CC BY
166
УДК 811.161.1'37(09)
Е.А. КОЖЕМЯКОВА
СПЕЦИФИКА СЕМАНТИКИ ИНДОЕВРОПЕЙСКИХ ПРАФОРМ, РАЗВИВАЮЩИХ ЦВЕТОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ В ОБЩЕСЛАВЯНСКОМ И ДРЕВНЕРУССКОМ ЯЗЫКЕ
Ключевые слова: цветообозначения, этимология, семантика, индоевропейские языки, компонентный анализ.
Исследованы особенности семантики индоевропейских праформ, развивающих цветовое значение в общеславянском и древнерусском языке. С помощью метода компонентного анализа восстанавлена их семантическая структура с привлечением фактов из других индоевропейских языков.
E.A. KOZHEMYAKOVA SPECIFICITY OF SEMANTICS OF INDO-EUROPEAN PARENT FORMS,
EVOLVING COLOR MEANING IN PROTO-SLAVIC AND OLD RUSSIAN LANGUAGES
Key words: color names, etymology, semantics, Indo-European languages, componential analysis.
This article describes peculiarity of semantics of Indo-European parent forms, evolving color meaning in Proto-Slavic and Old Russian languages. Componential analysis assisting in restore their semantic structure with using facts of other Indo-European languages.
Неослабевающий интерес исследователей к цветообозначениям вызван многими причинами, к числу которых нужно, безусловно, отнести некоторую «загадочность» их семантики, вызывающую неутихающие споры о ее структуре и эволюции. Часть ученых считает невозможным описать структуру значения цве-тообозначений, предлагая считать ее целостностью [11] или описывая их семантику только через подобие эталонным предметам, «вещным коннотациям» [2]. Однако для понимания эволюции семантики цветообозначений этот подход не вполне продуктивен. Справедливым представляется мнение о том, что цветообозначения «живут жизнью «обычных» слов: например, претерпевают сдвиги значения, подвергаются метафоризации и под. Это значит, что структура их значения может меняться, а значит, она есть» [8, с.30]. Для ее описания ранее нами было обосновано применение метода компонентного анализа [5] с использованием терминов «светлота», «насыщенность», «яркость», «цветовой тон», однако в отличающемся от цветоведческого значении, релевантном для описания языковых единиц, а не физических явлений. Для древнего этапа была предложена следующая методика: в семантике индоевропейских праформ цветообозначений компоненты выделялись путем сравнения значений соответствий в родственных языках. При наличии несовпадающих значений отыскивался общий признак, который мог быть компонентом значения праформы и послужить отправной точкой их развития в родственных языках.
Применение метода компонентного анализа и системного подхода в диахроническом аспекте позволяет разрешить многие противоречия, вызванные, на наш взгляд, перенесением современных принципов описания семантики цветообозначений на древнюю языковую систему. Если А.Вежбицкая пишет о современности, что «...пытаться искать во всех языках поле «цветовой семантики» -значит навязывать исследованию всех культур перспективу только одной из них (в первую очередь современной технологически высоко развитой западной культуры)» [2, с. 231], то это тем более верно для языков древних. Однако работы, посвященные истории цветообозначений, часто характеризуются переносом именно современного взгляда. Например, выделение для древних языков групп по «цветовому тону» («красный», «желтый», «синий» и т.д.) не всегда оправдано, поскольку рождает противоречия в толковании значения корней и праформ. Яр-
ким примером может служить семантическая мена «синий»/«желтый» в различных языках (так, в глоссах др.-верх.-нем. Ыашег, ядром семантики которого считают значение «синий, голубой», соотнесено с лат. Аауиэ «желтый, золотистый; белокурый» [4, с. 96]). Подобную цветовую «многозначность» [6] древних, условно говоря, цветообозначений можно объяснить только тем, что семантический компонент «цветовой тон» в их значении либо не выделялся совсем, либо был на периферии, собственно цветовое, в современном смысле слова, содержание было синкретичным. Большое расхождение собственно цветового значения производных одних и тех же и.-е. корней и основ в разных языках говорит о невозможности считать их названиями одного из этих цветов, ведь, например, «если слово используется для описания не только черных, но и коричневых, серых и темно-синих предметов, оно не значит “черное”» [2, с. 231].
Таким образом, назвать древние корни и основы собственно цветообозна-чениями в современном понимании этого термина вряд ли правомерно, они лишь в дальнейшем развивают цветовое значение. Даже в настоящее время, как пишет А. Вежбицкая, «“цвет” - это не универсальное человеческое понятие» [2, с. 231], тем более верно это для прошлого. Не только при изучения современных языков следует сместить фокус исследования от «цветовых универсалий» к «универсалиям зрительного восприятия» [2, с. 232], это смещение позволяет непредвзято взглянуть на формирование семантики цветообозначений.
В данной статье рассматривается семантика тех индоевропейских корней и основ, которые развили цветовое значение в общеславянском, а затем в древнерусском языке и имеют цветовое значение в других индоевропейских языках, следовательно, их условно можно назвать потенциальными цветообо-значениями. Выводы относительно особенностей их семантики подкрепляются данными, полученными на основе анализа цветообозначений других индоевропейских языков. Представленные в наших материалах исходные и производные формы цветообозначений приведены в табл. 1.
Таблица 1
Генетическое соотношение индоевропейских основ (корней), общеславянских форм и древнерусских лексем
№ гр. И.-е. корни и основы И.-е. пра-формы О.-с. формы Др.-рус. лексемы
I. 1.*ЬИа-:*ЬИё-: *ЬИб:*ЬИэ 1) *ЬИе!- 2) *ЬЫё1- 3) *ЬИег- *ЬИе!- *ЬЫе1<ОБ *Ьг-опо *Ьё!ъ *Ыё<^ъ *Ьгопъ Ужёк 1_1жё1Л Оёжё’ О^ШшТе О^ШшО^
2.(з)*к'Т-:(з)*к'е1- *Бк1-п-]о- *БЮО- *к'е1-го- *Б1п]ь *б1уъ *Бёгъ *Бё<ъ ш^шТе шЖ^, шЖ^О^ шЖёк ШЖёО^
3.*д'Ие!-:*дИе!-:*дИо!- *2е!епъ *2ьКъ *до!оЬъ|ь 'ТёВк ОШёШоуОО^
4.*ги<^-:*геи<^-:*гои<^ *Ги<И-Бо- *ги<И-тёп- *гу<]ь *ги<И-го *ги< ъ, *гиБъ *гитёпъ *гу<^ь *гъ<гъ »0уёУ^ »оуШк ^оушО^ >Оу0жШЕ ТоуОвШЕ »Оу0вш0^ ж, тУте Гё^к уё^У^
5.*кег(Б)- *кТгБ-по- *сьгпъ ит^ш^е ит^ши^
ТО * е!- * о!- * (О *ро!ио- *ро№ъ УШёШХк 1ШёШ1и^
*Ба!ио- *бо!уъ шШёШТк шШёШ^1Л
Специфика семантики и.-е. основ, развивших цветовое значение, связана с древними особенностями восприятия и отражения в языке понятия цвета. Первая особенность состоит в том, что внутренняя форма большей их части связана со светом. Индоевропейские базы, которые восстанавливаются для некоторых цветообозначений в этимологической литературе, обозначают свечение, блеск, сияние. Так, корень *bha-:*bhe-:*bho:*bha имел значение «светить, сиять, блестеть» [13, с.41] (ср. связанные со светом значения соответствий др.-инд. bhati «сияет, светит»; др.-англ. bael «пламя» [12, I, с.84]; др.-исл. bal «пламя», «огонь» [10, I, с.149]). Его видоизменением является и.-е. база *bhel- «быть светлым, блестеть, сиять» [4, с. 87]. И.-е. основа *bher- «быть ярким, сиять» [4, с. 87] «интерпретируется исследователями как параллельная и.-е. *bhel-» [3, с.105]. Опосредованно можно установить происхождение от этого же корня и и.-е. базы *bhlei- -«блестеть» [12, I, с. 93] (нулевая огласовка bhl- ср. [4, с. 86]). К и.-е. корню *(s)ki-:*(s)kei- «блестеть, мерцать» [12, II, с. 163-166], «мерцать затенять» [4, с. 88] «слабо светить, мерцать, затенять» [1, с.115] восходят о.-с. ‘sin^, *sivb, *serb, *se<^. Одно из значений индоевропейской базы *g'hel-:*ghel-:*ghol— «блестящий, сверкающий» (ср. др.-ирл. gel «сияющий, сверкающий») [12, I, с. 202]. Таким образом, в значении данных основ выделяется компонент «светящийся».
Проведенный нами анализ данных исследований по истории цветообозначений в различных индоевропейских языках [1; 3; 4; 6; 9] показал, что внутренняя форма древнейших из них также не мотивирована названиями предметов. Это является показателем отсутствия изначальной связи цветового признака с каким-либо идеальным носителем. Одной из вероятных причин ее отсутствия является то, что древним сознанием окраска предметов не воспринималась как постоянная, поскольку сознание еще не абстрагировало зависящие от условий наблюдения варианты окраски предмета. На наш взгляд, для древнейшего этапа развития цветообозначений нецелесообразно выделение предлагаемых А.Вежбицкой для современных цветообозначений «вещных» коннотаций - постоянных носителей цветового признака - таких как огонь, солнце, кровь, небо, зелень и др. Даже их окраска может меняться в зависимости от разных причин и условий восприятия.
Анализ выделяемых исследователями на материале других языков и.-е. основ, развивающих цветовое значение, показывает, что наличие связи цветового и светового признака можно считать универсалией. Так, универсалией считается «в соответствии с принципом синкретизма семантики древнего слова передача значений “белый” и “блестящий, сияющий” одной лексемой» [4, с. 83]. Связь со светом есть в семантике основ, развивших самые разные собственно цветовые значения не только в общеславянском, но и в других языках: ярким примером может служить корень *bha-:*bhe-:*bh0:*bh8, давший в общеславянском название белого цвета, а в др.-верх.-нем, н.-верх.-нем., др.-сакс. обозначение синего, серого, черного, коричневого, рыжего (ср. совр. англ. blue, black, brown) [3; 4; 6].
Изучение семантики соответствий в различных индоевропейских языках позволило нам выявить компонент значения «несветящийся» в значении и.-е. корня *pol-, *pel-, *pal- >*poluo-. Наличие этого компонента служит подтверждением значимости оппозиции «блестящий» /«тусклый» (т. е. без света и без блеска) как аналога оппозиции «день»/»ночь» [2, с.232] для семантики пра-форм, развивающих цветовое значение. Анализ основы *bher- показал, что «светящимся» представлялся не только очень светлый цвет, но и насыщенный, ярко выделяющийся на общем фоне, цвет «нарастающей интенсивности» (ср. диал. бронеть «спеть, наливаться»). Праформа *poluo- же называет оттенки недостаточно насыщенные цветом и недостаточно светлые, чтобы «светиться» за счет светлоты или интенсивной яркости цвета. Она обозначает цвет «теряющий интенсивность» и насыщенность светлого цвета.
Вторая специфическая черта индоевропейских праформ цветообозначений в том, что их значения синкретичны по цветовому тону. Одним названием объединяются цвета различных тонов: оттенки сине-фиолетовой части спектра, а также темно-серый и, возможно, любые другие темные оттенки - формой *ski-n-jo, оттенки желто-зелено-голубой части спектра и светло-серый - основой *g'hel-:*ghel-:*ghol-, красно-оранжевой - основой *rudh-:*reudh-:*roudh-. Синкретичный по тону цвет называют и *bher-, *poluo-, saluo-. Таким образом, цветовой тон не является главным компонентом в значении большинства индоевропейских цвето-обозначений.
Необходимо, однако, отметить стоящие особняком основы *krs-no- и *rudh-:*reudh-:*roudh-. В их значении нет компонентов и признаков, связанных со светом. Основа *rudh-:*reudh-:*roudh- в качестве компонента значения имеет только цветовой тон, хотя и не совсем дифференцированный «красный, рыжий, коричневый». Только основу *rudh-:*reudh-:*roudh- можно считать самым древним собственно цветообозначением, сохранившемся во многих индоевропейских языках (ср. значения соответствий из индоевропейских. языков: лит. raQdas «красный», «буланый» [10, III, с. 513], «красноватый», «бурый», raudonas -«красный», mdas «рыжий», «бурый»; лтш. raQds «красный, коричневый», ruds «красно-бурый», «рыжий»; др.-в.-нем. rot (совр. нем. rot) «красный», «рыжий»; готск. rau^s «красный», «рыжий»; лат. rubidus, rubeus «красный»; греч. ереииы «делаю красным, багровым»; др.-инд. rohita-h «красный, красноватый» [12, II, с. 101,126] и др.)
Форму *krs-no(>*cьrnъ) считают архаическим цветообозначением со значением «черный» [14, 4, с. 156], однако оно мотивировано значением основы *ker(s)- «грязный», [7, II, с. 1209], т.е. в значении и.-е. *kirsno- выделяется сема «грязный». Аналогичную мотивировку имеют обозначение черного в общегерманском: swartaz возводится к и.-е. *swordo-s «черный, грязный» [3, с. 116]. Данный семантический компонент индоевропейские соответствия позволяют выявить и в значении и.-е. *saluo- (>о.-с. *solvb): др.-в.-нем. salo, salawer «темный, мутный» [10, III, с. 712], «темный, грязный (о цвете)»; англосакс. salo «темный», salowig «грязный (о цвете)2 [7, II, с. 1073]; др.-исл. solr «грязный, желтый»; англ. sallow «бледный»; н.-нем. sol «темный, грязный» [10, III, с. 712]; кимр. halawg «запятнанный»; гэл. sal «темная грязь, сера в ушах»; греч. оЛод «грязная жидкость» [7, II, с. 1073]. Возможно и выделение семы «ненасыщенный», а поскольку ненасыщенная и грязная поверхность не содержит яркого, чистого цвета, она не будет и «светящейся».
Итак, нами выделены следующие оппозиционно противопоставленные структурно-семантические компоненты (СК) потенциальных цветообозначе-ний: 1) «светимость» - «относительно дифференцированный цветовой тон»; 2) «яркий» - «тусклый» (признак «яркость светимости»); 3) «светлый» - «темный» (признак «светлота»); 4) «насыщенный» - «блеклый» (признак «насыщенность»); 5) «чистый» - «грязный» (признак «чистота»). Представленность СК в значении индоевропейских цветообозначений показана в табл. 2.
Семантическим компонентом (СК), общим для всех описываемых праформ (архисемой), можно считать «свето-цветовой признак поверхности предмета», который прежде всего уточняется в аспекте наличия/отсутствия светимости. Значения основ, имеющих сему «светящийся», уточняются в аспекте «яркости светимости», которая наделяет их значимостями от «наиболее ярко светящегося» *bhel- до «неярко светящегося» ‘sk^.
На втором уровне семантической дифференциации «светящаяся» и «несве-тящаяся» поверхность может быть оценена как «насыщенная» или «ненасыщенная», «светлая» или «темная». То есть архисема, уточненная в аспекте наличия светимости, уточняется далее в аспекте светлоты и насыщенности. На третьем
уровне происходит дифференциация значения лишь некоторых праформ. Поверхность, уже оцененная по наличию «светимости», по «светлоте» и «насыщенности», может быть охарактеризована еще и как «имеющая красно-коричневый либо черный цветовой тон» или как «грязная». Таким образом, аспектами уточнения архи-семы третьего уровня являются «цветовой тон» и «чистота».
Таблица 2
Компонентный состав индоевропейских праформ цветообозначений
Пра- формы Компоненты
Светимость Яркость светимости Относ. диф-й цв.тон Светлота Насыщенность Чис- тота
яркий Неяркий светлый темный ы с а н ненасы- щенный чистый грязный
+ - >> < << >> < << >> < << >> < <<
*ЬИеІ- + + + +
*ЬЬіІеІ<іо8 + + + +
*ЬИег- + + + + +
*д'ЬіеІ-... + + + +
*БкІ-п-]о + + + +
*БІ-ио- + + +
*кеІ-го... + + +
*ги^-... + + + (+)
*кїгБпо- + + + (+)
*роіио- + + +
*БаІио- + + + +
Понятие о цвете, следовательно, изначально тесно связано с понятием о свете, светимости. Цвет в древности - это различные яркостные вариации света, как бы излучаемого предметом, причем под светимостью подразумевается не только блеск поверхности, но и светлота, чистота и насыщенность цвета, т.е. все, что рождает интенсивное ощущение в глазу. Индоевропейские праформы цветообозначений - это названия синкретичных свето-цветовых признаков, поскольку световой и цветовой признаки предмета в сознании разграничиваются постепенно.
Литература и источники
1. Бочкарева Т.В. Система цветообозначений в древнеанглийском языке / Т.В. Бочкарева // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ. М.: Ком. книга, 2007. С. 112-126.
2. Вежбицкая А. Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия / А. Вежбицкая // Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Рус. словари, 1996. С. 231-291.
3. Ганина Н.А. Система цветообозначений в готском языке и восточногерманском ареале / Н.А. Ганина // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ. М.: Ком. книга, 2007. С. 101-112.
4. Ганина Н.А. Система цветообозначений в древневерхненемецком и древнесаксонском языках / Н.А. Ганина // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ. М.: Ком. книга, 2007. С. 83-101.
5. Кожемякова Е.А. Эволюция лексико-семантической системы языка: к проблеме системного описания цветообозначений в диахроническом аспекте / Е.А.Кожемякова // Язык. Речь. Речевая деятельность. Нижний Новгород, 2001. С. 73-80.
6. Норманская Ю.В. Генезис и развитие систем цветообозначений в древних индоевропейских языках / Ю.В.Норманская. М.: ЗАО «С&К», 2005. 400 с.
7. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка: в 2 т. / А.Г. Преображенский. М.: ГИС, 1958.
8. Рахилина Е.В. О семантике прилагательных цвета / Е.В. Рахилина // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ. М.: Ком. книга, 2007. С. 29-40.
9. Солопов А.И. Цветообозначения в латинском языке / А.И. Солопов // Наименования цвета в индоевропейских языках: Системный и исторический анализ. М.: Ком. книга, 2007. С. 66-77.
10. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / М. Фасмер. М.: Прогресс, 1987.
11. Фрумкина Р.М. Цвет. Смысл. Сходство: аспекты психолингвистического анализа / Р.М. Фрумкина. М.: Наука, 1984. 175 с.
12. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. / П.Я. Черных. М.: Рус. яз., 1994.
13. Шанский Н.М. Краткий этимологический словарь русского языка / Н.М. Шанский, В.В. Иванов, Т.В. Шанская. М.: Просвещение, 1971.
14. Этимологический словарь славянских языков (Праславянский лексический фонд) / под ред. О.Н.Трубачева. М.: Наука, 1974.
КОЖЕМЯКОВА ЕКАТЕРИНА АРКАДЬЕВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка как иностранного, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (ekozhemyakova@yandex.ru).
KOZHEMYAKOVA EKATERINA ARKADIEVNA - candidate of philology, assistant professor, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
