CC BY
28
Заева Ольга Петровна
Специальные познания
как часть системы средств доказывания
Предварительное расследование практически невозможно считать полноценным без использования специальных познаний. Именно они способны в некоторых случаях сыграть определяющую роль в деле установления истины. Вместе с тем их крайняя важность в уголовном процессе сопряжена одновременно с отсутствием закрепления их статуса и правоприменимости в современном нормотворчестве, что представляется источником ряда проблем. В статье предпринята попытка рассмотреть феномен специальных познаний как неотъемлемую часть предварительного расследования. Такой подход позволил бы переосмыслить предлагаемые решения многих неизбежно возникающих уголовно-процессуальных задач.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство, доказательства, предмет доказывания, специалист, специальные познания.
Special knowledge as part of the evidence system
The preliminary investigation of the case cannot be considered complete without the use of special knowledge. They are the ones who can, in some cases, play a decisive role in establishing the truth. At the same time, their extreme importance in the criminal process is associated simultaneously with the lack of consolidation of their status and law enforcement in modern rule-making, which seems to be the source of a number of problems. The article attempts to consider the phenomenon of special knowledge as an integral part of the preliminary investigation. Such an approach would make it possible to rethink the proposed solutions to many inevitably arising criminal procedure problems.
Keywords: criminal proceedings, evidence, subject of proof, specialist, special knowledge.
Российское уголовно-процессуальное законодательство было сформировано и продолжает развиваться по принципу преемственности, демонстрируя лучшие традиции нормотворчества предыдущих исторических периодов. Вместе с тем «побочным эффектом» этой своеобразной законодательной эстафеты являются и проблемы, оставшиеся в качестве наследства советской процессуальной деятельности.
В частности, до сегодняшнего момента не очерчена законодательная концепция места, которое занимает в уголовном судопроизводстве феномен специальных познаний. А между тем потребность в них, особенно в состязании сторон при подтверждении либо опровержении доказательств, очевидна, поскольку именно они способны выступить компетентной обеспечительной компонентой справедливого правосудия и объективности всего уголовного процесса.
Осложняется положение и отсутствием развернутой позиции Пленума Верховного Суда РФ относительно ряда регламентирующих установлений об участии экспертов, наделенных комплексом узкопрофильных компетенций, не присущих непосредственно сторонам процесса (обвинению и защите), а также не-
системной и нерегулярной практической применимостью подобных ситуаций в судопроизводстве. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 28 хоть и разъяснило регламентационные вопросы использования процессуальных норм, регулирующих производство судебной экспертизы по уголовным делам, не разрешило обнажившиеся и обострившиеся противоречия в нормативной регламентации использования специальных познаний [1].
Сложно переоценить значение законодательно регламентированных и базирующихся на безупречной нормотворческой платформе процедур в рамках уголовного производства с вовлечением в него на любой стадии лиц, обладающих комплексом нехарактерных компетенций узкоспециальной направленности.
Качественный новационный перелом, начавшийся в конце ХХ столетия, открыл для участников судопроизводства новые технологические и технические возможности исследования доказательной базы. Но одновременно произошло и переоснащение преступного мира: технологически противоправные деяния стали более изощренными и совершенными, развиваются в новых направлениях и продолжают генерировать нехарактерные прежде правонарушения.
60
В таких условиях специфическая вооруженность судопроизводства информационным, техническим и технологическим инструментарием становится жизненной потребностью. А потребность в четком регламентировании пра-воприменимости в уголовном процессе специальных знаний и участия в нем сторонних экспертов диктуется объективной действительностью. Изменившиеся условия и характер преступлений обусловливают необходимость более четкого выстраивания подобных правоотношений с вовлечением в них третьих лиц, способных по-новому рассмотреть доказательную базу. Назрела объективная потребность в модернизации законодательной базы и узако-нивании в ее массиве системы специальных знаний. Этот факт признан многими исследователями, в частности Л.В. Лазаревой [2], Л.Г. Шапиро [3], А.В. Кудрявцевой [4].
Именно их научные работы заложили основы современного толкования феномена специальных познаний как неотъемлемой части уголовного судопроизводства. Они и послужили толчком для совершенствования ряда правовых норм, затрагивающих, в том числе, институт судебной экспертизы.
Однако следует отметить, что в научном мире пока не выработана единственно признанная позиция относительно этого правового явления [5].
Уже на этапе формирования понятийного аппарата можно констатировать значительные расхождения в терминологии, используемой разными авторами. Так, определение термина «средства доказывания» имеет дискуссионный характер и, по мнению Д.П. Чипуры, в основном продолжается в направлениях:
классифицирования знаний на специальные и общедоступные;
исследования проблематики правомерности применения терминов «познание» и «знание»;
классифицирования специальных знаний (познаний) [6].
Если обратиться к информационному полю судопроизводства в его исторической ретроспективе, то еще в томе 15 Свода законов Российской империи 1832 г. «Законы уголовные», а затем и в аналогичном Своде 1857 г. и далее в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. употребляется словосочетание «сведущие лица», обозначающее специалистов, компетентных в освещении узких вопросов, которые не могут быть истолкованы участниками процесса без специальных знаний. Е.А. Зайцева отмечает, что эта преемственность прослеживается и в раннем нормотворчестве
советской власти. «Сведущие лица» из Устава уголовного судопроизводства [7, с. 102] перекочевали в ст. 13 Декрета ВЦИК от 7 марта 1918 г. № 2 «О суде», согласно которой «при разрешении гражданских дел, требующих специальных познаний, судом по собственному его усмотрению могут быть приглашены сведущие лица в состав судебного присутствия с правом совещательного голоса».
Аналогично содержание и ст. 11 Декрета ВЦИК от 30 ноября 1918 г. «О народном суде Российской Социалистической Федеративной Советской Республики» [8]. Но следует отметить, что в то время в законодательной лексике еще не присутствовали понятия знаний и познаний.
Анализ текста УПК РСФСР 1922 г. [9] показывает: законодатель начинает использовать эту терминологию, применяя оба понятия к характеристике эксперта. Например, ст. 67 разъясняет аспект специальных (экспертных) познаний относительно сфер науки, искусства, ремесла. Статья 173 предписывает следователю предварять допрос эксперта удостоверением его личности и предупреждением о необходимости давать заключение, строго соответствующее обстоятельствам дела, сообразно тем специальным компетенциям, которыми располагает эксперт и ради которых он, собственно, был привлечен к уголовному процессу. Сходное нормативное регулирование можно обнаружить и в Уголовно-процессуальном кодексе 1923 г. [10].
Аналогичная норма перешла и в УПК 1960 г.: ст. 78 упоминает познания, ст. 80 - знания [11]. А в редакции Закона от 31 августа 1966 г. для процессуальной регламентации эксперта и характеристики его обязанностей в законе используется выражение «специальные знания и навыки».
Идентичное словосочетание присутствует в тексте ст. 9 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» [12].
Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ в ст. 57 и 58 также упоминает лиц, обладающих «специальными знаниями», внося определенность в понимание того, кто такой эксперт, чем от него отличается специалист и кто может быть привлечен в уголовный процесс в качестве таковых.
К сожалению, законодательная непоследовательность привела к отсутствию терминологического единообразия: Федеральный закон от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ «О внесении
61
изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» уже содержит термин «специальные познания», характеризующий сущность и содержание нового доказательства в виде показаний эксперта (в ч. 4 ст. 80 УПК РФ - показаний специалиста).
Эта тенденция нормотворчества прослеживается и в ведомственных актах: в п. 11 приказа ФТС России о порядке аттестации экспертов данной службы употреблен термин «познания» [13], как и в приказе Минобороны России от 31 октября 2007 г. № 461 «О порядке определения уровня профессиональной подготовки экспертов и аттестации их на право самостоятельного производства судебных экспертиз», и в приказе МЧС России от 9 июня 2006 г. № 351 «Об утверждении Положения о порядке проведения аттестации сотрудников и работников судебно-экспертных учреждений и экспертных подразделений федеральной противопожарной службы на право самостоятельного производства судебных экспертиз» [14].
На наш взгляд, данная тенденция не может рассматриваться как случайность. Оба термина в русской словесности исторически были эквивалентны. На это указывал еще Владимир Даль, отмечая «познания» как «сведения, знания, опытность и ученость» а «знание» - как «познание, плод учения, опыта» [15, с. 688]. В справочниках термин «знания» определяется как «результат познаний, научные сведения», а термин «познания» - как «совокупность знаний» [16, с. 236]. «Знание - это постижение действительности сознанием, наука (важная область знания, тяга к знанию), а также совокупность сведений, познаний в какой-нибудь области (обладать знаниями, со знанием дела)» [17, с. 201].
Если обратиться к нормотворчеству в сфере судопроизводства, то оба термина выступают чаще всего в совокупности с прилагательным «специальные».
Ученый-криминалист профессор А.А. Эйсман выделял в качестве главной отличительной компоненты специального знания отсутствие его общедоступности и общеизвестности, его нераспространенность: «Это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов, причем, очевидно, что глубокие знания в области, например, физики являются в указанном смысле специальными для биолога, и наоборот» [18, с. 91].
Профессор В.И. Шиканов, анализируя специфичность данных дефиниций в аспекте уголовного права, пришел к выводу, что необходимые
для правосудного течения всех этапов дела знания и практический опыт, помогающие объективно и всесторонне исследовать предмет доказывания по уголовному делу, и называют специальными познаниями [19, с. 11].
Такие различия в толковании терминов отсылают к профессиональным компетенциям следователя.
И здесь возникает еще один весьма дискуссионный аспект понятия «специальные знания». Являются ли таковыми знания, которыми обладает следователь, или судья, или дознаватель? Что следует относить к специальным юридическим знаниям? Насколько легитимными можно считать процедуры, например, правовых экспертиз? В рамках данной работы невозможно в полной мере глубоко исследовать данную проблематику в силу ее масштабности и многоаспектности.
Ряд авторов убежденно отстаивает допустимость правовых или юридических экспертиз в несколько абстрагируемом контексте. Убедительна позиция Е.Р. Россинской, которая отмечала следующее: «Впервые юридические знания были отнесены к специальным в практике рассмотрения дел в Конституционном Суде... где в качестве экспертов вызываются высококвалифицированные юристы (доктора и кандидаты юридических наук) и на их разрешение ставятся вопросы чисто правового характера, касающиеся трактовки и использования отдельных норм материального и процессуального права» [20, с. 13-14].
Мнение доктора юридических наук Е.А. Зайцевой о новеллах, которые лежат в основе российского нормотворчества, в частности ст. 58 и ч. 3 ст. 80 УПК РФ, базируется на том, что они позволяют признать вполне легитимной деятельность специалистов в области права -видных ученых-юристов по консультированию следователей и судей по проблемам правоприменения. Чтобы их доказательность была значимой, т.е. правомерной и признаваемой в уголовном процессе, суд вправе допросить специалистов в узких областях знаний с соблюдением установленного законом порядка о предупреждении об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний (ст. 307 УК РФ). При этом специалист либо эксперт имеет право выносить суду только свои экспертные обоснованные мнения в рамках своих профессиональных компетенций, не вторгаясь в правовые аспекты дела и излагая конкретные факты без эмпирических рассуждений [7].
Таким образом, исследование феномена
62
юридических специальных познаний в аспекте выбора толкования термина «специальные познания» позволяет утверждать, что в настоящее время, в частности, необходимо:
1) дифференцировать формы вовлечения специалистов в судебный процесс в части этапа доказывания;
2) считать нецелесообразным включение в общее определение специальных знаний оговорки о запрете на привлечение в процесс специалистов, обладающих знаниями в области юриспруденции, которые могут признаваться специальными.
Следует признать факт разнородности и широты понятия «специальные знания». Эта категория знаний представляет собой совокупность огромного массива разнохарактерной и мультитематической информации. Бурный рост научной мысли и новационные открытия постоянно пополняют объем специальных знаний новыми компонентами. В связи с этим представляются нецелесообразными попытки заложить в норму закона максимальное количество поясняющих и уточняющих нюансов феномена специальных знаний. Гораздо рациональнее, в том числе, и с точки зрения практической правоприменимости не загромождать закон вариациями характеристик феномена, а классифицировать всю совокупность специальных знаний по родовому и видовому признаку специальных познаний.
Под родовым признаком нужно понимать признак, который прослеживается у всех форм проявления специальных познаний. Под видовым - специфические черты. Такая структурированность придаст конкретику правовым специальным знаниям: закон, таким образом, четко определит, в каких именно областях специальных знаний привлекаемый специалист обязан подтверждать свои компетенции наличием особого образования. Таким образом, тот или иной специалист может быть привлечен в уголовный процесс при возникновении в процессе доказывания определенных признаков, обусловливающих применение специальных познаний.
И здесь проявляется потребность исследовать не менее важную компоненту феномена специальных познаний - форму их применения. Ряд исследователей выделяет также форму их использования. Другие ставят знак равенства между понятиями «применение» и «использование» [21]. В числе последних, например, И.И. Трапезникова, утверждающая, что «важным компонентом определения специальных знаний в уголовном процессе
является цель их применения (использования)» [22, с. 16].
Если обратиться к правовому регулированию применения специальных познаний, то его непроцессуальная форма легитимирована федеральными законами, ведомственными приказами и инструкциями. Это:
а) доэкспертные исследования;
б) судебно-медицинские освидетельствования;
в) документальные налоговые проверки;
г) ревизии;
д) аудиторские проверки;
е) инвентаризации;
ж) несудебные экспертизы;
з) ведомственные расследования и т.п.
При этом ст. 84 УПК РФ содержит указания на приемлемые формы документирования результатов таких непроцессуальных видов специальных познаний для использования их в процессе доказывания в уголовном преследовании в качестве доказательств. Таким образом, четко нормативно очерчиваются цели привлечения специалистов с комплексом специальных знаний и объемом предъявляемых к их компетенциям требований.
В частности, для судебной экспертизы как специфической формы уголовно-процессуального познания предусмотрен комплекс условий, требований и ограничений, касающихся как личности судебного эксперта, так и тех способов, которыми он должен проводить свои экспертные исследования, а также порядка применения их результатов [12]. Феномен судебной экспертизы представляет собой наиболее наукоемкую форму специальных познаний процессуального характера, поскольку она подразумевает не только документальное подтверждение особого статуса судебного эксперта, но и научно обоснованную, базирующуюся на целом комплексе подтверждений компетентности методику самой экспертизы как процесса исследования. Кроме того, закон регламентирует порядок разграничивания компетенций судебного эксперта и привлекшего его к судебному процессу органа. Данный вид применения специальных познаний требует формулирования четких регламентов спецподготовки, образовательного ценза и т.п., а также запрета на вторжение эксперта в сферу правовых знаний следователя (дознавателя, суда). Об этом писал А.А. Эйсман, рассуждая об актуальности научной обоснованности специальных знаний судебного эксперта [18, с. 91].
Использование в процессе доказывания сторонней помощи, оказываемой специалистами, обладающими набором особых компетенций
63
в части своих профессиональных познаний, должно быть обоснованным и диктуемым особыми сложившимися обстоятельствами. В частности, такая помощь может требоваться, если:
для обнаружения, закрепления и изъятия следов преступления не обойтись без научно-технической помощи, которая может выражаться в использовании технико-криминалистических средств и приемов, медицинских познаний при осмотре трупа;
при следственных действиях требуется фото-, видеофиксация, но ее невозможно провести без специальных навыков и оборудования (например, под водой, под землей или на высоте);
для гарантированного законом обеспечения соблюдения прав участников процесса требуется помощь консультативного характера (при наличии неких обстоятельств, которые могут быть разъяснены только специалистом с определенным набором узкопрофильных компетенций).
Закон не оговаривает запрет на двойственность компетентностного содержания объема специальных знаний привлекаемого специалиста. Если его подтвержденные компетенции позволяют, то он вправе не только проконсультировать по основному вопросу, ради которого он и был привлечен, но и дать пояснения по сопутствующим обстоятельствам. Например, специалист в области экспертной оценки предметов искусства не только может определить подлинность предмета, но и рекомендовать условия сохранности вещественного доказательства, а медицинский эксперт - не только дать заключение о причине смерти и степени выраженности ее признаков, но и дать рекомендации по обеспечению сохранности доказательной базы.
Такого рода специальные познания входят в группу специальных познаний, требующих обязательной профессиональной теоретической подготовки, а также комплекса не общераспространенных знаний, которые получает эксперт в ходе профессионального самосовершенствования и самообразования.
Интересна позиция Д.П. Чипуры, который очень точно подметил, что аналогичные требования можно отнести и к компетенции свидетеля по уголовному делу, который может интерпретировать событие, при котором он присутствовал, с точки зрения специальных познаний: «дача показаний в качестве сведущего свидетеля - реальная возможность "легализоваться" ревизору в ходе следственных действий» [6, с. 66]. Сюда же можно присовокупить и участие в процессе иных лиц, кото-
рые могут считаться сведущими в силу своих знаний и компетенций: аудиторов, несудебных экспертов, представителей налоговых органов, ученых, программистов и проч.1).
Здесь также следует подчеркнуть важность обоснованности компетенций и таких привлекаемых специалистов, как, в частности, переводчик и сурдопереводчик, поскольку совокупность их знаний - база, обеспечивающая свободное общение сторон процесса между собой без препятствий в виде недопонимания или неточностей перевода. Знания такого специалиста являются еще и обеспечительным гарантом прав участников уголовного судопроизводства.
Рассуждая о природе и сущности специального знания, И.И. Трапезникова небезосновательно полагает, что этот феномен нельзя назвать строго научным или строго ненаучным в философском аспекте классификации видов знаний. Это, скорее, особая правовая категория уголовно-процессуального доказывания [22, с. 81]. Такое положение специального знания обосновывает собирательность его сущности, проецирующую специфичность разнохарактерных необщеизвестных сведений в процессе доказывания.
Представляется обоснованным использование данной терминологии и для компетентностью неюридических познаний самого следователя, о чем рассуждают некоторые ученые. Так, в работах В.К. Лисиченко и В.В. Циркаля можно найти следующую дефиницию, весьма обоснованную и развернутую: «Одной из наиболее важных процессуальных форм применения специальных знаний на предварительном следствии является непосредственное их использование следователем с целью выявления, фиксации и изучения фактических данных о событии преступления и лицах, которые его совершили, в процессуальном порядке производства следственных действий, в соответствии со своими процессуальными функциями... и требованиями закона о полном, всестороннем и объективном исследовании обстоятельств дела...» [23, с. 11].
Этой позиции оппонирует В.Н. Махов, по мнению которого, такая нормотворческая фиксация позиции о собирании и оценке доказательств не может служить основанием для использования следователем собственных познаний специального характера без привлечения специалистов и экспертов [24, с. 74].
Но, что касается системы знаний и познаний следователя, нужно подчеркнуть, что он, обла-
1 Бюро судебно-медицинской экспертизы.
64
дая рядом специальных и базовых познаний в области, например, криминалистики в силу своего образования (например, второго или среднего специального помимо юридического), абсолютно обоснованно и легитимно может применять эти знания в соответствующих объемах, которые определяются целями его работы в ходе доказывания. Следует различать две возможные ситуативные вариации:
1. Если необходимы удостоверительные акты, обосновывающие появление в доказательном массиве новой информации, то следователь, безусловно, обязан привлечь экспертов, даже если его познания достаточны.
2. При оценке информации доказательственного характера следователь вправе оперировать личными специальными познаниями, не будучи связанным процессуальными формальностями.
Проведенная работа по обобщению существующих в научном сообществе точек зрения и анализу феномена специальных знаний, проблематики их ключевых признаков, по нашему мнению, позволяет сделать вывод, что определение родового признака специальных познаний должно указывать:
а) на целеполагание специальных познаний;
б) форму применения этих знаний;
в) субъектов специальных знаний;
г) обобщенный и укрупненный перечень сфер жизнедеятельности, касающихся специальных знаний.
Представляется целесообразным сформулировать родовое определение специальных познаний, проливающее свет на понятие феномена специальных познаний, следующим образом: «Специальные знания - однозначно достоверная узкоспецифичная информация из определенной специфической системы знаний, которая может быть применима для нужд уголовного процесса в рамках доказывания любой из сторон с целью внесения определенности в обстоятельства рассматриваемого
1. Зайцева Е.А. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2010 г. № 28: ожидания и действительность // Право и политика. 2011. № 4.
2. Лазарева Л. В. Концептуальные основы использования специальных знаний в российском уголовном судопроизводстве: дис. ... д-ра юрид. наук. Владимир, 2011.
3. Шапиро Л. Г. Специальные знания в уголовном судопроизводстве и их использование при расследовании преступлений в сфере эко-
дела, предоставляемая специалистом либо экспертом с подтвержденными компетенциями в рассматриваемой сфере знаний, применяющим свои познания в процессуальной или непроцессуальной форме, привлеченным к процессу любым его участником».
Данное определение является исчерпывающим в части видовой классификации специальных познаний. Оно равноприменимо как для специалистов из узких специфических областей знаний, так и для переводчика и сведущего свидетеля, что избавляет от необходимости отдельно характеризовать их компетенции для использования их показаний в процессе.
Принимая во внимание выявленные в рамках настоящей работы признаки специальных знаний судебного эксперта, считаем логичной и рациональной следующую формулировку видового определения этих знаний: «Специальные знания (познания) судебного эксперта - однозначно достоверные сведения, предоставляемые уполномоченным на производство судебной экспертизы в рамках уголовного процесса компетентным специалистом в официальном подтвержденном статусе судебного эксперта, полученные им посредством профессиональной деятельности, основанной на комплексе подтвержденных теоретических знаний и практического опыта, исключая область процессуального и материального права».
Полагаем, что такой подход позволит избежать необоснованности в ограничении видов специальных познаний, которые могут быть востребованы в качестве компонента уголовно-процессуального доказывания, что в полной мере соответствует современным реалиям бурного инновационного развития всех сфер жизнедеятельности человека. И в то же время он позволяет выделить статус экспертных знаний в общей массе сведений, которыми оперируют участники уголовного судопроизводства.
1. Zaitseva E.A. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. December 21, 2010 No. 28: expectations and reality // Law and politics. 2011. No. 4.
2. Lazareva L.V. Conceptual foundations for the use of special knowledge in Russian criminal proceedings: diss.... Dr of Law. Vladimir, 2011.
3. Shapiro L.G. Special knowledge in criminal proceedings and their use in the investigation of crimes in the field of economic activity: diss.... Dr of Law. Krasnodar, 2008.
65
номической деятельности: дис. ... д-ра юрид. наук. Краснодар, 2008.
4. Кудрявцева А. В. Судебная экспертиза как институт уголовно-процессуального права: дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2001.
5. Новиков А.А. Институт специалиста в уголовном судопроизводстве России: дис. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2007 [Электронный ресурс]. URL: https://rgup.ru/rimg/files/pdf
6. Чипура Д. П. Использование специальных экономических знаний при расследовании преступлений. Волгоград, 2005 [Электронный ресурс]. URL: https://dlib.rsl.ru/viewer/
7. Зайцева Е.А. Концепция развития института судебной экспертизы в условиях состязательного уголовного судопроизводства: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2008.
8. История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры 1917-1954 гг.: сб. документов / под ред. С. А. Голунского. М., 1955.
9. Об Уголовно-Процессуальном Кодексе (вместе с «Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.»): постановление ВЦИК от 25 мая
1922 г. // СУ РСФСР! 1922. № 20-21. Ст. 230.
10. Об Уголовно-Процессуальном Кодексе (вместе с «Уголовно-Процессуальным Кодексом Р.С.Ф.С.Р.»): постановление ВЦИК от 15 февр.
1923 г. //СУ РСФСР 1923. № 7. Ст. 106.
11. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР: утв. ВС РСФСР 27 окт. 1960 г. // Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 592.
12. О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации: фе-дер. закон от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2001. № 23. Ст. 2291; 2011. № 50. Ст. 7351.
13. Об утверждении Положения об аттестации экспертов Центрального экспертно-кри-миналистического таможенного управления на право самостоятельного производства судебных экспертиз и Положения о Главной экспертно-квалификационной комиссии Центрального экспертно-криминалистического таможенного управления: приказ ФТС России от 5 авг. 2010 г. № 1457 // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2010. № 49; 2011. № 16.
14. Об утверждении Положения о порядке проведения аттестации сотрудников и работников судебно-экспертных учреждений и экспертных подразделений федеральной противопожарной службы на право самостоятельного производства судебных экспертиз: приказ МЧС России от 9 июня 2006 г. № 351 // Бюллетень нормативных актов федераль-
4. Kudryavtseva A.V. Forensic examination as an institution of criminal procedural law: diss.... Dr of Law. St. Petersburg, 2001.
5. Novikov A.A. Institute of a specialist in criminal proceedings in Russia: diss.... Candidate of Law. Kaliningrad, 2007 [Electronic resource]. URL: https://rgup.ru/rimg/files/pdf
6. Chipura D.P. The use of special economic knowledge in the investigation of crimes. Volgograd, 2005 [Electronic resource]. URL: https://dlib.rsl.ru/viewer/
7. Zaitseva E.A. The concept of development of the institution of forensic examination in the context of adversarial criminal proceedings: diss. ... Dr of Law. Moscow, 2008.
8. History of the legislation of the USSR and the RSFSR on criminal procedure and the organization of the court and prosecutor's office in 1917-1954: coll. of documents / ed. by S.A. Golunsky. Moscow, 1955.
9. On the Criminal Procedural Code (together with the "Criminal Procedural Code of the RSFSR"): resolution of the All-Russian Central Executive Committee d.d. May 25, 1922 // Coll. of statutes of the RSFSR. 1922. No. 20-21. Art. 230.
10. On the Criminal Procedural Code (together with the "Criminal Procedural Code of the RSFSR"): resolution of the All-Russian Central Executive Committee d.d. Febr. 15, 1923 // Coll. of statutes of the RSFSR. 1923. No. 7. Art. 106.
11. The Criminal Procedure Code of the RSFSR: approved by the Supreme Council of the RSFSR on Oct. 27. 1960 // Bulletin of the Supreme Council of the RSFSR. 1960. No. 40. Art. 592.
12. On the state forensic expertise in the Russian Federation: fed. law d.d. May 31, 2001 No. 73-FL // Coll. of legislation of the Russian Federation. 2001. No. 23. Art. 2291; 2011. No. 50. Art. 7351.
13. On the approval of the Regulations on the certification of experts of the Central Expert and Criminalistic Customs Directorate for the right to independently conduct forensic examinations and the Regulations on the Main Expert Qualification Commission of the Central Expert and Forensic Customs Directorate: order of the Federal Customs Service of the Russian Federation d.d. Aug. 5, 2010 No. 1457 // Bull. of normative acts of federal executive bodies. 2010. No. 49; 2011. No. 16.
14. On approval of the Regulations on the procedure for certification of employees of forensic institutions and expert subdivisions of the federal fire service for the right to independently conduct forensic examinations: order of the Ministry of Emergency Situations
66
ных органов исполнительной власти. 2006. № 41.
15. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т. 1.
16. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М.,1993
17. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1988.
18. Эйсман А.А. Заключение эксперта. Структура и научные обоснования. М., 1967.
19. Шиканов В. И. Проблемы использования специальных знаний и научно-технических новшеств в уголовном судопроизводстве: ав-тореф. дис.... д-ра юрид. наук. М., 1980.
20. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. М., 2015 [Электронный ресурс]. URL: https://alleng.Org/d/jur/ jur741.htm
21. Кудрявцева А. В. Эволюция форм использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве [Электронный ресурс] // Уголовная юстиция: связь времен: материалы науч.-практ. конф. СПб., 2010. URL: http:// www.iuaj.net/node/428
22. Трапезникова И. И. Специальные знания в уголовном процессе России. Челябинск, 2016.
23. Лисиченко В.К., Циркаль В.В. Формы использования специальных познаний и виды участия специалистов на предварительном следствии // Применение специальных познаний в борьбе с преступностью. Свердловск, 1983.
24. Махов В.Н. Законодательство о возбуждении уголовного дела //Законность. 2017. № 1.
of the Russian Federation d.d. June 9, 2006 No. 351 // Bull. of normative acts of federal executive bodies. 2006. No. 41.
15. Dal V. Explanatory Dictionary of the Living Great Russian Language. Moscow, 1978.Vol. 1.
16. Ozhegov S.I. Explanatory dictionary of the Russian language. Moscow, 1993
17. Ozhegov S.I. Dictionary of the Russian language /ed. by N.Yu. Shvedova. Moscow, 1988.
18. Eisman A.A. Expert opinion. Structure and scientific rationale. Moscow, 1967.
19. Shikanov V.I. Problems of using special knowledge and scientific and technical innovations in criminal proceedings: auth. absrt. ... Dr of Law. Moscow, 1980.
20. Rossinskaya E.R. Forensic examination in civil, arbitration, administrative and criminal proceedings. Moscow, 2015 [Electronic resource]. URL: https://alleng.org/d/jur/jur741.htm
21. Kudryavtseva A.V. Evolution of forms of using special knowledge in criminal proceedings [Electronic resource] // Criminal justice: connection of times: proc. of sci. and practical conf. St. Petersburg, 2010. URL: http://www.iuaj. net/node/428
22. Trapeznikova I.I. Special knowledge in the criminal procedure of Russia. Chelyabinsk, 2016.
23. Lisichenko V.K., Tsirkal V.V. Forms of using special knowledge and types of participation of specialists in the preliminary investigation // Application of special knowledge in the fight against crime. Sverdlovsk, 1983.
24. Makhov V.N. Legislation on the initiation of a criminal case // Legality. 2017. No. 1.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Заева Ольга Петровна, заместитель начальника кафедры административной деятельности органов внутренних дел Краснодарского университета МВД России; e-mail: gsukrasnodar@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
O.P. Zaeva, Deputy Chief of the Department of Administrative Activity of Internal Affairs Agencies, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: gsukrasnodar@mail.ru
67
