"современная философия прав народов" (23 июня 2016 г. , факультет политологии СПбГУ). Материалы коллоквиума, посвященного десятилетию декларации ООН "о правахкоренных народов"

Научный «круглый стол»

«СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ ПРАВ НАРОДОВ»

(23 июня 2016 г., факультет политологии СПбГУ) Материалы коллоквиума, посвященного десятилетию декларации ООН «О правах коренных народов»

Участники круглого стола: доктор политических наук, профессор, заведующий кафедрой этнополитологии В. А. Ачкасов, кандидат политических наук, доцент кафедры этнополитологии А. И. Абалян, кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры международных политических процессов Е. С. горбатюк, доктор политических наук, профессор, и. о. заведующего кафедрой международных политических процессов С. А. ланцов, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры международных политических процессов А. ю. москвитина, доктор философских наук, профессор кафедры международных политических процессов, директор Центра изучения прав человека и народов Д. З. мутагиров, кандидат политических наук, доцент кафедры этнополитологии А. А. Никифоров, кандидат исторических наук, доцент кафедры этнополитологии А.А.Андреев, кандидат исторических наук, доцент кафедры международных политических процессов Т. г. Потапенко, кандидат политических наук, доцент кафедры международных политических процессов З. С. Прудникова, кандидат политических наук, ассистент кафедры российской политики Д. о. Рябов, кандидат политических наук, доцент кафедры политических институтов и прикладных политических исследований о. Д. Сафонова, аспиранты и магистранты кафедр международных политических процессов и этнополитологии.

В. А. Ачкасов. Прошли десять лет со дня принятия декларации Организации Объединенных Наций «О правах коренных народов». Ей предшествовали декларация ООН «О правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или лингвистическим меньшинствам» (1992 г.), европейская хартия «О региональных языках и языках меньшинств» (Страсбург, 5.Х1. 1992), конвенция Совета Европы «О защите национальных меньшинств» (1995 г.), конвенция ЮНЕСКО «Об охране и поощрении разнообразия форм культурного самовыражения» (2005 г.) и другие международные соглашения. Кафедра международных политических процессов, кафедра этнополитологии и Центр изучения прав человека и народов решили провести этот коллоквиум для обмена мнениями по основным положениям названных документов. Слово для краткого изложения обстоятельств, потребовавших их принятия, а также основных идей международных соглашений о правах народов предоставляю руководителю Центра изучения прав человека и народов профессору Джамалу Зейнутдиновичу Мутагирову.

Д. З. мутагиров. Статус человека как субъекта общественных отношений интересовал мыслителей всех времен, которые признавали за ним некоторые врожденные права и свободы. Социально-политические революции ХУШ-ХХ вв. де-факто закрепили отдельные права человека и гражданина. Вторая мировая война и практика стран «Оси» по массовому истреблению людей заставили разработать международный кодекс прав человека, основой которого считаются Устав ООН (июнь 1945 г), ВДПЧ (декабрь 1948 г.) и международные пакты об экономических, социальных и культурных правах и о гражданских и политических правах (декабрь 1966 г).

Передовые люди всегда считали, что все, что присуще отдельным людям, присуще также состоящим из них целостностям — народам, однако путь к пониманию и признанию прав последних оказался долгим и трудным, и он еще далек от своего завершения.

Субъектами мировых общественных процессов являются не только индивиды, но и целостности — народы, общества, государства, а также учреждаемые ими социально-политические и другие институты. Поэтому одновременно с философией прав и свобод человека должна была формироваться и философия прав народов, но это происходило не так решительно, как первая, потому что данному процессу препятствовал ряд серьезных факторов, в том числе и объективных. Прежде всего это интересы стабильности существующих в мире государств, самые крупные и влиятельные из которых объединяют в своих границах десятки и сотни разновеликих народов, образуя в них национальные «большинства» и «меньшинства», части разделенных народов и многочисленные диаспоры. При этом абсолютное большинство из них оказались в их составе далеко не добровольно.

По подсчетам этнографов, в начале 2016 г в мире говорили на 7097 языках с разным количеством пользующихся ими (Ethnologue, 2016), около 900 из них с учетом субъектов всех федеративных государств имели свои национально-государственные образования. Даже в России, где начиналась практическая реализация права наций на самоопределение, только каждая третья народность имеет свою государственность или имеет ее в федерации с другими народами (Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Бурят-Монголия, Ханты-Мансийский автономный округ).

Априори за народами признаются такие очевидные и неотъемлемые права, как на существование и самоопределение; на равноправие и невмешательство извне в их жизнь; пользоваться природными ресурсами в ареале своего проживания; на сопротивление агрессору и самозащиту; в той или иной форме формировать (отдельно или в федерации с другими народами) свой социум и государственность; на самостоятельный выбор своего общественного и государственного строя и на выражение свой воли при определении этих форм; право на компенсацию в случае нанесения ущерба национальным и государственным интересам со стороны других народов и государств; развивать свою культуру; на мир и мирное сосуществование; на участие в управлении делами универсума; право на развитие и пользование достижениями человечества; на свою долю природных ресурсов в зоне общего наследия человечества и др.

Одними из первых о праве на самоопределение высказались еще в 30-х годах XVI в. испанские гуманисты Ф. Виториа и Бартоломе де Лас Касас в ходе дискуссий по вопросу об отношении к коренным народам Америки. Ф. Виториа говорил о праве индейцев на самоопределение и на контроль над природными ресурсами в районах их проживания, несмотря на их язычество и нежелание принимать христианскую веру. Решительно отстаивал такие права индейцев и де Лас Касас (The Legacy, 1977). Однако международное признание право народов на самоопределение получило только после Первой мировой войны и Октябрьской революции в одном из первых декретов советской власти и в послании президента США В. Вильсона Конгрессу в январе 1918 г., известном под названием «14 пунктов В. Вильсона». Если советский декрет распространял это право на все народы мира, то Вильсон — только на народы распавшихся империй (Австро-Венгерской, Германской, Оттоманской и Российской).

Как ни парадоксально, международные политические кризисы с трагическими последствиями становились одновременно и сильными толчками к развитию международного права, в том числе и прав человека и народов. Жестокости Второй мировой войны вынудили ведущие державы признать «равенство прав больших и малых наций».

Устав ООН, разработанный в условиях этой войны, призывает «развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов» (ст. 1, п. 2), работать для «создания условий стабильности и благополучия, необходимых для мирных и дружественных отношений между нациями, основанных на уважении принципа равноправия и самоопределения народов» (ст. 55). Ст. 73 Устава ООН налагает на ее членов, принимающих на себя ответственность за управление территориями, народы которых еще не достигли полного самоуправления, обязательство исходить из приоритета интересов населения этих территорий. Для этого они «должны

развивать самоуправление, учитывая должным образом политические стремления народов и помогая им в прогрессивном развитии их политических институтов в соответствии со специфическими обстоятельствами, присущими каждой территории и ее народам, и с их разными ступенями развития».

Всеобщая декларация прав человека обошла право на самоопределение молчанием, видимо, потому, что это коллективное право.

В целях практической реализации провозглашенных в Уставе ООН прав народов ГА ООН принимает в 1960 г. декларацию «О предоставлении независимости колониальным странам и народам». В ее преамбуле подтверждаются принципы равноправия «больших и малых народов», а также самоопределения всех народов. Признаются законность стремления всех зависимых народов к свободе и их решающая роль в достижении и поддержании своей независимости.

Декларация исходит из того, что отрицание права части народов на самоопределение и обусловленная этим зависимость мешают экономическому, социальному и культурному развитию не только зависимых, но и свободных народов, поскольку препятствуют международному экономическому сотрудничеству. Народы могут и должны свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами в их собственных целях. Они имеют неотъемлемое право на полную свободу осуществлять их суверенитет над их национальной территорией и обеспечивать ее целостность. Подчинение народов иностранному господству, эксплуатация одних народов другими равнозначны отрицанию фундаментальных прав человека и народов. Подтверждается право всех народов на самоопределение. «В силу этого права они свободно определяют свой политический статус и осуществляют свое экономическое, социальное и культурное развитие» (п. 2).

Декларация ГА ООН от декабря 1960 г. распространила право на самоопределение на народы колониальных и зависимых стран Африки, Азии и Океании. Народы, входившие в состав образовавших ООН многонациональных государств, не считались субъектами данного права. Лишь вопиющие проявления неравноправия и дискриминации некоторых так называемых «малых» народов в многонациональных государствах привлекали к себе внимание международных институтов. Так, в 1953 г Международная организация труда одной из первых провела анализ ситуации в районах с такими народами и в 1957 г. приняла конвенцию (№ 107) «О защите и интеграции местного и коренного населения», пересмотренную в июне 1989 г под названием «О местных и племенных народах». Конвенция призывала государства отказаться от традиционной для них патерналистской и ассимиляторской политики в отношении этих народов и способствовать их всестороннему развитию.

В более широком плане права всех народов, независимо от их статуса, закреплены в общей для двух международных пактов о правах человека первой статье. Она гласит:

«1. Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие.

2. Все народы для достижения своих целей могут свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами без ущерба для каких-либо обязательств, вытекающих из международного экономического сотрудничества, основанного на принципе взаимной выгоды, и из международного права. Ни один народ ни в коем случае не может быть лишен принадлежащих ему средств существования.

3. Все участвующие в настоящем Пакте государства... должны, в соответствии с положениями Устава Организации Объединенных Наций, поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право».

Казалось бы, что права народов вслед за правами человека получили международное признание и должны охраняться как государственным, так и международным правом. Но многонациональные государства, формально подписав, ратифицировав и связав себя соответствующими обязательствами, не думали о содействии входящим в их состав народам в практическом реализации всех их прав. И они формально оказываются правы,

поскольку международное право, основой которого являются Устав ООН и Декларация ГА ООН от 1970 г «О принципах международного права по установлению дружественных отношений и сотрудничества между странами в соответствии с Хартией ООН», гарантирует им территориальную целостность и неприкосновенность их границ. Это стало следствием того, что признание прав народов не сопровождалось необходимой редакцией положений Устава ООН о территориальной целостности государств и неприкосновенности их границ. Ведь реализация любым народом своего права на самоопределение путем выхода из состава нынешних государств (Карабах, Чечня, Косово, Абхазия, Южная Осетия, Шотландия, Крым, Каталония и др.) неизбежно ведет к «нарушению» территориальной целостности государств и изменению их границ. В то же время защита прав человека и народов признана международным обязательством всех субъектов международных процессов, и критика государств-нарушителей данных прав не считается вмешательством в их внутренние дела.

Эта непоследовательность ведет к тому, что государства сами решают, как им поступать в тех или иных ситуациях с правами народов: поддерживают вплоть до применения силы движения за самоопределение народов, входящих в состав государств-соперников, и в то же время осуждают аналогичные движения в союзных с ними странах. Так, поддержав косовских албанцев, западные государства осуждают аналогичные действия армян Карабаха, абхазцев, южных осетин, русских и татар Крыма и др.

Ради объективности отметим, что так же поступают и российские власти, которые, не признавая права на самоопределение за албанцами Косова, поддерживают стремление к самостоятельности Абхазии, Восточной Украины, Приднестровья и Южной Осетии. Или пример США: в 1845 г они приняли в состав своей федерации бывший мексиканский штат Техас (его население ранее провозгласило себя самостоятельной республикой, а затем обратилось к США с просьбой о приеме в состав федерации), но отказываются признавать право народа Крыма воссоединиться с Россией, составной частью которой он являлся более 160 лет, и с явным нарушением норм федеративных отношений, не спрашивая воли населения края, был переведен из состава РСФСР в состав Украины. Очевидно, что это во многом объясняется отсутствием ясности относительно того, какими законными правами народы обладают, и нарушением норм международной демократии. Попытки внести сюда ясность продолжаются вот уже четвертое десятилетие.

Работа над проектом декларации о правах коренных народов началась в 1985 г. Но авторы документа столкнулись с тем, что слово «народ» имеет множество значений. Оно применяется к политическим, социальным, этническим, религиозным и иным общностям, что делает его содержание многоплановым, а потому и дискуссионным. Философы политики (Монтескье, Руссо и др.) понимали народ как совокупность людей, образовавших государство, другими словами, как совокупность граждан конкретной страны или конкретного государства — верховный суверен, главный субъект всех общественных отношений и объект всей государственной политики. Здесь под народом понимается политическая общность. Совокупность людей, принадлежащих к определенному этносу, образует народ как национально-этническую общность. Эта общность имеет общее начало и, как считал Гегель, составляет органическое целое, имеет уникальную систему социально-экономических и духовных ценностей, главными из которых выступают ареал совместного проживания (родина), язык и образ жизни (обычаи, традиции, национальные институты). Люди, принадлежащие к одной и той же религиозной конфессии, образуют религиозную общность, также именуемую народом (православный народ, исламская нация).

Народ страны может быть как моноэтническим, так и полиэтническим, состоять из одного или множества этносов, исконно проживающих рядом друг с другом на своих исконных землях, с собственными системами ценностей, а также историческими, культурными и иными традициями и нормами жизни. Такой народ считается многонациональным, оптимальный вариант государственности которого — федерация. Эта ре_ 99

альность закреплена и в конституциях некоторых государств (мы, американский народ, многонациональный народ Российской Федерации и т.д.).

Когда слово «народ» употребляется в сочетании с названием страны (американский, английский, индийский, китайский), речь идет о совокупности всех ее граждан. Когда же говорим о народе в сочетании с названием определенного этноса (еврейский, русский, украинский), подразумеваем совокупности людей, объединенных общностью национально-этнических признаков, независимо от страны их проживания и гражданства. Определенные сложности возникают тогда, когда страна или государство носит название одного из проживающих на их территории этносов (так называемой титульной нации): Россия, Индия, Турция и т.д. В этом случае употребляется несколько понятий, обозначающих разные ипостаси живущего здесь человека. Одним понятием объединяют всех граждан многонационального государства (россиянин, британец), другим — людей, проживающих в определенном регионе страны (сибиряк, йоркширец), третьим — представителей конкретного этноса (русский, англичанин, лезгин).

В. А. Ачкасов. И каким из этих многочисленных пониманий следует руководствоваться при определении прав народов?

Д. З. мутагиров. Думаю, что ответ на этот вопрос очевиден: какая из этих общностей является первичной, основополагающей, имманентной человеку? Политическая, территориальная, федеральная, религиозная и другие общности выступают как вторичные, которыми обрастают этнические общности на определенных стадиях своего развития и под влиянием множества факторов. Русские люди, выросшие на традициях своего народа, в любой стране мира останутся русскими, хотя гражданство у них может быть разным.

Но разработчики проекта документа о правах народов, не вникая в суть этих дефиниций, решили акцентировать внимание на правах только так называемых немногочисленных «коренных» народов, считающихся не вполне свободными.

В июле 1993 г. черновой вариант проекта документа был представлен Подкомиссии по предупреждению дискриминации и протекции меньшинств, которая одобрила его в августе 1994 г. и передала в Комиссию по правам человека ООН. Он предусматривал продвижение и защиту таких прав коренных народов, как гарантия от геноцида и этноци-да1, права на владение своими землей, лесами и водоемами и пользование природными ресурсами в районах своего проживания, права на защиту культурной и интеллектуальной собственности, на сохранение традиционных экономических структур и укладов жизни, включая охоту, ловлю рыбы, скотоводство, на участие в политической, экономической и социальной жизни своих стран и в принятии решений, затрагивающих их интересы, на свободное общение с сородичами, живущими по ту сторону государственных границ и т. д.

23 декабря 1994 г. ГА ООН приняла резолюцию 49/214, п. 5 которой призывал к формированию рабочей группы с единственной целью работы над проектом декларации Организации Объединенных Наций о правах коренных народов. Такая группа была учреждена Комиссией по правам человека 3 марта 1995 г., для участия в ее работе были приглашены и представители некоторых коренных народов. Планировалось завершение всей подготовительной работы и принятие декларации до завершения «Международной декады коренных народов мира» (1995-2004 гг). Однако работа над проектом вновь затянулась.

В мае 2002 г. в Нью-Йорке начал свою работу постоянный форум местных народов. Накануне форума был опубликован доклад Верховного комиссара ООН по правам чело-

1 Проблемам этноцида и этнического развития коренных народов Латинской Америки был посвящен международный семинар, организованный ЮНЕСКО в 1981 г Здесь этноцид определялся как условия, при которых народы лишаются права развивать и передавать будущим поколениям свою культуру и собственный язык.

100 -

ПОЛИТЭКС. 2016. Том 12, № 4

века, в котором приводились ужасающие свидетельства продолжающейся дискриминации многих местных народов. Там, где их численность меньше численности титульных наций, коренные народы часто плохо образованы, не получают соответствующей медицинской помощи и многих других услуг, изгоняются или переселяются с мест коренного проживания, когда на них обнаруживаются природные ресурсы. В результате местные народы становятся жертвами иррациональной хозяйственной политики государств, а не пользователями богатств недр своих родных земель. Большинство представителей коренных народов мира исключено из активной социально-политической жизни и превращено в маргинальные слои в собственных странах. Ожидаемая продолжительность их жизни на 10-20 лет короче, а детская смертность более чем в три раза выше, чем в среднем в стране их проживания (Report, 2002).

Участники форума приводили дополнительные факты несправедливости и жестокости, имевшие место в отношении коренных народов в ходе их колонизации (убийства, пытки, обращение в рабство, захват их земель, присвоение природных богатств), указывали на нежелание государств признавать их самостоятельными народами. Была выражена надежда, что соглашение «О правах коренных народов» будет одобрено Генеральной Ассамблеей ООН как можно быстрее. В 2005 г Всемирный саммит также потребовал ускорить эту работу, и 29 июня 2006 г. Совет по правам человека ООН тридцатью голосами против двух (Канада и Россия) при двенадцати воздержавшихся одобрил проект документа и рекомендовал Генеральной Ассамблее принять его, что и было сделано резолюцией 61/295 от 13 сентября 2007 г.

Декларация признает, что коренные народы стали жертвами исторических несправедливостей и в результате их колонизации и лишения своих земель, территорий и ресурсов не могли пользоваться своим правом на развитие в соответствии с их потребностями и интересами, и подтверждает их права на свои земли, территории и ресурсы. Она исходит из того, что осуществление коренными народами самоуправления на своих землях позволит им сохранять и укреплять свои институты, культуру и традиции, а также содействовать своему развитию в соответствии с собственными устремлениями и потребностями.

Статья 3 Декларации подтверждает право коренных народов свободно устанавливать свой политический статус и свободно обеспечивать свое экономическое, социальное и культурное развитие. Коренные народы имеют право на создание своих систем образования и учебных заведений, обеспечивающих образование на родных языках (с. 14). Статья 18 провозглашает право коренных народов на участие в принятии решений по вопросам, затрагивающим их права, через представителей, избираемых ими самими по собственным процедурам, а также на сохранение и развитие своих директивных учреждений. Для коренных народов исключительно важна ст. 29, согласно которой они имеют право на сохранение и охрану окружающей среды и производительной способности их земель или территорий и ресурсов.

Т. Г. Потапенко. Насколько корректен термин «коренные народы» и существуют ли вообще таковые, поскольку население мира все время находилось в состоянии переселений из одних областей в другие?

В. А. Ачкасов. Являются ли албанцы Косова коренным народом?

Д. З. Мутагиров. До определенной ступени истории, когда люди жили охотой и скотоводством, а это десятки тысячелетий, они постоянно перемещались с места на место. Переход к земледелию потребовал ведения оседлого образа жизни, и племена постепенно оседают в тех или иных регионах. Те из них, которые продолжают обитать в тех же районах с момента начала оседлой жизни, прочно укоренились здесь, могут считаться коренными, хотя границы ареалов их проживания могли как расширяться, так и сужаться. Есть народы, упоминаемые еще древнегреческими и римскими географами и историками и продолжающие жить на тех же землях, хотя, возможно, и они ранее пришли сюда из других регионов. Именно здесь под влиянием географических, климатических и исторических условий формировались их обычаи и традиции, политические и иные ин-

ституты и правовые нормы, которые, дополняясь к общности языка, завершают процесс складывания национально-этнических общностей. Сколько времени (тысячелетий, веков или поколений людей) нужно для этого? Видимо, по меньшей мере несколько десятков поколений с преемственностью этнических ценностей.

Что касается косовских албанцев, то абсолютное большинство их иммигрировало сюда после Второй мировой войны из соседней Албании. Хотя за это время появилось поколение албанцев, родившихся здесь и имеющих право считать Косово своей родиной, они еще не успели укорениться здесь, а потому и не вправе считаться коренным народом.

Есть коренные народы (многочисленные и малочисленные), сохранившие свою целостность, есть коренные народы, оказавшиеся разделенными между несколькими соседними государствами, и есть диаспоры народов, рассеянные по всему миру. Права каждого из этих субъектов имеют свою специфику.

Важно помнить, что фундаментальные права людей и народов определяются не их численностью, а тем, что каждый из них является самостоятельным субъектом и объектом общественных процессов и как таковой равноправен. Однако международное право считает свободными и равноправными, и то часто на словах, только «государствообра-зующие нации», определяя остальных как «меньшинства».

Универсальное понимание прав этих «меньшинств» содержится в декларации ООН «О правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным или лингвистическим меньшинствам» (декабрь 1992 г.). Согласно этому документу, государства должны защищать национальную или этническую, культурную, религиозную и лингвистическую идентичность меньшинств в пределах их территорий, создавая необходимые для этого условия (ст. 1). Лица, принадлежащие к национальным или этническим, религиозным и лингвистическим меньшинствам, имеют право наслаждаться собственной культурой, проповедовать собственную религию, свободно и без вмешательства или любой формы дискриминации использовать собственный язык в частной и публичной жизни. Они вправе действенно участвовать в решениях всех проблем, касающихся жизни своего этноса на местном и региональном уровнях, создавать собственные ассоциации и участвовать в их работе, устанавливать контакты с соплеменниками и по другую сторону государственных границ. А государства должны помогать им в этом деле. При определении государственной политики и во взаимоотношениях с другими государствами правительства обязаны учитывать законные интересы национальных, этнических, религиозных и лингвистических меньшинств (ст. 5). Государства должны предпринять меры, чтобы гарантировать людям, принадлежащим к меньшинствам, осуществление всех их фундаментальных прав и свобод, создать благоприятные условия для развития их культуры, языка, религии, истории, традиций и обычаев. Исключением могут быть случаи, когда традиции и обычаи находятся в противоречии с национальным правом и международными стандартами.

Рамочная конвенция Совета Европы «О защите национальных меньшинств» (Страсбург, 1 февраля 1995 г.) провозглашает защиту национальных меньшинств и прав и свобод лиц, принадлежащих к этим меньшинствам, неотъемлемой частью международной защиты прав человека и областью международного сотрудничества (ст. 1). Содержание этой конвенции, как и предыдущих соглашений о национальных меньшинствах, показывает, что почти во всех случаях речь идет о коренных народах, меньших по численности, чем титульный народ. Она запрещает любую дискриминацию, основанную на принадлежности к национальному меньшинству. Их действительное равенство с лицами, принадлежащими к основной группе населения, должно обеспечиваться во всех областях жизни. Ст. 10 документа обязывает государства обеспечить в регионах со значительным или традиционным присутствием лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, если эти лица просят об этом и такие просьбы отвечают реальным потребностям, условия, позволяющие использовать язык меньшинства в отношениях между этими лицами и административными властями.

Права лиц, принадлежащих к национальным и языковым меньшинствам, дальше развиты и уточнены в Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств.

Одной из отличительных черт и самых острых проблем прав меньшинств является трудность определения субъекта права. Кого закон должен защищать? Отсутствие согласованного понятия «меньшинство» само по себе порождает негативные последствия. Исключительное многообразие групп меньшинств, вхождение одних из них в другие, а также принадлежность индивидов одновременно к нескольким меньшинствам невероятно затрудняют задачу определения природы «меньшинства» и решение проблемы прав их представителей. В лучшем случае можно выделить какие-то отдельные черты или признаки, сумма которых в каждом случае оказывается различной.

Меньшинств очень много, а критериев их дифференциации еще больше. Одни меньшинства, если они определяются только арифметически, естественны, другие включают в себя элементы и естественности, и искусственности, третьи — исключительно искусственны. Ставить их на одну и ту же доску в один ряд только лишь потому, что они «меньшинства», было бы опрометчиво. В последнее время возникла проблема так называемых «сексуальных меньшинств», типы которых становятся многообразны. Пороки распространяются иногда быстрее болезней, принимая характер пандемий. Завтра могут возникнуть (можно сказать, уже возникают) группы человеконенавистнического типа (например, так называемые сатанисты). Так что, автоматически распространять на всех них права и свободы одинакового рода? Вот почему важно правильное понимание проблемы национальных или этнических, лингвистических, религиозных и иных меньшинств в многонациональных и многоконфессиональных обществах.

Существует трагическая группа народов, ареалы исторического обитания которых оказались разделенными между несколькими государствами и разные части которых против их собственного желания вынуждены жить по разным и, как правило, чужим для них законам. Народы оказываются разделенными по многим причинам. Это дележ ареала проживания этноса между несколькими государствами в процессе его колонизации, пересмотр политической карты мира и отдельных континентов после крупных войн в целях «наказания побежденных и награждения победителей и их союзников» («премией» в таком случае оказываются земли, ранее входившие в состав побежденных государств). Это может стать также следствием ошибок, допущенных при установлении границ между административными единицами многонациональных государств, и многого другого.

Границы колоний и административных единиц многонациональных государств испокон веков определялись их правителями не по границам ареалов проживания этносов, а по каким-либо естественным рубежам — горным вершинам, рекам и долинам. Так им было легче. В результате этого компактно проживавшие ранее народы оказывались разделенными на несколько частей. Так, почти 40-миллионный курдский народ оказался разделенным на пять частей, вошедших в состав Ирана, Ирака, Сирии, Турции и России. Ареалы проживания многих народов Африки и Латинской Америки были разделены между несколькими колониальными державами. В Европе разделенными оказались албанцы, венгры, македонцы, немцы, сербы, многие народы Севера. После распада СССР подобная участь постигла русских, осетин, лезгин, бурятов и других народов.

Судьба разделенных народов оказывается особенно трагической, если государства, в составе которых части народа оказались, настроены недружественно друг к другу. Во второй половине ХХ в. это можно было видеть наглядно на примерах ФРГ и ГДР, ДРВ и Республики Вьетнам, КНДР и Республики Корея, а также частей этносов, оказавшихся в положении национальных, лингвистических и иных меньшинств в составе нескольких соседних государств. Языки, культуры, вековые традиции народов в этих случаях оказывались поставленными в разные социокультурные условия, развивались обособленно друг от друга и начинали разрушаться.

Разделение народов всегда вредит их прогрессу, хотя размеры ущерба зависят от характера разделения — остаются они в едином политическом поле или превращаются в части разных политических систем. Разделение народов между субъектами единого

союзного (федеративного) государства имеет менее тяжкие последствия и не всегда принимает кризисный характер. В этом случае для самих народов внутренних границ не существует, они становятся лишь административными. Поле политики и права едино. Жизнь народов протекает в соответствии с общими для всех законами и нормами государства. Контакты между соплеменниками и сородичами никем и ничем не ограничиваются. Население относительно свободно перемещается в пределах федерации в целом. Весь этнос продолжает жить в едином правовом поле и под влиянием единой общей культуры, национальных норм и традиций. Если эти народы будут объединены в целостные сообщества (территориально и культурно), темпы их прогресса значительно ускорятся и самочувствие народа значительно улучшится, что отвечает коренным интересам как многонационального общества в целом, так и данного этноса. В Российской Федерации, например, это можно сделать в отношении ногайцев, проживающих в составе пяти субъектов Федерации, бурятов, коми и др.

В результате распада крупных государств и федераций некоторые из прежних административных границ превращаются в межгосударственные границы с пограничными, таможенными и иными службами. Земли многих народов разделяются между несколькими новыми государствами. Семьи, братья и сестры, родители и дети оказываются по разные стороны государственных границ и лишаются возможности свободно общаться. Нередко изменяется статус их языка, культуры, обычаев и традиций, уменьшаются возможности их развития и поддержания всем народом.

Рассеянные по всей стране или даже по всему миру народы сохраняют свои фундаментальные права только в районе первоначального заселения при условии сохранения там значительного количества этого народа с его историческими, культурными, религиозными и иными институтами. Вне этого ареала его представители пользуются только индивидуальными правами как члены социального и политического общества.

То есть для возникновения права на самоопределение важны как минимум три или четыре непременных условия: народ является коренным, аборигенным, имеет свою историческую территорию наследственного проживания, свои национально-этнические институты, а также желание и далее сохранять национальную самобытность.

В. А. Ачкасов. Я хотел бы вкратце остановиться на проблеме соотношения между национальным самоопределением и демократией.

Как отмечает Б. Нойбергер, несмотря на то что право на национальное самоопределение, на первый взгляд, глубоко демократический принцип, обеспечивающий правление на основе согласия, акцент на слове «национальный» способен запускать процессы политических и институциональных изменений, мотивированных этнической логикой. В политически самоопределившейся общности может появиться новое «национальное меньшинство», которое также может подвергаться дискриминации (русскоязычные в большинстве постсоветских государств). Может ли оно политически самоопределяться? Как отмечает Д. Горовиц, «национальное самоопределение — это проблема, а не ее решение <...> Есть много доводов против упора на национальное самоопределение и за принятие концепций взаимного компромисса» (Ногсм^, 1985). Так, абсолютизация этого права может привести и к обоснованию необходимости национально-освободительной борьбы уже на территории России. В частности, в начале 1990-х годов преподаватель Чечено-Ингушского пединститута Б. Нанаева приходит к выводу о том, что «независимость Чечни — объективная закономерность мирового исторического процесса», опираясь на утверждение: «Право наций на самоопределение является общепризнанным законом развития народов, в соответствии с которым народы России вступили в процесс национально-освободительной борьбы, определив новый этап мирового антиколониального движения» (Нанаева, 1992, с. 39).

Действительно, право всех народов на самоопределение закреплено документами ООН, однако кто способен решать, что есть народ? Айвор Дженнингс, писал, критикуя доктрину самоопределения: «На первый взгляд она кажется разумной: пусть народ ре-

шает. На самом деле она смешна, потому что народ не может решать, пока кто-то не решит, кто является народом» (Jennings, 1956, р. 56).

Более того, очень немногие задаются вопросом, насколько корректно рассматривать такое условное множество, как народ или национальное меньшинство, в качестве субъекта права — имеет ли такая общность признаки правового субъекта? «Субъект права должен не только иметь способность приобретать и реализовывать свои права своими действиями, но и исполнять обязанности, а также нести ответственность. Условное или статистическое множество подобными свойствами не обладает, и речь может идти только о фикции» (Осипов, 2008, с. 147), о неком мегаантропосе, от имени которого действуют этнократические элиты. Право народов на самоопределение как раз и представляет наиболее яркий пример такой фиктивной правовой нормы, т. е. «вербальной конструкции, составленной как общезначимое правило, на основе которого не могут возникнуть правовые отношения» (Осипов, 2008, с. 148). Международные правовые акты не дают ответа на эти вопросы, а принципы международного права зачастую противоречат друг другу (самоопределение vs территориальная целостность, невмешательство во внутренние дела vs ненасилие и соблюдение международных соглашений и др.). В результате защита прав меньшинств стала не только важной отраслью международного права, но и весьма опасным инструментом, применяющимся одной или группой ведущих стран мира для вмешательства в дела других, она зачастую служит основанием для права на гуманитарную интервенцию, которое развилось в последние полвека. Поэтому, как считают некоторые исследователи, конфликты на почве политического самоопределения приводят к дестабилизации обстановки во многих регионах мира, подрывают демократию, а политические институты самоопределения и даже предоставление автономии могут затруднять движение к ней. Нередко сохранение территориальной целостности и право национальных меньшинств на самоопределение представляют как взаимоисключающие принципы. На самом деле они становятся таковыми именно в случае их абсолютизации. «Право на самоопределение представляет собой право народа определять свой статус в государстве и, соответственно, в мире, включая вариант сохранения статус-кво, — отмечает Й. Галтунг — Но независимо от решения, право на автономию на низком или высоком уровне не предусматривает права на аутизм, на то, чтобы полностью игнорировать других, так же как право на свободу слова не предусматривает права игнорировать последствия применения этого права. В этом состоит важнейший принцип ответственности» (Galtung, 2002, р. 131).

Именно поэтому международными документами признано, что право на самоопределение отнюдь не обязательно предполагает доведение его до политического самоопределения, т. е. сецессии, и создания нового суверенного государства. Та же «Декларация о принципах международного права» ООН 1970 г. подчеркивает, что право народов на самоопределение не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению, к частичному или полному нарушению территориальной целостности либо к потере политической независимости суверенных государств, имеющих правительства, представляющие весь народ, принадлежащий данной территории, без различия расы, вероисповедания и т.д. (Действующее международное право, 1996, с. 71).

Таким образом, принцип самоопределения вслед за А. Я. Йонгманом и А. П. Шмидом можно рассматривать «как право народа выбирать политическую лояльность, чтобы влиять на политическую систему, в рамках которой он живет, и сохранять свою культурную, этническую, историческую или территориальную идентичность» (цит. по: Этнос и политика, 2000, с. 179), и потому речь должна идти о формах и пределах реализации данного права.

С. А. ланцов. По моему мнению, права человека и народов требуют переосмысления с учетом условий массовой миграции. В этом плане определенный интерес представляют прогнозы американского политолога и социолога Иммануила Валлерстайна. Он исходил из того, что ухудшение социально-экономической ситуации на периферии

мир-системы неизбежно вызовет волну миграции, и эта волна будет стремиться в ее центр. В результате развитые государства, составляющие ядро мир-системы, столкнутся с серьезными проблемами, которые будут иметь неоднозначные и противоречивые последствия. Так, Валлерстайн считал, что если в прошлом развитые государства часто поощряли трудовую миграцию в надежде решить вопрос нехватки рабочей силы на своих рынках труда, то к приему новой, гораздо большей волны мигрантов они будут не готовы, что заставит их принимать меры по ограничению миграции. Однако эти меры не дадут положительного эффекта, а, наоборот, приведут к ситуации, которую И. Валлерстайн называл «концом либерализма».

По мнению И.Валлерстайна, основой либеральной доктрины является признание в качестве универсальных ценностей прав человека. Эти ценности утвердились в западных обществах на протяжении XIX и XX вв. Во второй половине XX в. стараниями сторонников социального либерализма и социал-демократии понимание содержания прав человека было расширено и распространено не только на политическую, но и на социально-экономическую сферу общественной жизни. Реализация прав человека в такой интерпретации привела к формированию социального государства, утвердившегося в странах ядра мир-системы. Но с конца XX в. над этими завоеваниями социального либерализма нависла потенциальная угроза. Как считал И. Валлерстайн, с того момента, когда размеры миграции с периферии в ядро мир-системы станут слишком велики для властей стран Запада, эти власти начнут принимать меры по сдерживанию миграционных потоков. Осуществлять ограничительные меры без посягательства на ряд основополагающих прав человека, по мнению И. Валлерстайна, невозможно. Следовательно, перед правительствами стран ядра мир-системы встанет проблема выбора между сохранением приверженности основополагающим принципам либерализма — соблюдению прав человека и народов — и обеспечением общественной стабильности и безопасности. И в такой ситуации, считал ученый, необходимость обеспечения безопасности окажется важнее соблюдения прав человека, а это и будет первым шагом к крушению либерализма как идеологии и социально-политической практики. Но далее последуют и другие шаги.

И. Валлерстайн обращал внимание на то, что напор миграционного потока по направлению «периферия — ядро», или, иначе говоря, «юг — север», будет столь сильным, что никакие меры не смогут его полностью остановить. Более того, действия, направленные на ограничение миграции, скорее будут способствовать сокращению ее легальной части и увеличению числа нелегальных мигрантов. Это, в свою очередь, будет иметь ряд социально-экономических и социально-политических последствий. С одной стороны, присутствие нелегальных мигрантов на рынке труда негативно отразится на уровне заработной платы коренного населения. Социально незащищенные нелегальные мигранты будут расшатывать устои государства всеобщего благосостояния и тем самым сводить на нет успехи в реализации принципов социального либерализма, достигнутые в предшествующие десятилетия. С другой стороны, считал И. Валлерстайн, приток мигрантов, особенно нелегальных, будет подпитывать преступность и подрывать основы общественной безопасности. Опять возникнет дилемма выбора между обеспечением внутренней безопасности и соблюдением прав человека. Ученый предполагал, что в этом случае выбор будет сделан не в пользу важнейшего принципа либерализма. Увеличение числа мигрантов, не интегрированных в общество стран ядра мир-системы, станет угрозой для коренного населения, усилит ксенофобские настроения и влияние крайне правых политических сил.

Наряду с краткосрочными последствиями, волна миграции с периферии мир-системы в ее ядро, полагал И. Валлерстайн, будет иметь и долгосрочные последствия. Ученый имел в виду проблемы интеграции мигрантов второго и третьего поколений. В отличие от мигрантов первой волны, стремившихся любой ценой закрепиться в развитых странах, их дети, уже рожденные здесь, по ряду причин, обозначенных И. Валлерстайном, не могут в большинстве своем занять достойное место в структуре общественных отношений этих стран. Но, как граждане, они будут иметь более завышенные ожидания, чем их ро-

дители. Невозможность реализации таких ожиданий будет порождать стихийный протест со стороны молодого поколения выходцев из периферии мир-системы, включая участие в уличной преступности.

Прогноз относительно мигрантов второго и третьего поколений неоднократно находил свое подтверждение в массовых беспорядках, которые устраивала во Франции, Великобритании и других странах Западной Европы молодежь из кварталов, где проживают выходцы из Ближнего Востока, Азии и Африки.

Что касается тезиса И. Валлерстайна о «конце либерализма», то эти прогнозы ученого не оказались столь же точными. Более того, когда Европу накрыла последняя массовая волна миграции, многие лидеры стран Запада и активнее всех канцлер ФРГ А. Меркель, оставаясь верными принципам либерализма, заявили о готовности широко открыть двери перед мигрантами. Однако последующие события показали, что ученый все же верно предугадал ряд последствий, связанных с расширением миграционных потоков из развивающихся стран. Новая волна мигрантов оказалась столь велика, что вынудила многих политических лидеров изменить позицию и предпринять меры по ограничению миграции.

Проблемы миграции внесли серьезный раскол в Европейский союз, многие члены которого оказались не готовы к приему столь значительного числа мигрантов. В немалой степени результаты референдума о выходе Великобритании из ЕС обусловлены фактором миграционного кризиса. Сбывается прогноз И. Валлерстайна о том, что наплыв мигрантов будет способствовать росту популярности правых политических партий и движений. Во всяком случае социологические опросы, а также прошедшие в некоторых европейских странах выборы это подтверждают.

о. Д. Сафонова. Если позволите, хотелось бы добавить к теме пару аспектов, напомнить, что предпринимается в последнее время в данной области федеральными и региональными государственными органами РФ. Например, в соседнем субъекте Федерации регулярно проводятся форумы для тех, кто воплощает проекты сохранения культурного наследия коренных народов в жизнь, такие как «Национальное движение финно-угорских народов на Северо-Западе России». Успешно существует АНО «Центр коренных и малочисленных народов Ленинградской области». Прошедший в Ленинградской области «Эт-нофестваль» также стал итогом усилий многих людей по сохранению обычаев и традиций малых коренных народов, проживающих на территории региона.

В рамках госпрограммы «Устойчивое развитие в Ленинградской области» по двум подпрограммам («Гармонизация межнациональных и межконфессиональных отношений» и «Поддержка этнокультурной самобытности коренных малочисленных народов Ленинградской области») в областном бюджете на период с 2014 по 2020 г зарезервировано 246,6 млн руб.

В 2015 г. областное финансирование подпрограммы по гармонизации составляет 18 млн руб., по КМН — 15,3 (всего 33,3 млн руб.). Кроме того, получена федеральная субсидия в размере 8,2 млн руб. (5 млн руб. на гармонизацию и 3,2 млн руб. на развитие коренных малочисленных народов) в рамках программы «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России. 2014-2020 гг.».

На территории Ленинградской области проживают представители более 140 народностей. По оценкам экспертов, в регионе насчитывается самое большое представительство коренных малых народов среди всех регионов России, среди них около 17 тысяч представителей финно-угорских народов.

В Ленобласти активно действуют 66 общественных национальных организаций и три национально-культурные автономии, а также 350 религиозных общественных организаций, принадлежащих 18 конфессиям2.

2 По данным информационного агентства "REGNUM" «Проблемы малых коренных народов — внутри людей». URL: https://regnum.ru/news/cultura/1964365.html.

_ 107

ЛОЛИТЭКС- 2016. Том 12, № 4

В. А. Ачкасов. Слово предоставляю коллеге из Колумбии Любе Усече, работающей над магистерской диссертацией по национальной политике стран Андского региона Латинской Америки.

л. В. Усече. Этнополитическая ситуация в Андском регионе Латинской Америки подтверждает важность декларации ООН «О правах коренных народов» и предшествовавших ей международных соглашений о правах народов. Согласно имеющимся в нашем распоряжении данным, относящимся к 2000 г, в Боливии живут 36 коренных народностей общей численностью 5 008 997 человек, в Колумбии — 81 народность общей численностью 1 392 623 человека, в Чили — девять народностей общей численностью 692 192 человека, в Перу — 72 коренные народности общей численностью 6 489 109 человек и в Эквадоре — 26 народностей общей численностью 1 018 176 человек (El Sistema).

В начале XXI в. в Латинской Америке и на Карибских островах проживали 642 коренных народа общей численностью от 30 до 50 млн человек, составляя от 4,6 до 7,8 % всего населения (641 млн человек) континента. Почти у всех коренных народов исследуемого мною региона низкое качество жизни, детерминированное множеством структурных факторов. «Освоение» колонизаторами, а после завоевания независимости странами Латинской Америки и республиканскими государствами так называемых «пустых мест» в районах проживания коренных народов сопровождалось ограблением находящихся здесь природных ресурсов. Это делалось путем как запугивания, так и систематического физического устранения непокорных (Elites indígenas).

По мнению исследователей этнополитической жизни в Латинской Америке, подобная практика применялась также по геополитическим соображениям. Это ущемляло жизненные интересы коренных народов, так как существенно повлияло на конфигурацию ареалов их проживания с лишением коренных народов их земель и природных ресурсов (Rodríguez, 2002). Следствием подобной практики стали усиление неравенства коренных народов во всех сферах социальной жизни, современные территориальные и этнополи-тические конфликты.

Естественно, что не могли не возникнуть политические движения, главными акторами которых являлись коренные народы. В разных кругах и на разных уровнях стали обсуждаться требования автономии коренных народов, институциональные механизмы защиты их прав и интересов, пути трансформации государств в плюралистические и демократические. Это способствовало изменению подходов к проблеме прав коренных народов. Если прежде они рассматривались преимущественно как объекты благотворительности, теперь они считаются равноправными субъектами права и общественно-политических процессов. Но остается множество проблем, которые требуют своего урегулирования.

В. А. Ачкасов. Если есть желание, Джамал Зейнутдинович, вы можете воспользоваться своим правом на заключительное слово.

Д. З. мутагиров. Мнения, высказываемые здесь, являются концентрированным выражением концепций, доминирующих ныне в теориях национальных отношений. Этих теорий много, и каждая из них объясняет феномен с позиций того или иного направления или школы социально-политической мысли, во-первых, с абсолютизации опыта конкретных обществ и, во-вторых, с позиций не вполне корректно понимаемых государственных интересов, я бы сказал, с государство-центристских позиций. Но нельзя забывать, что конкретные народы-этносы формируют и общество, и государство, которые в результате своего расширения превращаются в многонациональные. Исключением являются США, Австралия, Канада, Новая Зеландия и другие государства, образованные колонизаторами из разных стран, либо целиком истребившими коренные племена, либо изгнавшими их с родных земель и затем осевшими на них и образовавшими новые (бастардные) общества. Не случайно поэтому на пути продвижения декларации о правах коренных народов все время вставали многонациональные государства, ведомые Австралией, Канадой, Новой Зеландией и Соединенными Штатами Америки. Если ареалы проживания коренных народов и природные ресурсы в них, приватизированные колонизаторами, будут считаться законным достоянием этих этносов, как и памятники материальной

культуры, вывезенные колонизаторами и осевшие в музеях и частных коллекциях стран-метрополий, то нынешних их «хозяев» ждет нелегкая судьба.

Адепты бастардных обществ предлагают концепции народов и наций, имеющие целью затушевать истинную природу этих естественных феноменов, заменить их искусственными конструкциями, и пытаются навязывать их всему миру. Свое неприятие права народов на самоопределение оправдывают опасениями возможного усиления сепаратизма в многонациональных государствах и их распада. Вызывают удивление и огорчение то, что в одном ряду с Австралией, Канадой, Новой Зеландией и США в противостоянии данной декларации оказалось и руководство Российской Федерации, титульная нация которой сама является коренной и также должна пользоваться всеми провозглашаемыми в декларации правами. Опасения сепаратизма и возможного распада многонациональных обществ преувеличены. Требования уважения права на самоопределение возникают там, где нарушаются другие фундаментальные права человека и социума. Если в государстве существуют свободы слова, религии, собраний и ассоциаций, уважаются обычаи и традиции всех входящих в него народов, созданы условия для самобытного развития каждого из них, стремление выходить из его состава будет очень слабым, а желание интегрироваться в общие процессы — сильным. Так не без оснований полагают эксперты по правам человека и народов (European, 1993, р. 68).

литература

Действующее международное право: Сб. документов. М.:, Международные отношения, 1996. Т. 1. 768 с.

Нанаева Б. Социально-политические аспекты чеченской революции (доклад на конференции репрессированных народов) // Кавказский дом. 1992. 15 мая.

Осипов А. Эссенциалистские представления об этничности в системах преподавания правовых специальностей // Расизм в языке образования / под ред. В. Воронкова, О. Карпенко, А. Осипова. СПб.: Алетейя, 2008. С. 47-87.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Этнос и политика. Хрестоматия / Авт.-сост. А. А. Празаускас. М.: УРАО, 2000. 400 с.

Elites indígenas y política española en Cochabamba durante la colonia: la redifinición de la tierra y el poder. URL: https://documents-dds-nyun.org/doc/UNDOC/GEN/N11/258/54/PDF/N1125854. pdf?OpenElement (дата обращения: 20.05.2016).

Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkley: University of California Press, 1985.

Galtung J. The State/Nation Dialectic: Some Tentative Conclusions // Searching for Peace. The Road to Transcend / ed. J. Galtung, C. G. Jacobsen, K. F. Brand-Jacobsen. London; Sterling, Virginia: 2002. 132 р.

Jennings I. W. The Approach to Self-Government. Cambridge University Press 1956.

El Sistema de Indicadores Sociodemográficos de Poblaciones y Pueblos Indígenas (SISPPI). URL: http://celade.cepal.org/redatam/PRYESP/SISPPI/ (дата обращения: 20.05.2016).

Ethnologue: Languages of the World, Nineteenth edition / eds. M. P. Lewis, F. S. Gary, D. F. Charles. Dallas: SIL International, 2016. URL: http://www.ethnologue.com (дата обращения: 02.06.2016).

European System for the Protection of Human Rights / ed. by R. Macdonald, P. Matscher and H. Petzold. Dordrecht; Boston; London: Martinus Nijhoff Publisher, 1993. 940 p.

Report of the United Nations High Commissioner for Human Rights to the Economic and Social Council // Economic and Social Council. New York, 1-26 July 2002. E/2002/68. Para 49.

Rodríguez J. Distribución territorial de la población de América Latina y el Caribe: tendencias, interpretaciones y desafíos para las políticas públicas // Serie Población y desarrollo (LC/L. 1831-P/E). 2002. Nо. 32. Santiago de Chile, Comisión Económica para América Latina y el Caribe (CEPAL), diciembre. Publicación de las Naciones Unidas, N° de venta: S. 02.II. G. 137.

Статья поступила в редакцию: 5 ноября 2016 г.;

рекомендована в печать: 10 февраля 2017 г

Для цитирования: «Современная философия прав народов» (23 июня 2016 г, факультет политологии СПбГУ). Материалы коллоквиума, посвященного десятилетию декларации ООН «О правах коренных народов» // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2016. Т. 12, № 4. С. 96-110

"MODERN PHILOSOPHY OF THE RIGHTS OF PEOPLES" (June 23, 2016, Faculty of Political Science of St. Petersburg State University) Materials of the Colloquium on the Decade of the UN Declaration on the Rights of

Indigenous Peoples

References

Deistvuiushchee mezhdunarodnoe pravo: sb. dokumentov [Current international law: Collection of documents]. Vol. 1. Moscow, Mezhdunarodnye otnosheniia, 1996. 768 p. (In Russian)

Nanaeva B. Sotsial'no-politicheskie aspekty chechenskoi revoliutsii (doklad na konferentsii repressirovannykh narodov) [Socio-political aspects of the Chechen revolution (Report at the conference of repressed peoples)]. Kavkazskii dom [Caucasian House], 1992, 15 May. (In Russian) Osipov A. [Essentialist ideas about ethnicity in the teaching systems of legal specialties]. Rasizm v iazyke obrazovaniia [Racism in the language of education]. Eds. V. Voronkov, O. Karpenko, A. Osipov. SPb., Alateya Publ., 2008, pp. 47-87. (In Russian)

Etnos ipolitika. Khrestomatiia [Ethnos and politics. Reader]. Author-composer A. A. Prazauskas. M., URAO Publ., 2000. 400 p. (In Russian)

Elites indígenas y política española en Cochabamba durante la colonia: la redifinición de la tierra y el poder. Available at: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N11/258/54/PDF/ N1125854.pdf?OpenElement (accessed: 20.06.2016).

Horowitz D. Ethnic Groups in Conflict. Berkley, University of California Press, 1985. 707 p. Galtung J. The State/Nation Dialectic: Some Tentative Conclusions. J. Galtung, C. G. Jacobsen, K. F. Brand-Jacobsen. Searching for Peace. The Road to Transcend. London, Sterling, Virginia, 2002. 132 p.

Jennings I. W. The Approach to Self-Government. Cambridge, 1956. 214 p. European System for the Protection of Human Rights. Eds. R. Macdonald, P. Matscher and H. Petzold. Dordrecht, Boston, London, Martinus Nijhoff Publisher, 1993. 940 p.

Ethnologue: Languages of the World, Nineteenth edition. Eds. Paul, Gary F. Simons, and Charles D. Fennig. Dallas: SIL International, 2016. Available at: http://www.ethnologue.com (accessed: 02.06.2016).

Report of the United Nations High Commissioner for Human Rights to the Economic and Social Council. Economic and Social Council. New York, 1-26 July 2002. E/2002/68. Para 49.

Rodríguez J. Distribución territorial de la población de América Latina y el Caribe: tendencias, interpretaciones y desafíos para las políticas públicas. Serie Población y desarrollo (LC/L. 1831-P/ E), 2002, no. 32, Santiago de Chile, Comisión Económica para América Latina y el Caribe (CEPAL), diciembre. Publicación de las Naciones Unidas, N° de venta: S. 02.II. G. 137.

El Sistema de Indicadores Sociodemográficos de Poblaciones y Pueblos Indígenas (SISPPI). Available at: http://celade.cepal.org/redatam/PRYESP/SISPPI/ (accessed: 20.05.2016).

For citation: "Modern philosophy of the rights of peoples" (June 23, 2016, Faculty of Political Science of St. Petersburg State University). Materials of the Colloquium on the Decade of the UN Declaration on the Rights of Indigenous Peoples. Political Expertise: POLITEX, 2016, vol. 12, no. 4, pp. 96-110.

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы —