CC BY
16
людям, для этого самая малость - победить свою греховность окончательно и бесповоротно, выкристаллизовать свою душу до чистоты кристаллов святой крещенской воды - и Преобразимся...
P.S. Вот и получилось, что «смысл любви» я всё-таки ищу. Диалектика.
Читайте В. Соловьёва!
О.В. КОЗЛОВА
канд. филос. наук, доцент кафедры истории и философии Ярославской государственной медицинской академии
СОВРЕМЕННОСТЬ НАСЛЕДИЯ ВЛ. СОЛОВЬЁВА
Нашему поколению предстоит заново ориентироваться в своем прошлом и настоящем, пересмотреть свое идейное наследие и сознательно отнестись к основным явлениям духовной жизни современности. В жизни каждого здравомыслящего человека есть место вере. Я в данном случае имею ввиду не религиозную, иррационально-мистическую, а вполне рациональную, разумную, ответственную. Диапазон человеческой рациональной веры широк: от жизненно-практической, повседневно-бытовой, очевидности до логико-математической аксиоматики. Философия при всей ее диалогичности, критичности и свободомыслии не отрицает и авторитета как в общевекторальном своем поступательном развитии, так тем паче и в экзистенциально-субъектном. И хотя давние оппоненты Френсис Бэкон и Рене Декарт при всей разности гносеологических подходов были удивительным образом единодушны, солидарны, в своем отвержении и крайне негативном отношении к роли авторитета в познании, следует заметить, что сомнение сомнению - рознь, сомнение без меры превращается в скептицизм, а то и в нигилизм. Тот или иной авторитет вполне может быть (и de facto многотысячекратно был) той стимулирующей, «руководящей» и направляющей интеллектуальной силой, что помогает, поддерживает и ведет по жизни становящегося философа. И вот тут я хочу признаться, что таким интеллектуальным авторитетом в моей творческой жизни стал Владимир Сергеевич Соловьёв.
Творческое наследие B.C. Соловьёва одновременно и национально, патриотично, и по своей философско-мировоз-зренческой значимости интернационально, космополитично. Поднятые Владимиром Соловьёвым проблемы в определенном смысле не новы, но попытка их решения, исполнение, безусловно, новое. Смыслово очень точно, в этой связи, отмечал С. Булгаков, что великие творения человеческого духа подобны горным вершинам: их белоснежные пики поднимаются перед нами все выше и выше, чем дальше мы от них отходим.
Теперь уже философское творчество B.C. Соловьёва является неотъемлемой принадлежностью русской культуры и русского самосознания. Благодаря многоаспектности его философского наследия, фигура Владимира Соловьёва объединяет людей с разным мировоззрением: философов и поэтов, социологов и политологов, материалистов и идеалистов.
Каждый философ находит свою дорогу к творчеству Соловьёва, выделяя определенные вопросы в его концепции, пытается найти разрешение своим мировоззренческим проблемам. В этой связи возникает вопрос, поставленный еще С. Булгаковым: возможно ли мировоззрение, стоя на почве которого, можно было бы быть и материалистом, т.е. мыслить себя в реальном единстве с природой и человеческим родом, но, вместе с тем, утверждать и самобытность человеческого духа с его запросами, с его постулатами о сверхприродном, божественном бытии, освещающем и осмысливающим собой природную жизнь? Именно об этой потребности человеческого сознания и идет речь у B.C. Соловьёва. Этот факт отмечали многие российские мыслители: С. Булгаков, В. Иванов, Е. Трубецкой, А. Блок, Н. Бердяев и другие.
С. Н. Булгаков называет Владимира Соловьёва зодчим русской культуры и пи-шет о том, что поло-жительное всеедин-ство Соловьёва есть организм живых идей. По его мнению, чтобы найти анало-гичную Соловьёву комбинацию дарова-ний в одном лице, нам придется в истории мысли отступить далеко назад, быть может, до Платона - философа, поэта и мистика.
В письмах Соловьёва, в биографических материалах выступает на первый план мистический опыт Владимира Сергеевича Соловьёва. Это и мистическое переживание природы как Мировой Души, и возникающий образ Вечной женственной Софии, это и мистический смысл молитвы. Эта мистическая сторона философии Соловьёва, называемая его современниками натурфилософским спиритуализмом, ярче всего характеризует своеобразие русской философии. И именно в этом направлении яснее всего обнаруживается ее отличие от современной западной философии.
Как справедливо заметил В. Иванов, Владимир Соловьёв был художником внутренних форм христианского сознания. На первый план здесь выходит непревзойденная гармония созданного Соловьёвым миросозерцания. Соразмерность, законченность философского мировоззрения Соловьёва пугала и даже отталкивала некоторых мыслителей XIX - XX вв. В этом плане В. Иванов отмечал, что наша почти еще детская мысль смущенно отшатнулась от этого многообразно оформленного и расчлененного единства, столь сложно координированного при всей своей кристаллической ясности, столь разносторонне уравновешенного, столь космически устроенного.
Соловьёв - реалист, ничего не выдумывающий, и вместе с тем символист, изучающий мир при помощи божественной символики. Таким запомнился великий мыслитель современникам. Но значительнее и святее всех его других дел было то самоопределение нашей национальной души, которое говорило его устами, - так определил значение фигуры Соловьёва для русской культуры В. Иванов. Именно через Владимира Соловьёва, как утверждал В. Иванов, русский народ логически осознал свое призвание.
Владимир Соловьёв неизмеримо превосходил современников захватывающей широтой своего кругозора. Ему, по мнению Е. Трубецкого, житейская проза казалась бесцветной и
скучной именно потому, что он слишком высоко над ней поднимался. Трудно передать, как интенсивно мы наслаждались блестящей игрой этого многогранного ума. Между самым серьезным, возвышенным разговором и балагурством для него не существовало той житейской середины, на которой всего чаще останавливается беседа людей обыкновенных, писал Е. Трубецкой.
Среди разнообразных качеств личности B.C. Соловьёва совершенно отсутствовали качества заурядные и средние. Беспомощность философа в житейских вопросах была неразрывно связана с его другой силой. Не удивительно, что вся философия Владимира Соловьёва представлялась большинству его современников сплошным чудачеством, отмечал Е. Трубецкой. В. Соловьёв обладал в необычайной степени духом противоречия. Эта черта, присущая многим сильным умам, особенно понятна в Соловьёве. Поэтому, по верному замечанию Е. Трубецкого, та доступная внешним чувствам действительность, которая для обыкновенного человека носит в себе печать подлинного и истинного, в глазах Соловьёва представлялась не более, как опрокинутым отражением мира невидимого, истинно сущего.
Владимиру Сергеевичу Соловьёву был присущ широкий универсализм, в котором Ф.М. Достоевский усматривал особенность русского гения. Именно благодаря этому свойству, В. Соловьёв, по мнению Е. Трубецкого, был беспощадным обличителем любой односторонности и тонким критиком. В его уме и в его сердце было слишком много струн, чтобы какая-либо односторонняя привязанность или одностороннее чувство могли завладеть ими окончательно. Его подвижный, разносторонний ум нуждался в свободе передвижения.
Но если мы спросим, в чем отличие B.C. Соловьёва от всех других философов, в чем специфика всего им созданного, всего им замысленного, мы должны указать, говоря словами H.A. Бердяева, что это откровение ему вечной женственности Божественной Софии. Тот же Николай Бердяев в книге «Философия свободы» сетует на то, что философия перестала быть объяснением в любви, утеряла Эроса, превратилась в спор о словах. Как бы продолжая эту мысль, В. Эрн указывает, что Соловьёв и есть тот почти единственный философ второй половины XIX в., во всяком случае самый значительный и великий, фи-
лософия которого есть явное или скрытое, но постоянное объяснение в любви.
Можно быть неудовлетворенным формой гносеологической мысли B.C. Соловьёва, можно негодовать на неотделанность и незавершенность того пути к вершинам своих созерцаний, который проделывал Владимир Соловьёв как чернорабочий философского метода, но нельзя отнять изумительной цельности, нельзя не преклоняться перед редким величием его мысли, его философского замысла. И прав был В. Эрн, когда говорил, что вместо торной дороги, диалектически вымощенной и укатанной тяжестью школьной логики, Соловьёв к высотам своих прозрений оставил только тропинку, местами преходящую в полное бездорожье, в котором только изредка мелькают зарубки, - все-таки тем, кто понимает философию как непременное творчество, Соловьёв дает массу указаний и оплодотворяет намеками величайшей ценности. В этом непреходящее значение его гносеологии.
В этой связи особенно актуально для современного поколения звучат слова B.C. Соловьёва, которые по праву можно считать завещанием, оставленным русским философом для всех интересующихся философией: «Так вот, если кто из вас хочет посвятить себя философии, пусть он служит ей смело и с достоинством, не пугаясь ни туманов метафизики, ни даже бездны мистицизма; пусть он не стыдится своего свободного служения и не умаляет его, пусть он знает, что, занимаясь философией, он занимается
делом хорошим, делом великим и для всего мира полезным».
* * *
Семинар в переводе с латинского означает «рассадник». Трудно себе представить деятельность более прогрессивную, более значимую, социально более высокую, нежели быть таковым «рассадником» знаний, нравственности и красоты, быть таковым «сеятелем» разумного, доброго, вечного. Вне всякого сомнения, данный постоянно действующий семинар по творчеству B.C. Соловьёва не просто празднует свой юбилей, не просто принимает чествование, не просто претендует на эту роль, но вот уже на протяжение последних десяти лет ее заслуженно и исполняет.
Творчество B.C. Соловьёва как нельзя кстати и как нельзя гармонично вписывается и укладывается в эту избранную просве-
тительскую и подвижническую миссию. B.C. Соловьёв исходит из посылки, что естественнонаучный эмпиризм, философский рационализм и религия суть «отвлеченные начала»: эмпиризм -потому что лишен духовности и есть «материальное начало нравственности», рационализм - потому что игнорирует материальную сторону бытия, религия - потому что мыслит божество вне его отношения к человеку и природе. Задача философии - осуществить синтез этих трех начал. Это, согласно Владимиру Соловьёву, и означает познать всю действительность, т.е. в ее максимально обобщенном единстве и в ее максимально конкретном множестве. И то, и другое - сущее - неделимо и должно быть понято как всеединое, «положительное всеединство», или всеединство Добра, Истины и Красоты. Это познание - космогонический процесс, смысл которого открывается в признании его изначальной целесообразности как совершенствования материального мира. В этом векторе совершенствования человечеству отводится наиважнейшая роль. Человек наделен самосознанием, он верховное звено эволюции природы и способен осознавать высшую цель космогонического процесса, а, следовательно, и продолжить дело творения, осуществляя в своей жизни предопределенную целесообразность бытия. Идея совершенства в природе и человечестве, в космогоническом процессе и мировой истории, утверждение величайшего значения деятельности и жизни человека, который стремится к совершенству потому, что должен воплотить в человечестве идею Добра и Истины, который должен быть духовным и нравственным, чтобы восстановить мир в его достойном бытии, -все это и есть то главное, что определяет философию B.C. Соловьёва как одно из великих достижений мировой мысли.
Соловьёвский семинар как нельзя точно и глубоко пытается расширить философскую «палитру» основных тенденций мировой философской мысли. Именно показать включенность наследия B.C. Соловьёва в традиции отечественной и зарубежной философской мысли является основной задачей семинара, и этот факт безусловно значим для современного этапа развития философской науки.
Наука доказывает органичное единство природы и рассматривает ее как единство развивающееся. Но понять сущность этого единства до конца - в этом уверен Владимир Соловьёв - наука не
может: она рассматривает природу аналитически и потому в состоянии объяснить лишь ее механизм. Она не в состоянии охватить природу как органическое целое, потому что единство природы - это единство всеобщей «одушевленной жизни», которая есть во всякой природе, различаясь только по степеням и формам. B.C. Соловьёв был христианским мыслителем, и для него верить в природу - значит, признавать в ней сокровенную светлость и красоту, которые делают ее Телом Божиим. Истинный гуманизм есть вера в Богочеловека, и истинный материализм есть вера в Богома-терию. В Христе человеческое и божественное начала имеют свое высшее воплощение, и, следовательно, достижение цели космического и исторического процесса - восстановление изначального всеединства - возможно только на почве христианства. Именно через Христа человечество приобщается, единится с Софийным началом мира.
Человек, брошенный в пучину научно-технического прогресса в XXI веке как никогда ранее нуждается в ориентирах, в движетелях развития духовности и совершенствования своего внутреннего интеллектуального мира. Соловьёвский семинар со всей ответственностью, с присущей этому форуму ученых тщательностью проработки мировоззренческих проблем современного мира, безусловно, не только заявляет, но и на протяжении уже десяти лет выполняет эту функцию - функцию наставника духовного роста и интеллектуального совершенствования человека.
Однако, нельзя не обратить внимание на то, что все философское построение Владимира Соловьёва похоже на грандиозную мифологему. Он, безусловно, верил в действительность нарисованного им космогонического процесса, но эта вера не была догматической. B.C. Соловьёв был убежден, что мечта человечества о воплощении Добра и Истины в мире испокон века выражалась в разнообразных, самобытных, но в целом единых формах религиозного мышления. И это Владимир Соловьёв доказывает всей сутью своего философского учения, в котором слились рациональные, религиозные и поэтические идеи.
И именно идеи синтеза естественного и сверхестественно-го, рационального и иррационального, пропагандируемые Со-ловьёвским семинаром, помогут современному обществу избежать многих духовных кризисов и метаний, которые характерны
для современной эпохи. Признавая величие и самоценность процесса совершенствования, следует заметить, что нет предела изыску и нет предела совершенству. И это надлежит воспринимать как образец и брать «на вооружение» как руководство к действию.
Наш «юбиляр», наш чествуемый сегодня Соловьёвский семинар, несет в себе «прометеев огонь» разума, освещая им глубинные основы мироздания, экзистенциальные «пласты» нашего бытия и высвечивая перспективы «зарничных» горизонтов. Нельзя не отметить высокий интеллектуальный уровень семинара. Масштаб целей и задач обусловил и масштаб исследовательских подходов: дискуссии охватывают всех участников заседаний семинара, расширяя сферу и спектр научного поиска. Исследовательский дискурс пронизывает, по сути, все области традиционного философствования. Нельзя также не отметить неоспоримый вклад семинара в дело гуманизации общественной жизни и гуманитаризации высшей школы Российской Федерации, а также в дело организации и совершенствования культурно-воспитательной работы среди студентов.
В заключении хотелось бы особо выделить личные заслуги М.В. Максимова как непосредственного организатора и «локомотива» работы Соловьёвского семинара, как основного «генератора» идей и систематизатора творческого наследия B.C. Соловьёва.
Успехов нам и удачи, уважаемые коллеги, в этом непростом, но в высшей мере нужном деле просвещения и пропаганды идей Добра, Истины и Красоты, а нашему семинару как можно дольше оставаться «рассадником» разумного, доброго, вечного. Да и потом, мы же помним, что нет предела поиску и нет предела совершенству.
Н.М. АВЕРИН
канд. филос. наук, профессор кафедры философии Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина
В.СОЛОВЬЁВ - ФИЛОСОФ XXI СТОЛЕТИЯ
Мой интерес к личности и философскому творчеству В.С.Соловьёва сформировался на исходе 80-х годов, когда широкая научная и в целом гуманитарно ориентированная общественность открыла для себя наследие русской идеалистической
