CC BY
264
УДК 165.8
А.В. Фатыхов
ПРОБЛЕМАТИЗАЦИЯ КЛАССИЧЕСКОГО ПОНЯТИЯ СУБЪЕКТА У М. ФУКО
В статье рассмотрена тема критики классического (картезианского) понятия субъекта в философии XX века. Автор фокусирует внимание на произведениях Мишеля Фуко и показывает, каким образом он реконструирует предпосылки классической концепции субъекта и осуществляет их деконструкцию. В статье также делается вывод о принципиальной незавершенности деконструкции классической концепции у Фуко.
Ключевые слова: субъект, деконструкция, дискурс.
A. V. Fatykhov
PROBLEMATIZATION OF CLASSICAL CONCEPTION OF SUBJECT IN M. FOUCAULT'S WORKS
The article is devoted to criticism of classical conception of subject. This author focuses on Michel Foucault’s works and shows how the last reconstructs preconditions of classical conception and makes their deconstruction. The article concludes about the principal incompleteness of Foucault’s deconstruction.
Key words: subject, deconstruction, discourse.
Тема субъекта четко артикулируется в истории философии начиная с Декарта. Классическая концепция субъекта наиболее полным образом представлена у Канта. Во второй половине XX в. проблематика субъекта начинает интересовать многих исследователей, среди них Витгенштейн, Хайдеггер, Леви-Стросс, Фуко, Деррида, Барт и другие.
Данная работа фокусирует внимание на фигуре Фуко и показывает, что он наиболее полным образом реконструирует предпосылки классической концепции субъекта и осуществляет их деконструкцию. Однако с нашей стороны имеется ряд претензий к раскрытию данного вопроса в работах Фуко различных периодов его творческой эволюции.
Понятие субъекта в классическом понимании начинает формироваться у Декарта, и именно после него субъект понимается многими мыслителями как автономный, в сущностном отношении не зависимый от внешних обстоятельств (включая традицию, культуру, человеческие и божественные авторитеты), самодостаточный (не детерминирован внешними условиями и несет в себе основания достоверности знания), имеющий свой внутренний мир, фундамент которого зависим лишь от него самого (немаловажна и связь с Богом, только с ним он соотносится напрямую, без посредников). Субъект - это, прежде всего, познающий субъект, классически мыслимый как единый и неисторичный, то есть такой, что структуры его мышления, а, следовательно, познания, раз и навсегда даны и не зависят от эпохи, к которой принадлежит исследователь.
Дальнейшее развитие темы классического понятия субъекта происходит в концепции Канта. Кант помимо априорных форм интеллекта («трансцендентальная логика» и «трансценден-
тальная аналитика»), которые напрямую продолжают традицию, связанную с выделением врожденных идей, вводит априорные формы чувственности («трансцендентальная эстетика») в виде пространства и времени. Априоризм и трансцендентализм в нашем понимании и есть то, что наиболее полно характеризует «классическое понятие субъекта».
Таким образом, ключевыми моментами для классического понятия субъекта являются наличие врожденных идей, трансцендентализм, априоризм, наличие вечных и неизменных структур рассудка и разума, а также связанная с ними идея истории как неостановимого прогресса.
Для понимания того, откуда возникла и с чем борется концепция Фуко, не обойтись без изложения позиции Гуссерля. Гуссерль, будучи философом, хронологически принадлежащим к XX веку, вновь приступает к отстаиванию вневре-менности субъекта. При описании его концепции мы опираемся на «Начало геометрии» [2]. Для нас интересными в данном тексте являются следующие идейные предпосылки позиции Гуссерля:
1) телеологизм в понимании истории (более конкретно, в истории науки) и телеологизм европейского человечества вообще;
2) тезис о непрерывности исторического процесса;
3) континуализм в истории науки;
4) утверждение о том, что субъектом познания выступает независимый от внешних обстоятельств автономный мыслящий индивид (при недостаточном внимании к социальным истокам истории).
История геометрии для Гуссерля оказывается связанной с неким первичным актом, учреждающим ее и задающим весь ее дальнейший
смысл. Субъект выступает носителем цели (те-лоса). Здесь важно понять, что цель появляется у «истока» (в рассматриваемом тексте у истока геометрии) познания и реализуется на цепочке гносеологических субъектов. Субъекты, в свою очередь, реализуя телос, остаются инвариантными и автономными.
Против подобной позиции, включающей в себя отстаивание телеологичности исторического процесса, направлены вводимые Фуко процедуры исключения дискурса, заявления о социальной природе знания[7].
Фуко противопоставляет взгляду Гуссерля, предполагающего традирование в истории мысли, а также целому направлению в истории идей тезис о наличии социальных условий, условий, говорящих о случайности происходящих событий: «Так что если задаешься целью осуществить в истории идей самый малый сдвиг, который состоит в том, чтобы рассматривать не представления, лежащие, возможно, за дискурсами, но сами эти дискурсы как регулярные и различающиеся серии событий, то, боюсь, в этом сдвиге приходится признать что-то вроде этакой маленькой (и, быть может, отвратительной) машинки, позволяющей ввести в самое основание мысли случай, прерывность и материальность» [6, с. 82-83].
Позиция Гуссерля несовместима с признанием (хотя бы отчасти) социальной природы науки. Все, что связано с деятельностью индивида-творца касательно науки, а точнее, с деятельностью его сознания, воспринимается в качестве позитивных сдвигов в науке; все социальные факторы рассматриваются как помехи, как нечто негативное по отношению к корпусу науки в целом. Здесь кроется один из ключевых моментов в расхождении позиций Гуссерля и Фуко. Признание социальных факторов в качестве исключительно негативных по отношению к науке означает, что наука развивается прогрессивно и линейно.
Истинность науки у Гуссерля опирается на очевидности в сознании индивида, фундаментом науки выступает то, что дается сознанию с наибольшей очевидностью. «Разумеется, эта непосредственность и очевидность потеряются, когда знание будет передаваться другим субъектам. Они не могут переживать ту же самую очевидность. Очевидность, данная в их переживаниях, не может по определению быть той же самой. Она может быть лишь похожей. Насколько похожей? Чем это гарантировано? Изначальной человеческой природой. Т.е. гарантия мыслилась опять-таки в индивиде, а не в социальном взаимодействии, не в социальной практике» [4].
В заключении «Начала геометрии» Гуссерль пишет: «Если обычная история фактов вообще и
особенно та, которая распространилась в Новое время универсально на все человечество, обладает вообще каким-то смыслом, то он может основываться только в том, что мы можем здесь назвать внутренней историей, и, значит, на фундаменте универсального исторического Априори. Он с необходимостью ведет далее к упомянутому высшему вопросу об универсальной телеологии разума» [2, с. 244].
Гуссерль конституирует универсальность, то есть вневременность субъекта, универсальность и непрерывность истории, ее априоризм и телео-логизм. При этом он четко и развернуто выражает допущения, которые присутствовали в классической концепции субъекта еще у Декарта в рассуждении о развитии науки, а именно поступательное и линейное развитие научного знания, наличие общих предпосылок, на основании которых действует субъект, рассмотрение социального фактора как побочного.
Далее мы намерены рассмотреть деконструк-тивистский проект Фуко, связанный с разрушением представления о познающем субъекте как автономии, с разрушением классических представлений об истории. Принципиальным для нас будет антиантропологизм Фуко, трактующего человека как концепт, возникающий лишь в XIX в. [8], или как простое пересечение дискурсов [5].
Отличительная черта деконструкции для Фуко - постоянно подчеркиваемая связь с историей. Не будет преувеличением заявить, что деконструкция понятия субъекта начинается с деконструкции истории (в ее континуальном понимании), ибо сначала эпистемы в «Словах и вещах» [8], а позже архивы в «Археологии знания» [5] выступают структурами, конституирующими человека определенной эпохи.
Фуко заявляет, что исследование «периодов больших длительностей» с необходимостью ведет к формулировке неких глубинных структур, которые начинают выступать как универсальная сетка, позволяющая любое событие и любой документ включить в контекст того проекта глобальной истории, которым занят ум историка. Нам предлагается перенести фокус внимания «от описания широких общностей («эпохи» или «века») к изучению феноменов разрыва» [5, с. 7]. Главным является постулирование прерывности в ходе исторического движения и изменение масштаба исследования.
Если перечислять основные понятия, применяемые Фуко в его работе «Археология знания» [5], то вслед за Автономовой [1] можно выделить следующие:
1) «позитивность» (единство во времени и пространстве материала, образующего предмет
научного познания определенной эпохи);
2) «историческое априори» (совокупность условий, позволяющих позитивности проявиться в конкретных высказываниях);
3) «архив» (перечень высказываний, порождаемых в рамках позитивностей по правилам, задаваемым историческим априори).
Основные понятия «Археологии знания» [5] напрямую выводят нас на проблематику субъекта. Познавательный субъект напрямую связан с понятием «априори». Каждый архив формирует особые структуры субъективности, не связанные со структурами субъективности других архивов. И гносеологический субъект един лишь в рамках конкретного архива, чем гарантирует единое и признанное знание в рамках эпохи.
Кантианский субъект, формируемый сеткой вневременных, априорных структур, становится у Фуко субъектом, который расположен на вполне определенной точке оси исторического времени. Конкретные структуры субъективности оказываются достаточно жестко заданными в рамках своего архива. Историческое априори здесь выступает «универсальным» на довольно ограниченном временном и пространственном промежутке.
Таким образом, история представляется в виде переинтерпретированного Ницше платоновского мифа о пещере [3, §289], когда тот самый философ, призванный видеть не только тени, но и действительное положение вещей, то есть мир идей, видит лишь очередную пещеру, и мир предстает в качестве бесконечного лабиринта пещер, причем ни об одной из них нельзя сказать: «Вот это - истинный мир». Отсюда вывод: «Человек, как без труда показывает археология нашей мысли, - это изобретение недавнее» [8, с. 404]. Кто знает, не суждено ли исчезнуть человеку при переходе этого человека из одной пещеры в другую.
История теперь представляется «разрывной», нетелеологичной, в ней появляется место случайности и исчезает место для абсолютной истины, ибо истина для каждой «пещеры» (или эпохи, или архива) своя.
Напрямую с проблематикой субъекта у Фуко связана тема власти. Анализируя дискурсивные практики человечества на различных периодах времени, Фуко говорит о власти как совокупности процедур, породивших на определенном промежутке времени то, что представляется как рациональный, автономный, контролирующий себя субъект. Классическая концепция субъекта для Фуко начинает складываться в результате развития определенных технологий отправления властных отношений.
Согласно Фуко структуры субъективности
формируются под действием отношений господство-подчинение.
Если обратиться к первому тому «Истории сексуальности» [6], то изложенная там концепция власти дает по Фуко универсальную схему для интерпретации любого социального явления в истории Нового и Новейшего времени. Несомненно, оригинальной представляется концепция дисциплинарной формы власти как специфической, принципиально отличной от феодальной, однако нас прежде всего интересуют конкретные процедуры ограничения и контроля научных дискурсов, позволяющие говорить о деконструкции классического понятия субъекта.
Фуко рассматривает современные властные отношения как то, что складывалось в течение длительного периода времени. Начиная с XVIII в., формируются всепроникающие механизмы власти, неограниченно контролирующие человека в социуме.
Субъект в контексте властных отношений рассматривается как подданный, как человек «нормальный», «всеобщий». Фуко показывает неочевидность ряда характеристик субъекта познания, складывавшегося с XVIII в.
Фуко рассматривает поведение человека и отмечает отсутствие у него автономии по отношению к социуму, он отмечает, что субъект в социуме - это, прежде всего, «подданный», зависимый от определенных норм, причем норм, сложившихся на определенном отрезке исторического времени. Любые попытки протеста против норм также с необходимостью впишутся в контекст «нормальности» конкретного социума. В результате он формулирует следующую гипотезу: «Я полагаю, что в любом обществе производство дискурса одновременно контролируется, подвергается селекции, организуется и перераспределяется с помощью некоторого числа процедур, функция которых - нейтрализовать его властные полномочия и связанные с ним опасности, обуздать непредсказуемость его события, избежать его такой полновесной, такой угрожающей материальности» [6, с. 50].
Таким образом, у Фуко история идей предстает как история принудительных истин, наряду с которой функционирует история процедур контроля и ограничения дискурсов (особое внимание здесь уделяется воле к истине). Субъект познания может выступать в данном контексте как предмет традиционной истории идей.
Для темы субъекта проблематика властных отношений имеет ключевое значение. Субъект классической концепции здесь предстает в виде конструкта, формировавшегося в процессе реализации властных отношений (в отношении знания) в Новое время. Субъект историчен - одно из
следствий из концепции власти Фуко. Классический субъект содержит в себе предпосылки, появившиеся в конкретный момент исторического развития. Любые попытки сформировать нечто универсальное, неисторическое для всех познавательных субъектов становятся бессмысленными.
Изучение деконструкции классической концепции субъекта показывает в то же время несостоятельность теории Фуко по ряду моментов. Автономии субъекта и наличия у него универсальных структур на протяжении всего исторического процесса Фуко удается избежать. Однако субъект остается классическим, если понятие о нем сужать до конкретной эпохи: для «Археологии знания» [5] это универсальность субъекта в масштабах конкретного архива, для генеалогического периода творчества Фуко субъект универсален как фигура, возникающая с XVIII в. в ходе складывания всепроникающей власти.
Мы рассмотрели предпосылки и следствия классической концепции субъекта и показали, как против них борется Фуко. Также нам удалось вскрыть предпосылки подхода Фуко и установить, что основанием непрерывности он считает трансцендентальный субъект. Но существует непрерывность в рамках конкретного этапа развития тотальной истории, она гарантируется достаточно жесткими правилами функционирования высказываний в этот этап (властные отношения здесь также выступают подобным гарантом). Тогда субъект остается классическим в масштабе эпохи. Таким образом, в вопросе о понимании субъекта мы имеем следующую альтернативу:
1) либо субъект нами понимается в «классическом» смысле, как автономный, не зависимый от внешних (в первую очередь, социальных) обстоятельств;
2) либо мы проводим «тотальную» деконструкцию, тогда субъект «не схватываем» средствами научного познания, он уникален на каждом этапе развития человечества.
Фуко пытается придерживаться сразу обеих позиций. Деконструкция субъекта у Фуко не завершена и доказательством его (субъекта) авто-
номии, доказательством того, что он не простое пересечение дискурсов, служит возможность однозначным образом сформулировать правила функционирования высказываний в различных архивах, показать властные отношения, на которых фундируются конкретные типы дискурса. Историк, говорящий о носителях конкретного архива как о группе людей с одинаковым «мировоззрением», с одинаковыми возможностями формулировки высказываний, с неизбежностью «классичен» в плане рассмотрения проблематики субъекта.
Данное исследование коснулось проблемы гносеологического субъекта в философии. Мы прояснили терминологическую базу, связанную с этой тематикой, и установили пути ее критики. Мы показали неочевидность предпосылок как классической концепции субъекта, так и позиции Фуко в вопросе о субъекте познания. Новое решение состоит в разграничении двух подходов к критике классической концепции субъекта, в рассмотрении предпосылок и следствий принятия или отказа от определенной позиции в отношении субъекта.
Литература
1. Автономова Н. С. Археология знания // Современная западная философия: словарь / сост. В.С. Малахов, В.П. Филатов. - М., 1991.
2. Гуссерль Э. Начало геометрии (вопрос об истоке геометрии как интенционально-историческая проблема). - М., 1996.
3. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Сочинения: в 2 т. - М., 1990. - Т. 2.
4. Сокулер З.А. Э. Гуссерль о геометрической традиции: к смене парадигм в теории познания. URL: http://www.philosophy.ru/iphras/library/phnauk5/sokuler.htm
5. Фуко М. Археология знания. - Киев, 1996
6. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. - М., 1996.
7. Фуко М. История сексуальности-III: забота о себе. -М., 1998.
8. Фуко М. Слова и вещи. - СПб., 1994.
Фатыхов Азат Вазихович - аспирант философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
Fatykhov Azat Vazikhovich - post-graduate student of department of philosophy, Moscow State University.
E-mail: az.fatykhov@gmail.com.
УДК 141.1(430)
О. В. Никулина
МАРБУРГСКАЯ ШКОЛА НЕОКАНТИАНСТВА О ЛОГИЧЕСКОМ ПЕРВОНАЧАЛЕ
И ПРЕДМЕТЕ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
В статье анализируются философские теории о логическом первоначале и предмете научного познания выдающихся представителей Марбургской школы неокантианства: Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера.
Ключевые слова: критическая философия, трансцендентализм, кантианство, неокантианство, Марбургская школа, вещь в себе, логическое первоначало познания, предмет науки.
