CC BY
3УДК 332
Прикладные экономические исследования, ООО «Научный консультант», 2021
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К АНАЛИЗУ СУЩНОСТИ И СОДЕРЖАНИЯ КАЧЕСТВА ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ МУНИЦИПАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Карасева Екатерина Дмитриевна
Омский филиал Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, Омск, Россия
Аннотация. В статье рассмотрены современные подходы к анализу сущности и содержания качества жизни населения муниципального образования. Доказано, что разработка современных подходов к анализу данной ситуации позволит принимать оперативные управленческие решения на региональном уровне.
Ключевые слова: анализ; качество жизни; муниципальное образование; оценка.
UDC 332
Applied Economic Researches, SA LLC, 2021
MODERN APPROACHES TO THE ANALYSIS OF THE ESSENCE
AND CONTENT OF THE QUALITY OF LIFE OF THE POPULATION
OF THE MUNICIPALITY
Karaseva Ekaterina Dmitrievna
Omsk branch of the Financial University under the Government of the Russian Federation,
Omsk, Russia
Abstract. The article considers modern approaches to the analysis of the essence and content of the quality of life of the population of the municipality. It is proved that the development of modern approaches to the analysis of this situation will make it possible to make operational management decisions at the regional level.
Keywords: analysis; the quality of life; municipality; grade.
Как свидетельствует проведенный анализ, представляется неправомерным утверждение о том, что исследование «качества жизни» началось во второй половине XX в. Между тем, существенной вехой в данном направлении стал фундаментальный труд Дж. Гэлбрейта «Общество изобилия». По нашему мнению, весьма важны следующие его положения:
- обоснование негативной роли свободной конкуренции и распространения идеалов «общества потребления» в экономическом разви-
тии, т.к. они приводят к существенному дисбалансу между общественными и личными фондами потребления в пользу последних [1];
- доказательство ошибочности монетаристского подхода, постулирующего невозможность снижения безработицы посредствам увеличения государственных расходов;
- диалектическое раскрытие внутренней склонности рыночной экономики к обеспечению частного великолепия в условиях общественной нищеты.
В этой связи, многие исследователи полагают, что современные подходы к анализу качества жизни начинаются с указанной работы Дж. Гелбрейта. Можно соглашаться или не соглашаться с такими оценками, но уже в начале 60-х гг. ХХ в. на уровне высшего политического руководства США проблема обеспечения высокого качества жизни выдвигается в ранг приоритетных. Так из понятия сугубо теоретического оно превращается в объект политических дискуссий и привлекает к себе все большее количество исследователей [2].
Качество жизни в трактовке Дж. Гелбрей-та представляет собой симбиоз социально-бытового и социально-культурного аспекта, возможностей по потреблению различных благ и использованию достижений науки и техники конкретного исторического периода. Он увязывает его с постоянным повышением интеллектуального потенциала населения и добавляет такие атрибуты как безопасные и комфортные условия труда, жилья и отдыха.
Именно в этот период понятие «качество жизни» зачастую подменяет собой «уровень жизни» и отождествляется с показателем валового внутреннего продукта (ВВП) приходящегося на одного человека. Но общий лейтмотив уже переходит с количественного удовлетворения потребностей на приоритет духовных потребностей.
Другой важной вехой в институционализа-ции исследуемого понятия стала коллективная монография под редакцией Р.Бауэра «Социальные индикаторы». В ней качество жизни было описано с помощью множества индикаторов. Некоторые из них в большей степени характеризовали исследуемое явление, некоторые в меньшей, тем не менее, подобный подход позволил повысить объективность его изучения, дать многомерную характеристику и увязать с господствующими представлениями о нем в различных обществах. Указанная монография послужила прологом для формирования целого направления в изучении качества жизни, которое в отечественной научной литературе обычно называется «индикативным». Такое определение не совсем корректно [3], т.к. оно в большей степени связано с теорией нечетких множеств; рекомендатель-
ными, ориентировочными параметрами. Автор полагает, что его нужно называть «индикаторным».
В рамках этого направления научной мысли сложились две альтернативные точки зрения на взаимосвязь социальных индикаторов с социальной политикой. Согласно первой, социальные показатели должны в обязательном порядке учитываться при разработке программ и мер социальной политики. Согласно второй, социальные индикаторы должны выступать в качестве мерила, соответствие которому свидетельствует об эффективности и результативности государственной социальной политики. Нам подобная полемика представляется деструктивной, т.к. оба подхода имеют право на существование и должны использоваться в зависимости от конкретных целей исследования, государственного регулирования и т.п.
Индикаторный поход стал закономерной реакцией научной мысли на те технологические и управленческие изменения, которые произошли во второй половине ХХ в. С его помощью были построены многочисленные модели, объективировавшие физические, экономические, социальные, политические, психологические факторы, что позволяло отразить разные аспекты общественного бытия. Минимальное число этих факторов составляло не менее 10, максимальное - порой превышало 100. Тем не менее, универсализм индикаторного подхода не приблизил людей к решению проблемы повышения качества жизни. Отчасти на это повлияли особенности социально-экономического развития в разных частях мира, специфика политических предпочтений, ментальности, проблемы межэтнического взаимодействия и т.п [4].
В отличие от индикаторного подхода, фу-турологический сконцентрировал внимание исследователей на фундаментальных характеристиках анализируемого явления. Например, О. Тоффлер отмечал, что в отличие от экономики, оперирующей десятками объективных показателей, характеризующих эффективность и целесообразность конкретных хозяйственных решений, социальная область таковыми не располагает. Поэтому он предла-
гает рассматривать «качество жизни» в следующих ракурсах.
Во-первых, экологическом. Общественная система, находящаяся на пороге перехода от индустриальной к постиндустриальной формации, столкнулась с классическим внешним эффектом в виде загрязнения и ухудшения качественных параметров окружающей среды (environment, neighborhood): загрязнении атмосферного воздуха, водоемов, поверхностного слоя Земли продуктами жизнедеятельности человека, снижении эстетических характеристик окружающего пространства, повышении скученности проживания (density), шумности и т.п. Поэтому улучшение экологических параметров за счет восстановления «физической жизненной силы» существенным образом способно повысить качество жизни [5].
Во-вторых, социальном. В данном аспекте О. Тоффлер делает упор на психологических моментах, связанных с социальной субкультурой, комфортностью условий существования, престижностью профессиональной деятельности и т.п.
В-третьих, экономическом. Его он считает базовым, однако характеризует «жизненным стандартом», свидетельствующим о переходе от удовлетворения базовых материальных потребностей к их более высокому уровню, связанному с утонченными, персонифицированными предпочтениями.
Подобный психологизм стал закономерным ответом на некоторые отличия в «объективном» восприятии общественного качества жизни и субъективных оценок индивида. В этом отношении весьма логично выглядит концепция А. Маслоу, постулирующая разделение потребностей на несколько уровней, располагающихся в иерархичном порядке от базовых к высшим.
На первом уровне он расположил потребности, которые принято называть витальными или физиологическими (еда, напитки, секс и т.п.).
Второй уровень занимают потребности, связанные с обеспечением безопасности (отсутствие фобий, комплексов, уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне).
Третью позицию занимает комплексная потребность в любви и принадлежности к чему-либо [6].
Четвертую - нужды более высокого порядка, связанные с общественной поддержкой, признанием, уважением, успешностью.
С пятого по седьмой уровень занимают когнитивные нужды (исследовательское поведение, любознательность); потребности в красоте, гармонии с окружающей средой, и наконец, реализации своего акме (раскрытие талантов, личностных качеств и т.п.).
Автор полагает, что данная концепция удачно и наглядно отражает общеизвестный подход к исследованию homo sapiens («...и кому же в ум пойдет на желудок петь голодный...»), однако имеет целый перечень проблем.
Во-первых, А. Маслоу выдвигал весьма спорный и уязвимый тезис о том, удовлетворение потребностей последовательно проходит указанные стадии. Такое утверждение действительно правомерно для многих случаев, однако, сложно мотивированное поведение человека зачастую не укладывается в «прокрустово ложе» теоретических построений и валидизировать его пока не удалось.
Во-вторых, приоритеты в удовлетворении потребностей могут сильно варьироваться в зависимости от социокультурного контекста, а нужды, отнесенные к однопорядковым (например, голод и сексуальное удовлетворение), выступают соподчиненными [7].
В-третьих, остается нерешенной проблема квантификации, т.е. приведения качественных параметров к количественным.
Наконец, в-четвертых, отдельные нужды остаются ведущими мотиваторами человеческого поведения даже после того, как потребность по общепринятым меркам является удовлетворенной.
Финский исследователь Э. Аллардт несколько упростил концепцию А.Маслоу, считая, что субъективное благополучие зависит от удовлетворенности в трех основных аспектах:
- материальном благополучии;
- межличностной коммуникации (общение)
- самореализации.
Он полагал, что качество жизни определяется не только благосостоянием общества и его граждан, сколько субъективными ощущениями и восприятиями людей.
Получается, что можно выделить три взаимосвязанных, но имеющих существенные отличия направления в исследовании качества жизни: индикаторное, футорологическое и психологическое. Первое делает акцент на эталонном благосостоянии, относя к нему разнообразные условия - от материальных и демографических до морально-нравственных и политических. Второе анализирует те условия, которые считаются достойными человека, задавая тем самым более высокие стандарты потребления. Третье характеризует социально-психологические последствия преобразований в экономической сфере, влияние результатов НТР на отношения в социуме, удовлетворенность индивида и общественных групп.
Существенный вклад в развитие концепций, исследовавших качество жизни, внес т.н. Римский клуб. Практически в каждом исследовательском проекте этой организации рассматриваются проблемы качества жизни: будь то «Пределы роста» Д. Медоуза, «Пересмотр мирового порядка» Я, Тинбергена, «За пределами века расточительства» Д. Гарбора или «Цели человечества» Э. Ласло, «Маршруты, ведущие в будущее» Б. Гаврилишина, «За пределами роста» Э. Пестеля, «Демографическая революция и информационное общество» С. Капицы [8].
Нам представляются весьма плодотворными результаты изысканий Дж. Форрестера и Д. Медоуза, которые на основе прогнозов динамики численности населения, масштабов инвестиций и производства продуктов питания, эксплуатации природной среды с учетом невозобновимости ресурсов и ее загрязнения пришли к неутешительным выводам. Суть их заключается в том, что человечество стремительно движется к системному кризису глобального масштаба. Как проницательно отмечал А. Печчеи, его причиной может послужить:
предпочтение количественных параметров по отношению к качественным;
бездумное расходование разнообразных ресурсов;
неучет реальных возможностей по жизнеобеспечению;
низкий уровень полезного использования человеческого и природного потенциалов.
По его мнению, совершенствование качества жизни людей может проходить за счет сознательной, целенаправленной оптимизации всех аспектов человеческого бытия, учитывающего мировые, общественные, групповые и индивидуальные нужды за счет улучшения управленческих структур, переосмысления ценностей, развития и обогащения культурного, морально-этического опыта. Нам подобная посылка представляется несколько утопичной, т.к. она предполагает согласование противоречивых потребностей и интересов не только социальных групп внутри стран и народов, но и межнациональных проблем мирового уровня. Однако, вывод, который он делает далее, следует признать весьма конструктивным и обоснованным: рассмотрение проблем качества жизни следует проводить через призму «человеческого качества» для которого характерно развитие творческого потенциала [9].
А. Печчеи отмечал, что необходимо развивать чувство ответственности за свои действия, прогнозировать их возможные последствия не только с точки зрения отдельного индивида, но и общества, цивилизации в целом. Только так, развивая человеческие качества и способности можно изменить цивилизацию, ориентированную исключительно на приоритет материальных ценностей.
На этой основе он сформулировал революционный вывод, согласно которому в качестве альтернативы экономического роста необходимо рассматривать повышение качества жизни. Впоследствии он был подтвержден актуальными расчетам Д. Форрестера, утверждавшего, что количественные, материальные показатели уровня жизни являются важными, но далеко не единственными параметрами, необходимыми для определения качества жизни. Уровень загрязнения окружающей среды, плотность (скученность) населения, комфортность окружения (отсутствие стрес-
сов, благожелательное отношение и т.п.) - могут играть не меньшую, а порой и большую роль.
Правда, Д. Форрестер довольно пессимистично оценивал перспективы человечества. По его мнению, экспоненциальное увеличение численности людей неминуемо приведет к росту проблем плотности населения. При этом сами «проблемы плотности» трактовались им предельно широко и включали все неудобные (неблагоприятные) для людей условия, начиная от психологического раздражения от невозможности побыть одному, заканчивая ведением войн за территории и разнообразные ресурсы. Игнорируя достижения научно-технического прогрессы и наличие огромных неосвоенных территорий, он предлагал ограничить численность населения. Так, по расчетам МОП (Международная организация питания) ресурсные возможности Земли на современном уровне развития науки и техники позволяют свободно разместить и обеспечить питанием более 20 млрд людей, а те проблемы, которые есть в этой сфере (голод, нищета) возникают из-за огромных диспропорций в распределении ресурсов между государствами «золотого миллиарда» и развивающимися странами.
С другой стороны, именно Д. Форрестер стал автором модели, позволяющей оценить качество жизни с учетом следующих показателей:
- коэффициента уровня материальной обеспеченности (М);
- коэффициента плотности населения (С);
- коэффициента питания (Р);
- коэффициента загрязненности окружающей среды (Р).
В развитие этих идей традиционные эко-нометрические моделями стали усложняться за счет комплексного анализа систем разного уровня: городов, регионов, стран. При этом ученые обращали внимание не только на объективные показатели, но и субъективные оценки восприятия качества жизни. Это связано с тем, что высокий уровень потребления материальных благ еще не может вступать гарантией истинного положения дел в области качества жизни [10].
«Я видел хижины и видел я дворцы-
Дворец кому-то тоже дом.
Я не заметил, что они счастливее чем мы...»
Получается, что высокие статистические показатели могут скрывать глубокую неудовлетворенность конкретного человека своей жизнью, ее условиями, качеством. Так, Республика Корея является довольно благополучным в экономическом отношении государством, относится к группе стран с очень высоким ВВП на душу населения по паритету покупательной способности (ППС), находясь по нему на 29 месте в мире из более чем 200 государств. При этом указанный показатель в Южной Корее более чем в 2 раза превышает среднемировое значение. То есть среднестатистический житель этой страны потребляет намного больше товаров и услуг, чем среднестатистический житель земного шара.
Тем не менее, по такому важнейшему показателю качества жизни и ее удовлетворенности как количество самоубийств Республика Корея занимает 3 позицию с конца: больше самоубийств только в КНДР и Гайане. Следует отметить, что в отличие от вышеназванных стран, где показатели самоубийств определяются в большей степени по экспертным оценкам, в Республике Корея его исчисление характеризуется высокой степенью достоверности. При этом за последние годы (с 2000 по 2012) процент самоубийств вырос с 0,014 до 0,029. Получается, что период довольно быстрого экономического роста - ВВП на душу населения по ППС увеличился почти в три раза - сопровождался почти таким же увеличением процента самоубийств. Подобного рода феномены заслуживают отдельного, предметного исследования.
Комплексным анализом проблем качества жизни с учетом субъективной стороны этого вопроса занимались М. Абрамс, Э. Аллардт, А. Кэмпбэлл, С. Наесс, У Роджерс, Ф. Эндрюс и др. Красной нитью в их работах проходит мысль о необходимости изучения субъективных оценок людей того жизненного уровня и условий жизни, которые имеются в обществе. При этом они обращают внимание на восприятие и осознание одинаковых условий
у выходцев из различных социальных групп, специфику удовлетворенности или неудовлетворенности жизнью, оценку ее в континууме «счастье - несчастье» и приходят к заключению, что научные подходы, оценки политических деятелей, доклады статистических служб, публикации в СМИ могут иметь мало общего с оценками реальных людей.
Так, эстетические характеристики окружения, качество жилища и его комфортность (удобство), загрязнение воздуха, транспортная доступность, уровень преступности и т.п. - можно измерить и описать довольно объективными параметрами и на этой основе выработать муниципальные, региональные или национальные программы развития. Между тем, все вышеперечисленные параметры являются отражением только некоторых аспектов общей удовлетворенности, того сложно комплекса вопросов, решение которых может сделать жизнь более привлекательной. Что же касается такой тонкой материи, как отношения между людьми, их чувства, эмоции, переживания, то ей традиционно уделяется меньше внимания.
По нашему мнению, вопрос о первичности материальной компоненты качества жизни (непосредственно измеряемое благосостояние) над духовной (потребность в любви, достижениях, свободе) остается по сей день открытым. Даже разработки научной школы Д. Белла, в которых были предложены аргументированные расчеты т.н. «системы социальных счетов», не значительно продвигают нас в этом направлении. Как известно, Д. Белл со своими коллегами и последователями обосновал необходимость последовательной разработки социальных индикаторов в нескольких сферах.
Во-первых, определение социальных издержек и «чистых доходов от нововведений» с учетом и компенсацией негативного воздействия издержек перелива, обусловленных высвобождением рабочей силы при замене ручного труда машинным [11].
Во-вторых, расчет издержек «социальных проблем (болезней)», связанных с преступностью, деградацией института семьи, снижающих и блокирующих потенциал экономиче-
ского развития.
В-третьих, исчисление объективно необходимого бюджета для решения социальных проблем: недопущения или минимизации бедности, повышения качества и доступности образования, здравоохранения, стимулирования всеобщей занятости (обеспечение не вызывающего инфляции (естественного) уровня безработицы) и.т.п.
В таком ракурсе качество жизни наполняется «экономическим содержанием» и уходит от оценочных категорий философии и этики, трудно дифференцируемых оценок психологического знания и даже примата социологических подходов: оно считается разностью социальных выгод и социальных издержек. За счет этого «система социальных счетов» ис-титуционализировалась, позволила измерить «неизмеряемые» качественные характеристики и особенности условий жизни, сопоставить полученные показатели с предшествующими и показателями других стран (регионов), диагностировать реальные проблемы в этой сфере и выработать научно-обоснованные рекомендации по развитию социальной сферы.
На волне гуманистических ценностей в 70-е гг. ХХ в. в зарубежной научной литераторе своеобразным мэйнстримом становится концепция «человеческого развития» (С. Коул, Д. Галтунг и др.). Например Я. Майлз постулировал развитие человечества в качестве процесса, включающего всю жизнь человека от рождения до смерти и отражающего гармоничность отношений личности, общества и природы. Исходя из того, что человек одновременно является и средством и целью мирового развития, он утверждал, что само развитие не должно наносить вред обществу или природе, а прогрессивные изменения в развитии производительных сил необходимо рассматривать не только в экономических категориях прибыли, рентабельности, инвестиционной привлекательности, но и качества жизни.
Подводя итого вышеизложенному, следует заключить, что в общественных науках Запада «качество жизни» представляет собой категорию, отражающую системное благополучие личности в наиболее значимых для
нее и общества сферах и описываемое такими дихотомическими понятиями как «удача-неудача», «успех-неуспех», с использованием опыта в удовлетворении потребностей и реализации интересов. Тем не менее, структура и само понятие «качество» жизни» остаются дискуссионными.
Исходя из идеологических соображений, советские исследователи длительный период игнорировали западные подходы к проблеме повышения качества жизни, считая, что она является надуманной.
С одной стороны, это было связано со справедливой критикой в адрес формируемых ценностей «общества потребителей», где мерилом счастья и жизненного успеха выступает количество заработанных денег и потребленных благ. Подобный примитивизм признавался недопустимым [12].
С другой, прямое сравнение количественных параметров потребляемых благ в странах Запада и СССР могло оказаться не в пользу последнего, поэтому зарубежные подходы априори воспринимались с враждебно-настороженных позиций. Таким образом, стремление к лучшей в материальном отношении жизни не согласовывалось с идеологическими доктринами того периода.
С третьей, в советской науке аналогом «качества жизни» считалась категория «образ жизни», которая расширяла и дополняла количественные показатели ценностно-смысловыми ориентирами строителей коммунизма.
Концепция образа жизни включала базовые параметры условий человеческого поведения, свойственного социалистическому обществу. В ее основу были положены принципы объективизма и формационного подхода. Первый выражался в том, что исследуемое понятие рассматривалось как условие бытия вне зависимости от отношения конкретного человека к управленческой деятельности. Второй - брал за основу теорию общественно-экономической формации, априори постулирующую превосходство социалистической системы, как более развитой и передовой, над капиталистической.
Образ жизни определялся как характеристика специфики жизнедеятельности чело-
века, которая предопределена влиянием соответствующей общественно-экономической формации. Это понятие включало в себя особенности труда, быта, форм проведения свободного (личного) времени, норм и правил поведения, того как удовлетворяются материальные и духовные потребности, происходит участие в жизни общества, реализуется политическая активность. Образ жизни определяется целым рядом условий, среди которых важнейшими выступают способ производства, система производственных отношений и морально-нравственных ориентиров. На этой основе выделяли образ жизни какого-либо класса, социальной группы, человека.
Как правомерно отмечал С.И. Попов в понятии «образ жизни» взаимно переплелись количественные и качественные параметры. Количественные параметры находят выражение в показателях удовлетворенности материальными благами и могут быть сведены к уровню жизни. Качественные параметры требуют более пристального внимания и заслуживают интегрального подхода. Они включает в себя характеристики социального статуса, свободы самовыражения, возможностей для развития личности, а также многогранных аспектов составляющих внутреннего мира индивида (ценности, приоритеты, моральные основы) [13].
Указанный ученый полагал, что уровень материального благополучия и этносоциальная принадлежность являются важными для человека, однако определяющей в качественных параметрах является трудовая деятельность: все, что связано с общественно-полезной активностью человека. Рассматривая структуру образа жизни, он акцентировал внимание на то, что только в сочетании и взаимоотношении его отдельных элементов появляется системная характеристика жизни отдельного индивида. При этом такие дефиниции как «жизненный стиль», «уклад жизни», «уровень благополучия (жизни)», «качество жизни» являются лишь отдельными аспектами, срезами понятия более высокого уровня, которым является «образ жизни». Подобная трактовка нам представляется расширительной и несколько тенденциозной.
В отечественной науке сложилась традиция, согласно которой количественные показатели благосостояния относят к понятию «уровень жизни», качественная сторона этого явления обычно описывается термином «образ жизни». Получается, что первое в большей степени отражает меру удовлетворенности материальных потребностей, а второе - меру удовлетворенности нематериальных потребностей людей (духовных, социальных, интеллектуальных, познавательных, религиозных и т.п.). Кроме того, считается, что оба указанных понятия не могут рассматриваться как исчерпывающие.
Несколько по-другому его оценивает А.И. Субетто. Он утверждает, что качество жизни является системой, включающей следующие компоненты: материальные, социокультурные, духовные, демографические и экологические. При этом он увязывает указанное понятие с «достоинством», которое он отчасти отождествляет с качеством организации производственных процессов, качеством труда, качеством управления, которые непосредственно сказываются на качестве потребляемых благ.
Другие исследователи добавляют к понятию «качества жизни» следующие элементы:
- реальное и субъективное ощущение здоровья, развитие системы здравоохранения;
- уровень образованности;
- условия проживания (комфортность, удаленность от места работы и отдыха);
- уровень реальной социальной обеспеченности (потенциальные возможности по получению пенсий, социальных выплат, пособий и т.п.);
- гарантии свободы, безопасности, соблюдения прав личности и бизнеса, законов;
- возможности для творчества.
- природно-климатические условия (среднегодовая температура, количество осадков, распространенность деструктивных природных явлений);
- ощущение стабильности, покоя [14];
- наличие и структура проведения свободного времени, многовариантность в его использовании;
- морально-психологический климат в об-
ществе (готовность оказать помощь, поддержать; позитивное восприятие окружающих).
Как представляется весьма конструктивным представление качества жизни как единства показателей, характеризующих степень удовлетворенности человеческих нужд и уровень осуществления собственных планов, соотнесенных с господствующими в обществе представлениями о приемлемом минимуме и с объективными возможностями по их достижению и удовлетворению. При таком подходе у нас получается определенный коридор, который задает границы «удовлетворенности».
Кроме того, следует учитывать важность мотивационной компоненты и уровня притязаний.
Системный подход требует исследовать качество жизни в континууме «потребности» - «интересы» - «качество жизни». При этом потребности в большинстве наук описываются синонимичным понятием «нужда», что правомерно лишь отчасти. Потребности -это, прежде всего, разница между тем, что есть и тем, что считается необходимым, целесообразным, допустимым. Если потребности осознаваемы, то они зачастую могут быть выражены в каких-либо благах или товарах, измерены в количественном отношении и оценены с позиций качества. При определенности всех вышеперечисленных параметров появляется возможность рассчитать не только потребительские нормы, но и бюджеты, необходимые для их удовлетворения. На подобном подходе базируется определение «уровня жизни», которое имеет конкретное количественное выражение.
Своеобразным медиатором между индивидом, стремящимся удовлетворить потребности, и его окружением, которое позволяет это сделать, являются человеческие интересы. Интерес традиционно считают формой выражения и одновременно способом реализации нужд. Они задают своеобразный вектор потребительского поведения, определяют его ценностно-смысловые ориентиры. Единство и борьба людских потребностей и интересов лежит в основе человеческой деятельности в любой сфере: социальной, политической, экономической и т.п. Соответственно, чем лучше
реализуются интересы, чем больше возможностей есть по их реализации, тем выше может быть оценено качество жизни индивида.
Как уже отмечалось, качество жизни как социально-экономическое понятие не может быть однозначно описано какой-то отдельной отраслью научного знания. Исследование качества жизни требует системного подхода и использования наработок таких наук как философия, экономика, социология, политология, психологии, физиология, медицина, экология, география, этика, эстетика. Целесообразно учитывать, что в качестве жизни находит непосредственное отражение предшествующий человеческий опыт, накопление которого происходит в течение длительного периода времени. Подробно эти проблемы
анализируются в рамках концепции «path dependency» (зависимость от предшествующего развития). Соответственно степень удовлетворенности и воспринимаемое качество жизни в абсолютно идентичных условиях может существенно отличаться у людей, выросших в разных социально-экономических условиях [15].
Отсюда качество жизни следует рассматривать как динамичную систему, включающую внешние и внутренние факторы, с одной стороны, объективно отражающие удовлетворенность в материальных благах, а с другой, связанную с субъективной оценкой удовлетворенности в материальных и духовных благах (рис. 1).
Степень субъективной удовлетворенности качеством жизни
Факторы Материальные Морально-нравственные / духовные
Внешние Стандарты потребления, принятые в обществе или считающиеся желаемыми (приемлемыми) в социальной группе Общественная мораль, ценности, нормы
Внутренние Состояние здоровья и способность организма к потреблению в определенных количествах Личностные ценности, убеждения
У
S
к
<и Я
О §
к
<u tfl ю CD
J
s к
ев
е
о <и 5
- допускают какие-либо виды объективного анализа, оценки, измерения
- практически не допускают какой-либо объективной квантификации и основываются в большей мере на субъективных оценках
Рисунок 1. - Факторы, оказывающие влияние на качество жизни
В данном аспекте духовные блага не обязательно сводить к религиозному опыту или чувственному познанию. Как известно, для достижения заветной цели человек готов отказываться от очень многого, и при этом может воспринимать качество своей жизни как весьма высокое до тех пор, пока цель не будет достигнута или будет сохраняться надежда на ее достижение. Причем индивидуальные цели могут существенно отличаться от обще-
принятых, рациональных и т.п..
Таким образом, представленный анализ позволяет заключить следующее.
1. «Качество жизни» как научная категория прошло длительный эволюционный путь от относительно простых описательных моделей до сложных, математически обоснованных систем, учитывающих не только легко исчисляемые количественные характеристики потребляемых благ, но духовные, нравственные
аспекты человеческого бытия.
2. Системная характеристика качества жизни предполагает учет и анализ следующих основных моментов.
Во-первых, оно выступает динамичным, развивающимся понятием
Во-вторых, требует учета как внешних, так и внутренних факторов;
В-третьих, указанные факторы могут объективно отражать удовлетворенность в благах, а могут быть связаны с субъективной оценкой удовлетворенности, особенно это ка-
сается нематериальных благ.
В-четвертых, качество жизни представляет собой единство показателей, характеризующих степень удовлетворенности человеческих нужд и уровень осуществления собственных планов, соотнесенных с господствующими в обществе представлениями о приемлемом минимуме и с объективными возможностями по их достижению и удовлетворению при индивидуальных уровнях мотивации и притязаний.
Список литературы:
1. Гэлбрейт Дж. Общество изобилия. - М.: Прогресс, 1968. С. 25-28.
2. Тоффлер О. Адаптивная корпорация / Новая постиндустриальная волна на Западе / под ред. В.Л. Иноземцева. - М.: Academia, 1999.
3. Печчеи А. Человеческие качества / пер.с англ. - М.: Прогресс, 1980. С. 121.
4. Капица С.П. Модель развития человечества // Вопросы экономики. - 2000. - № 12. С. 11.
5. Гарбар, Т. В. Основные направления развития инновационно-инвестиционной деятельности на предприятии / Т. В. Гарбар, А. П. Соколов // Новые технологии в учебном процессе и производстве : Материалы XIII межвузовской научно-технической конференции, Рязань, 27-30 апреля 2015 года / Под редакцией Паршина А.Н.. - Рязань: Общество с ограниченной ответственностью «Рязанский Издательско-Полиграфический Дом «ПервопечатникЪ», 2015. -С. 222-224.
6. Соколов А.П. Взаимосвязь инвестиций и инноваций в АПК. В сб.: Современная экономика: проблемы, пути решения, перспективы. сборник научных трудов Международной научно-практической конференции. 2015. С. 35-36.
7. Закомолдина В.В., Соколов А.П. Экономическая безопасность продовольственной сферы. В сб.: Институты и механизмы инновационного развития: мировой опыт и российская практика. Сборник научных статей 6-й Международной научно-практической конференции. Ответственный редактор А.А. Горохов. 2016. С. 71-75.
8. Троицкая, Н. Н. Управление рисками инвестиционного проекта / Н. Н. Троицкая // Индустриальная экономика. - 2020. - № 2. - С. 27-31.
9. Шибанова, А. А. Совершенствование государственной социальной политики России в части оплаты труда преподавателей / А. А. Шибанова // Индустриальная экономика. - 2020. -№ 2. - С. 32-36.
10. Обухова, А. С. Роль цифровых технологий в трансформации рынка страховых услуг / А. С. Обухова, Т. С. Колмыкова // Индустриальная экономика. - 2020. - № 2. - С. 37-42.
11. Кузнецов, А. А. Методологические подходы к противодействию теневым процессам в контексте обеспечения экономической безопасности / А. А. Кузнецов // Индустриальная экономика. - 2020. - № 2. - С. 43-47.
12. Кулхард, Г. Д. Система разработки, принятия и исполнения управленческих решений на промышленном предприятии / Г. Д. Кулхард, И. В. Рыжов // Экономика и предпринимательство. - 2013. - № 5(34). - С. 601-608.
13. Романцова, Т. В. Организационно-экономические и методические аспекты реализации и оценки результатов инновационно-инвестиционных проектов в сельскохозяйственном производстве на уровне региона (муниципального района) / Т. В. Романцова, И. В. Рыжов, А. Е. Кротов // Репутациология. - 2016. - № 4(42). - С. 17-25.
15. Теория управления : Учебник / Н. И. Астахова, Г. И. Москвитин, О. В. Барбашина [и др.]. - 1-е изд.. - Москва : Издательство Юрайт, 2015. - 375 с. - (Бакалавр. Академический курс). - ISBN 978-5-9916-4737-3.
References
1. Ge'lbrejt Dzh. Obshhestvo izobiliya. M.: Progress, 1968. S. 25-28.
2. Toffler O. Adaptivnaya korporaciya / Novaya postindustrial'naya volna na Zapade / pod red. V.L. Inozemceva. M.: Academia, 1999.
3. Pechchei A. Chelovecheskie kachestva / per.s angl. M.: Progress, 1980. S. 121.
4. Kapicza S.P. Model' razvitiya chelovechestva // Voprosy' ekonomiki. 2000. № 12. S. 11.
5. Garbar, T. V. Osnovny'e napravleniya razvitiya innovacionno-investicionnoj deyatel'nosti na predpriyatii / T. V. Garbar, A. P. Sokolov // Novy'e texnologii v uchebnom processe i proizvodstve : Materialy' XIII mezhvuzovskoj nauchno-texnicheskoj konferencii, Ryazan', 27-30 aprelya 2015 goda / Pod redakciej Parshina A.N.. Ryazan': Obshhestvo s ogranichennoj otvetstvennost'yu "Ryazanskij Izdatel'sko-Poligraficheskij Dom "Pervopechatnik''", 2015. S. 222-224.
6. Sokolov A.P. Vzaimosvyaz' investicij i innovacij v APK. V sb.: Sovremennaya e'konomika: problemy', puti resheniya, perspektivy'. sbornik nauchny'x trudov Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. 2015. S. 35-36.
7. Sokolov A.P. Sbalansirovannaya regional'naya finansovaya politika kak faktor e' konomicheskoj bezopasnosti territorii. V sb.: Finansovo-kreditny'j mexanizm regulirovaniya ekonomiki: ot teorii k praktike. sbornik materialov I Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii prepodavatelej vuzov, aspirantov i specialistov-praktikov. 2016. S. 259-264.
8. Zakomoldina V.V., Sokolov A.P. E'konomicheskaya bezopasnost' prodovol'stvennoj sfery'. V sb.: Instituty' i mexanizmy' innovacionnogo razvitiya: mirovoj opy't i rossijskaya praktika. Sbornik nauchny'x statej 6-j Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Otvetstvenny'j redaktor A.A. Goroxov. 2016. S. 71-75.
9. Troiczkaya, N. N. Upravlenie riskami investicionnogo proekta / N. N. Troiczkaya // Industrial'naya e'konomika. 2020. № 2. S. 27-31.
10. Shibanova, A. A. Sovershenstvovanie gosudarstvennoj social'noj politiki Rossii v chasti oplaty' truda prepodavatelej / A. A. Shibanova // Industrial'naya e'konomika. 2020. № 2. S. 32-36.
11. Obuxova, A. S. Rol' cifrovy'x texnologij v transformacii ry'nka straxovy'x uslug / A. S. Obuxova, T. S. Kolmy'kova // Industrial'naya e'konomika. 2020. № 2. S. 37-42.
12. Kuzneczov, A. A. Metodologicheskie podxody' k protivodejstviyu tenevy'm processam v kontekste obespecheniya e'konomicheskoj bezopasnosti / A. A. Kuzneczov // Industrial'naya e'konomika. 2020. № 2. S. 43-47.
13. Kulxard, G. D. Sistema razrabotki, prinyatiya i ispolneniya upravlencheskix reshenij na promy'shlennom predpriyatii / G. D. Kulxard, I. V. Ry'zhov // E'konomika i predprinimatel'stvo. 2013. № 5(34). S. 601-608.
14. Romanczova, T. V. Organizacionno-e'konomicheskie i metodicheskie aspekty' realizacii i ocenki rezul'tatov innovacionno-investicionny'x proektov v sel'skoxozyajstvennom proizvodstve na urovne regiona (municipal'nogo rajona) / T. V. Romanczova, I. V. Ry'zhov, A. E. Krotov // Reputaciologiya. 2016. № 4(42). S. 17-25.
15. Teoriya upravleniya : Uchebnik / N. I. Astaxova, G. I. Moskvitin, O. V. Barbashina [i dr.]. 1-e izd.. Moskva : Izdatel'stvo Yurajt, 2015. 375 s. (Bakalavr. Akademicheskij kurs). ISBN 978-5-99164737-3.
