CC BY
1SPiRiTUAL EXPERIMENTS AT THE RuSSiAN CONSULATE AND
at the Russian Ecclesiastical Mission in Jerusalem. The 1880s.
Kirill Vakh
Keywords: spiritualistic seances, Russian Spiritual Mission, social and spiritual life, Diary and letters of Archimandrite Antonin (Kapustin)
Abstract: Based on the materials of the Diary and letters of the head of the Russian Spiritual Mission in Jerusalem, the article recreates the situation in which the Mission and the Russian Consulate in Jerusalem held spiritualistic seances, which gained popularity in Russia in the 19th century. The appendix contains an article addressed to K. P. Pobedonostsev by fr. Antonin (Kapustin) «A wonderful spiritualistic seance».
Аннотация: На материалах Дневника и писем начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина (Капустина) в статье воссоздается обстановка, в которой в Миссии и русском консульстве в Иерусалиме проводились спиритические сеансы, получившие популярность в России в XIX веке. В приложении публикуется адресованная К. П. Победоносцеву статья о. Антонина (Капустина) «Замечательный спиритический сеанс».
Ключевые слова: спиритические сеансы, Русская Духовная Миссия, общественная и духовная жизнь, Дневник и письма архимандрита Антонина (Капустина)
Спиритические опыты в русском КОНСУЛЬСТВЕ и в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. 1880-е гг.
Кирилл Вах
За что-то стал сердит на нас Январь, приятель? За то, что ты... Спирит, Не Spiritus, мечтатель! Антонин (Капустин)
«П
о свойственной всему человечеству склонности к таинственному и необычайному, а равно и по воспитанию своему, существенно и постоянно державшему ум мой открытым и направленным ко всему чудесному и необъяснимому, наконец, и по самому роду службы моей, ставившей меня в неисходном кругу сверхчувственного церковными тайнодействиями, я, естественно, не мог равнодушно относиться к тому, что с престижем "таинства" оглашается уже много лет под именем спиритизма и что сделалось предметом, с одной стороны, как бы слепого доверия до увлечения, а с другой - тоже слепого преследования до фанатизма, и распространилось по всей земле».1 Этими словами начинается описание трех
Исследование выполнено в рамках проекта, поддержанного РФФИ № 19-09-41008.
1 К. П. Победоносцев и Русская Духовная Миссия в Иерусалиме в царствование императора Александра III: К 170-летию основания / Автор-составитель К. А. Вах. М., 2017. С. 169-170.
спиритических сеансов, состоявшихся в русском консульстве и в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме 6 декабря 1883 г., затем 1 и 4 января 1884 г. Автором статьи, оформленной литературно и, вероятно, предназначавшейся для публикации, был начальник Миссии архимандрит Антонин (Капустин). Адресатом - обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев.
Сам факт участия в спиритических опытах русских дипломатов и духовенства выглядит достаточно необычно. Задача настоящей работы - рассмотреть условия появления спиритизма в русской колонии Святого Града, а также выяснить основную мотивацию о. Антонина, заставлявшую его подсаживаться к говорящим столам.
На первый взгляд странное и необычное откровение о не менее странных опытах в русских правительственных учреждениях в Иерусалиме, которое, по-видимому, не вызвало сколько-нибудь серьезной негативной реакции обер-прокурора Синода, позволяет поставить вопрос об отношении к спиритизму центральной власти и, в особенности, Церкви во второй половине XIX в. Насколько мы можем судить, в научной литературе отношение духовенства к спиритизму до настоящего времени не становилось предметом специального исследования.
Участие в экспериментах с говорящими столами представителей высшего класса и членов царской семьи2 - требовало осторожности в суждениях как раз со стороны правительства и Церкви.3 Вероятно, поэтому спиритизм распространялся в российском обществе без каких-либо препятствий со стороны духовенства. Единственную принципиальную и негативную оценку «столоверчения» сделал митрополит Московский Филарет в 1853 г.4
2 См.: Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров: Воспоминание. Дневник 1853-1855. М., 1928. С. 122-123, 125.
3 Митрополит Филарет, давший совершенно конкретную публичную негативную оценку спиритизму в 1853 г. (об этом см. ниже), с предельной осторожностью говорил в 1859 г. в письме к обер-прокурору Синода А. П. Толстому о желании императора «забавляться необычайным и домогаться сокровенного». Тем не менее оценка митрополитом спиритизма осталась без изменений: «Если искусство Юма есть не более как тонкая хитрость, для чего предавать себя произволу такой хитрости? Если же Юм говорит, что он пользуется содействием духов, и если сему верят, то надобно принять в рассуждение, что есть духовный мир света, в котором живет истина, но также есть духовный мир сумрака и тьмы, в котором мечта и ложь так же имеют место, как в мире видимом, чувственном, хотя там иное знают, чего не знают здесь. Посему истинно духовные люди остерегают от любопытства входить в сообщение с духовным миром, как опасного» (Филарет (Дроздов). Призовите Бога в помощь. М., 2006; цит. по: https://azbyka.ru/otechnik/Filaret_Moskovskij/prizovite-boga-v-pomoshh/1_25).
4 Несомненно, что архиереи частным образом высказывали суждения о спиритизме. Однако единственным публичным церковным определением феномена столоверчения стала небольшая, опубликованная отдельной брошюрой, выдержка из письма митрополита Московского Филарета (Дроздова): «Действительно
«Неизвестную доныне силу в природе» он назвал проявлением сатанинской силы и предостерег от контактов с ней.5 Позднее, 25 января / 6 февраля 1859 г. в письме к обер-прокурору А. П. Толстому он в не менее категоричной форме выразил сожаление о развивавшемся при российском императорском дворе увлечении медиумом Д. Д. Юмом: «Очень жаль того любопытства, которое хочет играть Юм, забавляться необычайным и домогаться сокровенного. Почем знать, не захочет ли неизвестная сила наоборот играть играющими ею? Неприметно можно дойти до значительного проигрыша.. .»6 Однако к его совету прислушались далеко не все7 и общение с духами при помощи стола на трех ногах оставалось самой популярной спиритической практикой в России, легализованной попытками научно исследовать и объяснить данное явление действием неизвестной ранее природной силы.
Первенствующий член Синода митрополит Санкт-Петербургский Исидор (Никольский) передает в дневнике слова одного из видных просветителей и меценатов Смоленской губернии князя П. П. Друцкого-Соколинского-Гурко-Ромейко (1829-1897) о том, что спириты внушили Александру II, «что он находится под покровительством духов, и это сделало его самонадеянным и неосторожным».8 Сам князь еще до убийства Александра II представлял цесаревичу книгу с изложением одной
ли стологадателям отвечают духи умерших, которых имена им объявляются, или имена сии употребляются ложно, и под ними скрываются некие неизвестные? В сем последнем случае, сии неизвестные суть лжецы, приписывающие себе чужие имена: но ложь не принадлежит чистым существам; отец лжи есть диавол» ([Митрополит Филарет (Дроздов)]. О стологадании. Выписка из письма, от 29 октября 1853 года. М., 1853. С. 5). В. С. Раздьяконов говорит о других «отдельных высказываниях церковных иерархов, направленных против спиритической практики» (Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в.: Диссертация ... канд. ист. наук. М., 2008. С. 88).
5 См.: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 81.
6 Филарет (Дроздов). Призовите Бога в помощь. С. 186.
7 Среди последних была, например, А. Ф. Тютчева, в 1858 г. записавшая в дневнике: «Факты слишком очевидны, чтобы можно было их оспаривать, и так как я верю в дьявола, я говорю, что это дьявол хочет овладеть доверчивыми людьми, устраивая для них по своему образцу мир невидимый и мистический, грубо материализованный, в который можно проникнуть не очищением души, а посредством разного рода манипуляций, магнетических флюидов и лжи», а так же П. В. Нащокин и др. См.: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 84, 88.
8 См.: Исидор (Никольский). Дневник. РГИА. Ф. 796. Оп. 205. Д. 450. Л. 30 об. Запись за 18 октября 1881 г. Об увлечении Александра II спиритизмом см.: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 87.
из версий спиритического учения.9 Из сообщения митрополита Исидора следует, что под влиянием спиритических откровений находился и один из самых влиятельных «правителей России» конца царствования Александра II граф М. Т. Лорис-Меликов.10
За годы царствования Александра II (1855-1881) спиритизм стал неотъемлемой частью жизни различных слоев «просвещенного» российского общества.11 Царя-реформатора «многие западные спиритуалисты прямо характеризовали как человека, покровительствовавшего спиритическому движению, но стесненному известными обстоятельствами».12
Если для одних спиритизм был модным развлечением, другие видели в нем проявление неизвестной ранее физической силы вроде «животного магнетизма» или иной «безымянной силы».13 В российской печати дискутировали сторонники и противники спиритизма, публиковались результаты спиритических опытов с участием известных ученых. Когда архимандрит Антонин (Капустин) писал свою заметку о «Замечательном спиритическом сеансе» в Иерусалиме, он мог помнить что под похожим описанием, опубликованным в газете «Московские ведомости» почти 30 лет назад, стояли подписи профессоров Московского университета,14
9 Интересно описание этого учения, записанное митрополитом Исидором: «Они делят историю религии на три периода: первый период - Ветхий Завет, второй - царство Иисуса Христа, третий - нынешний - царство Славы Христианства, в котором господствует свобода ума и воли, не стесняемая извращенным учением Духовенства и Церкви, не нуждающаяся в обрядах, т. е. полная разнузданность» (Исидор (Никольский). Дневник).
10 «Лорис-Меликов сочувствовал спиритам, и они внушали, что он достигнет еще высшей славы подвигами в пользу России» (Исидор (Никольский). Дневник).
11 О распространении спиритизма в России см.: Vinitsky I. Ghostly Paradoxes: Modern Spiritualism and Russian Culture in the Age of Realism. Toronto; Buffalo; London, 2009; Прибытков В. Спиритизм в России, от возникновения его до настоящих дней. СПб., 1909; Britten E. Spiritualism in Russia // Nineteenth Century Miracles, or Spirits and Their Work In Every Country of the Earth. A Complete Historical Compendium. New York, 1976 (rep™ of the 1884 ed.). Р. 348-365; Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 74-161.
12 Цит. по: Раздьяконов В. С. Западные медиумы в России второй половины XIX века: Даниэль Юм и его окружение // Религиоведческие исследования. 2015. № 2 (12). С. 43.
13 Термин «безымянная сила» ввел в 1853 г. профессор М. Ф. Спасский. См.: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 79.
14 Буслаев Ф. И. Из «Дополнений к моим воспоминаниям», не допущенных мною в печать // Московский журнал. 1999. № 3. Цит. по: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 79.
группа профессоров Санкт-Петербургского университета во главе с известным химиком А. М. Бутлеровым в 1871 г. участвовала в показательном спиритическом сеансе Д. Д. Юма, о чем были сделаны публичные заявления, и т. д.15
По-видимому, принимая личное участие в сеансах и описывая свои спиритические занятия, начальник Русской Духовной Миссии ничего слишком уж вызывающего для официального Петербурга не совершал. Спиритизм в России не был осужден официально ни духовной, ни светской властью.16 Церковь лишь подчеркивала невозможность скрестить христианство с новым учением, называя такие попытки еретическими, но практика общения с духами частным образом, по-видимому, так и не получила официального церковного запрета.17
Тезис о том, что душа человека в продолжение его жизни остается причастной духовному миру, имеет свой «выход» в этот мир, был хорошо известен в среде российского духовенства. Он восходит к богословским учениям и православной практике исихазма. Видение и сновидение в богословском смысле тоже считались родственными явлениями.18 Поэтому возникновение спиритизма как нового философско-религиозного учения, стремящегося синтезировать целостное восприятие духовного и материального мира (пусть
15 См.: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 103-104.
16 При этом отдельные церковные ученые достаточно конкретно обозначили отрицательное отношение Христианской Церкви к спиритизму. См.: Лебедев М. Спириты и спиритизм // Христианское чтение. 1866. № 7. С. 24-101; № 9. С. 265315; № 11. С. 615-707; Снегирев В. А. Спиритизм как религиозно-философская доктрина // Православный собеседник. 1871. № 1. С. 12-14, 279-316; № 3. С. 9-51, 142172, 282-330. Цит. по: Раздьяконов В. С. Христианский спиритизм Н. П. Вагнера и рациональная религия А. Н. Аксакова между «наукой» и «религией» // Вестник ПСТГУ. I: Богословие. Философия. 2013. № 4 (48). С. 59.
17 Настоятель Казанского собора Г. С. Дебольский в 1864 г. писал о несовместимости христианства и спиритизма, поскольку последний обладает «магическим знанием» и, следовательно, «практика последователей спиритизма основывается на искусстве мистико-магическом, а потому оно не может быть принято». Но официально назвать последователей спиритизма вполне конкретным словом «богоотступник» или «еретик» Церковь не решалась.
18 «В самом деле, сон и видение близко родственны между собой, потому что во сне мы вступаем в контакт с некоторыми духовными реальностями, и они воплощаются в те формы, которые свойственны нашему мышлению вообще, нашему опыту в частности, и конкретным событиям нашей жизни в эти годы, месяцы и дни» (Мень Александр, свящ. Читая Апокалипсис. Беседы об откровении св. Иоанна Богослова // https://azbyka.ru/apokalipsis/protoierej-aleksandr-men-apokalipsis-kommentarii/).
и в экстравагантном исполнении), должно было обратить на себя внимание представителей Церкви.19
Можно предположить, что в рациональный век моды на безверие публичные спиритические опыты могли вызывать не только интерес, но и симпатию со стороны духовенства20 как наглядное доказательство неверующему материалисту присутствия в земной жизни духовной реальности. Иными словами, спиритизм имел свое религиозное измерение.21 Данная парадигма не позволяет рассматривать историю появления спиритизма в России, даже в его начальный период (в середине 1850-х гг.), исключительно «как одну из развлекательных практик, наряду с охотой или игрой в карты, к которой обращались в высшем обществе для совместного проведения времени».22
В России психология как наука о душе во всех ее состояниях возникла в стенах духовных академий, имела богословскую подкладку, и спиритизм естественным образом должен был попадать в поле ее зрения.
Обоснование того, что часть человеческой природы так или иначе имеет постоянную связь с миром духовным, вероятно, впервые в российской научной практике было сформулировано в лекциях профессора Киевской Духовной Академии о. Феофана (Авсенева),23 наставника и близкого друга о. Антонина (Капустина). Взгляды архимандрита Феофана получили выражение в уникальном научном обобщении, озаглавленном «Жизнь души». Одно из центральных мест в книге отводится состоянию души во время сна, а также магнетической или нервной силе души. Согласно выводам автора, сновидения человека есть символический язык души, который нужно стараться понять. «Кто
19 Заметим, что возрождение интереса к «умному деланию» в среде российского монашества, начавшееся во второй половине XIX в., происходило параллельно распространению широкого интереса к спиритизму.
20 Характерно в этом отношение сравнение спиритизма с лекарством: «Яд, который принимают чтобы нейтрализовать другой яд». С другой стороны, критики спиритизма стали отождествлять новое учение не только с ересью, но и с политическим нигилизмом, что, в свою очередь, поставило крест на любых рассуждениях о пользе спиритизма в борьбе с материализмом и безверием. Подробнее см.: Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 94-96.
21 Раздьяконов В. С. «Великое дело» ученых спиритов: История русского Общества экспериментальной психологии и спиритический кружок Н. П. Вагнера // Вестник РГГУ. Серия Философия. Социология. Искусствоведение. 2013. С. 142.
22 Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 78.
23 Подробнее см.: Вах К. А., Герд Л. А. От составителей // Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник. Год 1850. М., 2013. С. 12-14.
через самоиспытание дознал нечто из этих наречий и когда какой язык употребляет больше душа его во сне, тот может несколько уразумевать свои сны, но не чужие».24 В таинственном сочетании души и тела виделась в первую очередь мистическая связь человека с Богом. «Сердце, проникнутое любовию к Богу и озаренное внутренним светом, в сновидениях дает вещам нередко совсем другое значение, нежели какое находит в них любознательный рассудок или чувственность. Для любящего Бога сердце имеет ключ к естествознанию внутреннему, которое видит в природе откровенное слово Божией премудрости».25 И различные проявления силы души, такие, как ясновидение или магнетизм, воспринимались как естественные проявления божественных дарований, скрытых в человеческой природе. Эти знания и убеждения о. Антонин приобрел еще в Киевской Духовной Академии. Они лежат в основе его постоянного внимания к собственным снам, продолжавшимся всю его жизнь. Они же стали основой его внимания к спиритизму.
Архимандрит Антонин познакомился со спиритическим учением еще до прибытия в Иерусалим. Вполне возможно, он слышал что-то об этом и в Киеве, и в Афинах. Но первые упоминания о спиритизме и спиритах появляются в его дневнике в Константинополе в 1864 г.26 В сентябре 1865 г. он переезжает в Святой Град, к месту своего последнего служения, которое продолжается без малого 29 лет. Очевидно, в Иерусалиме он продолжает знакомиться с модным явлением.27
Появившееся в октябре 1869 г. на страницах Дневника упоминание спиритизма вполне может быть связано с состоявшимся в этот момент знакомством с П. П. Мельниковым. Видный сановник, член Государственного совета и бывший министр путей сообщения, посетивший в октябре 1869 г. Иерусалим, близко сошелся с начальником Духовной Миссии, проникся его идеями и в дальнейшем стал одним
24 Феофан (Авсенев), архимандрит. Из записок по психологии архимандрита Феофана (Авсенева). Киев. 1869. С. 164.
25 Собрание мыслей Достоевского / Сост. и авт. предисл. М. А. Фырин. М., 2003. С. 89.
26 Запись за 10 ноября 1864 г.: «Шумная беседа с Берцелиусом о спиритизме и желание его пожить у меня до весны» и 30 декабря 1864 г.: «Болтовня астрономическая и археологическая, и спиритическая» (Антонин (Капустин), архимандрит. Дневник. Годы 1861-1865 / Изд. подгот. Л. А. Герд. М., 2020. С. 497, 513.
27 Запись за 20 октября 1869 г.: «Никто другой, как Wermuth, пимый по приказу доктора, доставил увидеть во сне сперва какого-то ребенка, совершенно голого, прыгнувшего ко мне на постель, а потом почувствовать, что какая-то сырая и холодная рука схватила сзади мою руку, заброшенную за голову. Едва открестился от такого спиритического феномена». Тут и далее цит. по машинописной копии Дневника в собрании библиотеки ГМИР.
из наиболее влиятельных его помощников в бюрократической среде столичного Петербурга. Именно он помог собрать в 1870-1871 гг. в России деньги для покупки участка в Горней. Однако мало кто знает, что П. П. Мельников был «старинным спиритом», в доме которого Д. Юм в 1874 г. читал одну из своих публичных лекций о спиритизме.28
Примерно со времени своего знакомства с П. П. Мельниковым Антонин регулярно выписывает и читает спиритическую литературу в Иерусалиме.29 Первый же выпуск издававшегося в Лейпциге А. Н. Аксаковым спиритического журнала «Psychische Studien»,30 целью которого было знакомить общественность с учением спиритов31 и исследованиями самого явления, оказывается у него в руках сразу после выхода книги в свет.32
28 Раздьяконов В. С. Творчество Н. П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 126.
29 Запись за 16 марта 1872 г.
30 Psychische Studien: Monatliche Zeitschrift, vorzüglich der Untersuchung der wenig gekannten Phänomene des Seelenlebens gewidmet. Vol. 1. Leipzig, 1874.
31 Характерно, что в программном введении сон назван А. Н. Аксаковым спиритическим проявлением жизни души, которое наука не может игнорировать. Теоретики спиритизма настаивали на том, что все необычные способности, проявляющиеся у медиума суть врожденные способности человека, исходящие из него самого. «Сон - одно из таких распространенных явлений, которое наука не может игнорировать. Каждый справочник по психологии и физиологии посвящен ему; но даже с этой точки зрения эти две науки сталкиваются с двумя противоположными подходами. Для психолога сон - это особое состояние психической активности, психологическое или хотя бы психофизиологическое явление. Для физиолога все, что приписывается душе, происходит в нервных элементах, и даже сознание для него является лишь актом нервной деятельности. ...Наблюдатели этих явлений хотят доказать не только независимое существование или независимость психического начала в человеческом теле, но и более совершенную его деятельность вне чувственного восприятия. Философ-спиритуалист не выпускает эти явления из поля зрения; но эмпирическая наука недавно отказалась признать их существование. Изучение этого предмета продолжается через скромную работу отдельных пионеров. .Но и наука отвернулась от них с еще большей резкостью. Возможно, из-за того, что она не чувствует в себе силы объяснить их только с точки зрения физиологии, она игнорирует их и продолжает развивать свои учения, как если бы рассматриваемые феномены в целом не существовали. .Такой метод ненаучен и поэтому не может быть оправдан. Наука не имеет права делать выбор или отдавать предпочтение явлениям, которые она может наблюдать; если он предполагает это право, он берет на себя ответственность перед высшей истиной. Этот журнал будет постоянным протестом против такой пристрастности научных исследований» (Psychische Studien. S. 2-4; пер с нем. К. А. Ваха).
32 Запись за 9 и 23 сентября 1874 г.
Естественно, спиритизм привлекал внимание не только начальника Русской Духовной Миссии. В Иерусалиме в 1880-х гг. постоянно проживало довольно значительное количество светской европейской публики, множество туристов и паломников приезжало сюда каждый год. Русская колония в Святом Граде не была изолирована от общей культурной жизни. Археологи, литераторы, государственные деятели, меценаты, представители духовенства - многие из вышеперечисленных европейцев посещали русские участки в Горней, на Елеоне, у Дуба Мамврийского в Хевроне, владение Русской Духовной Миссии в Иерихоне. И естественно, увлечение спиритизмом, распространившееся из США по всей Европе и России, проникало и в Иерусалим, и в русскую колонию Святого Града.
В нашем исследовании основным источником сведений о спиритических увлечениях русских насельников Иерусалима является Дневник и письма начальника Русской Духовной Миссии архимандрита Антонина. При дальнейшем изучении документов европейских и американских дипломатов и религиозных деятелей мы надеемся обнаружить не менее подробные и увлекательные сведения о других спиритических сеансах.33
Вернемся к Дневнику архимандрита Антонина. В том же 1874 г. он упоминает о спиритических разговорах с исполнявшим должность консула в Иерусалиме Т. П. Юзефовичем.34 Другим собеседником о. Антонина в области спиритических явлений был доктор русской больницы.35 Эти обсуждения стали набирать обороты после того, как в России в конце 1875 г. началась публичная полемика о спиритизме, инициированная Н. П. Вагнером.36 Тогда информацию о спиритизме стали свободно печатать в различных российских газетах и журналах.37 Эти публикации и становятся поводом для «спиритических раздумий» начальника Миссии.
33 Недавнее комплексное международное исследование иерусалимских сообществ в XIX в. даже не упоминает о таком явлении в Иерусалиме как спиритизм. См.: Ordinary Jerusalem 1840-1940: Opening New Archives, Revisiting a Global City. Brill, 2018. Тем временем в Дневнике Антонина есть сведения о «спиритических и [г]ипнотических фокусах некоего заезжего англичанина, уму непостижимых» (Дневник. 1886 г. Запись за 11 сентября).
34 Запись за 24 октября 1874 г.: «Экскурсия волонтеров в Хеврон. На верху с консулом чтение и рассуждение о спиритах и о некоем Мумлере в Америке, снимающем фотографические карточки с духов умерших».
35 Дневник. 1876 г. Запись за 17 апреля.
36 Раздьяконов В. С. Творчество Н .П. Вагнера в религиозной культуре России последней трети XIX в. С. 105-122.
37 Антонин упоминает о статьях в газете «Голос». См. записи в Дневнике за 22 и 25 мая, 14 и 24 сентября 1876 г.
Сам Антонин, судя по всему, в этот период считает спиритические явления разновидностью проявлений возможностей человеческой души, связанной и одновременно не связанной с материальным миром, а состояние сна и состояние транса - чем-то родственным. Подобное убеждение проскальзывает в обычном для Антонина ироничном подтрунивании над самим собой: «Еще малое чтение о спиритах и превращение в medium, т. е. в храпение».38
Внимание к собственным снам, постоянная попытка объяснить значение пережитого во сне невольно вызывают у него интерес к описываемым явлениям. «Придется уверовать во спиритизм и в многократное существование. Во сне яснейшим образом сознавал себя прошедшим через какое-то большое преступление и бедственно влачащим дни свои не то в тюрьме, не то под надзором полиции, в полнейшем уничижении. Когда стал просыпаться, долго не мог убедить себя, что то, а не это сознание - сон. Жаль, что улетучились из памяти подробности случая».39
Можно сказать, что, несмотря на крайнюю осторожность при обсуждении спиритизма (в столичных газетах в начале 1881 г. начались «гонения» на спиритизм),40 Антонин продолжал испытывать интерес к нему и охотно принимал участие в беседах с людьми, так или иначе заявлявшими о своем спиритическом или ином сверхъестественном опыте.41 Его личный опыт «вещих» сновидений оставался главным стимулом этого интереса: «Еще раз в незнакомом и неисходимом посольстве Константинопольском, в котором, оказывается, я жил уже в трех или четырех разных помещениях. Тут же и память моей таинственной светёлки, о которой при сем случае кому-то я рассказываю... Надобно признать, что такие, возвращающиеся нередко, сновидения суть припа-мятования инобытия до настоящего, по учению спиритов».42
В 1883 году в русской иерусалимской колонии на смену теоретическим рассуждениям о спиритизме и медиумах пришла практика. Правда, единственной разновидностью практиковавшегося спиритизма стало «столоверчение». Столоверчение классифицируется как «начальная стадия спиритического движения. Оно зародилось в Америке в конце 1840-х годов и распространилось в 1850-е годы по всей Европе».43
38 Дневник. 1876 г. Запись за 28 апреля.
39 Дневник. 1877 г. Запись за 3 августа.
40 Дневник. 1881 г. Запись за 19 января.
41 Дневник. 1881 г. Запись за 16 августа: «Чай спиритный у консула. Рассказ Елисеева, медика-географа, о своем избавлении из болотной трясины кем-то, невесть откуда взявшимся и куда девавшимся».
42 Дневник. 1882 г. Запись за 3 апреля.
43 Виницкий И. Душа в «закрытом» обществе: Эпидемия столоверчения в России 1853-1855 годов // Новое литературное обозрение. 2009. № 6; цит. по:
Таким образом, практики спиритизма в Иерусалиме 1880-х гг. отставали от Америки и Европы более чем на 30 лет.
Письмо Антонина к К. П. Победоносцеву с описанием спиритического сеанса, состоявшегося в помещении российского консульства в Иерусалиме, которое было процитировано нами в начале статьи, датировано 6 декабря 1883 г. К этому моменту в русской колонии уже сформировался круг главных «спиритов-экспериментаторов» Иерусалима: врач русской больницы, секретарь консульства С. И. Чахотин,44 иерусалимский банкир Мелвилл Берггейм и члены его семьи,45 второй секретарь консульства Н. А. Преображенский и временно исполняющий должность иерусалимского консула В. А. Максимов. Последний сам пригласил Антонина принять участие в сеансе.
Приведем полностью рассказ начальника Миссии о его первом личном опыте участия в спиритическом сеансе, записанный им под свежим впечатлением от пережитого.
В 8 часов по данному обещанию отправились на soirée.46 Никого там, кроме семейства Берггейма. Дуэт Мендельсоновых «Майских цветочков», пленительный для неизбалованного слуха. Чай. Еще шум и гром фортепьянный. Наконец... я напоминаю, что пора открыть таинственную манипуляцию. Под рукой тут же маленький столик круглый на одной ножке с тремя лапами. Чуть на него положили руки Берггеймова Фанни и еще два-три адепта, как столик зашатался и стал кланяться в сторону Ф. неудержимо. Мне показалось это блазненно. Перешли к большому столу в залу - такого же устройства. Положило нас на оный свои руки 9 человек. Не прошло и минут 4-х, как стол покачнулся и стал делать ножкою поворот. Последовали запросы. Согласен Х отвечать. Три раза удар ножкою по направлению, противоположному места Ф., т. е. да. Кто ты? Изас... или Зачат... По неопределенности переспросили. Отвечено: София Чес, Чах... решили: Чехотина. Еще вопрос: будет ли говорить по-русски? Да. Кто ты? Начались стуки ножкою столовою, вторимые буквами алфавита, на которой они прекращались, та и замечалась. Вышло имя Мисаил. Тут он? Нет. Жив или мертв? Жив. Был ли в Иерусалиме? Был. Как его prenome? Блюфоске... Затем следовали комплименты хозяйке дома. Детей впрочем у нее оказалось трое, а не четверо... Согласен ли дух отвечать об архимандрите? Да! (спасибо!). Сколько
https://magazines.gorky.media/nlo/2009/6/dusha-v-zakrytom-obshhestve-epidemiya-stolovercheniya-v-rossii-1853-8212-1855-godov.html
44 Дневник. 1883 г. Запись за 26 февраля.
45 Дневник. 1883 г. Запись за 21 ноября.
46 Вечеринка (фр.).
ему лет? 6 ударов. Поясняют: 6 десятков. Еще? 6, т. е. шесть единиц, всего же 66 лет. И сколько месяцев? Пять. Дней? Кажется тоже пять... нечто неясное. Хочет ли (дух) продолжать речь свою о «père archimandrite»? Нет! Спасибо и за то. Я просил пересесть Ф. на другое место. Стол пошел кланяться по направлению к ней и стучать с противоположной стороны. В виде окончательного экзамена тайно творившемуся я предложил спросить у духа, какое было мое прежнее имя, решительно никому из сотрапезников неведомое. Спросили у духа: будет ли он отвечать? Еще бы! Разумеется, нет! Попытались мы одни без Ф. заставить стол проявить в себе силу. Кроме самых тончайших потуг, ничего. Чуть положила руку свою на средину его Ф., он задвигался, с силою, чуть не опрокинулся на нее, и даже стал переступать, наконец опрокинулся на пол. Дух стал «шалить», и мы взялись за шапки. Вот теперь уже 2-й час ночи. Пиша сие, не вем, что реку и что возглаголю. Мне во всей точности 66 лет и пять месяцев без 6-ти дней. Никто, конечно, не мог знать этих подробностей. На вид я кажусь значительно моложе. Я сам определенно не знал в ту минуту, сколько именно мне лет, но стоит только привесть дату 12 августа 1817 г., чтобы убедиться в справедливости таинственного указания. Что думать обо всем этом?47
Этот личный опыт спиритического контакта, конечно, произвел на Антонина большое впечатление: «Ожидал, что таинственный Мисаил Блюфоский яснее покажет мне себя во сне. Ничего не бывало. Бредилась самая обыкновенная чушь».48 Этот первый опыт логично требовал объяснений, для которых единичного знакомства было не достаточно. Весь январь и часть февраля 1884 года Антонин посвятил практическому изучению феномена столоверчения. 1 января на квартире консула В. А. Максимова Антонин «неожиданно» участвует в новом спиритическом сеансе, который подробно описывает в Дневнике, завершив вопросом: «Что же это в самом деле такое? Действительно - дух живого, известного всем нам, и, конечно, совершенно другим чем-нибудь занятого человека? Или... Но что же именно это: или? Проделка кого-нибудь из нас пяти рукоприкладцев? Согрешил, подумал на Степана Ивановича, хотя за всеми его движениями я следил зорко и ничего не мог подсмотреть неладного. Дома - отдых от впечатлений».49
4 января в Дневнике описан такой же сеанс в доме секретаря консульства С. И. Чахотина. На это раз участников было трое: Антонин, секретарь консульства и его жена. Тут Антонин смог задать «особые» вопросы
47 Дневник. 1883 г. Запись за 6 декабря.
48 Дневник. 1883 г. Запись за 7 декабря.
49 Дневник. 1884 г. Запись за 1 января.
для проверки. Ответы, данные говорящим столиком, вновь ошеломили начальника Миссии. К тому же говорящий назвался хорошим знакомым о. Антонина по Киевской Академии, архиепископом Димитрием (Муретовым), скончавшимся незадолго до этого сеанса в Одессе.50 Приведем еще одно подробное описание состоявшегося сеанса.
Наконец к 6 часам отправляюсь на сеанс. Около часа идет болтовня с чаем. Потом усаживаемся за круглый столик посреди комнаты втроем: Степан Иванович с женою и я. Минут через 7-8 колебания, наклонения, и стук ногой.
- Ты тут? - спрашиваем.
- Да.
- Будешь беседовать с нами?
- Да.
- Ты кто такой?
- Кожевников.51
- Добро пожаловать. Скажи нам что-нибудь.
- Приеду чрез три недели и останусь год или два. Мои все предложения в Министерстве отвергнуты. Построек не хотят, говоря: денег нет. Из моих планов не вышло ничего. Я возвращаюсь ни с чем.
Все это передано стуками ножкой стола в совершенной и изумительной точности. Сказав это, дух удалился. Мы возвратили его (или другого кого). С неохотою как бы он повернул ко мне говорливую ножку. Я попросил сообщить что-нибудь о Миссии нашей. Отвечено: «Мисия надеется на поездку Царя. Он обещал быть весной, и многое исправит». Этим и повершил он свой разговор с нами.
Через несколько минут сеанс возобновился. Долго ждали мы движения в столе. Пригласили для пособия мамку, а я вышел из круга. Новая беседа началась сентенцией: «Я много думал о назначении людей, и ничего не могу сказать об этом...» - На этих словах, довольно сбивчиво передаваемых, я взял карандаш и бумагу и стал записывать. - «Пусть
50 | 14/26 ноября 1883 г. «Вечный и блаженный покой моему благому и любимому бывшему наставнику, а потом сослуживцу по Академии. Его особое благосклонное внимание ко мне я чувствовал еще в студенчестве. Продолжалось оно и потом, но последствий ожидаемых не имело, по слабости характера покойного. Он не нашел ни возможным, ни нужным удержать меня при Академии, не пожалел о выходе моем из нее, и во все время заграничной моей службы игнорировал меня службою, хотя с дружескою ласкою иногда навещал меня своими сердечными письмами. Независимо от моих отношений к почившему, можно сказать, что это был орнамент, но не столп Церкви» (Дневник. 1883. Запись за 10 декабря).
51 Ф. И. Кожевников, генеральный консул в Иерусалиме, в момент проведения сеанса находился в отпуске в Петербурге.
всяккк живет как совесть велит и не осуждает других...» Не понравился мне дух этого правила. Мы спросили, кто этот доктринер. Ответ: «Я имени не скажу, все меня знают».
- Живой ты, или умерший?
- Умерший.
- Давно? В каком столетии? Будем считать.
- 19-е.
- Какой год его?
- 80.
- Сколько тебе лет было?
- 73.
- Был в Иерусалиме?
- Нет.
- Был учителем?
- Нет.
- Имел ордена?
- Да.
- Не был ли священником?
- Да.
- Может быть, архиерей?
- Да.
- Из скольких букв состоит твое имя?
- Из 8.
- Какая первая?
- Д.
- Какие знал языки? Немецкий?
- Да.
- Французский?
- Да.
- Греческий?
- Да.
- Латинский?
- Да.
- Английский? Нет ответа.
- Где жил? Молчание.
- На юге России?
- Да.
- Сочинял?
- Да.
- Какое наиболее важное?
- Много проповедей.
- Были они напечатаны?
- Да.
- Где? Молчание.
- Какая первая буква имени города?
- О.
- Вторая?
- А А А...
- Каково тебе там? Где ты, в Раю или в аду?
- Очень хорошо.
- Как ты жил здесь?
- Делал добро, и никогда нико(го) не обидел.
- Можно ли там видеть Бога?
- Да.
- А сноситься друг с другом? Двукратный неопределенный стук.
- А апостолов?
- Да.
- Правда ли, что апостол Андрей был в Киеве?
- Да.
- Скажи что-нибудь о Христе? Молчание.
- Скажи что-нибудь сам от себя.
- Об рае и аде не спрашивайте вы, живущие на земле.
- Скажи что-нибудь о нашей Церкви, о которой ты так заботился?
- Много у нас делается неправих дел. Зло надо искоренить.
- Приятно ли тебе являться под образом?
- Да.
- Что же тебя влечет к тому?
- Желание беседовать с любимыми и преданными мне.
- Каким способом производится это появление? Нет ответа.
- Можешь ли явиться в собственном образе?
- Нет.
- Веришь ли снам?
- Нет.
- Что думать о блаженной памяти императоре Николае? Где он?
- Угодил.
- Александр II?
- Тоже.
- А матушка Екатерина Великая?
- Нет.
- А Петр наш Великий?
- Нет.
- Иван Грозный?
- Нет.
- Чем больна Ох? Не знает.
- Сколько проживет еще Исидор?
- Пять (лет).
- Сколько я пробуду здесь?
- 3 (года).
По «преданности» моей к нему прошу его объявить свое имя, которое мы удержим в секрете; ответ - ДИМИТРИЙ...
За сим следует глубокое умиление. Так как оказывается, что он умер в 1883, а не в 1880 году, спрашиваем:
- Не ошиблись ли мы прежде, считая года его?
- Да.
Заключительный вопрос:
- Какого числа месяца он умер?
- 14!
Не находя, о чем еще спросить таинственного собеседника, я захотел узнать, знает ли и помнит ли он меня, своего бывшего ученика?
- Да.
- Может ли назвать меня по имени?
- Да!
(Высшее напряжение внимания и сердца.)
- Скажи же, какое оно?
- А, а, а, а.
И больше ничего!
В свою очередь секретарь спросил:
- Что думать о мытарствах? Ответ:
- Мытарства не верны. Он же:
- Что же думать о сорокоусте и сороковом дне?
- Надо молиться о душах умерших. Еще он:
- Все ли могут являться так, как он явился нам?
- Не все.
- Кто же именно? Ответа не последовало...
Еще были вопросы о том (мой), одни ли души умерших могут являться, или и бесплотные духи, чистые и нечистые? И (секретаря) -не грешно ли заниматься подобными вызываниями и расспрашиваниями? Ответов не было. Чудный посетитель уже не был более с нами.
Сеанс наш кончился в 11 часов. Дома вносил сии заметки до 3-х часов
ночи, и ложусь спать с глубоким туманом в голове.
На следующий день Чахотин уже без начальника Миссии провел у себя на квартире новый сеанс, где задавал вопросы, волновавшие именно Антонина, и сообщил ему ответы.52 Вывод напрашивается - эти ответы интересовали вопрошавших, и, следовательно, в этот момент они готовы были признать их откровениями о будущем, как минимум, заслуживавшими внимания. Опыты продолжились и 6 января. Причем сначала, судя по Дневнику, на квартире самого начальника Миссии с участием Чахотина, Якуба Халеби и привлеченных Антонином «прозелиток» (сеанс прошел не вполне плодотворно), а затем Чахотин экспериментировал у себя дома (более успешно) и опять принес Антонину листок с записями ответов на вопросы. Вечером Антонин вновь попробовал допросить столик в компании Якуба Халеби и аптекаря, и вновь неудачно.53 7 января аптекарь с супругой54 уже рассказывали Антонину о своем собственном спиритическом сеансе.55 9 января Антонин вновь за вещим столиком в квартире секретаря консульства Чахотина, которая стала своеобразным спиритическим центром на Русских постройках в Иерусалиме. Все это было похоже на сбор и накопление материала для изучения непонятного явления. Возникали и споры (с Чахотиным, уверовавшем в истину спиритизма), и сомнения, и тревога по поводу возможности участия в подобных опытах.
Общее состояние удивления и сомнения одновременно требовало какого-то выхода, какой-то исповеди. И Антонин садится за описание полученных спиритических откровений, озаглавленных им как «Замечательный спиритический сеанс». Оформленная в жанре газетной публицистики статья явно была предназначена к публикации, в случае ее одобрения властями. В качестве цензора Антонин избрал обер-прокурора К. П. Победоносцева. Эта статья публикуется нами в приложении. С точки зрения содержания она, как и многие тексты Антонина, представляет собой сложный многоуровневый текст, где собственно рассказ о спиритических откровениях является поводом задать обер-прокурору вопросы, которые прямо задавать было нельзя. Однако в настоящей статье мы намеренно не рассматриваем эту специфику в общении Антонина с вышестоящими властями.
52 Дневник. 1884 г. Запись за 5 января.
53 Дневник. 1884 г. Запись за 6 января.
54 Сердис Георгий Герасимович (Жорж, George), аптекарь на русских постройках. Сердис Диамандула (m-me George), жена аптекаря.
55 Дневник. 1884 г. Запись за 6 января.
Тем временем опыты с вещими столиками продолжались и в консульстве, и в Духовной Миссии. Статистические сведения накапливались. 17 января секретарь Чахотин, аптекарь Сердис и Антонин провели в Миссии довольно успешный сеанс: были вызваны дух Ирода Великого и императора Александра I.56 Подобный же сеанс состоялся 19 января у Чахотина,57 20 января на квартире у Антонина,58 22 января у консула Максимова, 24 января на квартире аптекаря Георгия Сердиса,59 4 февраля у Антонина, 8 и 10 февраля в Иерихонском приюте (вместе с Чахотиным), а 13, 14 и 15 февраля там же уже в одиночку.60 Параллельно с опытами у Антонина появлялось и чувство недоверия и к потусторонним откровениям, и к самому явлению: «Мне думается, что тут скрывается нечто, если не подделанное, то деланное... Поживем, увидим».61 «А всего курьезнее, что являющийся alter-ego чей-то в спиритических сеансах, выдающий себя за духа живого человека, не отделяется от него, а духи умерших не могут быть представляемы ни в одежде, ни голыми... Разумей, что к таким безличным личностям не приложима мерка понятий наших».62 Однако он упорно хотел «добиться до сути странных явлений»63 и потому присаживался к столику с маниакальной настойчивостью, а заодно и отмечая, что оказалось правдой, а что было враньем в предсказаниях.64
Вернувшись из Иерихона в Иерусалим, Антонин нашел письмо Победоносцева, полное «благосклонных предостережений насчет спиритических чар. Ни о чем другом ни слова».65 В действительности письмо Антонина было воспринято в Петербурге как свидетельство того, что начальник Миссии от старости впал в духовную прелесть.66 Правда, и отношение Антонина к спиритизму претерпело некоторые изменения. Возникшее в конце концов насмешливое восприятие результатов таких откровений
56 Дневник. 1884 г. Запись за 17 января.
57 Дневник. 1884 г. Запись за 19 января.
58 Дневник. 1884 г. Запись за 20 января.
59 Дневник. 1884 г. Запись за 24 января.
60 Дневник. 1884 г. Запись за 8, 10, 13, 14 и 15 февраля.
61 Дневник. 1884 г. Запись за 27 января.
62 Дневник. 1884 г. Запись за 15 февраля.
63 Дневник. 1884 г. Запись за 28 января.
64 «И оказалось справедливым паче других проречение новогоднего оракула, что Кожевников возвратится в феврале» (Дневник. 1884 г. Запись за 3 февраля).
65 Дневник. 1884 г. Запись за 20 февраля.
66 Обсуждая с К. П. Победоносцевым спиритическую статью о. Антонина, В. Н. Хитрово высказал мысль о «неотложности подготовить ему наследника. Тяжелая болезнь осенью прошлого года и пережитые им волнения, очевидно, не прошли для старика даром. Да спасет его Господь Бог от грозящего ему несчастья» (К. П. Победоносцев и Русская Духовная Миссия... С. 183).
повлияло и на его веру в значение снов, вообще рационализировало сознание Антонина. Сны Антонин стал воспринимать как вид спиритических откровений, не заслуживающих чрезмерного внимания из-за большого количества нелепостей,67 однако и спиритическая реальность вошла в жизнь Антонина. Он стал чаще употреблять производные от слова спиритизм.68
Тем временем спиритическая повестка осталась. Антонин беседовал о спиритизме со всеми, кто имел на этот счет свое суждение: 20 июня 1884 г. свои наблюдения и взгляды на суть спиритических явлений («лекцию») Антонин подробно изложил графине О. Е. Путятиной,69 а 30 августа приобщил к спиритическим опытам нового секретаря российского консульства С. М. Дмитревского,70 4 сентября до глубокой ночи слушал рассказы аптекаря Георгия Сердиса «о материализации духов на спиритических сеансах и о многом другом».71 Он продолжает выписывать спиритический журнал «Ребус».72 В дневнике, куда обычно Антонин выносил какие-то значимые вехи своей жизни, перед началом 1885 года он отметил третий год «Спиритовки моей... зазреваемой».73
При этом собственно спиритические сеансы с участием Антонина, судя по Дневнику, сильно сократились. Вполне возможно, что туда занесены не все подобные импровизированные спиритические опыты. В 1885 году упоминается таковой 9 мая в Хевроне и 10 ноября на квартире Антонина в Миссии. В 1886 году: 12 января на квартире у доктора русской больницы Д. Ф. Решетилло и 24 августа в саду на Русских постройках. В 1887 году: 23 марта у доктора Решетило. Это последний из известных нам сеансов с участием Антонина. В дальнейшем записи о спиритизме в Дневнике перешли в разряд суждений о необычных явлениях жизни в целом и стали своеобразным приложением к описаниям снов, которые Антонин продолжал до конца скрупулезно заносить на его страницы.
Увлечение о. Антонина спиритизмом, начавшись с естественного интереса «вся испытующе, добрая держать»,74 свелось к убеждению, что спиритические явления есть производное плохо изученной стороны жизнедеятельности человека, явление «праздношатающейся фантазии», результат праздного неконтролируемого движения умной части его души. Эти явления несомненно заслуживают внимания и изучения, но не могут быть источником потаенного знания.
67 Дневник. 1885 г. Запись за 9 февраля.
68 См., например: Дневник. 1887 г. Запись за 22 марта, и др.
69 Дневник. 1884 г. Запись за 20 июня.
70 Дневник. 1884 г. Запись за 30 августа.
71 Дневник. 1884 г. Запись за 4 сентября.
72 Дневник. 1884 г. Запись за 17 ноября.
73 Дневник. 1885 г.
74 1 Фес. 5:21. Цитата из письма о. Антонина к К. П. Победоносцеву. См.: К. П. Победоносцев и Русская Духовная Миссия... С. 180.
Приложение
Архимандрит Антонин (Капустин) - К. П. Победоносцеву Иерусалим 11 января 1884 г.
Испрашиваю у Вашего Высокопревосходительства благосклонного снисхождения к решимости моей донести до сведения Вашего один случай, для меня новый и небывалый, недавний и потому еще сохраняющий живость впечатления, произведенного им на меня. Если semel in vita dubitandum,75 по слову философа, то еще законнее сказать: semel in vita perquirendum.76 И апостол заповедал «вся испытующе, добрая держать». На последках жизни я захотел узнать хотя не новое, но новоявленное учение о ней, помимо слова Божия и как будто - помимо разума. Результатом этого хотения оказалось то, что изложено на прилагаемой при сем тетрадке.
Несомненно, добытое опытом личного пожелания я оставил бы лично для себя навсегда и не нашел бы уместным говорить о нем кому бы то ни было, тем более лицам, на близость и сочувствие которых не имею никакого права. Но тут, так или иначе, вмешалась личность, полная интереса во многоразличных отношениях не для меня одного, поставленная так, что представляемый ею интерес получит вдруг значение первой степени в ряду всего, что может занимать человека. Если Ваше Высокопревосходительство будет иметь досуг и терпение прочесть то, что мною передается, не сомневаюсь, Вы согласитесь со мною. Пусть фигурирующий в «случае» деятель даже не будет лично, существенно, действительно то, за что он выдает себя, пусть это будет кто-нибудь, взявший так<им> об<разом> напрокат его лице и имя, все же разыгранная им сцена достойна психологического изучения.
Да уже один вопрос: Кто? стоит минуты, потерянной на получение сведения о нем. Спиритизм более или менее игнорирует Христа Спасителя, по кр<айней> мере, избегает речи о Нем. Не странно ли, что и наш христолюбивейший при жизни архипастырь не заговорил (если это был он) о наиближайшем к нему предмете? И отчего бы живущим на земле не следовало спрашивать об аде и рае?
Не распространяюсь более о предмете, который я, по новости его для меня и по некоторой доле увлечения им, счел достойным внимания Вашего Высокопревосходительства. Одно могу сказать и в одном могу заверить Вас, что во всем описанном сеансе не было совершенно места
75 Однажды в жизни нужно усомниться (лат.). Вольный перефраз выражения Декарта: «De omnibus dubitandum» - «сомневайся во всем».
76 Однажды в жизни нужно спросить потом (лат.).
ни подлогу, ни легковерию. Никто из нас не думал о Д*, и того, что сообщает нам его именем, мы сами верно бы не выдумали.
Если бы описанный мной случай Ваше В<ысоко>превосходительство нашли действительно любопытством (пусть даже забавным!), я весьма бы желал, чтобы о нем получил сведения Его И<мператорское> Высочество государь великий князь Сергий Александрович, который имел благосклонность в бытность свою здесь не раз вызывать меня на доверительную беседу. Что же? Ведь и сделанное мною изложение случая есть также - мое слово.
Полагаю, что для обнародования случая путем печати в настоящее время не оказалось бы удобным, хотя имя загробного собеседника еще свежее, и сущее на устах у всех, и вызывало бы на то.
«Замечательный спиритический сеанс» Иерусалим 10 января 1884 г.
По свойственной всему человечеству склонности к таинственному и необычайному, а равно и по воспитанию своему, существенно и постоянно державшему ум мой открытым и направленным ко всему чудесному и необъяснимому, наконец, и по самому роду службы моей, ставившей меня в неисходном кругу сверхчувственного церковными тайнодействиями, я, естественно, не мог равнодушно относиться к тому, что с престижем «таинства» оглашается уже много лет под именем спиритизма и что сделалось предметом, с одной стороны, как бы слепого доверия до увлечения, а с другой - тоже слепого преследования до фанатизма, и распространилось по всей земле.
По слабости же, свойственной человеку, приучившему себя трудом и усилием к скрытому логическому суждению, желая сам лично, свободно, при выбранной и обусловленной мной самим обстановке, поверить все, что рассказывается чудесного и противологичного, и при всем том действительного, про новое учение или и прямо откровение, я давно желал и искал случая быть самовидцем, и, если можно, самодетелем, поражающего ум, но ласкающего сердце открытия в области все более и более дискретируемого духовного мира.
Случай ждал меня. В соседнем с заведением, где я живу и служу, именно в доме иерусалимского жителя банкира Б<ерггейма> с началом текущей зимы стали оглашаться «спиритические сеансы», имевшие отголосок и в нашем тихом и немногом обществе. Один из членов его, молодой и весьма образованный человек некто Н. А. П., по-видимому, весьма мало наклонный к таинственному, после нескольких посещений дома Б<ерггейма> уверовал в реальность явлений антифизического порядка, окрещенного именем
спиритизма. Рассказываемые им факты, творившиеся в упомянутом деле, преимущественно же руками младшего члена семейства, девицы М., приводили изумление и подстрекали, между прочим, и мое любопытство.
6 декабря, в праздник св. Николая, я был приглашен на вечерний чай к В. А. М-у, живущему внутри заведений наших. Обещаны были музыка и пение и сделан легкий намек на возможность и спиритических «представлений». Ничего не препятствовало мне воспользоваться любезным приглашением. В урочный час я с одним из своих сослуживцев уже сидел в укромной зале за чайным столом и слушал отлично выполняемые на фортепиано пьесы Мендельсона и др. с аккомпаниментом высоких и чистых голосов.
Кроме нас своих, единственными гостями были 4 члена семейства Б* - два брата и две сестры. Когда музыку сменил обыденный пустой разговор, я напомнил гостеприимному хозяину утренний намек его на развлечения другого рода. Г. П.* поддержал меня, и немедленно составился кружок охотников до сверхъестественного, направившихся в другую комнату к круглому столу четвертей пяти в диаметре, утвержденному на фигурном столбике, расходящемся тремя ножками. 9 человек положили по окружности стола, ладонями вниз, свои руки. Не было найдено нужным соединять их для составления замкнутой цепи. Водворилось молчание. Через 5-6 минут почувствовалось в столе под руками какое-то брожение, дрожание, шевеление, перешедшее быстро в колебание, кончившееся наклонением всего стола к девицам, так что одна из ножек его очутилась высоко на воздухе. Стол медленно откачнулся назад и сделал вторичный поклон своей повелительнице.
От учащенного повторения подобных наклонений по радиусу г-жи М.,* образовался ряд стуков или ударов, предназначенных быть буквами и словами немой речи.
Нам объявили, что стол готов и что общество может задавать ему «вопросы». Но очевидно, что инициатива, да и все ведение дела, принадлежали не нам профанам, а адептам, т. е. братьям Б.* Старший из них взял на себя труд считать удары стола и отыскивать, соответствующих числу их, буквы.
Но по какому алфавиту? Природный язык семейства Б.* английский, но ему также известны и языки немецкий, французский, арабский, по нескольку слов русского, греческого и пр. Положили держаться французского алфавита, на каком бы языке ни вздумал проглаголить нам намагнитизованный стол-оракул.
Последовал по-английски вопрос: Ты здесь?
Стол немедленно поднял успокоившуюся было ножку, стукнул ею три раза, что значило да!.
- Будешь говорить?.
- Да!
- Скажи, кто ты такой?
Начались быстрые постукивания, давшие буквы: 1.. 8.. а.. и затем несколько согласных, не давших смысла ни на каком из известных компании языков. Долго бились, пока мы не попросили стол говорить по-русски.
- Скажешь твое имя?
- Да!
Общее любопытство.
- Говори.
- Мл.8.ал.1.
Все ко мне с вопросом, знал ли я какого-нибудь Мисаила? Отвечаю: Знаю, но ведь это еще живой человек. Это ничего, замечают мне. Живой или мертвый - все равно. Будет отвечать. Спрашивают: Тут ты находишься?
- Нет. (Ответ - в смысле отрицания)
- Жив ты или мертв?
- Жив.
- Был здесь когда-нибудь?
- Был.
- А теперь где?
- В Москве.
Удивление и смех от несообразности ответа. Положили спросить его фамилию. Оказалась - Блюфоске. Смех возобновился. Признано было, что вызванный «дух» принадлежит к «несерьезным».
По-русски перестали спрашивать. Я сосредоточил все свое внимание на действиях столика, очевидно осмысленных и рассчитанных, но кем? Я попросил г-жу М.* пересесть на стул, с боку стола. Стол немедленно наклонился к ней, и стал стучать по направлению ее нового радиуса. Она перешла на противоположную сторону, и чуть положила руки на доску его, он устремился к ней. Никакой физической возможности не было тащить ей его за собою, направлять же или толкать его к ней с противоположной стороны было некому.
Ответы более или менее смысленные и удачные стояли для меня, естественно, на втором плане, давлея от решения вопроса об исходной точке необъяснимого, соображенного и размеренного стучания.
Что думаете? - спрашивают меня озадаченные и теряющиеся в догадках компаньоны. Отвечаю: пусть он скажет, сколько мне лет. Спиритианы говорят, что духи не затрудняются никогда в подобных ответах. Мое желание передано г-ну Б,* и им сейчас же ему, с запросом: угодно ли ему ответить. Отв<ет> - Да! Напрягаюсь всем вниманием. Говори же, сколько лет (такому-то). В ответ 6 ударов. Объясняют: это десятки. Спрашивают: еще сколько? В ответ еще 5 ударов. Всего выходит: 65 лет. Так? Спрашивают меня. Я молчу. Угодно, чтобы отсчитаны
были и месяцы? Отвечаю: еще бы! Конечно. Раздается еще 6 ударов. Довольны? Спрашивают меня. Или прибавить еще и дней? - Пожалуй -отвечаю я. Не отчетливо слышаться еще 5 или 6 ударов...
Ну, что? Спрашивает меня все общество, верно? Дайте сообразить, отвечаю я. Надобно вычесть 12 августа 1817 г. из 6 декабря 1883 года. По соображении, оказалось: 66 лет и 5 месяцев без нескольких дней. Эта, почти вполне удачная, отгадка, направленная на мою судитель-ную способность, заставила меня, больше чем все другое, задуматься. Поверяя навеянные на меня сеансом впечатления физиономическими наблюдениями над членами семейства Б,* я не нашел в них ничего, напоминающего раздвоенность, затаенность, внушительность, рисовку и т. под. <.>,77 напротив, на лицах их полнейшее спокойствие, равнодушие, заурядное, чисто фактическое отношение к делу.
Мне говорят, что всякий дома у себя в сообществе с другим кем-нибудь и даже просто один на один может иметь такой же сеанс. Дело самое простое. Приемы всем известные и совершенно открытые.
Обо всем, происходившем вечером 6 декабря, я незамедлил передать одному из служебного состава нашего, молодому человеку, С. И. Ч-у недавно прибывшему в Св<ятую> Землю, с практическим умом, законченным образованием и добрым православным воспитанием, по случаю не участвовавшему в сеансе нашем 6 числа.
Глупости! - отвечает он категорически, видя во всем деле спиритов «фокусы», с одной стороны ловкость, с другой - легковерие. Сколько ни старался другой сверстник его, упомянутый Н. А. П.* урезонить его «фактическим» характером спиритических явлений, цельный логический ум человека не сдавался.
Прошло довольно времени. Изредка доходили слухи о продолжающихся в доме Б* сеансах, на которые приглашаем был не раз и наш скептик. На Новый год наше здешнее служебное общество приглашено было снова к г. М-у на обед. Никого из посторонних не было при этом. После стола припомнился нам вечерний сеанс 6 декабря и нашлись охотники опять присесть к тому же Дельфийскому треножнику. На этот раз стол пифийский оказался немым деревом. Приписали это отсутствию медиума, но все же не оставили попыток добиться чего-нибудь другим путем. Отыскали столик (такого же устройства, но меньших размеров) более сговорчивый. Первым засел за него скептик Ч,* пригласив к производству «опыта» и свою юную супругу. Не прошло, кажется, и минуты, как столик наклонился к сей последней, и показал свою готовность отвечать стуком на вопрос по условленной (по-видимому, раз и навсегда для всех подобных явлений по всей земле) форме.
77 В оригинале слово написано неразборчиво.
Я не считаю себя в праве передавать происходившего разговора, приводившего в изумление всю публику (из семнадцати человек). Собеседником с того света явился один из весьма известных жителей города, назвавший себя двукратно собственным именем с прибавлением и фамилии. Хотя известно было, что он не говорит по-русски, но на все вопросы нашего общества отвечал чисто по-русски, с сохранением всей грамматической правильности, предметом сообщений его были дела здешней Патриархии, до которых мы вовсе не были любопытны, но то, что сообщалось нам, поражало нас своею точностью.
При первом перерыве беседы была сделана попытка навесть собеседника на другие, лично интересовавшие того или другого из общества нашего предметы. На все подобное ответом было молчание, т. е. совершенная неподвижность столика. Но чуть таинственному гостю предоставлено было говорить от себя все, что ему заблагорассудится, он опять заговорил в том же предмете, сообщая еще новые сведения (большинству нас совершенно неизвестные) из близкой ему сферы дел.
Все это происходило днем, на виду у всех. В подлоге некого было заподозрить, кроме разве самого бывшего скептика. Из беседы с сим последним оказалось, что на вечере под Новый год у него в квартире был уже презамечательный сеанс, который убедил его несомненно в присутствии - при подобных испытаниях - посторонней, разумной, провидящей силы, о которой пока он ничего больше сказать не может. Она разговаривала с ним по французской азбуке совершенно правильным французским языком, делая характеристику нескольких известных личностей, которую он называет frappante. Не обошлось, конечно, при том и без предсказаний, тоже в полном смысле слова «бьющих» в обыденный разум наш. Особенно одно из них, относящееся к будущему маю месяцу, впечатлело себя в нем.
Этим я заканчиваю свое, так сказать, вступление в предстоящей рассказ мой о сеансе 4 января сего года, который я предоставляю всякому охарактеризовать так, как он найдет более соответствующим своему, чисто фактически, так же исторически, относящемуся к происходившему взгляду. По мне, мало назвать его замечательным.
Усмотревший вместо «глупостей» в явлениях спиритизма «личность, смысл и силу», помимо нас и всего физического порядка действующие, которые отрицать было бы прямою глупостью, серьезнее, чем я ожидал, отнесся к делу. Имея такой легкий и подручный способ (свою супругу, отлично развитый физически, умственно и нравственно, но крошечный и соответственно - весьма слабый субъект) вызывать таинственные и раздражающие пытливость ума явления, г. Ч-н, чуть удосуживался от служебных дел, прилаживался к своему вещему столику, садил свою супругу против себя (большею частью с неохотою участвовавшую в «эксперименте»), и начинались странные откровения
из мира, по всему видно - нашего же, но не нашею чувственною мерою измеряемого. В этом мы сейчас убедимся.
2 января на нервный зов испытателей-метафизиков явился к немалому удивлению их. ПЛИНИЙ! Он отрекомендовал себя автором многих ученых сочинений, говорил, конечно, по-русски, и немало предсказал вещей, имеющих сбыться в течение года. Явление такого древнего лица мне, как историку и археологу, представлено было некоторого рода зазывом к участию в Бог знает каких еще в будущем откровениях насчет древнего мира.
Всякий легко поймет, какая заманчивая перспектива стояла впереди меня. Никто потому, думаю, не будет винить меня в том, что я, воспользовавшись первым досугом, сделал сто два шага из своей кельи и очутился вечерком 4-го числа текущего месяца в затишной квартире духоиспытателя.
После чашки чаю мы втроем присели к небольшому, в 3/4 аршина поверхности, круглому столику, я - к югу, г. Ч* - к западу, супруга его к северо-востоку. Прошло несколько минут. По столу пробежало что-то неопределенное, не похожее прямо ни на дрожание, ни на колебание. После нескольких потуг, он наклонился к стороне г-жи А,* и откачнувшись, сделал первый удар свободною ножкою. После задал обычный вопрос: Ты тут? Ответ: Да.
- Будешь говорить с нами?
- Да!
Напрягаю свое внимание, не спуская, конечно, глаз с рук компаньонов. Кто ты? - спрашивает Ч.* Ряд ударов останавливается на 10. Выходит буква: К. Второю оказалась: О. и т. д. все имя - до заключительного безгласного: Ъ. Чудеса! восклицаю я. Да ведь он жив, и находится теперь Бог знает где. Как же он может присутствовать тут духом? И кто его звал сюда?... На все это сосед пожимает только плечами, и спокойно спрашивает невидимку: имеет что-нибудь сказать нам? Ответ: -Да! Говори же. Начинается целая реляция о том, что предполагал и чего не успел сделать К* там далеко за морями, изложенная в тридцати двух словах отчетливо, плавным, умным языком, с полным соблюдением орфографии, и с апломбом, хорошо нам известным из долговременного обращения с говорившим. Странною показалась мне только искренность сделанной перед нами исповеди человека, мало отличающегося подобным недипломатическим свойством. Кончив словами: ни с чем, невидимый рассказчик точно поставил точку. Я это почувствовал сразу. Мы просили его продолжить, но столик стоял, как мертвый. «Устал», -заключили мы, и предались размышлениям.
Что это? Как это возможно? Да так можно с ума сойти, но, сколько не восклицай, факт на лицо, и не отвернешься от него никакой логикой!
После такого неожиданного «откровения», относившегося прямо к месту, где мы находились, во мне пробудилось искусительное желание узнать
что-нибудь подобное же о том учреждении, которому я служу. Я заявил это компании, и мы опять положили руки на бесчувственное, искалеченное и из кусков сколоченное дерево, дерзающее играть роль древнего святилища еврейского, объявлявшего первосвященнику волю Божию!
Столик не скоро поддался вторичной манипуляции и прежде, чем объявить себя готовым к собеседованию, сделал почти полный оборот, а остановился «вместо-язычным» органом прямо передо мною. Ножка его поднялась и спустилась. Руки мои только скользили по столу. Спрашиваем: будешь говорить? - Ответ: Да! - Начинай же. «Ми.» -следуют двенадцать слов, в двух периодах включившихся выражением: «Исправь их». Я был окончательно подавлен наплывом чувств и мыслей, возникших ввиду этого нового приращения к уму фактической «ни с чем несообразности».
Если какой-нибудь миллиметр сомнения в неложности того, что видит глаз и слышит ухо, оставался у меня во время предшествовавшей передачи стуковой речи на письменную, теперь и ему не оставалось места. Руки обоих компаньонов лежали с боку на столе и скользили по нему больше моих. Только мне и представлялась какая-нибудь возможность влиять на направлявшееся ко мне движение его, но руки мои были руки сонного человека. Думаю, что и другие так же понимали состояние своих рук. Г-жа Ч* видимо тяготилась, и едва держала свои руки на столе. Относительно ножек стола не могло быть и речи. К тому же с самого начала сеанса к ним на пол поставлен был мною зажженный подсвечник.
Имени второго собеседника нашего мы, к сожалению, не спросили.
Но и это все было еще только прелюдией к тому, что последовало вслед за сим и что собственно и заставляет меня сделать настоящее изложение случая.
Еще оставалось довольно времени до урочного часа сна. Отдохнув немного, мы опять положили свои руки на тот же столик, в том же сидя порядке.
Прошло сравнительно много времени - никакого отзыва из того мира не получалось. На помощь слабой и истомленной г-же Ч* пригласили мамку, русскую здоровую женщину. Воспользовавшись этим, я вышел из круга деятелей и принял свободное положение стороннего наблюдателя, по-видимому, новый приток сильной нервозности женской начал парализировать прежний - в столике произошло что-то неладное, он начал как бы потягиваться или «кобениться», как у нас выражаются кое-где в России, волок ножку упора по полу, кружился и наконец совсем упал, аршинах в полуторах от прежнего места.
Его поставили опять, и обложили руками. Мне невольно подумалось при этом, что недаром такие необычные потуги, что и сам Ирод предстанут перед нас, столик задвигался, наклонился в одну сторону, и откачнувшись, стал твердо ногою.
- Ты тут? - задается обыкновенный вопрос.
- Да! (т.е. троекратный удар ножкой).
- Имеешь что-нибудь сказать нам?
- «Я много думал о назначении (маленькая помеха в счете и в определении букв) людей, и ничего не могу сказать об э(том)», - добавляем мы, и стол подтверждает троекратным стуком. Во избежание дальнейшей сбивчивости я взял при этом карандаш и бумагу и стал записывать каждую вновь выпадающую букву. Стол продолжал отстукивать «пусть всяк (к. к.) живет как совесть велит и не осуждает других».
Такая простая и избитая сентенция была ниже моих ожиданий. Да и не очень нравилась мне. «Совесть» бывает всякая. Разбойнику совесть велит душить и грабить. «Не осуждать других» - конечно, евангельское правило, но у увертливой совести оно часто равносильно желанию «не быть судимой никем». Что же касается неразумеемой задачи рода человеческого на земле, то ей место опять тоже за пределами чистого христианского сознания.
Все это меня расположило думать, что мы имеем тут дело действительно с каким-нибудь древним философом. Я предложил было оставить его с его сентенциями или задавать ему вопросы исторического значения, но прежде, чем приступить к тому, мне пришла охота осведомиться, кто таков наш мыслитель.
- Скажи нам свое имя. Кто ты?
- Я имени не скажу. Все меня знают.
- Жив ты, или умер?
- Умер.
- Когда? Отсчитывай столетия. В котором умер?
В ответе 19 ударов. Значит, наше XIX столетие.
- В каком году XIX столетия ты помер?
Посыпались частые удары, которых мы, более или менее верно, насчитали 80.
- На каком году жизни ты помер?
Снова посыпались удары, которых г. Ч. насчитал 72, а я - 73.78 Выходил, таким образом, современный нам жилец мира сего.
- Ты русский?
- Да.
- Из каких частей России? С юга?
- Да.
- Был на службе?
- Да.
78 Цифры оказываются неверными. По газетам, наш Икс родился в 1806 г. (прим. о. Антонина).
- Учителем?
- Нет. (один удар).
- Имел ордена?
- Да.
- Был здесь в Иерусалиме?
- Нет.
- Не был ли священник?
- Да.
- Может быть - архиерей?
- Да (в миг обвел я мыслию скончавшихся в последние годы архиереев нашего юга, но не нашел, на ком остановиться).
- Занимался ты сочинениями? ЫБ. Меня дополняет сосед вопросом: какое из твоих сочинений самое важное? (Так же он недавно спрашивал и Плиния).
- Много проповедей.
- Напечатаны они?
- Да.
- В каком городе? Скажи его имя.
- О.. а. а. а.. - После буквы о, следовали легкие одиночные удары, которые могли обозначать и букву а и отрицание нет. Мы еще встретимся с этого рода речью.
- Какие языки знал ты?
Оказалось, что ему известны были языки немецкий, французский, греческий и латинский. На вопрос об английском, не было никакого ответа.
- Из скольких букв состоит твое имя? Отсчитай.
8 ударов.
- Скажи первую из них.
- Д.
На вопрос о второй и третьей следовали упомянутые одиночные стуки: а. а. а. Ясно выступила передо мною личность нашего таинственного собеседника. Мне стало и легко и неловко. Ужели, в самом деле, это о н тут перед нами (или с нами или в нас) стоит, видит меня давнишнего короткого знакомого своего, всем своим новым, духовным существом витает тут? Ведь вот говорит же, движет, стучит. Господи! Как странно все это! Но ничего не поделаешь! Отселе я беру один в свои руки всю нить разговора.
- Где ты теперь находишься? Есть там Рай и Ад? Каково тебе?
- Очень хорошо. (Стучание было крепкое и торжественное).
- Скажи нам что-нибудь из жизни твоей в назидание.
- Делал добро, и никог(да) никого не обидел.
- Светло или темно там, где ты теперь находишься?
- Светло.
- Есть там перемены дня и ночи?
Молчание.
- Можно видеть Бога?
- Да.
- Можно сношаться друг с другом?
Два удара, с малым начатком третьего.
- Можно видеть апостолов?
- Да.
- Справедливо, что ап<остол> Андрей был у нас в Киеве?
- Да. - МБ. Я говорю при этом: Да ты повторяешь то, что у нас принято говорить. Ты спроси о том самого апостола, и скажи нам. Ответа не было.
- Скажи нам что-нибудь о Христе.
Молчание.
- Ну, скажи нам что-нибудь сам от себя?
- Об Рае и Аде не спрашивайте вы, живущие на земле.
- Ну, еще что-нибудь скажи о Церкви нашей, о которой ты столько думал и заботился при жизни.
- Много у нас еще дела. - (Полагал, что этим оканчивается период, и не находя, чтобы из следовавших затем трех букв: етс - выходил какой-нибудь смысл, я подумал, что мы ошиблись в счете, и попросил повторить предположительно не понятые буквы. Повторение сделано было охотно. Буквы оказались именно те самые. И только когда после «с» прибавлено было «я», мы поняли, что нам сообщается глагольная форма: делается (ется неправ) я поспешил прибавить ды, но ошибся) их дел. Зло надо искоренять.
Минутный отдых и растерянность в вопросах.
- Можно ли спросить еще: приятно тебе являться подобным образом?
- Да.
- Что же именно влечет тебя к тому?
- Желание беседовать с любимыми и преданными мне.
- Каким способом бывает появление ваше здесь?
Молчание.
Полагая, что способ подобных явлений должен иметь нечто общее со сновидениями, я спросил: Надежно ли верить снам?
- Нет.
- Где теперь государь Николай I, при котором ты начал свою службу?
- У...
Я поспешил докончить: Бога? Но ошибся.
- Г.
А! Значит: у Господа? И опять не попал.
- ОДИЛ. - Я раздумывал над странным выражением, а г.Ч.*спросил:
- А государь Александр II?
- Тоже.
- А матушка царица Екатерина Великая? - продолжаю я.
- Нет. - То же и Петр В<еликий> и Иван Грозный.
- Так как ты назвал нас «преданными тебе», то просим тебя, объяви нам свое имя, мы его сохраним между нами, в секрете. Скажешь?
- Да. - И действительно, буква за буквой оно было передано нам. Все как я ни был приготовлен к тому, а, услышав его, глубоко умилился. После того, как сказано уже, что всех букв в имени 8 и что первая из них Д, не трудно уже угадать его. Но сейчас же открылась несообразность -в «80-м году текущего столетия». Мы спросили:
- Правильно ли мы прежде в счете остановились на 80-м году?
- Нет.
- А в какое число месяца ты скончался? - спросил г. Ч.
В ответ послышались 14 ударов! После такого блестящего финала мы уже не считали нужным осведомляться о имени месяца его кончины.
Насколько русская пытливость, сколько сладкая память бывшего близкого знакомства нашего подстрекнули меня еще спросить дорого гостя, знает ли и помнит ли он меня? Ответ был: Да. Пусть же он назовет меня по имени.
- А.. а.. а.. а. Последовало то же, что было выше при имени города: Одессы.
Как будто подобный способ речи предназначался выражать собою, употребляемое нами в письме: А,* Б,** и т. д.
Не раз в течение сеанса приходило то тому, то другому из нас на мысль спросить прозорливца о чем-нибудь, лично нас касающемся, но мы совестились обременять его такими мелочами. Однако же с языка моего сорвался, без нужды, пытливый вопрос: Сколько лет еще проживет наш общий знакомый, И.?
Отвечено: пять.
Когда от утомления не находил более, о чем бы еще спросить послушливого и терпеливого посмертника, товарищ вдруг предлагает ему вопрос:
- Что думать о мытарствах?
- Мытарства не верны.
- А о сорокоусте и сороковом дне?
- Надо молиться о душах умерших.
- А о чудесах что думать? Есть они?
- Да.
- Настоящее действие есть ли чудо?
Молчание. Последний вопрос:
- Все ли могут являться, как он?
- Не все.
Затем еще предлагаемы были вопросы: Одни ли могут являться только души людей, или и бесплотные духи - чистые и нечистые? Хорошее
ли это дело - вызывать и расспрашивать их, и не грешно ли подобное занятие? Ответов уже не было более. Столик стоял как бы осиротевши или потерявши что-нибудь. Смотря на него, не верилось, что это он самый только что представлял из себя смышленого деятеля, держал нас в напряженном ожидании его вещих ответов, изумлял, заставлял не верить самим себе - из нас делал не нас!
Сеанс наш кончился в одиннадцатомм часу ночи, а часов до трех я приводил в порядок сии заметки. Льщу себя надеждой, что в них никто не усмотрит ничего, кроме одной истины, насколько ее видели глаза, слышали уши и осязали мои руки.
А<нтонин>
Примечания к статье «Замечательный спиритический сеанс»
Доверительно
Прежде всего оговорка. По моему незнакомству со спиритологи-ей и ее терминологией, я в изложении своем, вероятно, оказываюсь недостаточно точен во многих местах. Недостаток этот пусть обратит в пользу самого изложения, служа доказательством его примитивности и без умысленной искренности.
«Заведение», в котором живет рассказчик, есть русский поклон-нический приют в Иерусалиме, проще зовомый: Русские постройки.
Банкир Б.* есть столько известный Берггейм, еврей родом, протестант верою, английский подданный, дом которого непосредственно прилежит к нашим «Постройкам».
Н. А. П. есть Николай Александрович Преображенский, исправлявший должность секретаря нашего консульства здешнего и теперь возвратившийся в Константинополь, в наше посольство.
Девица М. есть Мери, младшая дочь г. Берггейма, лет за 20, небольшого роста, артистка, и пр.
В. А. М. есть Виктор Александрович Максимов, управляющий нашим консульством в Иерусалиме в отсутствии консула, д<ейсвителього> с<татского> с<оветника> выс<окого> вед<омства> Кожевникова.
Сеансом 6-го декабря я занимаюсь более надлежащего, потому что это было первое ознакомление мое с явлениями спиритизма и все до мелочей меня занимало, всего же более положение рук собеседников на столе и ног - под столом.
66 лет. несомненно, что никому из общества не были в точности известны мои лета. Предварительно было спрошено, в котором месяце года я родился. Ответ был неудачный. Как последний критерий того, что тут действительно присутствовал «дух», предложено было с моей
стороны ему угадать: какое было мое мирское имя? Последовал отказ, охарактеризованный нами «благоразумным».
Члены семейства Б.* Это совсем не завзятые адепты спиритизма. Они занимаются им для препровождения времени и (будто бы) надеясь что-нибудь выведывать от будущего по своим коммерческим делам этим путем.
С. И. Ч.* и просто Ч.* есть Стефан Ив<анович> Чахотин, вновь определившийся секретарь нашего иерусалимского консульства, очень молодой человек, отчасти археолог, относящийся безучастно к спиритизму как религиозно-философской системе, но интересующийся им как явлением, имеющим научный интерес, и отчасти просто для забавы.
«Дух» сеанса 1 января назвал себя Никифором Маз(араки), медиком, братом другого именитого в крае медика Харалампия. Оба они весьма близкие лица Патриарху Никодиму и весьма заняты им и его делами в Патриархии. Frappant79 в следующем роде: Nicodimos - visage hypom crite, avare, persuade par des intrigantes.80
Маю месяцу. Прибытие в Иерусалиме государя императора 20-го числа мая.
Ко. Это как бы перехваченная доверительная телеграфическая депеша. «Кожевников. Приеду через три недели, и останусь год или два. Мои все предложения в Министерстве отвергнуты. Постро(ек) не хотят, говоря: денег нет. Из моих планов не вышло ничего. Я возвращаюсь ни с чем».
Другая депеша: «Миссия надеется на поездку царя. Он обещал быть весной и многое исправить». Когда мы спохватились и хотели узнать имя говорившего о Миссии, столик был уже нем.
Э(том).. Когда окончание слова уже было очевидно, мы вопросительно договаривали его, и столик как-то особенно живо и как бы радостно делал три удара, и начинает следующее слово.
Совесть..., Делал, и пр. Мы соблюдаем орфографию подлинника.
Что могут означать два удара, нам никто не объяснил. Может быть, ни утверждение, ни отрицание, а сомнение или неведение.
Полно и совершенно отчетливо передано имя: Димитрий. Можно было открывшемуся вполне собеседнику задать какой-нибудь интимный вопрос, относящийся к общему нашему прошлому, чтобы не осталось сомнений в личности говорившего со мной, но это время ничего не приходило на ум подобного.
Общий знакомый наш И.* есть В<ысоко>преосвященнейший митрополит Исидор. Все, подчеркнутое киноварью произнесено стуко-выми буквами.
79 Поражающий (фр.).
80 Никодим - лицемер, скупой, убежденный интриганами (фр.).
