CC BY
42DOI: 10.38197/2072-2060-2023-244-6-158-174
СРЕДНЕСРОЧНЫЙ ПРОГНОЗ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ: ОЦЕНКИ 2023 ГОДА И ПЕРСПЕКТИВЫ 2024-2026 ГОДОВ
Доклад на научном форуме Абалкинские чтения, 27 сентября 2023 г., Москва
КЛЕПАЧ АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
Член Правления ВЭО России, член Президиума Международного Союза экономистов, главный экономист государственной корпорации развития ВЭБ.РФ, заслуженный экономист РФ, кандидат экономических наук
Коллеги, добрый день! Я бы выделил некоторые риски и возможности, которые ждут нас в ближайшие годы.
Так или иначе, наша экономика всё равно достаточно сильно зависит от цены на нефть. В прогнозе Минэкономразвития России заложена понижающая траектория цен на нефть. Если на этот год марка «Брент» оценивается в 84 доллара США за баррель, что достаточно реалистично, учитывая пиковый рост цен за последние месяцы, то к 2026 году цена падает до 76 долларов за баррель. Сейчас это такое виртуальное значение, все больше смотрят на так называемые контрактные экспортные цены. При этом, у нас большая разница между ценой нефти, которая идёт по нефтепроводу «Восточная Сибирь — Тихий Океан», которая даже выше, чем за марку «Брент», и дисконтом, который мы получаем из балтийских и черноморских портов. Он составляет порядка 6–8 долларов за баррель, а не 20 с лишним, как это было в начале года. Поэтому поступления высокие, но я думаю, что цена на нефть в 2024 году будет выше, как уже было и в 2023 году, чем та, которая фигурировала в прогнозах. А вот насчёт 2026 года и далее — это большой вопрос, потому что, с одной стороны, недоинвестирование в нефтяной комплекс, которое было в последние годы, в том числе и под зелёным флагом, обернётся или уже сейчас обернулось дефицитом нефти. Но с другой стороны, если экономика будет расти и будут вводиться те мощности, которые сейчас есть, и не только в Саудовской Аравии, то, возможно, в 2026 году начнётся снижение цен. Хотя я не думаю, что оно будет таким резким, как сейчас заложено в прогнозе и в проекте бюджета. Но это цифра скорее условная, традиционно разница между фактическими и прогнозируемыми ценами большая. При этом динамика экспорта нефти, особенно нефтепродуктов, будет, к сожалению, более консервативная, чем в прогнозах Минэкономразвития России и Минэнерго России. Хотя ожидания по поводу резкого снижения экспорта, которые у нас были и на 2022 год, и на начало 2023-го, не оправдались, тем не менее, есть серьезный вопрос с оплатой. Например, в прошлом году экспорт в Индию был уже примерно 72 млрд долларов, импорт — порядка 6 млрд. Соответственно, торговое сальдо — шестьдесят с лишним миллиардов, состоящее в значительной мере из рупий, которые мы не можем нормально конвертировать. И пока решение этого вопроса не найдено. Поэтому дело не в том, что мы не можем продать больше нефти, а в том, кто и как это оплатит. Если механизм будет найден, то тогда, возможно, оптимизм Минэнерго России и, соответственно, Минэкономразвития России, оправдается. Мы здесь придерживаемся более консервативных цифр.
При этом важно, что экспорт газа (кроме СПГ) растёт и будет расти. Даже сейчас идут активные продажи, в том числе и закупки в Европе, несмотря на антироссийские действия. Но всё-таки особых перспектив у нас нет. Если раньше мы экспортировали в Европу почти 140 млрд кубометров газа, а всё вместе составляло более 200 млрд кубометров, то по этому году наша оценка — где-то 97 млрд кубометров, но это в целом, экспорт трубопроводного газа. И я думаю, что дальше он будет сокращаться или стабилизируется. Возможно, в 2025–2026 годах будет рост за счёт Китая или, вернее, «Силы Сибири», но полностью компенсировать падение экспорта в Европу мы в обозримом будущем не сможем.
С учётом динамики мировой экономики, которая затормозилась, ожидать нефтяного или сырьевого бума экспорта сложно, хотя у нас высокий экспорт зерна. При этом наша политика направлена на самоограничение зернового экспорта. Мы забираем себе пошлину, плюс Минсельхоз России предпринимает действия по таргетированию цен. Может быть, экспорт и вырастет до 40–50 млн тонн, но существующие в данное время механизмы регулирования не стимулируют его увеличение.
Второй момент, касающийся прогноза. Несмотря на санкции, у нас мощный отток капитала. По нашей оценке, на этот год — больше 65 млрд долларов (хотя раньше мы ожидали около 80-90 млрд), и в дальнейшем сохранится примерно такой же уровень. Хочу сказать и про валютный курс. Проблема в том, что здесь макроэкономические факторы и динамика экспорта не играют той определяющей роли, о которой говорит Центральный банк. Биржевые объёмы торгов невелики, небиржевые — чуть больше, но нормального механизма воздействия на курс и его регулирование ещё не сложилось, поэтому даже несколько крупных сделок могут как ослабить курс, так и резко его укрепить. То, что заложено в официальном прогнозе, — это тенденция к дальнейшему снижению курса рубля. То есть, если брать среднегодовое значение сейчас, то у Минэкономразвития России — это 85 рублей за доллар. У нас (ВЭБ.РФ) примерно такое же значение, но это означает укрепление к концу года, до 91–92 рублей за доллар (фактически декабрь – 90,8). А вот дальше Минэкономразвития России закладывает 90 рублей на следующий год и ждет снижения до 92 рублей в 2026-м. Макроэкономические факторы — растущий экспорт и сохранении достаточно высокого торгового баланса рубль, а также высокие процентные ставки, работают на укрепление курса рубля. Однако валютный рынок в условиях западной блокады и токсичности доллара и евро изменился. Фактически это квази-рыночный механизм. Факторы ожиданий, рисков, требований обязательной продажи части валютной выручки играют особую роль. В этих условиях среднегодовое значение доллара на следующий год, по нашей оценке, будет около 94-95 рублей за доллар. В дальнейшем, при сохранении сложившихся рисков, курс может колебаться около этой планки, но высокое торговое сальдо при восстановлении повышательной динамики цен на нефть может укрепить курс до 85–86-ти рублей за долл. Перспективы рубля – это не только вопрос монетарной и валютной политики Банка России, а во многом выстраивания нового механизма импорта. Это, по сути дела, другая промышленная политика, где идёт координация импорта и корректирующее воздействие на курс рубля как к токсичным, так и мягким национальным валютам. Чем выше будет доля экспорта и импорта за рубли, тем ситуация в платежном балансе будет лучше, но от этого устойчивость рубля к токсичным валютам может не повыситься. У нас импорт и так в этом году уже восстановился, вышел на докризисный уровень в стоимостном выражении. Но сделать скачок и сбалансировать торговое сальдо это не вопрос простого укрепления курса рубля, а вопрос принципиально другой промышленной политики, которая у нас еще не сформировалась.
Значительная часть импорта носит инвестиционный и производственный характер. Александр Александрович Широв уже говорил о росте инвестиций в 2023 году, который превзошел все ожидания и о необходимом повышении нормы накопления капитала. Пятнадцать лет в наших стратегических документах фигурировали высокоскоростные железные дороги. Впервые с 2008 года. С тех пор китайцы проложили 40 тыс. километров, мы — ноль. Однако теперь проект ВСМ Москва — Питер (высокоскоростная железнодорожная магистраль Москва — Санкт-Петербург) вновь попал в приоритеты, и какое-то движение должно начаться. Заявлены проекты ВСМ на почти 11 триллионов рублей. Железнодорожный узел Москвы и Санкт-Петербурга уже реконструируется с учетом будущей высокоскоростной магистрали. Есть надежда, что в 2027 или в 2028 году движение по ВСМ откроется.
Тем не менее, при такой высокой ставке рефинансирования и большой степени неопределённости ожидать инвестиционного бума достаточно сложно. Хотя потенциал для роста инвестиций есть. Драйвером и в этом году, и, видимо, в ближайшие годы является рост доходов населения. Он — рекордный, и через рост заработных плат, и через повышение денежного довольствия. Хотя одна из проблем — темпы роста реальных доходов могут резко затормозиться, т.к. внятных индексаций целевых бюджетников и пенсионеров (особенно на 2025–2026 годы) нет.
В тоже время рекордных доходов федерального бюджета, которые планируются на 2024 год (35 трлн рублей), может не получится. Запланированные расходы на 36 трлн. Также не просто исполнить. С одной стороны, в каждой сфере деятельности есть значительные не профинансированные потребности, но, с другой стороны, скачок бюджетных расходов почти на 4 трлн расходов в течение года трудно реализовать. В законе о бюджете на 2023 год (Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2023 год и на плановый период 2024 и 2025 годов» от 05.12.2022 N 466-ФЗ) первоначально стояли расходы 27 трлн рублей, потом — 32 трлн, но фактически это означает, что около двух триллионов рублей — это остатки, которые перейдут на 2024 год. Не исключаю, что подобная картина произойдёт и в 2024 году. Даже с учётом роста оборонных расходов очень сложно потратить на инвестиции такие деньги. При этом в конфигурации бюджета нет даже номинального увеличения расходов на здравоохранение, на образование, на науку. Поэтому бюджет вроде бы оптимистичный и стимулирующий, но реальный макроэкономический эффект этих дополнительных расходов ещё надо разбирать с учётом их структуры. Видимо, это будет что-то в части инвестиций в жилищное строительство, но я думаю, что в остальных секторах, кроме оборонки, будет достаточно жёсткая и консервативная политика. Тем не менее, по оценке ВЭБ.РФ, это даст серьезный импульс экономического роста, перекрывающий негативный эффект резкого ужесточения денежной политики. Военная экономика или экономика оборонно-промышленного комплекса становится важным драйвером экономического роста, хотя только ею нельзя объяснить все ускорение роста в текущем году. По-видимому, высокие оборонные расходы – это надолго, но тема конверсии все равно вновь встанет перед предприятиями ОПК и к ней надо заранее готовиться.
В 2023 году мы подняли нашу оценку роста ВВП до 3,4-3,6%, но в 2024 году мы предполагаем торможение роста до 1,6%, из более консервативных оценок по экспорту углеводородов и инвестиций. Тем не менее, российская экономика должна расти не менее чем на 3-3,5% в год, чтобы достичь целей, заявленных в различных стратегических документах. Для того чтобы обеспечить темпы роста на уровне или выше мировой экономики, нужна принципиально другая политика и структурные изменения как с точки зрения инвестиций и развития секторов, так и с точки зрения становления социального комплекса: образования и здравоохранения. Пока таких решений не принято, хотя они обсуждаются. Важным фактором роста российской экономики уже в 2023 году и в дальнейшем, который в полной мере еще требует своего учета, становится экономика новых субъектов Российской Федерации. Почти 5 млн человек стали гражданами России в новых субъектах и это дополнительная работающая экономика. Она уже сейчас влияет на наш урожай и цены на продовольствие, объемы строительства. Это существенный фактор дополнительного ускорения российской экономики, эффект которого потенциально будет больше, чем когда Крым присоединился к России.
Мы вступили в период новой переходной экономики и ее структурной трансформации и у нас есть все возможности для экономической победы, несмотря на все издержки западной блокады.
