CC BY
255
УДК 94(44)
С. В. Виватенко
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2011. Вып. 2
СПЕЦИАЛЬНЫЕ КОМИССИИ ФРАНЦУЗСКОГО ПАРЛАМЕНТА В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Одна из сложнейших проблем, с которой столкнулась Франция во время ведения боевых действий в годы Первой мировой войны, это взаимодействие различных ветвей верховной власти. В самом начале Первой мировой войны в силу различных причин палата депутатов утратила контроль над принятием решений в области обороны. Но с середины 1915 г. она всеми возможными средствами пыталась этот контроль вернуть. Шанс перехватить инициативу представился после ряда неудач французской армии и перехода к позиционной тактике ведения боев.
Одним из главных направлений противостояния исполнительной и военной власти с властью законодательной стала борьба за контроль над возросшим в годы войны военными расходами. Война в несколько раз увеличила расходы и бесконтрольные траты правительства, что, естественно, волновало палату, особенно оппозиционные фракции и депутатов. С началом войны во Франции муссировались слухи о злоупотреблениях властей при заключении контрактов. Так, по контракту на закупку для армии муки с компанией «Гран Мулен дэ Корбель» цена устанавливалась в 23,5 франка за центнер вместо рыночной цены в 20 франков. А соглашения на поставку обмундирования для формирующихся в регионе Большой Париж мобилизационных лагерей были подписаны контракты на общую сумму в 110 млн франков. Обмундирование было поставлено очень низкого качества, а срок поставки был нарушен на 141 день [1, р. 1].
Контролировать расходы бюджетных денег и бороться с мздоимством было решено через специально созданные парламентские комиссии: по продовольствию и торговле. После очередной неудачной попытки отправить в отставку военного министра А. Мильерана, который не шел на контакты с депутатами, считая, что информация о контрактах является секретной [2, с. 108], председатель бюджетной комиссии палаты Этьен Клемантель 13 августа 1915 г. направил премьер-министру Рене Вивиани письмо, в котором впервые было предложено организовать специальную комиссию по продовольствию и торговле. Клемантель так описывал функции создаваемой комиссии: «Проверка всех заключенных контрактов, уменьшение сверхприбылей!» [3, p. 904]. На предложения Клемантеля Вивиани ответил лишь общими фразами. Впрочем, другого ответа за неделю до голосования в Палате о вотуме доверия правительства ждать было бесполезно (26 августа 1915 г. Р. Вивиани сформировал в том же составе свое второе правительство). Но начало диалогу с правительством было положено, консультации между фракциями, правительством и крупнейшими французскими предпринимателями начались. 12 сентября 1915 г. была сформирована парламентская подкомиссия, которую наделили лишь совещательными функциями. Был согласован количественный состав комиссии: три сенатора, пять депутатов и шесть крупных промышленников [4, p. 212].
Но для всех было ясно, что это лишь полумера. 8 октября 1915 г. кабинет Вивиа-ни пал по внешнеполитическим причинам. Во время политических консультаций по
© С. В. Виватенко, 2011
составу нового правительства одной из уступок исполнительной власти стало согласие на формирование этих давно ожидаемых комиссий.
Список членов комиссии по продовольствию был опубликован 28 декабря 1915 г. [5, p. 2]. В ходе первого заседания комиссии, которое состоялось на следующий день, радикал-социалист Жюльен Симиян, депутат от Бургундии, был избран ее президентом. Апологет идеи создания комиссии Э. Клемантель к этому времени стал министром торговли.
Если политическое равновесие групп в составе комиссий было соблюдено, то выбор конкретных лиц от политических партий парламента вызывал непременный интерес. Безусловно, среди членов комиссии было довольно значительное число людей «второго плана», или новоизбранных, ибо главные лидеры уже заседали в двух или трех больших постоянных комиссиях. Однако нельзя не отметить, что «Федерация Республиканцев» делегировала владельца металлургической фабрики миллиардера Франсуа де Венделя, «Либеральное Действие» — промышленника из департамента Нор Жана Плишона, левые радикалы — банкира и владельца акций многочисленных акционерных обществ Жака Стерна, в 1917 г. в комиссию был кооптирован левый демократ, промышленник и президент Союза изготовителей серной кислоты Люсьен Диор. Против этих дельцов, которые представляли интересы крупных предпринимателей, левые выставили социалистов Поля Мистраля и Винсента Ориоля, республиканского социалиста Пьера Ко-лиарда, радикал-социалиста Амадея Куэснона, которые критиковали наживавшихся на войне дельцов и защищали интересы государства. Наконец, вырисовалась и третья сила, относящаяся к большинству комиссии, но не всегда выражавшаяся непосредственно в защите своей точки зрения и которая поддерживала поочередно то одних, то других. Олицетворением этой третьей силы стал левый радикал Виктор Боре, будущий министр продовольствия в правительстве Ж. Клемансо. Он искусно находил компромиссы между монополистами торговли хлебом фирмами «Луис Дрейфус» и «Гранд Мулен Корбеля» и не без успеха защищал малые мукомольные предприятия и торговцев зерном против этих акул оптовой торговли и мукомольной промышленности.
Сенат также 28 декабря 1915 г. объявил о создании комиссии по торговле [5, p. 2]. Сразу же встал вопрос о сотрудничестве обеих комиссий. Но каждая заново созданная комиссия демонстрировала ревнивую тревогу за свою самостоятельность. Однако руководители обеих комиссий объединялись, «чтобы требовать контроля на участках и на местах, подобно тому, как наделяют полномочиями военных контролеров, с целью проведения расследований по поручению комиссий» [4, p. 217]. Два президента, Жюльен Симиян и Рафаэль Мийе-Лакруа, в совместном коммюнике заявили, что материалы будут распределяться по жеребьевке, а затем будут последовательно предлагаться на рассмотрение каждой комиссии. Они также потребовали, чтобы гражданские и военные контролеры и служащие были на их общем учете, кроме того, на две комиссии организовывался и один общий специальный секретариат. И, наконец, решили распределить проверку документов на два периода: первый — начиная с 1 августа 1914 и до 31 декабря 1915 г., второй — с 1 января 1916 г. и до конца войны. Что касается первого периода службы, министерства должны были отчитываться о прошедших сделках, указав дату заключения договора, предмет или особые характеристики поставки, цену за единицу товара, общую стоимость, заказанное и доставленное количество, а также осуществленную оплату. Для периода, который начинался 1 января 1916 г., различные службы Военного министерства направляли в секретариат комиссий 1 и 16 числа каждого месяца отчеты о
состоянии сделок, одобренных центральной администрацией в прошедший двухнедельный срок [4, p. 207].
Эти первые требования, сформулированные Ж. Симияном и Р. Мийе-Лакруа, в отношениях комиссий с гражданскими и военными служащими, поставили два вопроса: во-первых, может ли комиссия привлекать чиновников для облегчения ведения своих расследований, и, во-вторых, имеет ли она право заставлять их отвечать на запросы, т. е. есть ли возможность у органов законодательной власти перенимать на себя исключительные права исполнительной власти.
3 февраля 1916 г. комиссия получила разрешение Клемантеля на работу с высшими чиновниками Министерства торговли и промышленности. Но 23 февраля военный министр запретил своим контролерам проводить расследования по поручению комиссии, объяснив, что они «должны в привычной форме осуществлять свои функции». Однако военный министр в дальнейшем наделит инспекторов следственными полномочиями по предложенным делам совместно с членами комиссии. В любом случае комиссия получит возможность получать отчеты военных инспекторов, заказанные Военным министерством.
Что касается права задавать вопросы служащим, комиссия столкнулась с отказом министра вооружений Альбера Тома, службы которого были тесно связаны с расследованиями. 27 сентября 1916 г. он направил письмо в комиссию, в котором напомнил принципы, определяющие отношения между министерствами, с одной стороны, и парламентом — с другой: «Я считаю себя ответственным перед парламентом и комиссиями за все решения, принятые по моему приказу. Мне кажется хорошим методом, когда комиссия парламента запрашивает сведения непосредственно у ответственного министра, который сам решает, делегировать или нет своих чиновников в какую-либо комиссию» [6, ^ 963].
Однако члены комиссии настаивали на своих требованиях. Поддерживаемый социалистами Мистралем и Войото, Симиян резонно ответил Тома: «Мы должны пользоваться своим правом выслушивать служащих, заключивших сделки, так как они единственные, кто может предоставить все необходимые сведения» [6, p. 1032]. А. Тома согласился с этим аргументом и в письме от 24 октября уполномочил полковника Шевийо сотрудничать с комиссией. Некоторые служащие, однако, отказались подчиниться: 15 ноября интендант Гале, уполномоченный Альбером Тома вносить предложения в комиссию, заявил, что ему необходимы полномочия от военного министра. Ему вторил и верховный интендант Кавайон. Действия этих двух чиновников подверглись суровой критике, особенно со стороны Виктора Боре, который особо подчеркнул роль, сыгранную Гале в заключении спорной сделки с «Гран Мулин Корбея» [6, p. 963].
Сопротивление Военного министерства и государственного субсекретариата по вооружению выразились также в задержках с передачей документов или, что более серьезно, в их связях с промышленниками или торговцами, подписавшими сделки, которые комиссия изучала предварительно. Понимая бесполезность своих действий, Комиссия все же продолжала бомбардировать своими протестами Военное министерство. Оказавшись в тупике, начиная с июля 1916 г. она изменила тактику, выдвинув требования к парламенту наделить комиссию новыми полномочиями. В ходе дебатов, состоявшихся в Парламенте 14 декабря 1916 г., президент Счетной комиссии, радикал-социалист Южен Тренье потребовал, чтобы его комиссии было предоставлено право расследования, «абсолютно необходимое для осуществления парламентского контроля» [6, p. 1204].
Министр финансов Александр Рибо, который присутствовал на прениях, попытался затянуть принятие невыгодного для исполнительной власти решения, он попросил палату выслушать премьер-министра А. Бриана до окончательного принятия постановления [6, p. 1204]. Но А. Бриана на заседании не было, к тому же депутатам было известно о внесенном премьер-министром в парламент законопроекте, который давал исключительные права правительству в ущерб правам парламента. В таких условиях парламент был расположен удовлетворить жалобу Тренье. Ж. Симиян воспользовался случаем, чтобы пожаловаться на то, что в комиссию по торговле чиновники намеренно не передали часть запрашиваемых документов, и потребовал и своей комиссии предоставить право на ведение расследований. Этому решению воспротивились лишь члены правительства и фракция правых, которые последовательно и принципиально выступали против расширения власти парламента. Но палата преодолела сопротивление оппозиции и исполнительной власти и приняла поправки Тренье и Семияна [6, p. 1204].
27 декабря 1916 г. комиссия потребовала разрешить применение закона от 23 марта
1914 г. относительно свидетельств, полученных комиссией по парламентских расследованиям, в котором говорилось, что «расследовательская комиссия может передавать в суд или в полицию дела любого гражданина по ходатайству председателя комиссии» [6, p. 1237].
Итак, к 1917 г. парламентарии смогли создать юридическую базу для эффективной работы специальных комиссий. Наделенные необходимыми правами, комиссии приступили к проверке заключенных с самого начала войны сделок и прежде всего тех, которые упоминались в парламентских запросах в сентябре 1915 г.
Среди сделок, которые дали пищу для многочисленных кривотолков и слухов, были сделки по созданию мобилизационных лагерей вокруг Большого Парижа. В материалах
1915 г. повторялись критические замечания, высказанные в 1914 г.: в отчете главного инспектора Босю говорилась о 1300 сделках на приобретения военной формы на общую сумму в 110 млн франков. При этом отмечалось, что портянки, кальсоны, очень дорогие зимние ботики (на меху) были низкого качества и доставлены мошенниками не в срок, причем поставщики не заплатили налоги, ссылаясь на то, что заказ якобы выполняли благотворительные организации. Что касается работы интендантской службы, то комиссия не нашла в ее работе нарушений закона [4, p. 221].
Доклад по делу Габриеля Коньяка раскрыл другие аспекты сложностей, проявившихся в ходе заключения сделок. Докладчик радикал-социалист из Гаскони Эдуард Андрие, выступивший докладчиком, более взвешенный в парламентских дебатах, чем Симиян, сделал в итоге вывод о том, что действия Г. Когняка не нанесли никакого ущерба государственным интересам. Его фирма «Самаритен» смогла получить лишь весьма скромную, незначительную прибыль по реализованным сделкам. Не был комиссией изобличен и интендант Муро, мобилизованный в начале войны работник ипотеки, вынужденный в день подписывать контракты на 100 тыс. франков. Комиссия сочла, что в условиях начавшейся мобилизации ошибки интенданта не носили «преднамеренного характера» [4, p. 221].
Однако нарушение в осуществлении сделок комиссия все же зафиксировала. Так, сделка на постройку барачных лагерей, осуществленная интендантством Лиона, иллюстрировала всю гамму нарушений: сделка была заключена не с самой строительной фирмой, а с посреднической фирмой «Адриан» и была завершена на 59 дней позже, что впрочем, не помешало ей получить вторую сделку на постройку 125 барачных лагерей. И этот контракт был нарушен — в указанное время были построены лишь 9 лагерей. По требованию комиссии интендантская служба армии аннулировала вторую сделку. Фирма
была наказана. Это было успехом комиссии. Но до конца войны никаких мер против интендантов, которые не учитывали министерских инструкций и пренебрегали проверкой фирм на их способность выполнять договорные обязательства, комиссией принято не было.
Вторым направлением работы комиссии были проверки сделок по поставкам зерна для войск и для гражданского населения. Крупнейшими фирмами, которые оперировали на рынке зерна были «Луи-Дрейфус» и «Гран Мулен Кербель». Это были компании с еврейским капиталом, что сразу придало расследованию антисемитскую направленность. Несмотря на то, что «Дрейфус» поставлял через посредников зерно немцам, а «Мулен» был единственным из торговцев, кто отказался соблюдать джентльменское соглашение торговцев продавать зерно армии без прибыли, именно эти фирмы получили главные заказы на муку. Но помня о последовательной республиканской позиции фирм и их помощи партии радикалов еще с 1897 г., члены комиссии — радикалы, объединившись с предпринимателями, признали их невиновными [7, с. 128].
Расследования по условиям заключения сделок и в особенности по ценам, по которым они были подписаны, подтолкнули членов комиссии к пониманию очевидности идеи введения особого налога на прибыли с военных заказов. Закон от 1 июля 1916 г. устанавил «чрезвычайный налог на прибыль исключительно или дополнительно полученную во время войны». Этот налог основывался на излишках чистой прибыли в военное время и обычной, составляющей среднюю чистых доходов, полученных в течение 3 лет, предшествующих 1 августа 1914 г. Если предприятие начало работу только с августа 1914 г., прибыль, рассматриваемая в качестве нормальной, составляла 6% вложенного капитала. Суммы, выделенные на официальные запасы и на амортизацию, вычитались. Декларация о доходах представлялись в департаментскую комиссию, состоявшую из служащих казначейства, которые устанавливали базовые цены. Доля доходов, зависящая от этих цен, подвергалась предварительному вычету в размере 50%.
Исследуя сделки, заключенные Военным ведомством с фирмой «Хочкинс», которая поставляла во французскую армию пулеметы, депутат-социалист Мистраль прежде всего отметил чрезмерно завышенные цены, установленные фирмой, от чего ее прибыль по сравнению с мирным временем возросла более чем в 20 раз [4, с. 231]. Он обвинил в сверхприбылях руководителей «Хочкинс», в том числе и небезызвестного Луи Лушера, международного дельца, который небезуспешно размещал военные заказы в союзных странах и у нейтралов [8, с. 570]. Впрочем, на время разбирательства он уже покинул фирму, чтобы возглавить Министерство торговли в правительстве Аристида Бриана. Доклад Мистраля поддержал Винсент Ориоль, а против него на совещании комиссии выступили Жак Стерн и Франсуа де Вандель, который заявил: «Нет ни обмана, ни скрытых мыслей. Нет ничего подозрительного» [4, с. 231-232]. Более циничный, один из управляющих «Хочкинса» Шарль Кире, выступавший в комиссии 29 ноября 1917 г., провозгласил: «Когда война начнется, вы не сможете обвинить фирму в спекуляции, которая выпускает военный инвентарь. Нет! Это только возврат капитала!» [4, с. 231-232]. Кроме того, он выдвинул аргументы в защиту фирмы: цены, установленные военными промышленными предприятиями Сент-Этьена, которые послужили основой для обвинений в докладе Мистраля, недостаточно четко определены, и самая значительная прибыль появилась от сделок с союзниками — Россией, Италией и Великобританией. Но, несмотря на поддержку Стерна и де Ванделя, торговая комиссия одобрила доклад Мистраля. Фирма Хочкинс была оштрафована на сумму 32 млн франков [4, с. 231-232].
Фирма «Хочкинс» не была единственным предприятием, прибыли которой привлекали внимание членов комиссии. Пьеру-Этьену Фландену было поручено разобраться по сделкам, осуществленным с самого начала войны, с компанией по производству электродвигателей «Гном и Рона» и фирмой по производству силовых установок и приводов Салмсон. Фирма Салмсон за три года — с 1914 по 1916 г. — получила более 30 млн франков чистой прибыли. А фирма «Гном и Рона» получила за два первых года войны 24 млн. Фланден полагал, что, получая свои доходы на той же основе, что и в мирное время, фирма должна была заработать до 6 млн франков. Пьер-Этьен Фланден упрекал в сверхприбылях чиновников авиационного ведомства, которые соглашались на завышенные цены «Гном и Роны». Он потребовал, чтобы правительство наказало тех, кто был ответственен за разработку процедуры по надзору за сделками.
Комиссия предъявила также обвинения в сверхприбылях компаниям по производству авторезины Бергону и Мишлен, металлургическим заводам Со и Тарн; предприятию «Коментри — Фуршамбо — Деказевиль». Хотя все эти компании не были оштрафованы, они были обложены дополнительными налогами [9, р. 734].
Еще одним, очень важным направлением своей деятельности комиссия считала контроль над разбазариванием государственных финансов путем получения никем не контролируемых государственных ссуд. В начале войны промышленники часто отказывались от капиталовложений в свое производство без государственной поддержки, аргументируя это тем, что война может не окупить затрат на покупку нового оборудования. 16 августа 1914 г. главы Военного и Финансового министерств подписали циркуляр о предоставлении государственных ссуд некоторым военным поставщикам на покупку сырья или для регулирования зарплат своих рабочих. А постановление от 15 июля 1915 г. разрешало выдачу авансов на приобретение оборонными предприятиями необходимого инвентаря или технологий, узаконивая практику, которая уже существовала начиная с осени 1914 г. Закон от 28 сентября 1915 г. устанавливал условия получения таких ссуд на инвентарь: он давал государственные гарантии на получение ссуд, определял процентные ставки и теоретически предусматривал арендную плату, основанную на стоимости использования оборудования после войны [3, р. 1011].
Но закон так и не смог упорядочить отношения между государством и промышленниками. Сделки с компанией «Электрическое освещение», которой руководили скандально известный Луи Лушер и Фредерик Жиро, служили тому примером. 11 ноября 1914 г. с ней была заключена сделка на производство 600 тыс. 75-мм артиллерийских снарядов. Пикантность ситуации состояла в том, что у компании не было ни одного станка для их производства. Но государство дало Л. Лушеру ссуду в 420 тыс. франков, а затем еще в 1 млн 260 тыс. франков для закупки оборудования. Снаряды, оплаченные по 14 франков за штуку, должны были быть поставлены до 1 июня. Затем 27 ноября 1914 г. была заключена новая сделка на поставку 1,2 млн снарядов по той же цене с датой поставки 20 июня. Сделка сопровождалась ссудой в 840 тыс. франков, затем последовали ссуды в размере 2 млн 520 тыс. франков на новое оборудование! 1 июня 1915 г. компания «Электрическое освещение» отгрузила государству только 143 641 снарядов, а к 20 июня было добавлено еще 84 262. Затем в марте 1915 г. были установлены цены в 13 франков за 75-мм снаряды; позже для сделок, совершенных после 15 июня, цены снизили до 10,50 франков. Для задержанных по предыдущим сделкам поставкам снарядов государство установило новую цену в 10,50 франков. Комиссия оценила в 7 млн франков стоимость такой «щедрости» [4, р. 235].
Проверка сделок, заключенных между пороховой службой Военного министерства с компанией силовых машин и заводами «Арв», выявила значительные суммы, переданные государством на продовольственные нужды. С сентября 1914 по февраль 1916 г. компании «Арв» государством было передано для увеличения производства поваренной соли более 15 млн франков. Комиссия вынесла вердикт, согласно которому объем заказов в разы превосходил нужное для Франции количество соли, и заказы были выполнены по чрезмерно завышенным ценам [4, р. 235].
Проверяя некоторые сделки, комиссия пришла к выводу, что после войны необходимо провести масштабную ревизию всех сделок военного времени. 7 октября 1919 г. за несколько дней до роспуска законодательного корпуса Эрнест Лафон от имени торговой комиссии внес предложение такого законопроекта и заявил, что многочисленные доклады двух торговых комиссий требуют возвращения государству сумм, которые взимались недолжным образом. Предложение законопроекта, который Ла-фон отстаивал, предполагало пересмотр всех сделок, осуществленных государством, департаментами и муниципалитетами для нужд национальной защиты, датированных с 24 июля 1914 г., и возврат сверхприбылей в бюджет. Сверхприбылями комиссия считала все, что превышало 10% барыша. А за посредничество прибыль устанавливалась в 2% — если превышала миллион, но если не доходила до 2%, то выгода должны была не превышать 0,6%. Суммы следовало возвращать в течение не более 10 дней, за вычетом тех, которые должны быть оплачены в качестве налогов на прибыли от войны [10, р. 1104].
Итак, комиссии получили такие полномочия на расследования, которые приближали ее прерогативы к судебным полномочиям, в том, что касалось расследования дел. После доклада, если его выводы признавались обоснованными, комиссия принимала резолюцию и выносила ее на обсуждение палаты. Если палата, в свою очередь, принимала выводы доклада, большей частью содержащейся в резолюции, она побуждала правительство к принятию мер, предложенных комиссией [10, р. 1104].
Комиссия должна была принимать свои решения консенсусом. Единогласие не было обязательным, но приветствовалось. Председатель комиссии мог приступить к процессу голосования, если мог рассчитывать на согласие или хотя бы на нейтралитет большинства членов. Самые деликатные дела, в частности все дела, где всплывало имя Л. Лушера, часто оставались вообще без принятого решения. Несмотря на эти трудности, торговая комиссия за время своего 11-летнего функционирования подготовила 44 доклада. Палата заслушала эти доклады и из них приняла... лишь один, очень незначительный: он касался условий организации военного лесопильного завода в департаменте Об [11, № 6531]. Такой результат вполне объясним: в 1917 и 1918 гг. важность военных событий отодвинула на второй план заботы о прибыли во время войны, а 1919 год прошел под знаком переговоров о мире.
Отсутствие видимого результата вынудило комиссии лишь подготавливать материалы расследования для прессы. После осуществления этой информационной работы депутаты обратились к исполнительной власти с предложением наложить административные санкции на чиновников или денежные взыскания, если речь шла о промышленниках либо торговцах. Последних, замеченных в злоупотреблениях, исполнительская власть не жалела. К флагманам же французской промышленности применялись более мягкие санкции, дабы не поставить под угрозу их продукцию. Это мнение озвучил министр вооружений Альбер Тома, который в записке Симияну писал: «Мы можем помешать
получению сверхприбылей, но не рискуем ли мы получить резкое сокращение продукции?» [12, 94 АР60].
Позицию Альбера Тома поддержали активные члены комиссии — радикал-социалист Куеснон, республиканский социалист Колиар и социалисты Ляфон, Мистраль, Галли, Ориоль. Ситуация изменилась с крахом «священного единения» и назначением в 1917 г. министром вооружений Л. Лушера. Социалисты ушли в оппозицию, и комиссия начала активные расследования. Так, Мистраль от имени социалистов продолжил до конца довести расследование по делу компании «Хочкинса». Но это дело и многие другие так и остались без решения.
На первых после войны выборах победили правые партии, и новые члены комиссии не стремились активизировать работу комиссии. С 1920 по 1924 г. комиссия довела до решения лишь очень незначительные дела. Хотя социалист Ляфон 20 июля 1920 г. поставил в палате депутатов на голосование законопроект о проведении проверок всех сделок, заключенных во время войны, закон был похоронен в сенате.
Вопросы расходования государственных средств во время Первой мировой войны интересовали левых и патриотично настроенных депутатов и после 1920 г. Комиссия, состоящая из депутатов уже новых созывов, продолжала работать, но с каждым годом все менее активно, вплоть до 1928 г.
В годы Первой мировой войны во Франции громадные государственные средства тратились на военные нужды, этим воспользовались многие недобросовестные бизнесмены и политики, которые пытались нажиться на военных заказах путем изготовления некачественной продукции, завышения цен и просто мошенничества, воровства и коррупции. Французской общественности и органам надзора стала известна масса случаев недобросовестного использования бюджетных денег. Для борьбы с неэффективным использованием государственных средств были организованы специальные депутатские комиссии, но результаты их деятельности были незначительными. Причины такого итога работы комиссий заключались, с одной стороны, в недостоверности обвинений, что было связанно с шпиономанией и истерией уставшего от военных неудач общества, а с другой стороны, в сущности французской парламентской республики — аффилиро-ваности парламентариев, парламентских групп и фракций с различными финансовыми группировками и фирмами.
Несмотря на эти трудности, французской верховной власти удалость организовать снабжение армии стратегическими товарами в нужном объеме, что в конечном счете привело к победе в Великой войне, что свидетельствует о жизнестойкости Третьей республики во Франции.
Источники и литература
1. La Liberte. 1915. 14 fevr.
2. Евдокимова Н. П., Виватенко С. В. Раймон Пуанкаре — президент Франции. СПб: Изд-во СПбГУ, 2006. 172 с.
3. France. Assemblee nationale. Annales de la Chambre des deputes. Debat parlementaires. Session extraordinaire de 1915. Paris: [Б.и.], 1916. 1898 p.
4. Bock F. Un parlementarisme de guerre 1914-1919. Paris: Belin, 2002. 352 p.
5. Le matin. 1915. 28 dec.
6. France. Assemblee nationale // Annales de la Chambre des deputes. Debat parlementaires. Session extraordinaire de 1916. Paris. Versalles. des seances de la commission des Marches.1916. Vol. 1. 1936 p.
7. Прицкер Д. Жорж Клемансо. М: Мысль 1984. 316 с.
8. Игнатьев А. Пятьдесят лет в строю Симферополь: Крымиздат, 1954.804 с.
9. Delorme R. Andre C. L Etat et leconomie. Un essai de levolution des depenses publiques en France. 1870-1980. Paris: Rachette, 1983. 834 p.
10. France. Assemblee nationale // Annales de la Chambre des deputes. Debat parlementaires. Session extraordinaire de 1919.Vol. 2. Paris. 1920. 1704 p.
11. France. Assemblee nationale. Annales de la Chambre des deputes. Documents parlementaires. Paris. 1919, annexe № 6531.
12. Archives nationales. Archives Albert ttomas. 94 AP 60.
Статья поступила в редакцию 23 декабря 2010 г.
