CC BY
61
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
37
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА 2010. Вып. 2
УДК 101.1::316(092)
Н.Д. Пономарёва
СОВРЕМЕННАЯ ЭПИСТЕМОЛОГИЯ: ОПЫТ НОВОЙ АРХИТЕКТОНИКИ ПОЗНАНИЯ (К 75-ЛЕТИЮ ДОКЛАДА Э. ГУССЕРЛЯ «ФИЛОСОФИЯ И КРИЗИС ЕВРОПЕЙСКОГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»)
Рассматривается процесс развития проблематики, связанной с историко-социальной обусловленностью философского познания, а также взаимообусловленность социальной философии и социальной эпистемологии в контексте интеллектуальных смежных традиций философского и геометрического знания.
Ключевые слова: Гуссерль, социальная философия, социальная эпистемология, геометрическое знание, междисциплинарность, социальная обусловленность.
Бесспорным является тот факт, что в истории философской мысли есть произведения, самая суть которых являет собой квинтэссенцию человеческого познания. Такова, безусловно, работа основателя феноменологии Э. Гуссерля (1859 - 1938) «Кризис европейских наук» (явившаяся плодом многолетнего труда), предваряемая докладом «Философия и кризис европейского человечества», прочитанным впервые 7 мая 1935 г. в Вене, где были поставлены вопросы, не утратившие актуальности и сегодня:
- о сущности философии и конкретных наук;
- об историческом характере и о развитии человеческого познания;
- об утверждении универсальности научного разума и об укорененности его в жизненном мире;
- о смысловой структуре этого жизненного мира;
- о значении науки в целом для человеческого бытия.
Доклад обнаружил глубокую историчность взглядов Э. Гуссерля и обнажил главную проблему: не умаляя успехов знаниевых, строго научных областей (к примеру, физики), следует констатировать, что наука забыла о человеке: объективистски настроенная наука теряет всякую связь с человеком, человеческой жизнью и ценностями. Причиной тому, по Гуссерлю, стала утрата веры в универсальную философию [2. С. 281]. Получается, что критика, исходящая из идей позднего Гуссерля, оставляет науку перед пессимистической перспективой необоснованности, а человека - перед разочарованием в мировоззренческой ценности науки [8]. Однако Э. Гуссерлем предлагается путь к спасению от техницизма и натуралистического пессимизма: это восстановление связи науки с субъектом. Единственно в прояснении оснований западноевропейской рациональности усматривает он путь по преодолению кризиса науки, философии и человечества вообще, окончательным выходом из которого Гуссерль считает реконструкцию «генезиса» данного кризиса, причем средствами не традиционной философии, а «новой науки о духе», именуемой им наукой «о жизненном мире», то есть смысловым фундаментом всякого человеческого знания, в том числе и знания естественнонаучного, это та почва, из которой произрастают все науки.
Из множества атрибутивных характеристик «жизненного мира» в свете нашей темы особый интерес представляют:
- жизненный мир - это культурно-исторически обусловленный образ мира, как он выступает в сознании социальной группы, класса, цивилизации на определенном этапе его развития [2. С. 282];
- инварианты жизненного мира - пространство, временность, каузальность, интерсубъективность, они даны в любом опыте, не сконструированы.
Практически одновременно с «Кризисом современных наук» Гуссерлем создается работа «Начало геометрии», которая идейно, смыслотворчески и каркасно близка «Кризису...». Коротко говоря, в работе анализируется поиск первосущности геометрии как науки, не подверженной научным революциям: геометрия в своем историческом развитии не претерпевала разрывов и революций, сохраняла свою единственную и определенную сущность, оставалась все той же самой геометрией, значит, то, что и делало ее единственной и определенной, нечто самотождественное, существовало на протяжении всей ее истории и должно было сложиться одновременно с возникновением геометрии как таковой там и тогда, когда возникла геометрия [8]. Однако нас геометрические изыскания философа будут интересовать не в русле нахождения «дополнительных» источников кризиса современной Гус-
серлю, а также (как мы обозначили выше) современной и нам науки (чему, собственно говоря, и посвящена работа «Начало геометрии»), а в смысле нахождения истоков для современной эпистемологической архитектоники. Вообще же, как нам представляется, работы Гуссерля по геометрической тематике являют собой неисчерпаемый источник новаций в сфере методологии разной направленности. Так, Гуссерлем ставится в упрек прошлому отсутствие восприятия теории познания как своеобразной исторической задачи и предлагается видение по исправлению данного положения: «наше знание, т.е. в настоящее время живущий культурный образ геометрии, есть традиция и одновременно то, что традирует, а не знание о какой-то внешней каузальности, производящей чередование исторических форм. но что понять ее и вообще данный культурный факт уже означает осознать их историчность.» [1]. Таким образом, открывается путь к универсально-исторически понятой геометрии, что справедливо, следуя мыслителю, и для философии.
Основной задачей своего творчества Гуссерль считал поиски несомненных основ познания. Он, используя оппозицию «знание» и «мнение», критиковал современные ему доктринальные теории психологизма и эмпиризма, а также конвенционализма, причем различие между «мнением» и «знанием» считалось им фундаментальным, им он руководствовался всю жизнь [5. С. 106]. Так, мнение, несмотря на его некоторую неточность и поверхностность, способно задать установку на познание полезного; знание же в отличие от мнения ориентировано на теорию. По мнению мыслителя, такая ориентация позволяет философии раскрыть сущность мира в универсальном горизонте, дойти до последних оснований знания и заложить фундамент как науки, так и человеческой жизни. Отметим здесь, что, хотя к нашим задачам не относится рассмотрение феноменологических аспектов творчества Гуссерля, однако необходимо сказать, что фундаментализированное им понятие интенциональности, введенное в философский обиход Ф. Брентано и не строго понятийно упоминавшееся еще схоластами, позволило Гуссерлю настаивать на вынесении вопроса о реальности, что называется, «за скобки».
Э. Гуссерль значительную часть своего творческого пути посвятил изучению геометрии, причем, по его словам, «в том изначальнейшем смысле, в котором геометрия некогда возникла и с тех пор существовала в своей тысячелетней традиции, еще существует и для нас и находится в живой дальнейшей переработке.. Так называемая готовая геометрия, из которой исходит встречное во-прошание, есть традиция. В бессчетных традициях протекает наше человеческое существование. Весь совокупный культурный мир во всех его формах пришел из традиции, традиция предоставляет себя неотступному вопрошанию об этих своих общих местах, и если последовательно держать направление вопрошания, то откроется бесконечность вопросов, ведущих по своему смыслу к определенным ответам» [1]. Если развить трактовку определения «традиция» («традиция представляет собой поток взаимодействующих элементов - инструментов, верований, обычаев и т.д. В этом процессе взаимодействия каждый элемент сталкивается с другим. Это процесс соревнований: инструменты, обычаи, верования могут устаревать и исключаться из культурного потока. Время от времени в него включаются новые элементы. В процессе взаимодействия постоянно создаются новые комбинации и синтез элементов культуры, открытия и изобретения» (Цит. по: [11. С. 94])), то такой относительно новой комбинацией элементов традиции (общекультурного, социального-философского значения) будет синтез геометрического знания с социально-философским и эпистемологическим проблемными полями. Обозначенная междисциплинарность (которая с возникновением ряда новых наук, например когнитивистики, и формированием понимания новой роли философии в диалоге с науками) носит неклассический характер, а значит, характеризуется следующими моментами:
- привлечением в философский анализ идей, результатов и методов наук о познании;
- обретением философией социально-философской ориентации, то есть знание (как предмет исследования) и познание (как реальность, состоящая в производстве смыслов) понимаются как элементы общей человеческой деятельности.
Геометрический стиль развивался поэтапно («очевидно, геометрия должна была возникнуть из первого достижения, из первой творческой активности» [1]): с обыденного сознания пещерного человека до научного сознания, а значит, вместе с процессом постижения Бытия человеком геометрический стиль будет изменяться и будет меняться эпистемологическая картина мира. Именно эту открываемую геометрией бесконечность вопросов, ведущих к определенным ответам, мы принимаем в качестве эпистемологического аргумента. Причем, как нам представляется, развертывание данного аргумента может, помимо всего прочего, являть собой и поиск эффективного научного мировоззрения «человека культуры» XXI в. Тот факт, что ГОСТы высшей школы РФ обозначают принадлежность
Современная эпистемология: опыт новой архитектоники познания. ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА
философии и начертательной геометрии к циклам ОГЭ (общегуманитарному и социальноэкономическому) и ОПД (общепрофессиональному) соответственно, считаем дополнительным обоснованием контекста нашей темы следующее: философия трактуется в социальном ключе, а геометрия
- в научном (оговоримся, что рассматриваемый нами вид геометрии - это общая геометрия, известная с «Начал» Евклида).
Общеизвестно, что фундаментальной составляющей философии является учение о познании, фундаментализм этот обусловлен тем, что многие ее представления совпадают с идеями, лежащими в основаниях современной науки, в частности о субъектно-объектных отношениях, о возможности познания сущности и истины и т.д. Сегодня в унисон с гуссерлианским тезисом о том, что наука забыла о человеке, выступают (с целью обозначить новые возможности в развитии научной теории познания, т.е. эпистемологии) в среде российских философов И.Т. Касавин, Л.А. Микешина, З.А. Сокулер,
В.А. Лекторский, В.С. Степин, Н.С. Розов и др. Проблематика рассматриваемых данными мыслителями проблем лежит в русле в том числе социальной эпистемологии (хотя многие из них прямо не обозначают свою принадлежность именно к этому виду эпистемологии), а именно: как нарушить сложившуюся в классической эпистемологии парадигму, не учитывающую опыт наук о культуре и духе, каким образом ввести в эпистемологию пространственные и темпоральные, исторические и социокультурные параметры, а также как переосмыслить в новом контексте, тесно связанном с интерпретацией и пониманием, категорию истины, ее объективность. Так, Л.А. Микешиной отстаивается мысль о том, что «современная эпистемология должна строиться не в отвлечении от человека, как это принято в теоретизированном мире рационалистической и сенсуалистской гносеологии, но на основе доверия человеку как целостному субъекту познания. Объектом эпистемологии в этом случае становится познание в целом, а не только его теоретизированная модель, познание превращается в поступок ответственно мыслящего участного сознания и предстает как заинтересованное понимание, неотъемлемое от результата — истины. То, от чего с необходимостью отвлекались в теоретизме, — “сответственно поступающий мыслью”, здесь становится “условием возможности” познания, и в этом суть антропологической традиции в понимании познания, субъекта, истины» [6]. И.Т. Касавин [4] считает, что предмет исследования - лишь срез реальности, реальное содержание которой вносится в предмет извне, с помощью интерпретации, не ограниченной предметом и питаемой интуицией, «живым созерцанием», креативным мышлением, воображением. Только так постигается процесс реального познания, языковой дискурс, экзистенциальное переживание. По его мнению, социальная эпистемология, желая схватить социокультурную и субъективно-антропологическую реальность познания как процесса, вынуждена постоянно комбинировать фактуальность и логичность, с одной стороны, с интуицией и воображением - с другой. Из зарубежных мыслителей назовем S. Restivo, M. Serres, Р. Коллинза (в 1998 г. изложившего концепцию новой дисциплины под названием «социология философий», являющей собой социологию интеллектуального развития на протяжении большой исторической длительности), D. Sherry, E. Goldman (провозвестника нового типа эпистемологии - социальной, обозначившего ее проблемное поле как признание значения многих научных дисциплин для теории познания, но при этом мыслитель подчеркивает, что она должна быть не просто их эмпирическим объединением: эпистемологии следует сохранять свое отличие от «позитивных наук»; не только описание познавательного процесса, но и его нормативная оценка с точки зрения понятия истины составляет сущность его «социальной эпистемики» [10]). Касательно социальной философии отметим, что предметом ее являются отношения между общественным человеком, с одной стороны, и, в частности, социальными институтами (а наука есть социальный институт) - с другой. И в связи с этим важно само выявление сути новых социально-философских познавательных векторов. Примем во внимание тот факт, что важной проблемой социальной философии является изучение форм связи между основными сферами общественного организма [8], то есть изучение способов интеграции элементов общественного бытия (в нашем случае такими элементами являются наука (геометрия) и философия). При всем многообразии подходов к социальной эпистемологии, мы полностью разделяем подход И.Т. Касавина: «Социальная эпистемология должна основываться на глубинной взаимосвязи знания, сознания, деятельности и общения и изучать все аспекты человеческого бытия, анализируя социокультурное, нормативное и регулятивное содержание знания и вырабатывая при этом новую интерпретацию понятий рациональности, знания, истины... Мой подход к социальной эпистемологии предполагает рассмотрение ее как снятие противоположности классической и неклассической эпистемологии путем развития
постнеклассической эпистемологии, сохраняющей роль философии в междисциплинарном взаимодействии» (Цит. по: [7. С. 9]).
Таким образом, можно констатировать, что исследование основных эпистемологических проектов, предложенных философами XX в., - эволюционной эпистемологии, герменевтики, социальной эпистемологии, «натурализированной эпистемологии» - позволило выделить смысловое основание современных дискуссий о познании. Сосуществование двух конкурирующих установок «фундаментализма» и «релятивизма», их развитие и преодоление в рамках различных интеллектуальных проектов стало определяющей тенденцией современной эпистемологии [3. С.18]. Очевидно, что в центре новой архитектоники познания сам человек - исторически действительный, участный, ответственно поступающий мыслью. На этом основании и должна выстраиваться эпистемология XXI в., вбирающая не только идеалы естествознания, но и богатейший опыт наук о культуре, художественного видения мира [6]. Как нам представляется, именно философская природа эпистемологии роднит ее с художественным сознанием, а значит, и с геометрическим мировидением, имеющим дело с «про-странственностью и возможными в ней фигурами, формами движения, деформирующими преобразованиями и т.п. хотя об историческом мире, окружавшем первого геометра, нам известно очень мало, но в качестве инвариантного сущностного состава нам известно наверняка, что это был мир «вещей» (включая сюда и людей как субъектов этого мира)» [1].
Принимая во внимание классификацию философов, предложенную Р. Рорти (наставники и систематики), разделим позицию философа-систематика, способного осознавать теоретизированный мир эпистемологии в его одновременной фундаментальности и ограниченности, частичности, предполагающей полноту существования только внутри бытия-события как необходимой системы в ее целостной архитектонике. Данная установка, на наш взгляд, предполагает социальную обусловленность эпистемологической методологии, ведь изменение отношения к роли и смыслам времени ставит и перед эпистемологией задачу нового осмысления представлений о познании. Ясно, что в потребностях практической жизни вычленяются и оформляются определенные особенности и что техническая практика все больше и больше градуально «нацеливается» на производство выгодных в каждом данном случае форм и усовершенствований - сегодня этот технологический main stream сосредоточен на информационных технологиях. Однако категория «выгодность» в академическом философском контексте (хотя положение о том, что философ рассматривает знание в социальном контексте, предполагает в том числе и прагматический вариант решения проблемы истинности знания) носит неприемлемый характер, что, безусловно, иллюстрирует перманентность процесса познания в целом, а значит, озабоченность идеей социализации процесса познания имеет под собой весомые основания.
Итак, представляется, что предложенное неклассическое видение архитектоники человеческого познания, не исчерпывается абстрактным субъектно-объектным отношением, но вбирает его лишь как часть фундаментальной целостности, где синтезируются когнитивные (социальноэпистемологические) и пространственно-временные и хронотопические отношения (геометрия). Не исключаем наличия в нашей позиции защитного действия, присущего когнитивному диссонансу [10.
С.214], но не в русле полного отвержения существующих сегодня крайне реалистичных трактовок сути общества как «конца социального» (Ж. Бодрийяр), а в целях сохранения стабильности и порядка в своем представлении о мире и о себе. На наш взгляд, формирующая сегодня свою методологию молодая дисциплина «социальная эпистемология» завоюет (благодаря в том числе наличию у нее долговременных траекторий мышления, а значит, и новых пространств проблем) долговременную нишу в общем пространстве социальной философии.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гуссерль Э. Начало геометрии: Вопрос об истоке геометрии как интенционально-историческая проблема. URL: http://kosilova.textdriven.com/narod/studia2/husder.htm
2. История философии: энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный дом, 2002. 1376 с.
3. Ищенко Е.Н. Современная эпистемология в контексте гуманитарного познания: автореф. дис. ... д-ра фи-лос. наук. Воронеж, 2005. 38 с.
4. Касавин И.Т., Порус В.Н. О некоторых итогах и перспективах развития науки // Философия науки. Вып. 5: Философия науки в поисках новых путей. URL: http://www.philosophy.ru/iphras/library/phnauk5/in-dex.html#index
Современная эпистемология: опыт новой архитектоники познания.
41
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА 2010. Вып. 2
5. Любинская Л.Н., Лепилин С.В. Проблема времени в контексте междисциплинарных исследований. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 304 с.
6. Микешина Л.А. Значение идей Бахтина для современной эпистемологии // Философия науки. Вып. 5: Философия науки в поисках новых путей. URL: http://www.philosophy.ru/iphras/library/phnauk5/index.html#index
7. Моркина Ю.С. Социальная природа познания (анализ концепций эдинбургской школы): автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 2007. 21 с.
8. Сокулер З.А. Э. Гуссерль о геометрической традиции: о смене парадигм в теории познания // Философия науки. Вып. 5: Философия науки в поисках новых путей. URL: http://www.philosophy.ru/iphras /library/phnauk5/index.html#index
9. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 2007. 576 с.
10. Goldman A. Foundations of Social Epistemics // Synthese. 1987. Vol. 73, №1.
11. Комадорова И.В. Культура как социальный феномен в символической антропологии Л.А. Уайта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2001. 199 с.
Поступила в редакцию 16.05.10
N.D. Ponomaryova
Modern epistemology: Experience of new architectonics of knowledge (To the 75-th anniversary of E. Husserl’s theses «Philosophy and the Crisis of European humanity»)
The article deals with the process of development of the range of problems related to the historical and social conditioning of philosophical knowledge, as well as the interdependence of social philosophy and social epistemology in the context of related intellectual traditions of philosophical and geometrical knowledge.
Keywords: Husserl, social philosophy, social epistemology, geometrical knowledge, interdisciplinarity, social conditioning.
Пономарева Наталья Дмитриевна, старший преподаватель
ГОУВПО «Камская государственная инженерно-экономическая академия»
423815, Россия, г. Набережные Челны, д. 68/19;
E-mail: [email protected]
Ponomareva N.D., senior lecturer
Kama State Engineering-Economic Academy
423815, Russia, Naberezhnye Chelny, D. 68/19;
E-mail: [email protected]
