CC BY
67
УДК 801.56
Л. Б. Воробьева
СРАВНЕНИЯ КАК СРЕДСТВО ЯЗЫКОВОЙ ОБРАЗНОСТИ В ПСКОВСКИХ СКАЗКАХ1
Статья посвящена определению роли сравнений, в том числе устойчивых сравнений, в художественной системе псковских сказок, выявлению связи сравнительных образов с самыми разными сферами материально-культурной и общественной жизни.
Ключевые слова: сравнение, устойчивое сравнение, псковская сказка, языковая образность.
В последнее время интерес к проблеме изучения произведений народного творчества заметно усилился: не только фольклористы, но и этнографы, лингвисты, психолингвисты стали заниматься анализом текстов народной прозы.
Мир сказки сложный и многогранный: каждый народ вкладывает в нее свой бытовой и социальный опыт, жизненную философию, обусловленную историей, мировоззрением и бытом определенной среды. Говоря о художественной системе фольклорных жанров, В. П. Аникин отмечает наличие в них разных типов тропов, близких им сравнений и параллелизмов. Специфичность эпоса обнаруживается в самом качестве фольклорной образности — в тематическом сравнении предметов и явлений, в выборе основания для сравнения, сопоставления и замещения [1, с. 331].
Целью нашей работы явилось определение роли сравнений, в том числе устойчивых сравнений (УС), в художественной системе псковских сказок, выявление связи сравнительных образов с самыми разными сферами материально-культурной и общественной жизни. Рассматривались единицы, извлеченные методом сплошной выборки из текстов сказок мультимедийного издания «Народные сказки Псковского края» [6].
Анализ многочисленных текстов сказок показал, что использование в них сравнений связано с характеристикой человека (его внешности, физических качеств и физиологических состояний, черт характера, поведения, речевой деятельности), с характеристикой событий, явлений природы, вещей, окружающих человека и осмысляемых человеком. Благодаря своему ассоциативно-образному происхождению, сравнения передают богатейшую гамму человеческих эмоций.
Образы большого числа компаративных единиц восходят к универсальным явлениям животного и растительного мира, бытовым представлениям, истории, духовной культуре (обрядам и суевериям, религиозным представлениям). Как правило, они строятся на переосмыслении основных, наиболее общих признаков, черт, свойственных этим явлениям. Именно эти группы сравнений стали объектом нашего описания.
Многие исследователи обращают внимание на то, что распределение УС по семантическим разрядам неравномерно, не все области объективной действительности получают отражение в компаративных единицах; одни семантические группы охватывают большое число УС, другие представлены единичными оборотами. Как
1 Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта №15-14-60001.
Серия «Социально-гуманитарные науки». 2/2015
заметила Л. А. Ивашко, «наполненность тех или иных групп находится в прямой зависимости от коннотативной насыщенности фразеологизмов. Богаты и разнообразны группы оценочных ФЕ, связанных с характеристикой человека, его физических и психических особенностей, действий и состояний (причем более многочисленны фразеологизмы с пейоратиным значением), ФЕ, выражающие понятия количества, меры и степени» [4, с. 8].
Анализ псковских сказок подтверждает, что наибольшее количество сравнений в них относится к тематической группе «Человек». Следует отметить, что, несмотря на значительную распространенность сравнений, характеризующих умственные способности человека, подтвержденную многими исследователями, нами в сказках не обнаружено ни одной единицы с этим значением.
Материал сказок подтверждает справедливое замечание И. А. Подюкова о том, что в народной самооценке, в устойчивых характеристиках внешности человека преобладают аналогии с реалиями окружающего мира, и первое, что бросается в глаза,
— это чрезвычайная детализированность в описании внешности [7, с. 95-96].
В отличие от общерусских народных сказок, где устойчивыми сравнениями характеризуется рост человека (.мужичок с ноготок, борода с локоток; растет словно тесто на опаре), в псковских сказках не обнаружены сравнительные примеры роста человека. Но в целом внешность описывается: А вор-то перепачкался в такую липучую, потом в перъя перекатался, перъя — весь как чёрт сделался и сидел наблюдал, когда они будут играть (№ 120 (79) «Вор Фоныга»); Марфута уже невеста, пора б замуж выдавать, да никто не хочет даже плевать: леная; как палка, чёрная, нескладная! (№ 171 (118) «Маша и злая мачеха»); Во, брат Демьян, как нас объягорил Иван: ходить разодетый, как атаман! (№ 175 (122) «Про Ивана-бездельника»).
Так как действующими лицами сказок часто являются животные, то и их внешность получила отражение в сравнениях. Например: Наелась она [коза], что бочка, наелася (№ 26 (17) «Коза-рогоза»); Он пошёу на мельницу, увесь обкачауся у муку, стау белый, как коза. — о волке (№ 27 (18) «Про козу-дерезу»); Сидел, сидел, наутро поглядел и видить: Сивчик-Бурчик, такой красивый, как в сказке сказать!
— о коне (№ 58 (37) «Сивчик-Бурчик»); Такой красивый, что ни в сказке сказать, ни пером описать! — о жеребце (№ 59 (38) «Сивка-Бурка»).
В сказке «Про невестку, свёкра и внучка» дается характеристика внешности черта: Вылез дедушка, вот такой, с рогам, лохматый, вот таки копыты (широко размахивает руками). Вылез, — говорить, — такой, — говорить, — как козёл.
В псковских сказках достаточно примеров, с помощью сравнений характеризующих действия человека или качество действия: Мужик был плюгавенькый такой, усяво на свете боялси, трясси, што лист, ну, етот, на бярезине (№ 152 «Удачный выстрел»); Маша проснётся и реветь. ... Завела, как волчонок, каждый день воеть, до чего ж надоела! (№ 171 (118) «Маша и злая мачеха»); Оженил Иван своих Иванов, набрал невесток Марей, да как взялись за дело, как вши за тело! (№ 183 (130) «Иван с женой да три Ивана с Фомой»); А в мяня будет учоный, будет что сыр в масле кататься! (№ 92 (58) «Царь Дадон»); Дал парень дочке лекарство — и всю хворь как рукой сняло (№ 62 (40) «Есть ли правда на свете»).
В связи с тем, что действующими лицами сказок являются не только люди и животные, но и мифологические существа, сравнительная характеристика дается и их действиям: Слезла и давай начала это дерево зубами грызть. Грызёт зубами, как
пилой пилит! — о Бабе Яге (№ 38 «Васятка и Баба-Яга»); Ваня дал осилку, тот загремел с лошади, как гром, и насмерть сразу! (№ 59(38) «Сивка-Бурка»).
Удалосьзафиксироватьодинпример,когдаспомощьюсравнения характеризуется предмет: Залез на печку, как разеернетъ кольцо, оно как блеснетъ, как сеет в доме! (№ 58 (37) «Сивчик-Бурчик»),
В данной статье нами не только сделана попытка дать идеографическое описание сравнений, обнаруженных в псковских сказках, но и представлена тематическая кассификация лексики, выражающей образную основусравнений.
Образные стержни псковских сказок условно мы разделили на 7 тематических групп:
1. Наименования частей тела (соматизмы).
2. Наименования, связанные с растительным миром (часть дерева).
3. Наименования, обозначающие представителей животного мира (домашние и дикие животные, насекомые).
4. Названия явлений неживой природы (атмосферные явления).
5. Наименования предметов и явлений бытовой сферы (предметы домашнего обихода, продукты питания).
6. Наименования мифологиче ских суще ств.
7. Наименования лиц по должности.
Анализ сравнительных компонентов (образных стержней) вскрывает их органическую связь с традиционной символикой, когда окружающая действительность, преломляясь в сознании людей и приобретая символическую интерпретацию, отражается в языковой семантике.
Человеческое тело на основе мифологических интерпретаций может быть представлено как система символов, в которой объединяются духовное и материальное начала. Сравнение как рукой сняло наряду с такими фразеологизмами русского языка как живой рукой 'очень быстро, молниеносно', на скорую руку 'быстро, без большой затраты времени' передают характер протекания действия с временным оттенком.
Несколькими примерами представлены сравнения, основанные на переосмыслении признаков и свойств, харакетриных для тех или иных растений. Сравнение дрожать (трястись) как осиновый лист в значении 'испытывать страх, боязнь; трястись от страха' в псковской сказке имеет сокращенную структуру: тряс-си, что лист. Сравнение связывают с преданием, что на осине повесился Иуда-предатель, и оскверненному Иудой дереву суждено якобы вечно дрожать [3, с. 386]. Специфическим оборотом является фольклорное сравнение стать (перед кем) как лист перед травой в значении 'о мгновенном появлении того, кого хотят увидеть'. Оно встречается в сказках «Сивчик-Бурчик» и «Сивка-Бурка»: Сивчик-Бурчик, вещий Каурчик, встань передо мной, как лист перед травой! и Сиука-Бурка, вечная Каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Ассоциации, положенные в основу сравнений человека с животными {белый, как коза; воет, как волчонок; как козёл), основаны на наблюдениях человека над внешностью и поведением этих животных, поэтому внутренняя форма этих сравнений прозрачна и не требует дополнительных разъяснений.
Несмотря на то, что в целом в русских сравнениях явно преобладают наименования вредоносных насекомых (муха, комар, паук, таракан, клоп и др.), что обусловлено отрицательными свойствами насекомых вообще, их связью с «нижним миром»
Серия «Социально-гуманитарные науки». 2/2015
и нижней частью мирового древа (корнями), связью с нечистой силой (духами, демонами, злыми божествами), а положительный символический смысл, как правило, связан только с пчелой, образ вши в псковской сказке «Иван с женой да три Ивана с Фомой» является положительным. Сравнение взялись за дело, как вши за тело характеризует людей, начавших что-л. делать с большим рвением, очень старательно.
Известно, что в народных традициях уподобление человека солнцу, грому, вихрю переводит его в ранг природного объекта, зачастую подчеркивая исключительность того или иного свойства или действия. В сказке «Сивка-Бурка» обнаружено сравнение загреметь как гром (Ваня дал осилку, тот загремел с лошади, как гром, и насмерть сразу!), которое подчеркивает ассоциации, вызванные неожиданностью, стихийностью проявления данной природной силы, а также звуковое сходство.
Образы сравнений с названиями предметов быта, утвари, орудий труда, использованных в псковских сказках, связаны, как правило, с внешним видом реалий, специфическими их качествами: толстый как бочка (Наелась коза как бочка)', как палка, чёрная, нескладная; грызёт зубами, как пилой пилит.
Устойчивое сравнение будто сыр в масле кататься, характеризующее чью-л. богатую, обеспеченную жизнь в полном достатке, отражено книжным языком уже с XVII века. Народное сравнение с сыром, катающимся в масле, отражает процесс переработки молока, известный издавна в русской деревне. Слово сыр в этом выражении обозначает 'творог', а как известно, сыр-творог и коровье масло — крестьянские символы жизненного благополучия, сытости и довольства [3, с. 683].
Представления о внешнем виде черта сложились под сильным влиянием книжной традиции и визуальных форм религиозного искусства. Черт уродлив, страшен, грязен; как правило, это заросшее шерстью, с торчащими кверху волосами существо [2, с. 520]. Сравнение как чёрт сделался в псковской сказке построено на внешнем сходстве героя (вора) с чертом: он перепачкался во что-то липкое, а потом перекатался в перьях.
В «Большом словаре русских народных сравнений» как атаман имеет значение 'о властном, удалом, бойком, решительном и отважном человеке' [5, с. 24]. В сказке «Про Ивана-бездельника» сравнение строится на внешней характеристике, на что указывает левая часть сравнения: разодетый, как атаман.
Интересно, что в сказках встречаются сравнения с образным стержнем сказка. Как правило, они характеризуют что-л. прекрасное, идеальное, порой даже неправдоподобное: Сивчик-Бурчик, такой красивый, как в сказке сказать! (№ 58 (37) «Сивчик-Бурчик»); Такой красивый, что ни в сказке сказать, ни пером описать! (№ 59 (38) «Сивка-Бурка»); а иногда сравнения строятся на общем сходстве: Жили-были, как в сказке, да, два друуа (№ 50 «Как парень у покойного друга гостил»).
Таким образом, в результате выделения тематико-идеографических групп сравнений стало очевидно, что преобладающими являются единицы, характеризующие внешность человека или животного. Анализ сравнений показал, что они, образно, ярко и наглядно характеризуя человека и предметы окружающей действительности, являются не только способом наименования, но и точным средством оценки обозначаемого.
Литература
1. Аникин В. П. Теория фольклора: Курс лекций. М.: МГУ, 1996.
2. Березович Е. Л., Виноградова JL Н. Черт // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / Под общ. ред. Н. И. Толстого. Т. 5. М.: Индрик, 2012. С. 520-527.
3. Бирих А. К., Мокиенко В. М., Степанова JI. И. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. М.: Астрель: ACT: Люкс, 2005.
4. Ивашко JI.A. Очерки русской диалектной фразеологии. JL: ЛГУ, 1981.
5. Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Большой словарь русских народных сравнений. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008.
6. Народные сказки Псковского края: мультимедийное издание / Под ред. Н. В. Большаковой, Г. И. Плогцук. Составители: Н. В. Большакова, Л. Б. Воробьева, Н. Ф. Лжценко, 3. В. Митченко, М. И. Муратова, Г. И. Плогцук. Разработчик приложения для ЭБД: А. М. Чиликин. Псков, 2014.
7. Подтоков И. А. Народная фразеология в зеркале народной культуры: Учебное пособие. Пермь: ПГПИ, 1990.
Об авторе
Воробьева Лина Бронислововна — кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и русского языка как иностранного, Псковский государственный университет, Россия. E-mail: [email protected]
L. В. Vorobieva
COMPARISON AS A MEANS OF LINGUISTIC IMAGERY IN PSKOV TALES
The article deals with the definition of the role of comparisons, including stable comparisons, in the artistic system of Pskov tales, identification of the relationship of comparative images with different fields of material and cultural and social life. Key words: comparison, stable comparison, Pskov tale, linguistic imagery.
About the Author
Lina Vorobieva — Candidate of Philological Sciences, Associate Professor at the Department of the Russian Language and the Russian Language as a Foreign Language, Pskov State University, Russia. E-mail: [email protected]
