CC BY
173Среднеазиатский регион на перекрестке геополитических стратегий
Полковник в отставке А.Н. СКАЛЕПОВ, доктор философских наук
Полковник запаса Н.В. ЛАГУТКИН, кандидат философских наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Осуществлена классификация новых независимых государств в пределах постсоветского пространства. Раскрыты геополитический потенциал, национальные интересы и особенности геополитического позиционирования среднеазиатских государств, а также характер и направленность геополитических стратегий России, США, Китая, Турции и Европейского союза в отношении Среднеазиатского региона.
The paper classifies new independent states within the post-Soviet space. It covers the geopolitical potential, national interests and specific features of geopolitical positioning of Central Asian states, and also the nature and vector of the geopolitical strategies of Russia, the United States, China, Turkey, and the European Union with regard to the Central Asian region.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Новые независимые государства, Содружество Независимых Государств, геополитическое позиционирование среднеазиатских государств, геополитический потенциал Среднеазиатского региона, геополитические стратегии США, Китая, Турции и Евросоюза, вызовы и угрозы национальной безопасности, национальные интересы Российской Федерации, ШОС, ЕАЭС и ОДКБ.
New independent states, Commonwealth of Independent States, geopolitical positioning of Central Asian states, geopolitical potential of Central Asian region, geopolitical strategies of US, China, Turkey, and European Union, challenges and threats to national security, national interests of the Russian Federation, SCO, EAEU, and CSTO.
РАСПАД СССР привел к образованию в пределах постсоветского пространства новых независимых государств, которые по характеру проводимой внешней политики в отношении Российской Федерации можно условно разделить на три группы: «недружественные, враждебные, русофобские государства»; «дружественно-нейтральные государства» и «дружественные пророссийски ориентированные государства». К первой группе правомерно отнести Латвию, Литву и Эстонию, а также Молдавию, Грузию и Украину. После вступления в 2004 году в НАТО (Североатлантический альянс) и Европейский союз (ЕС) Литва, Латвия и Эстония всецело поддерживают усилия США и НАТО по милитаризации прибалтийского региона под лозунгом «сдерживания российской агрессии». Грузия, Молдавия и Украина в 2014 году подписали договоры об ассоциации с Евросоюзом и солидаризуются с русофобскими силами коллективного Запада в проведении антироссийской политики. Грузинские и украинские власти наращивают партнерские отношения с НАТО и не перестают «мечтать» о полноправном членстве в этой военно-политической организации.
«Дружественно нейтральные государства» — Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан не стремятся к тесной кооперации в рамках Содружества Независимых государств (СНГ), но поддерживают с Российской Федерацией партнерские отношения.
«Дружественные, пророссийски ориентированные государства» (Армения, Белоруссия, Казахстан и Киргизия) — участники Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
В 1992 году президент Казахстана Н. Назарбаев на саммите среднеазиатских государств предложил отказаться от термина «Средняя Азия и Казахстан» в пользу нового — «Центральная Азия». Руководители среднеазиатских республик тем самым выразили свое стремление выделиться в новый геополитический регион на постсоветском пространстве и дистанцироваться от России. Объективно данный процесс во многом был об-
условлен различной направленностью внешнеполитических ориентаций новых независимых среднеазиатских государств, усилением конкуренции между ними за региональное лидерство. Термин «Центральная Азия» используется ныне в СМИ. Однако с точки зрения географической науки Центральная Азия — это гораздо более обширный регион, включающий помимо Средней Азии и Казахстана также Монголию, западную часть Китая и Южную Сибирь. При использовании термина «Центральная Азия» возникает парадокс: центр Азии располагается за пределами этой «Центральной Азии», 14 % территории Казахстана располагается в Европе.
Согласно доминирующему в отечественной геополитической и военной науке подходу, пять среднеазиатских республик (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан) образуют «Среднеазиатский регион».
Геополитический потенциал Среднеазиатского региона. Совокупная площадь Среднеазиатского регио-
на составляет свыше 4 млн км2. В странах региона проживает почти 80 млн человек, представляющих около 100 этнических групп. Самой густонаселенной страной является Узбекистан: на относительно небольшой территории (447 400 км2) проживает 33,9 млн человек (табл. 1). Согласно данным ООН (2020) по уровню жизни населения Казахстан занимал 58-е, Узбекистан — 105-е, Туркменистан — 108-е, Кыргызстан — 122-е и Таджикистан — 127-е места. Государственную границу с Российской Федерацией имеет Казахстан, с Китайской Народной Республикой — Казахстан, Кыргыз-
стан и Таджикистан, с Исламской Республикой Иран — Таджикистан и Туркменистан, с Исламским Эмиратом Афганистан — Туркменистан и Узбекистан. Общий объем военных расходов стран региона превышает 4 млрд долларов США, а численность их вооруженных сил и других воинских формирований составляет 226 тыс. человек. Все среднеазиатские государства считаются внутриконтинентальными. Выхода к Мировому океану нет ни у одного из них. Выход к внутреннему Каспийскому морю имеют только Казахстан и Туркменистан.
Таблица
Основные показатели геополитического потенциала стран Среднеазиатского региона
Показатели Республика Казахстан Киргизская Республика Республика Таджикистан Туркменистан Республика Узбекистан
Площадь, кв. км 2 724 902 199 951 141 400 491 200 448 924
Протяженность границ, км 12188 (с РФ — 7548, КР — 1257, РУ — 2351, Туркменистаном —330, КНР — 1783) 4328 (с РК — 1257, РУ — 1378, РТ — 630, КНР — 1063) 3380 (с ИЭА — 1345, РУ — 910, КР — 630, КНР — 495) 3844 (с РК — 330, РУ — 1621, ИЭА — 745, ИРИ — 1148) 6283 (с РК — 2351, КР — 1257, РТ — 910, Туркменистаном — 1621, ИЭА — 144)
Численность населения, млн человек 18,6 6,5 9,3 9,6 33,9
Членство в ММПО ООН, СНГ ЕАЭС, ОДКБ ООН, СНГ, ЕАЭС, ОДКБ ООН, СНГ, ОДКБ ООН, СНГ (ассоциированный член) ООН, СНГ
ВВП, млрд долл. США 159,0 6,0 7,3 40,7 48,8
Золотой запас, т 380,4 11,8 15,6 17,2 343,6
Внешний долг, млрд долл. США % от ВВП 152,7 / 83,0 4,7 / 48,3 2,8 / 35,8 28,82 / 29,3 27,6 / 31,3
Военные расходы, млн долл. США 359 118 80 200 3422
Продолжение таблицы
Показатели Республика Казахстан Киргизская Республика Республика Таджикистан Туркменистан Республика Узбекистан
Численность ВС и других формирований, тыс. человек Около 100 (ВС: СВ, Силы воздушной обороны, ВМС, аэромобильные и спец. войска, РВиА), погран. служба КНБ, нац. гвардия МВД 15 (ВС: СВ, силы воздушной обороны, подр. СпН), государственная погранслужба — 6,8; нац. гвардия — 3,0; войска ГКНБ 20 (ВС: СВ, мобильные войска, ВВС и силы ПВО), нац. гвардия — 7,5; внутренние и погранвойска 26 (ВС: СВ, ВВС, ВМС), формирования МВД, КНБ, гос. погран. служба, служба охраны президента 65 (ВС: СВ, войска ПВО и ВВС, спец. войска) нац. гвардия — 1,0
Транспортная инфраструктура, тыс. км и ед. ж/д — 15; а/д — 96; водные пути — 3,9; магистральные трубопроводы (МГП) — 15; аэп — 35, в т. ч. между-народн. — 14 ж/д —0,5; а/д — 34 (общ. польз-я — 19); водные пути — оз. Иссык-Куль; МГП — 782; аэп — 7, в т. ч. между-народн. — 4 ж/д — 0,7; а/д — 26,4 (междунар. — 3,3); МГП — 1; аэп — 6, в т. ч. между-народн. — 4 ж/д — 3,5; а/д — 13,7; МГП — 8; аэп. — 16, в т. ч. между-народн. — 3 ж/д — 7,0; а/д — 184; водные пути — 1; МГП — 14; аэп — 12, в т. ч. между-народн. — 7
Среднеазиатский регион богат природными ресурсами. В структуре общемировых разведанных запасов угля доля региона составляет около 2 %, природного газа — 4,5 %. По добыче угля ему принадлежит 10-е место в мире, по выработке электроэнергии — 19-е, по совокупному производству золота — 9-е место. Регион лидирует по запасам черных, цветных и редких металлов. По добыче более 30 из них находится на 1-й—20-й позициях. Однако запасы топливно-энергетических и других природных ресурсов размещены неравномерно. Так, из разведанных в регионе запасов угля в Казахстане сосредоточено 88,6 %, нефти — 86 %. На долю Казахстана и Узбекистана приходится свыше 20 % разведанных мировых запасов урана1.
Страны региона обладают солидным транспортно-транзитным потенциалом, представляя собой «ворота» в российское Поволжье, Южный
Урал и юг Западной Сибири. По их территории проходит система транспортного сообщения «Север—Юг», соединяющая Россию с Ираном и Индией, несколько мощных газо- и нефтепроводов, а также «Шелковый путь» — трансконтинентальная евроазиатская магистраль. Она связывает тихоокеанское побережье Китая (порт Ляньюньган) через железнодорожную сеть Казахстана, России, стран Восточной и Центральной Европы с атлантическим побережьем Западной Европы (Роттердам, Нидерланды)2.
Страны региона насчитывают две крупные реки (Амударья и Сырдарья) и свыше 10 тысяч горных рек, которые протекают в Киргизии и Таджикистане. Амударья (1415 км) протекает по территории Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана и Кыргызстана; Сырдарья (2012 км) — по территории Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Озер сравнительно мало, среди них самые крупные —
Аральское озеро (море), Иссык-Куль, Балхаш, Каракуль.
Геополитические позиции среднеазиатских республик. Существенным геополитическим потенциалом обладает Республика Казахстан. Правительство Казахстана осознает международную практику геополитики и представляет, какой геополитический интерес является самым насущным для Казахстана. Это экономика и зарубежные инвестиции. В этой области Казахстан достиг ведущих позиций по сравнению со всеми остальными республиками СНГ.
Межгосударственные отношения Казахстан выстраивает в соответствии с принципом «концентрических кругов», расходящихся по воде, — от центра к периферии. Первый круг предусматривает однозначную приверженность Казахстана стратегическому партнерству с Россией практически по всему спектру международно-политических и экономических вопросов; второй круг — поддержание дружественных связей с Кыргызстаном, Узбекистаном, Туркменией и Таджикистаном, что дает Казахстану возможность сохранять паритет с Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой и другими государствами региона; третий круг — сотрудничество с соседними среднеазиатскими республиками, а также с Турцией, Ираном, Пакистаном, Афганистаном и Азербайджаном; четвертый круг — установление устойчивых дружественных связей с КНР, что обеспечивает выход Казахстана к морским портам Азиатско-Тихоокеанского региона; пятый круг — обеспечение доступа к передовой технологии и опыту Японии, США и стран Западной Европы3.
Геополитические амбиции присущи Узбекистану, который претендует на ведущую роль в регионе. Узбекистан занимает исключительно выгодное положение: через его территорию
ведут дороги в Южную Азию. Ему принадлежит важная роль в обеспечении безопасности в регионе, в том числе в борьбе с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков и торговлей людьми, урегулировании кризиса в Афганистане4. По размеру экономического потенциала его сравнивают со «спящим великаном». Это второе государство в регионе по площади территории и лидер по численности населения и промышленному производству: минеральных удобрений — 80 %, химволокна — 94 %, природного газа — 54 %, цемента — 54 %, хлопка-сырца — 65 %. В недрах страны содержится 118 видов минерального сырья. А по запасам золота и урановой руды Узбекистан занимает соответственно 4-е и 12-е места в мире5. Узбекистан развивается как безъядерное, внеблоковое государство. В целях решения актуальных политических и социально-экономических проблем Ташкент установил отношения взаимовыгодного сотрудничества со многими государствами мира, в том числе со своими ближайшими соседями, а также с Россией и Китаем. Кроме того, Узбекистан активно участвует в работе международных организаций ШОС и СНГ. Что касается членства Узбекистана в ЕАЭС, то этот вопрос требует осторожного подхода и предварительной экспертной оценки. Первостепенной для Ташкента считается проблема рационального использования трансграничных рек и дорог, вопросы урегулирования отношений с Кыргызстаном по поводу некоторых эксклавов (регионов, отделенных от основной территории страны и окруженных другими государствами) и приграничных участков, незавершенная делимитация границы с соседним Таджикистаном.
Геополитическое пространство Кыргызстана находится на стыке трех цивилизаций — исламской, хрис-
тианской и буддийской. Кыргызстан определил три вектора своей внешней политики. Первый вектор — стратегическая ориентация на США, Россию и Китай. Кыргызстан — первая страна СНГ, ставшая членом ВТО, одной из первых вступившая в ООН. К тому же Кыргызстан участвует в работе других международных организаций, эффективно сотрудничает с такими финансовыми институтами, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Исламский банк развития. Второй вектор — Турция, государства Южного Кавказа, Украина, регионы России, страны Западной Европы, Центральной Азии и Монголия. Третий вектор — региональная ориентация (Иран, Афганистан, Центральная Азия, Турция, частично и прикаспийские страны, а также Монголия и Тыва).
В самой сердцевине геополитических и геоэкономических процессов в Среднеазиатском регионе находится Таджикистан. Национальные интересы Таджикистана заключаются в достижении энергетической и инфраструктурной независимости, обеспечении региональной политической безопасности, борьбе с терроризмом и наркотрафиком. Во внешнеполитической сфере руководство Таджикистана последовательно реализует стратегию многовекторности, одновременно взаимодействуя с Россией и Китаем.
Проблемными и сложными остаются взаимоотношения Таджикистана и Узбекистана, что связано с нерешенностью вопроса о границах, с наличием узбекского меньшинства в стране. В обозримой перспективе обострение имеющихся противоречий между двумя среднеазиатскими республиками чревато вооруженным конфликтом высокой степени интенсивности.
Серьезным вызовом для национальной безопасности Таджикистана
выступает афганский кризис, который обостряет террористическую угрозу и проблему нелегального оборота наркотиков. «Очевидно, что в нынешних условиях, — полагает глава внешнеполитического ведомства России С.В. Лавров, — существуют реальные риски "перетока" нестабильности в сопредельные государства»6. Это, в свою очередь, представляет угрозу таджикской государственности.
Стремясь компенсировать эти риски, равно как общую геоэкономическую и геополитическую слабость, руководство Таджикистана, скорее всего, продолжит проводить политику тесного взаимодействия с Россией и Китаем, используя первую сторону как военно-политического союзника по ОДКБ, а вторую сторону — как ключевого экономического «донора» и инвестора в развитие. Что же касается дислоцируемой в Таджикистане российской 201-й военной базы, то она служит определенным гарантом таджикской государственности и безопасности в Среднеазиатском регионе.
В основу внешней политики Туркменистана положена доктрина постоянного нейтралитета и постепенного перехода страны к самоизоляции. Среди среднеазиатских государств — участников СНГ он отличается наименьшей плотностью контактов с Россией и одновременно очень низким уровнем развития отношений с США и ведущими странами ЕС. Туркменистан игнорирует региональные амбиции Узбекистана и Казахстана, развивает торгово-экономические связи с Турцией и Ираном и одновременно дистанцируется от поддержки их политических устремлений. С 2012 года Ашхабад участвует в реализации проекта Трансазиатского транспортного коридора — так называемого «Лазуритового коридора»*. Речь идет о создании интегрированной транс-
портно-транзитной системы в пяти странах (Афганистан, Туркменистан, Азербайджан, Грузия, Турция), включающей автомобильные и железные дороги, а также мультимодальные морские и сухопутные порты.
* «Лазуритовый коридор» — часть Шелкового пути, которым везли из Афганистана ляпис-лазурь и другие полудрагоценные камни на Кавказ, в Россию, Европу и Северную Африку.
Встраиванию Туркменистана в интеграционные процессы в форматах СНГ, ЕАЭС и, возможно, ШОС, способствует новая экономическая стратегия Ашхабада. Она предусматривает широкое привлечение иностранных инвестиций в освоение богатейших месторождений туркменского шельфа Каспия и других нефтегазоносных районов страны. В равной степени это касается продвижения других транснациональных проектов — газопровода Туркменистан—Афганистан— Пакистан—Индия, строительства Прикаспийского газопровода и реконструкции действующей газотранспортной системы7. Тем самым Туркменистан последовательно, шаг за шагом осуществляя свои планы в области создания многовариантной системы газопроводов, межгосударственных ЛЭП, автомобильных и железнодорожных коммуникаций по направлению Север—Юг и Запад—Восток, становится обладателем ключевых энергетических и транспортных путей, одинаково привлекательных для Европы и Азии.
Традиционные вызовы и угрозы национальной безопасности. Среди вызовов и угроз национальной безопасности среднеазиатских государств наибольшую опасность вызывают
международный терроризм, религиозный экстремизм, незаконный оборот наркотиков, этнический сепаратизм, территориальные конфликты, проблемы водных ресурсов и нелегальной миграции.
С точки зрения радикального ислама Среднеазиатский регион является сегодня одним из наиболее «взрывоопасных» на пространстве СНГ. Влияние исламского фактора ощущается здесь особенно остро благодаря границе с Афганистаном, который, хотя и в разной степени, оказывает дестабилизирующее воздействие на ситуацию практически во всех среднеазиатских республиках. К тому же следует учитывать, что исторически данный регион являлся связующим звеном между центрами исламской цивилизации Ближнего Востока и мусульманским населением России, Синьцзян-Уйгурским автономным районом Китая. Узбекские города Самарканд, Бухара, крупные города Ферганской долины — Коканд, Наманган, Фергана, Андижан и Ош, а также южные города Казахстана — Шымкент, Туркестан и Тараз были в свое время духовными центрами мусульманской культуры. В этой связи неслучайно многие радикальные силы ставят целью создание на территории региона «вилайя-та Хорасан», в состав которого будет включена территория Узбекистана, которое, по замыслу, должно стать частью так называемого «Всемирного исламского халифата»8'9.
Относительная прозрачность границ в пределах Среднеазиатского региона, ввиду наличия горной местности, способствует формированию достаточно развитой преступной сети по транспортировке наркотиков в европейском направлении. Наркобизнес в среднеазиатских республиках тесно связан с экстремистскими организациями, прежде всего Исламским движением Узбекистана (ИДУ),
которое контролировало в конце 1990-х годов до 70 % наркоторговли в регионе10. Сегодня почти 90 % опиатов поступает на мировой рынок из соседнего Афганистана11.
Несовпадение этнических и государственных границ, берущее свое начало в национально-государственном размежевании 1924—1925 годов, привело к тому, что во всех среднеазиатских республиках проживают крупные общины других титульных этносов региона. Так, в Узбекистане в 1999 году проживало 1,2 млн таджиков, 967 тыс. казахов, 216 тыс. киргизов и 142 тыс. туркмен; в Туркменистане (1995) — 407,1 тыс., Киргизии (1999) — 665 тыс., Таджикистане (2000) — 937 тыс. узбеков. За исключением Узбекистана, самой крупной этнической общиной которого являются таджики, наиболее многочисленная диаспора в остальных республиках Средней Азии — уз-беки12. Наличие крупных этнических общин, проживающих на границе со своим «титульным» государством, является сегодня мощным конфлик-тогенным фактором.
Вопросы водоснабжения, а также качество пресной воды на сегодняшний день являются настолько важным фактором в жизни среднеазиатских республик, что его игнорирование способно привести к дестабилизации социально-экономической и политической ситуации в регионе. Контроль над водными ресурсами становится причиной межгосударственных конфликтов. В борьбе за жизненно важные водные ресурсы используются все средства, в том числе и группировки радикально-религиозного и криминального толка, действия которых направлены на расшатывание ситуации в определенной стране13. Отсюда вопросы обеспечения населения и экономики пресной водой в условиях дефицита гидроресурсов рассматриваются ру-
ководством среднеазиатских республик как компонент стратегии национальной безопасности.
Остается неурегулированным вопрос о трудовых мигрантах из Таджикистана, что может стать препятствием на пути вступления Таджикистана в ЕАЭС. В этом плане у России есть позитивный пример сотрудничества с Кыргызстаном, граждане которого с вступлением их страны в Евразийский экономический союз получили больше прав и возможностей в России. Однако либеральная миграционная политика может привести к дестабилизации внутриполитической обстановки как в России, так и в среднеазиатских республиках.
Среднеазиатские республики — объект экспансии. Выгодное геостратегическое положение и ресурсно-сырьевая база среднеазиатских республик превратила их в объект экспансии США, Китая, Турции и Европейского союза.
В феврале 2020 года Вашингтон анонсировал новую стратегию США в отношении Центральной Азии на 2019—2025 годы, которая предусматривает: поддержку и укрепление суверенитета и независимости среднеазиатских стран как в отдельности, так и региона в целом; продолжение сотрудничества со странами региона в борьбе с терроризмом и экстремизмом; поощрение сотрудничества среднеазиатских государств с Афганистаном в энергетической, торговой и других сферах; содействие реформам в сфере верховенства права и соблюдения прав человека, а также в формировании в регионе благоприятной среды для американского бизнеса14. В данном документе прямо заявлено, что тесное сотрудничество со всеми пятью среднеазиатскими странами будет содействовать продвижению американских ценностей и обеспечит противовес влиянию других государств.
Вашингтон стремится удержать в фокусе своих геополитических интересов прежде всего Узбекистан, который, несмотря на крепнущее экономическое сотрудничество с Россией, своим главным внешнеполитическим партнером определил США. Только в 2018 году Узбекистан и США подписали более 20 крупных контрактов на сумму 4,8 млрд долларов.
После вывода своего воинского контингента из Афганистана единственным интересом Вашингтона в Среднеазиатском регионе, по мнению ряда отечественных политологов, является использование этого исламского государства в роли регионального «спойлера», генерирующего проблемы для России и Китая15,16. Как полагает ряд политологов-специалистов по Афганистану, США сделали ставку на муллу Барадара Ахунда (одного из лидеров «Талибана»), чтобы выполнить две глобальные задачи: вывести войска из Афганистана без потерь и «насолить» Китаю, а заодно России и Ирану, оставив талибам весь арсенал оружия. Вашингтон заинтересован в распространении исламистских притязаний талибов на Китай, Среднюю Азию и Пакистан, который слишком рьяно дружит с Китаем. В Пакистане, занимающем пятое место в мире по численности населения, талибы планируют скооперироваться со своими духовными союзниками из движения «Техрике Талибан Пакистан», стремящегося свергнуть официальную власть в Ис-ламабаде17.
В противостоянии с Вашингтоном талибы могут использовать и «Аль-Каиду» (запрещена в РФ). Ранее эта организация имела в Афганистане от 2,5 до 3 тыс. штыков, набранных в 13 и располагающая сетью в 34 странах мира. Причем «Аль-Каида» глубоко законспирирована, и ее адепты, сторонники джихада с неверными, давно внедрены в «Талибан». Словом,
куда бы ни пошли они — выгодоприобретатель номер один понятен.
США после ухода из Афганистана стремятся перенести свое военное присутствие в страны Среднеазиатского региона (Узбекистан, Таджикистан, Киргизию и Казахстан). В связи с этим заместитель министра иностранных дел Российской Федерации С.А. Рябков напомнил заместителю госсекретаря США В. Нуланд, что Россия не приемлет подобного развития событий18.
Среднеазиатский вектор внешней политики Пекина. Китайская Народная Республика стала одним из крупнейших инвестиционных и торговых партнеров среднеазиатских государств, выступив с инициативой осуществления мегапроекта «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП)19. Это чрезвычайно амбициозный проект, рассчитанный на длительную перспективу. Он отражает устремления Китая как растущей сверхдержавы. Реализация этой инициативы сможет создать глобальную транспортную сеть в Евразии, которая позволит Пекину снизить зависимость от морских путей, а в случае обострения ситуации в Южно-Китайском море, получить альтернативные маршруты доставки своих товаров в Европу.
Геостратегические планы Турции, которая в отличие от Китая претендует не на экономическое, а на духовно-нравственное лидерство. Втягивание среднеазиатских стран в духовно-нравственные ориентиры Турецкой Республики активно поддерживается англосаксонским миром. На этом пути сделаны уже серьезные успехи. Это и переход ряда стран на латинский алфавит, и строительство турецких школ в регионе на фоне сокращения количества русских школ, позиционирование себя как защитника всех обижаемых в исламском мире.
Выгодное геостратегическое положение и богатая
ресурсно-сырьевая база среднеазиатских республик превратила их в объект экспансии США, Великобритании, Китая, Турции и Европейского союза.
Идеологической основой турецкой экспансии в Среднеазиатский регион является пантюркистская концепция «Один народ — пять государств». В число «пяти государств» включены: собственно Турция, Азербайджан, Казахстан, Киргизия и Узбекистан. В Анкаре очень хотят видеть в этом списке Туркменистан с его огромными запасами нефти и газа. Причем концепция «одного народа» снабжена картой, на которой обозначены не только среднеазиатские республики в цветах Турции, но и огромные территории России как ареал турецкого влияния и проживания «российских турок». На заседании Тюркского совета, прошедшем в октябре 2019 года в Баку, Р. Эрдоган заявил, что не отделяет от Турции Казахстан и другие страны Средней Азии: «Туркестан — это наше родовое гнездо, наш основной очаг. Мы все очень большая семья из 300 млн человек, которые говорят на одном языке, верят в одну и ту же религию, имеют одну историю, культуру, разделяют одну цивилизацию. Я знаю, что наши казахские, киргизские, узбекские, таджикские и туркменские братья смотрят на Турцию так же, как и мы. Они считают нашу страну своим домом»20.
Турецкое руководство всячески поддерживает украинские претензии на Крымский полуостров и своими
действиями фактически способствует наращиванию военной напряженности в зоне конфликта на Донбассе. Турция получила великолепный плацдарм в лице Азербайджана для дальнейшей экспансии в Южно-Кавказском регионе. Анкара активно действует в среднеазиатских республиках. Министр обороны Турции в конце октября 2020 года совершил в Среднеазиатский регион визит, идея которого состояла в налаживании военно-стратегического сотрудничества с тюркоязычными странами с целью создания в перспективе «Армии Турана». Потенциальными членами этого военного блока помимо Азербайджана рассматриваются Узбекистан, Казахстан, Киргизия и Туркменистан21.
О геостратегических устремлениях Турции открыто было заявлено в статье посла Турции в Вашингтоне Мурата Мерджана (Murat Mercan), опубликованной 17 октября 2021 года в Defense One под заголовком «Пришло время для примирения Турции и США». В частности, в ней сказано следующее: «У нас общие интересы на Ближнем Востоке, в Северной Африке, бассейне Черного моря и Азии. Для стабильного и безопасного плавания в водах евразийской загадки трансатлантическому сообществу нужны образцы для подражания. Турецкое военное присутствие помогло изменить баланс сил в Большой Евразии в пользу трансатлантического сообщества. Турция и США должны работать вместе»22. Одним словом, посол предложил администрации Д. Байдена, чтобы Турция от имени трансатлантического мира стала «тараном» в Евразии.
Призывы Р. Эрдогана с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН к пересмотру основ мировой политики и итогов Второй мировой войны в очередной раз подтверждают неуемные амбиции турецкого руководства.
Решение президента Турции объявить персонами нон грата послов 10 государств (США, Германии, Франции, Канады, Финляндии, Норвегии, Швеции, Дании, Новой Зеландии и Нидерландов) представляет собой своеобразный сигнал исламскому миру, что союз с Западом не повлияет на позиционирование Турции как исламской сверхдержавы. После того как послы через Twitter сообщили о своей приверженности статье Венской конвенции, которая обязывает их не вмешиваться во внутренние дела государства, турецкий президент счел возможным изменить свое решение о высылке дипломатов23.
Неоосманские амбиции Анкары в отношении Южно-Кавказского и Среднеазиатского регионов, которые являются традиционной зоной национальных интересов Российской Федерации, как нам представляется, требуют всестороннего анализа и адекватной оценки специалистами внешнеполитического и военного ведомств России.
Стратегия Европейского союза. В первой стратегии Евросоюза в отношении Среднеазиатского региона (2007) в качестве приоритетных направлений сотрудничества были определены: обеспечение безопасности, верховенства закона, прав человека и эффективного управления; реализация проектов в сфере образования; интенсификация инвестиций в торговлю, энергетику, транспорт, охрану окружающей среды и водопользование; формирование стабильного межкультурного диалога.
В новой стратегии — 2019 «Евросоюз и Центральная Азия: новые возможности для более крепкого парт-нерства»24 в качестве главной сферы сотрудничества была названа энергетическая сфера. Это объясняется возросшими потребностями в энергоресурсах при сокращении собственного производства внутри Евросою-
за, обострением конкуренции между Российской Федерацией, Норвегией и Алжиром, которые являются основными поставщиками углеводородов в страны ЕС. К тому же на европейский рынок энергоресурсов вышли США со своим сжиженным газом.
В соответствии с обновленной стратегией в Брюсселе рассматривают Среднеазиатский регион в качестве перспективного рынка сбыта европейских товаров и связующего звена с самым крупным торговым партнером ЕС — Китаем. При декларировании сотрудничества ЕС в уже обозначенных ранее областях (безопасность, права человека) в числе приоритетных областей инвестирования в страны региона обозначены сферы образования, науки и культуры. Тем самым Евросоюз сделал акцент на использовании инструментов мягкой силы в реализации своих интересов в Среднеазиатском регионе.
Новые вызовы и угрозы: афганский фактор. В настоящее время новые вызовы и угрозы безопасности среднеазиатских государств и национальным интересам Российской Федерации исходят с южного направления. После падения в августе 2021 года в Кабуле проамериканского режима и захвата власти радикальным исламистским движением «Талибан» (запрещено в России) Афганистан стремительно превращается в новую горячую точку, где укрепляют свои позиции многочисленные международные террористические организации, в том числе — «Исламское государство» (ИГ) и «Аль-Каида» (террористические организации, запрещенные в РФ). В Афганистан подтягиваются террористы из зон боевых действий на Ближнем Востоке и Севере Африки. Идет активная вербовка боевиков — выходцев из среднеазиатских стран25.
События в Афганистане при всей скоротечности и драматичности пока
проходят относительно мирно, их можно считать чисто внутриафган-ским делом без какого-либо иностранного вмешательства. Но история предыдущих десятилетий все-таки дает больше причин для беспокойства. В 1990-е годы исходящий из Афганистана исламский экстремизм имел целью подорвать не только регион Центральной Азии, но и целостность России. Несмотря на заявления нового афганского руководства о том, что оно не намерено распространять влияние движения на среднеазиатские республики, исключать этого полностью нельзя. И это понимают не только в Москве, но и в столицах среднеазиатских республик. В частности, в Ташкенте не исключают вооруженного вторжения в Узбекистан с территории Афганистана, а также активизации боевиков ИДУ в Ферганской долине. В отличие от Узбекистана, приостановившего в 2012 году свое членство в ОДКБ, и Туркменистана с его официально признанным нейтральным статусом, запрещающим вхождение в любые военно-политические структуры, три другие среднеазиатские республики (Таджикистан, Кыргызстан и Казахстан) могут рассчитывать в качестве членов ОДКБ на военную помощь России.
Ситуация в Афганистане, по мнению российского руководства, несет риски как для стран Центральной Азии, так и для Содружества в целом, вызывает беспокойство и требует активизации совместных усилий. «По нашим данным, — заявил Президент Российской Федерации В.В. Путин, — количество только игиловцев («Исламское государство», запрещено в РФ) на севере Афганистана насчитывает около 2 тысяч. Их лидеры вынашивают планы по распространению своего влияния на среднеазиатские государства, на российские регионы, делают ставку на разжигание этноконфесси-ональных конфликтов и религиозной
ненависти. Террористы стремятся проникать на территорию Содружества в том числе и под видом беженцев. Россия будет внимательно следить за тем, как новые власти Афганистана налаживают нормальную жизнь, и намерена поддерживать процесс межафганского урегулирования. Но официально Россия признавать власть движения «Талибан» (запрещено в РФ) торопиться пока не будет»26.
В интересах нейтрализации вызовов и угроз, исходящих из Среднеазиатского региона и соседнего с ним Афганистана, военно-политическим руководством государств, являющихся участниками ОДКБ и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), был осуществлен ряд превентивных мероприятий27'28.
В августе—октябре 2021 года проведены совместные учения специальных и миротворческих соединений вооруженных сил России, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана.
В рамках стратегического учения «Мирная миссия-2021» вооруженных сил стран Шанхайской организации сотрудничества (Индия, Казахстан, Китай, Кыргызстан, Пакистан, Россия, Таджикистан, Узбекистан) на совещании руководителей военных ведомств договорились о координации усилий по предотвращению угроз, исходящих с афганского направления.
В ходе оперативно-стратегического учения ОДКБ «Боевое братство-2021», специальных учений «Эшелон-2021», «Поиск-2021», «Взаимодействие-2021» военнослужащие России, Белоруссии, Армении, Казахстана, Киргизии и Таджикистана отработали совместные действия по отражению вторжения условных террористов на территорию стран региона.
Складывающаяся военно-политическая обстановка в Среднеазиатском регионе в связи с событиями в соседнем Афганистане подверглась тщательному анализу и оценке
на заседании Совета глав государств СНГ (Душанбе, 15 октября 2021 г.). Участники Содружества выработали согласованную позицию в вопросе признания талибов.
По инициативе Москвы 20 октября 2021 года прошло третье заседание Московского формата консультаций по Афганистану29, в котором приняли участие дипломаты России, Китая, Пакистана, Ирана, Индии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и полномочные представители движения «Талибан» (запрещено в РФ). Власти США поддержали проведение заседания, но заявили, что не приедут на встречу. Участники Московского совещания приняли заявление30, в котором призвали действующее руководство Афганистана принять дополнительные меры по улучшению системы государственного управления и формированию подлинно инклюзивного правительства, адекватно отражающего интересы всех основных эт-нополитических сил страны; проводить умеренную и благоразумную внутреннюю и внешнюю политику, осуществлять дружественную политику по отношению к соседям Афганистана, добиваться таких общих целей, как прочный мир, безопасность, надежность, долгосрочное процветание, уважать права этнических групп, женщин и детей. Кроме того, они с удовлетворением приняли к сведению подтверждение временным правительством Афганистана ранее взятых на себя обязательств по недопущению использования территории Афганистана против интересов безопасности государств региона и предложили запустить коллективную инициативу по скорейшему созыву под эгидой ООН представительной международной донорской конференции. При этом подчеркнули, что основное бремя постконфликтного экономического и финансового вос-
становления и развития Афганистана должны нести силы, военные кон-тингенты которых присутствовали в этой стране в течение последних двадцати лет.
6 января 2022 года в связи с обращением президента Республики Казахстан К.-Ж.К. Токаева и ввиду угрозы национальной безопасности и суверенитету Республики Казахстан, вызванной в том числе вмешательством извне Совет коллективной безопасности ОДКБ в соответствии со ст. 4 Договора о коллективной безопасности принял решение направить Коллективные миротворческие силы ОДКБ в Республику Казахстан на ограниченный по времени период с целью стабилизации и нормализации обстановки в этой стране31. Фактически это первый случай, когда миротворческий потенциал ОДКБ был реально задействован для обеспечения безопасности, стабильности и целостности одного из государств — членов этой Организации.
Президент Российской Федерации В.В. Путин в выступлении на внеочередной сессии Совета коллективной безопасности ОДКБ подчеркнул: «События в Казахстане не первая и далеко не последняя попытка вмешательства извне во внутренние дела наших государств. И принятые по линии ОДКБ меры ясно показали, что мы не позволим раскачивать ситуацию у себя дома и не дадим реализовать сценарии так называемых цветных революций»32.
Таким образом, в современной системе международных отношений Среднеазиатский регион сохраняет исключительное значение, являясь точкой пересечения геополитических интересов России, США, Китая, Турции и Евросоюза и одновременно перекрестком крупнейших мировых цивилизаций: христианства, конфуцианства и ислама. Это не только ключевой регион на карте мира, установление контроля над которым позволяет управлять глобальным
транзитом стратегического сырья для крупнейших развивающихся экономик и, как следствие, влиять на их экономический рост, совокупную мощь и направления экспансии ведущих участников Большой геополитической игры.
Среднеазиатский регион представляет собой зону исторически обусловленных национальных интересов Российской Федерации, играющей роль важного партнера среднеазиатских республик и модератора привилегиро-
ванного сотрудничества в политической, торгово-экономической и гуманитарной сферах.
Россия как ведущая геополитическая держава призвана обеспечить стабильность военно-политической обстановки в Среднеазиатском регионе, а значит, и необходимый уровень безопасности своих южных рубежей через развитие двусторонних отношений со среднеазиатскими государствами, а также в формате ШОС, СНГ, ЕАЭС и ОДКБ.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Природные богатства Средней Азии. https://istmat.info/node/45041; Природно-ресурсный потенциал стран Средней Азии. https://megalektsii.ru/s9529t7.html (дата обращения: 25.10.2021).
2 Комов М.С. Транспортно-транзит-ный потенциал региона как важнейший фактор его экономического развития // Вестник евразийской науки. 2018. № 5. URL: https://cyberleninka.ru/ (дата обращения: 30.10.2021).
3 Геополитическая стратегия Республики Казахстан. URL: https://vuzlit. ru/851950/ (дата обращения: 05.10.2021).
4 Ахмедов Х.Т. Участие Узбекистана в развитии военно-политической интеграции и обеспечении региональной безопасности в Центрально-Азиатском регионе // Постсоветские исследования. 2019. Т. 2. № 4. С. 1180—1185.
5 Исаев Т. Узбекистан — страна, богатая месторождениями. URL: https://www. podrobno.uz/cat/economic/2017/06/13/ (дата обращения: 05.08.2021).
6 Лавров С.В. Выступление на пленарном заседании международной конференции «Центральная и Южная Азия: региональная взаимосвязанность. Вызовы и возможности». Ташкент, 16 июля 2021 года. URL: https://www.mid.ru/foreign_ policy/news/ (дата обращения: 02.11.2021).
7 Клименко А. Туркменистан как потенциальный участник ШОС и его влия-
ние на ситуацию в Центральной Азии // Мировые державы в Центральной Азии. М.: ИДВ РАН, 2011. С. 140—145.
8 Малышева Д.Б. Афганский кризис и постсоветская Центральная Азия // Мировая экономика и международные отношения. 2017. № 8. С. 14—23.
9 Сченснович В.Н. Афганский кризис и угрозы безопасности Центрально-Азиатского региона (обзор) // Россия и мусульманский мир. 2018. № 4. URL: https:// cyberleninka.ru/article/n/ (дата обращения: 28.10.2021).
10 Богатуров А.Д., Дундич А.С., Троицкий Е.Ф. Центральная Азия: «отложенный нейтралитет» и международные отношения в 2000-х годах. Очерки текущей политики. Вып. № 4. М.: НОФМО, 2010. С. 90.
11 Путин В.В. Выступление на заседании Международного клуба «Валдай». Сочи, 21 октября 2021 г. https://zelv.ru/v-rossii/149391-polnyy-tekst-vystupleniya-vladimira-putina-na-zasedanii-kluba-valday.html (дата обращения: 02.11.2021).
12 Дмитриева Е.Л. Постсоветская Центральная Азия: этнотерриториальные споры и пограничные конфликты (обзор) // Россия и мусульманский мир. 2018. № 4. URL: https://cyberleninka.ru// (дата обращения: 02.11.2021).
13 Дмитриева Е.Л. Водные ресурсы Средней Азии: проблемы и пути решения // Россия и мусульманский мир. 2019. № 3.
URL: https://cyberleninka.ru/ (дата обращения: 02.11.2021).
14 США представили новую стратегию по Центральной Азии — основные положения. URL: https://uz.sputniknews. ru/politics/20200206/13407192.html (дата обращения: 25.09.2021).
15 Ким Е. США примеряют роль «спой-лера» в Центральной Азии. URL: https:// ia-centr.ru/experts/evgeniya-kim/ (дата обращения: 24.10.2021).
16 Родионов И., Никоноров Г. Пропишите Кабулу рецепт. Единая политическая методичка уже не работает // Военно-промышленный курьер. 2021. № 33. 31 августа.
17 Ераносян В. Договорняк по-американски. Что стоит за тайными отношениями между США и талибами // Военно-промышленный курьер. 2021. № 33. 31 августа.
18 Рябков о переговорах с Нуланд: американцы не прислушиваются к требованиям России. URL: https://www. kommersant.ru/doc/2021/10/12/ (дата обращения: 24.10.2021).
19 Каратаева К.Е. Фактор Китая в контексте развития концепции ЭПШП и интересы России // Россия: тенденции и перспективы развития. 2017. № 12-1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ (дата обращения: 26.10.2021).
20 Шарлай А. Drang nach Osten турецкого «недосултана». URL: https:// rusidea. org/2021/01/04/ (дата обращения: 24.10.2021).
21 Сивков К. Анкара и ее амбиции. Турецкая военно-политическая экспансия — серьезный фактор нестабильности вблизи России // Военно-промышленный курьер. 2021. № 30. 10 августа.
22 Cumhuriyet: Турция начала торг с США посредством «сдерживания России». URL: https://news.myseldon.com/ru/ news/index/2021/10/22/ (дата обращения: 02.11.2021).
23 Кобринский А.Л. Шахматная партия Турции в Центральной Азии. Москва может уступить регион Анкаре // Независимая газета 2021. 31 октября; Эрдоган пе-
редумал высылать десять послов после их нового заявления. URL: https://www.rbc. ru/politics/26/10/2021/ (дата обращения: 02.11.2021).
24 Колесникова Л.С. Новая стратегия Европейского Союза в Центральной Азии и ее влияние на евроазиатскую интеграцию // Постсоветские исследования. 2020. № 2. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/ (дата обращения: 24.10.2021).
25 Боевые действия «переползают» из Афганистана в Центральную Азию: тревожные факты. URL: https://tj.sputniknews. ru/20210723/1041113875.html/ (дата обращения: 22.10.2021).
26 Путин заявил о планах боевиков ИГ в Афганистане распространить свое влияние. https://russian.rt.com/world/ news/2021/10/15/ (дата обращения:
27.10.2021).
27 Фаличев О. Карусели для агрессора. На учениях «Мирная миссия-2021» впервые отработаны новые тактические приемы боевых действий // Военно-промышленный курьер. 2021. № 38. 5 октября.
28 Российский генерал назвал цели совместных учений РФ и Таджикистана. URL: https://vpk-news.ru/news/64356/ (дата обращения: 23.10.2021).
29 В Москве прошли переговоры с талибами. Россия согласна помочь Афганистану, но не готова признать «Талибан». URL: https://lenta.ru/brief/2021/10/21/ (дата обращения: 22.10.2021).
30 Совместное заявление участников Московского формата консультаций по Афганистану, Москва, 20 октября 2021 года. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_ policy/ (дата обращения: 25.10.2021).
31 Заявление МИД России в связи с решением Совета коллективной безопасности ОДКБ о направлении Коллективных миротворческих сил ОДКБ в Республику Казахстан. URL: http://redstar.ru/2022/01/10/ (дата обращения: 07.01.2022).
32 Путин В.В. Выступление на внеочередной сессии Совета коллективной безопасности ОДКБ, сост. 10 января 2022 г. URL: https://ria.ru/ (дата обращения:
10.01.2022).
