CC BY
54- immer die Hand in der Tasche haben - быть щедрым (ДФ) - доброта, щедрость, готовность помочь;
- die Hand auf die Tasche / auf den Beutel halten - быть скаредным / прижимистым (ДФ) - скупость, жадность;
- aus der Hand fressen - есть с руки (А), ходить по струнке (А) - послушание, покорность;
- die Arme sinken lassen - опустить руки (ММ) - бессилие, пессимизм, уныние;
- lange Finger haben; krumme Finger machen - быть нечистым на руку (А), брать, что плохо лежит (А) - непорядочность;
- j-n/etw. in den Fingern haben - держать в руках (А) - власть, властность.
В заключение следует отметить, что выбор приема перевода (прямая подстановка, аналог с тем же значением, но иным образом или внутренней формой, дефразеологизация или «выпрямление значения») зависит от широкого контекста: возможны коварианты, т.е. несколько допустимых вариантов перевода - в зависимости от замысла автора и степени совпадения / несовпадения культурных коннотаций фразеологических единиц немецкого языка и их эквивалентов (или возможных аналогов) в русском языке.
Список литературы:
1. Мальцева Д.Г. Страноведение через фразеологизмы - М.: Высшая школа, 1991. - 173 с.
2. Немецко-русский фразеологический словарь / Сост. Л.Э. Бинович, Н.Н. Гришин. - М.: Русский язык, 1975. - 656 с.
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ ИНТЕНСИВНОСТИ ЭМОЦИЙ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
© Усачева О.А.*
Самарский государственный университет, г. Самара
Статья содержит системное описание лексических средств выражения интенсивности эмоций. Рассматриваются основные виды связи между языковыми и речевыми интенсификаторами: синонимия, антонимия, ассоциативная связь. Анализируются случаи создания окказиональных выражений на основе нарушения лексической сочетаемости традиционных интенсификаторов с обозначениями эмоций.
Ключевые слова категория интенсивности, образ, окказиональный.
* Доцент кафедры Русского языка, кандидат филологических наук.
Предметом рассмотрения в настоящей статье являются средства выражения интенсивности в конструкциях с существительными, обозначающими эмоциональные состояния.
Признаковая семантика существительных, обозначающих эмоции, обеспечивает широту возможностей употребления при них степенных определителей. Выявленные средства выражения интенсивности обнаруживают отчётливое деление на частотные лексемы и лексемы единичного употребления. При этом наиболее частотные степенные определители лексически немногочисленны. Как правило, это традиционные средства выражения степени проявления признака, кодифицированные в системе языка. Интен-сификаторы единичного употребления, напротив, лексически многочисленны. Их отличает высокая экспрессивность, яркая образность.
Как показало исследование, степенные характеристики эмоциональных состояний обнаруживают отчётливую парадигматическую системность, образуя определённые лексико-семантические поля (ЛСП), организованные на основе метафорических значений. К числу наиболее продуктивных интен-сификаторов относятся лексемы, воплощающие сенсорные образы (тяжёлая печаль, раздавлен страданием, груз тоски; шумный восторг, звонкая радость и др.); пространственные метафоры (большое чувство, высокое наслаждение, широкая радость, распахнутая радость, бездонная печаль, жалость хлынула и др.); антропоморфные метафоры (жестокая обида, робкая любовь и др.). Ядро каждого из выделенных ЛСП составляют лексемы, традиционно используемые в качестве интенсификаторов при существительных, обозначающих эмоции. Широкий массив окказиональных интенсификаторов образует периферию выявленных семантических объединений, проявляя системные связи с узуальными степенными определителями.
Для демонстрации связи окказиональных интенсификаторов с языковыми обратимся к рассмотрению ЛСП слов, реализующих сенсорные образы. Наиболее органичным для характеристики чувств человека оказывается использование лексем, обозначающих осязательные ощущения. Как отмечает Ю.Д. Апресян, «эмоции тоже являются реакциями, а именно реакциями души на внешние и внутренние воздействия. На этой основе происходит глубокое уподобление эмоций и состояний тела» [Апресян: 366]. Рассмотрим состав интенсификаторов, воплощающих значения болевых воздействий. Доминантными здесь выступают степенные определители острый (острая жалость, острое волнение, острый страх и др.); пронзить, пронизать (страх пронзил, тоска пронизала и др.).
Окказиональные интенсификаторы, развившиеся под действием закона лексико-семантической аналогии, обновляют утратившие экспрессивность определители, оживляя и усложняя образ. Так, например, синонимичный лексеме острый интенсификатор отточенный актуализирует значение предметности; в одном ряду с ним оказываются степенные определители, обо-
значающие острые предметы: нож, кинжал, лезвие, остриё, штык, шпага. См. примеры в контексте: На протяжении от утра до вечера успевали мы пройти всю высокую лестницу от братской близости через дружескую доверчивость, к самой пылкой, самозабвенной любви и дальше к отточенной, как кинжал, ненависти (В. Брюсов). Тогда жизнь со всего размаха ударила тебя в сердце тупым ножом обиды (И.А. Бунин). Яркий образ сильной радости обнаруживается в поэзии М. Цветаевой: Ломом / По голове, - /Нет, по эфес /Шпагою в грудь - Радость! (М. Цветаева).
Устойчивые выражения тоска гложет, тоска заела провоцируют возникновение в контексте развёрнутых зооморфных образов: тоска предстаёт как некое существо с острыми зубами и когтями, причиняющее человеку боль. Например: Однако, при всей кротости и покорности Ренаты, в ней жила не-удовлетворимая тоска, не выпускавшая из своих ядовитых зубов её сердца (В. Брюсов). ... не мог я допустить, что с такой неодолимостью схватит меня в свои когти тоска, словно горный орел малого ягненка (В. Брюсов). Наталья ощупью, без мысли, без чувства, в чёрной тоске, когтившей её заполненную позором и отчаянием душу, добралась до угла (М. Шолохов).
Материал обнаруживает несомненное преобладание средств выражения высокой интенсивности эмоций над средствами выражения низкой интенсивности, что соответствует общему положению об асимметрии крайних полюсов градуальной шкалы: количество интенсификаторов в языке значительно превышает количество деинтенсификаторов. Определители, указывающие на слабую степень проявления чувств, составляет лишь 5 % от общего числа средств выражения интенсивности в этой области.
Обращает на себя внимание то, что немногочисленные деинтенсифика-торы эмоций преимущественно являются фактом речи. Обнаруживается следующая закономерность: для выражения слабой степени проявления эмоций используются лексемы, антонимичные языковым интенсификато-рам чувств. Особенно часто эта закономерность наблюдается в рамках реализации пространственных образов: маленькая любовь - большая любовь, речка любви - река любви, обмелевшая любовь - глубокая любовь, струйка неудовольствия - поток чувства. Например: В эту пору обмелевшей любви мы с Ренатой то целыми днями не видали друг друга, то опять бросались один на другого в порыве вспыхнувшего желания, то падали в провалы вражды и злобы (В. Брюсов). [Григорий Семёныч] стараясь подавить мгновенную тонкую струйку обоюдного неудовольствия сказал... (А. Грин).
Деинтенсификатор маленький последовательно используется вместе с традиционным интенсификатором большой при обращении автора к приёму антитезы. Например: Он не разбирал, какая это была любовь, большая или маленькая, страстная или не страстная, порочная или не порочная... (Л.Н. Толстой). Так же, как и раньше, работали, ели, пили, спали, умирали, рожали, любились, ненавидели, дышали солоноватым с моря ветерком, жи-
ли, одолеваемые большими страстями и малыми страстишками (М. Шолохов). Но скоро их головы сблизились, и две любви, одна зарождающаяся, другая - давно разгоревшаяся страстным пожаром, слились вместе, как маленькая лесная речка и большая река (А. Грин). В последнем примере показательно использование деинтенсификатора речка на фоне узуального степенного определителя река.
В рассмотренных выше окказиональных сочетаниях нет нарушения смыслового согласования, здесь, по определению В.Н. Телия, соблюдается ассоциативный потенциал слова [Телия: 285].
Интенсификаторы эмоций системно организованы в плане сочетаемости. Учёные обращают внимание на факт связанности значений степенных определителей. В частности, Е.М. Вольф отмечает, что «структуры с интен-сификаторами чаще всего бывают несвободными и регулируются нормой» [Вольф: 43]. Использование языкового интенсификатора в нестандартном сочетании - нарушение «правильного образа» - способствует усложнению актуализируемого метафорой значения, созданию яркой экспрессивности.
Функционируя в роли интенсификаторов, лексемы нередко сохраняют исходные коннотации, что получает отражение в их сочетаемости с обозначениями положительных эмоций, с одной стороны, и отрицательных - с другой. Такие узуальные степенные определители, как страшный, ужасный, яростный, жестокий, безжалостный, беспощадный, суровый, лютый практически исключительно употребляются с наименованиями негативных чувств (страшная ненависть, ужасный стыд, яростное отчаяние, жестокая обида, безжалостная тоска и др.). Отметим окказиональное использование интенсификатора яростный с обозначениями положительных эмоций. Например: Нет, я люблю тебя не яростной любовью, / Вскипающей, как ключ в безбрежности морской, /Не буду мстить тебе стальным огнём и кровью, /Не буду ждать тебя, в безмолвной тьме, - с тоской (В. Брюсов). И глянешь ты смелей и зорче / За тьму завес, что он расторг, / Чем тот, кто ведал смех, и корчи, / И пифий яростный восторг (В. Брюсов).
Определение лютый с наибольшей активностью употребляется в качестве интенсификатора ненависти. Фразеологизированность сочетания лютая ненависть подтверждается постоянным использованием его в числе иллюстраций в толковых словарях. Зафиксированное в романе М. Шолохова окказиональное сочетание лютая радость призвано передать особенный характер сильного чувства, граничащего с озлоблением, ненавистью. Например: Он [Григорий] чувствовал такую лютую, огромную радость, такой прилив сил и решимости, что, помимо воли его, из горла рвался повизгивающий, клокочущий хрип. В нём освободились пленённые, затаившиеся чувства. <...> до края озлобленный, он думал: <...> Надо биться с тем, кто хочет отнять жизнь, право на неё. <...> Об этом, опаляемый слепой ненавистью, думал Григорий, пока конь нёс его по белогривому покрову Дона (М. Шолохов).
Связь многих эмоций с представлениями о жаре и холоде очень глубока. Большую часть эмоциональных ощущений человеческое сознание воспринимает как состояние жара. Наиболее устойчиво ассоциируются с жаром такие чувства, как страсть, гнев, ярость, стыд. Например: жаркая страсть, горящий гнев, ярость пылает, сгорать от стыда. И только страх прочно связывается в узусе с физическим ощущением холода, например: леденящий душу ужас, от страха холодеть, леденеть, дрожать, трястись, оцепенеть, застыть и др. Данная метафорическая модель оказывается в наибольшей степени мотивированной: «реакция души на страх очень сходна с реакцией тела на холод» [Апресян: 459].
Приведённые выше выражения эксплуатируют правильные образы, опирающиеся на массовое языковое сознание. Нарушение нормы автором ведёт к созданию окказиональных сочетаний жаркий страх, жаркий ужас, сгорать от страха - с одной стороны, похолодеть от ненависти - с другой. Например: Абрам упал в глубокий снег. Холода он не почувствовал. Наоборот, по всему телу прошёл очень сухой жар, и жар этот уступил место поту до ступней ног. Тогда же Абрам почувствовал, что это обозначает смертельный страх. Вьюга и он, жаркий страх, залепили ему глаза... (М.А. Булгаков). Аксинья стояла у печки. С жарким ужасом глядела на маленькие хрящеватые уши мужа (М. Шолохов) - Я не хочу, - злобно отозвался Шариков, пытаясь устремиться вслед за сгорающей от страху барышней и Филиппом Филипповичем (М.А. Булгаков). Я весь похолодел от внезапной ненависти к тебе (И.А. Бунин).
В целом, можно говорить об открытом характере состава лексических средств выражения интенсивности эмоций. Окказиональные интенсифика-торы не представляют трудности для их понимания читателем-носителем языка, так как они, как правило, воспринимаются в рамках той или иной лексической парадигмы.
Список литературы:
1. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. - М., 1995.
2. Вольф Е.М. Грамматика и семантика прилагательного. - М., 1978.
3. Телия В.Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемости // Аспекты семантических исследований. - М., 1980. - С. 251-319.
