CC BY
59
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ВОМОЖНОСТИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ НА ФОНЕ ГРЕЧЕСКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ
Даниилиду Натриса
Кафедра педагогики и психологии Государственного института русского языка им. A.C. Пушкина Ул. Акад. Волгина 6, Москва, Россия, 117485
В статье рассматриваются основные средства выражения возможности в русской языковой системе с точки зрения греческой лингвокультуры. Семантическая категория возможности является базой семантической категории модальности, формирующей семантическое поле. В некоторых ситуациях отмечается смешение типов потенциальных отношений возможности и необходимости.
Языки часто различаются между собой по форме и структуре, но все они кодируют определенные значения. В словарях и грамматиках различные языки кодируют, то есть материализуют различные конфигурации одних и тех же концептов. Тем не менее одни конфигурации широко распространены в лексике, а другие играют важную роль в грамматике. Логично было бы предположить, что наиболее часто повторяющиеся конфигурации значений представляют особо важные для человеческой концептуализации мира смыслы. В практике преподавания РКИ выявляется больше подобных значений. Известно, что национальнокультурное своеобразие лексики может проявляться не только в наличии слов, но и в их отсутствии для значений, выраженных в других языках.
Такие пробелы, или «белые пятна на семантической карте языка», обычно называют лакунами. Как и безэквивалентная лексика, они нередко встречаются в иностранной аудитории, изучающей русский язык. Причины их различны, но в основном они объясняются различиями в культуре носителей родного и изучаемого языка.
Семантическая категория возможности является составляющей общей семантической категории модальности, которая, в свою очередь, образует достаточно большое семантическое поле, включающее в себя целый комплекс значений.
A.B. Бондарко дает следующее определение категории модальности: «Модальность может рассматриваться как комплекс актуализационных категорий, характеризующих с точки зрения говорящего отношение пропозитивной основы содержания высказывания к действительности по доминирующим признакам реальности/ирреальности. То или иное отношение к этим признакам представлено в значениях: 1) актуальности/потенциальности (возможности, необходимости, гипотетичности и т.д.), 2) оценки достоверности, 3) коммуникативной установки высказывания, 4) утверждения/отрицания, 5) засвидетельствованно-
сти (пересказывания/«непересказывания>>). С модальностью частично связана семантико-прагматическая сфера качественной и эмоциональной оценки» [1. С. 59—60].
Подсистемы модальных отношений выделяются по разноаспектным признакам и вследствие этого частично пересекаются, когда оно и то же значение входит в различные ряды. Например, отношения вероятности тесно связаны с отношениями актуальности—потенциальности и с отношениями достоверности—недостоверности, так как они могут относиться (входить) и в тот и другой тип отношений. Ср.: Он мог мне помочь, но не сделал этого. — Он может опоздать, так как очень неорганизован. Он мог опоздать, и поэтому пропустил этот доклад.
Таким образом, при изучении и описании семантической категории модальности исследователь сталкивается не с конкретным объектом, имеющим определенные границы, четкое положение в системе однородных объектов, а с целым комплексом объектов, которые, подобно многозначным словам, вступают в классификационные отношения с единицами различных подсистем и могут трансформироваться в зависимости от той или иной ситуации.
В свою очередь, каждая из модальных категорий, составляющих семантическое поле модальности, может быть представлена и как определенное семантикопрагматическое содержание, рассматриваемое в данном языке в единстве со средствами его формального выражения. Модальность возможности относится к разновидности модальных отношений, которые отражают оценку (мнение) говорящего о способе связи между субъектом и его признаком. Такой вид модальности относится к потенциальной модальности, то есть расценивает связь субъекта и признака как потенциально возможную. Относящееся к сфере потенциальных значений, значение возможности противопоставлено значению необходимости, с одной стороны, и значению реальности — с другой. Указанные оппозиции являются принципиально различными, так как возможность и необходимость противопоставлены друг другу как варианты потенциальных отношений между субъектом и его признаком, который выражается предикатом.
К потенциальным ситуациям исследователи относят нее только возможность, но и необходимость. Различие между этими ситуациями заключается в том, что субъект оценки рассматривает некоторую предметную ситуацию как потенциально положительно или отрицательно разрешимую (возможность) или как категорично положительно разрешимую. Ср.: Этот актер может сыграть эту роль намного лучше — Этот актер должен сыграть эту роль лучше. Еще одно из потенциальных значений, которые можно рассматривать в этом ряду, — это отношения невозможности, когда отсутствуют основания для положительного решения анализируемой ситуации: Этот актер не может сыграть эту роль лучше.
Ситуация возможности или невозможности всегда обусловлена несколько иной ситуацией, которая определяет ее как потенциально возможную (или не-
возможную). Ср.: Этот актер не может сыграть эту роль лучше, потому что он бездарен. Этот актер может сыграть эту роль лучше, потому что его творческий потенциал безграничен.
Нетрудно заметить, как невелика грань между возможностью и необходимостью, особенно тогда, когда высказывание относится к будущему времени: Если дом не отремонтировать, он должен развалиться; Если дом не отремонтировать, он может развалиться; или когда предикат предложения стоит в форме сослагательного наклонения: Не мешало бы отремонтировать этот дом; Дом можно было бы отремонтировать. Также отмечается определенное смешение данных типов потенциальных отношений (возможности и необходимости) в тех ситуациях, когда речь идет об отрицании возможности или необходимости, например: Тебе не водить эту машину; Ты вовсе не должен приходить вечером; мне совсем не нужна ваша помощь.
Как известно, в русском языке, в отличие, например, от английского или немецкого, модальные глаголы как определенная семантическая группа, в целом охватывающая типовые модальные значения возможности, необходимости, вероятности, отсутствует. Это вызывает определенные трудности у носителей других языков, так как различные оттенки модальных значений передаются различными лексико-грамматическими разрядами слов. Например, в греческом языке так же, как и в русском, отсутствует группа модальных глаголов как целостная лексико-семантическая парадигма.
Ядром выражения модальных значений считаются лексические средства, к которым в русском языке следует отнести модальные глаголы и предикативы, а к периферии относятся морфологические средства, под некоторыми понимают видо-временные формы в изъявительном наклонении и видовые формы в сослагательном, а также синтаксические способы — отрицательные инфинитивные конструкции.
Одной из особенностей данной группы является то, что она включает различные по своим морфологическим характеристикам и синтаксическим свойствам единицы. Например, это могут быть собственно модальные глаголы: мочь или уметь', модальные предикативы: можно, нужно, должен, глагольноименные словосочетания с краткими прилагательными {быть способным, быть неспособным) и существительными (иметь возможность, быть в силах). Еще одной яркой особенностью передачи модальных значений в русском языке является признаки «выраженности» или «невыраженности» субъекта предметной ситуации. В этом отношении модальные конструкции можно разделить на аген-тивные, или субъектные, в которых эксплицитно шш имплицитно выражен субъект (агенс) конкретной потенциальной ситуации, и неагентивные, или бессубъектные, в которых сам характер ситуации исключает понятие деятеля (Может пойти снег).
Особенностью агентивных конструкций является то, что в зависимости от способа выражения субъекта их можно разделить на подлежащные (Она мо-
жет танцевать) и бесподлежащные, в которых семантический субъект смещен с позиции подлежащего (Ему можно не приходить). Субъект может оставаться не выраженным вербально, когда он имеет обобщенное или неопределенное значение (Ее сразу не поймешь; Могут подумать, что он нездоров), а также в ситуациях совпадения субъекта действия с говорящим или адресатом высказывания (Можно начинать).
Ситуация невозможности регулярно передается отрицательными конструкциями с инфинитивом совершенного вида, особенно при выражении значения отсутствия возможности, обусловленного какими-либо обстоятельствами: Вам не видать таких сражений; Такой дом им не купить; Этот проект вам не осилить.
Ядром выражения модальных значений в греческом языке, как и в русском, следует признать лексические средства, к которьм можно отнести группу модальных глаголов и прилагательных: вместе с глаголом-связкой могут выступать в роли предиката; к периферии обычно относят морфологические средства, к которым в греческом языке можно отнести формы условного наклонения, а также лексико-синтаксические способы — путем построения описательных конструкций. Возможность в греческом языке может быть также выражена дискретно через употребление языковой единицы, имеющей близкое модальному глаголу значение. Специализированным средством, дискретно выражающим отношение возможности, следует считать включенные в состав сказуемого предложения лексемы, которые выделяются на основе общности выражаемого ими значения с модальным значением. В греческом языке, как и в русском, такая группа довольно бедна. Особенностью входящих в нее слов является то, что они различны по своим морфологическим характеристиками и синтаксическим свойствам, например, это могут быть глаголы или прилагательные.
Так, у глагола мочь в греческом языке есть несколько эквивалентов. Это глаголы ржоро и доуарт. Основным эквивалентом русского модального глагола выступает икорю, который может использоваться во всех основных значениях данного глагола, например: Ничем не могу вам помочь — Аеу ипорсо уа аад [ЗоцОцсгсо аё пжоге; Я не могу понять — Аеу ржорсоуа катаХа/Зо) ; Можете ли вы это сделать — Мжорепг у а го кахете сгото; Не могли бы вы?.. — Аеу в а ржороьЬоате га...; Мжорсо уа аад еуоуХцасо им апурц — Могу я вас побеспокоить на одну минутку?-, Я ничего не могу сделать — Деу цяороэ уа каусо татотв; Я не могу поступить иначе — Деу [торсо уа каую бкхфорепка; Я могу уходить — Мкороэ уа <рюуа>; Скоро можешь заканчивать свою работу — Ее Хпуо уа. теХегаюа) тт} доьХеш рог): Чем я могу вам помочь? — Ее п рпорсо V« стад есьпг)р£тщо). Таким образом, глагол |лсорсо концентрирует в себе гораздо больший спектр значений, чем русский мочь, он также является эквивалентом русского уметь и быть в состоянии.
С этимологической точки зрения глагол до уа/лт является полным аналогом русского глагола мочь: он является производным от существительного до уацт] —
сила и прилагательного до vatóg, r¡, ó — сильный, возможный. Указанный глагол употребляется в речи не так часто в сравнении с глаголом ¡отгорю, однако прилагательное до varóg, r¡, ó достаточно часто употребляется в составе безличного предикатива с глаголом-связкой в значении русских предикативов со значением возможности — можно, возможно — sívoa dovcaó, например: Сегодня возможно путешествие человека на луну. — Щрер a eívoa до vaт va тa£ióéi¡/ei о ávdponog aro (peyyápi.
Эквивалентом русского предикатива можно является также глагол цтторсо в особой форме — uno peí: Mitopei va yívei oe nevre fiépeg — Это можно сделать в пять дней; а также с помощью глагола yívopai (стать, становиться, совершаться) в безличной форме — yíwzai: éav ylvsxai — если можно, или с помощью прилагательного 8о varóg, r¡, ó — eí vea do varó v.
Отрицательная форма предикатива, выражаемая в русском языке лексемой нельзя может передаваться в греческом языке различными лексическими единицами, усиленными грамматическими формами, передающими различные виды отрицания. Например, нельзя в значении невозможности может передаваться глаголом ¡хкоро с отрицанием: Поте Sév pitopei Kaveíg va cépei — Никогда нельзя знать заранее, глаголом yíwuca: Aév yívsrai vtf (pcovácoiuis yíarpó — Нельзя ли вызвать врача; данное значение может быть выражено и другим модальным глаголом крс7с£1, имеющим значение долженствования: креке1 va á vcc¡ wpíaovus — с этим нельзя не согласиться. Нельзя в значении отрицания деонтической возможности — не разрешается, запрещено, не следует передается целой группой глаголов: еттрелса и етгретюроа — которые имеют значения можно, разрешено: Sev ешгрепехеа то кажпииа — здесь нельзя курить', с помощью глагола anayopsvExca — запрещать.
Если в русском языке модальные конструкции делятся на агентивные и не-агентивные, в которых сам характер ситуации исключает понятия деятеля, то в греческом языке в роли бессубъектных модальных конструкций выступает либо глагол в форме 3-го лица единственного числа или прилагательное в форме среднего рода и глаголом-связкой в форме 3-го лица. Такие конструкции эквивалентны русским бессубъектным и неопределенно-личным. Сравните: Mnopó va (pvycou лоте dévunopei Kaveíg va cépei.
Если в русском языке среди агентивных конструкций можно выделить предложения двух типов — подлежащно-сказуемостные и инфинитивные с субъектом в форме дательного падежа, то в греческом языке конструкции второго типа встречаются гораздо реже. Это связано с тем, что для греческого языка характерно опущение. Субъект таких предложений остается не выраженным вербально, когда он имеет обобщенное или неопределенное значение.
При отрицании возможности в греческом языке ставится отрицательная частица 5év перед глаголом: dév рпорсо (не могу). В предложениях, в которых выражается невозможность ситуации, отрицанию подвергается не ситуация, а сама ее возможность, поэтому отрицательная частица стоит перед модальными глаголами или глаголом-связкой, если модальное значение передается с по-
мощью прилагательного. В отличие от русского языка, в котором значение невозможности часто передается не только с помощью отрицания глаголов мочь, уметь, сметь, но и специальными модальными модификаторами нельзя, невозможно, неспособен, в греческом языке для передачи таких значений используются только отрицательные частицы.
В русском языке в случае передачи отрицательной возможности отрицание может относиться не только к слову, обозначающему возможность (глаголу, прилагательному), но и к инфинитиву, выражающему ситуацию. В греческом языке в подобных высказываниях чаще всего осуществляется либо отрицание возможности совершения действия, либо утверждение возможности его несовершения.
Считается, что предложения с двойным отрицанием свойственны только русскому языку, в высказываниях этого типа, как правило, происходит утверждение возможности действия через отрицание либо эксплицируется значение невозможности неосуществления действия, которое выражается инфинитивом. В греческом языке также допустимы предложения с двойным отрицанием, которые передаются с помощью двух различных отрицательных частиц: дё у и ¡лг}: А к V ¡тор со уа ¡лг) оъцушцоа (= Не могу не согласиться). В приведенном предложении модальное значение возможности трансформируется в значение необходимости, неизбежности.
К морфологическим средствам выражения возможности как потенциального осуществления ситуации чаще всего также относят предложения, в которых сказуемые употребляются в форме сослагательного наклонения. В греческом языке, в отличие от русского, более богатая система наклонений: русскому сослагательному наклонению соответствуют условное и желательное наклонение, оба наклонения образуются с помощью частицы ва, и других частиц (например, ¡иакарг), которая присоединяется к личным формам глагола или причастиям. Как можно отметить, в высказываниях этого типа выражается следующая ситуация: «возможность имела бы место в том случае, если бы предварительно были выполнены некоторые условия». Существенным отличием греческого языка от русского являются специализированные грамматические конструкции, которые предназначены для передачи возможности: Арауе, п Vа каусл о Етаород тара; 0а ¿карйСе1 Лед уа ахоте то тцХесрсоо каг уа цг\у то сщксоае етщдед; — Мжа, оеу татеосо. Ма1Хоу ва ще <рьуе1, отссу ерегд -щХесращааре; Н Реу щуе ащ Га/ма; — 0а щуе. А-щ тааёеу/е а’ оаоу тоу коаио, атг} ГаШа де 0а щуе. Таким образом, гипотетическая возможность в греческом языке может быть выражена и собственно грамматическими средствами, с помощью частицы 0а, которая присоединяется к форме изъявительного наклонения глагола будущего времени.
В русском языке возможность может быть также выражена морфологосинтаксическими средствами, к которым относят инфинитивные конструкции. В греческом языке подобные конструкции отсутствуют. В греческом языке ин-
финитив — это отглагольное имя существительное среднего рода, которое используется для отвлеченной номинации действия, нет в греческом языке и категории вида, видовые значения выражаются богатой системой временных форм. Необходимо отметить, что примыкание инфинитива основного глагола к модальному глаголу, столь распространенное во всех языках, в том числе и русском, не характерно для греческого языка. В греческом языке глагол следует за модальным не в форме инфинитива, а в согласуемой с подлежащим и модальным глаголом форме: Егцлкра ы\т дыатб \а та&дёщег о аьврокод ато <peyya.pi; Мпорю ьа (рбусо и цотё дву рпорег каье1д па ^ёрег. Основной глагол присоединяется к модальному с помощью особой частица иа, которая сигнализирует о примыкающем инфинитиве.
В русском языке видовая форма инфинитива оказывает влияние на значение предложений с модальными глаголами и предикативами. Так, форма совершенного вида актуализирует значение предположения у глагола мочь, форма несовершенного вида актуализирует значение ситуативно обусловленной возможности или разрешения. Ср.: Она может посетить больного — ‘вероятно, она посетит больного’; Она может посещать больного — ‘она имеет возможность’, ‘ей разрешают’. Такое явление не свойственно греческому языку и вызывает значительные трудности у изучающих русских язык. Кроме этого, в русском языке ситуация невозможности регулярно передается отрицательными конструкциями с инфинитивом совершенного вида, в особенности при выражении значения отсутствия возможности, обусловленного какими-либо обстоятельствами: Вам не видать таких сражений. Подобных конструкций в греческом языке также нет.
Таким образом, в современном греческом языке существует два основных способа выражения возможности: лексический способ — с помощью модальных глаголов и прилагательных и грамматический способ — с помощью специальных форм желательного наклонения, которые передаются частицей в сочетании с формами будущего времени изъявительного наклонения. Не имеет аналога в русском языке морфолого-синтаксический (грамматический) способ выражения возможности. Однако можно отметить, что будущее время во многих языках, в том числе и в русском, связано с категорией наклонения, так как указывает на ситуации, с большей долей вероятности возможные в будущем. Формы сослагательного наклонения в русском языке часто имеют оттенок желательности действия или его вероятности, однако в греческом языке имеется целая парадигма различных форм наклонения — условное, желательное, возможное, которые различаются специфическими формами выражения. Отсутствие в русском языке форм аналогичных греческим приводит к мысли о том, что основное внимание при обучении способам выражения возможности в русском языке при обучении греческих учащихся следует уделить лексическим средствам, особенностям использования инфинитивных конструкций.
Исследование лексических средств выражения возможности в русском и греческом языках показало, что данный способ обозначения потенциальных ситуаций является универсальным. Для греческого языка, также как и для русского, характерно смешение, неразличение в определенных контекстах ситуаций возможности, вероятности, долженствования и необходимости, так как отдельные слова, обозначающие необходимость, могут употребляться для обозначения вероятности и наоборот. Из этого следует одно важное методическое положение, согласно которому обучение средствам выражения возможности должно быть связано с другими модальными ситуациями.
Большой объем лексического значения глагола рп:орсо, частотность его употребления в разговорной речи, возможность различения его лексических значений в различных контекстах создает предпосылки для освоения на аналогичной основе основных значений русского глагола мочь учащимися-греками. Однако в данном случае обычно сталкиваются с ситуацией, когда в русском языке греческому ржорт соответствует несколько лексем, как минимум три. Так, данному глаголу в русском языке соответствует мочь и смочь, можно и нельзя, предназначенные соответственно для выражения всех видов возможности, выражения внешней возможности, а также для выражений невозможности. Следовательно, при изучении данных лексем необходимо уделять внимание типовым значениям личных форм глаголов мочь и смочь, особенностям употребления предикативов можно и нельзя. Греческий глагол ркорсо является и эквивалентом русского глагола уметь, который обычно обозначает внутреннюю приобретенную возможность. Таким образом, при построении методической системы обучения следует учитывать и то, что греческому модальному глаголу в русском языке соответствует сразу несколько слов, которые употребляются в зависимости от типа обозначаемой возможной ситуации, а также от типа субъекта ситуации, утверждения или отрицании предиката.
Существенные отличия отмечаются в русском и греческом языках и в плане сочетаемости смыслового глагола с модификатором модальности. Так, в русском языке это инфинитив в форме того или иного вида, при этом различные видовые формы обозначают различные ситуации возможности. В греческом языке это согласуемая с формой модального модификатора личная форма глагола, присоединяемая с помощью специальной связки ха. Однако такая форма синтаксической связи двух глагольных единиц характерна не только для соединения модального модификатора и глагола действия или состояния, но и для других глагольных единиц, например, фазовых глаголов, глаголов мысли и чувства. Это замечание относится как к русскому, так и к греческому языку и определяет общие синтаксические трудности русского языка для греческих учащихся. Большую трудность для них составляет использование видовых форм инфинитива при предикативе можно. Этому и следует уделять особе внимание при обучении способам выражения возможности.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Теория функциональной грамматики // Теморальность. Модальность. — Л.: Наука, 1990.
THE MEANS OF EXPRAETIONS CAPABILITY IN RUSSIA LANGUAGE ON THE BACKGROUND OF GREECE LINGVOCULTURE
Daniilidu Natrica
Department of methodology, pedagogy and psychology State institute of Russian language named by A.S. Pushkin
The article deals with the main resources of expretions of facilities on the point of view Greek Iingvoculture. Semantic category of capability is the base of semantic category of modality fomative (semantic field in several situations). A types of potention relations of capability and necessity.
