CC BY
152
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2011. № 1
ФИЛОСОФИЯ НАУКИ
С.А. Лебедев*
СОВРЕМЕННАЯ НАУКА: СОЦИАЛЬНОСТЬ
И ИННОВАЦИОННОСТЬ
В статье обосновывается социальный и инновационный характер современной науки в целом и процесса научного познания в частности.
Ключевые слова: наука, научное познание, субъект научного познания, социальная детерминация научного познания, инновационная составляющая науки, государственное и экономическое регулирование научной деятельности.
S.A. L e b e d e v. Modern science: social character and innovation character
In this article there is the substantiation of social and innovation character of modern science in general and scientific cognition process in particular.
Key words: science, scientific cognition, subject of scientific cognition, social determination of scientific cognition, innovation component of scientific activity, state and economic regulation of scientific activity.
Современная мировая наука представляет собой сложноорга-низованную профессиональную деятельность миллионов исследователей (во всем мире насчитывается около 10 млн ученых, из них около 350 тыс. живут и работают в России). Она имеет два принципиальных отличия от классической науки — науки XVII—XIX вв. Первой особенностью современной науки по сравнению с наукой прошлого является перенесение главного акцента научной деятельности с процесса получения и обоснования научного знания на его практическое применение в сфере экономики для производства новых товаров и удовлетворения самых разнообразных и постоянно растущих потребностей людей. Второй отличительной особенностью современной науки является ярко выраженный социальный и коллективный характер научной деятельности, когда ее главным и подлинным субъектом становится уже не отдельный ученый, а профессиональные научные коллективы и организации разной мощности и направленности — от небольшой лаборатории или исследовательской группы до более крупных научных единиц (институтов, университетов, академий, технопарков и т.д.), встроенных, в свою очередь, в мощную и разветвленную сеть нацио-
* Лебедев Сергей Александрович — доктор философских наук, профессор кафедры философии ИППК МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: (495) 939-34-43; e-mail: saleb@rambler.ru
нальной и международной науки. Социальный характер субъекта научного познания четко обозначился уже в конце XIX — начале XX в. — времени формирования так называемой «большой науки» (термин известного науковеда Д. Прайса), которая пришла на смену прежней, так называемой «малой науке». В период существования малой науки общее число ученых во всем мире не превышало нескольких десятков тысяч по всем отраслям науки. Необходимо констатировать при этом, что философы и методологи науки в своем большинстве явно «прозевали» и недооценили это радикальное изменение структуры реального субъекта научного познания. Вплоть до сегодняшнего дня в качестве субъекта научного познания они все еще часто рассматривают либо отдельного реального ученого («гносеологического робинзона»), либо, вслед за И. Кантом, ученого вообще — трансцендентального субъекта. Реальным же субъектом современной науки является научный коллектив или научная организация, которые представляют собой социальные системы, функционирующие по соответствующим законам такого рода систем. Субъект-объектные познавательные отношения в этих системах существенным образом опосредованы и детерминированы различного рода социальными, коммуникационными, экономическими и организационными требованиями и ограничениями. Деятельность отдельных ученых в рамках научных коллективов и организаций как реальных субъектов подчинена законам разделения труда в рамках функционирования такого субъекта. Она существенно диверсифицирована, специализирована и организована по принципу взаимодополнения в рамках функционирования целостного субъекта науки (экспериментаторы, теоретики, создатели полезных моделей и опытно-конструкторских разработок, инженеры, математики-прикладники, экономисты, менеджеры, руководители научных программ и т.д.). Любой научный коллектив, решающий определенный класс проблем и задач, всегда действует как единое целое, как единый субъект. Одним из следствий социального характера субъекта научного познания является то, что субъект-субъектные отношения между членами профессионального научного сообщества имеют не меньшее значение для осуществления эффективной научной деятельности (и, в частности, для адекватного понимания таких ее центральных элементов, как процесс открытия, обоснования и оценки результатов познавательной деятельности), чем субъект-объектные отношения между ученым и познаваемой им объективной реальностью.
Оказалось, что адекватное понимание процесса научного познания невозможно без учета социальной, коммуникационной, психологической и прагматической его составляющих. Соответственно традиционные исследования процесса научного познания
в рамках эпистемологии и методологии науки должны быть существенно раздвинуты и дополнены социологическими, историческими, психологическими, герменевтическими и праксиологическими исследованиями научного познания. Стали необходимы более многомерные модели процесса научного познания, чем те, которые разрабатывались представителями классической эпистемологии в русле как эмпиризма, так и рационализма. О ярко выраженном социальном характере современного научного познания свидетельствует не только его социальная организация, но и такие проявления социальности научного познания, как соперничество в любой из наук ее различных научно-исследовательских программ, теорий, научных школ, идущая между ними непрерывная борьба за приоритеты, научное лидерство, профессиональное и общественное признание, финансирование, инвестиционную привлекательность и т.д.
Современная научно-познавательная деятельность регулируется не только идеалами и нормами научного исследования, «освящаемыми» в той или иной философской концепции в качестве наиболее имманентных и эффективных для науки способов достижения объективной истины (на самом деле представляющих собой лишь множество методологических конвенций). Современная научная деятельность, в том числе и познавательная, регулируется также множеством правовых норм (в частности, законодательством в сфере интеллектуальной собственности) и этическим кодексом науки («этосом науки», о котором когда-то впервые четко заявили М. Вебер и Р. Мертон). В последние десятилетия роль этического регулятора научных исследований в мировой науке резко возросла в силу огромных и часто до конца не предсказуемых и опасных последствий проведения определенного вида научных исследований и особенно их последующего внедрения как в гражданские, так и особенно в военные технологии (ядерные и лазерные исследования в физике, целый ряд химических и биологических разработок, биомедицина, генетика человека, исследования деятельности головного мозга и психики людей, компьютерные технологии и др.). В качестве необходимых превентивных мер по снижению опасностей для человека и человечества от проведения такого рода научных исследований в развитых странах было создано большое количество этических и экологических комитетов по науке, которые сегодня успешно функционируют. Всем этим комитетам, являющимся общественными по своему статусу, тем не менее законодательно предоставлено право вето на проведение и финансирование научных проектов, если его организаторы не смогут убедить (а это вменено им в обязанность) членов соответствующего комитета в безопасности и гуманности планируемых ими исследова-
ний. Это отношение современного общества к науке может быть хорошо выражено словами известной поговорки: «Доверяй, но проверяй», фактически означающее отказ от априорного и автоматического отождествления любого научного исследования с благом. Это одновременно означает признание современным обществом того обстоятельства, что во вред человеку может быть использовано не только применение научных знаний, но и само научное исследование.
Необходимо отметить, что социальные оценки научных открытий и теорий, особенно тех, которые оказывали фундаментальное мировоззренческое влияние на общество, имели место всегда, на протяжении всей истории науки. Примеров тому великое множество: это и неприятие атомистических идей Демокрита в Древней Греции, равно как и дедуктивно построенной геометрии Эвклида на Востоке; почти единодушное признание истинности геоцентрической системы Птолемея в античную и средневековую эпохи и, напротив, почти столь же единодушное вынесение вердикта о ее ложности и признание в качестве истинной гелиоцентрической системы мира Коперника; принятие в качестве истинных идей атомизма в науке и обществе в конце XIX в. и в XX в.; ожесточенные дискуссии вокруг истинности теории эволюции Дарвина с момента ее возникновения и вплоть до настоящего времени; не менее ожесточенные впоследствии споры вокруг истинности теории относительности (особенно общей) и квантовой механики (особенно в интерпретации, которую дали ей ее создатели Н. Бор и В. Гейзенберг); сегодня это дискуссии вокруг истинности теории Большого Взрыва в космологии, универсальности синергетики, значимости идей торсионной физики и т.д. Еще более рельефно социальная природа научного познания, выражающаяся в полярных оценках истинности и значимости различных теорий, имеет место в социальных и гуманитарных науках. Однако материал истории науки с полным основанием позволяет утверждать идею о социальной природе не только социально-гуманитарных, но также естественных и даже математических наук.
Необходимо подчеркнуть, что все сказанное выше о социальном характере научного познания отнюдь не умаляет огромной роли и значения методологической составляющей научного познания. Конечно, и в современной науке значительная часть научной познавательной деятельности осуществляется по стандартным методикам, доказавшим свою эффективность в прошлом. Вместе с тем все большее значение в современной науке приобретает творчество, смелое комбинирование традиционных методов науки с изобретением новых для решения все более сложных и, как правило, междисциплинарных и комплексных проблем.
В силу социальной структуры субъекта научного познания все большее значение при принятии научным сообществом правильных и обоснованных решений и уменьшения риска принятия неверных решений играют два начала, два главных ресурса развития науки — научный консенсус среди членов дисциплинарного научного сообщества и постоянно имеющая место в среде ученых внутренняя критика существующих научных гипотез, теорий и программ. Это связано с тем, что, как убедительно свидетельствует реальная история науки, ни одна из общепринятых когда-то научных теорий, претендовавших в свое время на статус абсолютной и объективной научной истины, не выдерживает последующей проверки временем на сохранение этого статуса. В своей теории фальсификации К. Поппер убедительно показывает, что это неизбежная черта научного способа познания действительности, вытекающая из его природы, что так было не только в прошлом, но так всегда будет со всеми научными теориями в настоящем и в будущем. На мой взгляд, в этом вопросе Поппер несомненно прав, ибо это констатация неоспоримого исторического опыта развития науки. В чем главная причина такого положения дел? На мой взгляд, она коренится в консенсуальном характере научной истины, который является неизбежным и естественным результатом и следствием не просто социального, а именно коллективного аспекта процесса научного познания. А любой научный консенсус по самой своей природе всегда неразрывно связан с определенным и исторически вполне конкретным множеством ученых, выступающих не только создателями определенного консенсуса, но и его носителями. Естественно, что со временем, рано или поздно любой консенсус исчерпывает первоначальный ресурс своей волевой поддержки просто в силу смены поколений ученых и лидеров науки (М. Планк). Необходимо при этом подчеркнуть, что профессиональное научное сообщество как реальный субъект научного познания представляет собой не некое тождественное себе статичное образование, а являет собой ярко выраженный пример весьма динамичной статистической системы, каждый элемент которой (отдельный ученый) обладает известной степенью самостоятельности и когнитивной свободы в принятии тех или иных научных решений, в отстаивании определенной научной позиции. Вместе с тем необходимо отметить, что научное дисциплинарное сообщество — это целостная и весьма сложно организованная система, в которой имеются разные уровни и блоки, ведущие и ведомые элементы. Одним из следствий такой структурированности является то, что главное слово при выработке научного консенсуса и принятии когнитивных решений в той или иной области науки принадлежит ее лидерам, наиболее авторитетным и признанным специалистам в данной
области. Особенно это касается стратегических решений, связанных с пониманием предмета, методов и основных направлений развития той или иной науки. Как убедительно свидетельствует история науки и анализ ее современного состояния, значение и роль экспертных оценок в ее развитии не только не уменьшается со временем, но, напротив, постоянно возрастает среди других факторов динамики науки и научного знания.
Современная наука стала не только социально структурированным и социально регулируемым видом познания, но и экономически управляемой областью инновационной деятельности. Эта деятельность имеет своей главной и непосредственной задачей производство новых потребительных стоимостей, новых товаров и услуг самого разного вида (от космических кораблей и новых лекарств до бытовой техники и средств косметики). Инновация — это преимущественно экономическая категория, обозначающая отнюдь не всякое новшество (например, новые идеи или новые обычаи и т.д.), а только такое новое, которое представляет собой новый товар или услугу, которые могут или должны быть востребованы и впоследствии употреблены. Естественно, что так понимаемые инновация и инновационная деятельность могут быть и являются объектами экономического регулирования и управления. Особенность современной науки заключается в том, что в развитых странах она не просто ориентирована на инновационную экономику, а жестко встроена в нее в качестве одного из важнейших звеньев. Так было не всегда. До конца XIX в. наука и экономика развивались относительно независимо друг от друга, хотя и были взаимосвязаны между собой. Затем отношение между наукой и экономикой резко изменилось. Первым шагом в этом направлении было создание в 80-х гг. XIX в. в Германии, а позже в США промышленного сектора науки, в частности, исследовательских лабораторий в составе химических и электротехнических предприятий. С этого времени наука превратилась в неотъемлемую часть бизнеса. В XX в. преимущества альянса науки и экономики были осознаны во всех ведущих странах мира. Особую роль в ускорении этого процесса сыграли две мировые войны, использование воюющими странами науки для создания инноваций в военной сфере и получения соответствующих преимуществ перед противником (в области количества и качества оружия и средств ведения войны). Однако параллельно этому шло такое же усиление взаимосвязи науки с гражданским сектором экономики и все большее подчинение науки целям инновационного развития общества, производства все новых товаров и услуг гражданского назначения.
Инновационная ориентация современной науки не могла не получить отражения в изменении ее структуры и соотношении
различных видов научной деятельности. Если взять общий объем всех видов научной деятельности за 100%, то распределение ее различных видов в структуре науки наиболее развитых в экономическом отношении стран будет выглядеть следующим образом: 1) фундаментальные научные исследования, их основной задачей является познание новых свойств, отношений и законов различного рода объектов (т.е. они представляют собой то, что раньше полностью отождествлялось со словом «наука»); они составляют только 8—10% от всего объема современных научных исследований; 2) прикладные научные исследования занимают в структуре современной науки примерно 30—35% всего объема научных исследований; главная задача этого вида исследований — создание полезных моделей по применению имеющихся научных знаний (как старых, так и новейших); 3) опытно-конструкторские разработки занимают в структуре современных научных исследований самое большое место — около 55—60% всего объема научных исследований; их главная цель — создание, испытание и последующая передача в массовое промышленное производство материальных образцов (прототипов) новых товаров и услуг, т.е. создание собственно инноваций в экономическом смысле этого слова. Вся структурная цепочка современной инновационной науки является чрезвычайно динамичной системой с прямыми и обратными связями между ее звеньями, в отношениях между ними отсутствует какая-либо жесткая иерархия или последовательность. Главное требование состоит лишь в том, чтобы вся цепочка функционировала эффективно как целое.
Современная наука во всех развитых странах стала важнейшим инструментом их экономической, социальной и военной политики. Подчинив себя интересам развития экономики, став одним из ее ведущих звеньев, современная наука потеряла свою былую независимость от бизнеса и государства, но вместе с тем она получила от них мощную финансовую и материальную поддержку, без чего развитие современных научных исследований во всех областях науки в принципе невозможно в силу их все возрастающей дороговизны. Особенно это относится ко всем техническим и естественным наукам с их огромными затратами на материалы, оборудование, современную приборную базу, информационное обеспечение, подготовку высококвалифицированных кадров исследователей и т.д. Доля расходов на науку во всех развитых странах достигает 2—3% от их ВВП. В абсолютных величинах это десятки и сотни миллиардов долларов ежегодно. Так, ежегодные совокупные траты на науку в США составляют в последнее десятилетие около 250 млрд долл. К сожалению, в современной России аналогичная сумма расходов на науку на порядок меньше и составляет в год примерно около
20 млрд долл. А еще шесть лет назад эта сумма составляла только 4 млрд долл., не говоря уже о нищенском финансировании российской науки в «лихие 90-е», когда совокупные траты на науку в России не превышали 1 млрд долл. со всеми вытекающими отсюда фатальными последствиями для ее будущего (т.е. гарантированное отставание от мировой науки на многие десятилетия вперед). Необходимо отметить, что доля финансирования науки со стороны частного бизнеса и государства в большинстве развитых стран находится в соотношении 60% (частный бизнес) к 40% (федеральный бюджет). При этом фундаментальные исследования во всех развитых странах (кроме Японии) финансируются на 90% государством (т.е. из федерального бюджета) и только на 10% — частным бизнесом. В Японии финансирование науки в соответствии с Конституцией возложено исключительно на частный бизнес. Финансирование фундаментальных исследований государством создает прочные гарантии развития национальной науки при любых обстоятельствах и законодательно закрепляется в соответствующих доктринах государственной научно-технической политики развитых стран. В то же время финансирование прикладной национальной науки осуществляется в пропорции примерно 50 на 50 между государством и бизнесом (на долю государства приходится основное финансирование прикладных исследований в сфере национальной безопасности, развития национальной инфраструктуры, экологии и медицины). В сфере же опытно-конструкторских разработок (ОКР) основное финансирование в развитых странах (около70%) осуществляет частный бизнес. И понятно почему. Оборот капитала при вложении в ОКР завершает свой цикл за год-полтора, тогда как получение прибыли от вложений в прикладные исследования занимает срок от 2 до 5 лет (что частный капитал еще «стерпит» под напором неизбежной инфляции). От вложения же средств в фундаментальные исследования возврат капитала и получение прибыли происходит в течение 5—12 лет. Такое рискованное вложение капитала под силу только государству, но оно вынуждено идти на это, ибо только в этом случае сможет выполнить свою главную задачу — обеспечить стратегические интересы всех своих граждан и одновременно налогоплательщиков: безопасность, благополучие и социальный прогресс.
Обеспечение инновационного характера развития современного российского общества и государства является сегодня ключевой проблемой, от решения которой зависит будущее России. Очевидно, что перевод нынешней российской экономики (преимущественно сырьевой) в качественно иное ее состояние — инновационную экономику невозможен без соблюдения двух условий: 1) создания правового режима прямой заинтересованности российского биз-
неса, которому принадлежит сегодня около 70% всей собственности в стране, становления и развития инновационной экономики и 2) инкорпорации российской науки в систему инновационной экономики в качестве ее необходимого и важнейшего звена с соответствующим мощным ее финансированием (хотя бы для преодоления сильного отставания от мировой науки, в котором она находится в настоящее время в результате непрерывного «падения» по всем основным показателям в течение последних 20 лет). Для реализации первого условия, видимо, не обойтись без властной и твердой руки российского государства, ибо с чисто экономической точки зрения сырьевая экономика (основанная на добыче и продаже за границу полезных ископаемых из природных кладовых России) способна дать и дает гораздо большую норму прибыли, чем вложение средств в создание наукоемких предприятий и получение прибыли от последующей реализации произведенной ими продукции. Известно, что Рокфеллер, Форд и другие западные предприниматели мечтали и мечтают о получении прибыли от своих инновационных предприятий в размере 4—5%, тогда как добыча и продажа сырья дает гарантированно от 20 до 30 % прибыли от вложенных средств. Очевидно, что наших сырьевых олигархов, как, впрочем, и других крупных бизнесменов, будет очень трудно увлечь идеей получения цивилизованной нормы прибыли в 4—5%, ибо, во-первых, у нас только годовая инфляция колеблется в пределах 10—11%, а во-вторых, по признанию наших высших руководителей, в современной России на всех уровнях государственной власти сильно развита коррупция и взяточничество, главные счета которых выплачивают, между прочим, в основном все те же крупные, да и мелкие бизнесмены. Поэтому создание инновационной экономики в России невозможно без серьезных изменений ее политической системы и системы духовно-нравственных ориентиров современного российского общества. О мощном падении за последние 20 лет конкуретоспособности российской науки по сравнению с наукой развитых стран красноречиво свидетельствуют соответствующие библиометрические данные, полученные с помощью статистического анализа ее состояния независимыми экспертами мирового уровня (Институт научной информации Ю. Гарфилда и др.). Сегодня отечественная наука занимает только девятое место в мире по общему количеству ежегодных научных публикаций и 8—9-е место по их качеству по сравнению с ведущими научными державами [В.А. Маркусова, А.В. Соколов, А.Н. Либкинд, В.А. Минин, 2006, № 4]. В конце 80-х гг. ХХ в. российская (советская) наука занимала по обоим этим показателям твердое второе место, уступая только науке США. Очевидно, что без прямой помощи российской науке со стороны государства и без «железной» 44
воли ее высших руководителей (такова уж специфика российского менталитета) здесь не обойтись. Без этого развернуть современный российский бизнес (основной источник финансирования науки во всех развитых странах) в сторону науки вряд ли удастся (нашим олигархам и без науки живется хорошо, и они не чувствуют в ней особой необходимости для успешного осуществления своего бизнеса). Вместе с тем и от российской науки требуется пройти свою часть пути для ее успешной инкорпорации в систему инновационной экономики. Она, в свою очередь, также нуждается в резком развороте в сторону бизнеса и его интересов и более инициативно должна предлагать и продвигать свои идеи и научные разработки на рынок, научиться торговать своей продукцией с выгодой для себя. По-другому в обществе с рыночной экономикой успешно существовать невозможно. В этом отношении давно назрела реформа российской науки. К сожалению, дальше разговоров дело здесь до сих пор существенно не продвинулось. Исключение — решение Правительства РФ о создании инновационного центра «Сколково». Но это, на наш взгляд, только первый, хотя и пара-дигмальный пример формирования эффективного союза между современной отечественной наукой и бизнесом. За ним должна последовать серия аналогичных шагов на территории всей страны, иначе создание как инновационной экономики, так и инновационной науки в России не состоится. Таким образом, и социальный характер современной науки, и ее инновационность не только не противоречат друг другу, а, напротив, взаимодополняют и находятся во внутренней взаимосвязи между собой, отвечая духу и экономическим реалиям современной цивилизации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Маркусова В.А., Соколов А.В., Либкинд А.Н., Минин В.А. Вклад отечественной литературы в мировую: результаты анализа баз данных РФФИ «Института научной информации» (США) // Вестн. РФФИ. 2006. № 4 (48).
