CC BY
150
Е. Н. Спасский
СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ ЗАПАДА:
КРИЗИС ИЛИ ПЕРЕМЕНЫ?
В последней трети XX столетия дискуссия о партийном кризисе стала одной из ключевых в западной политологии, превратившись на рубеже веков в интенсивно растущий тематический сектор. Между тем, ретроспективно рассматривая историю развития политических партий, можно увидеть, что на всем ее протяжении они перманентно воспринимались общественным сознанием с той или иной степенью критичности. Поэтому оценку нынешнего состояния партий, которое характеризуется как кризисное и упадочническое, можно трактовать как очередной виток, с одной стороны, интеллектуально-теоретической, с другой — обыденной антипартийной рефлексии.
По мнению Х. Даалдера, следует вести речь о четырех исторических типах критики партий1.
Первый тип, являющийся хронологически наиболее ранним, связан с их восприятием в качестве объединений, создающих угрозу прежнему, «хорошему», обществу. Источник такого отношения к партиям был двоякого происхождения. Во-первых, имелись сторонники традиционного, «допартийного», политического порядка, которые видели в появлении партийных группировок опасность для государства как защитника общих интересов. Во-вторых, существовали точки зрения о наличии суверенной личности, которая теряла свою свободу в условиях партийного диктата. Носители первой точки зрения логическим образом приходили к выводу о нежелательности партийного государства, в котором партии рассматривались как акторы, вторгающиеся в суверенный процесс принятия высших политических решений. При втором подходе партийные объединения расценивались не как истинные инструменты представительства, а в качестве излишних барьеров между индивидуумами и общим интересом. Таким образом, в целом указанный тип партийной критики содержал постулат о некоей ранее существовавшей гармонии, которая приносится в жертву групповой конкуренции.
Следующий тип антипартийности связан с тем, что в условиях постепенного общественного укоренения партийных группировок их стали делить на желательные и нежелательные. Иными словами, речь шла о том, каким партиям отдать предпочтение — рыхлым кадровым партиям или централизованным и дисциплинированным массовым партиям. Предубеждение в большей степени имелось в отношении той разновидности последних, которые в типологии З. Нойманна именовались партиями тотальной интеграции. Если же говорить о массовых партиях в целом, то их оценка в западных обществах также была отмечена печатью амбивалентности. С одной стороны, признавалось наличие в них определенного эмансипаторского и демократического, а также артикуляционно-агрегирующего потенциала. С другой стороны, их обвиняли в том, что они идеологизировали и бюрократизировали свои организации, ограничили внутрипартийную демократию, создав тем самым угрозу плюралистическим принципам конкурентных систем.
© Е. Н. Спасский, 2008
Третья разновидность антипартийной критики нашла свое выражение в отношении не к самим партиям, а к партийным системам. Подобно тому как отдельные группировки воспринимались в качестве «хороших» и «плохих», существовало и деление на «примерные» и «отклоняющиеся» системы партий. Классической моделью первых стала Вестминстерская партийная система, долгое время служившая нормативным образцом для всех остальных, тогда как континентально-европейская многопартийность, скомпрометированная опытом фашистских режимов, оценивалась весьма скептически. Однако в дальнейшем, с накоплением информации о политических процессах в различных западно-европейских странах и проведением кросснациональных партийных исследований, британская система постепенно утратила идеализированный флер, а многопартийные системы были нормативно реабилитированы. Этому способствовали, в частности, труды А. Лейпхарта, который разработал и эмпирически обосновал модель консоциативной демократии2.
Наконец, четвертый тип критики партий имеет современные корни. По своему внутреннему содержанию он типологически сходен с первой волной партийного неприятия. Если в период появления и институционализации политических группировок, в ХУІІІ-ХІХ вв. они воспринимались как «вообще не нужные», то на рубеже ХХ-ХХІ столетий их оценивают как «уже не нужные». Ввиду этого нынешнюю фазу антипартийной рефлексии Х. Даалдер подводит под общий знаменатель, именуя ее «избыточностью партий»3. Дифференцируя современную критику, можно выделить несколько ее структурных направлений4.
1. Партии по своему характеру являются продуктом исторической эпохи массовой мобилизации, и поэтому они перестали соответствовать требованиям настоящего времени.
2. Рыночный принцип существования партий (стратегия «хватай всех») привел к тому, что они отказались от артикуляции и агрегирования политических позиций.
3. Партии не имеют большого значения при разработке политического курса, который больше диктуется объективными условиями развития общества (прежде всего, экономическими), а не партийными различиями.
4. Политические партии уступают свое место группам интересов, которые непосредственно контактируют с государственными инстанциями.
5. Функцию артикуляции и агрегирования интересов граждан все в большей степени выполняют СМИ, а не партии.
6. Избиратели должны использовать механизмы прямой демократии без посредничества и контроля со стороны партий.
В целом же приведенные аргументы позволяют критикам партий вести речь
о «деинстшуционализации» партий, рассуждать об обществе без их существования5. Так, один из сторонников идеи «заката партий» Д. Малгэн полагает, что партии и парламенты представляют собой архаичные институты старой, «формальной» политики, для которых характерны централизм, иерархичность, национальная окраска, строго определенные правила и суверенитет. Современные же общества движутся к электронному методу принятия решений без физического присутствия депутатов в залах для голосования. Это делает партии излишними, на их место придут группы и организации, действующие на основе решения конкретных проблем6.
Если представители «технопопулизма», подобно Д. Малгэну, обусловливают исчезновение партий развитием средств коммуникации, при котором на место классических организаций приходят «виртуальные»7, то сторонники неокорпоратизма8 ведут
речь о замещении партийного посредничества прямыми связями между непартийными институтами и государством. Как отмечал один из создателей этого концепта Ф. Шмит-тер, главную роль в процессе взаимодействия с властными инстанциями играют прочно укоренившиеся ассоциации с постоянным штатом, которые специализируются на выражении интересов и стремятся выявлять, продвигать и защищать их с помощью влияния на публичную политику9. Тем самым партии теряют свою функциональность в качестве артикуляционно-агрегирующих структур.
Мало места остается для партий и в различных вариантах модернизированных теорий прямой демократии, в которых главная роль отводится плебисцитарным инструментам принятия решений. Наибольшую известность среди них приобрела модель дели-беративной демократии, согласно которой граждане совместно обсуждают проблему, выбирая наиболее справедливые и эффективные решения10.
Наряду с тем что под сомнение ставится функциональная целесообразность самого института политических партий, их кризис дедуцируется также из того состояния, в котором пребывают традиционные политические группировки западных стран. По мнению сторонников «упадка партий», он находит свое выражение в таких процессах, как:
1) значительное сокращение численного состава партий и его старение;
2) снижение готовности населения и прежде всего молодежи проявлять активность в рамках традиционных организаций, главными из которых остаются партии. Наряду с этим растет стремление использовать неконвенциальные методы политического действия;
3) уменьшение количества участвующих в выборах;
4) убывание партийной идентификации, рост числа независимых избирателей, а также тех, которые часто меняют свои политические симпатии;
5) возникновение и увеличение влияния т. н. антипартийных группировок, которые позиционируют себя в качестве альтернативы традиционным политическим объединениям;
6) негативное отношение к политике вообще, составной частью которой является партийная деятельность (оценка политики как «грязного дела»).
При этом стоит отметить, что выводы о кризисном состоянии партий имеют различные основания в зависимости от того, какова степень их государственного проникновения. Так, например, в США, которые относятся к странам с невысоким уровнем партийно-государственного переплетения, падение значимости политических группировок связывается с укреплением президенциалистских начал. По мнению С. Милкиса, расширение правительственных функций при Ф. Д. Рузвельте ослабило влияние американских партий, которые изначально не были рассчитаны на сильное правительство11. К подобным последствиям привела и реформа государственной службы, ввиду чего сократилось количество постов, на которые могли быть назначены те, кто способствовал победе партии на выборах12. Такая же тенденция получила развитие и на местных выборах, где все большее число должностных лиц избирается независимо от их партийной принадлежности13. Указанные процессы дополняются ростом независимых, апартийных позиций среди избирателей14*, что в целом свидетельствует о падении значимости принципа партийности в американской политике.
Если в США освобождение властно-административных органов от влияния партий оценивается как свидетельство их кризиса, то в ФРГ, которая является образцовым партийным
* Если в 1952 г. 22 % американских избирателей называли себя «независимыми», то в 1996 г. таковых уже насчитывалось 34 %.
государством, критика политических группировок связана с его чрезмерной партизацией. Как отмечают К. Зонтхаймер и В. Блеек, высшие посты в государственных теле- и радиокомпаниях, в системе школьного образования и еще в большей степени на верхних этажах бюрократического аппарата занимают, как правило, только те кандидаты, которые имеют «правильный» партийный билет. Тем самым принцип партийной и конфессиональной пропорциональности становится наиболее часто критикуемой характеристикой германской политики15. Подобная экспансия партий приводит к тому, что в условиях снижения их общественной поддержки разрушается и легитимность самого партийного государства16.
Что касается выражения антипартийных настроений среди широких слоев населения, то, по мнению М. Торкала, Р. Г антера и Х. Р. Монтеро, которые анализировали их на примере южно-европейских стран, необходимо различать реактивный и культурный антипартизм17. Первая его разновидность представляет собой критическое отношение к партиям ввиду недовольства их деятельностью, что связано с неспособностью политических группировок и элит соответствовать электоральным ожиданиям (нередко завышенным). Он может быть следствием неудач партий при осуществлении обещанного экономического и политического курса. В целом его наличие обусловлено степенью удовлетворенности партиями (в большей степени правящими) на протяжении относительно короткого периода времени. Второй вид антипартийных ориентаций является более длительным по времени и укоренен в основных ценностях и исторических традициях политической культуры. Такие позиции формируются на определенной стадии политической социализации и остаются стабильными на протяжении всей жизни индивида. Носители культурного антипартизма стремятся избегать возникновения партийной идентификации, вовлечения в косвенные партийные объединения, голосовать за антисистемные группировки, воздерживаться как от обычных, так и от нетрадиционных форм политического участия и протеста. В свою очередь поведенческие реакции реактивного антипартизма состоят главным образом в голосовании против правящих группировок. Ученые полагают, что экстраполяция антипартийных отношений на всю политическую систему является неправомерной. В то же время они считают, что если реактивные антипартийные отношения весьма ограничены по своим последствиям и не представляют существенной угрозы для демократии, то культурный антипартизм создает для нее больше опасности, т. к. связан с отходом от активного участия в политике определенных слоев общества18.
Оценивая состояние политических партий Запада в целом, стоит сказать, что их современные характеристики отнюдь не являются несомненным свидетельством кризиса и упадка, как это утверждает определенная часть исследовательского корпуса. Прежде всего это касается количественных признаков, которые иллюстрируют нынешние процессы партийного развития. Так, вплоть до конца 1980-х гг. членский состав западно-европейских партий был подвержен колебаниям, которые нельзя трактовать как однозначное сокращение. В течение 1960—1980-х гг. степень организационного охвата партиями электората в наибольшей степени снизилась в Великобритании (с 9,4 до 3,3 %), Дании (с 21,2 до 6,5 %), Голландии (с 9,4 до 2,9 %). В Австрии и Швеции данный показатель уменьшился лишь не намного, составив более 20 %, во Франции остался на прежнем низком уровне (1,7 %), тогда как в Германии и Бельгии увеличился (с 2,4 до 4,2 % и с 7,8 до 9,2 % соответственно)19. В течение последующего десятилетия процесс уменьшения численности западных партий стал более очевидным. В этот период в тринадцати западно-европейских странах партийное членство (как процентная доля электората) сократилось с почти 10 до 6 %20. Тем не менее более дифференцированное рассмотрение флуктуаций численности западных политических группировок не позволяет сделать вывод, что во всех государствах происходило ее
однолинейное убывание. Так, если во Франции, Ирландии, Италии, Швеции в 1990-е гг. количественные показатели существенно снизились, в Великобритании и Германии были подвержены колебаниям, то в Бельгии, Дании, Голландии и Норвегии они оставались относительно стабильными21. Стоит также добавить, что сведения о численности партий в прежние годы нередко завышались, и то, что выдается за факт ее уменьшения, может в действительности быть следствием более строгого подхода к учету параметров членства22.
Довольно высоким, несмотря на некоторое снижение, остается в Западной Европе и такой показатель, как участие в выборах. Ниже 70 % он опускается только во Франции, Ирландии и Швейцарии23.
Также следует сказать и о том, что рост общественного влияния новых, альтернативных классическим партиям политических акторов, таких как движения и группы интересов, не привело к тому, что они стали их функциональными эквивалентами. Несмотря на то что граждане (особенно молодежь) все в большей степени отдают предпочтение внепартийному участию24, партии, как и прежде, остаются самыми влиятельными и полифункциональ-ными политическими объединениями в обществе, обеспечивая стабильное существование демократии, в то время как группы давления, рассматриваемые, например, в контексте неокорпоратизма, могут питать антидемократические тенденции, на что обращается внимание во многих работах25. Как отмечает Х. Линц, нет ни одной непартийной формы представительства, о которой можно было бы сказать, что она где-либо привела к власти демократическое правительство26. Кроме того, отнюдь не доказанным является факт, что снижение традиционного партийного ангажемента приводит к количественному росту иных организаций. Так, А. Липоу и П. Сейд, ссылаясь на британский опыт, указывают, что новейшие исследования не позволяют подтвердить тезис о том, что выросло членство в группах и движениях по сравнению с членством в партиях27.
В той же степени появление т. н. антипартийных, антиполитических группировок, рассматриваемое как свидетельство кризиса традиционных партий28, не привело к существенному перераспределению баланса сил в пользу первых и кардинальному изменению прежних партийных систем*. Более того, как показывает пример германских «зеленых»29, подобные объединения с течением времени усваивают правила игры этаблированных партий, пополняя их ряды и теряя первоначальный «антиистеблишментский» аффект.
Таким образом, характеризуя современные политические партии, правомернее, на наш взгляд, говорить не об их кризисе, а об их модернизации в трансформирующихся западных обществах. Появление новых социальных сред, индивидуализация поведения, плюрализация и интернационализация стилей жизни, экономическая глобализация и информатизация оставляют в мире не столь много места для традиционных политических партий, делая политику менее «партийной» по сравнению с той, какой она была в прошлом веке. Современный избиратель уже не склонен делать выбор в пользу прежнего политического ангажемента, «даря» свое увеличивающееся свободное время партийным организациям. Все это заставляет партии приспосабливать собственное поведение, внутреннюю структуру и функции к нынешним реалиям, что воспринимается среди определенной части ученых и среди широких слоев населения как проявление их упадка. По мнению Х. Даалдера, нередко общепринятое утверждение о «кризисе партий» является главным образом эвфемизмом, скрывающим неприязнь по отношению к ним30. Кроме того, этот термин может также подразумевать недовольство конкретными партиями, не касаясь
* Определенным исключением здесь является Италия, где в начале 1990-х гг. существовавшая ранее партийная система потерпела крах.
их институционального статуса в целом. Представителями той части ученых, которые не склонны оценивать ситуацию с партиями как кризисную, также высказывается точка зрения, что в современном обществе предъявляются завышенные претензии партиям. Как полагает один из ее сторонников Д. Мейхью, рассматривая историю американских партий, они имеют мало отношения к тому, хорошо ли работает конгресс и какая социальная политика проводится в том или ином штате31.
Если же речь и идет о кризисе, то в большей степени он касается прежней модели массовой партии, на что обращают внимание многие ученые32. Экстраполировать же кризисное состояние исторически преходящих партийных моделей на весь институт политических партий было бы неверным. В этой связи Р. Катц и П. Мэйр отмечают следующее: «Безусловно, если в качестве стандарта берется модель массовой партии, как это, кажется, делается во многих работах, тогда большинство партий, возможно, менее сильны, чем прежде. То есть, они менее сильны, чем массовые партии. Но это... является неадекватным стандартом, который не в состоянии принимать во внимание те пути, которыми партии могут приспосабливаться, чтобы гарантировать свое выживание, и который игнорирует новые усилия, с помощью которых они могут компенсировать те свои слабости, которые стали очевидны»33.
Резюмируя вышесказанное, следует констатировать, что политические партии стоят перед вызовом, который им бросает современное общество. Это заставляет их меняться, пытаясь найти опору преимущественно в государстве. Ввиду этого можно наблюдать отчетливое перераспределение партийных функций в пользу тех, которые относятся к облуживанию их властно-государственных интересов. Тем самым партии укрепляют свои позиции в качестве главной несущей конструкции государства. Несмотря на то что это является источником антипартийных настроений, подавляющая часть населения западных обществ по-прежнему связывает существование демократии именно с наличием партий34. Поэтому, перефразируя слова У Черчилля, можно заключить, что партийная демократия является плохой, но общество не придумало ничего лучше.
1 Daalder H. Parties: Denied, Dismissed, or Redundant? A Critique // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2002. P. 39-57.
2LijphartA. Democracy in Plural Societies: A Comparative Exploration. New Haven, Conn., 1977; Lijphart A. Democracies: Patterns ofMajoritarian and Consensus Government in Twenty-One Countries. New Haven, Conn., 1984; Lijphart A. Electoral Systems and Party Systems: A Study of Twenty-Seven Democracies, 1945-1990. Oxford, 1994.
3 Daalder H. Parties: Denied, Dismissed, or Redundant? A Critique // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2002. P. 39.
4Daalder H. Parties: Denied, Dismissed, or Redundant? A Critique // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2002. P. 51-54.
5 Галкин А. А. Партийная система на Западе и в России: проблемы и перспективы. М., 2002. С. 12-18.
6 Липоу А., Сейд П. Политические партии в электронный век // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2000. № 4 (35). С. 98-99.
7МейтусВ. В., МейтусВ. Ю. Политическая партия: стратегия и управление. Киев, 2004. С. 45.
8 Trends towards Corporatist Intermediation / Ed. by G. Lehmbruch, P. C. Schmitter. Beverly Hills; London, 1979; Patterns of Corporatist Policy-Making / Ed. by G. Lehmbruch, P C. Schmitter. London, 1982; Williamson P. Varieties of Corporatism: A Conceptual Discussion. New York, 1985. Cawson A. Corporatism and Political Theory. Oxford, 1986.
9 Шмиттер Ф. Неокорпоратизм // Полис. М., 1997. № 2. С. 15.
10 Галкин А. А. Партийная система на Западе и в России: проблемы и перспективы. М., 2002. С. 14.
11 Валелли Р. Кому нужны политические партии? // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. 50-51.
12 Кеслер Ч. Кому нужны политические партии? // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. б0.
13 Кеслер Ч. Кому нужны политические партии? // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. б0.
14 Кеслер Ч. Кому нужны политические партии? // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. 6і.
15 SontheimerK., Bleek W. Grundzuge des politischen Systems Deutschlands. Munchen, 2QQ4. S. 267.
16 Klages W. Politik ohne Parteien. Die Uberwindung des Parteienstaates. Wurzburg; Boston, 2QQ2. S. 24.
i7Montero J. R., Gunther R. Introduction: Reviewing and Reassessing Parties // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2QQ2. P. 29-30.
i8Montero J. R., Gunther R. Introduction: Reviewing and Reassessing Parties // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2QQ2. P. 3i.
i9Beyme K. von. Funktionenwandel der Parteien in der Entwicklung von der Massenmitgliederpartei zur Partei der Berufspolitiker // Parteiendemokratie in Deutschland / Hrsg. O. W. Niedermayer, R. Stoss. Bonn, І997. S. 374.
20 Katz R S., Mair P The Ascendancy of the Party in Public Office: Party Organizational Change in Twentieth-Century Democracies // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2QQ2. P. І26.
21 СаюровН. Ф. Партийная система Федеративной Республики Германия. Липецк, 2QQ3. С. 73.
22 Липоу А., Сейд П. Политические партии в электронный век // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. 97.
23 Beyme K. von. Funktionenwandel der Parteien in der Entwicklung von der Massenmitgliederpartei zur Partei der Berufspolitiker // Parteiendemokratie in Deutschland / Hrsg. O. W. Niedermayer, R. Stoss. Bonn, І997. S. 374.
24Beyme K. von. Das politische System der Bundesrepublik Deutschland. Opladen; Wiesbaden, І999. S. І43.
25 См., например: Шмиттер Ф. Неокорпоратизм // Полис. М., І997. № 2. С. І7-І8. Липоу А., Сейд П. Политические партии в электронный век // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. 98. Галкин А. А. Партийная система на Западе и в России: проблемы и перспективы. М., 2QQ2. С. І0-ІІ. СморгуновЛ. В. Современная сравнительная политология. М., 2QQ2. С. 32І.
26 Политические партии и общество // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. І06.
27 Липоу А., Сейд П. Политические партии в электронный век // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2QQQ. № 4 (35). С. 98.
28 Сморгунов Л. В. Современная сравнительная политология. М., 2QQ2. С. 3Q8, 322-323.
29 Спасский Е. Н. От «антипартийности» к партийному традиционализму: политическая эволюция «зеленых» в объединенной Германии // Политэкс. СПб., 2006. Т. 2. № 4. С. 82-96.
30Daalder H. Parties: Denied, Dismissed, or Redundant? A Critique // Political Parties. Old Concepts and New Challenges / Ed. by R. Gunther, J. R. Montero, J. J. Linz. Oxford; New York, 2002. P. 55.
3iВалелли Р. Кому нужны политические партии? // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2000. № 4 (35). С. 56.
32Радкевич С. Б. Политические партии: общая теория и российские проблемы. М., І997. С. 220. Сморгунов Л. В. Современная сравнительная политология. М., 2002. С. 308.
33 KatzR. S., Mair P. Changing Models of Party Organization and Party Democracy: The Emergence of the Cartel Party // Party Politics. London; New Delhi, І995. Vol. І. № i. P. 25.
34 Политические партии и общество // Государственная служба за рубежом. Будущее партий. Реферативный бюллетень. М., 2000. № 4 (35). С. І06.
24І
