CC BY
231
ГРАЖДАНСКОЕ, СЕМЕЙНОЕ И ГРАЖДАНСКО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2007. № 1 (10). С. 34-44.
© К.В. Хромцов, 2007 УДК 347
КАТЕГОРИЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ (ФИЛОСОФСКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ)
К.В. ХРАМЦОВ
In legal regulation of civil-law attitudes the modern legislator widely uses such independent legal categories as conscientiousness, reasonableness and validity.
Потребность в их использовании объясняется, на наш взгляд, как спецификой ряда общественных отношений, входящих в предмет гражданского права, так и в целом особенностями правового регулирования как вида социального регулирования. Согласно п. 2 ст. 6 Гражданского кодекса Российской Федерации при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. Нетрудно заметить, что в данном случае применение указанных категорий для разрешения спорного правоотношения носит субсидиарный характер, когда отсутствует как правовая норма, прямо регулирующая данное правоотношение, так и норма, регулирующая сходные отношения (аналогия закона).
Помимо аналогии права категории добросовестности, разумности и справедливости применяются и при непосредственном регулировании гражданских правоотношений. Кроме того, в ряде случаев указанные категории специально названы в законе в качестве критериев, которыми следует руководствоваться суду при разрешении конкретных гражданских дел (см., например, п. 3 ст. 451 ГК РФ об определении последствий расторжения договора вследствие существенно изменившихся обстоятельств, ст. 602 ГК РФ в отношении объема содержания по договору пожизненного содержания с иждиве-
нием, ст. 662 ГК РФ применительно к оплате стоимости неотделимых улучшений, произведенных арендатором предприятия, ст. 1100 ГК РФ в части определения размера компенсации морального вреда).
Анализ разнообразных ситуаций применения категорий добросовестности, разумности и справедливости позволяет сделать вывод о том, что особое значение они приобретают как оценочные понятия при реализации относительноопределенной правовой нормы. Последняя из названных категорий - справедливость - и будет предметом нашего дальнейшего исследования.
Учитывая то обстоятельство, что многоаспектные проявления категории справедливости в различных областях общественной жизни имеют общефилософское основание, представляется необходимым предварить изучение проблем реализации категории справедливости в гражданском праве философско-правовым анализом указанной категории.
Идея справедливости всегда занимала особое место в системе человеческих ценностей. Философские концепции справедливости отличаются значительным разнообразием, обусловленным историческими, географическими, экономическими и иными факторами.
Древнейшие варианты идеи справедливости можно обнаружить уже у античных философов. Так, Сократ отмечал, что «справедливость и всякая другая добродетель есть мудрость» [1]. Усматривая взаимосвязь между доб-
родетелью и мудростью, Сократ идее справедливости давал разумное обоснование.
Согласно воззрениям Демокрита, «справедливость состоит в том, чтобы делать то, что нужно, несправедливость же - не делать этого, а уклоняться» [2]. В сфере государственноправовых явлений безусловный приоритет Демокрит отдавал интересам государства. При этом отношение к законам у Демокрита неоднозначное. С одной стороны, закон стремится помочь жизни людей, правда, с оговоркой, когда сами граждане желают жить счастливо; с другой стороны - он характеризует законы как дурную выдумку [3]. В конечном итоге, по его мысли, законы нужны лишь для обычных людей, так как если бы люди не обижали друг друга, то закон не мешал бы каждому жить; мудрец же не должен повиноваться законам, а жить свободно [4]. Применительно к отдельному человеку «добро не в том, чтобы не делать несправедливости, а в том, чтобы даже не желать этого» [5]. Демокрит призывает к взаимопомощи, отрицательно относится к излишествам, в том числе в имущественной сфере. Представления Демокрита о справедливости, государстве, обществе и законах являются частью его учения о естественном прогрессивном мировом развитии, при этом несправедливым он считает то, что противоречит природе. В этой связи, хотя и государство, и законы не даны природой, их происхождение носит необходимый характер.
Одно из центральных мест занимала справедливость в сочинениях Платона [6]. В своем многогранном философском труде «Государство» Платон пытается найти определение справедливости. При этом ведущее место в его рассуждениях занимает идея общего блага, поскольку «ею обусловлены пригодность и полезность справедливости и всего остального» [7]. Последовательно рассматривая справедливость как воздаяние должного каждому человеку, как выгоду сильнейшего и в других аспектах, Платон приходит к выводу о том, что справедливость представляет собой одну из четырех добродетелей идеального государства. По Платону, в числе иных добродетелей (мудрость, мужество, рассудительность) справедливость как для сословий, так и для каждого человека состоит в том, чтобы заниматься своим делом и
не вмешиваться в чужие, чтобы каждый получал свое и исполнял свое [8]. Видно, что справедливость предстает у Платона как необходимость соблюдения должного. Однако это должное весьма своеобразно и характеризуется в литературе как социальный и политический аристократизм, поскольку, по Платону, каждый отдельный человек должен заниматься не просто чем-нибудь одним из того, что нужно в государстве, а именно тем, к чему он по своим природным задаткам более всего способен [9].
Значительное внимание справедливости уделял в своих трудах Аристотель. Под справедливостью, по его мнению, следует понимать пропорциональные и соразмерные отношения между людьми. При этом в его концепции справедливость классифицируется на распределяющую и уравнивающую. Распределяющая справедливость, допускающая неравное распределение благ (власти, почестей, денег) в зависимости от вклада того или иного человека в дела общества и государства, обеспечивает пропорциональное распределение ущерба и выгоды между людьми. Уравнивающая справедливость обеспечивает «арифметическое равенство», равновесие между ущербом и выгодой для каждого человека и предполагает воздаяние равным за равное, соразмерность и эквивалентность [10]. Сфера ее применения - область гражданско-правовых сделок, возмещения ущерба, наказания и т. д. [11]. Отмечая необходимость справедливого воздаяния как условия самосохранения общества, Аристотель пишет: «Если бы не воздаяние, то невозможно было бы и самое общество» [12].
Философско-правовые идеи, выработанные мыслителями Древней Греции, были восприняты и развиты римскими юристами. Так, по воззрениям Цицерона, справедливость представляет собой самую совершенную из всех добродетелей [13]. В вопросе о понятии справедливости Цицерон, в принципе, стоит на позиции Платона и Аристотеля в том, что она требует воздаяния каждому своего. Тем не менее его определение справедливости весьма своеобразно. В своем трактате «Об обязанностях» Цицерон так определяет существо справедливости: «Первая задача справедливости, -пишет он, в том, чтобы никому не наносить вреда, если только тебя на это не вызвали про-
тивозаконием; затем - в том, чтобы пользоваться общественной собственностью как общественной, а частной - как своей» [14]. Таким образом, существо и смысл справедливости, и это особенно важно для частного права, он усматривал в неприкосновенности собственности. Именно в связи с этим Цицерон активно выступал против tabulae novae (кассации долгов), аграрных законов, ущемляющих права крупных землевладельцев и иных вмешательств в область собственности. Здесь можно усмотреть не только то, что Цицерон предстает поборником неприкосновенности частной собственности, но и идею о том, что представления о справедливости зависят от сложившихся в обществе экономических отношений, прежде всего отношений собственности.
Имеется в трудах Цицерона и указание на связь справедливости с тем, что в настоящее время характеризуется категорией добросовестности. «Основание для справедливости -верность, - отмечает Цицерон, то есть стойкость и правдивость в словах и принятых на себя обязательствах». И далее «...верность (fides) была названа так потому, что сказанное делается (fit)» [15].
Далее Цицерон рассуждает о двух видах несправедливости: «один - со стороны тех, кто совершает ее; другой - со стороны тех, кто, хотя и может, не отводит противозакония от тех, по отношению к кому его совершают». Причинами несправедливости являются по Цицерону, страх, алчность, честолюбие, жажда славы. Мешают же борьбе с несправедливостью, в основном, эгоистические мотивы - лень, боязнь вызвать вражду к себе, нежелание брать на себя труд или расходы.
Таким образом, Цицерон одним из первых отметил, что в области явлений, не безразличных для права, сталкиваются два начала: начало эгоистическое и начало общего блага. И категория справедливости имеет целью положить известный предел эгоистическим устремлениям индивидов.
С юридической точки зрения интересны соображения Цицерона об учете формы вины при решении вопроса о возложении ответственности за причиненный вред. Согласно его воззрениям, обдуманная несправедливость должна караться более строго, поскольку «то, что случа-
ется в связи с каким-нибудь неожиданным волнением, менее тяжко, чем то, что совершают умышленно и после подготовки» [16].
В произведениях других римских юристов первых веков нашей эры справедливость связывалась с требованиями жить честно, не вредить другому, отдавать каждому то, что ему принадлежит (Ульпиан), не желать другим того, чего не желаешь себе (Эпиктет) [17].
Таким образом, уже в античный период категории «справедливость» давались, как видно, рациональные обоснования. При этом указанная категория описывалась, в основном, через понятия должного, равенства (неравенства), эквивалентности, соразмерности и пропорциональности, общего блага, необходимой меры. Истоки ее усматривались либо в явлениях «высшего» порядка, либо в природе человека и природе вещей. Для этого периода характерно разграничение права, установленного природой и закона, установленного людьми, причем право отождествляется со справедливостью и выступает для закона мерилом справедливости [18]. В античном правовом наследии имеются фрагментарные трактовки реализации категории справедливости в отношениях, регулируемых в настоящее время гражданским правом (взаимосвязь и взаимозависимость категории справедливости и господствующих отношений собственности, ответственности и формы умысла правонарушителя и др.). В античной философии права начата разработка и функционального подхода к категории справедливости, предприняты глубокие исследования таких ее функций, как восстановительная, уравнивающая, дифференцирующая и др.
Выработанные античными философами представления о справедливости, соотношении естественного и позитивного права получили развитие в Средние Века. При этом, однако, наблюдается отход от социально-политического содержания категории справедливости. В указанный период, где господствующим было теологическое мировоззрение, справедливость естественного закона связывалась с его происхождением от высших сил.
Согласно воззрениям Ф. Аквинского, право - это «действие справедливости в божественном порядке человеческого общежития. Справедливость - одна из этических доброде-
телей, которая имеет в виду отношение человека не к самому себе, а к другим людям и состоит в воздаянии каждому своего» [19]. В своих концепциях права и закона Ф. Аквинский исходит из приоритета вечного закона, выражающего божественный разум, непосредственным проявлением которого является естественный закон. Что касается позитивного права, то по Ф. Аквинскому, собственно правом является лишь то, что не противоречит естественному праву. Введя классификацию несправедливых законов, Ф. Аквинский, в отличие от Аристотеля, считал, что некоторым из них (противоречащих божественных законам) можно не повиноваться.
Отход от теологического мировоззрения происходит в период Нового Времени, когда справедливости вновь придается социальный характер. В крупнейших направлениях развития философской мысли, сформированных Кантом и Гегелем, находит завершенное воплощение концепция философского понимания права. Одно из центральных мест в этом подходе также занимает категория справедливости.
Кант выражал справедливость через отношения долженствования. «Существует, - отмечал он, - принцип морали, не нуждающийся ни в каком доказательстве: не следует совершать ничего, что может оказаться несправедливым. Следовательно, сознание справедливости действия, которое я хочу предпринять, - это безусловный долг» [20]. Отсюда с необходимостью вытекает воплощающий в себе основу философского понимания права важнейший кантовский постулат, известный как категорический императив: «Действуй внешним образом так, чтобы свободное проявление твоего произвола могло быть согласовано со свободой каждого по общему закону» [21]. А право, по Канту, есть «совокупность условий, при которых произвол одного (лица) совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы».
В философской системе Гегеля теория справедливости получает дальнейшее развитие. Основные идеи о справедливости в сфере государственно-правовых явлений были сформулированы им в работе «Философия права» [22], которая, в соответствии с гегелевскими формами развития понятия свободы и права, построена
по трехступенчатой схеме: абстрактное право, мораль, нравственность. На пути восхождения понятия права от абстрактного к конкретному абстрактное право - первая ступень. В.С. Нерсе-сянц в этом отношении отмечает, что абстрактное право, по Гегелю, «несет в себе именно тот смысл, что вообще в основе права лежит свобода отдельного человека» [23]. На этом этапе можно вести речь лишь о правоспособности, так как, по Гегелю, «личность содержит вообще правоспособность» [24]. Здесь позитивный закон еще не проявил себя вовне, поэтому на этой стадии «веление права гласит: будь лицом и уважай других в качестве лиц» [25]. Перекликаясь с кантовским определением права, гегелевская формула очевидным образом корреспондирует евангельскому «возлюби ближнего своего как самого себя» и представляет собой основу философского понимания права.
Свою конкретизацию абстрактное право находит, прежде всего, в праве частной собственности. Гегель, обосновывая необходимость формального, но не фактического равенства, пишет: «Здесь утверждение, будто справедливость требует, чтобы собственность каждого была равна собственности другого, ложно, ибо справедливость требует лишь того, чтобы каждый человек имел собственность. Скорее особенность есть то, в чем находит место неравенство, и равенство было бы здесь неправом» [26]. Как видно, по Гегелю, условием развития свободной личности является обладание собственностью, при этом справедливость в данных отношениях состоит не только в равенстве (на стадии правоспособности), но и в неравенстве (на стадии субъективных прав).
Последовательно прослеживая ступени конкретизации и объективизации свободной воли на стадиях абстрактного права и морали, Гегель приходит к нравственности, «когда понятие свободы объективируется в наличном мире в виде семьи, гражданского общества и государства» [27]. В гражданском обществе, по Гегелю, еще нет подлинной свободы. Это этап стихийной реализации основанных на праве частной собственности и формальном равенстве частных устремлений отдельных лиц. Система потребностей, отправление правосудия, полиция и корпорации - вот основные элементы гражданского общества. Как правильно от-
мечает В.С. Нерсесянц, на ступени гражданского общества, по схеме Гегеля, стихия столкновения частных интересов ограничивается необходимой властью всеобщего не разумно, а внешним и случайным образом [28]. Нельзя не согласиться с В.С. Нерсесянцем также и в том, что «...с точки зрения развития понятия права это необходимый этап, так как здесь демонстрируются взаимосвязь и взаимообусловленность особенного и всеобщего. Развитость идеи предполагает, по Гегелю, достижения такого единства, в рамках которого противоположности разума, в частности моменты особенности и всеобщности, свобода частного лица и целого, признаны и развернуты в их мощи» [29]. Применительно к категории справедливости на стадии гражданского общества, Гегель пишет: «Справедливость составляет нечто великое в гражданском обществе: хорошие законы ведут к процветанию государства, а свободная собственность есть основное условие его блеска; но поскольку я полностью вплетен в особенность, я имею право требовать, чтобы в этой связи принималось во внимание и мое особенное благо.» [30]. Здесь усматривается не только признаваемое Гегелем значение справедливости, но и идея взаимного «взвешивания» частных интересов, где справедливость будет выступать критерием оценки.
Наивысшей формой реализации идеи разума, свободы и права является, по Гегелю, государство. «.Государство, пишет он, - это шествие Бога в мире; его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю» [31]. В связи с этим В.С. Нерсесянц справедливо отмечает, что гегелевская идея государства представляет собой правовую действительность, в иерархической структуре которой государство, само будучи наиболее конкретным правом, предстает как правовое государство. Отсюда свобода, право, справедливость действительны лишь в государстве, соответствующем идее государства [32]. Весьма интересны представления Гегеля об истоках справедливости в государстве. «Общественное мнение, отмечал он, - содержит в себе вечные субстанциональные принципы справедливости, подлинное содержание и результат всего государственного строя, законодательства и всеобщего состояния вообще в форме здравого
смысла людей как той нравственной основы, которая проходит через все, что принимает форму предрассудка, а также истинных потребностей и правильных тенденций действительности» [33]. Идея отыскания справедливости в здравом смысле людей для тех общественных отношений, которые в силу их специфики не могут быть подвергнуты точной правовой регламентации, была воплощена впоследствии введением в позитивное право таких оценочных категорий, как справедливость, добрые нравы, добросовестность, разумность.
Как видно, и у Канта, и у Гегеля право определяется через категорию свободы. Источник права, а значит, и справедливости, усматривается в идее свободной личности. В связи с этим общество, не способствующее самореализации человека, не гарантирующее его прав и свобод, не может быть признано справедливым.
Но справедливость же требует, чтобы свобода каждого не была беспредельной, что обусловливает необходимость отыскания принципа ограничения свободы. Кант по этому поводу отмечал: «Право есть ограничение свободы каждого условием согласия ее со свободой всех других насколько это возможно по некоторому общему закону» [34]. Принцип ограничения свободы состоит, таким образом, в недопустимости посягательства на свободу других людей.
В трудах Канта и Гегеля четкое воплощение получило разграничение права и нравственности. Категорический императив, не исчерпывая свое действие сферой правовых явлений, составляет, тем не менее, нравственную основу права. Будучи реализован в правовой материи, он обретает обязательную силу, подкрепленную возможностью применения государственного принуждения. Положительное право путем установления общеобязательных правил поведения фиксирует пределы свободы граждан. Но прав О.В. Мартышин, отмечая, что «помимо позитивного права, отличающегося конкретностью своих предписаний, необходимо и общее определение меры свободы, содержащееся в философском понимании права. Оно выступает на первый план и превращается в единственный критерий правовой оценки действия в случаях неразвитости позитивного законодательства или коллизий в действующих нормах» [35].
Перенесение вышеуказанных философских построений в сферу реальной правовой действительности привело к осознанию того (и это в последующем нашло отражение в доктрине и судебной практике), что любое право имеет имманентно присущие границы его осуществления. Констатация указанного положения неизбежно приводит к проблеме злоупотребления правом, до конца так и не разрешенную современной цивилистикой.
Глубокому исследованию подвергалась категория справедливости в трудах русских философов.
Б.Н. Чичерин связывал справедливость с началами свободы, равенства, соразмерности. Задачу права он усматривал в разграничении свободы отдельных лиц. Однако для решения этой задачи необходимо обнаружить некое общее начало, которым и является справедливость или правда. Справедливость же связывалась им, в первую очередь, с понятием равенства. Однако это требование не следует понимать упрощенно. Равенство мыслится Б.Н. Чичериным как формальное, как равенство граждан перед законом, признание за всеми равного человеческого достоинства и свободы. Реализация присущей человеку свободы неизбежно приводит к неравенству, что также является справедливым. В связи с этим он, присоединяясь к воззрениям римских юристов, повторяет: правда состоит в том, чтобы каждому воздавать свое. Положив в основу указанные соображения, вслед за Аристотелем, Б.Н. Чичерин приходит к разграничению правды уравнивающей и правды распределяющей. Сущность первой состоит в том, что «при взаимодействии равных между собой лиц должно господствовать уравнение и во взаимных услугах, как бы они ни отличались друг от друга качественно». Уравнивающая, или иначе меновая справедливость, предполагает наличие эквивалента обмениваемых стоимостей, т. е. денег. Что касается распределяющей справедливости, здесь принимается во внимание вклад в общее дело, соразмерность между деянием и воздаянием.
Сферой действия уравнивающей справедливости Б. Н. Чичерин признавал область частных отношений. Распределяющая справедливость используется в основном в публичном праве, но может быть применима и к граждан-
ско-правовым отношениям, например, к отношениям членства в юридических лицах. При этом оба указанных вида справедливости Б.Н. Чичериным не противопоставляются. Они, вызывая к жизни разграничение права на частное и публичное, сосуществуют во взаимосвязи и взаимопроникновении, имеют общим основанием признание лица самостоятельным и свободным субъектом.
Своеобразную трактовку получает категория справедливости в трудах Н.Н. Алексеева. Взяв за основу своей концепции известную уже формулу о необходимости каждому воздавать свое, проанализировав соотношение справедливости с такими категориями, как свобода, равенство, интерес, Н.Н. Алексеев приходит к выводу о том, что «глубочайшей основой идеи справедливости является мысль о том иерархическом порядке, в котором стоят по отношению друг к другу ценности, - мысль о постепенном их достоинстве, о возрастающих и убывающих степенях их совершенства» [36]. В человеческом обществе речь у него идет об идеальном соотношении благ, которое воплощается в действительных отношениях вещей и лиц. Признавая исторический характер справедливости,
Н.Н. Алексеев, тем не менее, отмечал, что «идея справедливости в качестве первичной и наиболее глубокой своей предпосылки предполагает не идею равенства, а идею иерархии» [37].
Понятие о справедливости как о минимальном требовании нравственности в русской философии права связывается прежде всего с именем В.С. Соловьева [38]. Так же считая, что в первую очередь справедливость требует, чтобы мы не делали другим, чего не желаем себе, он в работе «Спор о справедливости» критикует прямолинейное и поверхностное толкование этой формулы [39]. Речь у него идет о формальном принципе справедливости, который может быть сформулирован в форме как отрицательной (у В.С. Соловьева), так и положительной (Евангелие и более ранние источники) и в каждой конкретной ситуации нуждается в соответствующем преломлении и толковании.
Исследуя этические основы права, значительное внимание категории справедливости уделял И.А. Ильин. По его мнению, «ценность, лежащая в основании естественного права, есть достойная, внутренно-самостоятельная и внеш-
не-свободная жизнь всего множества индивидуальных духов, составляющих человечество. Такая жизнь возможна только в виде мирного и организованного равновесия субъективных притязающих кругов; равновесия, каждому одинаково обеспечивающего возможность духовно-достойной жизни и потому нарушающего это равенство лишь сторону справедливости» [40]. В связи с этим равенство нельзя связывать со справедливостью, поскольку равенство слепо к человеческим различиям. Справедливость же состоит «в беспристрастном, предметном учете, признании и отражении каждого индивидуального субъекта во всех его существенных свойствах и основательных притязаниях» [41]. Однако реализация такой справедливости требует, по Ильину, чтобы как индивид, так и социальная общность обладали чувством достоинства. В свою очередь, в обретении достоинства весьма велика роль частной собственности. «Человеку необходимо вкладывать свою жизнь в жизнь вещей, - писал И. А. Ильин, - это неизбежно от природы и драгоценно в духовном отношении». Частная собственность предстает у Ильина естественным правом, побуждает человека к труду и инициативе, дает чувство уверенности, она «пробуждает и воспитывает в человеке правосознание, научая его строго различать “мое” и “твое”, приучая его к правовой взаимности и уважению чувства полномочия, взращивая в нем верное чувство гражданского порядка и гражданской самостоятельности, верный подход к политической свободе.».
Весьма широко представлена категория справедливости и в исследованиях современных представителей философской науки.
Ряд ученых, акцентируя внимание на этической составляющей справедливости, рассматривают ее в качестве нравственно-этической категории [42].
По мнению других, действие категории справедливости не исчерпывается исключительно сферой нравственности. Отмечая много-аспектность понятия справедливости, ряд авторов считают, что она распространяется практически на всю сферу общественных отношений, наиболее ярко проявляясь в области экономики, политики, морали и права [43]. В.С. Пазе-нок, в частности, отмечает, что в содержании
справедливости отражается вся сложность общественно-экономических связей и отношений людей. Как широкое социальное понятие справедливость может рассматриваться в общественно-политическом, экономическом, правовом, моральном, семейном, бытовом и других аспектах [44].
Довольно широкое распространение в философской и правовой литературе получила точка зрения, в соответствии с которой справедливость представляет собой этико-юридический феномен [45]. При этом А.И. Экимов по этому поводу отмечает, что, приобретая юридическую специфику, справедливость не теряет присущих ей качеств. Правильно будет сказать, что требование справедливости, выраженное через право, выступает и как моральное, и как правовое требование. Причем если бы оно перестало быть справедливым с точки зрения морали, то и будучи выраженным в праве, также не было бы справедливым [46]. По существу, о том же говорит и Н.Н. Вопленко, отмечая, что социальная справедливость и право имеют много общего в происхождении, сущности, функциях и смысловом выражении. Однако даже воплощенная в конкретной правовой системе, справедливость остается явлением нравственности и правосознания, социальным и этическим критерием права [47]. Достоинство этого подхода состоит в осознании основы взаимодействия права и морали, а также акценте на том обстоятельстве, что и в своем правовом воплощении справедливость остается в значительном мере явлением нравственности.
Как критерий права справедливость в трудах философов предстает в качестве социальнополитического и нравственного идеала, что относится в первую очередь к сфере правосознания. Идеал справедливости, идея справедливости, - отмечает С.В. Денисенко, порождены элементом проектирования в сознании человека элементов равенства во взаимодействии, наличии одинаковых условий, согласия [48]. Помимо раскрытия категории справедливости через равенство, что, в общем-то, традиционно, здесь делается интересный вывод о том, что признаками справедливости выступают согласие и взаимность [49].
Рассмотренные выше в качестве одного из аспектов понимания категории справедливости,
представления о ней как об идеале связаны с понятием должного. Познание реально существующих общественных отношений и сопоставление их с желаемым, необходимым делает возможным формулирование должного. В литературе [50] в структуре должного выделяют следующие элементы: система прав и обязанностей, без которых невозможно действие ценностных регуляторов; императивы, предъявляемые к субъекту; ожидания субъектов, ориентированных на определенный порядок отношений. Таким образом, должное (и это гносеологический компонент справедливости) представляет собой новый этап развития сущего. В этом состоит их взаимосвязь и диалектическое противоречие.
Анализ представленных точек зрения относительно содержания категории справедливости позволяет прийти к следующим важным выводам.
Как видно, в содержании категории справедливости различают два основных компонента - материальный и идеологический, или иначе общественные отношения и нормативноценностную систему. Включение двух этих компонентов в содержание справедливости не бесспорно, но рассмотрение каждого из них, на наш взгляд, важно для понимания ее сущности.
Связь категории справедливости с реально существующей системой общественных отношений и прежде всего формами собственности не вызывает сомнений. Специфика складывающихся на определенном историческом этапе экономических отношений обусловливает распределение людей относительно средств производства, друг друга, выполняемых социальных и трудовых функций и др. В связи с этим можно согласиться, что «совместная трудовая деятельность и, что особенно важно, разделение трудовых и иных функций в первобытном коллективе, порождающие начала эквивалентности между его членами, - вот подлинный источник возникновения справедливости как этической категории» [51]. В конечном итоге как на общесоциальном, так и на личностном уровне проблема заключается во взаимосвязи между человеческими потребностями и способами их удовлетворения. В этом отношении Г.В. Мальцев отмечает, что значительная роль в обеспечении процессов балансирования
и выравнивания общественных отношений принадлежит таким важнейшим принципам социального общения, как взаимность и эквивалентность [52]. В условиях постоянного недостатка ресурсов и различий в социальном положении людей господствующим способом производства детерминирована необходимость определенного, исторически своеобразного распределения социальных благ и тягот.
Именно в силу этого отдельные исторические периоды характеризуются различными, в ряде случаев противоречащими друг другу, представлениями о справедливости. Этим же обусловлена невозможность существования вечной и неизменной для всех эпох справедливости. Всякое существенное изменение социальноэкономических отношений, особенно базисных, с необходимостью влечет за собой трансформацию представлений о справедливости.
Но невозможность выработки общего понятия абстрактной справедливости не означает отсутствие в ней определенного общесоциального элемента. Рядом исследователей верно подмечено, что в представлениях о справедливости наблюдаются преемственность и ее всевозрастающая роль в социальном регулировании [53]. Причем, несмотря на то, что представления о справедливости неоднократно изменялись, общей тенденцией таких изменений была их направленность в сторону социального и нравственного прогресса. В связи с изложенным должна быть, на наш взгляд, поддержана точка зрения о функционировании общечеловеческих норм справедливости [54]. Причем они существуют на двух уровнях: нормы первого порядка, без которых невозможно само существование общества (недопустимость лжи, лицемерия и др.) и нормы второго порядка, которые представляют собой минимум гарантий, обеспечивающих индивиду личную безопасность (право на жизнь, личную неприкосновенность и т. д.).
Несмотря на выявленную взаимосвязь и взаимозависимость между категорией справедливости и существующими материальными общественными отношениями, включать последние в ее содержание, на наш взгляд, было бы неверным. При данном подходе пришлось бы признать, что отсутствие справедливости в той или иной сфере означает отсутствие самих
общественных отношений. Однако они существуют объективно, но могут быть как справедливыми, так и несправедливыми. «Сложность определения содержания социальной справедливости, - отмечает Н.Н. Вопленко, - состоит в том, что чаще всего не обладая собственной предметностью, она тем не менее присутствует в большинстве человеческих отношений, опосредует их и тем самым позволяет оценивать их как справедливые или несправедливые» [55].
По нашему мнению, сами общественные отношения, не относясь к содержанию справедливости, но обусловливая, определяя представления о ней, являются объектом регулирования и оценки. В свою очередь, применительно к гражданскому праву это заставляет обратиться к исследованию взаимосвязи категории справедливости и предмета гражданского права, особенно отношений собственности, которые, как отмечается в литературе, обусловливают первичную программу социального регулирования и предопределяют развитие нормативно-ценностного содержания справедливости [56]. В связи с изложенными соображениями более правильным представляется определение справедливости, данное Н.С. Малеиным, который рассматривает ее как идеал, принцип общественных отношений, социальную ценность и оценочное нормативное понятие, выражающееся в соизмерении (соответствии) между ценностью индивидов и их общественным положением, их трудом и вознаграждением, деянием и воздаянием [57]. По существу, о том же говорит и Н.В. Гайворонюк, определяющая социальную справедливость как соответствие между уровнем качественного развития всех видов деятельности общества, а также адекватной им системы общественных отношений и степенью удовлетворения материальных и духовных потребностей человека [58]. Как видно, в вышеизложенных точках зрения акцент сделан на соответствии рассматриваемых в широком социальном контексте вклада и получения.
Таким образом, в содержании категории справедливости отражаются: ее зависимость от реально существующих общественных отношений, информация о сущем в виде наличного взаимодействия людей, их потребностей, интересов, объективные общественные закономерности. Этот элемент содержания категории
справедливости характеризуется в литературе в качестве ее гносеологического компонента [59].
Другим элементом содержания категории справедливости выступает информация о должном, что связано с рассмотренными выше представлениями о ней как об идеале общественного устройства.
Наконец, третьим необходимым элементом содержания категории справедливости является нормативно ценностный набор средств, обеспечивающий реализацию категории справедливости в области социальной практики. Вырастая из реальных общественных отношений, справедливость разворачивается в многокомпонентную систему оценок, масштабов, эталонов поведения.
Вопрос о механизме воздействия справедливости на общественные отношения небезынтересен как для права в целом, так и для гражданского права в частности, в связи с чем этому аспекту справедливости должно быть уделено необходимое внимание.
Формулирование должного как элемента содержания категории справедливости связано с оценкой существующих общественных взаимодействий. В литературе правильно отмечается, что общественные закономерности отражаются в идее справедливости под определенным потребностно-ценностным углом зрения, преломляясь через классовые, групповые и даже личные интересы [60]. Однако связь «интересы
- справедливость» не должна абсолютизироваться. Сами интересы нуждаются в соотнесении с тенденциями развития общества, его основными целями и общепризнанными социальными ценностями. Справедливость, следовательно, необходимо основывать не на личном или групповом интересе, а на оптимальном соотношении общественных, групповых и личных интересов.
В этой связи весьма удачной нам представляется следующая характеристика взаимодействия справедливости и интересов, сделанная
В.А. Илюшиным: «Справедливость - это “взвешивание” интересов, но не в поисках выгоды, а в поисках меры, в которой индивид может добровольно и безвозмездно поступиться своими интересами...» [61]. Идея и техника взвешивания интересов получила широкое распространение в немецкой правовой доктрине. Так, в отно-
шении предпосылок применения § 242 Германского Гражданского уложения (Добросовестность) немецкие специалисты отмечают, что эта норма во всех случаях своего применения требует всеобъемлющего взвешивания интересов; при этом во внимание должны быть приняты также субъективные элементы [62].
Наиболее важным итогом такого «взвешивания» и будет достижение справедливости, которая, по выражению Г.В. Мальцева, означает принятый обществом в качестве нравственно-оправданного и правильного масштаб для соизмерения действий субъекта в пользу (или во вред) общества и других лиц с ответными действиями последних [63]. Н.Н. Вопленко в этом отношении также отмечает, что представления о справедливости позволяют рассматривать и оценивать общественные отношения под специфическим углом зрения - в качестве оценки и меры применения единых социальных стандартов к фактически неравным индивидам и ситуациям [64].
Предпринятое выше исследование философских концепций справедливости, не преследовавшее цели дать детальный и исчерпывающий анализ всех имеющихся идей, позволяет прийти к следующим выводам относительно содержания категории справедливости и ее значения для регулирования общественных отношений.
Справедливость является широкой философской категорией, включающей в себя в снятом виде все аспекты общественных взаимодействий, представления о их должном состоянии и соответствующий природе этих взаимодействий набор средств и способов воздействия на них. Одним из итогов такого воздействия должно явиться, с одной стороны, достижение соответствия между уровнем развития общественных отношений и качеством его правового регулирования, а с другой - соразмерность между рассматриваемым в самом широком социальном аспекте вклада индивида и ответной реакции общества. Принимая во внимание отраслевые особенности гражданского права, конкретизацией указанных философских проблем в сфере общественных отношений, регулируемых гражданским правом, прежде всего будут: частная автономия и пределы вмешательства государства в регулирование общест-
венных отношений, составляющих предмет гражданского права; соотношение императивных и диспозитивных норм в гражданско-правовом регулировании, в т. ч. цели установления императивов; правовые способы защиты в гражданско-правовых отношениях экономически более слабой стороны. Необходимость достижения соразмерности деяния и воздаяния в гражданско-правовой сфере заставляет обратиться, в частности, к специфике, основаниям и объему гражданско-правовой ответственности, а в более широком контексте - особенностям принуждения в гражданском праве; обеспечения «равновесности» прав и обязанности сторон в договорных и внедоговорных обязательствах, иных гражданско-правовых отношениях, всестороннего учета всех (как объективных, так и субъективных) юридически значимых обстоятельств.
1. См.: Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. - М.; Л., 1935. - С. 119.
2. См.: Лурье С.Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. - Л., 1970. - С. Зб1.
3. См.: Там же. - С. 354,3б1, 371.
4. См.: Там же. - С. 354, 371.
5. См.: Там же. - С. Зб1.
6. См., например: Платон. Сочинения: В 3 т. Пер. с древнегреч. I Под общ. ред. А.Ф. Лосева и
B.Ф. Асмуса. - М., 1971. - Т. 3. - Ч. 1. - С. 217242 и др.; Платон. Диалоги I Пер. с древнегреч.
- М., 19S6. - С. З59-Зб5 и др.
7. См.: Платон. Сочинения: В 3 т.: Пер. с древне-греч. I Под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса. - М., 1971. - Т. 3. - Ч. 1. - С. 311.
S. См.: Там же. - С. 224, 225.
9. См.: Там же. - С. 224.
10. См.: Аристотель. Этика. - СПб., 190S. - С. SS-S9.
11. См.: История политических и правовых учений: Учебник для вузов I Под общ. ред. акад. РАН, д-ра юрид. наук, проф. В.С. Нерсесянца. - М.,
2001. - С. 5S. Автор главы - В.С. Нерсесянц.
12. См.: Аристотель. Указ. соч. - С. 92.
13. См.: Цицерон. Философские трактаты. - М., 19S5. - С. б!.
14. См.: Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. - М., 1975. - С. бЗ.
15. См.: Там же. - С. бЗ-б4.
16. См.: Там же. - С. б4-б5.
17. См.: Мартышин О.В. Метафизические концепции права II Государство и право. - 200б. - № 2.
- С. бб.
1S. См. также: Мухина Т.А. Проблема соотношения естественного и позитивного права: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Челябинск, 2005. -
C. 1З.
19. См.: История политических и правовых учений. Средние Века и Возрождение. - М., 1986. - С. 38.
20. См.: Кант И. Трактаты и письма. - М., 1980. -С. 260.
21. См.: Кант И. Соч. - Т. 4. - Ч. 2. - С. 139.
22. См.: Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М., 1990.
23. См.: Нерсесянц В.С. Гегель. - М., 1979. - С. 32.
24. См.: Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. - С. 98.
25. Там же.
26. См.: Там же. - С. 108.
27. См.: Weber M. Zur Theorie der Familie in der Rechtsphilosophie Hegels. - Berlin (West), 1986. Цит. по: Нерсесянц В.С. «Философия права»: история и современность // Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М., 1990. - С. 20.
28. Нерсесянц В.С. «Философия права»: история и современность // Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М., 1990. - С. 20.
29. Там же.
30. См.: Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. - С. 264.
31. Там же. - С. 284.
32. См.: Нерсесянц В.С. «Философия права». -С. 22, 24.
33. См.: Гегель Г.В.Ф. Указ. соч. - С. 352.
34. См.: Кант И. Указ. соч. - С. 88.
35. См.: Мартышин О.В. Метафизические концепции права // Государство и право. - 2006. - № 2.
- С. 70.
36. См.: Алексеев Н.Н. Идея справедливости // Русская философия права: философия веры и нравственности (антология). - СПб., 1997. - С. 371.
37. Там же. - С. 377.
38. См.: Соловьев В.С. Соч.: В 2 т. - Т. 2. - М., 1989.
- С. 521.
39. Там же. - С. 514-521.
40. См.: Ильин И.А. О сущности правосознания. -М., 1993. - С. 53.
41. См.: Ильин И.А. В поисках справедливости // Ильин И. А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. - М., 1992. - С. 185.
42. См.: Крутова О.Н. Справедливость. - М., 1963.
43. См.: Пазенок В.С. Справедливость как категория марксистко-ленинской этики. - М., 1967. -
С. 32; Шингаров Г.Х. Эмоции и чувства как формы отражения действительности. - М., 1971.
- С. 153; Денисенко С.В. Справедливость как социально-преобразующий проект в правосознании личности // Онтология и аксиология права: Материалы междунар. науч. конф. - Омск, 2003. - С. 219 и др.
44. См.: Пазенок В.С. Указ. соч. - С. 32.
45. См., например: Явич Л.С. Общая теория права. -Л., 1976. - С. 157; Экимов А.И. Справедливость и социалистическое право. - Л., 1980. - С. 70; Вязов А . Л. Принцип справедливости в современном российском праве и правоприменении (теоретико-правовое исследование): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2001. - С. 9 и др.
46. См.: Экимов А.И. Указ. соч. - С. 70.
47. См.: Вопленко Н.Н. Социальная справедливость и формы ее выражения в праве // Советское государство и право. - 1979. - № 10. - С. 43.
48. См.: Денисенко С.В. Указ. соч. - С. 219.
49. См. также: Кожев А. Источник права - антропологическое желание признания как исток идеи справедливости // Вопросы философии. -
2002. - № 12. - С. 154.
50. См.: Лукашева Е.А. Право, мораль, личность. -М., 1986. - С. 82.
51. См.: Гринберг Л.Г., Новиков А.И. Критика современных буржуазных концепций справедливости. - Л., 1977. - С. 143.
52. См.: Мальцев Г.В. Социальная справедливость и право. - М., 1977. - С. 52.
53. См., например: Экимов А.И. Указ. соч. - С. 5355; Вязов А.Л. Указ. соч. - С. 5; и др.
54. См.: Бербешкина З.А. Справедливость как социально-философская категория. - М., 1983. -
С. 54-55.
55. См.: Вопленко Н.Н. Указ. соч. - С. 42.
56. См.: Там же. - С. 40.
57. См.: Малеин Н.С. Социальная справедливость и социалистическое право // Право. Ускорение. Справедливость. - Саратов, 1989. - С. 21.
58. См.: Гайворонюк Н.В. Философское понимание социальной справедливости: Автореф. дис. . канд. филос. наук. - Львов, 1990. - С. 11-12.
59. См.: Похмелкин В.В. Социальная справедливость и уголовная ответственность. - Красноярск, 1990. - С. 7.
60. См.: Там же. - С. 8.
61. См.: Рациональное и эмоциональное в морали / Под ред. А.И. Титаренко, Е.Л. Дубко. - Л., 1983.
- С. 86.
62. См.: Palandt. Bürderliches Gesetzbuch. 57 Aufl., Verlag C.H. Beck: München. 1998. - S. 225.
63. См.: Мальцев Г.В. Указ. соч. - С. 54.
64. См.: Вопленко Н.Н. Указ. соч. - С. 40.
