CC BY
158
УДК 811.161.1
DOI: 10.21685/2072-3024-2016-2-13
К. В. Сморчкова
СПОСОБЫ ПЕРЕДАЧИ ЦВЕТА И СВЕТА В РОМАНЕ М. Ю. ЛЕРМОНТОВА «ВАДИМ»
Аннотация.
Актуальность и цели. Являясь частью общей поэтики произведения, коло-ративная лексика играет значительную роль в раскрытии идеи романа М. Ю. Лермонтова «Вадим» и создании его образной системы. Актуальность исследования обусловлена неразработанностью в современном литературоведении вопросов, связанных с передачей свето-цветовой структуры лермонтовской поэтики. Целью научного исследования является разработка фрагмента филологического анализа романа «Вадим», направленного на выявление специфики лермонтовской передачи цвета и света.
Материалы и методы. Материалом для научного анализа послужили 200 свето- и цветообозначений, полученных методом сплошной выборки из романа «Вадим». Ведущим методом исследования является метод филологического анализа и его основной приём - приём культурно-исторической интерпретации. Кроме того, в исследовании широко применяется количественно-симптоматический метод.
Результаты. В романе «Вадим» выявлены две основные категории способов передачи цвета и света: традиционные и индивидуально-авторские, составляющие основу и своеобразие колористики лермонтовского произведения. К последним относятся сравнение, метафора, описание и лексическое окружение. Индивидуально-авторские способы передачи свето-цветовой структуры поэтики романа значительно обогащают его цветовую палитру, способствуя раскрытию центральных образов.
Выводы. Специфика свето-цветовой структуры поэтики романа «Вадим» заключается в использовании индивидуально-авторских способов передачи цвета и света. Дальнейшей разработки требует лексическое окружение как ведущий способ передачи света и цвета.
Ключевые слова: цветообозначение, светообозначение, способ передачи цвета и света, традиционные колоративы, сравнение, метафора, описание, лексическое окружение.
C. V. Smorchkova
MEANS OF DESCRIBING COLOR AND LIGHT IN M. Y. LERMONTOV'S NOVEL "VADIM"
Abstract.
Background. Being a part of the common poetics of the work, the color vocabulary plays a considerable role in discovering the idea of M. U. Lermontov's novel "Vadim" and creating its figurative system. The actuality of the research depends on the non-treatment in the current study of literature questions, connected with description of the light-color structure of Lermontov poetics. The goal of the scientific research is to work out a fragment of the philological analysis of the novel "Vadim" directed to showing Lermontov's specificity of the light and color depiction.
Materials and methods. The material for the scientific analysis was 200 light-and-color symbols which were taken from the novel "Vadim" by the method of con-
tinuous sampling. The key research method was a method of philological analysis and its main instrument was cultural-historical interpretation. Besides, the quantitative-symptomatic method was widely used in the research.
Results. There are two main categories of the light and color description ways noted in the novel "Vadim". They are traditional and author's original ones. They compose the basis and peculiarity of Lermontov's writing coloristic. The author's original ways of depicting the light and color are comparison, metaphor, description and lexical surrounding. They greatly enrich the novel's color palette, promoting the discovery of the central images.
Conclusions. The specificity of the light and color poetics structure of the novel "Vadim" is concluded in using the author's original ways of light and color description. The lexical surrounding demands further working out as it is the leading way of light and color depiction.
Key words: color symbol, light symbol, way of light and color description, traditional coloratives, comparison, metaphor, description, lexical surrounding.
Прошло более 180 лет со времени выхода в свет первого романа М. Ю. Лермонтова «Вадим» (1832-1834). Первый прозаический опыт писателя показал, насколько тесно произведение связано с литературным наследием предшествующих эпох.
В. В. Виноградов отмечал, что Лермонтов активно разрабатывал в своих произведениях специфические черты стиля романтической прозы, который «представлял собой сложное смешение приёмов выражения, отчасти унаследованных от Карамзина и его школы, от романтической поэмы 20-х гг., от бытовых и нравоучительных очерков XVIII и начала XIX в., от русской и переводной повести и романа предшествующей эпохи, отчасти вновь образуемых на основе влияния стилей западноевропейской романтической литературы и на основе расширяющегося знакомства с живой русской речью и её диалектами» [1, с. 523].
По мнению Б. В. Томашевского, на язык ранней прозы Лермонтова повлияли произведения сентименталистов и романтиков (В. А. Жуковского, А. А. Бестужева-Марлинского, В. Гюго, Р. Шатобриана, Ж. Жанена) [2, с. 470, 475, 476]. Кроме того, в «Вадиме» намечается, но ещё не до конца осуществляется переход к реализму.
Все эти особенности отразились в языке романа, в том числе в колора-тивной лексике. Научный интерес представляет колоративная лексика, активно использованная в романе, но до сих пор недостаточно изученная как в литературоведении, так и в лингвистике.
В романе «Вадим» использовано около 200 колоративов (так мы будем называть слова, называющие световые переходы и цветовые оттенки), которые встречаются около 600 раз. Общий «рисунок» романа многоцветный. Для Лермонтова характерно использование лексики цвета и света. В романе около 150 цветообозначений (далее в тексте - ЦО), употреблённых около 440 раз. Л. Б. Перльмуттер пишет, что широкое употребление цветолексем является следствием влияния романтических тенденций в литературе, когда «словарь цветов и оттенков, бывший до того в пренебрежении, входит в общелитературный язык, обогащает его, а затем переходит к писателям-реалистам» [3, с. 320]. Писатель использовал также около 50 светообозначений (далее в тексте - СО), употреблённых около 160 раз. Тот факт, что световые лексе-
мы составляют % всех колоративов в романе, позволяет сделать вывод, что для Лермонтова они имеют большое значение. Это связано с особым отношением писателя к использованию в творчестве света и освещения. Л. Б. Перльмуттер отмечает, что для Лермонтова свойственно использование как естественного, так и искусственного освещения, которое служит для подчёркивания важных психологических деталей. На это указывает и Б. Эйхенбаум [4, с. 132]. При этом Лермонтов не ограничивается светотенью, «он подмечает в озарённой солнцем природе миллионы блесков отражённого света» [5, с. 208].
Способы передачи цвета и света, применяемые М. Ю. Лермонтовым, очень разнообразны. Их можно разделить на традиционные и индивидуально-авторские.
Традиционные способы свето-цветовой передачи используются, как правило, в трёх случаях: 1) когда зарисовка выполняется в реалистической манере и важно только создать фон, на котором разворачиваются события;
2) когда Лермонтову необходимо задать общий мотив повествования, очертить основные детали, цветовая визуализация которых будет уточняться;
3) когда автору важно подчеркнуть ключевую деталь образа, внимание на которой акцентируется за счёт неоднократных повторений.
Использование классического или традиционного свето- и цветонаиме-нования имеет ряд особенностей, среди которых можно отметить разнообразие колоративов по частеречной принадлежности. Колоративы могут быть выражены именами прилагательными (около 50 ЦО и СО, около 150 употреблений), глаголами вместе с причастиями и деепричастиями (21-34 употребления), именами существительными (10-18 употреблений), наречиями (3-5 употреблений). Имена прилагательные преобладают, так как цвет - это «свойство тела вызывать зрительное ощущение в соответствии со спектральным составом отражаемого или испускаемого им видимого излучения; окраска» [6, с. 634], т.е. признак предмета, а в русском языке признак традиционно выражается именем прилагательным. При этом Лермонтов использует прилагательные простые и сложные. Простых большинство (около 140). Сложных немного, их особенность в том, что они выражают сразу ряд оттенков. Н. Б. Бахилина пишет, что сложные прилагательные возникли ещё в древнерусский период и их появление связано со стремлением человека к сравнению предметов и явлений [7, с. 9-10].
Система традиционных способов передачи цвета и света связана с использованием однословных прямых цветонаименований. Лексемы, передающие цвет прямо, употребляются более 200 раз. Традиционной колористической лексикой передано убранство дома Палицына: «Палицын взошёл в дом -в зале было темно; оконницы дрожали от ветра и сильного дождя; в гостиной стояла свеча; эта комната была совершенно отделана во вкусе 18-го века: разноцветные обои, три круглые стола; перед каждым небольшое канапе; глухая стена, находящаяся между двумя высокими печьми, на которых стояли безобразные статуйки, была вся измалёвана; на ней изображался завядшими красками торжественный въезд Петра I в Москву после Полтавы: эту картину можно бы назвать рисованной программой» [здесь и далее текст романа передан по источнику 8]; «Смерклось; подали свеч; поставили на стол разные закуски и медный самовар; Борис Петрович был в восхищении, жена его не
знала, как угостить милого приезжего; дверь в гостиную, до половины растворённая, пропускала яркую полосу света в соседнюю комнату, где по стенам чернели высокие шкафы, наполненные домашней посудой». Автор не заостряет внимание на цветовом оформлении быта помещика. Он подчёркивает тем самым его схожесть с бытом других крепостников.
Портреты, созданные Лермонтовым, также насыщены цветом. При этом стоит отметить, что персонажи наделены рядом константных колорати-вов. Например, в портретных зарисовках Вадима: «Вадим дико захохотал и, стараясь умолкнуть, укусил нижнюю губу свою так крепко, что кровь потекла; он похож был в это мгновенье на вампира, глядящего на издыхающую жертву»; «Одна его рука была за пазухой, а ногти его по какому-то судорожному движению так глубоко врезались в тело, что когда он вынул руку, то пальцы были в крови... он как безумный посмотрел на них, молча стряхнул кровавые капли на землю и вышел».
Ольга - символ чистоты и надежды главного героя на перерождение. Поэтому Лермонтов насыщает её портрет светлыми красками: «Её грудь тихо колебалась, порой она нагибала голову, всматриваясь в свою работу, и длинные космы волос вырывались из-за ушей и падали на глаза; тогда выходила на свет белая рука с продолговатыми пальцами; одна такая рука могла бы быть целою картиной!»; «Ольга молчала - но вся вспыхнула... наконец она взошла: в малиновом сарафане, с богатой повязкой; её тёмная коса упадала между плечми до половины спины; круглота, белизна её шеи были удивительны»; «Не заметив брата, Ольга тихо стала перед образом, бледна и прекрасна»; «Вадим взошёл, торжественно запер за собою дверь и остановился... на полу стоял фонарь... и возле него сидела, приклонив бледную голову к дубовой скамье... Ольга!..».
Исследование показывает, что одной из специфических черт колора-тивной системы романа «Вадим» является неоднократное повторение основных цветообозначений, свойственных главным героям, причем цвет передаётся традиционными простыми по составу колоративами.
В реалистическом пейзаже строго очерчен круг предметов, на фоне которых разворачиваются основные события: автор указывает на голубое небо, глинистый берег Суры, её синие волны, зелёные мхи. Однако и здесь наблюдается особенный подход Лермонтова к решению реалистического сюжета: он одним цветообозначением обрисовывает общую картину и затем насыщает её цветовыми деталями.
Большинство световых оттенков и ряд цветовых, на которых Лермонтов акцентирует внимание, передано индивидуально-авторскими способами. К ним можно отнести передачу цвета и света через сравнение, метафору, описание и лексическое окружение. Отметим, что внутри данной группы возможно вторичное деление способов на две категории: передача цвета, связанная с контекстом (описание и лексическое окружение), и функционально-экспрессивная, связанная с изобразительно-выразительными средствами. Иногда трудно разграничить, где цвет передан через изобразительно-выразительное средство, а где он является основой для образования этого средства. Трудности связаны с природой мыслительных процессов, лежащих в основе генерации языковых элементов.
Рассмотрим индивидуально-авторские способы передачи цвета, связанные с контекстом: описание и лексическое окружение.
В романе «Вадим» 23 раза цвет передаётся через описание. Основная цель использования описательного оборота - обогащение и поэтизация элементов действительности. Кроме того, однословный колоратив не всегда способен передать всю гамму оттенков, которую желает использовать автор. Таким способом Лермонтов-художник расширяет цветовую палитру. Используя описание как способ передачи цвета, Лермонтов детализирует объект внимания и даёт ему авторскую оценку.
Обратимся к тексту: «День был жаркий, серебряные облака тяжелели ежечасно; и синие, покрытые туманом, уже показывались на дальнем небосклоне». В лермонтовском изображении облака имеют не просто синий привычный цвет. Они покрыты дымкой из тумана, которая наслаивается на синюю основу цвета, делая его светлее, приглушённее, придавая облаку таинственный вид, свойственный романтической традиции. Глагол тяжелели показывает, как меняется густота, насыщенность цвета.
Специфической чертой лермонтовской прозы является повышенный интерес автора к миру природы. И. Анненский называл его «певцом природы» [9], верно отмечая суть лермонтовской духовности, которая проявляется в его отношении к окружающему миру: для Лермонтова в природе нет второстепенных деталей, всё в ней сотворено Господом и всё достойно восхищения. Уникальные пейзажи выходят из-под пера Лермонтова: «Наконец лес начинал редеть, сквозь забор тёмных дерев начинало проглядывать голубое небо, и вдруг открывалась круглая луговина, обведённая лесом, как волшебным очерком, блистающая светлою зеленью и пёстрыми высокими цветами, как островок среди угрюмого моря, - на ней во время осени всегда являлся высокий стог сена, воздвигнутый трудолюбием какого-нибудь бедного мужика». Луговина, открывшаяся взору, не просто светла, она блистает светлой зеленью и усыпана высокими цветами. Перед читателем разворачивается картина, на которой светло-зелёный травяной ковер испещрён яркими, блестящими искрами.
Большое многоцветное полотно, достойное кисти Рембрандта, пишет Лермонтов в сцене, предшествующей переломному моменту в судьбе Вадима: «Он [Вадим - наше прим. ] полусонный лег на траву - и нечаянно взор его упал на лиловый колокольчик, над которым вились две бабочки, одна серая с чёрными крапинками, другая испещрённая всеми красками радуги; как будто воздушный цветок или рубин с изумрудными крыльями, отделанный в золото и оживлённый какою-нибудь волшебницей». Вся зарисовка бабочек, кружащих над Вадимом, построена на основе описания, в котором использовано сравнение. Писатель акцентирует внимание на каждой детали окружающего мира, относясь к нему с любовью и трепетом.
Место описанию находим также в портретах. Обратимся к изображению главной героини романа Ольги. Как мы уже говорили, константными цветовыми деталями её образа являются оттенки светлого тона. Внимание на них акцентируется благодаря повтору. Но есть особые цветовые и световые элементы в её портрете, которые писатель передаёт благодаря описанию: «Перед иконой богоматери упала Ольга на колени, спина и плечи ее отделяемы были бледнеющим светом зари от тёмных стен, а красноватый блеск
дрожащей лампады озарял её лицо». В данном фрагменте присутствуют сразу два описательных оборота. Свет, которым озарена Ольга, имеет разную природу - он и естественный, и искусственный.
Необходимо отметить образ народа. Народная среда породила главного героя романа, поэтому и Вадим, и крестьяне наделены рядом схожих ключевых черт. Большое внимание здесь уделяется образу крови, который играет важную роль в раскрытии основной идеи произведения. Описывая народ, Лермонтов передаёт цвет крови описательным способом, стремясь таким образом поэтически представить действительность. «Ужасна была эта ночь, -толпа шумела почти до рассвета и кровавые потешные огни встретили первый луч восходящего светила; множество нищих, обезображенных кровью, вином и грязью, валялось на поляне, иные из них уж собирались кучками и расходились». Лермонтов не просто указывает на то, что лица бунтарей в крови. Он расширяет описание, говоря, что они были «обезображены кровью, вином и грязью». Благодаря передаче цвета через описание усиливается психологический эффект. Кроме того, писатель таким образом даёт оценку происходящему.
Вторым способом передачи цвета, связанным с контекстом, является лексическое окружение. Специфика лермонтовской поэтики проявляется в том, что такой способ передачи цвета используется автором при передаче основных колоративных локусов: светлого, чёрного и примыкающих к нему красного, синего и серого.
Обратимся к тексту романа и сравним ряд фрагментов: «...Их лодка скользила неприметно вдоль по реке, оставляя белый змеистый след за собою между тёмными волнами; вёсла, будто крылья чёрной птицы, махали по обеим сторонам их лодки». В данном случае Лермонтов использует один из своих излюбленных цветов - белый. Но это не чистый белый, он имеет оттенки, которыми наделена вода в реке, а сама белая волна здесь будет иметь неоднородную структуру. На это указывает лексема змеистый. Для сравнения рассмотрим другой фрагмент с тем же цветообозначением: «В избе, где он ночевал, была одна хозяйка, вдова, солдатка лет 30, довольно белая, здоровая, большая, русая, черноглазая, полногрудая, опрятная - и потому вы легко отгадаете, что старый наш прелюбодей, несмотря на серебристую оттенку волос своих и на рождающиеся признаки будущей подагры, не смотрел на неё философическим взглядом, а старался всячески выиграть её благосклонность, что и удалось ему довольно скоро и без больших убытков и хлопот». В данном случае говорится о белом цвете, который стоит рассматривать в противопоставлении со смуглым оттенком, поскольку речь идёт о цвете кожи. Здесь Лермонтов сосредоточивает внимание на том, что белизна кожи свидетельствует о здоровье её носителя и подтверждает эту мысль лексемой здоровая. Чистый ахроматический белый использован автором в следующем фрагменте: «Тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер принёс сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися берёзами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами». На то, что в данном случае белый цвет не имеет каких-либо оттеночных вкраплений, указывает причастный оборот обмытые дождями весенними. Всё, что могло бы изменить цвет корней, смыли дожди, а теперь они представлены в натуральном виде - чистыми.
Особого внимания при рассмотрении данной проблемы заслуживает система цветообозначений тёмного тона, особенно ядро соответствующего цветового локуса - ЦО чёрный: в чёрный цвет окрашены, во-первых, ключевые детали романа, связанные в первую очередь с образом Вадима (взгляд, пепел крестьянских костров), и, во-вторых, лермонтовские излюбленные объекты описания (облака, тучи, тени).
Образ Вадима создавался как романтический, поэтому Лермонтов акцентирует внимание на его взгляде: «Между тем горбатый нищий молча приблизился и устремил яркие чёрные глаза на великодушного господина».
Для Лермонтова примечательно использование образа облака и тучи. В романе они окрашены в разные тона, однако, когда эти объекты природы предвещают развёртывание драмы, то облекаются писателем в чёрный цвет. Но стоит отметить, что в отличие от описания глаз это уже другой чёрный. Он не так ярок, имеет приглушённый оттенок: «Луна, всплывая на синее небо, осеребрила струи виющейся речки и туманную отдалённость; чёрные облака медленно проходили мимо неё, как ночной сторож ходит взад и вперед мимо пылающего маяка...» Контекст, в который помещено цветообозна-чение, подчёркивает, что это не яркий, пугающий чёрный. Мирно протекая по небу, облака создают атмосферу тишины и покоя.
Колоративное гнездо красного тона обозначает различные оттенки, однако собственно красный, составляющий ядро локуса, является доминирующим. С помощью лексического окружения этот цвет передан в романе семь раз. Такое разнообразие оттенков связано с повышенной функциональной нагрузкой колоратива красный: он используется при описании сцены поругания чести Ольги: «Она слышала, как стучало её испуганное сердце и чувствовала странную боль в шее; бедная девушка! немного повыше круглого плеча её виднелось красное пятно, оставленное губами пьяного старика... Сколько прелестей было измято его могильными руками! сколько ненависти родилось от его поцелуев!.. встал месяц; скользя вдоль стены, его луч пробрался в тесную комнату, и крестообразные рамы окна отделились на бледном полу... и этот луч упал на лицо Ольги — но ничего не прибавил к её бледности, и красное пятно не могло утонуть в его сияньи...» Благодаря тому, что Лермонтов подчёркивает бледность Ольги и сияние луча, красный цвет подан на контрасте, он ярок и насыщен.
Выше мы говорили, что для Лермонтова важно естественное освещение. Большое внимание он придаёт дневному и ночному свету. В романе красными тонами окрашивается солнце, будь то рассвет, пылающий полдень или закат. При этом всякий раз красный имеет разные оттенки. Писатель за счёт контекста расширяет цветовую палитру. Сравним ряд фрагментов: «День угасал, лиловые облака, протягиваясь по западу, едва пропускали красные лучи, которые отражались на черепицах башен и ярких главах монастыря»; «... студеная влага с лёгким шумом всплескивала, порою озаряясь фосфорическим блеском; и потом уступала, оставляя быстрые круги, которые постепенно исчезали в темноте; - на западе была еще красная черта, граница дня и ночи; зарница, как алмаз, отделялась на синем своде, и свежая роса уж падала на опустелый берег <Суры>»; «К тому же в теперешние времена злодеи и убийцы не боятся смотреть на красное солнце, не стыдятся показывать свои лица в народе...» Контекст помогает Лермонтову по необходимости
приглушать тона или делать их яркими и контрастными. В последнем фрагменте речь идёт о народном поэтическом образе солнца, которое освещает всю землю, обнажая пороки и страсти человеческие. Примеры показывают, что контекстная передача цвета значительно способствует расширению цветовой палитры.
В качестве способов передачи цвета выступают изобразительно-выразительные средства - сравнение и метафора. Как отмечает Л. Б. Перль-муттер, «язык "Вадима" - это ещё метафорический язык романтика. С первой же страницы повести мы встречаем фразеологию, которая имеет место и в юношеской поэзии Лермонтова» [3, с. 312]. Наиболее богато представлено сравнение как средство передачи цвета. В романе оно встречается 19 раз. Сравнение может быть выражено неоднородно: через сравнительную степень имени прилагательного (2 ЦО) и через компаративный оборот (17 ЦО и СО).
Сравнение как термин поэтики выражается в сочетании слов, где «один предмет уподобляется другому» [6, с. 236]. «Сравнение часто рассматривается как особая синтаксическая форма выражения метафоры, когда последняя соединяется с выражаемым ею предметом посредством грамматической связки "как", "будто", "словно", "точно" и т.п., причём в русском языке эти союзы могут быть опущены, а подлежащее сравнению выражено творительным падежом» [10, с. 135]. Однако это определение не исчерпывает всей природы сравнения.
Передача цвета через сравнение известна с древних времён. Н. Б. Бахи-лина отмечает, что в истории русского языка «чрезвычайно часты были сравнения для белого цвета: белый, как снег, как волна, как руно, как молоко, как сыр. Позднее круг сравнений расширяется, их необыкновенно много, вместе с прежними употребляются белый, как мрамор, как пена, как бумага, как полотно, как вата, как гипс, как чеснок и многие другие» [7, с. 9]. Лермонтов продолжает эту традицию, передавая через сравнение белый цвет в образе Ольги.
Конструкции с компаративной семантикой изучались в отечественной и зарубежной лингвистике. Н. Д. Арутюнова пишет, что «для сравнения характерна свобода в сочетаемости с предикатами разных значений, указывающими на те действия, состояния и аспекты объекта, которые стимулировали уподобление» [11, с. 353]: «широкий лоб его был жёлт, как лоб учёного, мрачен, как облако, покрывающее солнце в день бури» [8, с. 8]; «два мягкие шара, белые и хладные, как снег» [8, с. 91].
Сравнение имеет ряд форм выражения. В романе «Вадим» присутствуют следующие: 1) сравнительная степень имени прилагательного и наречия; 2) обороты с союзами «как», «словно», «будто», «подобно»; 3) форма творительного падежа имени существительного.
Первый вариант выражения сравнения представлен в романе незначительно - всего двумя цветообозначениями: «Их радость была исступление; озарённые трепетным, багровым отблеском огня, они составляли первый план картины; за ними всё было мрачнее и неопределительнее, люди двигались, как резкие, грубые тени»; «Их одежды были изображения их душ: черные, изорванные. Лучи заката останавливались на головах, плечах и согнутых костистых коленах; углубления в лицах казались чернее обыкновенного; у каждого на челе было написано вечными буквами нищета! - хотя бы ма-
лейший знак, малейший остаток гордости отделился в глазах или в улыбке!». Такая форма передачи сравнения в системе колоративов встречается только в описании нищих, к числу которых относился главный герой романа. Важно отличать эти сравнительные формы по происхождению: они созданы на базе имени прилагательного или наречия. В. В. Виноградов указывает на «двойственность их природы» [12, с. 218].
Одно цветообозначение в романе выражено через сравнительную степень имени прилагательного, употреблённого с объектом сравнения: «На дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться, придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь, увлечена стремлением, исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами».
Большой пласт составляют компаративы, которые выражены сравнительным оборотом с союзами «как», «словно», «будто», «подобно»: «зарница, как алмаз, отделялась на синем своде»; «позолоченный оклад, искусно выделанный, сиял, как жар»; «это были слезы... одна из них не удержалась на густой реснице, блеснула, как алмаз, и упала».
Сравнение может быть выражено формой творительного падежа: «Тут ковш ещё раз пропутешествовал по рукам и сухой вернулся к своему источнику!.. умы заклокотали сильнее, и лица разгорелись кровавым заревом».
К сравнению как к способу передачи цвета примыкает метафора, которая является свёрнутым сравнением, где, в отличие от собственно компаративной конструкции, слова «как», «словно», «как будто» и т.д. отсутствуют, но они предполагаются. Н. Д. Арутюнова пишет, что «отсутствие этой компаративной связки часто считается основным приёмом создания метафоры» [11, с. 353]. В данном случае объект сравнения входит в состав составного именного сказуемого. В. П. Москвин говорит о том, что метафора «в узком смысле предполагает перенесение признаков одного объекта на другой» [13, с. 14], Н. Д. Арутюнова расширяет понятие, говоря, что «метафора - это прежде всего "стремление уловить индивидуальность конкретного предмета или явления" через его признаки» [11, с. 348].
Не до конца изученным остаётся вопрос о том, что является первичным: колоративы как база создания изобразительно-выразительных средств или наоборот. Для анализа мы отобрали те фрагменты, где наиболее очевидна первичная функция элемента поэтики. Таких примеров в романе 12. Как правило, метафора передаёт цвет в портретах главных героев и пейзажах. Отметим, что из 12 случаев использования метафоры как способа цвето- и светопередачи в 9 речь идёт о световых оттенках (свет, излучаемый героями, проявляющийся во взгляде; свет в пейзажах, изображающих рождение или угасание дня).
«"Какой красавец сын моего злодея", - думала Ольга; и эта простая мысль всю ночь являлась ей с разных сторон, под разными видами: она не могла прогнать других, только покрыла их полусветлой пеленою, - но пропасть, одетая утренним туманом, хотя не так черна, зато кажется вдвое обширнее бедному путнику». В данном фрагменте цвет, переданный через метафору, создаёт психологический параллелизм. Мысли, связанные с Юрием,
представляются Ольге чёрной пропастью, закрытой туманной дымкой, которая едва пропускает свет и смягчает тёмные тона. Подобный приём распространён в романтической литературе и в то же время является индивидуально-авторской лермонтовской чертой. Являясь прямым последователем романтиков, он вырабатывает особый принцип психологизма, который всегда будет отличать Лермонтова от его предшественников и последователей в литературе.
«Этот взор был остановившаяся молния», - говорит писатель о взгляде Вадима. Лексема молния не относится к традиционным колоративам, однако мы можем говорить о передаче света с её помощью: речь идёт о том, каким светом озаряются глаза героя, находящегося в смятении. Одно употреблённое светообозначение даёт представление о сверкающих жёлтым огнём глазах.
То же касается и Ольги: «Когда она поднимала большие глаза свои, то иногда две искры света отделялись в темноте; это лицо было одно из тех, какие мы видим во сне редко, а наяву почти никогда». В данном фрагменте Лермонтов также не использует сравнительный оборот в классическом виде, однако читатель обращает внимание на созданный образ, представляя горящие глаза. Такое скрытое сравнение передаёт душевное состояние героини и является подтверждением идеи о том, что глаза - зеркало души, так как они отражают её внутренние переживания. Позже автор напишет: «И когда Ольга вторично подняла взор, то в нём заметна была перемена, довольно странная; удивительный блеск заменил прежнюю томность; это были слезы... одна из них не удержалась на густой реснице, блеснула, как алмаз, и упала». Лермонтов поэтизирует образ девушки и отдаёт предпочтение метафоре - слёзы названы блеском. Этот элемент поэтики способен выразить и передать малейшие движения души героини: «Ольга хотела что-то сказать, но удержалась; презрение изобразилось на лице её; мрачный пламень, пробуждённый в глазах, потерялся в опущенных ресницах».
Когда речь заходит о красоте природного освещения, Лермонтов также активно использует метафору: «Пока он ел и отдыхал, прошёл час, драгоценный час; восток белел неприметно; и уже дальние края туманных облаков начинали одеваться в утреннюю свою парчу».
Таким образом, писатель создаёт уникальную поэтику романа «Вадим», важную роль в которой играет колоративная лексика. Среди способов передачи свето-цветовой нюансировки произведения выделяются традиционные и индивидуально-авторские. Чаще всего цвет и свет передаются индивидуально-авторскими способами, среди которых чётко проявляются способы, связанные с контекстом, - описание и лексическое окружение и передача свето-цветовых оттенков через изобразительно-выразительные средства - сравнение и метафору. Самым распространённым способом передачи свето-цвето-вых ощущений в романе «Вадим» является лексическое окружение. Роман буквально пронизан обрамлением цветовой лексемы с целью уточнить и бесконечно нюансировать оттенок света и цвета. За лексическим обрамлением по активности следуют сравнение и описание. Реже используется метафора.
Список литературы
1. Виноградов, В. В. Стиль прозы Лермонтова / В. В. Виноградов // М. Ю. Лермонтов. - М. : Изд-во АН СССР, 1941. - Кн. I. - С. 517-628.
2. Томашевский, Б. В. Проза Лермонтова и западноевропейская литературная традиция / Б. В. Томашевский // М. Ю. Лермонтов. - М. : Изд-во АН СССР, 1941. -Кн. I. - С. 469-516.
3. Перльмуттер, Л. Б. Язык прозы М. Ю. Лермонтова / Л. Б. Перльмуттер // Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова: Исследования и материалы: Сборник первый. - М. : ОГИЗ : Гос. изд-во худ. лит., 1941. - С. 310-355.
4. Эйхенбаум, Б. В. Лермонтов: Опыт историко-литературной оценки / Б. В. Эйхенбаум. - Л. : Гос. изд-во, 1924. - 168 с.
5. Фишер, В. М. Поэтика Лермонтова / В. М. Фишер // Венок М. Ю. Лермонтову : юбилей. сб. - М. ; Петроград : Изд. т-ва «В. В. Думнов, наследники бр. Салае-вых», 1914. - С. 196-236.
6. Словарь русского языка : в 4 т. - 4-е изд., стер. - М. : Рус. яз. : Полиграфресурсы, 1999.
7. Бахилина, Н. Б. История цветообозначений в русском языке / Н. Б. Бахилина. -М. : Наука, 1975. - 288 с.
8. Лермонтов, М. Ю. Вадим / М. Ю. Лермонтов // Сочинения : в 6 т. / М. Ю. Лермонтов ; под ред. Н. Ф. Бельчикова, Б. П. Городецкого, Б. В. Томашевского. - М. ; Л. : Изд-во АН СССР, 1954-1957. - С. 7-121.
9. Анненский, И. Ф. Об эстетическом отношении Лермонтова к природе / И. Ф. Анненский // Книги отражений. - М., 1979. - С. 242-251.
10. Туровский, В. В. Как, похож, напоминать, творительный сравнения: толкование для группы квазисинонимов / В. В. Туровский // Референция и проблемы тек-стообразования. - М., 1988. - С. 130-145.
11. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. - 2-е изд., испр. -М. : Языки русской культуры, 1999. - I-XV. - 896 с.
12. Виноградов, В. В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / В. В. Виноградов ; под ред. Г. А. Золотовой. - 4-е изд. - М. : Рус. яз., 2001. - 720 с.
13. Москвин, В . П . Русская метафора: очерк семиотической теории / В. П. Москвин. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Ленанд, 2006. - 184 с.
References
1. Vinogradov V. V. M. Yu. Lermontov. Moscow: Izd-vo AN SSSR, 1941, bk. I, pp. 517-628.
2. Tomashevskiy B. V. M. Yu. Lermontov. Moscow: Izd-vo AN SSSR, 1941, bk. I, pp. 469-516.
3. Perl'mutter L. B. Zhizn' i tvorchestvo M. Yu. Lermontova: Issledovaniya i materialy: Sbornik pervyy [Life and works of M. Y. Lermontov: Research and materials: Collection 1]. Moscow: OGIZ: Gos. izd-vo khud. lit., 1941, pp. 310-355.
4. Eykhenbaum B. V. Lermontov: Opyt istoriko-literaturnoy otsenki [Lermontov: the experience of historical-literary estimation]. Leningrad: Gos. izd-vo, 1924, 168 p.
5. Fisher V. M. Venok M. Yu. Lermontovu: yubiley. sb. [A wreath to M. Y. Lermontov: anniversary collection]. Moscow; Petrograd: Izd. t-va "V. V. Dumnov, nasledniki br. Salaevykh", 1914, pp. 196-236.
6. Slovar' russkogo yazyka: v 4 t. - 4-e izd., ster. [Russian language dictionary: in 4 volumes - 4th edition]. Moscow: Rus. yaz.: Poligrafresursy, 1999.
7. Bakhilina N. B. Istoriya tsvetooboznacheniy v russkom yazyke [History of color designation in Russian language]. Moscow: Nauka, 1975, 288 p.
8. Lermontov M. Yu. Sochineniya: v 6 t. [Works: in 6 volumes]. Eds. N. F. Bel'chikov, B. P. Gorodetskiy, B. V. Tomashevskiy. Moscow; Leningrad: Izd-vo AN SSSR, 19541957, pp. 7-121.
9. Annenskiy I. F. Knigi otrazheniy [Books of reflections]. Moscow, 1979, pp. 242-251.
10. Turovskiy V. V. Referentsiya i problemy tekstoobrazovaniya [Reference and problems of text formation]. Moscow, 1988, pp. 130-145.
11. Arutyunova N. D. Yazyk i mir cheloveka [Human language and world]. 2nd ed. Moscow: Yazyki russkoy kul'tury, 1999, I-XV, 896 p.
12. Vinogradov V. V. Russkiy yazyk (Grammaticheskoe uchenie o slove) [Russian language (Grammatical doctrine of speech)]. 4th ed. Moscow: Rus. yaz., 2001, 720 p.
13. Moskvin V. P. Russkaya metafora: ocherk semioticheskoy teorii [Russian metaphor: an essay of semiotic theory]. 2nd ed. Moscow: Lenand, 2006, 184 p.
Сморчкова Кристина Владимировна аспирант, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Smorchkova Christina Vladimirovna Postgraduate student, Penza State University
(40 Krasnaya street, Penza, Russia)
УДК 811.161.1 Сморчкова, К. В.
Способы передачи цвета и света в романе М. Ю. Лермонтова «Вадим» / К. В. Сморчкова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2016. - № 2 (38). - С. 137-148. Б01: 10.21685/2072-3024-2016-2-13
