CC BY
248
УДК 130.2 ББК 71.0 + 87
Л. В. Кушнарева
Становление методологии исследования культуры: количественные методы
В статье анализируются два метода количественных измерений в культу-
с» /* /* и 1 с» с»
ре: один связан со статистической обработкой артефактов, другой, возникший благодаря антропологической лингвистике, исследует ценностные ориентации, составляющие глубинный, имплицитный уровень культуры.
Ключевые слова: культура, количественные методы, статистика, артефакты, антропологическая лингвистика, ценностные ориентации, бинарные оппозиции, К. Клакхон.
Использование количественных методов в любой науке свидетельствует о ее зрелости, однако принципиальная возможность произвести измерения в сфере культуры долгое время подвергалась сомнению. Тем не менее с середины XX в. количественные методы изучения культуры вошли в практику исследований многих западных ученых. Роль количественных методов изучения культуры не ограничивается пользой от получаемых практических результатов. Исследователям приходилось решать фундаментальные проблемы: какие объекты будут измеряться, почему для измерения выбран именно данный тип объектов, как их измерить и как оценить полученные результаты? Необходимость решать эти вопросы по-новому ставила философские проблемы методов познания мира человека, а также стимулировала построение фундаментальных теорий в области культуры.
Попытки использовать элементарные приемы количественного анализа встречаются с первых шагов систематического изучения культуры. Богатейшие коллекции Британского музея хранили множество артефактов, собранных путешественниками в Африке, Азии и Океании: предметы домашнего обихода, орудия труда, образцы орнаментального искусства, экспедиционные записи с описанием устройства жилищ, организации поселений, характера родственных отношений и т. д. Исследователь обращал внимание на признаки явного сходства или, напротив, различия между артефактами, принадлежавшими разным культурам, что вызывало естественное желание сгруппировать эти признаки, чтобы построить классификацию культур и теорию их происхождения и развития. Работа по изучению культурных артефактов строилась по той же модели, по которой работал естествоиспытатель, систематизируя признаки живых ор-
ганизмов и пытаясь построить классификацию видов животных, проследить их эволюцию или выяснить взаимовлияния. Этот путь привел к возникновению двух противоборствующих концепций развития культуры: диффузионизма и эволюционизма, просуществовавших несколько десятилетий и сошедших со сцены в начале ХХ в. [8, c.116-124], когда стало понятно, что применение «естественно-научного» похода к изучению культуры через классификацию ее артефактов не позволяет построить теории, объясняющие внутреннюю динамику культур или их уникальность.
Кризис эволюционизма выразился, в частности, в осознании так называемой «проблемы Гальтона» [16] (Galton’s problem). В 1889 г. один из создателей эволюционизма Э.Тейлор обобщил данные по 350 культурам и сделал вывод, что сравнение примитивных обществ показывает, что переход от матриархата к патриархату коррелирует с усложнением социальной структуры. Возражение сэра Френсиса Гальтона, выдающегося британского биолога, психолога и статистика, состояло в том, что сходство между обществами может объясняться разными группами причин: законами эволюции, как настаивал Тейлор, либо заимствованиями, как заявили бы диффузионисты, либо происхождением из общего источника. Чтобы доказать действие законов эволюции, необходимо исключить возможность действия других факторов посредством статистического анализа корреляций. В результате Гальтон и положил начало теории корреляционного анализа в статистике. «Проблема Гальтона» породила обширную научную литературу и стимулировала развитие статистических исследований, в частности, в области изучения культуры, однако эта проблема до сих пор считается нерешенной.
Выдающийся вклад в классификацию и статистическую обработку артефактов внес крупный американский антрополог Джордж Мердок (George Murdock, 1897-1985), который построил всеобъемлющую классификацию культурных признаков. В течение пятидесяти лет, с 1934 г. и до своей смерти, он составлял обширные базы данных, упорядочивая огромное множество артефактов и этнологических теорий в том числе, используя компьютерную обработку данных [13, с. 554-559]. Окончательный вариант, над которым он работал с 1969 по 1981 г. вместе с Дугласом Уайтом (Douglas R. White), насчитывает 186 хорошо документированных культур (из первоначального списка в 1200), описанных по 2000 параметрам, опубликованный для открытого доступа и пополнения как «Атлас мировых культур» [14].
Уникальная работа, проделанная Мердоком и Уайтом, до сих пор служит для ученых источником бесценного фактического материала. Однако и сам Мердок, и ученые, пользующиеся его материалами, не
рисковали строить обобщающие теории культуры. Статистическая обработка артефактов культуры, которую Мердок довел до совершенства, одновременно свидетельствовала об ограниченности изучения культуры через анализ ее артефактов.
Совершенно иной подход к количественному изучению культуры, который оказался чрезвычайно плодотворным, был найден на рубеже Х1Х-ХХ вв. в период кризиса диффузионизма и эволюционизма. В поисках выхода исследователи предпочли отказаться от кабинетных занятий в пользу полевой работы, совершая погружение в мир исследуемой культуры, когда исследователь непосредственно жил среди изучаемого племени. Это рождало специфический опыт, совершенно непохожий на опыт кабинетного ученого, а с точки зрения методологии научного познания этот подход помогал снять свойственное науке XIX в. противопоставление познающего субъекта и объекта познания и подойти к изучению людей другой культуры как к диалогу двух субъектов.
Бронислав Малиновский, британский ученый польского происхождения, один из создателей «метода погружения» в другую культуру, дал замечательное описание этого опыта, а также новое понимание смысла и цели исследования культуры: «Уловить точку зрения аборигена, его отношение к жизни, реализовать его видение своего собственного мира... Изучать институты, обычаи, кодексы или же изучать поведение и менталитет без субъективного желания почувствовать, чем живут люди, без понимания сущности их счастья, значит, по моему мнению, упустить самое большое вознаграждение, которое мы надеемся получить за изучение человека». [1, с. 276].
Путь «погружения» привел исследователей культуры к осознанию «проблемы наблюдателя»: невозможно «изнутри» оценить и даже осознать значение феноменов культуры, к которой принадлежит сам наблюдатель, но как только он пересекает этнографическую, культурную границу, культурный, ценностный, семиотический характер феноменов другой культуры делается сразу наглядным [7, с. 15].
Именно полевые исследователи впервые акцентируют внимание на роли ценностей в изучаемой культуре, что впоследствии сыграет очень важную роль в становлении методов количественного изучения культуры. Однако функционализм, разработанный Брониславом Малиновским и его выдающимся современником Редклифф-Брауном, повел британскую школу изучения культуры по пути макросоциологии, которая оказалась далека от необходимости использовать количественные методы.
Решающую роль в разработке новых принципов изучения культуры, приведших к созданию количественных методов ее изучения, сыграла американская школа изучения культуры, основанная Францем Боасом
(Franz Boas, 1858-1942). Боас получил опыт полевых исследований, изучая мир индейских племен, что привело его к убеждению, что каждая культура совершенна по-своему и несравнима с другой. Боас считал, что исследователь должен ответить на два фундаментальных вопроса, которые он формулировал просто: почему племена и нации мира различаются между собой, и каким образом возникли эти различия? [15, с. 319]
Боас полагал, что изучение артефактов - важный источник знаний, однако артефакты сами по себе не дают объяснения ни сходства или различия между культурами, ни позволяют объяснить внутреннее единство культуры. Изучение языка представлялось Боасу главным путем к тому, чтобы раскрыть тайну мышления другого народа. Вне всякого сомнения, Боас шел в русле традиции, заложенной Вильгельмом фон Гумбольдтом, который считал бесспорной связь между языком и национальным характером («духом народа»). По Гумбольдту, каждый язык создает собственную языковую концепцию мира, которая зафиксирована в его грамматическом строе.
Боас, который знал 17 индейских языков, подчеркивал особую роль лингвистики в изучении культурных категорий, определяющих модели поведения человека, поскольку процесс возникновения этих категорий зафиксирован в языке на бессознательном уровне. «Именно Боасу принадлежит заслуга исключительно ясного определения бессознательного характера явлений культуры», - писал Леви-Стросс, - поскольку структура языка ставит мышлению субъекта «концептуальные пределы, которые он принимает за объективные категории» [3, с. 28-29].
Спустя полтора десятка лет аналогичные идеи выскажет швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр, который впервые в лингвистике ввел различение языка и речи. Язык - системен, но не осознается его носителями как система, поэтому он существует на неявном уровне. Речь -это индивидуальное, вариативное и непредсказуемое выражение этой системы в виде конкретных фраз, которые мы слышим, поэтому речь -это явный уровень существования языка.
Таким образом, Боас сформулировал важнейшие положения, которые легли в основу нового подхода к созданию количественных методов изучения культуры. Системность как языка, так и культуры задана на неявном, неосознаваемом уровне, выражаясь на явном уровне в виде бесчисленного множества индивидуальных действий, речевых актов, артефактов. Но реальная системность языка ускользает от сознания членов общности. Люди мыслят и сознают определенным образом, но в силу «когнитивного бессознательного» они не отдают себе отчета в том, как они мыслят и как они сознают [4, с. 125]. Люди выбирают ту или иную модель поведения, но не осознают, как правило, самого факта своего вы-
бора, эта модель воспринимается как «естественная» в данной ситуации. Изучить культуру как систему, как единое целое, доступное для количественного анализа, наука может только в том случае, когда она из множества единичных проявлений, существующих эксплицитно, реконструирует скрытую, имплицитную системность. К пониманию единства и системности культуры легче всего идти через изучение глубинной структуры естественного языка.
Лингвистические идеи Боаса развивал его ученик и сотрудник Эдуард Сепир (Edward Sapir, 1884-1939). Система культурных стереотипов всякой цивилизации упорядочивается с помощью языка, поэтому «реальный мир», писал Сепир, неосознанно строится на основе языковых привычек [6, с. 262-263]. Он сравнивал языки с «культурными хранилищами обширных и самодостаточных сетей психических процессов, которые нам еще предстоит точно определить» [5, с. 252]. При этом языку присуща такая регулярность, какая обычно свойственна только объектам природы, поэтому языкознание лучше, чем социология, может научно изучать общество.
Переход от одной системы языка к другой - очень важный этап на пути понимания различия между системами ценностей, которые отличают одну культуру от другой. «Переход от одного языка к другому психологически подобен переходу от одной геометрической системы отсчета к другой», - писал Сепир [5, с. 254]. Однако Сепир поясняет, что смена систем отсчета не является принципиальной, когда нужно выразить простые связи во внешнем мире, например, в эскимосском языке самолет называют «летающий пароход», в одном из индейских языков выражение «камень падает» передается выражением «камнит вниз», но при всех различиях смысл сообщения одинаков и понятен. Проблема перевода возникает всерьез, когда нужно выразить мифопоэтический строй мысли, который пронизывает мышление даже вполне современного человека и который отражает неосознаваемую систему ценностей.
То, что в лингвистике осознается как проблема перевода, в практике изучения культуры является проблемой пересечения наблюдателем культурной границы: только войдя в другую культурную (языковую) систему, можно увидеть, какие элементы в ней ценностно нагружены (и непереводимы), а какие ценностно нейтральны и в принципе переводимы. Роман Якобсон писал: «В своей когнитивной функции язык минимально зависит от грамматической системы языка... Но в шутках, фантазиях, сказках, то есть в том, что мы называем "вербальной мифологией", и, конечно, прежде всего, в поэзии, грамматические категории имеют важное семантическое значение» [10, с. 21].
В качестве примера различия двух языковых картин мира сравним две поговорки. У русской поговорки «кто рано встает, тому бог подает» есть французский аналог: «кто рано встает, тот властвует над миром». В обеих поговорках «вставать рано» отмечено как добродетель. В обоих случаях добродетель вознаграждается. Однако в русском варианте актор (действующее лицо) не властен над последствиями своего добродетельного поступка, источником вознаграждения является милость высшей силы, причем характер вознаграждения не определен и полностью зависит от воли этой высшей силы. Во французском варианте между поступком и вознаграждением нет логического зазора в виде постороннего вмешательства, характер вознаграждения определен - личное могущество, которое вытекает из первоначальной личной активности. Актор во французской поговорке держит свою судьбу в собственных руках, его психологическая роль - «взрослый». Актор в русской поговорке поступает добродетельно, чтобы когда-нибудь дождаться какой-нибудь награды со стороны старшего, его психологическая роль - «послушный ребенок» перед лицом «самовластного, но справедливого» родителя. Так что при большом внешнем сходстве эти поговорки выражают разную концепцию мира.
Система ценностей, ценностная структура языка, видимо, действительно непереводима, однако познаваема. Для этого надо найти и описать структуру неявного, ценностного уровня в языке. В решении этой задачи выдающуюся роль сыграл Роман Якобсон (1896-1982). Для Якобсона лингвистика была неотделима от изучения культуры как мира человека. «Анализируя феномен языка во всех его проявлениях, Якобсон был уверен, что его невозможно изолировать от всей целостности человеческого поведения, которое всегда значимо», - пишет А. Усманова [9, с. 1040].
Еще в 30-е годы в рамках Пражского лингвистического кружка, с которым Э. Сепир постоянно поддерживал связь от имени Ассоциации американских лингвистов [11, с. 212-217], Р. Якобсон и Н. Трубецкой разработали метод бинарных оппозиций, который впоследствии распространился из сферы лингвистики на семиотику и был осознан как универсальный метод структурирования картины мира. К числу бинарных оппозиций относятся, например, пары: жизнь - смерть, свой - чужой, верх -низ, правый - левый, чет - нечет, хороший - плохой, прошлое - будущее, здесь - там и т. д. Сегодня можно добавить, что даже в основе работы компьютера лежит двоичное исчисление «ноль - один». Для Якобсона и его последователей было ясно, что любое явление культуры, любой артефакт можно представить как систему бинарных оппозиций, образующих структуру наподобие кристаллической. Метод бинарных оппозиций впо-
следствии использовал Леви-Стросс для анализа структуры социальной организации, мифологии и менталитета первобытных народов, выявив, например, такие оппозиции, как «природа - культура», «живое - мертвое», «растительное - животное», «сырое - вареное».
Американский антрополог, исследователь культуры, психолог и лингвист, ученик Боаса Клайд Клакхон (Clyde Kluckhohn, 1905-1960), оказался тем человеком, который не просто внес выдающийся вклад в теорию культуры, в практику полевых исследований, в лингвистику и антропологию, развивая идеи своего учителя, но и впервые на основе этих идей создал метод количественного изучения культуры как системы ценностных ориентаций.
Для Клакхона культура - это целостный образ жизни, способ мыслить, чувствовать и верить, это кладовая коллективного знания, в целом -это те модели жизнедеятельности, которые связывают данную группу воедино.
Язык - это средство категоризации группового опыта. В языке скрыты представления о мире и о жизни, но для носителей языка его категории, его системность остаются неосознанными, поскольку свою собственную языковую среду человек воспринимает «как часть самой природы вещей, всегда остающейся на уровне фоновых явлений» [2, с. 191].
Клакхон называет культуру «удобной абстракцией». Никто не видел гравитации, хотя все видели падающие тела. Точно так же никто не видел культуры как таковой, поскольку мы можем видеть только артефакты и поведение людей, имеющих общие «ментальный шаблон» и схему действий. Однако наряду с наблюдаемыми, эксплицитными аспектами культуры существуют еще имплицитные ее части. Этой имплицитной частью любой культуры, побуждающей различные группы людей иметь различные потребности, заставляющей по-разному работать их социальные институты, является система ценностей. Невозможно понять культуру, ее «склонность к постоянству», пока ни будут подобраны категории, описывающие набор ее ценностных ориентаций. Именно различие между системами ценностей и определяет разницу между культурами.
Здесь Клакхон делает важнейший практический вывод: несмотря на вариации, ценности могут быть описаны при помощи одних и тех же категорий. Эти категории, эти ценности можно изучать строго научно: «Ценности - это социальные факты определенного рода, которые могут быть обнаружены и описаны так же беспристрастно, как и лингвистическая структура или техника ловли лососей» [2, с. 322].
Чтобы провести такое изучение, мало наблюдать жизнь группы и затем пытаться реконструировать ее неосознанные мотивации. Необходимо проводить лабораторные эксперименты, которые позволят исполь-
зовать унифицированную методику и получать статистически обрабатываемые данные.
Работа Клакхона над теорией ценностей побудила его в 1944 г. вместе с Парсонсом создать в Гарварде факультет социальных отношений с целью интеграции наук о человеке, а с 1949 г. в рамках гарвардского проекта по изучению ценностей Клакхон и его группа разработали опросник, который назвали «Метод ценностных ориентаций». Задача состояла в том, чтобы найти универсальный метод выявления глубинных установок, которые задают мировоззренческие ориентиры носителя любой культуры. В итоге группа Клакхона определила, что необходимо фиксировать модальности отношений индивида к пяти темам, которые являются базовыми в любой культуре: человек, природа, время, деятельность и социальная сфера. Надо подчеркнуть, что ученые не считали, что все человеческие проблемы сводятся к перечисленным ниже пяти дилеммам. Исследователи скромно констатировали, что эти пять проблем «полезны для понимания культурных различий» [12].
В своем опроснике Клакхон еще не следует методу бинарных оппозиций Якобсона. Авторы проекта исходили из того, что у каждой проблемы существуют, по крайней мере, три способа ее решения. Выбор способа решения проблемы и указывает на ценностную ориентацию.
В 70-80 гг. ХХ в. голландский ученый Гиирт Хофстеде (Geert Hofstede, р. в 1928 г.), работавший на корпорацию IBM, провел масштабные исследования ценностных ориентаций, которые вслед за Клакхоном он понимал как базовые категории культуры. В своем исследовании Хофстеде в полной мере реализовал метод бинарных оппозиций, что позволило ему представить замеряемые категории культуры в виде шкал, имеющих минимальные и максимальные значения, и получить в результате количественные характеристики выраженности тех или иных ценностных ориентаций в данной культуре. Эти данные позволили наглядно сравнивать культуры между собой, а также прогнозировать типичное поведение представителя данной культуры и тем самым решать проблемы межкультурного общения, что имело огромное практическое значение для менеджмента в многонациональной корпорации.
Таким образом, в исследовании культуры сложились два направления применения количественного метода. Первый - это метод сбора, классификации и статистической обработки артефактов культуры, который сослужил и продолжает служить исследователям культуры бесценным источником данных, но который не смог объяснить ни специфику культуры как мира человека, ни природу ее внутреннего единства. Другой метод, развившийся в рамках антропологической лингвистики, исходил из понимания, что как в языке, так и в культуре существуют два
уровня - имплицитный и эксплицитный, причем единство, системность как языка, так и культуры существует именно на неявном, неосознаваемом уровне, который образует мир ценностей данной культуры и ее носителей. Мир ценностей структурен и лучше всего описывается системой бинарных оппозиций, а на эксплицитном уровне он находит воплощение в артефактах культуры, в речи и в поведении человека. Правильно заданные стимулы в рамках сознательно поставленного эксперимента, побуждающие человека поступать или высказываться определенным образом, позволяют получить данные о системе его ценностей. При сборе достаточно больших массивов эмпирических данных можно получать статистически значимые результаты, характеризующие ту или иную культуру, т. е. ее систему ценностей. Этот путь становления научной мысли, приведшей к выработке методов количественного изучения культуры, занял, фактически, всю первую половину ХХ в.
Список литературы
1. Култыгин В. П. Британская школа социальной антропологии // История социологии в Западной Европе и США / отв. ред. Г.В.Осипов. - М.: НОРМА, 2001.
2. Клакхон Клайд Кен Мейбен. Зеркало для человека. Введение в антропологию / пер. с англ.; под ред. А. А. Панченко. - СПб.: Евразия, 1998.
3. Леви-Стросс К. Структурная антропология. - М.: Эксмо-Пресс, 2001.
4. Пиаже Ж. Аффективное бессознательное и когнитивное бессознательное // Вопр. психологии. - 1996. - № 6.
5. Сепир Э. Грамматист и его язык // Избр. тр. по языкознанию и культурологии. - М., 1993.
6. Сепир Э. Статус лингвистики как науки // Избр. тр. по языкознанию и культурологии. - М., 1993.
7. Степанов Ю.С. Семиотика. - М.: Наука, 1971.
8. Токарев С. А. История зарубежной этнографии: учеб. пособие. - М.: Высш. шк., 1978.
9. Усманова А.Р. Роман Якобсон // Постмодернизм: энцикл. / сост. и науч. ред. А.А. Грицанов, М.А. Можейко. - Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.
10. Якобсон Р. О лингвистических аспектах перевода // Вопр. теории перевода в зарубежной лингвистике. - М., 1978.
11. Anderson S.R. Phonology in the Twentieth Century. P. 217-222. Сайт Yale University - URL: http://www.ling.yale.edu/history/sapir.html
12. Gallagher Tom. The Value Orientations Method: A Tool to Help
Understand Cultural Differences. [Электронный ресурс]. - Journal of Extension (JOE). December 2001, Volume 39, Number 6. - URL:
http://joe.org/joe/2001december/tt1.html./
13. Goodenough, Ward H. George Peter Murdock. // International Encyclopedia of the Social Sciences, vol. 18, Biographical Supplement. New York:
The Free Press, 1979.
14. Human Relations Area Files. [Электронный ресурс]. - URL: http://www.yale.edu/hraf/
15. Kroeber Alfred. An Authoritarian Panacea // American Anthropologist, V. 51. - №. 2. - P. 318-20. Menasha, 1949.
16. Marshall Gordon. Galton's problem. [Электронный ресурс]. -
A Dictionary of Sociology, 1998. - URL: http://www.encyclopedia.com/doc/1O88-Galtonsproblem.html
УДК130.2:78 ББК 85.31
Т. А. Горячева Комическое в музыке: история понимания
В статье анализируются изменения исторического понимания комического в музыке, формулируются его культурные смыслы, принадлежащие разным художественно-историческим эпохам. Констатируется особая методика работы композиторов с традиционными музыкальновыразительными средствами, типичная только для феноменов комического.
Ключевые слова: эстетический смех, комическое, музыка, ценность, культурные смыслы.
Современную художественную практику отличает возрастание внимания к комическому как одному из специфических проявлений самовыражения человека через оценку им окружающего мира. Отвечая на вызов времени, музыка как равноправный способ выражения мировоззрения эпохи, голос истории увеличила и дифференцировала его культурносмысловые и эмоциональные оттенки, опровергнув позицию Н. Гартмана считать комическое наиболее далёким от неё [5, с. 475]. Сегодня в композиторской практике оценка музыки прошлого и выбор актуальных ценностей часто происходит в оптике комического, поэтому аналитика его феномена в истории музыки может помочь обнаружению и осмыслению новых аспектов в развитии европейской культуры.
Комическое в музыке - это художественно выраженная композитором оценка окружающего мира, искусства, в том числе музыки, находившей в каждую культурную эпоху свои средства для воплощения его исторически актуального понимания. Изучение в музыке изменений содержания комического, вызванных влиянием на авторов философских интенций их времён реализует, с точки зрения Ю. Лотмана, константный признак культуры - её потребность в самоописании [9, с. 4-5]. Соотно-
