CC BY
137
Филология
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2011, № 6 (2), с. 271-275
УДК 811.161.1
СЕМАНТИКА ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ СИНИЙ В СТАРОСЛАВЯНСКОМ ПЕРЕВОДЕ БИБЛИИ В СОПОСТАВЛЕНИИ С ОРИГИНАЛЬНЫМИ И ПЕРЕВОДНЫМИ БИБЛЕЙСКИМИ ТЕКСТАМИ
© 2011 г. Е.А. Кожемякова
Чувашский госуниверситет им. И.Н. Ульянова, Чебоксары
ekozhemyakova@yandex. т
Поступила в редакцию 17.02.2011
Анализируется употребление, семантика и символика цветообозначения синий в старославянском переводе Библии в сопоставлении с оригинальными и переводными библейскими текстами.
Ключевые слова: цветообозначения, семантика, этимология, символика, библейские тексты.
Вопрос об использовании названий цвета в Библии находится в русле проблем лингвистического анализа сакральных текстов, где цветообозначения играют немаловажную роль в реализации принципа «двоякого реализма», лежащего «в основе сакральной литературы» [1, с. 14]. В данной статье рассматривается употребление в библейских текстах цветообозначения синий, в качестве исходного пункта для анализа берется церковнославянский текст Елизаветинской Библии. Выбор обусловлен стремлением исключить наложение современного восприятия и приблизиться к древней семантике данного цветообозначения. Нами привлекаются тексты Танаха, Септуагинты, Синодального перевода, чтобы проследить возможные отличия и изменения в употреблении данного цветообозначения.
Наибольшее количество употреблений цветообозначения синий приходится на книгу Исход, где оно и его производные употреблено 18 раз. Данное название цвета использовано здесь в описании покровов скинии и одежд первосвященника. Собственно прилагательное синий имеет 4 употребления в сочетании со словом кожи, в остальных случаях мы встречаемся с производным синета [2]. По данным различных источников, синета - это пряжа, окрашенная в голубой цвет [3, I, с. 168]. В Синодальном переводе употреблений данного прилагательного меньше, так как слову синета соответствуют сочетания шерсть голубая, голубого цвета [3,
I, с. 168].
Как известно, два названных перевода Библии имеют разные первоисточники. В положенном в основу Елизаветинской Библии тексте
Септуагинты [4] в этих контекстах употреблено слово uaKiv0ivo^ «гиацинтовый, темно-красный, фиолетовый, вообще темный» [5, с. 1265]. Оно является отпредметным цветообозначением, эталон которого может быть окрашен в различные оттенки темного красно-фиолетового тона, поэтому оно наиболее точно передавало окраску, названную в оригинале.
В источнике для Синодального перевода -тексте Танаха - для обозначения цвета шерсти употреблено слово техелет - *takelet «purple wool» «наименование тканей или шерсти, окрашенных пурпурной краской» [6, с. 236]. Краситель пурпур, получаемый из улитки, был способен окрашивать ткани в те же оттенки от красного до темно-фиолетового. Техелет был, по мнению исследователей, ближе к синефиолетовой части спектра [6, с. 236].
В сочетании со словом кожи в славянской и греческой Библии употреблены те же цветообозначения синий и uaKiv0ivo^ «гиацинтовый». В тексте Танаха в этих сочетаниях нет цвета. Упоминаемые в анализируемых библейских контекстах кожи сини, «образующие 4-й покров скинии, - это «кожи «тахаш», - от какого животного, дельфина, тюленя или морской породы, они добывались, неизвестно» [3, I, с. 162]. Однако в Синодальном переводе здесь используется сочетание кожи синие [3, I, с. 162].
Символическое значение цветообозначения в этих книгах, в описании священного места и священных одежд, связано с традиционным для многих культур восприятием синего цвета как божественного: это цвет неба, а потому символизирует чистоту, святость, таинственность, духовность. Однако часто цветообозначения
имеют амбивалентную символику, связанную с присутствием в их семантике различных компонентов. То же можно отметить и для цветообозначения синий.
Прилагательное синий в церковнославянском тексте Библии встречается в сочетании сини очи (Притч. 23:29) со спорным значением.
А.Н. Лопухин, комментируя данный отрывок, отмечает: «В редкой по изобразительности форме изложена картина гибельных следствий пьянства» [3, I, с. 927]: Кому горе, кому молва, кому судове, кому горести и свары, кому сокрушения, кому сини очи (Пр.23:29) [2].
В Септуагинте - основе старославянского перевода - в данной строке употреблено цвето-обозначение лєХєюі (оі офбаХцо!) - «темносиний, почерневший» о цвете затекших мест в теле» [5, с. 969]. Здесь анализируемое прилагательное можно понять как „с синяком’. Казалось бы, такое значение вполне оправдано в подобном контексте и соответствует одному из значений ст.-сл. и др.-рус. синий (ср.: Оже при-деть кръвавъ моуже на дворъ или синь..Р.Прав.Яр.; Кто биеть дроуга дЬревъмъ, а боудЬте синь, любо кровавъ,... Смол.гр. 1229 г.; За ... синюю рану пятнадцать бЬлъ. Уст.гр. 1397 г. [7, I, с. 356-357]).
Однако в Танахе в этом контексте используется цветообозначение ^акШ [6, с. 148], а подстрочный перевод предлагает здесь сочетание «багровость глаз»: У кого ссоры, у кого плач, у кого напрасные раны, у кого багровость глаз? [8]. В Синодальном переводе, сделанном с текста Танаха, оно также соответствует сочетанию багровые глаза: У кого вой? у кого стон? у кого ссоры? у кого горе? у кого раны без причины? у кого багровые глаза? (Пр.23:29).
Такое значение также вполне оправдано контекстом, осуждающим пьянство, однако это слово в Танахе употреблено еще и в книге Бытия в сочетании со словом глаза в описании внешности Иуды, сына Иакова. В подстрочном переводе, как и в предыдущем контексте, использовано название красного цвета: Красен глазами от вина и бел зубами от молока [8]. В этом контексте красные глаза не вполне объяснимы, поскольку здесь описывается красота Иуды, а сочетание красные глаза воспринимается негативно и явно противоречит контексту. Это приводит к использованию в переводах прилагательных с положительной окраской.
Синодальный перевод предлагает здесь значение «блестящий»: блестящи очи [его] от вина, и белы зубы [его] от молока. В Септуагинте употреблено слово хаРОло! (оі офбаХцо!) «сверкающие» - со сверкающим взором, обра-
зовано от ... с веселым взором» [5, с. І339]. В церковнославянской Библии это сочетание переведено без использования названия цвета: Радостотворны очи его паче вина, и бЬлы зубы его паче млека (Быт 49:І2) [2]. Однако сомнительно, что в данных случаях (в сочетаниях со словом глаза) можно говорить о произвольной замене в Септуагинте, соответственно и в церковнославянском тексте, цветообозначения с одной семантикой на совершенно иное - «багровый» на «с синяком» или «сверкающий».
Ю.М. Лотман объясняет эту разницу в переводе несовпадением моделей цветового пространства: «Если в древнерусском языке (XII в.) . «синий» - иногда синоним «черного», иногда - «багрово-красного», «серый» означает наш «голубой» (в значении цвета глаз), «голубой» же - наш «серый» (в значении масти животного и птицы), если небо никогда не называется в текстах XII в. голубым или синим, а золотой цвет фона на иконе, видимо, для зрителя той поры вполне правдоподобно передает цвет небес, если старославянское: «Кому сини очи, не пребывающим ли в вине, не назирающим ли кьде пирове бывають» - следует переводить: «У кого же багровые (налитые кровью) глаза, как не у пьяницы, как не у того, кто высматривает, где бывают пиры», - то ясно, что мы имеем дело с совсем иными моделями этического или цветового пространства» [9].
Этимологический анализ позволяет обнаружить у др.-евр. *haklïl иную семантику, отличную от значения слова багровый, имеющую много общего с семантикой его соответствий в древних переводах Библии. По мнению М.С. Булах, *haklïl следует переводить не как «красный» или «багровый», а как «темный»: «.. темнее очами, чем вино, и белее зубами, чем молоко» [б, с. І48], менее вероятной она считает интерпретацию «блестящ очами от вина, и бел зубами от молока». Противоречия и кажущиеся несоответствия переводов снимаются, если не переносить современный взгляд на семантику цветообозначений на их древнее состояние, ведь их можно лишь условно назвать цветообозначениями в современном смысле. При этом поразительное сходство обнаруживается между семантикой старославянского и древнерусского прилагательного синий, восходящего к общеславянскому sin^, и древнееврейского *haklïl.
По мнению М.С. Булах, «.в Книге Притчей и в Книге Бытия прилагательное *haklïl обозначает один и тот же цвет. В обоих случаях вино фигурирует как эталонный объект этого цвета. Очевидно, в данном случае не может иметься в
виду собственно красный цвет, так как красные глаза вряд ли могли упоминаться при описании красивого юноши в Быт. 49:12. Другие два признака - «блестящий» и «темный» представляются равновероятными кандидатами на вхождение в семантику *haklil» [6, с. 149-150].
Сходную семантику можно обнаружить у древних праформ прилагательного синий. Семантика этого цветообозначения на древнем этапе является одной из самых спорных. Различные толкования связаны с его необычной, с точки зрения носителя современного русского языка, сочетаемостью. Достаточно вспомнить хорошо известные синее вино и синии молнии из «Слова о полку Игореве», а также синии в сочетании с лексемами железо, сажа, эфиоп, черт, дьявол.
В связи с этими особенностями сочетаемости исследователями выделяется множество значений праформ данного прилагательного: «блестящий», «голубой», «сероватый», «багровый», «темно-красный», «черный», «синий» [10; 11]. Такая многозначность с точки зрения современной системы цветообозначений, где главным семантическим компонентом служит «цветовой тон», необъяснима: синий называет в приведенных сочетаниях совершенно разные цвета и признаки. Именно включение данного цветообозначения на древнем этапе в «систему «синего» цвета» [10] вызывает трудности и противоречия в объяснении его семантики. Если данное прилагательное определяет предметы столь разные по цветовому тону, значит, семантический компонент «синий» в его значении явно не является главным, если вообще выделяется. Более объективно определить структуру его семантики в диахронии, безусловно, позволяет этимология.
Индоевропейский корень общеславянского
* .
sij исследователи восстанавливают несколько по-разному. М.А. Суровцова, со ссылкой на И. Покорного, возводит о.-с. sij к и.-е. ki: kei и приводит параллели, некоторые из которых имеются и в словаре М. Фасмера: лит. semas «сине-серый, синий» [11, с. 153], «пепельного цвета, сероватый» [12, III, с. 624]; лат. cimex «клоп» (темной окраски); др.-инд. syamáh «черно-серый, черно-зеленый, черный», syaváh «черно-коричневый, темный» [11, с. 153], cyamás «черный, темный» [12, III, с.624].
М.А. Суровцова считает трудным определить первоначальное его значение, ссылаясь на мнение П.Я. Черных, допускает, что «это было “сияющий, блестящий”» [11, с.153].
*
П.Я. Черных, считая, что корень о.-с. sij
si- тот же, что в о.-с. sijati и s№ [13, II, с.163],
возводит его к (*sk'ai-:*sk'ei-):*sk1 (>*ssijati) «блестеть», «мерцать»: гот. skeinan «сиять», «светить», «блестеть»; др.-в.-н. skinan (совр. нем. scheinen) - тж.; др.-исл. skina (совр. исл. skina) - тж.; англосакс. scinan (совр. англ. shine) - тж.; греч. окш «тень»; алб. hije - тж.; др.-инд. chäyä «сияние» (также «отражение», «тень») [13, II, с. 166].
Учитывая, что параллели, приводимые исследователями непосредственно к слову синий, обозначают цвета темные, но различные по тону, можно предположить, что значение индоевропейской праформы ski-n-jo-, производной от индоевропейского корня со значением «сиять, блестеть, мерцать», состояло из компонентов «светящийся» + «темный» и не имело компонента «цветовой тон». В славянских языках цветовые значения слов, восходящих к обще-
*
славянскому smj^ оказываются связанными с синим и серым, причем преимущественно темными их оттенками. Компонент «светящийся», вероятно, переместился на периферию значения, однако не был утрачен полностью, так как сохранялся и в древнерусском языке. Кроме того, значение «сияющий», «блестящий» было характерно для всех славянских языков.
Таким образом, семантика праформ прилагательного синий и древнееврейского *haklil «блестящий + темный» сходна. Кажущееся противоречивым объединение в одном значении этих древних цветообозначений таких разных компонентов, как «светящийся (блестящий)» и «темный», на наш взгляд, оправдано, хотя однозначное объяснение этому дать сложно. Возможно, «темное свечение» - это мерцание темной поверхности; возможно - сияние в темноте (молнии, звезд). Можно также предположить, что в древности любой цвет воспринимался как свечение, свет, и поэтому компонент «светящийся», мотивированный внутренней формой, входит в значение многих древних цветообо-значений, изначально являющихся фактически светообозначениями. Ведь цвет как феномен человеческого восприятия существует только на свету, цвета распознаются хуже во время вечерних сумерек и исчезают с наступлением темноты. Темная, но не черная поверхность обладает неким свечением, которое можно представить как «просвечивание» света через темноту, дающее появление темного тона. С точки зрения
В.В. Колесова, древнерусское синий - это «блестящий черный, черный цвет с блеском» (в нашей терминологии «темный» + «светящийся»). Действительно, общеславянское значение прилагательное сохраняет в сочетаниях синии мълнии, синее вино, сини яко сажа, синя луна
[І4, с. 34-35]. Особенно характерно в смысле сопоставления семантики прилагательных синий и *haklïl сочетание синее вино из «Слова о полку Игореве»: оба слова выступают в контексте со словом вино. Таким образом, мы видим тут не противоречие переводов, а, наоборот, очень точное соответствие.
Сходство можно обнаружить и в других случаях. Так, по мнению М.С. Булах, *haklïl возводится к корню *hkl «быть темным». Его субъектами «являются светлые предметы, изменившие свой цвет, потемневшие в результате внешних причин: мрачный день, померкшее солнце, луна, звезды. Применительно к лицу, настроению “мрачный, печальный”» [б, с. І47]. Прилагательное синий в древнерусском языке также способно характеризовать молнию и луну [7, I, с. 356-357], реализуя общеславянское значение «сияющий темный».
Наличие в семантике данного слова компонента «темный» обусловливает проявляющуюся в древних текстах отрицательную оценочность, синии передает «темные» отрицательные цветовые характеристики» [І5, с. І28] в «Слове о полку Игореве», где эпитет синий «подчеркнуто связан с половцами и несет негативный смысл, в том числе и в выражении синие молнии, которое употребляется в символическом значении. Черные тучи, идущие с моря, - это полчища половцев, надвигающихся на русских, а синии молнии - это сверкающие половецкие сабли» [Іб, с. І97]. Это прилагательное используется для определения дьявола [7, I, с. 356-357]. Негативная окрашенность прилагательного синий вполне соответствовала описанию губительных последствий пьянства в Пр. 23:29, реализуя весь комплекс символических значений в сочетании сини очи. Однако именно в силу негативной окраски данное прилагательное не могло быть употреблено в Быт.49:12 в положительно окрашенном контексте. В связи с этим интересным представляется изучение вопроса о наличии символических значений у древнееврейского *haklïl, не входящего в группу основных цветообозначений древнееврейского языка Библии [І7] и способного употребляться в таких противоположных по коннотациям контекстах.
Таким образом, слово синий в церковнославянском переводе Библии обнаруживает все особенности древней семантики; черты сходства и различия в употреблении соответствий в других оригинальных и переводных тестах Библии зависят от времени их создания, поскольку древняя семантика цветообозначений значительно отличается от современной.
Список литературы
1. Клименко Л.П. Словарь переносных, образных и символических употреблений слов в Псалтири. Часть I. Нижний Новгород: Изд-во «Братство Александра Невского», 2000.
2. Біблія сирЬчь книги Священнаго Писанія
Ветхаго и Новаго ЗавЬта. Электронное издание (репринт 1900 г.). http://www.ccel.org/contrib/ru/
Sbible/slavpdf.htm (дата обращения 14.04.11).
3. Лопухин А.Н. Толковая Библия или комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов: в 3 т. М.: Институт перевода Библии, 1987.
4. Септуагинта. http://ihtys.narod.ru/index.html# sept (дата обращения 14.04.11).
5. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. СПб, 1899.
6. Булах М.С. Цветообозначение семитских языков в этимологическом аспекте. Дис. ... канд. филол. наук. М., 2005.
7. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: в 3 т. М.: Книга, 1989.
8. Танах с параллельным текстом на русском и иврите. http://www.chassidus.ru/toraonline/ (дата обращения 14.04.11).
9. Лотман Ю. М. Структура художественного текста. - http:// www.gumer.info/ bibliotek_Buks/ Literat/Lotman/_01.php (дата обращения 14.04.11).
10. Норманская Ю.В. Генезис и развитие систем цветообозначений в древних индоевропейских языках. М.: ЗАО «С&К», 2005. 400 с.
11. Суровцова М.А. Выражение цветовых значений в общеславянском языке // Этимологические исследования по русскому языку. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. Вып. 8. С. 136-154.
12. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. М.: Прогресс, 1987.
13. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. М.: Рус. яз., 1994.
14. Колесов В.В. О синем море, сизом вороне и черной кручине, а также о самом красивом цвете // Колесов В.В. История русского языка в рассказах. М.: Просвещение, 1982. С. 27-40.
15. Пименова М.В. Цветовой фольклорный эпитет в контексте «Слова о полку Игореве» // Язык жанров русского фольклора. Петрозаводск: Изд-во Петрозав. ун-та, 1985. С. 125-131.
16. Соколова Л.В. Цвет в «Слове... » // Энцик. «Слова о полку Игореве»: в 5 т. СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. Т. 5. С. 195-201.
17. Bulakh M. Basic Color Terms of Biblical Hebrew in Diachronic Aspect // Babel und Bibel 3, 2006. Pp. 181-216.
18. Александров Н. Тет-а-тет. Беседы с европейскими писателями. М.: Б.С.Г.-Пресс, 2010. 416 с.
19. Силард Л. К вопросу об иерархии семантических структур в романе XX века // Hungaro-Slavica. Budapest, 1983.
20.Lindgren S. Fórord // Gogol N. Kappan. I óversattning och med fórord av Stefan lindgren. Stockholm: Fabel Forlag, 1994. 78 s.
THE SEMANTICS OF THE COLOR TERM BLUE IN OLD SLAVONIC TRANSLATION OF THE BIBLE IN COMPARISON WITH THE ORIGINAL AND OTHER TRANSLATED BIBLE TEXTS
E.A. Kozhemyakova
The article describes the use of the adjective blue, its semantics and symbolic meanings in Old Slavonic translation of the Bible in comparison with the original and other translated Bible texts.
Keywords: color terms, semantics, etymology, symbolic meaning of color terms, Bible texts.
