CC BY
6Харлов Андрей Владимирович, кандидат искусствоведения, доцент кафедры теории музыки Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки
Kharlov Andrey Vladimirovich, PhD (Arts), Associate Professor at the Music Theory Department of the Nizhny Novgorod State Conservatory named after M. I. Glinka
E-mail: [email protected]
СОВРЕМЕННЫЕ РЕАЛИИ ПОЛЕВОЙ РАБОТЫ НИЖЕГОРОДСКОГО ФОЛЬКЛОРИСТА
В статье рассмотрены направления исследовательской деятельности кафедры теории музыки Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки по фиксации и архивации фольклорных образцов в современных реалиях. Приводятся методы полевой работы на территории Нижегородской области и за ее пределами, проводимой кафедрой в последнее десятилетие. Анализируются необходимые условия по выработке собирательской стратегии, способствующей достижению конкретных значимых результатов трех категорий комплексных экспедиций. Рассматриваются проблемы современных фольклористических исследований, предлагается «нижегородский» вариант организации и проведения полевой деятельности по трем основным категориям работы современного исследователя-этномузыколога: «по следам прежних выездов», «расследование», связанное с атрибутацией и введением в научный обиход сведений о традиционном музыкальном инструменте, не вошедшем в сферу интересов этномузыкологов 80-90-х гг. прошлого века, и «мониторинговые» многолетние исследования на узко-локальной территории. Приводятся конкретные факты из опыта организации подобных экспедиций кафедрой теории музыки Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки. Статья основана на собственных наблюдениях автора на протяжении сорокалетней исследовательской деятельности в рамках комплексных экспедиций на территории Нижегородской области и за ее пределами.
Ключевые слова: фольклорная экспедиция, Нижегородская область, традиционная культура, этномузыкология, эволюция певческих и инструментальных жанров.
MODERN REALITIES OF THE FIELD WORK OF THE NIZHNY NOVGOROD FOLKLORIST
The article tells about the research activities of the Music Theory Department of the Nizhny Novgorod State Conservatory named after M. I. Glinka on the fixation and archiving folklore material in modern realities. The methods of the Department s field work inthe Nizhny Novgorod region and beyond in the last decade are described. The conditions necessary for the development of a collecting strategy that contributes to the achievement of significant results are analyzed. The problems of modern folklore research are considered; the Nizhny Novgorod variant of organizing and conducting field activities in three main categories of a modern research-er-ethnomusicologist's work is offered: «in the footsteps of previous trips»; «investigation» related to attribution and introduction into scientific use of information about a traditional musical instrument that was ignored by ethnomusicologists of 1980-1990s; «monitoring» long-term studies on a small territory. The author shares the experience of organizing field expeditions by the Music Theory Department of the Nizhny Novgorod State Conservatory named after M. I. Glinka. The article is based on the author's personal observations during forty years of research activity within the framework of complex expeditions in the Nizhny Novgorod region and beyond.
Key words: folklore expedition, Nizhny Novgorod region, traditional culture, ethnomusicology, evolution of singing and instrumental genres.
Современные экспедиционные исследования имеют иную специфику, отличную от привычной многолетней практики сбора фольклорных материалов. Фронтальное обследование локальных территорий, поиск «на удачу» вряд ли применимы в современных условиях. Во многих селах и деревнях местное коренное население составляет незначительный процент. Миграционные проблемы, связанные с оттоком местных жителей в города, равно как и наличие большого количества переселенцев в сами села из других, подчас географически отдаленных территорий других республик бывшего Советского Союза, формируют иной коммуникационный сценарий передачи традиционных смыслов, меняющий мировоззренческую парадигму. Степень передачи опыта многих поколений молодежи становится чрезвычайно малой из-за недостаточного количества интересующихся традицией молодых людей, старающихся, как правило, соответствовать модным устремлениям своих городских сверстников, живущих в мире виртуальных иллюзий игровых и сетевых аппаратных либо про-
граммных «девайсов». Востребованность традиционных технологий прошлого иногда нивелируется бытовыми метаморфозами, обеспечивающими больший комфорт и общепринятую «устроенность» сельской жизни благодаря техническим новшествам. Так, при газификации деревень и сел часто наблюдается слом русских печей как ненужных и загромождающих избу устаревших инженерных решений прошлого, что, соответственно, ведет к отмиранию многих ритуалов, связанных с традиционным бытом. Возникает парадокс — с точки зрения фольклориста русская печь, являющаяся материальным предметом, закрепляющим традиционный смысл семейно-обрядовых отношений в крестьянской семье прошлых лет, должна оберегаться коренным населением, а с точки зрения сельского жителя, прагматично оценивающего устроенность современного быта, это ненужная конструкция, занимающая треть жилища и требующая больших усилий по поддержанию ее в рабочем состоянии (заготовка либо покупка дров, растопка, риск угара при неправильном использовании и т. п.). Говоря
68
о сохранности традиционной культуры, исследователь думает, что разрушает ее влияние города и пришлые люди, стремящиеся устроить быт по-городскому, а на деле коренные жители часто сами отказываются жить по-старому (топить печь, колоть дрова, держать скотину), потому что это требует больших усилий. Примером может служить история неизменного участника наших экспедиций М. Зяблова, который, купив дом за городом, стал строить русскую печь, что вызвало непонимание местных жителей, стремившихся печи сломать1.
Все это говорит о неизбежности пересмотра целей практикующего фольклориста-полевика в современных реалиях. Нам представляется необходимым дифференциация этнографических исследований на три категории:
1. Экспедиция по следам былых экспедиций в данном локусе.
2. Экспедиция-расследование.
3. Экспедиция-мониторинг.
Рассмотрим каждую категорию подробнее.
Первая категория требует серьезной подготовки,
связанной с поиском архивных материалов прошлых лет. Автор статьи, начиная с 80-х гг. прошлого века, участвовал в организации фольклорной практики студентов историко-теоретико-композиторского факультета (как тогда назывался музыковедческий факультет). Кроме этого, планировались и осуществлялись комплексные экспедиции совместно с преподавателями и лаборантами кафедры советской литературы ГГУ им. Н. И. Лобачевского (ННГУ) и Научного общества учащихся (рук. профессор Н. В. Морохин). Были разработаны специальные программы-опросники различной тематики: «Исторические песни», «Медвежий промысел Сергачского района», «Марийская традиционная культура» и др. Были предприняты знаковые поездки совместно с фольклорным ансамблем Д. В. Покровского по северным и южным районам Нижегородской области. Материал, собранный в этих поездках, послужил основой для публикаций Н. В. Морохина «Исторические песни Нижегородской области» [7], «Нижегородские марийцы» [8], совместных фольклорных сборников «Берегиня», «Заветлужья» (А. В. Харлов и Н. В. Морохин) [2; 5]. Был создан документальный фильм о марийской традиционной культуре «Угол старых бревен» (2005). При этом было собрано большое количество и «попутного» материала, содержащего важные сведения о народных исполнителях Княгининского, Шахунского, Сокольского, Первомайского, Дивеевского и других районов, что послужило мотивацией к организации дополнительных комплексных экспедиций ННГК им. М. И. Глинки. Эта важная работа завершилась созданием Электронной энциклопедии нижегородского фольклора перечисленных районов, в которую вошли как архивные материалы прошлых лет, так и вновь зафиксированные образцы. Были организованы встречи с родственниками народных
исполнителей, записанных в 80-90-е гг. прошлого века. Благодаря информации, собранной в то время, оказалось возможным продолжить экспедиционную деятельность с привлечением специалистов филологов, антропологов, этнографов, что повлияло на расширение сферы интересов фольклористов, выразившейся в обращении к жанрам, не востребованным в то время по разным причинам (например, к духовным стихам, прозаическим жанрам народной мифологии — быличкам, легендам, заговорам). Стало возможным исследование на новом техническом уровне почитаемых природных объектов (священных деревьев, рощ, камней, источников и т. п.). Все это позволило представить образцы традиционной культуры в современном электронном виде мультимедийного контента, на основе которого возможна научная рефлексия по разным направлениям.
Вектор экспедиционных исследований может основываться на изучении конкретного материального объекта, представленного в музейной экспозиции и обладающего ограниченным объемом информативной атрибутики. В таком случае фольклорист-исследователь начинает работать по принципу уточнения фактологического материала с целью формирования более обширной базы данных об интересующем объекте. Так, в 2018 г. студентку композиторско-музыковедческого факультета кафедры теории музыки ННГК им. М. И. Глинки Каля-кину Софью заинтересовал музыкальный инструмент, представленный в экспозиции музея Художественных промыслов Нижегородской области. Внешний вид объекта не соответствовал первично-типологическим признакам описанных в немногочисленных работах эт-номузыкологов инструментов Нижегородской области, ставших объектами экспедиционных исследований в 80-е гг. прошлого века [1; 3; 9]. Будучи несомненно аэрофоном, экспонат отличался от обнаруженных на территории Нижегородской области как рожков, пастушьих труб, так и жалеек своими размерами (1,7 м в длину)2. В музейной базе данный инструмент был атрибутирован как пастуший, привезенный из Балахнинского района в 1929 г. Автор статьи неоднократно выезжал в этот район в составе различных комплексных экспедиций, но никаких сведений о данном инструменте обнаружить не удалось. Было решено в своих исследованиях отказаться от балахнинского направления и выбрать другой вектор будущей экспедиции, связанный с северными районами области. По внешнему виду аэрофон был похож на марийские ритуальные инструменты, однако экспедициями 80-90-х гг. прошлого века, изучающими инструментальную традиционную культуру области, подобные экземпляры обнаружены не были. В единственном описании пастушьих труб, бытовавших на локальных территориях области, составленным О. В. Гордиенко по материалам экспедиций в Выксунский и Сосновский районы, также отсутствовала фактическая информация о подобных инструментах.
Было решено в качестве рабочей гипотезы принять
1 Из личной беседы.
2 Более подробные данные об экспонате приводятся в дипломной работе С. С. Калякиной [6, с. 13].
«марийский» вариант ритуального инструмента. В первую очередь требовалось собрать необходимую доказательную базу для научной атрибутации аэрофона. Кафедра приняла решение об организации консерваторской экспедиции в Тоншаевский район (место компактного проживания марийцев). Как указал в личной беседе знаток и исследователь марийской традиционной культуры Вячеслав Теркин, у местных луговых марийцев существовал осенний праздник эдерсий, когда осенью, после окончания сельскохозяйственных работ, девушки, достигшие возраста замужества, собирались вместе, варили пиво и играли на трубе (эдерпуц) [6, с. 17], по рассказам очевидцев имеющей схожие размеры с музейным экспонатом. Удалось обнаружить и конкретного местного жителя, в 90-е гг. прошлого века видевшего такой инструмент в деревне Б. Ашкаты.
По результатам консерваторской экспедиции был установлен и мастер А. В. Ибулаев (Васли Ольош), проживающий в республике Башкортостан и имеющий дальних родственников и знакомых в Тоншаевском районе, который мог бы изготовить подобный инструмент. Так как для грамотной атрибутации требовалось изучить первичные типологические признаки инструмента, то естественным стало решение об организации комплексной экспедиции в республику Башкортостан (село Мишкино Мишкинского района), где и был подробно зафиксирован процесс изготовления инструмента [6, с. 23].
Таким образом, была подтверждена марийская версия происхождения инструмента.
Нам представляется возможным отнести подобный тип полевых исследований к экспедиции-расследованию, ставящей своей генеральной целью подтверждение гипотезы происхождения и локального бытования конкретного традиционного объекта и введение в научный обиход его атрибутации. Методика опроса респондентов компилировалась с практикой освоения инструмента и репрезентацией наигрышей, что в рамках эволюционного состояния угасшей в 90-е гг. прошлого века традиции ритуального музицирования на эдерпуц может восприниматься как положительный вектор, способствующий возрождению бытования аэрофона3.
Как правило, у практикующих полевых фольклористов существуют конкретные населенные пункты, которые связаны с узколокальным бытованием певческой или инструментальной традиции. В Нижегородской области в качестве примера можно привести села Гремячево, Ломовка и Теплово Кулебакского района, где до сих пор отмечена традиция игры на пастушьем капсульном рожке. В селе Суворово Дивеевского района продолжается изучение духовных стихов (кантов) нижегородскими фольклористами [10, с. 35-36]. В 80-90-е гг. локальную песенную традицию представляли деревня
Соловьево Княгининского района, села Учуев Майдан Починковского района, Чернуха Арзамасского района, Новоселки Шахунского района, Смирново Дивеевского района и др. Регулярные выезды в такие населенные пункты проводятся Нижегородской консерваторией в рамках исследований, которые, с нашей точки зрения, могут позиционироваться как экспедиции-мониторинг. Изучение традиционной культуры нашей области всегда было и остается приоритетом для кафедры теории музыки ННГК. Но с 2018 г. сфера интересов стала расширяться в связи с поисковой работой по установлению следов нижегородских переселенцев в республику Башкортостан во второй половине XVIII в. Результатом экспедиционных исследований стало подтверждение активного бытования русских песен с типичным сюжетным комплексом, близким нижегородскому, в ряде сел Архангельского и Стерлитамакского районов. В качестве примера рассмотрим певческую традицию села Садовка, где на протяжении пяти лет комплексные экспедиции Нижегородской консерватории продолжают мониторинг русской певческой традиции мордовского коллектива «Вастома» под руководством Н. Е. Артамонова. Этот фольклорный ансамбль принадлежит к категории двуязычных, то есть исполняет как мордовские, так и русские песни. По свидетельству руководителя коллектива Н. Е. Артамонова, его прабабушка была русской, и частое общение жителей села с русским населением было общепринятой практикой. Существует гипотеза о близости словесно-музыкального комплекса песен из этого села нижегородским, что косвенно подтверждается документально. Так, при строительстве медеплавильных заводов на территории Башкирии промышленнику И. Б. Твер-дышеву в соответствии со специальным указом Сената в 1758 г. «дозволялось покупать крепостных крестьян деревнями и переселять на заводы, исчисляя выплавку чистой меди на каждую тысячу пуд по 50 дворов или по 200 мужеска пола душ» [4, с. 33-34]. Работники на заводы были переселены из центральных районов России: Симбирской, Нижегородской, Московской и других губерний. Надо иметь в виду, что русские поселения существовали не только при самих заводах, но и по окрестным деревням для обеспечения жизнедеятельности завода (земледелие, доставка руды и т. д.). Основные деревни: Васильевка, Дарьино, Береговка, Хлебодаровка, Александровка, Осиновка, Татьяновка, Скворчиха, Ивановка, Тереклы. Подтверждением влияния русских переселенцев второй половины XVIII в. на мордовское население может служить сюжет исторической песни, популярной в селе Садовка, «Уж ты, голубь сизокрылый», связанный с событиями строительства Воскресенского и Верхоторского медеплавильных заводов4 (рис. 1).
Словесный и музыкальный комплекс находятся
3 В 2021-2022 гг. В. Теркиным были изготовлены еще два инструмента в соответствии с технологией, описанной С. С. Ка-лякиной по результатам экспедиции в республику Башкортостан, один из которых в настоящее время используется в рамках концертной деятельности местного марийского фольклорного коллектива «Лекше выт» МБУК «МЦКС районного дома культуры Тоншаевского муниципального округа Нижегородской области» (рук. А. С. Трушкова).
4 Материалы экспедиции ННГК им. М. И. Глинки в с. Садовка Стерлитамакского р-на р. Башкортостан, 04.12.2018.
70
Рисунок 1
Уж ты, го - луб(и)мой, да си-за-кры-(ы)-лай,
Ой да, ска-жи пра - (а)-вду,
Где - еж мой ми-(и)-лай.
в хорошей сохранности. Нами записаны 2 варианта песни в 2020 и 2022 г., мелодически отличающиеся друг от друга. Данный образец зафиксирован от двух участников коллектива. Однако в 2022 г. песня исполнялась полным составом фольклорного ансамбля «Вастома» с иным запевом.
Только в одном селе нам удалось зафиксировать свыше 50-ти русских песен на самые разнообразные популярные сюжеты, представляющие типичный жанровый комплекс: исторические («Уж ты, голубь» и «Соловей кукушку уговаривал»), приуроченные («Пойдем в лесок», «Кабы по лугам». «Ой да, не дувай-ка»5), баллады («Ехали казаки», «Отслужил солдат три года»), рекрутская («Во субботу, день ненастный»), лирические («Эх, корчма, корчма», «Ни тучки, ни хмурки», «Пей ты, пей ты, девица», «В моем садочке», «Взвейся, взвейся, сизенькай голубчик» и др.). Активное бытование приуроченных песен отмечено и в календарном обрядовом комплексе — в следующее воскресенье после Троицы, когда завершены все полевые работы, в селе проходит обряд «Тундонь ильямо» (Проводы весны) с соблюдением всех ритуальных действий.
В последние годы объектом мониторинга эволюции местной традиции стал распространенный жанр «устного рассказа», приобретающий размах повествовательных образцов. На наш взгляд, возможна дифференциация этого жанра на подвиды — «ритуальный» и «застольный разговор»6. Ритуальный нарратив возникает, как правило, в случае угасания реального обрядового действия и является его словесно-виртуальной заменой. Исполнители не показывают сам обряд, а рассказывают о нем. «Застольный разговор» возникает во время мониторинговой экспедиции к аутентичным исполнителям, знающим и уважительно относящимся к фольклористам, неоднократно организующим выезды к данному коллективу. Сведения, сообщаемые исследователям во время такого разговора, являются важными, так как респонденты воспринимают опрашивающих как «своих». Беседа на «табуированные» темы (о «реальных» встречах с объектами низшей демонологии) в таком
случае становится обычным правилом и приносит важные результаты. Так, о почитании мордовской богини воды Ведь-авы и заговорах на воду до сих пор говорят в селе Садовка:
«Ведь-аву матушкой называют... К Ведь-аве всегда обращались, когда дети не рождалися. Когда молодых женили, первым делом к воде ведут. Там стол собирали. Ели, крошки в воду кидали. Говорили — шелковые волосы — матушка наша, шелковая борода — батюшка наш.»;
«Издалека идете. Через серебро проходите, серебром отмойте меня, от болезни, от сглазу зеленого, от черного, от всякого лиха»7.
Традиционная культура становится более локализована и требует разных подходов к ее изучению. Сужение локуса до точечного территориального объекта (одного села или деревни) становится фактической реальностью, и изучение архаических культурных пластов становится с каждым годом все более трудоемким процессом. Реалии сегодняшнего дня заставляют расширять спектр комплексных междисциплинарных экспедиций. Трехуровневая модель полевых фольклористических исследований, предлагаемая автором статьи, является, на наш взгляд, наиболее гибкой и результативной. Компиляция результатов научной рефлексии, связанных с анализом доступных архивов экспедиций прошлых лет, с современными техническими методами звукового анализа и грамотной конвертации аутентичных «звучащих» образцов на устаревших носителях (магнитофонных кассетах и катушках), может служить основой для подготовки комплексных полевых исследования «по следам былых экспедиций». Способность фольклориста к обобщенному аналитическому восприятию информации и выбору логически связанных и допустимых путей достижения цели является необходимой компетенцией в процессе подготовки и реализации экспедиции-расследования. Многолетняя полевая практика фиксации фольклора на одной и той же узколокальной территории позволяет проводить мониторинговые исследования, создавая обширную информативную базу данных о конкретном аутентичном коллективе и анализируя вектор эволюционного движения «точечной» традиции в рамках одного населенного пункта.
Современные комплексные экспедиции Нижегородской консерватории с участием специалистов филологов, антропологов, этнографов, а также профессиональных звукорежиссеров и видеооператоров приносят свои плоды. Дифференциация экспедиций, предлагаемая кафедрой теории музыки ННГК им. М. И. Глинки, на наш взгляд, является наиболее оптимальным вариантом полевых исследований последнего десятилетия, результаты которых позволяют с осторожным оптимизмом говорить о продолжении существования локальной традиционной культуры в сегодняшнем непростом
5 Масленичная, «катальная» песня.
6 Остается и типичная разновидность «устного рассказа» о былой жизни, работе в колхозе и различных семейных событиях, не связанных с обрядовым циклом и т. п.
7 Материалы консерваторской экспедиции в с. Садовка Стерлитамакского района р. Башкортостан 2018 г.
реальном мире.
Литература
1. Банин А. А. Очерк истории изучения русской инструментально-музыкальной культуры бесписьменной традиции // Музыкальная фольклористика: Выпуск 3. М.: Советский композитор, 1986. С. 105-176.
2. Берегиня. Нижегородские песни / сост. и нотирование текстов, рекомендации исполнителям А. В. Харлова; подг. текстов, комментарии Н. В. Морохина. Н. Новгород: ННГУ, 1992. 150 с.
3. Гордиенко О. В. Краткое описание язычковых духовых инструментов русских пастухов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Спутник +, 2022. 104 с.
4. Гудков Г. Ф., Гудкова З. И. Из истории южноуральских горных заводов XVШ-XIX веков: историко-краеведческие очерки: Часть I. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1985. 424 с.
5. Заветлужье. Фольклорный сборник. Песни / сост. и но-тирование текстов, рекомендации исполнителям А. В. Хар-лова; подг. текстов, комментарии Н. В. Морохина. Н. Новгород: ННГУ, 1992. 51 с.
6. Калякина С. С. Марийская девичья труба. Современные методы исследования инструментальной традиции Нижегородской области: выпускная квалификационная работа. Н. Новгород, 2022. 71 с.
7. Нижегсссччородские исторические песни / под ред. Н. В. Морохина. Н. Новгород: Нижегородская ярмарка, 2000. 352 с.
8. Нижегородские марийцы: сборник материалов для изучения этнической культуры марийцев / Министерство культуры республики Марий Эл, Республиканский центр народного творчества; сост. Морохин В. Н. Йошкар-Ола: Министерство культуры республики Марий Эл, 1994. 249 с.
9. Рабинович Б. И. Пастуший барабан — недавно открытый русский народный инструмент // Музыкальная фольклористика: Выпуск 3. М.: Советский композитор, 1986. С. 177-243.
10. Харлов А. В. Духовные стихи // Актуальные проблемы высшего музыкального образования. 2019. № 3 (53). С. 34-39.
References
1. Banin A. A. Ocherk istorii izucheniya russkoj instru-mental'no-muzykal'noj kul'tury bezpis'mennoj tradicii [Essay on the history of the study of the non-written tradition of Russian instrumental and musical culture] // Muzykal'naja fol'klor-istika [Musical folklore]: Issue 3. M.: Soviet composer, 1986. P. 105-176.
2. Bereginya. Nizhegorodskie pesni [Bereginya. Nizhny Novgorod songs] / comp. and notation of texts, recommendations for performers A. V. Harlov; preparation of texts, comments N. V. Morokhin. N. Novgorod: UNN, 1992. 150 p.
3. Gordienko O. V. Kratkoe opisanie yazychkovyh duhovyh instrumentov russkih pastuhov [A brief description of the reed wind instruments of Russian shepherds]. 2nd ed., rev. and extra. M.: Sputnik +, 2022. 104 p.
4. Gudkov G. F., Gudkova Z. I. Iz istorii yuzhnoural'skih gornyh zavodov XVIII-XIX vekov. Istoriko-kraevedcheskie ocherki [From the history of the South Ural mining plants of the XVIII-XIX centuries. Local historical essays]: Part I. Ufa: Bashkir book publishing house, 1985. 424 p.
5. Zavetluzh'e. Fol'klornyj sbornik. Pesni [Zavetluzhye. Folklore collection. Songs] / comp. and notation of texts, recommendations for performers A. V. Harlov; preparation of texts, comments N. V. Morokhin. N. Novgorod: UNN, 1992. 51 p.
6. Kafyakina S. S. Marijskaya devich'ya truba. Sovremennye metody issledovaniya instrumental'noj traditsii Nizhegorodskoj oblasti [Mari girl's trumpet. Modern methods of studying theinstrumental tradition of the Nizhny Novgorod region]. N. Novgorod, 2022. 71 p.
7. Nizhegorodskie istoricheskie pesni [Nizhny Novgorod historical songs] / edited by N. V. Morokhin. Nizhny Novgorod: Nizhny Novgorod Fair, 2000. 352 p.
8. Nizhegorodskie marijtsy: sbornik materialov dlya izucheniya etnicheskoj kul'tury marijtsev [Nizhny Novgorod Mari: a collection of materials for the study of the ethnic culture of the Mari] / Ministry of Culture of the Republic of Mari El, Republican Center for Folk Art, comp. Morokhin V. N. Yoshkar-Ola: Ministry of Culture of the Republic of Mari El, 1994. 249 p.
9. Rabinovich B. I. Pastushij baraban — nedavno otkrytyj russkij narodnyj instrument [Shepherd's drum — a recently discovered Russian folk instrument] // Muzykal'naja fol'kloristika [Musical folklore]: Issue 3. M.: Soviet composer, 1986. P.177-243.
10. Kharlov A. V. Duhovnye stihi [Spiritual poems] // Aktu-al'nye problemy vysshego muzykal'nogo obrazovanija [Actual problems of higher musical education]. 2019. № 3 (53). P. 34-39.
Информация об авторе
Андрей Владимирович Харлов E-mail: [email protected]
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Нижегородская государственная консерватория им. М. И. Глинки» 603005, Нижний Новгород, ул. Пискунова, д. 40
Information about the author
Andrey Vladimirovich Kharlov E-mail: [email protected]
Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Nizhny Novgorod State Conservatory named after M. I. Glinka»
603005, Nizhny Novgorod, 40 Piskunov Str.
