Структура науки Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2010. № 3

Сердечно поздравляем Сергея Александровича Лебедева, доктора философских наук, профессора, члена редколлегии и автора нашего журнала, с 70-летием со дня рождения.

Желаем ему крепкого здоровья и больших творческих успехов в деле развития истории, философии и методологии науки, в преподавательской деятельности и воспитании молодых ученых.

Редколлегия журнала «Вестник Московского университета.

Серия 7. Философия»

С.А. Лебедев*

СТРУКТУРА НАУКИ

Цель статьи — описать общую структуру науки; охарактеризовать ее основные измерения: знаниевое, деятельностное, институциональное, социокультурное, инновационное, антропологическое; показать сложный и гетерогенный характер структуры реальной науки, ее несводимость только к системе научного знания, а современной философии науки — лишь к эпистемологии, к проблемам теории научного познания.

Ключевые слова: наука, научное знание, наука как социальный институт, наука как подсистема культуры, инновационная система, аксиология науки, антропологическое измерение науки.

S.A. Lebedev. The philosophical dimensions of science

The article aims at the discussion of the main philosophical dimensions of science: science as aspecific knowledge system, science as a specific social institute, science as a specific part of culture, science as a foundation of innovation system, science as an anthropological dimension of science.

Key words: science, scientific knowledge, science as a social institute, science as a subsystem of culture, as an innovation system, as a scientific axiology, as an anthropological dimension of science.

Выработка адекватных представлений о сущности науки, ее структуре и закономерностях развития — одна из главных задач современной философии науки. Необходимым условием выработки таких представлений является анализ структуры реальной науки во всей ее сложности и полноте.

* Лебедев Сергей Александрович — доктор философских наук, профессор кафедры философии Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: 8-495-9393443; e-mail: saleb@rambler.ru

Понятие науки. В своем исходном пункте реальная наука может быть определена как когнитивно-социальная деятельность, имеющая своей главной целью получение нового научного знания. В этом определении имеется три ключевых слова: «когнитивно-социальная», «новое» и «научное знание». Рассмотрим их содержание. Понятие «когнитивно-социальная» означает подчеркивание того принципиального обстоятельства, что наука — это не просто познавательная деятельность, а деятельность при этом еще и социальная. Это подразумевает следующее: а) подлинным субъектом научного познания является не индивидуальный субъект (при этом в данном случае неважно — эмпирический он или трансцендентальный), а именно коллективный субъект (научное сообщество); б) сам процесс научного познания имеет ярко выраженный социальный характер; в) его результат — научное знание — также всегда несет на себе (в той или иной степени) определенные черты социальности (по происхождению, содержанию, способам удостоверения и т.д.). Другое существенное словосочетание в определении понятия «наука» — «научное знание». В силу этого приведенное выше определение иногда считают логически некорректным, усматривая наличие в нем логического круга (определение «науки» через «научное знание»). Однако это не совсем так. В данном определении логический круг может появиться, но лишь в том случае, если «научное знание» будет впоследствии определено с помощью понятия «наука». Но это делать совсем не обязательно. Например, понятие «научное знание» можно определить так: научное знание — это знание, которое удовлетворяет следующим необходимым условиям: 1) это объектный тип знания (любое научное знание всегда утверждает нечто об объектах); 2) оно выражено в языке (дискурсивно); 3) оно однозначно (по значению и смыслу всех входящих в него терминов); 4) оно обосновано (логически и/или эмпирически); 5) оно проверяемо (аналитически и/или с помощью опытных данных); 6) оно общезначимо (одинаково понимаемо членами профессионального научного сообщества). Соблюдение всех этих условий является достаточным критерием демаркации (различения, отделения) научного знания от всех других видов знания — обыденного, мифологического, религиозного, художественного, практического и др. Очевидно, что предложенный критерий имеет конструктивно-конвенциональный характер, так как предполагает для своего принятия определенное согласие в понимании терминов «объектный», «дискурсивный», «однозначный», «обоснованный», «проверяемый», «общезначимый», с помощью которых была дана трактовка понятия «научное знание». Однако и все другие (как существующие, так и возможные) критерии научного знания также всегда будут иметь конструктивно-

творческий, конвенциональный и социальный характер. Это обусловлено, с одной стороны, неаприорным происхождением любого рода критериев, а с другой — стремлением науки к общезначимости.

Наконец, слово «новое» (знание) в приведенном выше определении науки также является необходимым и существенным. Дело в том, что главная цель науки — это производство именно нового научного знания, а не воспроизводство и распространение старого, ранее достигнутого знания (хотя и это очень важно!), и не его уточнение или дополнительная проверка. Ценность новизны знания является приоритетной для научной деятельности, в отличие, скажем, от педагогической или просветительской деятельности. В рамках науки ценность новизны знания по своей значимости даже превосходит другие его ценности (практическую применимость, точность, доказательность и др.). В философской литературе можно встретить и другие определения науки, которые фиксируют различные ее стороны. Например: «наука — это то, что делают ученые» (социологическое определение), «наука — это система объективно-истинного знания (эпистемологическое определение), «наука — это логически доказанное знание» (логическое определение), «наука — это рационально-теоретический способ моделирования действительности» (методологическое определение) и др. Однако все эти определения, во-первых, не противоречат предложенному нами определению, а во-вторых, возможность их обоснования как более существенных представляется достаточно проблематичной и трудно реализуемой.

Общая структура науки. Современная наука — это сверхсложная и гетерогенная по своему содержанию и структуре система. Она состоит из огромного множества качественно различных областей, уровней знания, видов научной деятельности и др. Это порождает возможность появления самых различных ее модельных представлений и способов описания. В современной философии науки выделяют и описывают следующие аспекты науки: 1) наука как особый вид и система знания; 2) наука как специфический способ познавательной деятельности; 3) наука как особый социальный институт; 4) различные культурно-исторические типы науки; 5) различные виды научной деятельности (познавательная, практическая, инновационная, организационная и др.); 6) различные области науки и научные дисциплины; 7) различные уровни научного знания (эмпирический, теоретический, метатеоретический); 8) организационное строение науки (виды научных организаций, научных сообществ и их функции); 9) множество научных ценностей и регу-лятивов научной деятельности (Истина, Польза, Обоснование, Доказательство и др.); 10) множество различных методов науки;

11) пространственное разнообразие науки (глобальная, национальная, региональная наука). Каждый из указанных выше структурных аспектов науки может быть проанализирован в двух основных планах — синхронном и диахронном. Синхронный анализ имеет своей задачей рассмотрение и описание любого аспекта науки в его статике в конкретный момент. Целью же диахронного анализа является рассмотрение структуры науки в ее динамике, эволюционном изменении и историческом развитии. Очевидно, что оба эти вида анализа структуры науки одинаково необходимы для выработки максимально полного представления о ее сущности. Ниже мы остановимся лишь на двух схемах структурного изображения науки: 1) на описании ее основных измерений как целого (в синхронном аспекте) и 2) на описании главных исторических этапов развития науки и ее культурно-исторических типов (диа-хронный анализ).

В большинстве работ по философии науки обычно выделяют три основных измерения науки как целого: (1) наука как особый вид и система знания; (2) наука как особая познавательная деятельность; (3) наука как специфический социальный институт. Графически эта общая структура науки может быть изображена в виде треугольника, стороны которого обозначают отмеченные выше общие измерения науки (рис. 1). С точки зрения современной философии науки это трехмерное представление общей структуры науки явно неполно, поскольку в нем не учитываются другие, не менее существенные характеристики науки как целого. К трем указанным выше структурным аспектам науки необходимо, на наш взгляд, добавить три следующих измерения: (4) наука как основа инновационной системы современного общества; (5) наука как особая подсистема культуры; 6) наука как особая форма жизни людей, занятых профессиональной научной деятельностью. Тогда общая структура науки графически может быть изображена в виде шестигранника (рис. 2):

Эта «сотовая» структура гораздо больше соответствует реальной науке, чем трехмерное ее изображение и соответственно способствует выработке более адекватных философских представлений

4

Рис. 1. Трехмерное изображение структуры науки

Рис. 2. «Сотовая» структура науки

о механизме и законах ее функционирования и развития. Рассмотрим более подробно характеристику каждого из шести основных измерений науки.

Наука как особая система научного знания. Выше уже были перечислены основные признаки, позволяющие отличить научное знание от всех других видов знания (обыденного, художественного, религиозного, практического, философского и др.). Это такие свойства научного знания, как его объектность, дискурсность, однозначность, обоснованность, верифицируемость и общезначимость. Объектность научного знания означает, что область значений его понятий и суждений (денотатов) представляет собой множество объектов определенного рода (т.е. предметов, находящихся вне сознания познающего субъекта). Специфика научного исследования состоит в том, что оно ориентировано исключительно на познание объектов различного рода, описание их свойств и закономерностей. Даже если объект науки конструируется мышлением (как это имеет место в математике, логике и теоретическом познании вообще), то он обязательно принимает определенную материальную форму (графическую, терминологическую и т.д.), отчуждается сознанием в сферу внешнего опыта и рассматривается как элемент объективной реальности, противостоящий сознанию и находящийся вне него. Во-первых, любые объекты обязательно должны быть чувственно воспринимаемы и иметь некоторую пространственную форму (конфигурацию или размеры). Это относится не только к эмпирическим объектам, но и к теоретическим, или к так называемым «идеальным» объектам. Примерами такого рода объектов являются, по существу, все объекты математики — такие, как число, функция, структура, множество, прямая линия, окружность и т.п. Во-вторых, любые объекты должны быть наблюдаемы или воспроизводимы в эксперименте в принципе неограниченное число раз. В-третьих, любой объект должен соответствовать норме порога его чувственного восприятия человеком, иначе говорить о его существовании не представляется возможным. Если хотя бы одно из этих условий не соблюдается, то предмет познания не имеет права называться объектом. Вот почему многие реальные явления сознания не могут считаться и не считаются объектами, а относятся лишь к сфере внутреннего опыта сознания и переживаний субъекта (например, содержание снов, галлюцинаций, фантазий, предчувствий, художественного воображения и т.д.). Такой опыт не может быть предметом науки, хотя при этом является важной частью сознания, интроспекции субъекта, образуя ту реальность, которая составляет внутренний мир человека (его переживания, эмоции, измененные состояния сознания, духовный мир личности и т.д.). Наука же изучает только те предметы, явления и сущности, которые име-

ют форму объектов. При этом необходимо подчеркнуть, что не существует абсолютно жесткой априорной границы между феноменами внутреннего мира сознания и объектами. Отношение между ними подвижно, относительно, диалектично благодаря механизмам интериоризации (превращения содержания внешнего опыта во внутреннее содержание сознания) и отчуждения (превращения содержания внутреннего опыта субъекта во внешний план его представления с помощью предметно-чувственной деятельности субъекта). С одной стороны, идея объекта может превратиться в объект (с помощью материальной конструктивной деятельности — инженерной, технологической, социальной и практической). С другой стороны, наоборот, объект в ходе взаимодействия с сознанием познающего субъекта может породить идею, понятие или даже теорию о себе. Очевидно, что наука по своей ориентации на познание внешнего мира и его преобразование очень близка обыденному познанию и здравому смыслу. В силу этого науку иногда называют рационализированным здравым смыслом. Последний представляет собой квинтэссенцию огромного по своему объему практического, повседневного опыта человечества, опыта ориентировочной деятельности человека в окружающем его мире и эффективной адаптации к нему. Наука действительно в существенной степени опиралась на обыденный практический опыт и здравый смысл в процессе своего возникновения и последующего развития в качестве специфического типа познания. Она делает это и на современной стадии своего функционирования. Особенно на стадии практического применения. Однако наличие сходства науки со здравым смыслом в их приверженности к объектному типу знания и практической ориентированности в основном на этом и заканчивается. В других отношениях наука и здравый смысл качественно отличаются между собой, будучи во многом отрицанием друг друга. Уже в Древней Греции в отношении научного познания были выдвинуты такие требования, как объективная истинность и логическая доказательность. И тогда же было обнаружено, что наличие у знания таких свойств, как объектность и практическая полезность, отнюдь не только не гарантирует его объективную истинность, но, напротив, часто даже мешает ее достижению. Впервые греки это обнаружили, анализируя содержание древневосточной науки и, в частности, геометрических знаний египтян и вавилонян. Хотя эти знания успешно применялись на практике, но при этом они не были не только логически доказательными, но иногда и истинными. Например, египтяне полагали значение п (отношение длины любой окружности к ее диаметру) как равное 3,16, а у геометров Индии это значение вообще считалось равным 3,0 и т.д. Осознав это, греки пришли к выводу, что слишком жесткая ориентация

науки на практику и обслуживание ее интересов часто выступают в роли фактора, мешающего достижению объективно-истинного знания. Согласно греческим ученым, любое знание может считаться объективно-истинным тогда и только тогда, когда оно будет логически доказано и обосновано разумом. Для этого необходимо соблюдение ряда условий. Во-первых, значение и смысл всех используемых в науке понятий должны быть строго однозначными, что достигается и контролируется путем их определения в простых и интуитивно очевидных для ума понятиях. Во-вторых, все положения науки должны быть выведены чисто логически из небольшого числа очень простых и очевидных для ума истин (общих аксиом или принципов). Только это может гарантировать объективную истинность всей системы знания. Но тогда перед ними закономерно возник вопрос: а откуда же берутся и как возможны исходные истины науки, ее первые принципы? Общий ответ древнегреческих и большинства более поздних мыслителей был таким: эти первые истины имеют внеопытный, априорный характер. Они коренятся в самой природе мышления. Их поиск и формулировка — главная задача философии, самой фундаментальной из всех наук. Метод доказательства истинности принципов частных наук о природе и обществе — их дедуктивное выведение из истинной философии. Таким образом, начиная с древних греков необходимыми свойствами научного знания стали считаться его истинность (полное тождество своему объекту) и логическая доказательность. Характер проверки научного знания на его истинность существенно зависит от содержания и степени общности знания: 1) для философских принципов, а также аксиом математики критерием истинности должна была быть их очевидность для разума («умозрение»); 2) для всего остального научного знания таким критерием считалась его логическая выводимость из содержания истинной философии. Требование объективности научного знания обосновывалось либо объективным характером мира идей — непосредственного предмета науки (Платон), либо объективным характером такого источника научного познания, как чувственный опыт, содержание которого детерминировано миром вещей (Аристотель). Грекам во многом удалось реализовать свой проект науки. Особенно большого успеха они достигли в геометрии, физике, астрономии и самой философии. Самым ярким достижением этого периода в развитии науки явилось построение греками геометрии как доказательной, аксиоматической системы знания. В ее основу было положено лишь пять интуитивно очевидных для разума геометрических положений — аксиом или постулатов геометрии. Все остальные утверждения геометрии (более трехсот) выводились из этих аксиом логически, т.е. доказывались в качестве теорем. На построение геометрии

как аксиоматической системы знания греческим ученым потребовалось около 300 лет (УГГ—ГУ вв. до н.э.). Свое завершение она получила в «Началах» Эвклида, после чего эвклидова геометрия в течение долгого времени (по существу, вплоть до середины XIX в.) рассматривалась в качестве образца или парадигмы для любой научной теории. Например, И. Ньютон сознательно строил механику по образцу геометрии Эвклида, как, впрочем, и Б. Спиноза — этику. Положение изменится лишь к середине XIX в. под влиянием двух факторов в развитии науки — резкого расширения объема эмпирических, экспериментальных и прикладных исследований природы, общества, человека, когда логическое обоснование их положений перестало рассматриваться как абсолютно необходимое; и построения и принятия математическим сообществом систем геометрии, существенно отличавшихся от эвклидовой (Н. Лобачевский, Я. Бойаи, Б. Риман). В отношении новых геометрий было доказано, что они были столь же непротиворечивы и доказательны, как и эвклидова геометрия. Тем самым априористской философии научного познания был нанесен серьезный удар. Напротив, критерий опытной проверяемости и обоснованности научного знания будет все более осознаваться по крайней мере как не менее важный, чем его логическая доказательность. В новой же философии науки XIX в. — позитивизме критерий опытного происхождения и обоснования научного знания будет объявлен не только главным, но и единственным. И только позднее, уже в ХХ в., в результате кризиса классической науки и ее философских оснований, а также систематической критики позитивистской философии науки будет выработано то более широкое и объемное понимание научности знания и его критериев, о которых говорилось выше. К этому приведет также осознание философами и учеными ХХ в. огромной структурной сложности реальной системы научного знания.

Современная наука состоит из качественно разнородных видов и систем научного знания. Она представлена, во-первых, различными областями наук (логико-математические науки, естествознание, социальные и гуманитарные науки, технические и технологические науки), во-вторых, существенно различными видами знания, например аналитическим и синтетическим, и соответствующими им способами построения и проверки (например, истины логики и математики являются в основном аналитическими, а высказывания естествознания, социально-гуманитарных и технических наук — в основном синтетическими), в-третьих, наличием в структуре научного знания таких существенно различных видов знания, как номотетическое (законосообразное) и идеографическое (дескриптивное, описательное), которые имеются в каждой из наук (от физики до истории), в-четвертых, наличием в любой развитой науке

3 ВМУ, философия, № 3 33

существенно различных по содержанию уровней знания: эмпирического и теоретического. Наконец, сегодня можно говорить также о возникновении такого нового вида научного знания, как компьютерное знание (различные компьютерные программы и базы данных, их специфические символические формы и способы «упаковки» и т.д.). В современном естествознании и математике были реабилитированы интуитивное знание и неявное знание, изгнанные из науки в конце XIX в. как ненаучные виды знания. Сегодня же они считаются не менее законными, чем дискурсное научное знание, выраженное в языке, тексте. Это многообразие качественно различных видов научного знания говорит о том, что необходимые свойства научного знания могут реализоваться и реализуются в разных его видах неодинаково. Например, достаточно очевидно, что такие необходимые свойства научного знания, как его однозначность и логическая обоснованность, в равной степени присущи и социальным наукам, и математике, и даже физике. Говоря о существенных чертах современного научного знания в целом, необходимо также указать на его огромную информационную мощность и относительную самостоятельность (самодостаточность) по отношению к наличной культуре. Поэтому К. Поппер был во многом прав, когда говорил о научном знании как об особой объективной реальности, которая функционирует и развивается по особым, присущим ей внутренним законам (существенно отличающимся от законов природы и законов психического мира людей). Более того, породив мир научного знания, современный человек вынужден не только считаться с его законами и не только приспосабливаться к ним в своей деятельности, но и учитывать возможную реакцию мира научного знания на человеческие запросы и действия.

Наука как особого рода познавательная деятельность. Рассмотрение науки как особого вида человеческой деятельности имеет своей главной целью адекватное ее понимание не в плане особенностей ее результата (научного знания), о необходимых свойствах которого говорилось выше, а с точки зрения специфики процесса достижения этого результата, природы этого процесса, его основных факторов, механизма и методов. При этом речь обычно идет об особенностях науки как познавательной деятельности, хотя, вообще говоря, понятие «научная деятельность» значительно шире по объему, чем понятие «научно-познавательная деятельность», и не должно сводиться к нему. Помимо чисто познавательной научная деятельность включает в себя и другие виды деятельности. Это инновационная деятельность, инженерно-техническое обеспечение научных исследований, создание приборной и экспериментальной базы науки, организация и управление наукой, разработка и реализация научной и научно-технической политики, создание

эффективной сети коммуникаций и обмена научной информацией внутри научного сообщества, а также между наукой и обществом в целом, региональное и международное научное сотрудничество и др. Ниже мы сосредоточим свое внимание на рассмотрении особенностей лишь познавательной деятельности в науке. Деятель-ностная трактовка научного познания своим острием направлена против: а) упрощенной интерпретации научного познания как полностью и однозначно детерминируемого только объектом познания; б) жесткого методологического нормативизма, согласно которому научное познание строго регулируется неким набором методов, а тем более неким «единым» или «универсальным» научным методом; в) против чисто имманентистского понимания процесса научного познания как совершающегося якобы только внутри сознания субъекта; г) «робинзонадной» трактовки субъекта научного познания и как некоего идеального субъекта в ее трансцендента-листской версии (Аристотель, Декарт, Лейбниц, Кант, Гуссерль и др.) и как отдельного ученого в ее эмпирико-психологической версии (Дж. Локк, Д. Юм, Дж. Беркли, О. Конт, В. Вундт, представители современной эволюционной эпистемологии — Г. Фоллмер и др.). Деятельностная трактовка научного познания утверждает: 1) конструктивно-творческий характер процесса научного исследования на всех его этапах и уровнях, при получении любых новых результатов; 2) лишь частичную и при этом неоднозначную детерминацию содержания научного знания его объектом; причем это относится не только к теоретическому знанию, но и к эмпирическому; 3) продуцирование любых новых единиц научного знания (фактов, законов, теорий) не подчиняется строгому методологическому регулированию с помощью некоторого набора средств, а в существенной степени представляет собой процесс выдвижения различного рода гипотез («проб») и их последующего испытания на адекватность и адаптивность по отношению к некоторой системе знания, принятой за истинную; 4) процесс научного познания направляется как когнитивной детерминацией, так и когнитивной свободой субъекта познания; 5) подлинным субъектом процесса реального научного познания и носителем научной истины является не отдельный ученый, а профессиональное научное сообщество; 6) в создании нового научного знания и его оценке (включая как его принятие, так и отклонение) существенную роль играет не только сопоставление его с объектом (что составляет основное содержание «эмпирического репертуара» научного исследования), но и сопоставление позиций членов соответствующего профессионального научного сообщества в ходе активных коммуникаций между ними (составляющее главное содержание «социального репертуара» научно-познавательной деятельности); 7) принятие любой единицы

научного знания в качестве «истинной» и/или «полезной», равно как и оценка любого акта научной деятельности как правильного (или «законного») определяется, в конечном счете, научным консенсусом внутри коллективного субъекта научного познания. При этом существенная роль здесь принадлежит лидерам конкретного профессионального научного сообщества.

Как известно, общая схема любой деятельности имеет следующую структуру (рис. 3):

Рис. 3. Структура деятельности (О — объект деятельности; С — субъект деятельности (включая цель деятельности); Ср. — средства деятельности; Р — результат

(продукт) деятельности)

Применительно к научно-познавательной деятельности эта общая схема конкретизируется следующим образом: О — объект научного познания (материальный или идеальный); С — субъект научного познания (с его целями и возможностями); Ср. — средства научного познания (методы, операции и методики); Р — результат научного познания (новое научное знание).

В противовес традиционной объект-субъектной схеме научного познания известный английский философ науки К. Поппер предложил следующую:

Р1^Н1, Н2, Н3, ... НП^Е„ е2, Е3, ... Еп.1-Н„-Р2 ,

где Р1 — исходная проблема цикла научно-познавательной деятельности; Н1, Н2, Н3, ... Нп — множество гипотез как возможных решений Р1; Е1, Е2, Е3, ... Еп-1 — испытание и элиминация всех ошибочных гипотез путем сопоставления их следствий с опытными данными; Нп — оставшаяся гипотеза (или гипотезы), выдержавшая испытания или наилучшая из оставшихся; Р2 — новая, более глубокая проблема, к которой ведет принятие Нп в качестве истинной теории.

При всех своих несомненных достоинствах схема Поппера имеет ряд существенных недостатков:

1) неправомерно абстрагируется от объекта научного познания;

2) неправомерно абстрагируется от реальных субъектов научного познания;

3) считает конечной целью научного познания не построение и принятие адекватной модели познаваемого объекта, а лишь формулировку новой проблемы.

Эти недостатки коренятся, на наш взгляд, в принятии Поппе-ром интерналистской концепции развития научного знания, согласно которой оно развивается (или должно развиваться!) по своим собственным имманентным законам, никак не зависящим ни от содержания познаваемого мира, ни от содержания социокультуры, ни от реальных ученых — подлинных субъектов научной истины.

Наука как особый социальный институт. Наука как когнитивно-социальная деятельность, субъект которой является коллективным по своей сущности, с самого начала своего существования приобрела статус особой социальной системы, для которой самоидентификация и утверждение себя в таком качестве имели первостепенное (жизненное) значение. Это было обусловлено не только спецификой профессиональной деятельности ученого, успешное овладение которой требовало значительных затрат времени и особых навыков исследователя. Некоторое обособление науки от остального общества продиктовано также необходимостью нахождения с целью сосредоточения и накопления жизненной энергии и воли определенной страты общества — ученых в некотором относительно замкнутом социальном пространстве, которое было бы для них своим «домом». Для закрепления, охранения и воспроизводства своих целей и интересов у сообщества ученых был только один путь — сформировать особую социальную организацию.

Первоначальной формой существования науки как социального института была такая ее организационная единица, как «школа»: школа «писцов» при религиозных храмах Египта; мистико-мате-матическая школа Пифагора; натурфилософские школы древнегреческих философов (Фалеса, Анаксагора, Гераклита, Демокрита, Парменида и др.); философско-этические школы софистов и Сократа; Академия Платона; Ликей Аристотеля; школы стоиков и эпикурейцев; школа геометров Древней Греции; научные школы Александрии (Евклид, Птолемей и др.). В Средние века основной организационной формой науки как социального института становятся университеты. Особенно бурный период их становления в Европе приходится на позднее Средневековье: Парижский университет — 1160 г., Оксфордский университет — 1167 г., Кембриджский университет — 1209 г., падуанский университет — 1222 г. и др. Однако начиная с XVГI в. параллельно с университетами возникает и начинает активно развиваться такая новая и более крупная форма социальной организации науки, как национальные академии наук (Лондонское Королевское общество — 1660 г., Парижская академия наук — 1666 г., Берлинская академия наук — 1700 г., Петербургская академия наук — 1724 г. и т.д.). В XVIII—XIX вв., когда наука стала уже востребованной в качестве существенного фактора общественного прогресса, возникает множество новых и весьма

разнообразных организационных форм науки, таких, например, как профессиональные научные сообщества (по областям наук и дисциплинам), инженерные (политехнические) и естественнонаучные высшие учебные заведения, профессиональные научные журналы, научные лаборатории. А в конце XIX в. в качестве самостоятельной структуры возник промышленный сектор науки (научные подразделения в составе крупных заводов, фирм, концернов, отраслей производства и т.п.). В ХХ в. появляется уже целый ряд международных научных организаций и объединений (институтов, ассоциаций, академий, журналов, научных фондов и т.д.). А сегодня вполне правомерно говорить о существовании и развитии науки как глобального социального института современного человечества. Он представлен не только все увеличивающимся числом различных международных научных объединений и организаций (в том числе аккредитованных при ООН и ЮНЕСКО), большим числом международных научных исследований, в которых задействованы финансы и ученые из разных стран (например, проект «Геном человека» или ядерные исследования в ЦЕРНЕ), но и такой глобальной сетью научных коммуникаций, как Интернет. Начиная с XIX в. наука как социальный институт существует уже не только в виде добровольных общественных организаций ученых, действующих на основе своих уставов, но и как юридически легитимированный субъект с законодательно оформленными интересами, правами и обязанностями, признанный национальными государствами и международным правом. Сегодня все более очевидным становится тот факт, что бытие науки в виде особого социального института отнюдь не является чем-то внешним для успешного (или менее успешного) осуществления научно-познавательной деятельности. И это связано не только с необходимостью выделения значительных финансовых (и шире — материальных) средств на современные научные исследования, с эффективностью организационного и управленческого контроля за деятельностью больших коллективов ученых, но и с природой самого научного познания. Как уже отмечалось выше, содержание научного знания отнюдь не определяется целиком и полностью (т.е. однозначно) исследуемым объектом. Научное познание имеет не только субъект-объектный, но и принципиально субъект-субъектный характер. Творческий вклад субъекта научного познания в то или иное видение объекта имеет не менее важное значение, чем содержание самого объекта научного познания, а межсубъектные когнитивные коммуникации членов научного сообщества и их характер играют порой решающую роль. Это относится не только к выбору наиболее значимых проблем и направлений научного исследования, но и к оценке предложенных решений этих проблем, в частности при

принятии решения об истинностном статусе тех или иных моделей и теорий. Как история науки, так и анализ положения дел в современной науке убедительно доказывают это.

Вместе с тем характер современной науки свидетельствует о том, что как социальный институт она отнюдь не представляет собой некую гомогенную структуру, состоящую из неких абстрактных ученых-единомышленников. Впрочем, в реальной науке такого состояния вообще никогда не было, да и не могло быть в силу конструктивной и творческой природы мышления как главного источника научной истины. Как отмечают многие философы и социологи науки (например, Е.З. Мирская и др.), современная наука — это не некая монолитная и однородная среда, а в значительной степени гранулированная, разнородная и противоречивая система. Она состоит из ученых и научных коллективов, представляющих научные школы, отличающиеся своими теоретическими позициями, традициями, парадигмами, исследовательскими программами, теориями, отраслями науки. Тем не менее современная наука как специфический социальный институт, не похожий на все другие социальные системы, в некотором своем изначальном смысле по-прежнему един. Скрепами, обеспечивающими это единство, являются базовые цели и ценности науки — такие, как объективное знание, научная истина, когнитивное творчество, свобода научного поиска, новое знание, общественная польза и др. Эти базовые ценности играют роль своеобразного аттрактора науки не только как особой системы знаний, но и как особого социального института. Именно они направляют эволюцию науки в нужное русло, обеспечивая ее единство как в прошлом, так и в настоящем, несмотря на определенные внутренние противоречия, которые возникают между ее отдельными элементами и состоянием в ходе развития.

Наука как основа инновационной системы современного общества. Одной из важнейших структурных характеристик современной науки является ее инновационность. Инновационность науки — это не только получение нового знания, открытие новых свойств и закономерностей исследуемых объектов, но и ее нацеленность на прямое участие в развитии экономического потенциала общества, в создании новых потребительских стоимостей. А это (как показало тесное взаимодействие науки, промышленности и экономики уже начиная с конца XIX в., а тем более в ХХ в.) возможно только в том случае, если производимые товары и услуги в значительной степени будут основаны на научных знаниях. Но для того, чтобы это произошло, необходимо было приложить немалые усилия и сделать науку важным звеном всей инновационной системы общества. Основная проблема заключалась в переструктурировании научной деятельности таким образом, чтобы ее последнее звено

оказалось бы начальным звеном определенного производственного цикла. Такое переструктурирование традиционной науки, которая считала своей главной и по существу единственной задачей открытие новых свойств и отношений объектов, началось уже в конце XIX в., со времени создания так называемой промышленной науки. В структуре науки и научной деятельности было выделено четыре основных звена: фундаментальные исследования, прикладные исследования, опытно-конструкторские разработки, создание и испытание прототипа нового изделия. В русском языке такое структурное представление науки в виде последовательности указанных выше ее звеньев получило название НИОКР. Предмет и цель фундаментальных исследований как исходного звена всей структурной цепочки инновационной научной деятельности — открытие и точное описание свойств и закономерностей исследуемых объектов. Как оказалось, по своему объему (и с точки зрения количества занятых в этом звене исследователей, и по размерам финансирования) фундаментальные исследования занимают только 5—7% всего объема инновационной структурной цепочки. Второе место по своему объему в инновационной структуре науки занимает прикладная наука (25—30%). Предмет и цель прикладных научных исследований — поиск различных областей применения фундаментальных знаний, а конечная задача — создание полезных когнитивных моделей, т.е. таких знаний, которые являются теоретическим прообразом будущих возможных артефактов — материальных продуктов и процессов, созданных в ходе практической деятельности человека (разного рода машин, механизмов, строительных конструкций, технических сооружений и товаров с новыми потребительными свойствами, научных приборов, различного рода сервисных услуг, новых технологий, в том числе социальных и гуманитарных и т.д. и т.п.). Третье звено инновационной структуры науки это опытно-конструкторские разработки. Оно самое большое по объему во всей инновационной цепочке науки, на него приходится около 40—45% всех трудозатрат в науке (численность занятого там научного и инженерного персонала, финансирование, стоимость оборудования и т.д.). Предмет и цель научных исследований на этом этапе — материальное воплощение полезных моделей в конкретных образцах, их конструирование, испытание на предполагаемые свойства, доводка степени интенсивности этих свойств до требуемых значений, последующее испытание образцов в целом на их надежность, экономичность, безопасность и экологичность. Наконец, завершающее звено научной инновационной цепочки — разработка прототипа будущей конкретной потребительной стоимости, которую можно было бы запустить в массовое производство и продажу. Она занимает около 15—20%

объема всей научной деятельности, ее финансирования и трудозатрат. Это конечное звено инновационной структуры науки одновременно является начальным звеном уже собственно производственной экономической цепочки (т.е. массового производства, сбыта и потребления определенных товаров или потребительных стоимостей).

Будучи встроенной в качестве одного из звеньев экономической системы современного общества, наука сама неизбежно стала объектом, подпадающим под действие экономических законов и экономическую оценку эффективности своих идей и их значимости для общества как потребителя наукоемкой продукции. Как показывают экономические расчеты, доля науки в виде ее вклада в общую стоимость большинства современных наукоемких товаров и услуг достигает в среднем 10—20%. При этом необходимо отметить, что около 90% современного мирового рынка товаров и услуг состоит именно из наукоемкой, в основном высокотехнологичной продукции. Таким образом, именно наукоемкая продукция (ее количество и качество) является сегодня главным конкурентным преимуществом любой страны в экономическом соревновании на мировом рынке. Видимо, этот показатель мощи и перспективности любой национальной экономики останется главным и на ближайшее будущее. Во-первых, зависимость современной науки от экономики определяется решающим влиянием последней на выбор тех или иных направлений и тем научных исследований как наиболее востребованных и перспективных. Во-вторых, зависимость науки от экономики непосредственно определяется размерами ее финансирования со стороны частного бизнеса и государства. Во многом этот размер зависит от предполагаемой или осуществленной реализации произведенной наукоемкой продукции. При этом науке справедливо возвращается (в виде денежного эквивалента) ее доля добавленной стоимости в общую стоимость произведенной и реализованной продукции. Полученные средства по инновационной цепочке в полном соответствии с вкладом (объемом трудозатрат) каждого из звеньев науки направляются во вновь созданный инновационный продукт. Это в полной мере относится и к такому звену науки, как ее фундаментальные исследования. Стоимость современных фундаментальных исследований в абсолютных размерах чрезвычайно высока. В развитых странах (США, Япония, Китай и др.) она достигает десятков млрд долл. в год и постоянно растет. Это происходит прежде всего за счет чрезвычайно большой стоимости и постоянного удорожания приборной базы науки, научного оборудования, недвижимости (земли, зданий и сооружений), материалов для исследования, энергетических расходов, затрат на экологическую чистоту и безопасность проводимых исследований,

информационное обеспечение, оплату сотрудников и др. Поэтому сегодня далеко не все страны могут позволить себе проводить фундаментальные исследования на высоком уровне, и ни одна страна в мире, даже США (больше всех в мире тратящая на развитие фундаментальных исследований — около 20—30 млрд долл. ежегодно), уже не в состоянии проводить фундаментальные исследования по всему исследовательскому фронту науки, по всем ее направлениям. Выход из этой ситуации только один: концентрация финансов и научных усилий только на приоритетных направлениях, которые каждая из стран определяет для себя самостоятельно, исходя из своих экономических возможностей и политических интересов. Поскольку на получение прибыли от средств, вложенных в развитие фундаментальной науки, можно рассчитывать в среднем через 7—10 лет, что является весьма продолжительным временем для частного бизнеса, который по чисто экономическим соображениям не может позволить себе так рисковать. Поэтому во всех развитых странах основное бремя расходов на поддержание и развитие фундаментальной науки берет на себя государство. Ее финансирование осуществляется в основном за счет средств федерального бюджета (т.е. на деньги налогоплательщиков). Соотношение доли расходов государства и частного бизнеса на финансирование фундаментальной науки во всех развитых странах составляет примерно девять к одному. Финансирование фундаментальной науки государством основано на понимании огромной (исключительной) ее роли в обеспечении стратегических целей и интересов всего общества, поддержании на должном уровне обороноспособности страны и защиты ее граждан от нападения извне, необходимости развития всей инфраструктуры страны в целом (транспорт, дороги, связь и т.д.), а также систем здравоохранения, образования, культуры и др. Хотя финансирование фундаментальной науки за счет государственных средств частично выводит ее из сферы жесткого контроля со стороны законов рыночной экономики, однако это отнюдь не означает, что науке предоставляются абсолютный суверенитет, свобода и независимость по отношению к потребностям общества и государства. Напротив, эти потребности оформляются в виде конкретного государственного и общественного заказа науке и являются существенными детерминантами в определении ее основного содержания, приоритетных направлений развития.

Времена, когда наука развивалась только ради поиска некоей объективной истины, прошли окончательно и безвозвратно. Наука для современного общества стала слишком дорогой, а применение ее результатов бывает подчас и небезопасным, поэтому она не может быть выведена из-под контроля общества и государства. Инновационный характер современной науки оказал важное влияние

и на ее понимание как системы знания и познания. Существенное замыкание современной науки на практику и обслуживание ее потребностей породили, в частности, узко прагматическое толкование научного знания лишь как множества практически полезных идей и гипотез. Культурная и мировоззренческая значимость научного знания стала при таком подходе уходить на второй план, а иногда и вообще забываться. Методологическим противоядием при таком узкопрагматическом толковании научного знания может быть только одно: четкое выделение в структуре науки двух разных видов научной истины — теоретической и практической. Конечно, при этом возникает сложный вопрос о соотношении этих видов истины и критериях их различения. Однако только при интерпретации части научного знания как объективно-истинного представления о мире возможно сохранение мировоззренческой функции науки в обществе. А это имеет важное стратегическое значение для развития всей современной культуры и характера будущего человеческого общества.

Наука как особая подсистема культуры. Исследование науки как подсистемы культуры — предмет такого раздела современной философии науки, как культурология науки. Культурологическое измерение науки оказывает существенное влияние на понимание всех других ее структурных аспектов (познавательного, деятель-ностного, социального, инновационного, антропологического), на историческое видение науки, трактовку общих законов ее функционирования и развития. И это вполне естественно, ибо, являясь имманентной частью культуры, наука не только всегда несет на себе печать общих особенностей современной ей культуры, но и активно взаимодействует с различными ее подсистемами (практикой, экономикой, философией, правом, моралью и др.). Общий характер влияния культуры на науку выражается прежде всего в распространении на нее тех общих ценностей, которые составляют ядро той или иной культуры. Например, такие особенности древнеегипетской науки, как ее практический, а вместе с тем догматический и сакральный характер, были непосредственным отражением таких общих ценностей древнеегипетской цивилизации, как ее нацеленность на умножение богатства и могущества, с одной стороны, и религиозный характер ее мировоззрения и жесткая социальная иерархия — с другой. Это непосредственное влияние общих ценностей древнеегипетской цивилизации существенным образом сказалось, в частности, на характере, содержании и методе древнеегипетской геометрии, которая имела черты практического искусства и методики измерения и вычисления размеров, площадей и объемов различных предметов и была одной из сакрально освященных в религиозных школах традиций, а отнюдь

не доказательной геометрической теорией, какой она станет впоследствии в Древней Греции. Античная же наука с ее установкой на получение и доказательство объективной истины как главной цели науки будет имманентным продуктом совершенно другой культуры. Главными ценностями античной культуры были Логос, Гармония, Свобода, Демократия, ставка не на опыт, а на мышление, разум как на главное средство и инструмент научного познания. В этом греки видели основное отличие науки от других видов познания и способов деятельности человека (например, технического, строительного или военного искусства).

Только в условиях античной культуры могло появиться такое замечательное произведение древнегреческой науки, как «Начала» Евклида — система логически доказательного геометрического знания. Эта аксиоматически построенная математическая теория была настолько естественным продуктом культуры Древней Греции, насколько она являлась глубоко чуждой культуре Древнего Востока. Даже последующее знакомство восточных математиков с геометрией Евклида никак не изменило практически ориентированный и сугубо вычислительный характер их геометрии и математики в целом [см.: В.Ф. Каган, 1963]. Столь же яркий пример непосредственной зависимости науки от общих ценностей культуры демонстрирует развитие науки в Средние века. Это касается как содержания, так и метода средневековой европейской науки, которые были тесно связаны с религиозным мировоззрением того времени и ценностями религиозной культуры. Не случайно главными теориями средневековой науки стали геоцентрическая система астрономии Птолемея, астрология, алхимия, а также формальная логика и лингвистика как инструменты религиозной схоластики. Эта зависимость науки от культуры и ее основных ценностей хорошо прослеживается и во все последующие эпохи развития науки, включая и наше время, хотя, разумеется, характер этой зависимости также не оставался неизменным. Речь идет о том, что, начиная с Нового времени, когда наука была осознана как основа развития европейской цивилизации, она становится все более самостоятельной подсистемой культуры и относительно независимой от всех других ее частей (философии, религии, искусства, политики и т.д.). И в середине XIX в. это положение науки в обществе уже прямо будет обосновываться в позитивистской философии как важнейшая особенность и необходимая закономерность успешного развития науки. Позитивисты (О. Конт, Г. Спенсер, Дж.Ст. Милль и др.) утверждали, что зрелая наука должна быть полностью свободна от влияния культуры, а содержание научного знания должно всецело определяться только объектом исследования. Однако, как показало дальнейшее развитие науки (и в XIX в., и в ХХ в., и в наше

время), позитивистская концепция соотношения науки и культуры не соответствует реальной действительности.

Существенное влияние культуры и ее различных подсистем на науку мы наблюдаем и сейчас. Однако современная культура стала существенно более открытой и плюралистичной по сравнению с культурой прошлого. Автаркия и замкнутость национальных и региональных культур, имманентной частью которых всегда была наука, постепенно уходят в прошлое. В ходе усиления взаимодействия национальных культур создается новая, более мощная по отношению к ним система культуры, а именно глобальная, или общечеловеческая. Современная наука является одновременно и реальной основой, содержательным фундаментом этой культуры и одной из ее частей. Плюралистическому характеру современной культуры в полной мере соответствует и плюрализм современной науки. Этот научный плюрализм проявляется прежде всего в существовании значительного числа конкурирующих между собой научных концепций, направлений, школ, теорий, программ научных исследований. Это диалектически противоречивое разнообразие отрицающих и дополняющих друг друга исследований создает мощный ресурс саморазвития современной науки. Признание зависимости науки от общих ценностей культуры имеет важное мировоззренческое и методологическое значение для правильного понимания таких характеристик научного знания, как его объективность и истинность. Это понимание состоит в осознании культурной релятивности этих характеристик, их релевантности только по отношению к определенной культуре, вне которой они не имеют никакого действительного смысла. Это означает, что научная истина — это не трансцендентально-метафизическая или эмпирическая характеристика научного знания, а по самой своей природе — социокультурный феномен. Социокультурное понимание природы научной истины отнюдь не является свидетельством отказа от ее объективного характера. Оно означает лишь необходимость более глубокого ее понимания, а именно как продукта деятельности социального субъекта научного познания. Доказательством факта внутреннего взаимодействия науки с культурой являются существование и последовательная смена в ходе развития науки различных социокультурных типов науки. Применительно к истории европейской науки выделяют следующую их последовательность: древняя пранаука (древневосточная наука), античная наука, средневековая наука, классическая европейская наука (Новое время — XIX в.), неклассическая наука (от начала ХХ в. до середины 70-х гг.), современная постнеклассическая наука (об этом более подробно можно прочитать в работах В.С. Степина [см.: В.С. Степин, 1992, 2000]). Необходимо со всей силой подчеркнуть то обстоятельство,

что основное воздействие культуры на науку осуществляется через философию, ибо именно в философии и с ее помощью культура рефлексирует, осознает себя как целое. Разумеется, культура влияет на науку не только через философию, но и через другие свои подсистемы. Так, очевидным и общепризнанным фактом представляется влияние на науку со стороны практики, потребностей совершенствования орудий и средств материальной деятельности человека и общества. Не требует особых доказательств и воздействие на науку общества, особенностей его экономики и политической системы. В современную эпоху развития в мире инновационной системы экономики эффективное взаимодействие между наукой и экономикой стало одним из главных факторов общественного прогресса. Сегодня, как никогда ранее, усилилось влияние, которое оказывают на развитие науки такие феномены культуры, как накопленное ранее знание, социальные коммуникации в науке и отношение к науке в обществе. Значимость этих факторов для понимания механизма функционирования научного знания зафиксирована в таких категориях современной философии науки, как «научная традиция», «неявное знание», «личностное знание», «обыденный язык» и др. Причем эти факторы воздействуют как на эмпирический, так и на теоретический уровень научного познания. В истории развития науки имеются факты и институционального, и концептуального влияния на науку со стороны такой подсистемы культуры, как религия. Причем это влияние не было только отрицательным (как это имело место в случаях отрицания католической религией истинности гелиоцентрической системы астрономии Коперника или естественно-биологической теории происхождения человека Дарвина), иногда оно было в высшей степени положительным. В этой связи необходимо подчеркнуть, что именно религиозные соображения лежали в основе мотивации для занятий научной деятельностью у таких великих ученых, как Н. Коперник, Т. Браге, И. Кеплер, И. Ньютон, Б. Паскаль, Г. Кантор, П. Флоренский, Т. де Шарден и многих других. Эти факты хорошо известны из истории науки, и у нас нет никаких оснований сомневаться в искренности заявлений великих ученых, положительно оценивающих роль религии в развитии науки. Столь же велико влияние на науку и такой мощной подсистемы культуры, как искусство (музыка, литература, поэзия и др.). Особенно сильным это влияние было и остается на теоретическом уровне познания. Об этом неоднократно говорили и писали многие выдающиеся ученые (Леонардо да Винчи, Галилео Галилей, Л. Больц-ман, А. Эйнштейн, Е. Вигнер, Г. Вейль, А. Пуанкаре, Б. Раушенбах, Е. Фейнберг и др.). Несомненно, что гармония как главная для искусства идея лежала и в основе возникновения науки как способа

описания упорядоченного Космоса с помощью научных законов, которые выражают меру упорядоченности и разумного устройства мира. Согласно религиозной интерпретации, эта закономерная упорядоченность бытия имела Божественное происхождение. Так считали Пифагор, Парменид, Гераклит, Платон, Аристотель, Птолемей, Р. Декарт, И. Кеплер, Николай Кузанский, И. Ньютон, А. Эйнштейн и др. В качестве примеров признания огромной роли искусства в развитии науки приведем лишь два высказывания выдающихся ученых. Одно принадлежит создателю молекулярно-ки-нетической теории газов Л. Больцману: «Всем, чем я стал, я обязан Шиллеру». Второе — создателю теории относительности А. Эйнштейну: «Достоевский дал мне как ученому больше, чем Гаусс». Видимо, фундаментальная наука и научное творчество весьма сродни искусству. Сами идеи «научного закона» или «закона природы» воспринимались многими учеными как имеющие либо религиозное, либо эстетическое происхождение и сущность, поскольку сам по себе чувственный или эмпирический опыт сознания не имеет в своем содержании идею причины, закона, порядка с логической необходимостью (Д. Юм).

Наконец, не подлежит сомнению то существенное влияние, которое оказывают на развитие науки и научного знания такие подсистемы культуры, как политика, право и мораль. Это влияние особенно очевидно по отношению к науке ХХ в., а также и современной науке. Достаточно указать на такие значимые культурные феномены и факторы развития современной науки, как государственная научно-техническая политика и этика науки. Сегодня уже невозможно представить себе развитие науки без разработки и реализации во всех развитых странах научно-технической политики, государственного финансирования науки, определения приоритетных направлений ее развития, механизма правового регулирования научной деятельности, особенно в сфере интеллектуальной собственности и т.д. Столь же значимыми и востребованными в науке и культуре нашего времени стали такие активно развивающиеся в последние годы области знания, как «этика науки» и особенно «биоэтика», которые являются важными практическими инструментами регулирования и оценки научных проектов почти во всех сферах научной деятельности (но особенно в области технических, военных и биомедицинских исследований). Этическое регулирование научных исследований приобретает сегодня не только национальное, но и международное значение. Свидетельством этому является создание национальных комитетов и ассоциаций по этике науки во всех развитых странах, а также создание подобных организаций на международном уровне (комитеты по этике науки при ЮНЕСКО, Совете Европы и т.д.). Все это говорит

о том, что современная наука по-прежнему зависит от влияния на нее различных подсистем культуры и общества.

Наука как специфическая форма жизни. Речь идет об антропологическом измерении деятельности ученых в ее психологических, экзистенциональных и гуманитарных аспектах, составляющем главный предмет исследования нового раздела современной философии науки — антропологии науки, статус и проблематика которой пока еще не определены достаточно четко. Однако постепенно антропология науки приобретает все более отчетливые и самостоятельные формы и качественную специфику как один из разделов философии науки. Здесь исследуются такие философские проблемы, как жизненный мир науки («ученых»), способы когнитивного, социального и экзистенциального поведения ученых, формы их самоутверждения в науке, сопряжение ценностей профессиональной деятельности ученых с общим ценностно-смысловым полем их жизни и т.д. Среди основных категорий антропологии науки, которые требуют дальнейшей разработки, можно назвать следующие: «жизнь науки», «жизнь в науке», «ученый», «личность в науке», «научный гений», «научная слава», «научная смелость», «научная мотивация», «научный конформизм», «догматизм в науке», «научный лидер», «власть в науке», «вера в науке», «научная ответственность», «научная свобода», «поведение ученого» и др. Основным эмпирическим материалом для исследования антропологического аспекта науки являются автобиографии ученых и биографические работы о жизни и судьбе выдающихся деятелей науки, данные психологических исследований личности ученого, научного творчества, а также воспоминания современников и потомков о жизни известных ученых и т.д. В последние годы в отечественной психологии науки большое внимание уделяется изучению поведения ученых, их жизненных ориентаций, социальных и индивидуальных предпочтений и ценностей, а также других характеристик личности ученого и др. [см.: А.Г. Аллахвердян и др., 1998; А.В. Юре-вич, 2001].

Понимание науки как сложной гетерогенной социальной системы по производству и применению научного знания, того, что структура реальной науки включает в себя множество аспектов, среди которых гносеологический является хотя и главным, но не единственным, позволяет естественным образом построить теорию развития науки в ее динамике на основе единства и взаимосвязи внутринаучных и социокультурных факторов. Только такой подход максимально соответствует реальной науке и ее истории.

Вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы.

1. Наука — это когнитивно-социальная деятельность, имеющая своей главной целью получение нового и практически полезного знания.

2. По своей структуре наука представляет собой сложную и гетерогенную систему. В этой структуре можно выделить шесть основных аспектов, или философских измерений: 1) наука как особая система знания (научного знания); 2) наука как специфический вид познавательной деятельности; 3) наука как особый социальный институт; 4) наука как специфическая подсистема культуры и цивилизации; 5) наука как основа инновационной системы современного общества; 6) наука как специфическая форма жизни большого количества людей, профессиональная деятельность которых связана с ее развитием.

3. Все структурные аспекты (измерения) науки внутренне взаимосвязаны между собой и влияют друг на друга.

4. Основными отличительными свойствами научного знания, в отличие от других видов знания, являются: 1) объектность; 2) дис-курсность; 3) однозначность; 4) обоснованность; 5) верифицируемость; 6) общезначимость. Наличие каждого из этих свойств у научного знания является необходимым, а всех вместе — достаточным условием и критерием его отличия от других (ненаучных и вненаучных) видов знания (обыденного, мифологического, художественного, религиозного и др.).

5. Отличительными признаками науки как познавательной деятельности (научного способа познания) являются: 1) ее творчески-конструктивный характер на всех уровнях и этапах научного познания (чувственное, эмпирическое, теоретическое, метатеоретическое); 2) субъект-объектный характер не только процесса научно-познавательной деятельности, но и его результатов; 3) неоднозначный и многофакторный характер процессов открытия и принятия научных фактов, гипотез, теорий; 4) плюрализм научных методов и средств; отсутствие единого универсального научного метода для всех наук и на все времена; 5) социальный характер субъекта научного познания и процесса научно-познавательной деятельности; 6) существенно коммуникационный (субъект-субъектный) характер научно-познавательной деятельности; 7) консенсуальный характер всех значимых оценок результатов научного познания (достоверности фактов, истинности и обоснованности научных гипотез, доказательности научных теорий, их полезности, проверяемости и др.).

6. Наука представляет собой особый социальный институт и социальную систему — сообщество ученых, взаимоотношения между которыми регулируются определенным набором ценностей и правил поведения (внутренний этос науки), закрепленных в уставах различных научных сообществ и организаций (национальных, региональных, международных и др.), а также определенными юридическими нормами, зафиксированными в соответствующих системах национального и международного права.

4 ВМУ, философия, № 3 49

7. Современная наука жестко встроена в инновационную систему

общества, являясь основным и исходным звеном инновационной экономики всех развитых стран.

8. Наука всегда являлась (и сегодня является) органической частью культуры своего времени, ее важнейшей подсистемой. Культура оказывает существенное влияние на науку и как целое и своими различными подсистемами (практика, экономика, философия, религия, искусство, право, социальная политика и др.). Столь же существенное влияние испытывает и культура со стороны воздействия на нее науки.

9. Важнейший структурный аспект науки — ее антропологическое измерение: жизненный мир ученых, их когнитивное и социальное поведение, выбор, ответственность, формы самоутверждения, ценностная мотивация, понимание ими профессионального и общественного смысла своей деятельности и т.д. Исследование психологических, антропологических и этических аспектов научной деятельности — необходимое условие адекватного понимания закономерностей функционирования и развития современной науки.

10. Только с позиций понимания структуры науки как сверхсложной социальной системы возможно принципиальное доказательство несостоятельности любых интерналистских моделей ее динамики.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. М., 1998.

2. Каган В.Ф. Геометрия в ее историческом развитии // В.Ф. Каган. Очерк по геометрии. М., 1963.

3. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000.

4. Степин В.С. Философская антропология и философия науки. М., 1992.

5. Юревич А.В. Социальная психология науки. СПб., 2001.