правосубъектности участника международного договора, последние делятся на: договоры, учреждающие международные организации и договоры, принятые в рамках международных организаций (ст. 5 Венских Конвенций).
- По критерию способа выражения согласия государства (Российской Федерации) об обязательности для него международного договора следует различать договоры: введенные в правовую систему государства путем подписания международного договора (в том числе парафирование текста договора как разновидности способов подписания и подписание ad referendum договора); международный договор, согласие на обязательность которого для себя государство-участник выразило через обмен с другим (другими) государством-участником (государствами-участниками) документами, составляющими этот договор; международный договор, согласие на обязательность которого для государства выражено ратификацией, принятием или утверждением; международный договор, согласие на обязательность которого для договорившихся государств выражается в обмене ими ратификационными грамотами и документами о принятии, утверждении или присоединении либо депонировании договора у депозитария (ст.ст. 11-16 Венских Конвенций о праве международных договоров от 23 мая 1969г. и от 21 марта 1986 г.).
- По анализируемому критерию - способу выражения согласия государства на обязательность для него международного договора - законодательство РФ различает: международные договоры, заключенные РФ путем: подписания договора; обмена документами, образующими договор; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору, др. (ст. 6 ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» 1995 г.).
По критерию очередности (времени) их принятия различаются предыдущий и последующий действующие международные договоры (относящиеся к одному и тому же вопросу, охватывающие во многом совпадающий круг участников) (ст. 30 и др. Венских конвенций о праве договоров 1969 и 1986 гг.).
- По критерию участия государства в международных договорах последние можно делить также на международные договоры, в которых конкретное государство (Россия) является одной из сторон (либо участником), и международные договоры, в которых данное государство не участвует, не является стороной-участником.
По общему правилу, к источникам (формам) российского права следует относить международные договоры, в которых Россия выступает одной из сторон (участником). Кроме того, ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» (ч. 3 ст. 1), Пленум Верховного Суда РФ (Постановление от 10 октября 2003 г. «О применении судами общей юрисдикции общепринятых принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации») называют в качестве составной части правовой системы РФ «также заключенные СССР действующие международные договоры, в отношении который Российская Федерация продолжает осуществлять международные права и обязательства СССР в качестве государства-продолжателя Союза ССР».
В научной доктрине высказывается мнение, что «к международным договорам России можно отнести и договоры Российской (царской) империи. Подтверждением этому может служить российско-французское Соглашение об окончательном урегулировании взаимных финансовых и имущественных требований, возникших до 9 мая 1945 г., включая займы и облигации Российской империи от 27 мая 1997 г. (БМД, 1997, №10)» [11, с. 118]. Однако, если в международных договорах, которые Россия еще не признала обязательными для себя, содержатся общепризнанные принципы и нормы либо общепризнанные принципы «закреплены в иных международных документах, которые сами по себе не имеют обязательного юридического значения», эти нормы и принципы могут квалифицироваться в качестве элементов правовой системы РФ, существующих в форме международного обычая, и использованы в качестве вспомогательного источника при пробелах в нормативно-правовом и договорном регулировании [16, с. 61].
В российской науке обсуждается вопрос: являются ли нератифицированные международные договоры источником российского права. В соответствии с устоявшимися в науке международной политической практике представлениями, «международные договоры, как правило, становятся частью правовой системы в случае их ратификации высшим законодательным органом» [5, с. 54]. По поводу включения нератифицированных международных договоров в правовую систему России и их использования в правоприменительной практике РФ высказываются разные (подчас, противоположные) точки зрения.
Согласно одной из точек зрения, нератифи-цированные международные договоры являются частью правовой системы Российской Федерации. Как считает Г.М. Даниленко, «в принципе допускается применение и тех договоров, которые были заключены от имени Российской Федерации соответствующими компетентными на то ее органами без обязательства представления их Федеральному собранию на ратификацию», поскольку ч. 4 ст. 15 Конституции РФ 1993 г. «включает в правовую систему международные договоры Российской Федерации, не указывая в качестве необходимого условия инкорпорирования ратификацию договоров Российской Федерацией» [17, с. 160 - 161].
Вместе с тем, авторы, придерживающиеся такой позиции, замечают, что «на практике речь в большинстве случаев будет идти прежде всего о ратифицированных договорах» [17].
В соответствии со второй позицией, нерати-фицированные международные договоры могут рассматриваться как элемент правовой системы России, если они «подлежат ратификации Государственной Думой или утверждению федеральным органом исполнительной власти». Только такая категория подлежащих ратификации утверждению исполнительным органом РФ, но не ратифицированных (не утвержденных федеральным органом исполнительной власти РФ) международных договоров может восприниматься как источник определенной правоприменительной практики. Однако сфера такой практики ограничена конкретными категориями случаев. Так, В.И. Андрианов, высказывающий эту точку зрения, пишет, что к международным договорам России Конституция РФ 1993 г. относит «также не вступившие в силу международные договоры. Однако не всякий международный договор входит в правовую систему РФ». В качестве примера такого правоприменения В.И. Андрианов называет процедуру, предусмотренную
п. «г» ч. 2 ст. 125 Конституции и ч. 1 ст. 89 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», где предусмотрена возможность запроса о проверке конституционности не вступившего в силу международного договора, «если упоминаемый в запросе международный договор России подлежит ратификации Государственной Думой или утверждению федеральным органом исполнительной власти» [9, с. 118].
Наконец, высказывается еще одна - третья -точка зрения. Она сформулирована М.В. Баглаем (Председателем Конституционного Суда РФ 19962000 гг.), который считает, что «возможно применение нератифицированных конвенций не в качестве единственного фундамента для принятия судебного решения, а в качестве иллюстрированного, дополнительного, субсидиарного основания, и это доказывают отдельные решения Конституционного Суда» [18, с. 12].
На наш взгляд, острота поставленной проблемы: считать ли нератифицированные международные договоры частью правовой системы и источниками правоприменения - во многом снижается, поскольку основная часть (важнейшая) - международные договоры РФ - согласно требованиям российского законодательства, подлежит ратификации.
Продолжая далее обзор возможных классификаций (дифференциаций) международных договоров, значимых для внутригосударственной правоприменительной практики, отметим, что по критерию числа сторон (участников) различаются двусторонние и многосторонние договоры; многосторонние международные договоры, в свою очередь, делятся на универсальные (всеобщие) и региональные. В постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (от 11 июня 1999 г. №8) «О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса» разъясняется понимание их соотношения в деятельности судов РФ: «Суд учитывает, что двусторонний международный договор является специальным нормативным актом по отношению к многосторонним международным договорам регионального и всеобщего характера» (абз. 2 п. 3 Постановления).
Литература
1.
2. Международное право: Учебник. М., 2001. С. 10; Конюхова И.А. Международное и конституционное право: теория и практика взаимодействия. М., 2006. С.13, 14; Хижняк B.C. Взаимодействие национального права Рос-
сии и международного права: конституционные основы / Под ред. В.Т. Кабъшева. Саратов, 2007. С. 30-31, др.
3. Каширкина А.А. Указ. работа.
4.ХижнякB.C. Взаимодействие национального права России и международного права: конституционные основы / Под ред. В.Т. Кабъшева.
5. Конюхова И.А. Международное и конституционное право: теория и практика взаимодействия. С. 15-24; Хижняк B.C. Указ. работа. С. 27-42.
6. Патракеев С. Международные договоры о защите конституционных прав и свобод человека и гражданина в системе российского права // Сравнительное конституционное обозрение. 2005. №2 (51).
7. Оксамытный В.В., Рахманина Т.Н. Комментарий к ст. 15 Конституции РФ 1993 г. // В кн.: Комментарий к Конституции / Отв.ред. Л.А. Окуньков. М., 1996.
8. Конституции РФ.
9. Андрианов В.И. Комментарий к Конституции РФ. Изд. 2-е / Общ. ред. В.Д. Карпова. М., 2002.
10. Лукашук И.И. Конституция России и международное право // В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: материалы Всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 2002 г.) / Под ред. М.А. Митнокова, С.В. Кабъщева, В.К.Бобровой и А.В. Сычевой. М., 2004.
11. Андрианов В.И. Комментарий к ст. 15 Конституции РФ 1993 г. // В кн.: Комментарий к Конституции / Под ред. А.В. Лазарева. М., 2009.
12. Карташкин В.А. Права человека: международная защита в условиях глобализации. М., 2009.
13. Султанов А.Р. Конституционное (государственное) право. Об общепринятых принципах международного права и применение Судами Постановлений Европейского Суда по правам человека. Яндекс. 2008. Статья с. 5.
14. СЗРФ. 1995. №20. Ст. 2757.
15. Лукашук И.И. Конституция России и международное право // В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия. М., 2004, С. 45; Патракеев С. Международные договоры о защите конституционных прав и свобод человека и гражданина // Сравнительное конституционное обозрение. 2005 № 2 (51). Карташкин В.А. Права человека: международная защита в условиях глобализации. М., 2009.
16. Толстик В.А. Международное право в правовой системе России: проблема включения и иерархического размещения // В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия». М., 2004.
17. Даниленко Г.М. Комментарий к Конституции.
18. Выступление Председателя Конституционного Суда Российской Федерации М.В. Баглая на Всероссийском совещании. Москва. 24 декабря 2002 г. // В кн.: Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры в практике конституционного правосудия. М., 2004.
УДК 342.533
Овсепян А.Г.
ИНСТИТУТ ПАРЛАМЕНТСКОГО КОНТРОЛЯ В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ (НА ОСНОВЕ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА КОНСТИТУЦИЙ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ)
В статье проведен анализ конституций семи европейских стран. На этой основе, а также с привлечением научной доктрины выявляется общее и особенное в конституционном регулировании по таким вопросам, как: круг субъектов осуществления деятельности в порядке парламентского контроля; перечень объектов парламентского контроля. Выделяется такая категория участников процедуры парламентского контроля, как субъекты отчетности и ответственности перед парламентом. Автор высказывает позицию, что в качестве объектов парламентского контроля следует именовать не сами органы (должностных лиц), ответственных (подотчетных) парламенту, а их деятельность. Особое внимание уделено исследованию общего и особенного в конституционном регулировании системы форм парламентского контроля и санкций парламентской ответственности.
The analysis of constitutions of seven European countries is conducted in the article. On this basis, and also with bringing in of scientific doctrine the general comes to light and special in the constitutional adjusting on such questions, as: circle of subjects of realization of activity in order of parliamentary control; list of objects of parliamentary control. In the article such category of participants of procedure of parliamentary control, as subjects of accounting and responsibility, is selected before parliament. An author offers position, that as objects
