CC BY
44
человека, средневекового человека, современного человека. Или это сам мир меняется от эпохи к эпохе? Ведь ясно, что древний египтянин жил в иной реальности, чем мы - без сотовых телефонов, спутникового телевидения, без разговоров о демократии и правах человека.
Ранний Гуссерль считал, что сущность европейского духа состояла в переходе от естественной установки к теоретической - от doxa к theoria. Этот переход совершили древние греки. В результате возникли наука и философия, а вместе с ними новая эра в жизни человечества. Поздний Гуссерль считает, что человеческий разум запутался в научной установке, оторванной от того, чем реально живут люди. И что выход из кризиса состоит в возращении к естественно-практической установке жизненного мира. Получается, что спасение состоит в возврате к миру мнений.
В этом движении по кругу состоит эволюция Гуссерля. То есть у раннего Гуссерля мы видим культ чистого разума, отрешенного от связи с практически-утилитарным миром, а поздний Гуссерль разочаровывается в возможностях впавшей в «объективизм» науки и противопоставляет гордыне науки именно повседневный мир здравого смысла. Однако нельзя сказать, что поздний Гуссерль вернулся совершенно к тому, что отрицал ранний Гуссерль. Сначала, мол, он критиковал психологизм, эмпиризм и релятивизм, а в последних работах возвращается к тому, что критиковал. Введение жизненного мира как основы науки - это не то же самое, что провозглашение эмпиризма и релятивизма в качестве основы познания.
Последователи Гуссерля (Альфред Щюц) попытались перестроить социологическую науку, взяв за основу повседневный обыденный опыт конкретных людей, то, чем на самом деле живут люди. Ведь даже в так называемой классовой борьбе сталкиваются на улицах не классы, которые есть всего лишь абстракции, а конкретные люди, которые исходят из своих человеческих чувств любви и ненависти. На баррикадах сталкиваются конкретные люди, стреляющие из конкретных ружей, а ученый говорит: вот классовая борьба пролетариата с буржуазией. Но пролетариат и буржуазия - это абстракции, государство, армия, учреждения - это абстракции. В реальности существуют лишь люди, придающие тот или иной смысл своим поступкам и действиям. И вот это привнесение смысла в мир преобразует сам мир.
Примечания
1. Подчеркнем, что это означает, что здесь представлен именно гуссерлевский вариант феноменологии. Но в принципе можно говорить о других вариантах, например феноменологии Хайдеггера или Гете. В интересной статье В. Н. Железняка дается версия феноменологии Марселя Пруста. См.: Железняк В. Н. Ху-
дожественная феноменология М. Пруста // Вестник Пермского университета. 2010. Вып. 3 (9). С. 110-115.
2. См.: Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск: «Сагуна», 1994. С. 224.
3. См.: Там же. С. 259.
4. Там же. С. 130.
5. Там же. С. 136.
6. Там же. С. 139.
7. См.: Там же. С. 150.
8. Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. 1. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. С. 199.
9. Пример с газовым шарфом заимствован из лекции М. К. Мамардашвили.
10. Ноэма (греч. - «мысль») - мысленное представление о предмете. Ноэзис (греч. уо^агн -«мышление»), в феноменологии - акт представления о предмете вне отношения с внешним предметом.
11. Понятие жизненного мира Гуссерля мы раскрываем, опираясь на изложение данной темы в: Гай-денко П. П. Научная рациональность и философский разум. М.: Прогресс-Традиция, 2003. С. 478-488.
УДК 159.992.4(470.53)
А. А. Краузе
СПЕЦИФИКА КОНЦЕПТА «Я» В КОНТЕКСТЕ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ ПЕРМСКОГО КРАЯ)*
В данной статье исследуются процессы этнической идентификации в Пермском крае. Дается характеристика двух этнических групп: русские и коми-пермяки. Раскрывается специфика групповой и индивидуальной парадигм этнической идентичности.
The paper examines processes of ethnic identification in Perm Krai. It characterizes two ethnic groups: Russians and Komi-Permyaks. Specific features of group and individual paradigms of ethnic identity are revealed.
Ключевые слова: этническая идентичность, групповая этническая идентичность, субъект, дискурс, сознание.
Keywords: ethnic identity, group ethnic identity, subject, discourse, conscience.
Ключевым аспектом данного социального исследования является анализ специфики построения в сознании концепта «Я» через этническую идентичность. Проблемным полем изучения групповой принадлежности выступают исторический и социальный контексты взаимоотношений между группами, поскольку, становясь членами оп-
* Материал подготовлен в рамках Проекта № ПСР/ НИР-23 Программы стратегического развития ПГПУ
© Краузе А. А., 2013
ределенной социальной общности и идентифицируя себя с ней, субъекты оценивают социальную реальность с ее позиций. Исторический контекст важно учитывать потому, что смена политических и социально-экономических смыслов приводит к формированию новых форм идентичности, в том числе и этнической. Она не является доминантой, но в ней достаточно ощутимы современные трансформации общества и новый формат дискурса.
Значительное внимание уделяется психологической обусловленности межкультурных отношений. Характерно, что субъекты одной культуры, предпочитая свою группу, склонны дискриминировать чужую. В качестве предпосылки могут выступать психологические факторы и, прежде всего, привязанность к своей группе, ведущая к конфронтации с другими, что зачастую детерминируется неадекватной интерпретацией чужой культуры. Следовательно, групповая форма идентичности может налагаться на отдельную субъектную форму, в которой концепт «Я» складывается под воздействием сублимации культурно-исторических, политических, социально-экономических противоречий, где для субьект-но-индивидуальной формы групповая принадлежность выступает как защитный механизм, своеобразный ресурс уверенности.
Индивидуальный и групповой (в данном случае этнический) концепт «Я» исследуется с точки зрения их обусловленности социальными факторами. Поскольку самооценка формируется через группу, правомерно предположить, что социальная идентичность имеет больший потенциал, нежели его проявления в индивидуальной форме.
Следует отметить, что исследование этнической идентичности является важной составляющей изучения трансформации сознания человека в современных условиях. Для этого необходимо сочетать конкретный подход и подход на уровне общего знания. Данный баланс может обеспечивать большую репрезентацию реальности. Правомерно предположить, что формируется новая парадигма этнической идентичности, которая на нынешнем этапе перестает быть архетипизирован-ной, и в ней более ярко высвечиваются потребительские запросы современного субъекта действия.
С целью создания более полной картины этнических процессов в современном обществе было проведено социальное исследование с применением специальной методики, разработанной Г. У. Солдатовой (Солдатова Г. У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998. С. 104, 189-193).
Респондентами исследования стали молодые люди в возрасте от 17 до 23 лет, относящиеся к этническим группам коми-пермяков и русских. Исследование основывалось на сопоставлении
ответов представителей определенной этнической группы, проживающей в своей этнической группе, а также за ее пределами. Объем выборочной совокупности составил 328 респондентов при 5%-й ошибке репрезентативности, что позволяет говорить о надежности полученных данных. Опрос был произведен в 2012 г. в городах Перми и Кудымкаре Пермского края.
Основными показателями этноидентичности были выбраны шесть индексов: этнонигилизм, этническая индифферентность, позитивная этническая идентичность, этноэгоизм, этноизоляци-онизм и национальный фанатизм. Данные индексы позволяют не столько сконструировать модель этнической идентичности, сколько определить результат и найти смысловые пересечения в трансформации и приписывании себе идентичности.
Показатель этнонигилизма позволяет проследить трансформацию этнического самосознания, характеризующуюся отчужденностью, проявляющуюся в том, что представитель этнической группы не поддерживает культурные ценности своего этноса, испытывает чувство стыда за его представителей, ощущает неполноценность и ущемленность во взаимоотношениях с представителями своего этноса. В процентном соотношении этнонигилизм выше у коми-пермяков, чем у русских. При этом высокий показатель демонстрируют коми-пермяки, проживающие в Перми: их показатель составил 32,76% против 24,14% коми-пермяков, проживающих в Кудымкаре. Расхождения в русской этнической группе не столь большие: русские, проживающие в Перми, дали 23,53%, тогда как русские, проживающие в Ку-дымкаре, - 26,53%. Средний показатель этнони-гилизма выше у обеих групп, проживающих в Перми: у русских он составляет 58,82%, у коми-пермяков - 56,90%.
Этническая индифферентность - показатель с менее выраженным отрицанием свой этнической группы. Ее характеризует равнодушие к межкультурным различиям и к культурным ценностям своей этнической группы. Данный показатель в среднем значении выше у коми-пермяков, проживающих в Кудымкаре, он составил 74,41%. Соответственно у этой группы респондентов значение высокого показателя этнической индифферентности находится на отметке 12,64%. Средний показатель коми-пермяков, проживающих в Перми, составляет 63,79%, соответственно высокий показатель поднимается до 22,41%. Русская этническая группа по месту проживания существенных скачков не демонстрирует. Высокий показатель и в том и в другом случае не превышает 20-23%. Интересно то, что 23% относятся к этнической группе русских, приживающих в Перми.
Позитивная этническая идентичность проявляется как толерантность по отношению к собственной и другим этническим группам. Позитивная этническая идентичность выступает как условие стабильности в межкультурных взаимоотношениях и сохранения целостности собственной этнической общности. Самый высокий показатель позитивной этнической идентичности среди всех респондентов - у русских, проживающих в Перми, он составил 35,29%, средний показатель у них же составил 57,65%, а низкий - 7,06%. Эта группа респондентов оказалась самой толерантной и стабильной. Позитивная этническая идентичность русских в Кудымкаре снижается до 19%. Русские, проживающие в Кудымкаре, дали показатель низкой позитивной этнической идентичности, на уровне 24,49%. Это свидетельствует о межкультурном напряжении этнической группы русских, проживающих в Кудымкаре. Группа респондентов из числа коми-пермяков, напротив, демонстрирует низкий показатель позитивной этнической идентичности, проживая в Кудымка-ре, нежели в Перми. В Кудымкаре он составил 19,54%, а в Перми - 13,79%. Очевидно, что г. Пермь, являясь полиэтническим центром, а также пользуясь преимуществами в социальной инфраструктуре Пермского края, выравнивает этнические концепты и стереотипы.
Этноэгоизм. Эта форма трансформации этнического «Я» характеризуется стремлением к доминированию над другими. Высокий показатель этноэгоизма (25-23%) демонстрируют респонденты среди русской этнической группы, независимо от места проживания. Их показатель превышает позиции коми-пермяков в два раза. Эта же этническая группа в ходе исследования по вопроснику этнических мотивов аффилиации в Перми дала самый высокий среди всех остальных групп показатель «Я»-авторское. Как показатель «Я»-авторское выражает самостоятельный выбор и идентичность в пользу своей этнической группы. Респонденты этнической группы коми-пермяков, проживающие как в Кудым-каре, так и в Перми, в основном дают средний показатель. Поэтому востребованность этно-эгоизма не превышает среди них 10-12%. И 12% относится к группе респондентов, проживающих в Кудымкаре. Востребованность данной позиции среди русских, возможно, объясняется тем, что от них требуется больше стратегических усилий и построения межкультурных коммуникаций. Они, находясь в полиэтническом пространстве Пермского региона, где проживает более 60 национальностей, вынуждены занимать постоянную позицию на «входе» в чужую культуру и нести ответственность за выравнивание межэтнических взаимодействий, что, в свою очередь, может вызывать ощущение исхо-
дящей извне «деструктивности» по отношению к собственной этнической группе.
Показатель этноизоляционизма раскрывает содержание этнического «Я». В этноизоляцио-низме этническое «Я» проявляется в убежденности в превосходстве своей общности, в негативном отношении к межнациональным союзам. По месту проживания респондентов наибольшая востребованность данного показателя наблюдается в Перми. Здесь показатель составил 22% в обеих этнических группах, тогда как в Кудымка-ре для обеих групп он оказался на уровне 19%. Более стабильной этнической группой по месту проживания с низким уровнем востребованности этноизоляционизма оказались русские, проживающие в Перми. Их показатель составил 20% от опрошенных, тогда как по месту проживания в Кудымкаре показатель не превысил 12%. Можно констатировать, что востребованность данной стратегии в этнической группе русских определяется местом их проживания. Среди респондентов группы коми-пермяков по месту их проживания (г. Пермь, г. Кудымкар) низкий показатель не превысили 10-13%. Следовательно, можно говорить о том, что их этноизоляционная стратегия не определяется местом проживания, и, возможно, носит культурный характер.
Национальный фанатизм - крайняя форма этнического «Я». Это готовность на агрессивные действия в защиту и обеспечение привилегий своей этнической группы. Данный показатель имеет четко выраженный территориальный характер. И коми-пермяки и русские, проживающие в Ку-дымкаре, показали высокую востребованность национального фанатизма - на уровне 30-31%, тогда как низкий показатель востребованности составил у русских 6,12%, у коми-пермяков - 9,20%. Следовательно, показатель востребованности национального фанатизма в г. Кудымкаре относится к высокому и среднему уровням. В г. Перми этот показатель на уровне высокой потребности существенно снижается, до 17-18% в обеих этнических группах. Более того, в группе респондентов русской этнической общности показатель низкой потребности самый высокий - на уровне 30,59%. Это значит, что показатель «востребованности национального фанатизма» в г. Перми относится больше к среднему и низкому уровням.
Выраженность показателей этнической идентичности практически однородна у обеих этнических групп, независимо от места проживания.
Показатель востребованности позитивной этнической идентичности самый высокий. Он варьируется от 22 до 24% в обеих группах. Показатель в 24% продемонстрировали русские, проживающие в Перми. На втором месте стоит этническая индифферентность, которая составила
17-18%. Третье место занимает национальный фанатизм, он варьируется 13-16% и выражен больше в г. Кудымкаре, чем в Перми. Примерно на одном уровне востребованности среди респондентов этноэгоизм и этноизоляционизм, их показатель находится на уровне 12-13%. Последнее место занимает этнонигилизм, его показатель- 10-11%.
Как показывает практика, значения низкого и высокого показателей индексов позволяют раскрыть внутренний срез этнических процессов идентичности, в которых происходит пересечение разных дискурсов. Эти пересечения особенно видны на примере таких показателей, как эт-ноэгоизм, этноизоляционизм, национальный фанатизм. К примеру, этническая группа русских, проживающая в городе Перми, по показателю этноизоляционизма дала неожиданный результат. По сравнению с той же этнической группой русских, проживающих в г. Кудымкаре, ее показатель этноизоляционизма оказался выше на 3%, притом что по показателю национального фанатизма русские, проживающие в Кудымкаре, превышают этническую группу, проживающую в Перми, на 13%. Это свидетельствует о том, что от людей нельзя ожидать какой-либо согласованности. Их концепт сознания обусловлен неопределенностью социальных процессов, в которых выбор и отношение к чему-либо происходит на уровне неосознаваемого, идущего как бы вторым планом, выраженного в потребности комфортной социальной среды. Поэтому столь высок средний показатель во всех индексах. Этническая группа рассматривается как возможный инструмент потребления социальной среды, в условиях, когда право быть потребителем современного уровня социальных благ не подкреплено экономически. Совершенно очевидно, что перемена места жительства представителя той или иной этнический группы трансформирует его этническую мотивацию в зависимости от того, как он смог себя реализовать по месту нового проживания. У подавляющего большинства опрошенных респондентов доля выраженности этнической идентичности по показателям, негативно отражающим этническую идентичность, в Перми ниже, чем в Кудымкаре, независимо от принадлежности к этнической группе. Это значит, что потребительские запросы субъектов в Перми реализуются более успешно, что и обусловливает их мотивацию этнического выбора.
В итоге полученные результаты опроса свидетельствуют, что показатели этнической идентичности находятся в основном на среднем уров-
не. Именно за счет достаточно важных по количественному показателю этнических групп - русские и коми-пермяки - обеспечивается необходимая межкультурная устойчивость и стабильность полиэтнического региона.
Столь значительный процент среднего показателя в обеих группах позволяет сделать вывод, что репрезентируется ментально невысокая зависимость субъектов от этноса. Можно предположить, что происходит пересечение дискурсов «приобщение к группе» и «приобщение к государству». «Группа» - показатель обособления, тогда как «государство» - гарант целостности, за которой стоит мощь, сила и воспроизводство современной материальной культуры. «Группа», в силу объективных причин, не способна обеспечить воспроизводство современной материальной культуры, в то же время человек не способен отказаться быть ее потребителем. Чем более тех-нологизированной будет современное социальное пространство, тем больше будет повышаться значение государства, поскольку именно в нем заключена вся информационная и производственная технология воспроизводства культуры, куда следует отнести, прежде всего, систему образования и науки, а также, что не менее важно, механизм распределения материальных благ. Поэтому дискурсный смысл «приобщение к группе» проявляется в основном в негативном значении, когда нарушены связи индивида и государства. Несомненно, этническая групповая идентичность работает в современных условиях как ресурс давления по отношению к социальной системе в целом.
Современной культуре присущ динамизм во всех сферах человеческой жизнедеятельности. У субъектов появляются все новые и новые цели и потребности, что приводит к разрушению старых связей и обязательств, в том числе и перед собственной этнической группой, и возникновению новых групп, главным идентификатором которых становится мобильность, эффективность, профессиональность, успешность, экономическая продуктивность. Но такие группы быстро возникают и распадаются. Этническая же группа более устойчива, поскольку держится на силе традиций, где отношения между людьми более прочны. В моменты кризиса и неопределенности она притягивает человека как фактор стабильности. Однако полного приобщения субъекта к группе в традиционном этническом смысле не происходит, поскольку для него синтез различных типов, уровней идентификационных процессов уже является нормой.
