CC BY
154
ПРАВО \ЪтУ=
Д.Б. ЕЛИСЕЕВ
аспирант кафедры государственного строительства и права Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Е-mail: [email protected] Тел. 8 916 730 89 14
СПРАВЕДЛИВОСТЬ, РАВЕНСТВО И ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ КАК ЦЕННОСТНЫЕ ОСНОВАНИЯ ПРОЦЕССА МЕДИАЦИИ
Справедливость, равенство и здравый смысл представляют собой эталон для оценки степени соответствия нормам общественных интересов. В практике медиации посредникам по урегулированию конфликтов в досудебном процессе необходимо ориентироваться на эти незыблемые нравственные ценности.
Ключевые слова: справедливость, равенство, здравый смысл, медиация, медиатор, правосудие, посредник.
Представления людей о справедливости постоянно изменялись, что не могло не отразиться в философских и правовых подходах к справедливости.
Древнейшей формой справедливости является принцип «талиона» (от лат.ТаПо - возмездие, равноценное проступку) или эквивалентного воздаяния: «око за око», «ущерб за ущерб», «жизнь за жизнь», зафиксированный в Ветхом Завете. Этот принцип был основным вплоть до писанных законодательств первых цивилизаций, сохранившись и в них в виде «воздающей справедливости».
Содержание воздающей справедливости кон -кретизировалось в зависимости от исторических условий и государственного устройства по трем основным направлениям:
1. Строгое соблюдение эквивалентности возмездия проступку;
2. Ужесточение наказания выше меры проступка;
3. Смягчение наказания ниже этой меры.
По мере развития и усложнения социальнополитических отношений и, соответственно, политико-правовых институтов государства, конкретизируется и понятие справедливости. Справедливость представляет некий эталон для оценки степени соответствия той или иной нормы общественным нуждам и интересам, главным из
©Д.Б. Елисеев
которых является самосохранение общества как единого целого.
Аристотель различает общую и частную формы справедливости. Общая справедливость представляет собой фактически нравственный регулятор социально организованных отношений между людьми, придающий разумность и легитимность полисной, то есть государственной жизни.
Частная или специальная справедливость является регулятивным принципом распределения благ в государственно-организованном обществе для решения неизбежной дилеммы «равенства-неравенства» его членов в процессе распределения.
Также Аристотель делит справедливость на справедливое по природе и справедливое по закону (справедливость законности). Справедливое по природе выше справедливого по закону. Справедливость законности подразумевает «волю граждан выполнять свои законные обязательства по отношению к общности граждан, а также требования всеобщего блага» [16, с. 103].
На основе теории справедливости Аристотеля в европейской морально-правовой культуре получили развитие две основные модели справедливости, которые, например, А.А. Гусейнов определяет как «кооперативно-холистскую» (Платон, Аристотель, Гегель, Маркс) и «конфликтно-
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
индивидуалистическую» (Гоббс, Локк, Кант) [3, с. 623]. В первой из них государство, будь то античный полис или просвещенная монархия, понимается как опредмеченный разум и воплощенная справедливость. Целостность и благо государства, несомненно, выше благ и интересов отдельного индивида, которому свойственна личная справедливость, заключающаяся в неукоснительном следовании долгу самоограничения по принципу «каждому свое». Для второй традиции государство лишь внешнее средство ограничения и сдерживания конфликтов, условие безопасности индивидов путем уравновешивания их прав на основе «общественного договора». Индивидуальное благополучие является здесь мерой государственной справедливости, рамками которой, в принципе, и должны ограничиваться роль и функции государства.
У римлян представление о праве и справедливости увязывалось так, что слова, обозначающие данные понятия, производятся от одного корня. Право не может ни создаваться, ни модифицироваться, ни применяться без опоры на понимание справедливости предпринимаемых правовых актов. Справедливость - фундамент права, несущего в себе истину содержательную и вместе с тем юридически точно очерченную. «...Право, следовательно, обосновано абсолютно, истекая из идеи справедливости, правды», - писал Л.П. Карсавин[8, с. 125].
Определённые шаги на пути правового толкования справедливости сделал А. Шопенгауэр, который в своем труде «Обоснование этики» (3-й раздел работы «Об основе морали») включил специальный параграф «Добродетель справедливости», так как, по его мнению, «справедливость
- первая и самая существенная кардинальная добродетель», которая как «подлинная свободная добродетель имеет свое начало в сострадании». А чувство сострадания как основа морали и всех нравственных поступков имеет два аспекта, или уровня: один пассивный - удерживает от причинения вреда и страдания другим людям («мужская добродетель»), - это и есть справедливость. Другая же, высшая ступень - активное сострадание («женская добродетель») предполагает активное вмешательство и деятельную помощь при причинении страданий другому - это уже «любовь к ближнему». Таким образом,
заключает А. Шопенгауэр, «несправедливость или неправда всегда состоит в нанесении обиды другому. Оттого понятие несправедливости положительно и предшествует понятию права, понятию отрицательному и обозначающему просто поступки, которые можно совершать, не обижая других, то есть, не причиняя неправого. Отсюда «правоведение - часть морали, устанавливающая поступки, от которых надлежит воздерживаться, если мы не желаем обижать других, то есть совершать несправедливость» [21, с. 212.См. также: с. 192,209,212,220].
С развитием государства и общества справедливость является изначально и все больше становится главным фактором и критерием не только жизнеобеспечения, но свободы и достоинства человека. И если в XVIII веке справедливость - мера свободы (П. Гольбах), то в XX веке она еще и мера ответственности за другого, основанная на любви, исходящей из этой ответственности (Э. Левинас) [19, с. 178-181].
Современное понимание справедливости все более отождествляется с понятием «социальная справедливость», которая сегодня интегрирует то, что еще Платон называл справедливостью человека и справедливостью государства. Как пишет современный арабский юрист Алъ-Ашмави: «Социальная справедливость - это право на равные возможности, недопущение эксплуатации, вынесение подлинной оценки труду каждого индивида, удовлетворение его потребностей гармонично, не ущемляя прав других. Политическая справедливость - это право каждого индивида участвовать в отправлении политической власти. Юридическая справедливость - это право каждого индивида ясно представлять себе правила и законы, регулирующие его отношения с другими индивидами и с обществом, также его право на равенство со своим противником перед этими правилами и законами. Таковы идеи справедливости, выработанные современной цивилизацией и выношенные новым человеческим духом» [17, с. 251].
Термин справедливость в юриспруденции обычно используется в двух значениях:
1) последовательное осуществление действующего права и борьба против всякого произвольного нарушения закона;
ПРАВО
2) идеальный элемент всякого права, «идея», которой «служат».
Герберт Харт в своей работе «Понятие права» трактует справедливость как нечто поддерживающее или восстанавливающее баланс в отношениях между людьми и формулирует правило справедливости: «Трактуй одинаковые случаи одинаково...а разные - по-разному» [20, с. 161].
В современной теории права сущность и содержание права часто рассматриваются как справедливость, и даже соединение справедливости и равенства (С.С. Алексеев, В.С. Нерсесянц, РЗ. Лившиц). Однако природа справедливости в праве понимается неоднозначно. Вызывают возражения некоторые позиции РЗ. Лившица, который указывает на правовую природу справедливости, на то, что с самого начала идея справедливости воплощается именно в праве [9, с. 66].
Р. Иеринг связывает обыденное правосознание личности с нравственным здоровьем нации, о котором необходимо заботиться государству. «Сила народа равнозначна с силой его правового чувства, забота о национальном правовом чувстве есть забота о здоровье и силе государства. Под этой заботой я разумею, конечно, не теоретическую - путем образования, а практическое проведение принципов справедливости во всех житейских отношениях [4, с. 49]. Исходя из этого, он подчеркивает такой фактор формирования правового сознания, как справедливость права и законов, господствующих в государстве. И действительно, правосознание отдельной личности и всего общества может меняться под воздействием правовой действительности. Уровень правовой осознанности личности существенно снижается при резком изменении общественнополитического строя, правовой идеологии в целом. Правосознание человека может корректироваться при обращении за защитой своих прав в правоохранительные органы как в положительную, так и в отрицательную стороны. Он указывал, что понятие справедливости «основано на принципе равенства в праве» [5, с. 176-177].
Если с точки зрения европейских юристов, справедливость закона - это равенство всех перед законом и неотвратимость наказания, то в российском массовом сознании исторически укоренилось противопоставление «закона» и «справедливости»: «судить не по закону, но по
справедливости», «судить не по закону, но по совести». Это противопоставление существует и сегодня. Поэтому одна из важнейших ролей досудебного урегулирования юридического конфликта, на наш взгляд, как раз в том, что только медиатор может соединить справедливость и закон.
С. Муромцев в статье «Право и справедливость» противопоставляет некий объективизм справедливости объективизму устоявшегося правового порядка; противоречие разрешается сознательным изменением государства и закона в пользу справедливости [13, с. 75-82]). Интересно, что автор противопоставляет справедливость
- праву. «Право, - пишет автор, - в противовес справедливости мыслится как нечто непреклонно строгое: напротив, справедливость дает нам правило снисходительное, тягучее: право решает по форме, справедливость вникает в дело по его существу; право довольствуется логичностью своих рассуждений. Справедливость стремится удовлетворить требованиям нравственного чувства, хотя и не всегда способна вылиться в определенные словесные формулы; право остается в согласии с основными требованиями данного государственного и общественного строя, справедливость внимает человеческим слабостям и судит по-человечески; право есть выражение стремлений и требований государства, власти, закона, справедливость - выражение чувств всего народа; право подчас охраняет требования эгоистичные, справедливость проникнута тенденцией альтруизма; право, в конце концов, - творчество человеческого разума, справедливость - голос разума, природы, откровение разума божественного» [13, с. 68, 80-81].
В таком расчленении справедливость рисуется как нечто противоположное праву. Право есть порядок действительный, справедливость - порядок желательный; право все знают и испытывают как реальный факт, к справедливости стремятся, как к идеалу. Очевидно, С.А. Муромцев рассматривает справедливость как начало большее, чем правовое, не вмещающееся в правовые рамки, как явление нравственности. Однако в жизни общества наступает момент, когда стремления к справедливости увенчиваются успехом и идеальное становится реальным. Речь не идет об идеальном воплощении справедливости, очень скоро
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
представления о справедливости разовьются, и право вновь окажется «несправедливым».
Справедливость воплощается в правовой действительности и находит выражение на трех уровнях - правосознании, правовых нормах, правоотношениях, а также в правовом поведении всех субъектов права. Справедливость в праве проявляется через равенство, гуманизм, законность, ответственность.
В праве справедливость представляет собой уравновешенность, оптимальную совокупность условий, при которых произвол одного лица совместим с произволом другого:
1. Развитость прав и свобод человека, признание их высшей ценности соответственно пониманию человека как главного субъекта всемирной истории, ценности личности как цели, а не средства в праве.
2. Соответствие объема прав и свобод человека социально-культурному, нравственноправовому уровню развития человеческого сообщества в целом и конкретно исторической ситуации.
3. Равенство прав и свобод независимо от каких бы то ни было различий и их неотчуждаемость.
4. Наличие реальных возможностей для свободы выбора в рамках всего объема прав и свобод.
5. Возможность самостоятельно действовать в соответствии со свободно избранным вариантом поведения.
6. Сбалансированность прав и свобод с обязанностями человека и запретами (максимальная мера свободы, устанавливаемая запретами, не может быть меньше минимальной неотъемлемой свободы).
7. Неотождествление прав и свобод с обязанностями.
8. Равенство обязанностей.
9. Отсутствие злоупотребления правами и свободами в процессе их реализации.
10. Пропорциональность меры свободы (правам и свободам) мере позитивной юридической ответственности.
11. Пропорциональность негативной юридической ответственности правонарушению.
12. Отсутствие незаконных привилегий (не основанных на предметной качественности).
13. Обеспеченность прав и свобод позитивными средствами - средствами стимулирования, поощрения, рекомендациями, мерами организации, согласования.
14. Обеспеченность прав и свобод государственным принуждением.
15. Обеспеченность прав и свобод непосредственным применением норм международного права внутригосударственными судами и другое.
Нарушение какого-либо из указанных условий влечет нарушение справедливости, искомая ценность не воплощается в законе, он не является правовым. Правовые законы - те, которые воплощают общечеловеческие ценности.Даже неполное перечисление элементов справедливости в праве указывает на пронизанность права справедливостью в виде идей, идеалов, целей, принципов, формул.
Именно справедливость определяет главный смысл досудебного урегулирования правового конфликта с участием медиатора. Таким образом, справедливость - в его представлении - выступает как мерило, оценка права с точки зрения его соответствия нравственным категориям добра и зла, правды и лжи и т. д.
В представлении медиатора, исполняющего обязанности посредника в разрешении правового конфликта, справедливо применять закон в тех или иных ситуациях - значит, применять его без вмешательства предрассудков и заинтересованности. Но реализация данного принципа на практике в медиативном процессе может столкнуться с существенным осложнением, а именно: часто критерии справедливости могут меняться у участников правового конфликта в зависимости от их моральных и политических взглядов.
Что необходимо, чтобы закон стал правовым выражением справедливости? Большинство авторов считает, что необходимо выявление интересов и воли одной стороны, при учете мнений другой. Служение справедливости в правовом и нравственном ее понимании создает в обществе морально-психологическую атмосферу, способствующую распространению добра, милосердия, возвышению цивилизованности и культуры, определяют гуманистический камертон, каковым является право, а его аксиологическом наполнении.
ПРАВО
При ближайшем рассмотрении обнаруживается, что в правоведении справедливость чаще всего рассматривается как равенство, сводится к нему. Специфика такого равенства в том, что речь идет о равноправии, юридическом равенстве прав, а не фактическом равенстве.
Превалирование равенства над справедливостью приводит к негативным явлениям в сфере законности и правопорядка. Международный институт по права человека в Страсбурге в 1971 году попытался выявить слова, наиболее часто встречающиеся в массе международных и национальных юридических документов о проблеме прав человека. Выборка показала, что равенство оказалось на более высоком месте, чем свобода [7, с. 240].
Фактически субъекты не могут быть равны никогда, такова природа человека и общества. Объединения индивидов могут создавать юридические лица, которые есть не что иное, как правовые конструкции, отвлеченные от неповторимого разнообразия фактических признаков, для каковых существенными являются лишь признаки, обозначенные в гражданском законодательстве. Как юридические лица субъекты права равны перед законом. Таким образом, правовая форма есть всеобщая универсальная фикция, которая объявляет фактически неравное - равным, и все субъекты, находящиеся в правовом поле, должны поступать, исходя из этой фикции. В этом один из посылов к рассмотрению права как игры, создания игровой модели права. Однако без этой игры человечество не в состоянии осуществить свободу каждого, равную меру, общий ее масштаб. Равенство в праве есть равные притязания каждого индивида на определенный объем свободы, защищаемые обществом и государством. Фактически такой объем одному индивиду слишком велик и не нужен, другой даже не в состоянии осмыслить и увидеть границы данного объема, третий адекватно чувствует себя в защищенном правовыми средствами пространстве свободы, четвертый же не вмещается в границы, они ему тесны, не позволяют реализовать свои экзистенциальные смыслы. Совершенно справедливо отмечает В.С. Нерсесянц, что «право - лишь равный для различных людей формализованный путь к приобретению прав на различные вещи,
предметы, блага, а не раздача этих вещей и благ поровну каждому» [14, с. 21].
Право есть равный для различных людей путь к освоению, осуществлению в жизни вечных общечеловеческих ценностей. В этом ценность права. Право утверждает свободу, справедливость, равенство в необходимой (минимальной) и достаточной мере. Это та высокая цель, к которой стремится право.
Справедливость правосудия в массовом сознании чаще всего связывается не столько с самой процедурой судебного разбирательства, сколько с результатом - с установлением истины и назначением справедливого наказания [12, с. 117]. Способность человека правильно судить, понимать и размышлять в практических делах, в том числе и досудебных, во многом зависит от уровня его здравого смысла.
Здравый смысл - складывающееся в процессе стихийно-эмпирического обыденного познания представление об окружающем мире и месте человека в нем; способах понимания и оценки явлений; отношениях к другим людям и методах действия в разнообразных жизненных ситуациях, в особенности неопределенных. Здравый смысл называют еще практическим рассудком или житейской мудростью. Как отмечает Л.Н. Толстой, «мудрость во всех житейских делах состоит не в том, чтобы знать, что нужно делать, а в том, чтобы знать, что делать прежде, а что после» [15, с. 190].
Противники медиации трактуют здравый смысл обыкновенного человека как низшую форму интеллекта, которой недоступно познание истины по сложным вопросам о справедливом решении, особенно в неопределенной обстановке. По их мнению, в такой обстановке правильно разрешать вопросы о справедливости способен только ученый, высокообразованный ум. Отрицательное отношение к процессу медиации, и, соответственно, к используемому медиаторами здравому смыслу сформировалось не без влияния высказывания Ф. Энгельса о том, что «здравый человеческий рассудок - весьма почтенный спутник в четырёх стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только отважится выйти на широкий простор исследования» [10, с. 21]. Представляется, что в этом высказывании речь идёт о беспомощ-
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
ности здравого смысла в решении лишь теоретических проблем. Но в практических делах, в том числе судебных (досудебном разрешении конфликта), практический здравый смысл превосходит научные формы мысли. Как правильно отмечает выдающийся советский юрист и автор многочисленных публикаций по вопросам судебной этики М.С. Строгович, «судебная деятельность не есть теоретическое исследование, академическое изучение фактов и явлений. Судебная деятельность - это практика, протекающая в сложной обстановке и трудных условиях, а не лабораторное исследование. Здравый смысл уступает теоретическому мышлению только в научной сфере, в практической же деятельности он необходим, и роль его трудно переоценить» [18, с. 209]. Американский философ У. Джеймс также подчеркивает, что «здравый смысл лучше подходит для одной сферы жизни, наука - для другой, философская критика - для третьей» [18, с. 116].
Отличительной чертой здравого смысла является многомерный подход к осмыслению и оценке предметов и явлений, опора на интуицию, весь прошлый опыт жизни. Еще Демокрит отмечал, что мудрость дает человеку «дар хорошо мыслить, хорошо говорить и хорошо делать» [11, с.314]. Бэкон Ф. выделял два вида практической мудрости: «одна - истинная и здравая, другая -недостойная и ложная. Тот, кто выбирает первую, заботится о своем пути, прибегает к помощи честных людей, вооружается против бесчестных, осторожен в своих начинаниях. Другой же вид мудрости целиком сшит из лжи и хитрости и все надежды свои возлагает на обман других людей и на возможность использовать их в своих интересах» [1, с. 82]. Ф. Бэкон сформулировал основное правило житейской мудрости: «Во всех наших действиях мы должны так внутренне настроить и подготовить себя, чтобы в случае, если нам не удастся в каком-нибудь деле добиться высшей степени успеха, мы могли бы, однако, вплотную приблизиться к ней... Мы должны постоянно следить за тем, чтобы каждое наше действие и каждое наше решение приносили нам тот или иной полезный результат» [1,с. 488-489].
Представляется, что юридическое значение совокупного потенциала здравого смысла двенадцати присяжных заседателей заключается не только и не столько в том, что их общие и частные
знания фиксируют определённый опыт, отражают некий фрагмент или сегмент реальности, но и в том, что они служат оценочным фильтром последующего познания. Благодаря этому посредник в разрешении юридического конфликта (медиатор) воспринимает и оценивает происходящее под определённым углом зрения, что расширяет поле и чувствительность восприятия существующей информации, повышает возможность понимания сущности расследуемого события и других обстоятельств, подлежащих доказыванию. И.Кант указывает на ценность здравого смысла, поскольку лишь благодаря ему «индивид принимает во внимание способ представления каждого другого, дабы собственное суждение как бы считалось с совокупным человеческим разумом и тем самым избегало иллюзий на собственный счет» [6, с. 307].
Подлинное здравомыслие наиболее ярко проявляется в суждениях о правильном или неправильном, справедливом или несправедливом. Как пишет Х.-Г. Гадамер, «обладатель здравого суждения видит вещи с правильной, справедливой, здоровой точки зрения. Авантюрист, правильно рассчитывающий людские слабости и всегда верно выбирающий объект для своих обманов, тем не менее, не является носителем здравого суждения в полном смысле слова» [2, с. 74].
Обыденные знания об окружающей действительности имеют особенно важное значение в процессе доказывания в условиях неочевидности
- при дефиците или противоречивости сведений. Для уменьшения уровня риска при принятии решений человек, обладающий здравым смыслом, житейской мудростью, учитывает все внешние обстоятельства и свои возможности, а также правовые и нравственные законы того общества, в котором он живет, соблюдение которых обеспечивает надежность его деятельности.
Можно выделить следующие компоненты здравого смысла: естественная логическая способность рассуждать и жизненный опыт личности.
Если говорить о первом компоненте, то здесь нужно отметить, что способность рассуждать и делать логические выводы в той или иной степени присуща любому разумному человеку независимо от сферы его деятельности. Абстрактный аппарат естественной логической способности в принципе одинаков у людей разных социально-
ПРАВО
психологических типов. В общем и целом люди мыслят логически правильно, хотя в большинстве своем они науку логики не изучали.
Следующий компонент здравого смысла -жизненный опыт личности - это совокупность приобретенных и освоенных в ходе индивидуальной человеческой жизни знаний, умений и навыков личности, используемых ею в целях решения актуальных жизненных проблем. Основу жизненного опыта образуют обыденные знания об окружающей действительности. Обыденные знания обслуживают практику тем, что позволяют правильно оценить конкретную жизненную ситуацию с учетом всех существенных обстоятельств, принять разумное решение. Практическое знание - это особый, самостоятельный тип знания. Практическое знание направлено на конкретную ситуацию и требует учета обстоятельств в их бесконечном разнообразии.
Следует особенно отметить, что в содержание жизненного опыта личности, на который опирается здравый смысл, входят не только обыденные, но и научные знания. Здравый смысл как критерий рационального мышления не может существовать лишь в качестве некритического сочетания наивного реализма с господствующими в данном обществе традиционными представлениями. Новое здравомыслие насквозь пронизано
современными научными идеями, концепциями, оно питается ими и их питает.
Возможность вычислить - и разоблачить правдоподобную ложь существенно возрастает в досудебной практике, где медиатор отходит от решения профессиональных судей, которые постоянно занимаются судебной практикой (правовой случай для них представляется однообразным экземпляром давно известного дела). Как бы ни были разнородны преступления, но есть в них известное однообразие, которое выступает тем сильнее, чем больше случаев знает судья, чем продолжительнее и богаче его практика. Совсем другое дело - практика досудебного посредника в разрешении правового конфликта, который не создает никакой теории доказательств, в то время как у судьи, именно вследствие обширного опыта, она не может не выработаться.
Резюмируя вышесказанное, необходимо отметить следующее. Медиаторы отправляют важнейшие обязанности посредников в досудебном процессе разрешения правового конфликта на основе справедливости, равенства и здравого смысла. Но для этого необходим, прежде всего, определенный уровень правосознания граждан, основу которого составляют представления об этих ценностях.
Библиографический список
1. Бэкон Ф. Новая Атлантида: Опыт и наставления нравственные и по-литические. 2-е изд. М., 1962.
2. ГадамерХ.-Г. Истина и метод. М., 1988.
3. Гусейнов А.А. Справедливость // Новая философская энциклопедия в 4т. М., 2000. Т.З.
4. Иеринг Р. Борьба за право. М., 1991.
5. Иеринг Р. Цель в праве. Т. 1. СПб., 1981.
6. Кант И. Сочинения в 6 т. М.: 1966, Т.5.
7. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986.
8. Карсавин Л.П. Основы политики. Евразийский временник. Кн. V. Рапз.1927. Цит. по: Хрестоматия по истории политических и правовых учений. Уфа, 1993.
9. Лившиц Р.З. Теория права. М. 1994.
10. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание, М., 1955. Т. 20.
11. Материалисты Древней Греции / Перевод А.О. Маковельскнй, С.И. Соболевский, М.А. Дынник. М., 1955.
12. Мурадьян Э.М. Истина как проблема судебного права. М., 2004.
13. Муромцев С.А. Право и справедливость.//Вестник Моск. Ун-та. Серия 12. 1993. № 4.
14. Нерсесянц В.С. Философия права. М., 2009.
15. Перекличка веков: размышления, суждения, высказывания, М., 1990.
16. Политическая и экономическая этика / Перевод С. Курбатова, К. Костюк. М., 2001.
17. Смирнов А.В. Справедливость (опыт контрастного понимания) //Средневековая арабская философия: проблемы и решения. М., 1998.
18. СтроговичМ.С. Избранные труды в 3 т, М., 1992. Т. 3.
19. Философия, справедливость и любовь / Беседа с Э. Левинасом //Философские науки. 1991. №6.
20. Харт Г.А. Понятие права. СПб., 2007.
21. Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М., 1992.
D.B. ELISEEV
THE VALIDITY OFEQUALITYANDCOMMON SENSE ASTHE BASEVALUEOF THE MEDIATION PROCESS
Justice, equality and common sense are the benchmarks for assessing compliance with the public interest. In the practice of mediation the mediators to resolve conflicts in the pretrial process should be guided by these immutable moral values.
Key words: fairness, equality, common sense, mediation, mediator, justice, the mediator.
