CC BY
29
К 300-ЛЕТИЮ ПОЛИЦИИ РОССИИ: СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ СОТРУДНИКОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ В ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОМ РЕГИОНЕ
А.П. Нахимов,
начальник Воронежского института МВД России, кандидат философских наук
А.В. Кирнос,
кандидат политических наук, доцент
В.А. Колесников,
кандидат политических наук, доцент
СТАНОВЛЕНИЕ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫХ И МЕТОДИЧЕСКИХ ОСНОВ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО ПРОЦЕССА В 3-й ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ШКОЛЕ МЛАДШЕГО НАЧСОСТАВА МИЛИЦИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ 1920-х гг.
THE FORMATION OF ORGANIZATIONAL, LEGAL AND METHODICAL FRAMEWORK OF EDUCATIONAL PROCESS IN THE 3rd VORONEZH REGIONAL SCHOOL OF JUNIOR MILITIA CHIEF IN THE SECOND HALF OF THE 1920s.
В статье рассматривается процесс формирования основ образовательного процесса в 3-й Воронежской областной школе младшего начальствующего состава милиции. Проанализированы основные особенности и закономерности начального периода развития организационно-правового и учебно-методического обеспечения функционирования образовательных организаций милиции во второй половине 1920-х гг. Выявлены некоторые общие тенденции эволюции предвоенного профессионального милицейского образования в РСФСР.
The article presents the formation of educational process' foundations in the 3rd Voronezh Regional School of Junior Militia Chief. The primary focus of the article is on the characteristics and regularities of the initial development period of the educational militia organizations' legal, educational and organizational support in the second half of the 1920s. Some general trends in the evolution of pre-war professional militia education in the RSFSR have been revealed.
Формирование сети милицейских образовательных организаций во второй половине 1920-х гг., придание профессиональной подготовке кадров советской милиции системного характера помимо собственно организационных аспектов в качестве важнейшего фактора эффективности включало в себя создание прочного методического фундамента образовательного процесса. Первые шаги на этом пути предпринимались в Советской России еще в годы создания милицейских курсов и школ в
1919—1924 гг., в том числе и в Воронежском регионе [1. — С. 140—178; 2]. Это время можно определить, скорее, как период организационных поисков, которые по большей части отодвигали на второй план задачи совершенствования форм и способов профессионального обучения милиционеров. В то же время руководители милиции всех уровней отчетливо понимали необходимость комплексного решения всех проблем — организационно-правового, материально-технического, кадрового, учебно-методического обеспечения становления системы милицейских образовательных организаций. В резолюции по итогам октябрьского 1924 г. Совещания начальников школ среднего комсостава в числе неблагоприятных условий хода 1923/24 учебного года назывались наряду с хозяйственными трудностями, отсутствием «всех положений и инструкций», «низкой зарплатой курсантов», неоднородностью первоначальной подготовки переменного состава также «недостаточность снабжения школ в учебном отношении», «новизна программ» и «невыработанность методов преподавания» [3. — Л. 13.].
Ситуация начала меняться с середины 1920-х гг. Приказом Центрального административного управления (ЦАУ) НКВД РСФСР от 17 сентября 1925 г. № 149 были образованы три областные школы подготовки младшего начальствующего состава, включая 3 -ю Воронежскую, которые стали наряду с школами среднего начсостава логическим структурным звеном системы российских милицейских образовательных организаций. Только с этого времени можно говорить о начале поступательного совершенствования методического обеспечения образовательного процесса в школах советской милиции, включавшего в себя два взаимосвязанных аспекта: с одной стороны, унификацию требований к преподаванию учебных дисциплин в соответствии с нормативными установками соответствующих структурных подразделений НКВД и Наркомпроса, что обеспечивало «единообразие в процессе обучения» [4. — С. 144]; с другой стороны, стимулируемые и осторожно поощряемые «сверху» развитие дидактического творчества и обмен методическим опытом непосредственно в образовательных организациях. При этом с конца
1920-х — начала 1930-х гг. первая тенденция, ко-
торая и до этого являлась безусловно доминирующей, фактически стала вытеснять творческий педагогический поиск и привела к существенной формализации методической работы в школах милиции. Так, в частности, на заседании Коллегии НКВД 1 февраля 1927 г. было отмечено, что работа ЦАУ по установлению «единообразия в системе и программах обучения» является «вполне правильной». В то же время указывалось на «наблюдающееся на местах разнообразие систем и методов подготовки, кустарничество», «недостаточность методического руководства». В качестве первоочередных мероприятий по устранению недостатков предполагалось «усилить общее и методическое руководство и инспектирование школ» [5. — Л. 142—143]. Впрочем, эволюция общественно-политической ситуации в стране не предусматривала иного пути развития не только ведомственного, но и общего образования.
Общие нормативные основы регулирования образовательного процесса в милицейских образовательных организациях, в том числе и в 3-й Воронежской областной школе младшего начальствующего состава милиции (3-й ВОШМНСМ) были заложены соответствующими ведомственными актами, издаваемыми, как правило, ЦАУ НКВД РСФСР. Среди них ключевыми являлись приказы, которыми вводились в действие рамочные документы — Положения о школах 31 августа 1925 г. и 18 ноября 1926 г. Так, помимо уже упомянутого приказа ЦАУ от 17 сентября 1925 г. № 149, к ним следует отнести приказы от 22 ноября 1926 г. № 183 и № 184 [6. — Л. 26, 51]. В этих документах регламентировались основные организационные вопросы учебно-методической работы.
Формирование довоенной системы милицейских школ не сопровождалось созданием в центральном аппарате советской милиции специализированных структур, которые бы занимались исключительно учебно-методическими вопросами организации профессиональной подготовки. Отдел милиции созданного в 1923 г. ЦАУ НКВД РСФСР включал в себя подотдел службы и подготовки, в функциональном ведении которого и находились все аспекты школьно-курсового дела. Пытаясь придать большую упорядоченность своей деятельности, подотдел сформулировал основные направления своего функционирования в 1926—1927 гг. Был также принят перспективный план работы сроком на пять лет [7. — Л. 11—12]. В ходе реализации этих планов наблюдались отдельные попытки создания специальной структуры, которая бы занималась только школьным делом. Так, в частности, в 1926 г. были подготовлены докладная записка и проект Положения о кабинете милицейского курсанта при ЦАУ, целью создания которого стало бы формирование «ясного и наглядного представ-
ления о том, как поставлена подготовка работников милиции и уголовного розыска», отражение «внутреннего быта и жизни курсантов милицейских школ», освещение достижений, которые «имеются в различных областях школьной жизни». В качестве «экспонатов» кабинета разработчики проекта предполагали размещение представленных школами фотографий, схем, таблиц, официальных материалов, оборудования и т.д. Отдельные материалы могли бы приобретаться за счет отпускаемых НКВД средств [8. — Л. 7—8]. Таким образом, этот проект был призван не только информировать о развитии милицейских школ, но и стать своеобразным методическим центром по тиражированию передового школьного опыта, в том числе и в учебно-методической сфере. Впрочем, этим планам не суждено было сбыться. В декабре 1927 г. ЦАУ был расформирован.
Все основные вопросы, касающиеся организации образовательного процесса в 3-й Воронежской областной школе милиции, возлагались на учебно-строевую часть (со второй половины 1927 г. — учебно-воспитательная часть). Основными из них являлись непосредственное руководство учебно-воспитательной деятельностью, реализация учебных планов и программ, контроль за соблюдением дисциплины и эффективностью прохождения курса обучения и др. [6. — Л. 28]. Во главе учебно-строевой части находился первый помощник начальника школы, отвечавший за общее руководство работой педагогического персонала, подготовку расписаний занятий и иной учебно-методической документации школы, контроль за точной реализацией в образовательном процессе учебного плана и рабочих учебных программ, успешностью прохождения военного курса, а также за соблюдением постоянным и переменным составом учебной дисциплины и внутреннего распорядка. Особое место в перечне функций этого руководителя занимали обязанности по принятию «мер к лучшему усвоению курсантами учебного материала», а также по созданию «в школе таких условий, которые обеспечили бы нормальное течение учебной жизни» [6. — Л. 29].
Бессменным начальником учебно-строевой части 3-й Воронежской школы являлся Павел Ва-лерианович Рождественский, имевший колоссальный 35-летний педагогический опыт работы в различных образовательных организациях как до, так и после революции. Именно ему принадлежит заслуга в создании основ организационного и учебно-методического обеспечения образовательного процесса в первых довоенных воронежских образовательных организациях милиции. Он являлся прекрасным методистом — преподавателем русского языка. Неизменно в официальных документах, освещавших функционирование школы в
определенный отчётный период, П. В. Рождественский получал высокую оценку своего профессионализма: «старый педагог», «отношение к работе глубоко серьезное; решителен и тверд, благодаря чему имеет большой авторитет среди учащихся» [9. — Л. 19; 10. — Л. 35]. К 10-летию Октябрьской революции приказом ЦАУ от 12 ноября 1927 г. № 156. Рождественский был награжден золотыми часами [11. — Л. 607].
Центральным структурным звеном учебно-воспитательного процесса в школе являлся совещательный орган при начальнике школы — педагогический совет (вначале он назывался школьным советом), в который к началу 1927 г. входили 27 человек, в том числе представители руководства административного отдела Воронежского губис-полкома; все начальники отделов и служб, а также преподаватели школы; выборные делегаты от бюро школьной ячейки ВКП(б) и курсантов [10. — Л. 36 об.; 12. — Л. 23 об.]. Педсовет собирался с периодичностью одно заседание в квартал. На двух его первых совещаниях рассматривались в основном вопросы, решение которых закладывало основы организации образовательного процесса: о подборе «учебников по всем предметам школьных курсов для повседневного руководства учащимся и пособий в школьную библиотеку»; о выборах преподавателей «в предметные комиссии и в учебное бюро»; о показательной школьной выставке; о дисциплине в часы учебных занятий; о посещении уроков преподавателями; о контрольных нарядах [10. — Л. 57—63]. В дальнейшем круг обсуждаемых педсоветом проблем существенно расширился, включив актуальные вопросы успеваемости курсантов; синхронизации учебной и воспитательной работы в школе посредством функционирования ленинского уголка, библиотеки-читальни и клуба; оборудования учебных кабинетов; реализации плана практических занятий курсантов и т.д. [9. — Л. 22; 12. — Л. 20, 60—62].
Непосредственно для методической работы по отдельным направлениям обучения создавались предметные комиссии и учебное бюро. Приказом начальника школы от 10 мая 1926 г. № 106 первоначально были образованы 4 предметные комиссии по следующим циклам учебных дисциплин — общественно-политические (5 человек, в том числе П. В. Рождественский), правовые (4 человека), милицейские и уголовно-розыскные (6 человек, включая начальника первых воронежских милицейских курсов С. В. Успенского и первого начальника 3-й ВОШМНСМ А. П. Драчева), военно-спортивные (5 человек) [13. — Л. 14]. К началу 1927 г. комиссии стали именоваться цикловыми (к началу 1928 г. — цикло-методическими) и их количество после объединения правовых и милицейских дисциплин сократилось до трех. С другой
стороны, существенно возросло количество членов первых двух комиссий [14. — Л. 161]. Заседания комиссий проходили по мере необходимости. Традиционно милицейско-правовая комиссия собиралась чаще, чем остальные. Так, с начала октября 1927 г. по начало февраля 1928 г. она провела 7 заседаний, тогда как остальные две в общей сложности только 4 [12. — Л. 23 об.].
Деятельность комиссий возглавляло и координировало учебное бюро, состоявшее из начальника учебно-строевой части и ответственных секретарей комиссий. Для оптимизации работы всех этих органов были разработаны и утверждены соответствующие документы [10. — Л. 37].
В первый год существования обновленных областных школ милиции работа педсовета и комиссий вызывала со стороны руководства милиции республики справедливую критику за нерегулярность заседаний, непонимание поставленных центром задач по реализации предложенных учебных планов и программ и т.д. [15. — Л. 31]. По мере накопления опыта деятельность структурных подразделений учебно-строевой части становилась все более эффективной, что было отражено в официальной реакции как руководства школы, так и аппарата ЦАУ. Так, отчете за 1926 г. начальник школы В. Г. Косарев определил педсовет как «весьма сильный по своему составу в педагогическом отношении» и «весьма авторитетный в глазах курсантов» орган, все решения которого, за исключением требовавших превышения финансовых резервов, «проводились в жизнь в кратчайший срок» [9. — Л. 22].
Заседания цикловых комиссий со второго семестра 1925/26 учебного года после введения практики оплаты из остатков от кредитов, «ассигнованных на оплату лекционных часов», участия в них преподавателей перестали быть «частными совещаниями» и преобразовались в полноценные центры обмена методическим опытом. Члены цикло-методических комиссий 3-й ВОШМНСМ не раз демонстрировали свою компетентность перед центральным аппаратом ЦАУ и коллегами из других образовательных организаций. Так, на Совещании начальников милицейских школ НКВД в 1928 г. представители Воронежа выступили в качестве содокладчиков по докладу о программе правовых и милицейских предметов, подготовленному 1 -й Ленинградской школой среднего начсостава [16. — Л. 1 и др.]. Сотрудники школы вошли в состав образованных на совещании комиссий по военным предметам (начальник школы Косарев), по учебному плану подготовки сотрудников уголовного розыска (начальник учебно-воспитательной части Рождественский) и по обсуждению методики учета работы курсантов (преподаватель милицейских дисциплин Чертков) [16. — Л. 40].
Основными документами, определявшими образовательный процесс в школах милиции, являлись учебные планы. Динамика приказов об их введении во второй половине 1920-х гг. отражала все тот же поиск оптимальных моделей организации профессиональной подготовки сотрудников милиции. Так, первый для 3-й ВОШМНСМ 1925/26 учебный год прошел в соответствии с учебным планом и программой, утвержденными приказами ЦАУ №№ 140 и 190 1925 г. и предписанием ЦАУ № 25/9210/22 1925 г. [14. — Л.161 об.; 17. — Л. 6]; циркуляр ЦАУ от 15 октября 1926 г. № 25/9210/40 вводил для следующего учебного года «в целях единообразия» календарный план, предусматривавший два «учебных полугодия», в рамках которых определялся порядок распределения не только теоретических занятий, но также практики и выпускных испытаний [15. — Л. 127— 127 об.]; наконец, приказом от 16 ноября 1927 г. № 157 был введен в действие учебный план для школ младшего начсостава, который определял образовательный процесс в переходном для них 1927/28 учебном году [11. — Л. 582—583 об.].
В первом учебном году в 3-й ВОШМНСМ все предметы объединялись в четыре цикла: общеобразовательно-политический (598 часов), военный, правовой (по 273 часа) и милицейский (718 часов, из которых 144 отводились на практику). Закономерно, что милицейские и правовые дисциплины на освоение требовали значительно большего объема аудиторных часов и практики — 991 учебный час (табл. 1) [14. — Л. 163 об.; 17. — Л. 52 об. — 53]. Во внеаудиторное время в обоих семестрах проводились строевая подготовка и стрельбы (по 2 часа в неделю), физическая подготовка — гимнастика, джиу-джитсу, рубка шашкой и плавание — спасение на водах (по 3 часа в неделю).
В последующем в учебный план вносились корректировки, связанные, во-первых, с перераспределением аудиторных часов; во-вторых, с введением новых дисциплин. Так, на 20 часов было сокращено изучение кавалерийского устава и на 1 час — математики для углубления изучения русского языка [6. — Л. 17], а с принятием новых кодексов на их освоение были использованы 20 часов прежнего аудиторного времени изучения Конституции [14. — Л. 163 об. — 164].
В течение двух учебных годов в милицейских школах добавился ряд принципиально новых предметов. Так, приказ ЦАУ от 14 октября 1926 г. № 159 «объявлял» рассчитанную на 30 академических часов программу занятий по воздушно-химической обороне [6. — Л. 2, 5—6], в результате чего приказом ЦАУ от 18 октября 1926 г. № 162 были внесены новые соответствующие изменения в учебный план школ младшего начсостава [6. — Л. 7].
Таблица 1
Примерный учебный план школ младшего начсостава в 1925/26 учебном году
Младший семестр Старший семестр
Предмет Часы Предмет Часы
Русский язык 73 Русский язык 84
Обществоведение 105 История РКП(б) и Ленинизм 84
География 42 География 21
Математика 105 Советское право 126
Естествознание 63 Тактика пехоты с уличным боем 84
Конституция и кодексы 105 Техника расследования преступлений и ознакомление со службой УР 42
Строевой и гарнизонный уставы 21 Топография 42
Оружие (винтовка, револьвер, пулемет) 42 Милицейские предметы (письмоводство и делопроизводство с производством дознания; служба милиции) 126
Кавалерийский устав и верховая езда 21
Организация милиции 52
Прохождение службы 21
Письмоводство и делопроизводство 42 Административное право 42
Анатомия и физиология 21 Скорая помощь, санитария и судебная медицина, анатомия и физиология 63
Служба милиционера 42
Всего 756 Всего 576
Приказом ЦАУ от 7 марта 1927 г. № 33 в старшем семестре школ младшего начсостава были сформированы специальные уголовно-розыскные группы (в Воронежской школе — уголовно-розыскное отделение). Вслед за этим были внесены соответствующие изменения в учебный план: вместо изучения делопроизводства, письмоводства, службы милиции и научной техники преступления, на что отводилось 210 часов, вводились уголовно-розыскные предметы [11. — Л. 120]. Этой же датой врид начальника ЦАУ И. Б. Кацва утвердил примерную программу по этим дисциплинам [11. — Л. 121—129]. Одновременно в школах началась работа по составлению проектов соответствующих программ. В 3-й ВОШМНСМ было подготовлено минимум два варианта подобных программ с серьезно различающейся структурой. Первая была рассчитана на 325 часов [18. — Л. 331—334 об.], вторая — на 504 часа [18. — Л. 418—425]. Если в первой ее разработчики академически пытались привести в равновесие теорию и практику, то во второй, подготовленной преподавателем Метелкиным, акцент был сделан на формировании прикладных умений и навыков сотрудника уголовного розыска. Учебный план на 1927/28 учебный год не успел сгенерировать данные новшества, и методическая работа в этом направлении была продолжена уже в более поздний период развития школ советской милиции.
Сотрудники 3-й ВОШМНСМ довольно активно принимали участие в разработке, обсуждении и
экспертизе рабочих программ. Причем некоторые инициативы воронежских преподавателей носили инновационный характер. Так, в частности, с учетом географического положения и этнического состава Воронежской губернии, а также осуществлявшейся в регионе политики «украинизации» летом 1928 г. в школе была разработана, утверждена в ЦАУ НКВД и Наркомате просвещения программа по украинскому языку. В следующем учебном году для преподавания этой дисциплины среди «курсантов-украинцев» (выходцев из юго-западных районов губернии) за счет сокращения на 10% преподавания остальных предметов в школу был приглашен инспектор национальных меньшинств губернского отдела народного образования Костев [18. — Л. 239—254].
Важным средством унификации учебно-методической документации стали приказы об «объявлении» учебных рабочих программ. Примечательно, что сама формулировка не предполагала жесткой нормативности. Скорее, «объявленная» программа рекомендовалась в качестве примерного, хотя и настоятельно желательного образца, оставляя, тем не менее, некоторый небольшой методический простор для преподавателей, ведущих данную дисциплину. С 1927—1928 гг. унификация рабочих учебных программ окончательно приобрела неотвратимый характер. К весне 1928 г. практически все программы для школ младшего начсостава подверглись переутверждению. Обычной практикой стали адресованные школам разъясне-
ния со стороны центрального аппарата милиции, ведающего профессиональной подготовкой милиционеров, о точных перечнях утвержденных программ, о ходе утверждения их Народным комиссариатом просвещения или другими ведомствами, о допустимости использования в образовательном процессе старых программ и т.д. [18. — Л. 380].
В соответствии с учебным планом на 1927/28 учебный год сохранялся двухсеместровый учебный год и четырехцикловая структура предметов. В то же время несколько изменилось распределение по дисциплинам учебных часов. Так, на предметы общеобразовательно-политического цикла отводилось 546 часов (за три учебных года произошло уменьшение на 52 часа), правового — 357 (увеличение на 84 часа), специально-милицейского — 399 (уменьшение на 175 часов), военного с физподго-товкой — 210 (уменьшение на 63 часа) (табл. 2). В новом учебном плане удалось достичь сбалансиро-
Примерный учебный пла в 1927/28
ванного распределения аудиторного времени по семестрам, более компактным и ясным стало формулирование в названии изучаемого предмета его содержания. Во внеаудиторное время в обязательном порядке продолжались занятия по физподго-товке (3 часа в неделю), строевой подготовке (2 часа) и стрельбе (2 часа). Существенные изменения претерпела программа по физическому обучению, в которую теперь входили утренняя военно-прикладная гимнастика, владение холодным оружием, плавание, гребля, верховая езда и джиу-джитсу [11. — Л. 395—398]. Новшеством являлось то, что практика исключалась из аудиторных занятий. На нее учебный план отводил 6 недель. По решению педсовета школы во внеучебное время могли проводиться занятия по гигиене, скорой медицинской помощи и санитарии [11. — Л. 583—583 об.].
Таблица 2
н школ младшего начсостава
учебном году
Предмет Мл. семестр (час.) Ст. семестр (час.)
1. Общеобразовательно-политического цикла
1. Русский язык 84 63
2. Математика 63 21
3. Естествознание 63 —
4. География 63 —
5. Политграмота 105 84
2. Правового цикла
6. Советское законодательство
А) классовое понятие о праве и государстве, Кон- 63 21
ституция, земельный, лесной, трудовой и испра-
вительно-трудовой кодексы
Б) гражданский и гражданско-процессуальный — 63
кодексы, закон об актах гражданского состояния
В) уголовный кодекс 42 42
Г) уголовно--процессуальный кодекс 42 42
Д) административное право 21 21
3. Специально-милицейского цикла
7. Организация милиции, прохождение службы, внутренняя служба и дисциплинарный устав 63 —
8. Милицейское дело (служба милиции, письмо- 84 147
водство и делопроизводство)
9. Научная техника раскрытия преступлений — 42
10. Судебная медицина с вводным курсом анатомии, физиологии и гигиены — 63
4. Военного с физподготовкой
11. Уставы РККА и их применение 21 —
12. Ознакомление с оружием и применением его 42 21
13. Тактика с курсом топографии — 84
14. Воздушно-химическая оборона — 42
Всего 756 756
Доклады руководства школы и материалы инспектирования неизменно фиксировали практически полную реализацию учебных планов и рабочих учебных программ. Небольшие текущие изменения, как правило, объяснялись целесообразностью незначительного оперативного перераспределения аудиторных часов в пользу специально-милицейских предметов [12. — Л. 23 об.].
Одной из важнейших проблем методического обеспечения образовательного процесса, с которой столкнулись в середине 1920-х гг. вновь образованные школы милиции, была острая нехватка учебников и специально разработанных пособий, которая усугублялась нецелевым расходованием отпускаемых из центра средств — закупкой не относящихся к милицейским и правовым предметам книг, а также небрежным отношением к сохранности уже имеющихся изданий [15. — Л. 32].
Преодоление дефицита учебной литературы в 3-й ВОШМНСМ пытались решить сразу несколькими способами, что свидетельствовало о рационализме ее руководства. Во-первых, была задействована показавшая еще со времени первых милицейских курсов свою эффективность практика договоренностей о заимствовании учебников и пособий в образовательных и иных культурно-просветительских учреждениях Воронежа. Серьезным подспорьем в этом было то, что значительная часть преподавательского состава школы параллельно работала в университете и на рабфаке. Во-вторых, курсантам было предложено из собственных средств на льготных условиях с рассрочкой на 3—6 месяцев оплатить закупку в торговых организациях учебников. Так, в первом семестре 1926/27 учебного года курсантами было закуплено 1319 учебников (табл. 3).
Таблица 3
Учебники, закупленные курсантами 3-й ВОШМНСМ в 1 семестре 1926/27 учебного года [14. — Л. 163]
Предмет Всего книг Предмет Всего книг
получено роздано получено роздано
Русский язык 125 125 Кодекс законов о труде 125 125
Естествоведение 140 129 Математика 252 228
Биология 128 126 География 126 126
Лесной кодекс 127 127 Политграмота 40 40
Земельный кодекс 125 125 Итого 1319 1292
Обществознание 121 121
В-третьих, на средства, выделяемые из бюджета, началось формирование небольшой школьной библиотеки не только учебниками и пособиями, но и изданиями, преимущественно предназначенными для повышения методического уровня преподавателей. В 1925/26 учебном году на это было потрачено 92 руб., а в следующем — 400 руб., что позволило закупить 244 книги, правда, по милицейским предметам — не более 10 [9. — Л. 22 об.]. В 1927/28 учебном году библиотека школы была значительно пополнена [12. — Л. 31]. В-четвертых, в отдельных случаях практиковалось тиражирование учебных материалов, предоставленных преподавателем, с помощью перепечатки их на пишущей машинке [10. — Л. 37].
По мере накопления опыта преподавания преподавателями по отдельным дисциплинам стали предприниматься попытки создания авторских пособий. Так, в частности, специально для милицейских образовательных организаций преподавателем Воронежской школы Петром Андреевичем Григоровым был подготовлен и издан учебник по
естествознанию, впоследствии принятый в качестве пособия во всех школах НКВД [19. — Л. 76; 12. — Л. 31].
С момента открытия 3-й ВОШМНСМ одной из главных забот руководства, педагогического коллектива и курсантов стало обустройство научно-показательных кабинетов (естественно-анатомического, милицейского с уголовно-розыскным и военного), а также предметных классов (географического, естествоведческого и общественно-правового), на что только в 1925/26 учебном году было затрачено 908 руб. При этом естественно-научный кабинет был оснащен аппаратурой для проведения радиолекций [9. — Л. 22 об.; 12. — Л. 31].
Достаточно активно сотрудники школы и курсанты принимали участие в создании комплекса наглядных средств обучения — макетов, анатомических моделей, образцов, графиков и диаграмм, препаратов, реактивов и т.д. [10. — Л. 25—25 об.] Эта работа существенно активизировалась в ходе подготовки к проводившимся по инициативе ЦАУ
т.н. «школьным выставкам» [20; 21. — С. 318], неизменно вызывавшим большой интерес у горожан [10. — Л. 58—66; 15. — Л. 24—42].
Результаты работы по созданию и методическому оснащению кабинетов и иных учебных помещений подводились в документах по итогам инспектирования школы: «Кабинеты не отличаются богатством экспонатов, но все же, несмотря на ограниченность отпускаемых средств, стараниями Администрации и курсантов сделано многое, благодаря чему является возможность проведения на месте ряда простейших лабораторных работ и опытов..., вследствие чего тот или иной предмет становится ...интересным и не теряется время на посещение чужих кабинетов» [14. — Л. 162].
При выработке методического инструментария для теоретических дисциплин, определявшего специфику реализации рабочих учебных программ, в первый год существования 3-й ВОШМНСМ в качестве основополагающего после совещаний преподавателей и заседаний школьного совета был избран т.н. «лабораторно-исследовательский метод» — попытка адаптации в милицейских школах сформировавшегося в рамках преподавания естественно-научных дисциплин и активно внедрявшегося в конце 1920-х — начале 1930-х гг. в советских образовательных организациях в качестве универсального «бригадно-лабораторного метода». Суть его сводилась к преобладанию самостоятельной коллективной работы обучающихся во главе с «бригадиром» над заранее сформулированным заданием и совместный отчет перед преподавателем взамен традиционных аудиторных форм обучения — лекций, семинаров, уроков. Руководство милиции республики пыталось распространить тиражируемую методику на подведомственные образовательные организации. Так, 2 декабря 1927 г. была утверждена Инструкция по заведованию и пользованию лабораториями школ ЦАУ, в которой содержались подробные правила обустройства и функционирования предметных лабораторий в учебное и внеучебное время [11. — Л. 600—605]. Только 25 августа 1932 г. постановлением ЦК ВКП(б) «универсализм» данного метода был раскритикован [22. — С. 284].
В первом докладе о состоянии школы в конце 1925 г. ее начальник Александр Павлович Драчев, учитель с двенадцатилетним стажем, сыгравший немалую роль в организации первых милицейских курсов в Воронеже [23. — С. 13], этот выбор объяснял «ограниченным количеством руководств и пособий» [10. — Л. 26]. Суть лабораторно-исследовательского метода преподавания Драчев, достаточно хорошо осведомленный в области естественно-научных знаний и в пропагандируемой методике преподавания 1920-х гг., видел в создании условий для пробуждения в «учащихся само-
деятельности, активности и способности проявлять инициативу» в сочетании с «коллективизмом, который должен проникать и одухотворять самый процесс работы, ее приемы и организацию».
В 3-й ВОШМНСМ, тем не менее, постарались в некоторой степени по-своему интерпретировать официально внедряемую методику обучения. Важнейшими задачами педагогов в этой связи, по мнению школьного совета, должны были стать развитие навыков наблюдения за природными социальными явлениями; чтения, орфографически и стилистически правильного письма; накопления статистического и фактического материала; работы с книгами, периодическими изданиями, словарями, справочниками и т.д.; фиксации накопленного материала в виде составления планов, конспектов, схем, графиков и т.п. Основной формой проведения занятия объявлялась «беседа».
При этом особо поощрялась необходимость тщательного поиска преподавателями методических особенностей преподавания того или иного предмета. Так, в частности, на занятиях по экономической географии основными средствами обучения должны были стать карта, глобус, диаграммы, картограммы; на уроках естествознания — приборы и опыты, проводимые в том числе самостоятельно обучающимися; в часы, отпущенные на математику, — самостоятельное решение задач [10. — Л. 26—26 об.]. Таким образом, методические наработки на заре возникновения 3-й ВОШМНСМ, с одной стороны, обуславливались предшествующим опытом, накопленным в рамках общего образования; с другой — определялись состоянием материально-технических, кадровых, организационных и иных ресурсов начального периода формирования этой милицейской образовательной организации. Примечательно, что методический поиск первого учебного года пока не в полной степени охватывал «профильные» правовые и милицейские предметы. Причиной тому было отсутствие педагогического опыта у многих первых преподавателей, закрепленных за милицейскими и военными дисциплинами, работа по совместительству преподавателей правовых дисциплин, а также фактическое бездействие предметных комиссий.
В ЦАУ и адмотделе Воронежского губиспол-кома методический подход, принятый в Воронежской школе, получил одобрение, но был обозначен как «комбинированный». В ходе первого инспектирования в декабре 1925 г. было отмечено, что «указанный метод ... обещает достижение хорошей усвояемости курсантами необходимых предметов» [10. — Л. 37]. Положительные стороны «комбинированного метода» были названы и в ходе январского 1927 г. весьма обстоятельного обследования школы инспектором адмотдела Воронежского гу-бисполкома Метелкиным. В то же время в акте по
итогам инспекции подчеркивалось, что в ходе преподавания «чисто лабораторный метод не применяется... так как препятствием этому служит отсутствие оборудованных в полной мере лабораторий и сравнительно низкий уровень познаний курсантов» [14. — Л. 166—166 об.].
Начальник школы в 1928 г. был еще более категоричен, указав в своем докладе, что данный метод в практике обучения «полностью неприменим». К уже отмеченным причинам он добавил «сложные методические проблемы» в разработке предварительных заданий в цикло-методических комиссиях ввиду незначительного количества штатных преподавателей. Такая позиция, тем не менее, не исключала применения элементов лабораторной работы при преподавании некоторых дисциплин (например, обществоведения), заключавшегося в изучении определенной темы программы в три этапа: вводно-инструктивного, самостоятельной работы курсантов и итогового занятия в форме конференции [12. — Л. 27 об.].
Таким образом, основополагающим методическим приемом, получившим признание в 3-й ВОШМНСМ стал именно «комбинированный» подход, заключавшийся в том, что «каждый из преподавателей в зависимости от прорабатываемого материала, степени трудности того или иного вопроса, общего развития той или иной группы курсантов..., ее настроения, степени большей или меньшей заинтересованности в прорабатываемом материале ... использует тот метод и те приемы и способы в работе, которые вернее, прочнее и короче в смысле времени ведут к цели» [12. — Л. 27]. Безусловно, в формировании такого взвешенного подхода решающую роль сыграл многолетний опыт П. В. Рождественского.
В качестве составных элементов «комбинированного» подхода методисты 3-й ВОШМНСМ имели в виду собеседования, а также «вопросно-ответный», «активно-трудовой» (чаще других), «иллюстративный», «экскурсионный» (для выработки умения наблюдать «жизненные явления»), «учебно-исследовательский» (при работе с книгами, цифровым материалом и т.д.) методы. Изредка применялся и «лекционный метод», «когда приходилось ввести курсантов в работу по тому или иному отделу или подытожить проработанный материал» [12. — Л. 27].
Учитывая применявшиеся в 1920-х годах в отечественной педагогике теоретические концепты и терминологию, можно смоделировать основную методику проведения поурочных занятий в 3-й ВОШМНСМ. Базовой формой являлись т.н. «беседы», в ходе которых преподавателем сообщались новые знания, давались ответы на интересовавшие курсантов вопросы и проводился их опрос по итогам пройденного материала. В отдельных случаях в
зависимости от характера изучаемой информации на всем протяжении урока практиковалась самостоятельная работа обучающихся по имеющимся учебным материалам или читалась лекция. Иногда проводились экскурсионные занятия, которые требовали дополнительной предварительной подготовки. Что касается инновационных форм, то к ним относились описанные выше занятия по «лабораторному методу». Во внеучебное время самостоятельная работа курсантов сводилась к «фиксации и подытоживанию добытого при классной работе учебного материала», выполнению индивидуальных и групповых заданий, подготовке докладов, составлению планов, конспектов. При этом преподавателю вменялось в обязанность и во внеурочное время проводить с курсантами «беседы», в том числе и с посещением общежития [12. — Л. 27 об. — 28].
Значительное место в профессиональной подготовке в 3-й ВОШМНСМ, как и во всех милицейских образовательных организациях, отводилось практическим занятиям. На Съезде начальников школ милиции РСФСР в январе 1928 г. отмечалось: «На увязку теоретического курса обучения с практикой службы и милицейского и уголовно-розыскного дела должно быть обращено самое серьезное внимание, чему и должны в значительной степени способствовать практические занятия курсантов, проводимые в процессе прохождения всего учебного года, главным образом по милицейским и уголовно--розыскным предметам, ... в милицейских объединениях, к которым на известный срок прикомандировываются курсанты школ». Нормативной основой для организации практик являлась разработанная ЦАУ НКВД РСФСР Инструкция о проведении практики в школах милиции [24. — Л. 23, 24—24 об., 69—69 об.].
Отмечалось, что от практики необходимо отличать практические занятия в процессе прохождения теоретической части курса по отделам программы, проводимые по мере надобности в местных административных органах во время, отведенное на классные занятия. Эти занятия должны содействовать закреплению теоретических познаний на определенных этапах курса. В 3-й ВОШМНСМ такие практические занятия с курсантами проводились в течение двух месяцев в городских отделениях милиции (Ямском, Троицко-Привокзальном, 1-м и 3 -м) и губрозыске. Практические занятия в первую очередь проводились с курсантами, служившими ранее младшими милиционерами, и бывшими армейцами. В ходе такой практики курсантам было необходимо «провести от 2 до 3-х дознаний, составить не менее 3-х административных протоколов, провести самостоятельное дежурство по отделению, практикантам специального уголовного отделения провести все виды регистра-
ции при регистрационном бюро губрозыска и провести с полным окончанием не менее 2 дознаний каждому под наблюдением Инспектора губрозыс-ка» [12. — Л. 65].
Был составлен и специальный план проведения практических работ с курсантами вновь созданного уголовно-розыскного отделения 3-й ВОШМНСМ. Для этого из состава отделения формировалась группа лиц, ранее не работавших по уголовно-милицейской линии, в количестве 62 человек. Практика проводилась с 17 апреля по 20 июня «исключительно в губрозыске для ознакомления со специфической работой уголовного розыска во всех ее отраслях» [12. — Л. 67—67 об.].
Во время практики курсанты и их руководители составляли в установленной форме отчеты. По окончании каждый курсант был обязан выполнить отчетную работу на конкретную тему, которая должна была выявить «его теоретическую подготовку, ее применение на практике, уменье самостоятельно разбираться в вопросах службы, руководства и практическое отношение к обстановке его практической работы». По окончании практики проводились двухнедельная обработка ее результатов и итоговая конференция по ее итогам [24. — Л. 23, 24—24 об., 69—69 об.]. Практику требовалось проводить по месту прежней службы курсантов, но иногда, как, например, в 1928 г., в связи с отсутствием у школы средств на откомандирование курсантов она просила у ЦАУ разрешения проводить практику на территории области и такое разрешение, как правило, получала [12. — Л. 74—75].
В целом практика давала позитивные результаты [9. — Л. 21]. Так, в Отношении адмотдела Воронежского губисполкома от 13 сентября 1927 г. указывалось: «Курсанты школы в общем, за редким единичным исключением, проявили вполне достаточную теоретическую подготовку и умение применить ее на практике. Особенно рельефно были выявлены знания административного права, службы милиции, по производству дознаний и гражданскому процессу в отношении исполнения решений и определений судов. Курсанты в практической работе проявили достаточную внимательность и интерес, широко проявили инициативу в области наилучшего обслуживания населения». В числе замечаний фиксировались: 1) незнание местности, что приводило к ошибкам в расчетах времени и расстоянии при исполнении поручений; 2) проведение практики в самый разгар полевых работ; 3) недостаток времени на анализ достижений и недочетов [24. — Л. 27—29].
Традиционно повышенное еще со времен первых милицейских курсов и школ внимание уделялось изучению комплекса военных предметов. В данной сфере ситуация существенно облегчалась, с
одной стороны, тем, что более 90% курсантов уже имели первичные военные навыки, а с другой — наличием в школе опытных командиров, обеспечивавших милицейско-строевое обучение, активно использовавших в своей деятельности «принципы, принятые в РККА при обучении младшего и среднего комсостава: рассказ, показ самодеятельности и проверка всего прорабатываемого материала как в военном уголке, так и в военном кабинете, открытом в новом помещении Школы». Весомую часть чертежей и плакатов курсанты изготовили самостоятельно, сложные наглядные пособия (показные мушки, диафрагмы, станки для наводки) были получены в централизованном порядке [9. — Л. 22; 10. — Л. 27].
Для расширения военного кругозора курсантов, помимо регулярных занятий в военных кружках, был совершен ряд экскурсий в военный городок имени Фрунзе 55-го полка 19-й стрелковой дивизии и в военные кабинеты госуниверситета. Была существенно усилена практическая ориентация: летом по 2 раза в неделю проводились полевые занятия, в 1927/28 учебном году в общежитии курсантов был устроен тир для стрельбы дробинками, на заседании военной цикло-методической комиссии 8 апреля 1928 г. рассматривался вопрос о приспособлении разрушенного здания бывшего цейхгауза Петра I для практических занятий по изучению отдела «Уличные бои и роль и обязанности милиции в них» [9. — Л. 22; 12. — Л. 31 об., 68—69].
Со временем существенно изменилось отношение к физической подготовке. Ярким признаком усиления внимания к данному компоненту образовательного процесса стало введение приказом начальника ЦАУ от 31 марта 1925 г. № 43 в целях учета физического состояния курсантов, выявления степени влияния физкультуры на общее развитие и возможности рациональной постановки физкультуры в милицейских школах индивидуальных карточек физического состояния с обязательными специализированными осмотрами и обмерами по установленным показателям через каждые 4 месяца после проведенного при поступлении медосмотра с отправкой собранных данных в ЦАУ НКВД [25. — Л. 18—19].
В 1925—1926 гг. занятия по физической подготовке в 3-й ВШМНСМ проводились преимущественно летом, что обусловливалось: 1) расположением школы недалеко от пойменных лугов, позволявших наряду с гимнастикой, спортивными играми, метанием ядра, диска, преодолением препятствий в длину и высоту, боксом, борьбой, фехтованием «уделить должное внимание спорту на воде, как-то: «водному поло», плаванию, нырянию, гребле, и изучить приёмы и способы спасания на водах»; 2) отсутстви-
ем зала гимнастических снарядов, спецодежды и спортивного инвентаря [9. — Л. 22—22 об.].
В последующие годы, особенно после привлечения к преподаванию инструктора физкультуры М. Паршина, по оценке В. Г. Косарева, «сильного специалиста, с увлечением работающего в своей области и достигающего хороших результатов», а также получения школой во временное пользование гимнастических снарядов от клуба «Медико-сантруд», качество проведения занятий резко возросло [12. — Л. 25, 26 об., 31 об.]. Большее внимание уделялось «прикладной гимнастике», занятиям джиу-джитсу, боксом, борьбой, фехтованием на винтовках и сабельному бою, методике проведения инструкторских занятий, необходимых, по мнению экспертов тех лет, «для каждого милицейского командира» [26, 27].
Все усиливающееся внимание уделялось строевой подготовке. В 1925 г. она велась бессистемно, в первую очередь из-за нехватки у 50% курсантов форменной одежды и обуви, а также из-за низкой дисциплины. Часы, предусмотренные для строевых занятий, использовались для восполнения потерь времени на изучение прочих предметов, возникших в результате задержек с началом учебного года и необходимости его досрочного окончания [14. — Л. 164 об.]. С начала 1926 г., и особенно в 1927/28 учебном году, ситуация начала радикально меняться «благодаря резкой измене обстоятельств: полное удовлетворение курсантов обмундированием, освоение командного состава, отмена льгот по освобождению от строевых занятий, а также ряд решительных мер в отношении симулянтов, манкирующих занятиями» [14. — Л. 169]. В итоге в ходе парада, посвященного 10-летию РККА, курсанты школы «были отмечены как лучшая по строю часть» [12. — Л. 20].
Эффективность осуществления образовательного процесса в школах милиции требовала повышенного внимания к контролю за результатами обучения. С 1926 г. был введен новый по тому времени метод ежемесячного индивидуального учета преподавателями результатов каждого учащегося по контрольным журналам путем внесения в таковые соответствующих оценок. Жестко контролировалась и деятельность самих преподавателей: они должны были иметь план занятия, фиксировать прошедший урок в соответствующем журнале, указывая тему, процент выполненного задания и свои «соображения по поводу работы» [4. — С. 133].
Стремление к дальнейшему единообразию образовательного процесса в школах милиции в отдельных случаях побуждало руководство НКВД к попыткам создания своеобразной унифицированной модели мониторинга качества профессиональной подготовки курсантов, в том числе
и для корректировки соответствующих методических решений. Приказом ЦАУ от 24 января 1927 г. № 7 [11. — Л. 13] была «объявлена для сведения руководства» утвержденная 21 января того же года довольно объемная Инструкция об учете работы курсантов школ милиции [11. — Л. 14—21], в которой целью такого учета являлось выяснение, «насколько тот или иной курсант охватывает преподаваемые в школе дисциплины, насколько приобретаемые им теоретические сведения он сможет применить к практике милицейской службы, . насколько по своим личным качествам курсант школы может соответствовать тем требованиям, которые предъявляются к работникам милиции». «Качественный» и «количественный» учет осуществлялся как начальствующим, так и педагогическим составами школы. Инструкция определила основные формы качественного учета, к которым были отнесены «повседневный учет преподавателя», оценки знаний путем текущих проверочных работ, полугодовые и годовые испытания по важнейшим теоретическим дисциплинам, а также составление характеристик на каждого курсанта о степени его подготовленности. Наиболее важной формой учета объявлялся повседневный учет в ходе занятий, бесед, выполнения практических заданий, воспитательной работы. Инструкция содержала подробно разработанные образцы соответствующей документации [5. — Л. 55—58].
Трехлетний период становления учебно-методической работы в 3-й ВОШМНСМ представил результаты, которые были зафиксированы в официальных документах. Обобщая опыт преподавания разных циклов предметов, В. Г. Косарев в своем докладе о состоянии школьного дела за период с 1 сентября 1927 г. по 15 февраля 1928 г. отмечал, что изо всех учебных дисциплин наиболее благоприятно обстояло дело с циклом общеобразовательно-политических предметов.
Причины тому: а) « нет... того программного параллелизма между отдельными дисциплинами, который наблюдается, например, в милицейских предметах»; б) по этим предметам есть учебники, в отличие от ряда иных, «по которым учебников подходящих нет всеобще на книжном рынке»; в) весь закрепленный преподавательский состав с высшим образованием и значительным педагогическим стажем; г) возможность «использовать солидные кабинеты и лаборатории местного Университета и Губсовпартшколы»; д) особый интерес учащихся (особенно к обществоведению и русскому языку); е) многочисленные экскурсии «в научные кабинеты и лаборатории Физмата и Педфака Воронежского Университета и в Физический кабинет Губаппаратшколы», в Музеи Революции и культурных ценностей Госуниверситета (хранитель музея прочитал каждому взводу двухчасовые лек-
ции по истории культуры «со строго-марксистским и антирелигиозным уклоном» [12. — Л. 24].
Следующими шли «военные предметы, в области которых, в силу исключительных требований данного момента, всегда и везде и всюду проводится военизация».
В третьей группе — милицейские и правовые предметы, одной из причин сложностей в освоении которых была занятость соответствующих преподавателей по основной работе. В связи с этим началось «омоложение» преподавательского состава. В частности, чтение курса «Научная техника рас-
крытия преступлений» начала молодой работник З. Г. Хихина, год отработавшая «уголовно -техническим экспертом научного кабинета под руководством профессора Игнатовского» [12. — Л. 23 об.].
Методическая работа, проводившаяся в 3-й ВОШМНСМ в первые три учебных года, принесла хоть и не впечатляющие, но вполне очевидные положительные результаты. За этот период существенно повысился средний балл успеваемости курсантов, резко снизилось практически по всем дисциплинам количество неуспевающих (табл. 4)
Успеваемость курсантов 3-й ВОШМНСМ в 1925/26 и 1927/28 уч. гг. [12. — Л. 26 об.; 14. — Л. 168]
Таблица 4
Оценка в %
Наименование Хорошо Удовлетв. Неудовлетв.
предмета 25/26 27/28 25/ 26 27/ 28 25/ 26 27/ 28
Русский язык 12 24 75 70 3 5
Математика 28,5 25 50,5 72 31 2
Естествознание / Анатомия / Физиология 40 92 45,5 8 14,5 —
Физика и химия 35 50,5 14,5
География 28 35 25,5 52 25,5 1
Обществоведение 30 14 42 81 28 5
Конституция 33 37 45,5 52 21,3
Советское право 30 49 21
УК и УПК 18 82 —
Административное право 45 52 2
Строевой и Гарнизонный Устав 24,5 27 58 53 17,5 —
Ознакомление с оружием 42,5 35 53,5 54 4 —
Организация милиции 25,5 58,6 16,5
Прохождение службы и Дисциплинарный Устав 2,5 72 25,5
Служба милиции 23,5 42 57 58 19,5 —
Письмоводство и делопроизводство 32 55 2
Техника раскрытия преступлений — 100 —
Тактика раскрытия преступлений 32 58 —
Физкультура 14 85 —
В целом период формирования основ образовательного процесса в 3-й ВОШМНСМ обнаружил важнейшие тенденции будущего развития, которые впоследствии достаточно контрастно проявились и реализовались в завершенных результатах профессиональной подготовки милиционеров уже в 6-й школе НКВД, в которую на основании приказа от 19 мая 1928 г. № 74 с октября того же года «в целях концентрации подготовки работников милиции и административных органов школ среднего и младшего начальствующего состава» была переименована 3 -я Воронежская школа милиции [28. — Л. 65].
ЛИТЕРАТУРА
1. Нахимов А. П., Кирнос А. В., Колесников В. А. Образовательные организации системы МВД / НКВД в Воронежском регионе (1888—1942 гг.) : монография. — Воронеж, 2017. — 382 с.
2. Нахимов А. П., Кирнос А. В., Колесников В. А. Предпосылки перестройки милицейского образования в Воронежской губернии в 1923—1925 гг. // Вестник Воронежского института МВД России. — 2017. — № 4. — С. 9—19.
3. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). — Ф. Р-393. — Оп. 51. — Д. 5.
4. Кожевина М. А. Милицейское образование в Советской России: организация и правовое регулирование. (1918 — 1991 гг.) : дис. ... д-ра юрид. наук. — М., 2005. — 416 с.
5. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 72. — Д. 9. — Л.142—143.
6. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 51. — Д. 6. — Л.26, 51.
7. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 65. — Д. 17. — Л. 11—12 об.
8. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 65. — Д. 19. — Л. 7—8.
9. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 65. — Д. 91. — Л. 19.
10. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 65. — Д. 64. — Л. 35.
11. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 72. — Д. 10. — Л.607.
12. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 78. — Д. 56. —
Л. 23 об.
13. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 65. — Д. 74. — Л. 14.
14. Государственный архив Воронежской области (ГАВО) — Ф. Р-5. — Оп. 2. доп. — Д.13. - Л.161.
15. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 65. — Д. 88. — Л. 31.
16. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 78. — Д. 46. — Л. 1 и др.
17. ГАВО. — Ф. Р-285. — Оп. 2. — Д. 85. — Л. 6.
18. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 78. — Д. 48. — Л. 331—334 об., 418—425.
19. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 72. — Д. 43. — Л. 76; Оп. 78. — Д. 56. — Л. 26, 31.
20. Постников В. Показательные выставки при школах милиции // Административный вестник. — 1926. — № 3. — С. 33—35.
21. Бюллетень НКВД. — 1928. — № 17.
22. Педагогическая энциклопедия : в 4 т. — Т. 1 / гл. ред. А. И. Каиров и Ф. Н. Петров. — М. : Советская энциклопедия. — 1964. — 831 с.
23. Нахимов А. П., Кирнос А. В., Колесников В. А. Организация подготовки сотрудников воронежской губернской рабоче-крестьянской милиции в 1919—1922 гг. // Вестник Воронежского института МВД России. — 2017. — № 3. — С. 9—21.
24. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 78. — Д. 50 а. — Л. 23, 24—24 об., 69—69 об.
25. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 51. — Д. 15. — Л. 18—19.
26. Аврамов Н. Физкультура в школах милиции // Административный вестник. — 1925. — № 7. — С. 42—45.
27. Аврамов Н. О физкультуре (Из практики 3-й школы комсостава) // Административный вестник. — 1925. — № 12. — С. 65—67.
28. ГАРФ. — Ф. Р-393. — Оп. 78. — Д. 5. — Л. 65.
REFERENCES
1. Nahimov A. P., Kirnos A. V., Kolesnikov V. A. Obrazovatel'nye organizacii sistemy MVD / NKVD v Voronezhskom regione (1888—1942 gg.). Monografi-ya. — Voronezh, 2017. — 382 s.
2. Nahimov A. P., Kirnos A. V., Kolesnikov V. A. Predposylki perestrojki milicejskogo obrazovaniya v Voronezhskoj gubernii v 1923 —1925 gg. // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2017. — № 4. — S. 9 —19.
3. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). — F. R-393. — Op. 51. — D. 5.
4. Kozhevina M.A. Milicejskoe obrazovanie v So-vetskoj Rossii: organizaciya i pravovoe regulirovanie. (1918—1991 gg.) : dis. ... d-ra yurid. nauk. — M., 2005. —
5. GARF. — F. R-393. — Op. 72. — D. 9. — L.142—143.
6. GARF. — F. R-393. — Op. 51. — D. 6. — L.26, 51.
7. GARF. — F. R-393. — Op. 65. — D. 17. — L. 11—12 ob.
8. GARF. — F. R-393. — Op. 65. — D. 19. — L. 7—8.
9. GARF. — F. R-393. — Op. 65. — D. 91. — L. 19.
10. GARF. — F. R-393. — Op. 65. — D. 64. — L. 35.
11. GARF. — F. R-393. — Op. 72. — D. 10. — L.607.
12. GARF. — F. R-393. — Op. 78. — D. 56. — L. 23 ob.
13. GARF. — F. R-393. — Op. 65. — D. 74. — L. 14.
14. Gosudarstvennyj arhiv Voronezhskoj oblasti (GAVO) — F. R-5. — Op. 2. dop. — D.13. - L.161.
15. GARF. — F. R-393. — Op. 65. — D. 88. — L. 31.
16. GARF. — F. R-393. — Op. 78. — D. 46. — L. 1 i dr.
17. GAVO. — F. R-285. — Op. 2. — D. 85. —
L. 6.
18. GARF. — F. R-393. — Op. 78. — D. 48. — L. 331—334 ob., 418—425.
19. GARF. — F. R-393. — Op. 72. — D. 43. — L. 76; Op. 78. — D. 56. — L. 26, 31.
20. Postnikov V. Pokazatel'nye vystavki pri shko-lah milicii // Administrativnyj vestnik. — 1926. — № 3. — S. 33—35.
21. Byulleten' NKVD. — 1928. — № 17.
22. Pedagogicheskaya ehnciklopediya : v 4 t. — T. 1 / gl. red. A. I. Kairov i F. N. Petrov. — M. : So-vetskaya enciklopediya. — 1964. — 831 s.
23. Nahimov A. P., Kirnos A. V., Kolesnikov V. A. Organizaciya podgotovki sotrudnikov voronezhskoj gubernskoj rraboche-krestyanskoj milicii v 1919—1922 gg. // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii. — 2017. — № 3. — S. 9—13.
24. GARF. — F. R-393. — Op. 78. — D. 50 a. — L. 23, 24—24 ob., 69—69 ob.
25. GARF. — F. R—393. — Op. 51. — D. 15. — L. 18 — 9.
26. Avramov N. Fizkul'tura v shkolah milicii // Administrativnyj vestnik. — 1925. — № 7. — S. 42—45.
27. Avramov N. O fizkul'ture (Iz praktiki 3-j shko-ly komsostava) // Administrativnyj vestnik. — 1925. — № 12. — S. 65 — 67.
28. GARF. — F. R-393. — Op. 78. — D. 5. — L. 65.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Нахимов Александр Павлович. Начальник института. Кандидат философских наук. Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 200-50-10.
Кирнос Андрей Викторович. Начальник кафедры теории и истории государства и права. Кандидат политических наук, доцент.
Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 200-53-50.
Колесников Владимир Александрович. Профессор кафедры теории и истории государства и права. Кандидат политических наук, доцент.
Воронежский институт МВД России. E-mail: [email protected]
Россия, 394065, г. Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (4732) 200-53-56.
Nakhimov Alexander Pavlovich. Head of the Institute. Candidate of Philosophical Sciences. Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 200-50-10.
Kirnos Andrey Viktorovich. Head of the chair of Theory and History of State and Law. Candidate of Political Sciences, Assistant Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 200-53-50.
Kolesnikov Vladimir Alexandrovich. Professor of the chair of Theory and History of State and Law. Candidate of Political Sciences, Assistant Professor.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: [email protected]
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (4732) 200-53-56.
Ключевые слова: милиция; НКВД; милиционер; профессиональная подготовка советской милиции; 3-я Воронежская областная школа младшего начальствующего состава милиции.
Key words: militia; NKVD; the militiaman; training of the Soviet militia, 3rd Voronezh regional school of junior militia chief.
УДК 351.74
