CC BY
411
ПРАВО
УДК 347.990.8
СТАНОВЛЕНИЕ ОРГАНОВ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА И СУДЕБНОЕ ПРАВОТВОРЧЕСТВО
© А.А. Корчин
В статье рассматривается сложный путь становления советской судебной системы, сопряженный с неизбежной активной деятельностью судебных органов по созданию новых норм права на основе революционного сознания. Показан уровень разработанности законодательных актов, кадровое и организационное обеспечение судебных органов, а также отношение государственных органов власти и населения к органам правосудия.
Ключевые слова: суд, революция, правотворчество, законодательство, судебная система, декрет, советская власть, правосознание.
Безусловным критерием реформирования судебной системы в современной России является эффективность изменений, направленных в сторону интересов населения и хозяйствующих субъектов, сокращения сроков рассмотрения дел, правовой определенности и т. д. Однако уже на первых этапах осуществления судебной реформы стало очевидно, что существуют определенные трудности в области подготовки кадров, материального обеспечения судов; особенности менталитета российских граждан также препятствовали этому процессу. В связи с этим изучение истории становления советской судебной системы является достаточно актуальным и необходимым процессом. Следует отметить, что неоднозначность и сложность периода становления советских судов имеет некоторые схожие черты с современным этапом и, возможно, более тщательное рассмотрение опыта построения той судебной системы могло бы предостеречь нынешних реформаторов от ошибок.
Однако широта темы не позволяет рассмотреть все аспекты вышеназванного процесса в данной статье, ввиду чего остановимся на таком слабо изученном моменте, как «революционное правотворчество», которое имело место быть в российской правовой действительности начиная с 1917 г. XX в. и сопутствовало становлению органов правосудия.
Нужно отметить, что Февральская революция 1917 г. не внесла серьезных измене-
ний как в судебную систему вообще, так и в процесс судебного правотворчества в частности, но, вместе с тем, подвижки все же были.
Были отменены «Основные государственные законы» 1906 г., в которых содержались нормы о неприкосновенности и священности императорской власти, различные права царской семьи, описывались основы организации государственной власти и аппарата Российской Империи. 3 марта 1917 г. был подписан приказ «Об образовании временных судов в Петрограде», который позже распространился на регионы России. Также в марте 1917 г. был создан Высший дисциплинарный суд, целью которого было решение кадровых вопросов в области юстиции.
На основе мировых судов создавались местные суды в составе трех членов: мирового судьи, представителя армии и представителя рабочих. Местные суды были призваны быстро выносить решения, главным образом, в связи с участившимися «уличными эксцессами». Кроме того, Временное правительство упразднило институт земских начальников и суд с сословными представителями, объявило о выборности мировых судей.
Временное правительство, и это отличает революционный и реформаторский подходы, начало кадровую чистку, учредив органы по расследованию правонарушений царской бюрократии, уволив наиболее реакционных судей и прокуроров.
Однако основная часть законодательства, созданного в Российской Империи, продолжала использоваться судами (Судебные уставы 1864 г., Уголовное уложение 1903 г. и т. д.). Судебная система также строилась из судов царской России, хотя и несколько измененных: Сенат, судебные палаты по уголовным и гражданским делам, окружные суды, съезды мировых судей и мировые суды.
Кардинальные перемены в судебной системе произошли с приходом к власти большевиков.
Чтобы осознать весь масштаб измене -ний, произошедших в России в целом и в ее судебной системе в частности в 1917 г., а также наглядно показать наличие судебного правотворчества, необходимо рассмотреть новую судебную власть по трем критериям:
- уровень разработанности законодательства,
- кадровый состав суда,
- отношение в обществе к суду как государственно-правовому институту.
Во-первых, необходимо сразу оговориться, что период правотворчества молодых советских судов можно условно разделить на два этапа: 1-ый - до издания Декретов о суде и 2-ой - после их издания.
В одном из учебников по истории советского уголовного права по этому поводу имеется следующая характеристика первого периода: «Великая Октябрьская социалистическая революция, сломив старый государственный аппарат, вызвала огромный подъем народного творчества во всем государственном строительстве. По всей молодой Советской республике, без всякого декретирования сверху, возникают различные органы государственного управления, с самостоятельно возникшей структурой и функциями» и далее «до издания или получения на местах Декрета о суде № 1 - период свободного, еще не ограниченного законом правотворчества» [1]. М.В. Кожевников конкретизирует «...в Петрограде, Кронштадте, Москве, Смоленске, Саратове, в Ярославской, Тверской, Пензенской, Новгородской, Уфимской,
Оренбургской, Олонецкой губерниях, на Кубани, Украине, в Сибири и в некоторых других районах по почину местных Советов создавались новые, пролетарские суды, носящие различные наименования: революционные
народные суды, следственные комиссии (с
функциями суда), суды общественной совести и др.» [2].
Второй этап начался с издания Декрета о суде № 1. В вышеназванном учебнике истории советского уголовного права по этому поводу значится: «новым источником правотворчества становится советский суд».
Заметной проблемой новой власти стала сфера законодательства. Большевики в принципе не могли принять законы «царского режима», поэтому пропагандировали уничтожение механизмов государства с последующей заменой и системы права.
Так, в апреле 1918 г. в «Очередных задачах Советской власти» В.И. Ленин говорил о том, что «...по мере того как основной задачей власти становится не военное подавление, а управление, - типичным проявлением подавления и принуждения будет становиться не расстрел на месте, а суд... суд есть орган власти пролетариата и беднейшего крестьянства» [3]. Декретом о суде № 1 от 22 ноября (5 декабря) 1917 г. устанавливается новая судебная система. Следует отметить, что кроме предшественника современных судов общей юрисдикции создаются революционные трибуналы. Их задачи и принцип формирования состава определяется ст. 8: «Для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев и промышленников, чиновников и прочих лиц учреждаются рабочие и крестьянские революционные трибуналы, в составе одного председателя и шести очередных заседателей, избираемых губернскими или городскими советами Р.С. и Кр. Депутатов». Представляется, что революционные трибуналы как раз и были теми органами, которыми большевики собирались «подавлять» и «принуждать».
Вместе с тем невозможно уничтожить всю старую систему права одновременно, не создав ей замены, поэтому ст. 5 Декрета о суде № 1 содержала следующую норму:
«Местные суды решают дела именем Российской Республики и руководятся в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и
не противоречат революционной совести и революционному правосознанию.
Примечание. Отмененными признаются все законы, противоречащие декретам Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и Рабочего и Крестьянского правительства, а также программам-минимум Российской социал-демократической рабочей партии и партии социалистов-революционеров».
Как отмечал П.И. Стучка, «наш декрет о суде сделал все возможные, с нашей точки зрения, уступки; он не отрицает целиком писаного закона, но отводит ему подобающее, в переходную эпоху, место. Он признает писаный закон свергнутых правительств лишь постольку, поскольку таковой не отменен революционными декретами или революционным правосознанием народа. Действительно, формулировка эта страдает некоторой шаткостью, но она откровенна и нелицемерна. Она призывает самый народ решать вопросы о том, что еще остается в силе от прежних 16 томов свода законов и что из них уже окончательно отменено революцией».
Таким образом, Декрет о суде № 1 предоставлял судам широкие полномочия по выбору той или иной нормы права, а ввиду неопределенности формулировок вроде «поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию» фактически санкционировал судебное правотворчество, т. е. легальное создание судами общеобязательных норм.
15 февраля 1918 г. принимается Декрет о суде № 2, который фактически также предусматривал легальное судебное правотворчество, а именно: согласно ст. 6 «Верховный судебный контроль, в случае отмеченных им противоречий в толковании законов различными кассационными инстанциями, выносит объединяющие принципиальные решения, которые кассационными инстанциями принимаются впредь к руководству. В случаях же обнаружения неустранимого противоречия между действующим законом и народным правосознанием, Верховный судебный контроль делает законодательным органам представления о необходимости издания нового соответствующего закона. Отменять решения Верховного судебного контроля может только законодательный орган Советской власти».
Вышеназванная статья говорит о том, что «Верховный судебный контроль наделялся правом выносить решения, обязательные для нижестоящих судебных инстанций» [4], т. е. его судебные акты, по сути, являлись источником права, а также Верховный судебный контроль имел право вносить «законодательным органам представления о необходимости издания нового соответствующего закона» [5].
Статья же 36 устанавливает, что «по гражданским и уголовным делам суд руководствуется гражданскими и уголовными законами, действующими доныне лишь постольку, поскольку таковые не отменены декретами Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров и не противоречат социалистическому правосознанию. Не ограничиваясь формальным законом, а всегда руководствуясь соображениями справедливости, гражданский суд может отвергнуть всякую ссылку на пропуск давностного или иного срока и, вопреки таким или иным возражениям формального характера, присудить явно справедливое требование. Та же справедливость должна применяться в суде уголовном».
Данная норма практически полностью освобождает суды от обязанности следовать букве закона, т. к., во-первых, дозволяет им самостоятельно определять, какие законы действуют, а какие противоречат «социалистическому правосознанию», а во-вторых, «не ограничиваться формальным законом, а всегда руководствоваться соображениями справедливости».
Кроме декретов о суде, необходимо упомянуть и Положение о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 г., которое запрещало судам ссылаться на акты дооктябрьского периода, а также в случаях пробела в праве рекомендовало руководствоваться «социалистическим правосознанием».
Кадровая политика советской России в области правосудия отличалась жесткой политизированностью и, в определенной степени, непродуманностью. Главным критерием отбора сотрудников судебной системы являлся не профессионализм, а лояльное отношение к действующей власти. Данное обстоятельство привело к тому, что в органы правосудия попадали не только не юристы, но и просто малограмотные люди.
Р. С. Абдулин так пишет о первых советских судьях: «Примечательной особенностью того времени является то, что кадровый состав судов был очень молод и, по свидетельству очевидцев, возраст работников составлял чуть более 20 лет», - и далее, - «критерием подбора судей являлся опыт революционной борьбы, а не юридическое образование. Основополагающим принципом советского правосудия В.И. Ленин считал народность - участие в его отправлении широчайших масс населения» [6].
Разнообразная документация того времени показывает, что классовый критерий отбора доминировал на протяжении всего периода реформирования действовавшей ранее судебной системы в целом и кадров в частности.
Для лучшего понимания духа и настроений той эпохи стоит обратиться к протоколу Совета Новодеревенского района Петрограда, который гласит: «По пункту об избрании председателя суда высказано два положения: если найдется лицо с юридическим знаниями, разделяющее настроения настоящего времени, то есть стоящее на платформе Советов, то такому лицу дать предпочтение», «в настоящее время не стоит останавливаться на юристах, ибо настоящие суды судят не по законам раньше изданным, а по совести; и судья может быть рабочий, лишь бы мог вести заседание и был грамотен» [7].
М.В. Кожевников приводит следующие статистические данные: «На начало 1923 года состав народных судей по социальному положению и образованию в большинстве губерний и областей выглядел следующим образом: рабочие и ремесленники составляли
23.7 %, крестьяне - 54,6 %, служащие -
26.7 %. Высшее образование имели 9,9 % (из них высшее юридическое - 8,4 %), среднее -14,6 %, низшее - 75,5 %.
На 1 января 1924 г. в социальном составе судей произошли следующие изменения: рабочие составили 27 %, крестьяне - 56 %, служащие - 17 %. Из года в год неуклонно повышался процент членов коммунистической партии большевиков. Если на начало 1923 г. члены РКП(б) среди судей составляли 63 %, то на 1 января 1924 г. - 68,7 %.
По данным наркомюста на 1 октября 1925 г. среди народных судей 86,3 % были
рабочие и крестьяне, 83,3 % - члены и кандидаты ВКП(б).
В Верховном суде РСФСР было 32 члена (судьи), что составляло 15,3 % ко всему числу сотрудников суда. Из них: рабочих - 13 человек (40,7 %), интеллигентов и служащих - 17 (53 %) и крестьян - 2 (6,3 %). По образовательному цензу члены Верховного суда распределялись следующим образом: высшее образование имели 11 человек (34,4 %), с начальным и домашним образованием - 21 человек (65,6 %). Все 32 человека члены ВКП(б), причем 22 с партийным стажем до 1917 г. Бывших членов других партий (в период до 1917 г.) было 4 человека [2].
Приведенная статистика наглядно показывает, что «народные судьи в большинстве своем имели общее начальное образование, но состав их укреплялся за счет привлечения к отправлению правосудия, прежде всего рабочих и крестьян, которые становились послушными исполнителями воли партии и исполнительных органов в лице комиссариатов юстиции» [6]. Кроме того, явно прослеживается тенденция на увеличение количества судей с рабоче-крестьянским происхождением, а также партийных судей.
В 1922 г. участники Московского губернского съезда деятелей юстиции пришли к заключению, что они «создали целую школу в тысячи своих пролетарских правоведов, доселе не имевших понятия о юридических науках и даже малограмотных» [8].
Известный деятель советской судебной системы Н.В. Крыленко так определил критерии отбора советских судей того времени: «Безграмотный человек не может быть судьей уже потому, что он не может написать и составить приговора. В еще большей степени необходима и грамотность политическая, ибо деятельность суда есть одна из важнейших функций управления государством, по разрешению ряда сложнейших функций политики, экономики и быта» [9].
Для более четкого понимания ситуации, имевшей место в судебной системе после потрясений семнадцатого года, необходимо рассмотреть и отношение общества и государства к судебной системе.
Безусловно, отношение общества к суду неразрывно связано с такими понятиями, как правосознание людей, составляющих то самое общество, их менталитет, отношение и
приятие права вообще. Нужно отметить, что, несмотря на смену политической системы, правосознание большей части «масс трудящихся» не претерпело каких бы то ни было серьезных изменений, поэтому проблемы, существовавшие в царской России, плавно перетекли и в государство «рабочих и крестьян», более того, советская власть сделала все, чтобы окончательно обесценить статус судебных органов.
В работах дореволюционных юристов можно найти мнение, согласно которому российскому народу право и суд чужды по своей природе. В начале XX в. Б. А. Кистя-ковский пишет: «Спустя более сорока лет следует признать, что вера в независимый и справедливый суд была иллюзией и у нас нет хорошего суда. За последние два десятилетия из наших судов не выдвинулся ни один судья, который приобрел бы всеобщую известность и симпатии в русском обществе. Судья не есть у нас почетное звание, свидетельствующее о беспристрастности, бескорыстии, высоком служении только интересам права, как это бывает у других народов. Невежество, небрежность некоторых судей прямо поразительны, большинство же относится к своему делу, требующему неустанной работы мысли, без всякого интереса, без вдумчивости, без сознания важности и ответственности своего положения», - и далее, -«у нас плохие суды, и виноваты в этом мы сами. Суд не может занимать того высокого положения, которое ему предназначено, если в обществе нет вполне ясного сознания его настоящих задач. Каково правосознание нашего общества, таков и суд» [10].
И действительно, Россия была страной, большую часть населения которой представляло из себя крестьянство, уважавшее обычное право и достаточно осторожно и даже враждебно относившееся к «писанному» праву. При этом негативное отношение к официальному праву было не только среди малообразованного населения деревни. Люди, имевшие университетское образование, также пренебрегали уважением к нормам, установленным государством. Так, Б.А. Кис-тяковский абсолютно безапелляционно заявляет, что интеллигенция «никогда не уважала право, никогда не видела в нем ценности». П.И. Новгородцев писал: «Политическое миросозерцание русской интеллигенции сложи-
лось не под влиянием государственного либерализма Б.Н. Чичерина, а под воздействием народнического анархизма Бакунина. Определяющим началом было здесь не уважение к историческим задачам власти и государства, а вера в созидательную силу революции и в творчество народных масс» [11].
По мнению многих исследователей, в различных слоях российского народа витала идея возможности решения определенных проблем с помощью насилия. Так, П.Б. Струве считал, что: «правовая беспринципность революции выражалась в формуле: всякое действие допустимо, если оно полезно» [12]. Далее П. Струве говорит о том, что подобное мнение вытекает из природы революционных сил, однако аналогичные действия со стороны государственных органов приводят к упразднению всякого правосознания. В качестве примера можно обратить внимание на формулировку, которая являлась основанием для помилования чинов полиции и армии, принимавших участие в разгоне толпы и различных погромах в ходе событий перовой русской революции: «действовал под впечатлением толпы» [13].
Следует отметить, что вышеуказанная проблема негативного отношения российского общества к праву и суду в советском государстве только усилилась, причем ввиду активных действий или бездействий последнего.
Во-первых, советское правительство максимально понизило и так невысокий статус суда в российском обществе, убрав наиболее профессиональных судей, о чем было сказано выше.
Во-вторых, проводимая большевиками внутренняя политика (например постановление СНК РСФСР «О красном терроре» от 5 сентября 1918 г.) не могла не вызвать у населения отрицательного отношения ко всей правоохранительной системе. Следующая цитата подтверждает сказанное: «Проведенные изменения в системе органов, осуществляющих правосудие, таким образом, в полной мере соответствовали курсу советской власти на беспощадное истребление ее врагов, стремлению запугать население и заставить его исполнять советские законы» [14].
И, в-третьих, разница между уровнем обеспечения органов исполнительной власти и судебной была явно не в пользу последней. В этой плоскости достаточно занимательной
является докладная записка одного судьи Каргапольского народного суда Уральской области: «Суд не обеспечен самым необходимым: помещением, мебелью, канцелярскими принадлежностями. Нет подходящей комнаты для удаления свидетелей во время судебного заседания, приходится удалять их в коридор, где они стоят и мешают свободному проходу публики в канцелярию суда. Нет отдельной комнаты для совещательной, и приходится совещаться, где помещается курьер. В данное время нет: бланков свидетельств о расторжении браков, приходнорасходной книги, разносной книги, инвентарной книги; через месяц не будет бланков исполнительных листов, протоколов судебных заседаний по гражданским и уголовным делам, обложек для гражданских и уголовных дел. На канцелярские расходы по смете утверждено 150 рублей в год, однако этого будет недостаточно, так как нужно заготовить все вышеназванные книги и бланки. Может удовлетворить канцелярские расходы не на 150 рублей, а 200 рублей в минимальном требовании вышеизложенного. Недостаток в средствах также является большой причиной верной работы суда. Это все ощущается в работе суда за прошедший год. Все сотрудники нарсуда работой удовлетворены, лишь секретарь нарсуда относится халатно к служебным обязанностям, заменить некем, так как грамотных больше нет, надеюсь на его исправление» [6].
Кроме того, показательным является уровень доходов сотрудников суда и судей, так «. заработная плата у судьи составляла 67 рублей в месяц. Секретарь получал 31 рубль, делопроизводитель 20 рублей, регистратор 15 рублей, курьер 9 рублей 48 копеек, а Гражданский кодекс РСФСР в 1925 году стоил 7 руб. 75 коп.» [6].
В заключение следует отметить, что:
- события 1917 г. являются сильнейшим потрясением в российской истории, кардинальным изменениям подверглись все сферы жизни общества, не стала исключением и судебная система;
- вновь созданное советское законодательство являлось достаточно «схематичным» и содержало огромное количество пробелов и неточностей, что фактически санкционировало создание судами норм права;
- кадровый состав советских судов явно не отвечал объективным потребностям судебной системы и не мог обеспечить нормальный процесс отправления правосудия;
- слабое правосознание советского общества, а также репрессивная политика государства порождали отсутствие должного уважения к судебной власти;
- все вышеперечисленные факторы, безусловно, явились причиной того, что советские суды наряду со своей основной функцией - отправлением правосудия, вольно или невольно создавали новое право, т. е. осуществляли судебное правотворчество.
1. История советского уголовного права / А. А. Герцензон и др. М., 1947.
2. Кожевников М.В. История советского суда, 1917-1956 годы. М., 1957. С. 21.
3. Алексеев В.Б., Пертцик В.А. Научная организация труда в аппарате судов и учреждений юстиции. М., 1984.
4. Бабенко В.Н. Судебная система России: история и современность. М., 2007. С. 158.
5. Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России: история, документы. М., 2003. Т. 5. С. 65.
6. Абдулин Р. С. Кадровое и организационное обеспечение судебной системы после Октябрьской революции 1917 года / Российская юстиция. 2006. № 6.
7. Курский Д.И. Избранные статьи и речи / сост. А.С. Курская, К. С. Якуненков. М., 1958.
8. Буков В. Суд и общество в Советской России: у истоков тоталитаризма. М., 1992. С. 119.
9. Крыленко Н.В. Советское правосудие. Суд и прокуратура в СССР. М., 1937. С. 19.
10. Кистяковский Б.А. В защиту права // Вехи. М., 1990. С. 150, 152, 154.
11. Новгородцев П. Восстановление святынь // Путь. Орган русской религиозной мысли: в 6 кн. М., 1992. Кн. 1. С. 429.
12. Струве П. Б. Patriotika. СПб., 1908. С. 165.
13. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. М.; Л., 1926. Т. 6. С. 232-233.
14. Сырых В.М. История государства и права России: советский и современный периоды. М., 2000. С. 82-83.
Поступила в редакцию 23.12.2008 г.
Korchin А.А. Formation of soviet judicial government and judicial lawmaking. The article analyzes the difficult formation path of the Soviet judiciary system, con-
nected with inevitable activity of the judicial authorities directed towards creation of new legal rules based on revolutionary consciousness. It shows the development level of legislative acts, staff assistance and organization support of
judicial authorities, as well as government and nation attitude to the tribunals.
Key word: court, revolution, lawmaking, legislation, legal system, decree, soviet authority, legal consciousness.
УДК 342.82/.84
СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ РЕГИОНАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА О ВЫБОРАХ ТАМБОВСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ДУМЫ
© Н.И. Воробьев
Анализируется становление и развитие регионального законодательства, регулирующего проведение выборов законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации - Тамбовской областной думы, в 1994-2008 гг. Исследуются вопросы эволюции региональной (областной) избирательной системы от первых выборов областной Думы 27 марта 1994 г. по мажоритарной системе до современной смешанной (мажоритарно-пропорциональной) модели.
Ключевые слова: выборы, избирательное законодательство, Тамбовская областная дума.
Выборы - важнейший конституционноправовой механизм современного государства и общества в России. Со вступлением в силу Конституции Российской Федерации [1] изменился конституционно-правовой статус республик, краев, областей, автономных образований. Демократическое формирование власти в субъектах Российской Федерации началось с выборов законодательных (представительных) органов. Создание единой конституционно-правовой системы формирования структур законодательной (представительной) власти в регионах через свободные и демократические выборы заметно повысило степень их легитимности. Через свои законодательные органы субъекты Федерации реализуют законодательные полномочия как по предметам совместного ведения с Российской Федерацией, так и собственную законотворческую компетенцию. Законодательный орган, являясь одновременно представительным органом государственной власти, играет важную роль в демократическом процессе.
Первые выборы законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Федерации - десяти краев и областей (Москва, Московская, Архангельская, Волгоградская, Тульская и др. области), были проведены одновременно с референдумом по принятию Конституции Российской Федерации 12 декабря 1993 г. Следующая череда выборов региональных законодатель-
ных (представительных) органов была весной 1994 г. В Тамбовской области первые выборы депутатов Тамбовской областной думы проведены 27 марта 1994 г.
В советский период избирательное законодательство, определявшее порядок проведения выборов на местах, было унифицировано и не признавало специфики отдельных регионов России в определении способа формирования органов государственной власти. Местные выборы проводились в соответствии с едиными процедурами, определенными в союзных и республиканских законах. После вступления в силу Конституции России в 1993 г. выборы в регионах в зависимости от их вида (уровня) стали проводиться в соответствии с федеральным избирательным законодательством и законами о выборах субъектов Федерации.
Основой становления современного избирательного законодательства и региональных избирательных систем субъектов Федерации, в т. ч. Тамбовской области, стали Указы Президента РФ, принятые в октябре 1993 г., в частности: от 9 октября 1993 г. № 1617 «О реформе представительных органов государственной власти и органов местного самоуправления в Российской Федерации», от 22 октября 1993 г. № 1723 «Об основных началах организации государственной власти в субъектах Российской Федерации», от 27 октября 1993 г. № 1765 «Об основных Положениях о выборах в представительные
