CC BY
145
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 16 (345). Филология. Искусствоведение. Вып. 91. С. 59-65.
СПЕЦИФИКА ОТОБРАЖЕНИЯ ВОКАЛИЗАЦИЙ ПТИЦ ЗВУКОПОДРАЖАТЕЛЬНЫМИ ОРНИТОНИМАМИ
Анализируются научные названия воробьеобразных птиц латинского, русского, английского и французского языков с целью выявления особенностей, связанных с обозначением вокализаций видов в отдельно взятых языках и орнитонимике в целом. Подчеркивается важность различных ассоциаций при восприятии голоса птицы человеком и метафоричность образуемых орнитонимов.
Ключевые слова: звукоподражательный орнитоним, фонетическая мотивированность, фононим, родовое имя, видовой эпитет / видовое прилагательное, утраченная мотивированность, вокализация птицы.
Исторически сложившиеся орнитонимы, часть которых основана на звукоподражании, являются результатом длительных эколого-коммуникативных взаимодействий человека и птицы. Звукоподражательное название образуется в том случае, если голос птицы является практически единственным доступным признаком для идентификации вида (в силу затруднительного визуального наблюдения), и при наличии характерной отличительной вокализации.
Орнитонимы периодически оказываются в фокусе лингвистических изысканий, преследующих разные цели, что свидетельствует в пользу неугасающего интереса к подобного рода наименованиям и в плане мотивов номинации, и в плане развития этими лексическими единицами метафорических значений, ведущего к ан-тропоморфизации данной группы слов. К наиболее значительным работам в этом направлении можно отнести исследования последних десятилетий А. Д. Адиловой, Л. В. Амелиной, Т. В. Козловой, Н. Ю. Костиной, И. Г. Лебедева, Н. Б. Нероновой, О. Л. Силаевой, О. Б. Симаковой, А. С. Савенко, Н. В. Солнцевой.
Научные названия видов традиционно представлены в виде двухкомпонентных номинаций, состоящих из родового имени и видового прилагательного (эпитета), например, орнито-ним зеленая пересмешка состоит из родового имени пересмешка и видового прилагательного зеленая. Реже встречаются тройные номинации, содержащие два видовых эпитета, например, common grasshopper warbler; названия многих видов имеют только одно родовое имя, например, щегол или chough. Что касается латинской и французской орнитономенклатуры, то она в основном бинарная, то есть представ-
лена двойными названиями, например, Согуш согтх, sittelle toгchepot.
Важно отметить, что большинство исследователей наименований птиц ограничивается анализом родовых имен, ссылаясь на тот факт, что двухкомпонентные номинации не фиксируются словарями. В результате из поля зрения ученых-филологов ускользают видовые прилагательные, а вместе с ними и дополнительные отличительные признаки птиц. Между тем на долю видовых эпитетов приходится важная уточняющая информация, в том числе связанная с вокализациями.
Настоящее исследование, проведенное на материале 102 научных названий воробьеобраз-ных птиц, представленных в латинской, русской, английской и французской номенклатурах, призвано выявить особенности отображения вокализаций в целом и орнитонимами отдельно взятых языков. К работе привлечены соответствующие лексикографические источники [4; 9; 10; 18], специализированная литература по орнитонимике [2; 6; 14; 16], биологические данные большей частью заимствованы из современного справочника-определителя птиц В. К. Рябицева [11].
Принимая во внимание мотивирующий признак, лежащий в основе номинации, орни-тонимы принято делить на два класса: названия птиц с сохранившейся мотивированностью и наименования с утраченной мотивированностью, или орнитонимы-символы. С учетом содержания мотивирующих признаков номинации, характеризующие голос птицы, попадают в разряд орнитонимов с фонетической мотивированностью, где мотивами номинации выступают восприятие, оценка и воспроизведение голоса птицы человеком. Такие
наименования также квалифицируются как орнитонимы с компонентом-фононимом (термин J. Jobling). Компонент-фононим в научном названии птицы может быть представлен как видовым прилагательным (эпитетом), так и родовым именем или его частью.
В зависимости от средства, производящего звукоподражательные орнитонимы, их можно подразделить на фонетические и лексические. Фонетические звукоподражательные орнитонимы в качестве своей производящей основы демонстрируют звукосочетания, непосредственно передающие звучание голоса птицы, например, (лат.) lullula, (англ.) chough, chiff-chaff или (рус.) юла, чечевица. Лексические звукоподражательные орнитонимы - это образования, производимые от существующих в языке звукоподражательных корней и характеризующие голос птицы описательно на основе их семантики, например, (англ.) to warble ^ warbler, (фр.) jaser ^ jaseur.
Таким образом, орнитонимы с сохранившейся и утраченной фонетической мотивированностью предстают в виде названий
a) с транскрипцией голоса в основе номинации,
b) со звукоподражательными корнями в основе номинации и с) в виде названий, содержащих оценку голосовых данных птицы. Кроме того, выделяются пограничные случаи, когда основу номинации может составлять и транскрипция, и звукоподражательная основа, а также звукоподражательная основа в совокупности с общим впечатлением о голосе птицы.
Примерами имен, фиксирующих голос птицы в виде транскрипции, могут служить: (англ.) chough ^ громкий, протяжный крик chwee-ow, chee-aah или chuff [17. С. 1467; 15. С. 216] или (лат.) Lullula arbórea, (франц.) alouette lulu, (рус.) юла ^ флейтовые трели lullulullu (юли-юли-юли). Орнитонимы со звукоподражательными корнями в основе номинации можно проиллюстрировать на следующих примерах: (рус.) обыкновенная пищуха ^ пищать, пйскатъ - голос пищухи напоминает синичий писк; (лат.) Phylloscopus sibilatrix, (фр.) pouillot siffleur ^ sïbilare и siffler = свистеть, свистать - позыв pew сравнивают со свистовыми позывами снегиря [См.: 17. С. 1335]. Впечатление о вокализации птицы отмечается такими эпитетами, как, например, (лат.) Turdus philomelos < греч. фгХею, люблю + fiéXoç, песня, то есть любящий песню, (рус.) певчий дрозд, (англ.) song thrush, где song = певчий, (фр.) grive musicienne, где musicienne = музыкальный - песня
звонкая и громкая, состоит из разнообразных низких свистовых слогов; в хоре поющих в апрельском лесу птиц она самая громкая и замысловатая [5. С. 400]. В ряде орнитонимов компонент-фононим может отталкиваться как от транскрипции вокализации, так и от семантики звукоподражательных глаголов, которая сближается со звучанием голоса птицы в сознании носителей языка, например, (рус.) щегол, то есть щебетун < щекотати, stëhotati, scegljâti = петь, щебетать или < пронзительно-звонкий щиглит-т или иглик.
Среди орнитонимов с утраченной фонетической мотивированностью в качестве одной из версий также восстанавливаются названия, основанные на транскрипции голоса птицы. Так, например, ряд представителей семейства вьюрковых имеет в английских названиях элемент finch, связанный с передачей их типичной позывки: fink ^ finch; в случаях со снегирем и чечевицей соответствие приблизительное: phti, phew, phiu, pew (снегирь) « finch; vuee, ueet, tiu-eek, huit (чечевица) « fink ^ finch; для зеленушки, щегла и дубоноса элемент fink в типичных призывных криках не обнаруживается.
В качестве примера орнитонима с восстанавливаемыми звукоподражательными корнями в основе номинации можно привести французское родовое имя bruant. Предполагают влияние двух глаголов: bruire, пронзительно кричать (отсюда сравнение у сельских жителей пения овсянки с криком осла или пустельги) и broyer/brayer, толочь, стирать в порошок, трепать лен и коноплю (механизм для обработки льна производил монотонный, надоедливый звук, с которым могли сравнивать пение овсянки) - самец поет свою характерную монотонную песню, состоящую из повторяющихся звуков с более громким и протяжным финалом chi-chi-chi-chi-chi-...chweee, sisisisisisisi ti или sre-sre-sre-sre-sre-sre siii-suuuuu [15. С. 234; 13. С. 294].
Среди русских орнитонимов с восстанавливаемой оценкой голосовых данных птицы обнаруживаются такие названия, как соловей и славка, происходящие, как полагают, от старославянского слава в древнем значении песня, тогда славка = певунья, а соловей = певун. Славиями именовали и других птиц с великолепием в голосе, поющих днем и ночью. По-видимому, орнитоним славка возник в результате искажения церковно-славянским языком слова соловей ^ славий ^ славейка ^ славка [8. С. 263-264] - некоторые виды славок очень
похожи на соловья, потому могли быть отождествлены с ними [1. С. 53].
В сфере орнитонимики нередки явления ре-мотивации, которая понимается как «процесс обретения словом мотивированности в случае ее утраты (при демотивации слова или заимствовании) на основе установления им мотива-ционных связей» [3. С. 150]. Так, лексическая ремотивация сопровождается преобразованием звуковой оболочки слова под влиянием того слова, с которым установлена мотивационная связь, например, зинзивер /зинька ^ зиница (от звукоподражания) ^ синица < синий. В других случаях данный тип ремотивации протекает без изменения звуковой оболочки и заканчивается при установлении словом мотивационной связи, как например, галка (< галъ, черный) < галдит или < гал-ка (звукоподражание). Рассматриваемая группа лексики отвечает основным условиям процесса обретения словом мотивированности, а наличие многочисленных заимствований и звукоподражаний (как неустойчивых единиц) увеличивает количество немотивированных слов среди орнитонимов. Вообще, по законам логики «любой этимон в своих истоках <.. .> может быть обязан происхождением народной этимологии», в которой связи языка со «средой своего обитания» оказываются теснее [12. С. 56].
Проанализированный материал позволяет сделать ряд обобщений, касающихся специфики отображения вокализаций птиц звукоподражательными орнитонимами.
1. Из рассмотренных 102 видовых прилагательных на долю эпитетов, передающих вокальные способности птицы, приходится: 14 % в латинском, 5 % в русском, 4 % в английском и 15 % во французском языках. Из них 9 % латинских, 1 % английских и 6 % французских эпитетов характеризуются как прилагательные с утраченной мотивированностью. Из 102 родовых имен звукоподражательными (с прозрачной мотивированностью) признаны 5 % латинских, 14 % русских, 26 % английских и 13 % французских наименований. Также из 102 родовых имен орнитонимы-символы, у которых восстанавливается звукоподражательная основа происхождения, составляют 27 % в латинском, 40 % в русском, 32 % в английском и 42 % во французском языках.
Как показывают количественные данные, компонент-фононим, характеризующий птицу по ее голосу, значительно чаще проявляется в родовых именах птиц. Эпитеты менее специ-
ализированы на характеристике вокализаций и в большинстве случаев описывают впечатление о демонстративной песне. Сказанное справедливо и для эпитетов с утраченной мотивированностью.
Что касается родовых имен, то они чаще подвержены переосмыслениям и, как результат, утрате изначальной мотивированности, связанной с вокализациями птицы, потому звукоподражательные основы в их составе не всегда воспринимаются однозначно. Общеизвестно, что слова звукоподражательного происхождения, будучи нестойкими по причине своей иконичности, часто подвергаются разного рода «подражательным подновлениям» (по Л. А. Булаховскому) вплоть до полной символизации.
Доля таких орнитонимов-символов во всех рассматриваемых языках довольно высока и составляет 60 % от общего числа наименований, имеющих звукоподражательную этимологию, в латинском языке, 68 % в русском языке, 52 % в английском и 61 % во французском языке.
2. Названия, сохранившие фонетическую мотивированность своих родовых имен, в английском языке (27 видов) преобладают над русскими (14 видов), французскими (13 видов) и латинскими (5 видов). Количество орнито-нимов, сохранивших фонетическую мотивированность своих видовых прилагательных, во французском языке (9 видов) превосходит количество русских (5 видов), латинских (5 видов) и английских (3 вида).
Распределение орнитонимов, сохранивших фонетическую мотивированность, по семействам дает следующую картину: в русском и английском языках доминируют наименования представителей семейства славковых (9 и 16 видов соответственно), во французском языке, как и в латинском, большее количество наименований также приходится на семейство славковых (7 видов и 5 видов в латинском). Данное наблюдение может быть подкреплено тем, что представители этого семейства характеризуются разнообразием своих вокализаций, а ряду видов свойственны голосовые имитации.
3. Орнитонимы, ремотивированные с учетом голоса птицы, в целом дают небольшой процент от общего количества научных названий: 2 % в латинском, 7 % в русском, 1 % в английском и 4 % во французском языках. Придание статуса звукоподражательности ор-нитонимам, утратившим исходную мотивиро-
ванность, - явление довольно распространенное и обусловленное стремлением дать слову с непонятным звучанием хотя бы приближенное к вокализации вида истолкование (например, галка < гал-ка, иволга < и-вол-га-а, oriole < oriole, loriot < ouriou, ouriou и т. п.). Проблема здесь заключается в установлении более ранней (первичной) версии происхождения орни-тонима.
Следует отметить, что наибольшую трудность при восстановлении звукоподражательных основ вызывают именно орнитонимы-символы и наименования птиц, подвергшиеся ремотивации. Только привлечение специальной лингвистической литературы наряду с биологическими и экологическими сведениями способно приблизить исследователя к пониманию сути того или иного орнитонима, в особенности если речь идет о спорных этимологических решениях.
4. Полученные результаты позволяют констатировать, что номинации, мотивированные голосом (прозрачная мотивированность), занимают первое место относительно орнитони-мов-цветообозначений. С учетом орнитонимов, у которых восстанавливается утраченная звукоподражательная основа, процент номинаций, связанных с голосом птицы, только возрастает. Так, русские родовые имена, мотивированные голосом, с учетом реконструкций составляют 54 % против 22 % орнитонимов с компонентом-колоронимом, латинские - 32 % против 17 %, английские - 58 % против 29 % и французские родовые имена - 55 % против 25 % орнитони-мов с компонентом-колоронимом.
5. Если компонент-фононим, представленный видовым прилагательным, призван описывать общее впечатление о вокализации того или иного вида птицы, то компонент-фононим в виде родового имени оказывается более приспособленным к закреплению видового призывного крика (реже крика опасности) или фразы демонстративной песни при помощи звукосочетаний или звукоподражательных основ (корней).
Русские родовые имена, включая орнито-нимы-символы, приблизительно в равной степени фиксируют основной призывный крик и песенные фразы (7:6 и 15:14 для орнитонимов-символов); во французском языке наблюдается чуть большее количество видов с именами, образованными на основе призывных криков (9:4); в английском и латинском языках - напротив, чуть большее количество имен, в осно-
ве которых отражены песенные фразы (16:11 и 4:1 соответственно). В латинских и английских орнитонимах-символах компоненты-фонони-мы, фиксирующие призывные крики, обнаруживаются почти в 2 раза чаще (14:7 и 17:7 соответственно); французский язык демонстрирует чуть большее число имен, запечатлевших фразы демонстративной песни (18:13). Во всех языках присутствуют родовые имена, отражающие как сигналы, так и песенные фразы, что обусловлено структурой самой песни: у ряда видов она складывается из элементов основного позыва (например, у синиц или представителей семейства вьюрковых).
6. Обладатели имен, образованных на основе транскрипции видового призывного крика или песенной фразы, - это, как правило, птицы, характеризующиеся хорошо известными и легко воспроизводимыми человеком вокализациями, как, например, птицы семейства вороновых. Это могут быть и виды, которым свойственна довольно стереотипная, многократно повторяемая демонстративная песня или часто воспроизводимая позывка, включая сигнал опасности (см., например, названия дроздов, чеканов, пеночки-теньковки, юлы). Иногда в таких песнях легко улавливаются призывные крики, составляющие песенную канву (например, имена чечетки, чижа, щегла). Общее количество орнитонимов с основой из звукосочетаний, передающих вокализации, с учетом реконструкций: в латинском языке - 17, в русском языке - 26, в английском языке - 22, во французском языке - 28 наименований видов.
Птицы, научные названия которых опираются на семантику звукоподражательных корней и на общее впечатление об их голосе, отличаются незаурядными вокальными данными. Их демонстративные песни сложны и вариативны, зачастую содержат большое количество имитонов, а позывы трудно поддаются переложению с помощью адекватно подобранных звукосочетаний. Наилучшим способом фиксации сложно звучащих голосов оказывается метафорический путь осмысления вокализаций с использованием ярких эпитетов или производных образований от звукоподражательных корней (например, имена бормотушки, пересмешки, славки-мельничка и др.). Общее количество орнитонимов со звукоподражательными основами и орнитонимов, передающих вокализации описательно или метафорически, с учетом реконструкций: в латинском языке -30, в русском языке - 34, в английском языке -
42, во французском языке - 43 наименования видов.
Таким образом, орнитонимов, опирающихся на фонетическую транскрипцию голоса птицы (с учетом реконструкций), во всех рассматриваемых языках меньше по сравнению с наименованиями, основанными на впечатлении о голосе или семантике звукоподражательных корней. Данное наблюдение подтверждает тот факт, что закрепляемое в языке звучание носит приблизительный и упрощенный характер по отношению к голосу птицы.
7. Наблюдаются незначительные вариации в распределении компонентов-фононимов, входящих в состав научных названий, например, для юлы - в русском и латинском языках звукосочетание, отражающее демонстративную песню птицы, закреплено в родовом имени (Lullula arbórea), в то время как во французском языке оно фиксируется эпитетом (alouette lulu); для пеночки-теньковки - русский эпитет, в роли которого выступает второй элемент составного наименования, запечатлевает песенную фразу птицы, а в английском языке фраза демонстративной песни отражена родовым именем (chiffchaff); для свиристеля - в русском и французском языках видовой призывный крик обнаруживается в составе родового имени (ja-seur boreal), а в латинском языке эта информация содержится в видовом эпитете (Bombycilla garrulus); для обыкновенного сверчка - латинский, французский и русский орнитонимы закрепляют впечатление о монотонной трели птицы родовым именем (Locustella, locustelle), в английском языке - при помощи эпитета (common grasshopper warbler).
Заметны различия в способах представления характерной вокализации птицы, например, для свиристеля - в русском языке призывный крик присутствует в виде транскрипции (свирири-свирири ^ свирещать), в латинском и французском характеризуется при помощи семантики звукоподражательных глаголов: garriré ^ garrulus (щебечущий), jaser ^ jaseur (болтун, щебетун); для славки-мельничка -впечатление от демонстративной песни, заканчивающейся трелью, напоминающей стук, закрепляется метафорически, посредством соотнесения со звуком мельничных колес, во французском языке звучание песни данного вида характеризуется при помощи прилагательного, производного от звукоподражательной основы babiller ^ babillarde (болтливая, щебечущая); для пеночки-теньковки - русский и англий-
ский орнитонимы опираются на транскрипции песенной фразы птицы: тень-тюнь-тень-тинь ^ теньковка, chiff-chaff ^ chiffchaff, в латинском языке впечатление о песне выражено метафорически в виде эпитета, производного от collybista, меняла ^ collybita, то есть считающая деньги, так как песня напоминает звон монет.
Обращают на себя внимание некоторые расхождения в самих звукоподражательных основах. Так, например, для пеночки-трещотки -русский эпитет, представленный в виде второго элемента составного наименования, фиксирует впечатление от демонстративной песни вида, в то время как латинский и французский эпитеты базируются на описании свистового призывного крика (Phylloscopus sibilatrix, pouillot siffleur). Подобные несовпадения дают в совокупности цельное представление об основных вокализациях вида, а преобладающие случаи разнооформленности звукоподражательных орнитонимов одной и той же птицы свидетельствуют как о человеческом субъективизме при восприятии голоса, так и о диалектных вариантах самих вокализаций.
8. Как справедливо отмечают Е. А. Коблик и Ю. С. Фридман, русскоязычные орнитони-мы по своему богатству, выразительности и меткости превосходят названия птиц на большинстве европейских языков [7]. Кроме того, особенность русских двухкомпонентных ор-нитонимов состоит в многообразии родовых названий, что повышает их информативность. Так, из 18 рассмотренных видов семейства славковых 14 видов в английском языке имеют родовое наименование Warbler, фактически только указывающее на способность петь, но не характеризующее особенности вокализации, тогда как в русском и французском языках у этих птиц 6 родовых наименований (славка, пеночка, камышовка, сверчок, пересмешка, бормотушка; Locustelle, Phragmite, Rousserolle, Hypolaïs, Fauvette, Pouillot), при этом 5 из них отражают голосовые особенности пернатых в русском и одно во французском языке. Из 12 анализируемых видов семейства вьюрковых 6 представителей содержат в родовых названиях английского языка звукоподражательный элемент -finch, который только в одном случае (Chaffinch) является частью вокализации птицы; в остальных 5 орнитони-мах (Greenfinch, Goldfinch, Rosefinch, Bullfinch, Hawfinch) этот элемент указывает на принадлежность к данному семейству при утраченной
фонетической мотивированности. Русский и французский языки демонстрируют свои уникальные и потому более информативные родовые названия представителей этого семейства: зяблик, юрок, зеленушка, чиж, щегол, коноплянка, чечетка, чечевица, щур, клест, снегирь, дубонос: Pinson (2 вида), Verdier, Tarin, Chardonneret, Linotte, Sizerin, Roselin, Dur-bec, Bec-croise, Bouvreuil, Gros-bec. Примечательно, что 5 русских и 4 французских орнитонима связаны с вокализациями данных птиц.
Французский язык имеет тенденцию указывать на голосовые характеристики той или иной птицы в видовом эпитете при неизменном родовом наименовании, например, 6 из 7 рассмотренных видов дроздов именуются Grive, а их вокальные данные уточняются при помощи таких прилагательных, как musicienne и draine.
Как следствие заимствований некоторые французские звукоподражательные орнитони-мы полностью или частично совпадают с латинскими научными названиями, например, (лат) locustella ^ (фр.) locustelle; (лат.) Lullula arborea ^ (фр.) alouette lulu. Иногда латинские основы через французские заимствования оказываются и в составе английских орнитонимов. В результате 5 видов семейства трясогузковых имеют одинаковое родовое имя pipit (англ., франц.) <pîpîre /pipare (лат.) или схожие имена для лесной завирушки (англ.) hedge accentor, (фр.) accenteur mouchet < лат. accentor.
9. Встречается опосредованный способ отображения голоса птицы, представленный эпитетами и родовыми именами. Эталоном в таких случаях может выступать вокализация другого вида, сближаемая с искомым голосом в сознании носителей языка. В терминах Дж. Джоблинга такие орнитонимы относятся к разряду таксонимов [14. С. 14]. За песню и трескучие позывы, сходные с голосом дроздов, получает соответствующие эпитеты один из видов камышовок: (рус.) дроздовидная камышовка, (фр.) rousserolle turdoïde; за демонстративную песню, напоминающую своей звучностью и характером исполнения голос певчего дрозда, получает английский эпитет обыкновенный (восточный) соловей - thrush nightingale.
Иногда эталоном становится звук, производимый другими живыми существами, например, прямокрылыми. В связи с этим 3 вида сверчков в латинском, русском и французском языках получают такое метафорическое родовое имя, которое указывает на пение, напоминающее стрекотание кузнечиков или сверчков:
Locustella, locustelle (в английском языке эпитет grasshopper имеется только у обыкновенного сверчка).
Отмечено сопоставление вокализации с антропологическими характеристиками звучания, например, (рус.) северная бормотушка получает имя за невнятный бормочущий говорок-песню; (рус.) зеленая пересмешка - за способности копировать голоса других видов, вплетая их в свою песню; (фр.) pie bavarde (болтливый) - за часто продуцируемые крики и шумное голосовое поведение в целом; (лат.) Turdus philomelos и (фр.) rossignol philomèle (любящий песню) - за активное и громкое пение певчего дрозда и западного соловья.
Имеет место уподобление голоса птицы звуку неодушевленных предметов (артефактов), например, (рус.) славка-мельничек получает свое имя за характерную трель, напоминающую стук миниатюрных мельничных колес; (рус.) пеночка-трещотка названа так за уподобление основной песенной строфы трещащему звуку.
В конечном итоге можно сделать вывод о том, что звукоподражательные названия метафоричны в своей основе, поскольку, так же как и цвет, звучание голоса птицы вызывает разного рода ассоциации при его восприятии и с неизбежностью субъективируется. Данное обстоятельство подкрепляется желанием человека обнаруживать слова в природных звуках. Отсюда рождение разнообразных мнемоник, интерпретирующих на свой манер вокализации птиц, например, голос чечевицы воспринимается как вопрос Витю видел?, песня певчего дрозда традиционно записывается: Филипп! Филипп! Приди! Чай пить! Чай пить! С сахаром!, а пение обыкновенной овсянки слышится как фраза A little bit of bread and no cheese. Причина видится в том, что, как только человек научился пользоваться знаками-символами, он не может описывать окружающий его мир иначе, чем с помощью этого рода знаков.
Список литературы
1. Баландинский, Б. Б. Языческие шифры русских мифов. Боги, звери, птицы... 2-е изд. М., 2008. 480 с.
2. Бёме, Р. Л. Пятиязычный словарь названий животных. Птицы : лат.-рус.-англ.-нем.-фр. / Р. Л. Бёме, В. Е. Флинт М., 1994. 845 с.
3. Блинова, О. И. Мотивология и ее аспекты. 3-е изд., испр. и доп. М., 2010. 304 с.
4. Дворецкий, И. Х. Латинско-русский словарь. 11-е изд., стер. М., 2008. 843 с.
5. Жизнь животных : в 7 т. / гл. ред. В. Е. Соколов. Т. 6 : Птицы / под ред. В. Д. Ильичева, А. В. Михеева. 2-е изд., пере-раб. М., 1986. 527 с.
6. Коблик, Е. А. Список птиц Российской Федерации / Е. А. Коблик, Я. А. Редькин, В. Ю. Архипов. М., 2006. 256 с.
7. Коблик, Е. А. О русских названиях птиц России. 2007 [Электронный ресурс] / Е. А. Коблик, Ю. С. Фридман // Союз охраны птиц России © 2003-2011. URL: http://www. rbcu.info/birds/bn/rn .html.
8. Лебедев, И. Г. Значение и происхождение русских названий животных России и сопредельных территорий (эколого-этимологи-ческое исследование). М., 2009. 419 с.
9. Мюллер, В. К. Англо-русский словарь. 17-е изд., испр. и доп. М., 1978. 888 с.
10. Новый французско-русский словарь / В. Г. Гак, К. А. Ганшина. 13-е изд., стер. М., 2008. XVI, 1160 с.
11. Рябицев, В. К. Птицы Урала, Приуралья и Западной Сибири : справ.-определитель. 3-е изд., испр. и доп. Екатеринбург, 2008. 634 с.
12. Цивьян, Т. В. Модель мира и ее лингвистические основы. 3-е изд., испр. М., 2006. 280 с.
13. Bruun, В. Un Multiguide Nature Tous les Oiseaux d' Europe / B. Bruun, H. Delin, L. Svensson, A. Singer, D. Zetterstrom ; éd. supervisée par Michel Cuisin. Paris, 1988. 319 p.
14. Jobling, J. A. The Helm Dictionary of Scientific Bird Names [Электронный ресурс]. London, 2010. 432 p. URL: http://nature.baikal. ru/files/605/1408125013.pdf.
15. Peterson, T. Roger, Mountfort, Guy, P.A.D. Hollom Collins Field Guide. Birds of Britain and Europe. London, 2004. 320 p.
16. Sibley, C. G. Distribution and Taxonomy of Birds of the World / C. G. Sibley, B. L. Monroe. New Haven - London, 1990. 1110 p.
17. Snow, D. W. The Birds of the Western Palearctic / D. W. Snow, C. M. Perrins. Vol. 2. Passerines. Oxford ; N. Y., 1998. P. 1009-1694.
18. Trésor / Etymologie [Электронный ресурс] // Lexilogos : Dictionnaires, Cartes, Documents en ligne. URL: http://www.lexilogos. com/etymologie.htm.
