CC BY
81
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 21 (275).
Филология. Искусствоведение. Вып. 68. С. 111-115.
СОВРЕМЕННЫЙ ЯКУТСКИЙ РАССКАЗ: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
Статья посвящена осмыслению гендерных отношений в современном якутском рассказе на материале женского творчества. В ходе рассмотрения мужского и женского ментального мировосприятия выявлены некоторые особенности воплощения экзистенциального бытия современной женщины.
Ключевые слова: якутский рассказ, женское творчество, гендерные отношения, мужской и женский взгляд, исповедальность, мистическое начало, фольклорные элементы, притчеобраз-
ность.
Динамичное развитие литературы нового времени с процессом «размывания», «подвижности» жанровых границ, трансформацией и модификацией традиционных жанров, формированием новых авторских жанровых форм показало, что актуализация и интенсивное развитие рассказа обусловлены его мобильностью и гибкостью в плане чуткого реагирования на изменения в социокультурном пространстве. Рассказ как часть жанровой системы межнациональной литературной общности выступает не только в роли «разведчика» нового содержания и новых форм, но и предстает в «самостоятельной функции глубоких художественных обобщений, создания типов-характеров и развития художественной формы»1.
В первом десятилетии XXI века якутский рассказ представлен творчеством более 130 авторов. Основная тенденция развития рассказа связана с расширением диапазона жанровостилевых исканий, органическим сочетанием традиционного и новаторского. Импульсом к созданию рассказа послужил период, характеризующийся освобождением от идеологических догм, раскрепощением и устремленностью художника к внутренней свободе творчества. Подверглись значительному изменению границы современного рассказа, оказавшиеся подвижными за счет введения других форм. Якутские авторы, мобилизуя скрытые возможности рассказа, стали как бы испытывать его на прочность, разнообразие и глубину. В современном рассказе проявились универсальность, способность безболезненно вбирать в себя иные жанровые и родовые элементы: рассказ-сценка, рассказ-притча, рассказ-рефлексия, рассказ-афоризм, рассказ-интервью и др. (Д. Наумов «Договор», Н. Михалева-Сайа «Перстень с проклятьем», Е. Иринцеева-Ог-доо «Быть или не быть?!», Т. Захарова «Муж-
чины словно насморк», А. Постников-Сынды-ыс «Прогноз погоды на Новый год» и др.).
В начале нового тысячелетия круг якутских авторов стал резко расширяться за счет «женской» прозы, требующей детального и развернутого изучения. Если в литературе Якутии постперестроечного периода серьезно заявила о себе женская поэзия, то первое десятилетие нового времени можно считать «расцветом» женской прозы. Некоторые из мира поэзии перешли на прозу с решением попробовать в ней свои силы. Среди них можно отметить Н. Хар-лампьеву, Н. Михалеву-Сайа, В. Петрову и др. Появились и новые имена из журналистской среды: Г. Нельбисова, С. Сивцева-Даана Сард. Т. Захарова-Лоhуура, И. Попова и др. В их произведениях речь идет о жизни города или села, содержащей хроникальные приметы нынешнего дня, где герои действуют в узнаваемых социальных ситуациях и типовой обстановке, сталкиваясь с проблемами, близкими современному читателю. Осмысление деревенской прозы сегодня ретроспективно, появляются художественные произведения, созданные на этом материале. Авторы, в основном выходцы из «глубинки», не теряют органической связи с «малой» родиной: в их произведениях отражаются жизнь сельчан в поиске ими новых форм бытия, нравственный распад человеческого мира, дефицит общности, синтез публицистичности с глубоким психологизмом. Следует признать и то обстоятельство, что в художественные тексты рассматриваемых авторов изначально заложена способность к внутрижан-ровой типологизации, свидетельством чего служат их многочисленные публицистические работы.
Якутский рассказ «новой волны» тематически обращен в большей степени к настоящему, современности. В этой связи особую актуаль-
ность приобретает исследование процессов, связанных с изучением проблем гендерологии в современной якутской прозе.
Гендерные отношения пронизывают сегодня все сферы социальной жизни. Однако проанализированный материал указывает на неоднозначный статус женщины и мужчины, сферу их деятельности в современном обществе.
Сложность и противоречивость маскулинного и фемининного творчества заключается в том, что оно поднимает острые дискуссионные проблемы в области исследования настоящего явления (М. Абашева, Т. Ровенская, И. Слюса-рева, З. Хачмафова). Например, в большинстве работ, посвященных данной тенденции, говорится о том, что именно «женский опыт способен сделать литературу, созданную женщинами, подлинно самобытным явлением». «Длительное время именно литературные тексты являлись практически единственным источником информации о жизни женщин, поскольку до недавних пор было раскрыто и представлено мало исследований, материалов, с помощью которых можно говорить о реальной жизни женщин»2.
Одни предлагают рассматривать женскую прозу «как художественно-эстетический фе-номен»3. Другие сомневаются в достоинствах «женской литературы» как отдельной категории. По словам И. Слюсаревой, «хорошая проза хороша как таковая, как явление словесности», «не требующее оценок и комментариев»4. М. Арбатова не согласна с теми, кто утверждает, что литература не делится по половому признаку. «Понимание того, существует ли женская литература и нужна ли она человечеству, упирается только в вопрос о том, человек ли женщина и столь ли серьезны проблемы ее мира, ее духовности, сколь и проблемы мира и духовности мужчины»5. Исследователь З. Хач-мафова утверждает, что «гендерный аспект изучения женской прозы позволяет обратиться к изображению «женской судьбы» глазами женщины (писателя)». Далее она отмечает, что «важными представляются две грани художественного воплощения гендерной проблематики: а) репрезентация автором-женщиной гендерных доминант внутреннего мира женщин, женской психологии с преобладанием художественного воплощения чувственной сферы героини, особенностей ее поведения; б) изображение героев-мужчин, их психики и поведения с точки зрения женского восприятия». Указывая на стремительное развитие женской прозы,
представляющей собой «определенный сегмент национальной картины мира», она подчеркивает, что изучение женской прозы может быть комплексным и многогранным6.
Интересно рассмотреть репрезентации гендерных отношений, выявленных в рассказах современных якутских авторов.
Следует отметить, что при всей универсальности гендерные отношения имеют определенную национальную специфику. Духовные ценности высшее божество (YрY^ Аар тойон), отчизна (АЦа дойду), родственные узы (аЦа ууhа, а^а ба^шык), традиции - маскулинны, воспроизводящее начало - земля (сир), река (эбэ), вода (уу) - фемининно. В языке произведений тесно переплетаются оба начала, каждое из которых имеет свое значение и место в системе этнических ценностей.
К примеру, в творчестве авторов-мужчин на первом месте стоят материальные ценности, традиционные занятия народа саха - охотничий промысел, табунное коневодство, карьерный рост, смысл жизни видится в работе (С. Тумат «Реалии наших дней», П. Томскай «Охотничьи истории», В. Егоров-Тумарча «Любовь и борьба» (цикл рассказов), Д. Наумов «Байанай», «Рыбаки», «Аким», «Ремонт», Н. Федотов «Разрушить - легко, восстановить - труднее» и др.). Приведенные произведения определяют мужчину как лицо активное, наделенное аналитическим и рациональным мышлением, чем обусловливается его стремление к доминированию. Однако, судя по произведениям последних лет (преимущественно в рассказах представителей противоположного пола), главенствующая позиция в семье все же закреплена за женщиной, что нарушает привычный патриархальный гендерный уклад. Сегодня мужчина в какой-то мере теряет свою социальную роль добытчика и в некоторых случаях даже становится приспособленцем, проявляющим недостаток индивидуальной предприимчивости (Т. Находкина «Материнский завет», И. Антипина «Я, женщина саха», Т. Захарова «Монологмужчины» и др.). В рассказах стремление женщины к лидерству рассматривается как с позитивной, так и негативной стороны: она способна подчинить себе мужчину благодаря своей толерантности, мобильности, изворотливости, что скорее можно было бы отнести к ее достоинствам, нежели к недостаткам. Именно таким образом, на наш взгляд, подчеркивается значимая роль женщины в жизни мужчин. Также наряду с опи-
сываемой тенденцией в некоторых рассказах были обнаружены факты стремления женщин к власти над мужчиной. Но найденные примеры несут в себе негативную коннотацию, т. к. в якутской культуре существует гораздо больше табу для женщин, которых оценивают не только по внешнему виду, но и по манере их поведения. До сих пор в сознании якутской женщины больше превалирует понятие «тойон эр» (муж-господин). Поэтому в произведениях социальный статус женщины иногда несет в себе уничижительную коннотацию, указывая на то, что она занимает второстепенное положение в иерархии и в какой-то мере зависима от мужчины (И. Антипина «У нас не Америка...», «Не лучше ли расстаться?», Т. Захарова «Зеленое яблоко», «Скрытое чувство», Д. Наумов «Мытье пола», С. Егоров «Хозяин» и др.).
При этом, как показывает конкретный художественный материал, в нем наличествует «двойной стандарт»: то, что не одобряется бытовой моралью у женщины, не получает негативной оценки мужчины. В этой двойственности скрывается вседозволенность маскулинности, одной из причин которой является физическая сила, социальный статус «хозяина», «кормильца» (Т. Нутчина «Ночной охотник», С. Егоров «Хозяин», С. Сивцева «Вануату -остров счастья»). В большинстве произведений современных авторов ментальный признак «ум» реализуется не как интеллект, а скорее как интуиция. Образ мужчины в якутском рассказе в основном представлен в виде умелого, наделенного смекалкой «мужика» (В. Федоров «Чудеса живой природы», «Следы на снегу», В. Сергучева «Гастарбайтеры», «Перегонщик», М. Скрябин «Вестник любви» и др.). Что касается женщины, то она познает окружающий мир посредством инстинктов, простой житейской мудрости (Г. Нельбисова «Тебе, моей Тапталине...», Х. Хабарова «Табунщи-ца Майя» и др.). А мудростью обладают в основном представители старшего поколения. То есть шкала оценки противопоставляет не гендерный фактор, а возрастной - почитание, уважительное отношение к старшему поколению (Д. Наумов «Завещание», Н. Харлампьева «Между строк», Т. Нутчина «Девушки какой национальности красивее?»).
Далее следует отметить тот факт, что именно женщина может рассказать о тех проблемах, которые не суждено пережить мужчине: о положении женщины в обществе, ее судьбе, отношениях с противоположным полом,
о продолжении рода (Н. Харлампьева «Думы женщины-труженицы», С. Амгинская «Отношения между женщиной и мужчиной», В. Петрова-Венера «Без мужчины - нет жизни» и др.). Ведущими являются маркировки генеалогии женщин - например, материнско-дочерних отношений или отношений женщин в нескольких поколениях (Н. Харлампьева «По велению любящего сердца», «Между строк»). В женском мире большое значение приобретают вопросы, связанные с любовью, семьей, детьми. Может быть, поэтому так часто в литературе этого типа используется схема семейной истории. Основное содержание произведений якутских авторов, где воспитание детей ориентировано на подражание старшим по возрасту, имеет свои гендерные признаки: поколение отцов является образцом для сыновей (Д. Наумов «Лэгиэн»), а матерей - для дочерей (Н. Харлампьева «Высокая миссия матери»).
Одним из интересных наблюдений является имитируемый гендерный стиль. Использование в речи признаков, свойственных противоположному полу, путем естественного подражания или ситуативно обусловленной имитации разных типов сознания позволяют раскрыть как мужскую, так и женскую психологию. Тем самым опровергается утверждение о перманентном присутствии гендера в тексте, что заставляет пересмотреть традиционный прямолинейный подход к интерпретации различий мужской и женской речи. В художественном тексте автор-женщина может легко переключаться на другой языковой код и употреблять традиционно «мужские» речевые средства для решения определенной художественной задачи, т. е. горизонты стиля расширяются за счет изменения гендерной идентичности рассказчика. Другими словами, женщина-писатель «примеряет» роль мужчины, пользуясь рациональным «мужским» языком (Л. Сабарайкина «Сарыал», «В пути», Т. Нутчина «Старость -не радость.», Т. Находкина «Неожиданная радость», Н. Михалева «Выигрыш», А. Колесова «Счастливый ты, человек», М. Больша-кова-Санаайа «Разговор семи подвыпивших мужчин»). Подобная тенденция наблюдается и в рассказах представителей «сильного» пола, где женщина раскрывается глазами мужчин (И. Сосин «Суровое дыхание судьбы», С. Егоров «Работа - лучшее лекарство», А. Алексеев «Я все еще его жду», Д. Наумов «Будучи девушкой с надменным взглядом...» (монолог старухи)). Таким образом, здесь гендерно-сти-
левое варьирование изложения является способом сюжетной и композиционной организации текста.
Далее следует отметить такое явление в женском творчестве, как наличие произведений, не уступающих по жесткости стиля «мужской прозе». Важное свойство подобных рассказов связано с определенной документальностью повествования и стремлением авторов основываться на автобиографических фактах. В рассказах фиксируются и самые разные моменты из жизни представителей определенной среды: о судьбе родовитых богачей Оросиных, с чьими именами связан трагический период истории якутской интеллигенции; истории из жизни заключенных и исполнителей наказаний (Е. Слепцова-Куорсуннаах «Судьба Анны», Венера «Осколки неба» и др.).
Наиболее характерно для современной женской малой прозы обогащение литературного текста путем введения мистического начала со свойственной женщинам верой в магию, высшие сверхъестественные силы, ожидание чуда (Т. Захарова «Гости из потустороннего мира», Н. Михалева «Перстень с проклятием», Т. Нутчина «Могила шамана» и др.). В поисках «исходного сырья» они обращаются к использованию фольклорных элементов, мифов, требующих расшифровки подтекста и способствующих усилению внутреннего динамизма. В произведениях, где сочетается бытование реальных и ирреальных персонажей, нередко герою придаются функции целителя и защитника. К примеру, в жизни героини рассказа «Деревня» С. Сивцевой появляется особый дар, и тогда рассматривается вопрос, откуда он проистекает, божественной или дьявольской он силы и какое влияние может оказать на окружающих. Реальность в нем синтезирована из событий, фактов, явлений вымышленных и современной автору действительности.
Притчеобразность современного якутского рассказа выступает своеобразным кадром мужского и женского ментального видения, охватывающего в повествуемом мире принадлежащую им сферу их деятельности: охотничий промысел, табунное коневодство (Д. Наумов «Кэрэмэс», «Соседи») и ведение домашнего хозяйства, уход за крупным рогатым скотом. Ярким примером переосмысления традиционного жанра является рассказ-притча «В хлеву» Т. Захаровой, где животный мир также наделен сходством с человеком. В рассказах задана некая двузначность: не только животные - алле-
гория людей, но и люди - их аллегория. Это «равновесие сил» в системе персонажей становится выражением концепции автора, ее «морали», идеи единства и взаимозависимости. Ситуации и обстоятельства, которые автор представляет в традициях образного параллелизма, приближены к сегодняшнему дню, иносказание легко может быть расшифровано применительно к реалиям современности. Такая «расшифровка» создает дополнительное силовое поле интеллектуальной напряженности.
Одним из способов художественного разнообразия у некоторых авторов становится партитура рассказчиков. Наличие двух пер-сонажей-повествователей помогает раскрыть две точки зрения: женский и мужской взгляд на одну и ту же ситуацию. В этом случае следует отметить умение автора построить сюжет, наполнить его такими размышлениями, рассуждениями, что четко вырисовываются сложные человеческие отношения. Ориентируя читателя на домысливание, дальнейшее развертывание событий, авторы отражают в психологическом мире персонажей особенности своего мировосприятия (Г. Нельбисова «Ну, почему.?!», С. Сивцева «Никогда не бывает поздно», Н. Федотов «Разрушать - легко, восстановить - труднее»).
Основным признаком организации женского рассказа становится поток сознания, выступающий в качестве сюжетообразующей основы и обусловливающий тяготение авторов к исповедальности. Ведущими приемами организации подобного повествования становятся монолог и сказовая манера. Как уже отмечалось, особое значение приобретают ассоциативные связи, позволяющие соединить текст в единое целое. Несмотря на то, что действие нередко происходит за короткий промежуток времени, с помощью разнообразных переходов, отступлений оказывается возможным рассказать историю жизни героя (Т. Захарова «В роддоме», И. Антипина «Образ Николая Дорогунова в женской судьбе», Х. Хабарова «На безлюдном берегу»).
Не менее интересно внимание к изобразительной стороне текста женского творчества. К ярко выраженным признакам женской речи на лексико-грамматическом уровне относятся высокая концентрация эмоционально оценочных слов, частое употребление междометий и т. п. На синтаксическом уровне - развернутость, подробность и экспрессивность предложений и текстов, употребление воскли-
цательных и вопросительных предложений. Портретная характеристика в рассказе позволяет выявить и рассмотреть женскую манеру портретирования, где изображения существенно различаются изобилием деталей, эмоциональностью, субъективностью. К примеру, в рассказе Е. Слепцовой-Куорсуннаах «Судьба Анны» автор акцентирует внимание на описании одежды героини, построенном на подробном перечислении.
В ряде случаев женщины-писатели выражают свои мысли в метафорической форме, используя в качестве своеобразной формулы заглавия своих произведений: противопоставление внешних проявлений и внутреннего мира (С. Амгинская «Два берега одной реки», В. Петрова-Венера «Осколки неба», И. Антипина «Осенний подснежник», Е. Слепцова «Время сумерек» и др.). В отдельных случаях использование семантики цвета встречается в заголовках для обозначения душевного состояния героини и произошедших с ней изменений (И. Попова «Белое и черное», Т. Захарова «Зеленое яблоко»).
Таким образом, незыблемые понятия «мужское» и «женское» эволюционируют в соответствии с ходом истории, изменениями в политике, социуме. В этом развитии принимает участие и художественная литература. Используя готовые модели женских и мужских образов, она, в свою очередь, способствует закреплению стереотипов в сознании людей и вместе с тем отражает динамику в отношениях между полами. При этом необходимо учитывать новые особенности реализации гендерной идентичности, когда писатель не ограничивается рамками своего собственного стиля, а обращается к стилю письма представителей обоих полов - как мужского, так и женского. С одной стороны, гендерная стилизация в женском творчестве связана с желанием быть признанным в литературном мире, где в основном доминируют мужчины. С другой стороны, это
своеобразный способ самовыражения, само-презентации женщины-литератора, которая допускает «игру в смену пола» ради получения нового художественного опыта и достоверного изображения жизни мужчины. Отсюда «женская литература представляет собой сложный культурный феномен, объединяющий женщи-ну-творца и женщину-читателя, а также репрезентирующий женскую картину мира»7. Все эти художественные явления свидетельствуют об усиливающейся активности женского творчества, выступающего как поле с широким спектром функционирования различных тем, разных жанров, стилей и концептов.
Примечания
1 Кудрявцева, Р. А. Генезис и динамика поэтики марийского рассказа в контексте литератур народов Поволжья : автореф. дис. ... д-ра фи-лол. наук. Чебоксары, 2009. С. 5.
2 Трофимова, Е. И. К вопросу о гендерной терминологии // Общество и гендер : материалы летней школы. Рязань, 2003. ИКЬ: http://www. gender-cent.ryazan.ru/trofimova.htm.
3 См: Ровенская, Т. А. Новая амазонка в интерьере женской прозы // Иной взгляд : между-нар. альм. гендер. исслед. Минск, 2000.
4 Слюсарева, И. Оправдание житейского: Ирина Слюсарева представляет «новую женскую прозу» // Знамя. 1961. № 11. С. 238.
5 Арбатова, М. Женская литература как факт состоятельности отечественного феминизма // Преображение. 1995. № 3. С. 27.
6 См: Хачмафова, З. Р. Концептуальная направленность женской прозы // Вестн. Адыгейс. гос. ун-та. Сер. Филология и искусствоведение. 2009. № 2. С. 215.
7 Пермякова, О. В. Явление гендерной стилизации в современной женской литературе (на материале французского и русского языков) : автореф. дис. ... канд. филол. наук. Пермь, 2007. С. 9-17.
