CC BY
122
следствий из концепции власти Фуко. Классический субъект содержит в себе предпосылки, появившиеся в конкретный момент исторического развития. Любые попытки сформировать нечто универсальное, неисторическое для всех познавательных субъектов становятся бессмысленными.
Изучение деконструкции классической концепции субъекта показывает в то же время несостоятельность теории Фуко по ряду моментов. Автономии субъекта и наличия у него универсальных структур на протяжении всего исторического процесса Фуко удается избежать. Однако субъект остается классическим, если понятие о нем сужать до конкретной эпохи: для «Археологии знания» [5] это универсальность субъекта в масштабах конкретного архива, для генеалогического периода творчества Фуко субъект универсален как фигура, возникающая с XVIII в. в ходе складывания всепроникающей власти.
Мы рассмотрели предпосылки и следствия классической концепции субъекта и показали, как против них борется Фуко. Также нам удалось вскрыть предпосылки подхода Фуко и установить, что основанием непрерывности он считает трансцендентальный субъект. Но существует непрерывность в рамках конкретного этапа развития тотальной истории, она гарантируется достаточно жесткими правилами функционирования высказываний в этот этап (властные отношения здесь также выступают подобным гарантом). Тогда субъект остается классическим в масштабе эпохи. Таким образом, в вопросе о понимании субъекта мы имеем следующую альтернативу:
1) либо субъект нами понимается в «классическом» смысле, как автономный, не зависимый от внешних (в первую очередь, социальных) обстоятельств;
2) либо мы проводим «тотальную» деконструкцию, тогда субъект «не схватываем» средствами научного познания, он уникален на каждом этапе развития человечества.
Фуко пытается придерживаться сразу обеих позиций. Деконструкция субъекта у Фуко не завершена и доказательством его (субъекта) авто-
номии, доказательством того, что он не простое пересечение дискурсов, служит возможность однозначным образом сформулировать правила функционирования высказываний в различных архивах, показать властные отношения, на которых фундируются конкретные типы дискурса. Историк, говорящий о носителях конкретного архива как о группе людей с одинаковым «мировоззрением», с одинаковыми возможностями формулировки высказываний, с неизбежностью «классичен» в плане рассмотрения проблематики субъекта.
Данное исследование коснулось проблемы гносеологического субъекта в философии. Мы прояснили терминологическую базу, связанную с этой тематикой, и установили пути ее критики. Мы показали неочевидность предпосылок как классической концепции субъекта, так и позиции Фуко в вопросе о субъекте познания. Новое решение состоит в разграничении двух подходов к критике классической концепции субъекта, в рассмотрении предпосылок и следствий принятия или отказа от определенной позиции в отношении субъекта.
Литература
1. Автономова Н. С. Археология знания // Современная западная философия: словарь / сост. В.С. Малахов, В.П. Филатов. - М., 1991.
2. Гуссерль Э. Начало геометрии (вопрос об истоке геометрии как интенционально-историческая проблема). - М., 1996.
3. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Сочинения: в 2 т. - М., 1990. - Т. 2.
4. Сокулер З.А. Э. Гуссерль о геометрической традиции: к смене парадигм в теории познания. URL: http://www.philosophy.ru/iphras/library/phnauk5/sokuler.htm
5. Фуко М. Археология знания. - Киев, 1996
6. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. - М., 1996.
7. Фуко М. История сексуальности-III: забота о себе. -М., 1998.
8. Фуко М. Слова и вещи. - СПб., 1994.
Фатыхов Азат Вазихович - аспирант философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
Fatykhov Azat Vazikhovich - post-graduate student of department of philosophy, Moscow State University.
E-mail: az.fatykhov@gmail.com.
УДК 141.1(430)
О. В. Никулина
МАРБУРГСКАЯ ШКОЛА НЕОКАНТИАНСТВА О ЛОГИЧЕСКОМ ПЕРВОНАЧАЛЕ
И ПРЕДМЕТЕ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
В статье анализируются философские теории о логическом первоначале и предмете научного познания выдающихся представителей Марбургской школы неокантианства: Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера.
Ключевые слова: критическая философия, трансцендентализм, кантианство, неокантианство, Марбургская школа, вещь в себе, логическое первоначало познания, предмет науки.
O. V. Nikulina
MARBURG’S SCHOOL OF NEOKANTIANISM ABOUT LOGICAL BEGINNING AND OBJECT OF SCIENTIFIC COGNITION
The article analyzes the philosophical theories about logical beginning and object of scientific cognition of outstanding representatives of Marburg’s school of neokantianism: H. Cohen, P. Natorp, E. Cassirer.
Key words: critical philosophy, transcendentalism, kantianism, neokantianism, Marburg’s school, thing in itself, logical beginning of cognition, object of science.
В конце XIX в. начался процесс становления науки неклассического типа, для которой характерно появление новых теорий, созданных не столько на основе экспериментальных исследований, сколько путем логических построений из уже имеющихся учений. Отсюда возник интерес к проблеме истинности и достоверности таких теорий, а также научно-теоретического знания в целом. Интенсивный рост научных знаний сопровождался накоплением фактов, необъяснимых в рамках прежних концепций. Нужны были принципиально новые теоретические модели и новые научные методы. Науку охватил методологический кризис. Свой вариант выхода из него предложили мыслители Марбургской школы неокантианства [5; 379-382].
В своих исследованиях ее основоположники и выдающиеся представители - Герман Коген (1842-1918 гг.), Пауль Наторп (1854-1924 гг.) и в ранний период своего творчества Эрнст Кассирер (1874-1945 гг.) - прежде всего ориентировались на «Критику чистого разума». При этом они довольно неоднозначно относились к теоретическому наследию Иммануила Канта (17241804 гг.). «Вообще нельзя смотреть на философию Канта - такую, как она есть, в ее целом, в качестве определенной философской системы -как на кодекс законов, упавший с неба, - писал Наторп. - Хотя она и как целое представляет собой гениальное творение, равного которому не знает история человеческого мышления, тем не менее и она подчинена общему потоку развития философии, науки, человеческой культуры» [8;
95].
Обращаясь к достижениям науки, в частности математики, марбургские неокантианцы пытались разработать строгий научный метод, подчеркивали логический характер кантовского учения о рассудке, давали научно-рационалистическую трактовку опыта на основе трансцендентализма и априоризма. Основной вопрос кантовского «теоретического разума», наследуемый Марбургской школой в качестве главной философской задачи, ее основоположниками формулируется следующим образом: как возможны априорные синтетические суждения? Одним словом, как возможно познание само по себе?
Эти вопросы очень важны, потому что наука нуждается в приобретении суждений, которые одновременно и расширяли бы наше знание по содержанию, и были бы достоверными, всеобщими и необходимыми, каковыми они, в случае их опытного происхождения, быть не могут. Еще Кант считал, что синтетические априорные суждения составляют фундамент всей теории научного знания, поскольку все теоретические науки, основанные на разуме, содержат априорные синтетические суждения как принципы.
Всеобщность и необходимость научного знания, утверждали Коген и Наторп, объясняются саморазвертыванием разума и не зависят от ощущений. Тем самым становится ненужным кантовское допущение «вещей в себе» как внешних предметов, воздействующих на наши органы чувств. Здесь познание отрывается от психики, предмет познания отождествляется с понятием о предмете, а само бытие истолковывается как совокупность чистых понятийных отношений.
В полном согласии с положениями своих учителей Кассирер также полагал, что «вещь в себе» не обладает реальным бытием. Однако в отличие от Когена и Наторпа он понимал ее как «...пограничное понятие, на которое направлены критически-познавательная рефлексия и крити-чески-познавательный анализ. Тогда оно служит не утверждению собственного, самостоятельного, абсолютного бытия в отличие от мира феноменов чистой формы, а тому, чтобы выявить определенные отношения между ними» [4; 421]. Это понятие, подчеркивал Кассирер, меняет свой смысл в зависимости от того, в какой теоретической системе оно употребляется.
Таким образом, устранив кантовскую «вещь в себе», марбургские неокантианцы отказались и от связанного с этим различения чувственности и рассудка. Тем самым они превратили центральную для «Критики чистого разума» проблему трансцендентального синтеза в чисто логическую проблему, отождествив бытие в целом с миром разума как такового. По их мнению, основополагающий вопрос познания, т.е. вопрос о том, «.что убеждает познание в его объективной значимости, в его отношении к предмету, должен быть решен на почве самого познания. »
[3; 114-115].
Поэтому теоретическое мышление не должно включать в себя анализ ощущений. Во-первых, сами по себе ощущения не могут давать знания о единичном, поскольку они распадаются на пять видов, каждый из которых выражает лишь одну сторону неопределенного «нечто». Во-вторых, комплексы ощущений, т.е. восприятия, также не могут дать никакого достоверного знания, поскольку в процессе познания всегда связаны с мышлением и, не будучи осмыслены, не могут быть отнесены ни к какому предмету. В-третьих, даже в каждом отдельном ощущении уже присутствует понятийно оформленная мысль.
Согласно Когену в теоретическом познании мы обнаруживаем действительность не в ощущениях, а в мышлении. Ошибка сенсуализма как раз и заключается в том, что он, с одной стороны, определяет понятие именно как понятие, а с другой стороны, выводит его из чувственных впечатлений, копий вещей. Коген называет такое отождествление понятий и ощущений тавтологией: сенсуалист настаивает на точном повторении ощущений и считает, что повторение уже гарантирует понятие, которое, поскольку оно возникает из ощущения, тождественно последнему. Между тем ощущения никогда не бывают изолированными, а с самого начала для нашего сознания связаны с понятиями.
Именно поэтому, считал Кассирер, речь может идти только о выявлении «инвариантов познания», «констант теоретических конструкций», общезначимых «фундаментальных отношений» или «функциональных форм» рационального и эмпирического познания. К ним ученый относил число, величину, пространство, время, причинность, взаимодействие и т.д. Только на основе этих форм-отношений, образующих структуру чистого, т.е. априорного, сознания, в процессе познания возможны объективация и систематизация. Предметное познание - это всегда активный, символически опосредованный процесс фиксации соединяющих взаимосвязей.
Следовательно, статус ощущений в научном познании обосновывается марбургскими мыслителями совсем иначе, чем у Канта: ощущения не дают никакого знания о предмете, ибо знание -это система, синтез, выражение опыта в понятиях. Поэтому притязания ощущения на то, что оно имеет значение для познания действительности, что оно может дать содержание действительности и что на нем должно строиться знание, нужно отвергнуть [2; 175-185, 221-230].
Однако, отрицая за ощущением познавательную ценность, Коген все же не хочет считать его за «ничто». По его мнению, ощущение «лепечет» (<«1ашше11;»), слово же создает мышление. Ощу-
щение только «заявляет» о том, что мы столкнулись с чем-то, но чем является это «что-то», пока неизвестно. Именно мышление впервые дает этому стремлению направление и цель. Строго говоря, ощущение есть не что иное, как знак вопроса («еіп Fragezeichen»). Его функция состоит в том, чтобы подвести мышление к вопросу, «спровоцировать» его на вопрос об этом «нечто». Ощущения не могут даже поставить вопрос - ведь для этого требуется уже формулировка в понятиях. Но это означает, что в логику научного познания они не входят [1; 227-252, 255-259, 269-277].
Для мышления, утверждает Наторп, никакого другого бытия, кроме бытия, представленного в мысли, не существует, поскольку «.опытная определенность сама должна быть определенностью мышления.» [8; 110]. А первым, т.е. главным и изначальным видом такого бытия, являются математические числа и формы. В области математического познания как раз и следует искать первоисточник мышления, нечто изначальное.
Этот изначальный синтетический акт мышления, где, как в клеточке, уже содержится закон мышления и способ действия этого закона, в котором как бы задано уже все то, что затем развертывается в системе науки, марбургские неокантианцы назвали «первоначалом» («Игерги^»). Моделью же первоначала служат те черты математического синтезирующего мышления, благодаря которым оно само творит и себя, и свой предмет. «Так как объекты науки, и прежде всего чистой математики и математического естествознания, сами суть создания логики, то логическое исследование необходимо простирается вплоть до основных понятий и основоположений наук, - писал Наторп. - Объект естествознания по природе своего логического начала (Игерги^) должен построиться (конструироваться мышлением. - О. Н.) в математической форме .» [6; 7-8].
Исходя из такого понимания математического знания, Коген распространяет принцип «первоначала» («Игерги^») не только на естествознание, но и на общественные науки. «Решающее значение математики, - пишет он, - имеет неоспоримое значение для наук о духе. История основывается на хронологии. Политическая экономия - на статистике. Наука о праве имеет основу в понятии условия; и проблема единства -важная проблема для нее» [10; 39].
В результате из кантовской модели познавательного процесса марбургскими мыслителями устраняется первая ступенька - созерцание, а из теории познания - трансцендентальная эстетика. Тем самым пространство и время - априорные формы, соответствующие у Канта созерцанию, -в философии Когена, Наторпа и Кассирера при-
обретают иной гносеологический статус - статус априорных форм рассудка, т.е. категорий. Как следствие этого решительно отвергается всякий «онтологизм»: любое неподвижное «бытие»
должно раствориться в движении мысли. О бытии согласно философии неокантианства правомерно говорить лишь как о «мыслимом бытии», «бытии в мышлении». Наторп вполне соглашался «.с великим философским открытием. Канта, что наш разум ровно столько познает о вещах, сколько он сам приносит из своих собственных, в основе его заложенных способностей...» [7; 26].
В рамках марбургского неокантианства пересматривается и кантовская трактовка предмета науки. Согласно Канту предмет науки «дан», ибо познание начинается с ощущений. «Данность» кенигсбергский мыслитель связывал с чувственностью, в том числе и с ощущениями: посредством нее предмет признавался данным мышлению извне. Согласно Когену и Наторпу процесс познания начинается с мысли о том, что «нечто» существует. Но поскольку за ощущениями отрицается позитивная связь с чем-то внешним, то в этом случае предмет познания «извне» не дается. Критикуя Канта, представители марбургской философии заменяют понятие «данного» понятием «заданного». Предмет науки - это предмет, уже связанный с сознанием, осознанный в категориях логики. Поэтому для познания он не «дан», а лишь «задан». В опыте, полагали они, мы всегда имеем дело не с «данным», а с «заданным», уже помыслимым бытием.
Сам же процесс познания состоит в том, что неизвестное нам «нечто» («X») последовательно определяется посредством актов категориального синтеза. Неизвестное («X») превращается в предмет познания благодаря априорным формам познания - категориям. При этом ни данный, ни мыслимый предмет никогда не могут превратиться в познанный предмет без всякого остатка. Поэтому предмет познания - не вещь, а задача, решение которой уходит в бесконечность. Этот процесс не может быть завершен, ибо «абсолютное определение того, что подлежит определению, или, что то же, абсолютный предмет («вещь в себе» - Канта), имеет для нашего познания лишь значение последней границы, к которой оно, правда, бесконечно приближается, но которой оно никогда не достигает» [9; 78]. «Вещь в себе» - это «идея», предельное понятие, цель, к которой стремится научное познание, методологическое начало, регулятивный принцип, а вовсе не сам объективный мир, как у Канта.
Помимо «математического естествознания»
марбуржцы выделяли также «естествознание описательное», к которому относили все гуманитарные науки. В первом последовательность изучается с учетом ее количественной стороны, а во втором - с учетом ее качественной стороны. Вместе с тем философы-неокантианцы отрицали возможность единой системы наук из-за безграничности и неисчерпаемости опыта.
Марбургскому неокантианству вообще присуще убеждение не только в постоянной незавершенности, неполноте научного знания, но и в полной относительности научных понятий и положений. «.Знание есть прогрессирующий, закономерно развивающийся, но всегда незавершенный процесс, - писал Наторп, - то, что не познано теперь, становится задачей познания на каждой следующей ступени знания» [6; 6]. Научное знание внутренне противоречиво: с одной стороны, оно ограничено, ибо не дает завершенной истины, а с другой - содержит творческий потенциал, поскольку то, что познание принимает за «данную» действительность, является ее порождением. Таким образом, предмет науки, считали марбуржцы, - это результат творческой активности мышления, которое из первоначала логически конструирует поле своего исследования.
Литература
1. Бакрадзе К.С. Очерки по истории новейшей и современной буржуазной философии. - Тбилиси: Сабчота Са-картвело, 1960. - 560 с.
2. Кант и кантианцы. Критические очерки одной философской традиции. - М.: Наука, 1978. - 359 с.
3. Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. - СПб.: Университетская книга, 1977. - 447 с.
4. Кассирер Э. К вопросу о логике символического понятия // Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос. - М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - С. 414-434.
5. Мельникова Л. Л. Неокантианство // История философии / под ред. Ч.С. Кирвеля. - 2-е изд. - Минск: Новое знание, 2001. - С. 379-387.
6. Наторп П. Логика. Обоснование и логическое построение математики и математического естествознания. -СПб.: Улей, 1909. - VII. 64 с.
7. Наторп П. Развитие народа и развитие личности. -СПб.: Школа и жизнь, 1912. - 144 с.
8. Наторп П. Кант и Марбургская школа // Новые идеи в философии. - СПб.: Образование, 1913. - Сб. 5. - С. 93-132.
9. Наторп П. Философская пропедевтика // Наторп П. Избранные работы. - М.: Территория будущего, 2006. -С. 55-118.
10. Cohen H. Logik der reinen Erkenntniss. - B.: Bruno Cassirer, 1902. - VII, 520 S.
Никулина Ольга Вячеславовна - канд. филос. наук, доцент Нижневартовского государственного гуманитарного университета.
Nikulina Olga Vyacheslavovna - cand. of philosophical sciences, lecturer of Nizhnevartovsk State Humanitarian University.
E-mail: reverl@rambler.ru, elena-krivih@mail.ru
