10ИСТОРИЯ
ББК 63.3(2)613-7
А. Г. Горюнова
СОВЕТСКОЕ ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВЕННОСТЬ В БОРЬБЕ ЗА ГРАМОТНОСТЬ ЖЕНЩИН В 1920-е ГОДЫ В РЕГИОНЕ ВЕРХНЕГО ПОВОЛЖЬЯ
Статья посвящена ликвидации неграмотности среди женщин после установления советской власти в нашей стране. Она раскрывает пути и методы работы в этом направлении и определенные успехи, достигнутые в 1920-е годы. Показаны некоторые факторы, не позволившие завершить эту работу столь быстро, как предполагалось.
Ключевые слова: Советское государство, общественность, ликвидация неграмотности, женщины.
The article is devoted to elimination of women’s illiteracy after establishing of Soviet power in our country. It shows some ways and methods of working in that direction and certain achievements made in the 1920s. However, it also shows some factors which didn’t let that work be finished as fast as it had been supposed.
Key words: Soviet state, society, campaign against illiteracy, women.
Ликвидация неграмотности — массовое обучение неграмотных взрослых, а также подростков школьного возраста, не охваченных школой. После Октябрьской революции 1917 года в России борьба за всеобщую грамотность стала одной из решающих предпосылок коренных преобразований общественных отношений, народного хозяйства, культуры. Начало борьбы с неграмотностью в нашей стране было положено декретом Совнаркома «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР» от 26 декабря 1919 года [5]. Для упорядочения работы по ликвидации безграмотности 19 июля 1920 г. при Наркомпросе была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности. Впоследствии такие комиссии (грамчека) были созданы и на местах [1].
Конечной целью борьбы с неграмотностью провозглашалось приобщение рабочего и крестьянина к задачам социалистического строительства. К началу 50-х годов СССР стал страной практически сплошной грамотности. Но проблема борьбы с неграмотностью актуальна и сегодня. Осмысление опыта Советского государства в деле борьбы с неграмотностью — весьма важная и злободневная проблема в отечественной историографии.
В начале 1920-х годов работа по ликвидации неграмотности в стране шла неоднозначно, переживая подъемы и спады. Начавшись с ликвидации неграмотности в рядах красноармейцев, она затем охватила и остальные категории населения. Кампания развивалась одновременно по нескольким направлениям: создание аппарата руководства ликбезом в центре и на местах, начало массовой агитации среди населения за борьбу с неграмотностью, разработка букварей и методики обучения, организация сети пунктов ликвидации негра-
© Горюнова А. Г., 2012
мотности (ликпунктов) и подготовка учителей — ликвидаторов неграмотности. Переход к нэпу в этот период значительно сократил средства, выделяемые государством на просвещение, что затрудняло проведение ликбеза.
Около 80 % неграмотных составляли женщины, причем главным образом замужние [3, л. 36]. Основной задачей стала массовая агитация среди женщин за необходимость обучения на ликпункте. В первую очередь это относилось к деревне, поскольку в общем количестве неграмотных крестьяне составляли подавляющее большинство, в губерниях Верхнего Поволжья — в среднем 80 % [10]. Это были люди, занимавшиеся большую часть времени хозяйством и к тому же обремененные семьей, прежде всего женщины-крестьянки.
Основным способом агитации крестьянок за обучение грамоте были собрания в избах-читальнях и клубах, на которых ставились вопросы о ликвидации неграмотности. Агитационные мероприятия — беседы, подготовка докладов и стенгазет по вопросам ликбеза — приурочивались и к праздникам, в частности к Международному дню работницы. Широко практиковалась постановка пьес с соответствующими названиями («Грамотница» и др.) [2, л. 36].
Добиться того, чтобы неграмотная крестьянка пошла обучаться на лик-пункт, было весьма трудно. Вот что вспоминал один из активистов кампании ликбеза в Костромской губернии о работе с крестьянками на ликпункте в селе Сухорукове Андреевской волости Костромского уезда: «Сборная изба в с. Сухорукове быстро наполняется крестьянами. Прибыли представители ВИКа (волостного исполнительного комитета. — А. Г.) с разъяснениями о налогах и докладом о ликвидации неграмотности. Вопрос с налогами проходит деловито и довольно быстро. Но когда вопрос переходит к ликвидации неграмотности, в сборной сразу поднимается невообразимый шум. К столу выступает целый ряд крестьянок: пожилых, девушек и подростков. У одной
— беспросветная бедность, у другой — не в чем в школу ходить, у третьей — куча ребят». После этого выступил один из представителей ВИКа, говоря о вековом рабстве в прошлом, о крестьянской темноте. В конце своего выступления он поставил перед собравшимися крестьянами вопрос: хотят ли они по-прежнему оставаться в темноте и невежестве или хотят идти к свету и новой, лучшей жизни? Убеждение действовало, но не на всех: «На более молодых лицах явилось сначала колебание, потом выражение интереса и оживления. Только старушечьи лица не утратили своей озабоченности» [8, с. 132—133].
Большие трудности в проведении ликбеза возникли и на текстильных фабриках, в основном в связи с постоянным притоком новых рабочих из деревни. Они оказывались наиболее отсталыми, и привлечь их на ликпункты было весьма трудно. На ряде фабрик большинство неграмотных составляли приезжавшие из деревень девушки. Получая очень небольшое жалованье, они «берегли деньги на наряды» и в свободное время сидели с детьми знакомых работниц, за что получали бесплатное питание и угол. Дополнительно работая, они не могли пойти учиться [6].
С 1924 года к работе по ликбезу была привлечена советская общественность в лице Всероссийского добровольного общества «Долой неграмотность» (ОДН), созданного осенью 1923 года. Отделы работниц и крестьянок стали включать деятельность ОДН в общий план своей работы и выделять для нее своих представителей.
В уездах Иваново-Вознесенской губернии стало практиковаться культурное шефство профсоюзных ячеек ОДН над сельскими ликпунктами. В частности, 10 января 1925 года состоялось принятие шефства ячейкой ОДН
клуба текстильщиков над ликпунктом деревни Сметанки Шуйского уезда. В этот день работники текстильной промышленности, обучившиеся грамоте, выступили с призывом к женщинам-крестьянкам сбросить наследие прошлого — безграмотность.
Остро стоял вопрос о методах вовлечения неграмотных в школы. Во Владимирской губернии поиски в этом направлении позволили установить, что наиболее подходящий метод — материальная заинтересованность учащихся, и наиболее оптимальным вариантом было признано премирование. Так, в Ковровском уезде Владимирской губернии одна из учительниц привлекла к обучению пять неграмотных женщин в возрасте от 27 до 40 лет, обремененных семьями, благодаря проведению уроков рукоделия. Четверо из них, представленные на премию, научились (в зависимости от способностей) читать, писать, считать в уме, стали проявлять интерес к общественной жизни и намеревались продолжать учиться и в дальнейшем [7].
То, как менялось отношение неграмотного крестьянства к обучению, видно на примере воспоминаний деятелей ликбеза и учеников ликпунктов. Отношение самих неграмотных взрослых к обучению на ликпунктах хорошо передано в письме одного из учеников группы неграмотных при 10-й школе первой ступени Иваново-Вознесенска И. Цыбина. Письмо содержалось в статье «Все на борьбу с темнотой», которая была опубликована в единственном выпуске газеты «За грамоту», изданном губполитпросветом и губернским обществом «Долой неграмотность» с целью агитации населения за вступление в ОДН. И. Цыбин пишет: «Трудно зазвать неграмотных взрослых в школу. Не верят, что могут научиться грамоте» [4]. Но были и другие случаи — когда неграмотные взрослые, даже женщины, обремененные домашними заботами, осознавали необходимость обучения и шли в ликпункт. Вот слова одной из работниц: «Две недели не стирала белья. Учиться — так учиться. Хорошо, что муж не ругает. Он ведь тоже учится. Вот будем оба грамотные, тогда и перевернем всю свою жизнь по-новому. Заживем...» «Очень плохо темной неграмотной жить, — говорила другая работница, ученица группы ликвидации неграмотности П. Крылова. — Я все говорю новому времени спасибо, что вложили и нам сорокалетним немножко света. Хорошо, хоть на старости лет стало посветлее жить» [4].
Треть мужского и более половины женского населения губерний Верхнего Поволжья во второй половине 1920-х годов оставались неграмотными. Еще очень высоким был процент неграмотных среди женщин, особенно в деревне. Проблема привлечения женщины-крестьянки на ликпункт, несмотря на всевозможные постановления и предпринимаемые меры, была далеко не решена. Во-первых, потому, что женщины составляли большинство неграмотных; во-вторых, женщины были привязаны к дому, они были значительно меньше, чем мужчины, втянуты в общественную жизнь. Кроме этого, женщина, желавшая ликвидировать собственную неграмотность, зачастую не находила поддержки со стороны своей семьи и односельчан. Вследствие этого посещаемость ликпунктов нередко была очень низкой, иногда достигая лишь половины от числа записавшихся. Однако часто женщины, обремененные домашними заботами, осознавали необходимость обучения и шли в лик-пункт. Многие матери приходили на занятия с детьми, которых не с кем было оставить дома.
По региону Верхней Волги минимальный разрыв в уровне грамотности мужского и женского населения к 1926 году был в Ярославской губернии, где
среди мужчин к этому времени грамотными были примерно 69 %, а среди женщин — 54 %. Во Владимирской (66 % грамотных среди мужчин и 46 %
— среди женщин) и Иваново-Вознесенской (также 66 % и 46 %) губерниях различие в уровне грамотности было еще очень велико. И все-таки в целом по РСФСР это различие было еще выше: на 77 % грамотных мужчин приходилось 46 % грамотных женщин. Мнение политпросветработников в центре о возможности закончить ликбез в наиболее развитых губерниях, в том числе в регионе Верхней Волги, не соответствовало реальным возможностям губернских грамчека и политпросветов [2, с. 32—33; 11, с. 271].
К концу 1920-х годов работа по ликвидации неграмотности еще только набирала темпы. Но 1920-е годы стали важным этапом в развитии кампании ликбеза. При многих фабриках региона в этот период открылись ликпункты, которые работали и в дальнейшем. В губерниях Верхней Волги деятельность по ликбезу заметно повлияла на судьбу некоторых женщин, дав им возможность продвинуться на общественную работу, обучаться в рабочих университетах.
Чтобы оценить успешность деятельности, которая проводилась на этом этапе, стоит рассмотреть последующую судьбу человека, обученного грамоте. Обратимся к опубликованным воспоминаниям самих учеников одного из фабричных ликпунктов. Надежда Алексеевна Загарова была одной из учениц школы ликбеза Юрьевецкой льнопрядильной фабрики. Она пришла на фабрику в 16 лет, не умея читать и писать. По прошествии почти полувека она рассказывала: «С огромным желанием мы шли в школу ликбеза, которая была открыта по инициативе партийной ячейки. Учились вечерами в фабричной конторе. Многие матери приходили на занятия с ребятишками: их не с кем было оставить дома. Но у всех было страстное желание научиться грамоте: без этого нельзя было строить новую жизнь». Впоследствии у Н. Загаро-вой старшая дочь получила среднее образование, а младшая стала инженером. Многие выпускницы ликпунктов обучались затем в школах рабочей молодежи. Н. Голикова, заведующая учебной частью Юрьевецкой школы рабочей молодежи, писала в 1977 году: «Через ликбезы пролегла жизненная колея многих прядильщиц-стахановок». В частности, Варвара Сахарова возглавила фабричный комитет профсоюза, Анну Гришину перевели на партийную работу в Юрьевецкий райком партии [9].
В Костромской губернии деятельность по ликбезу заметно отразилась на хозяйстве и быте населения. Так, одна из первых учениц города Костромы М. Г. Грибкова через ликпункт и школу малограмотных продвинулась на общественную работу, став делегаткой профсоюза, председателем производственной комиссии на своей фабрике и вступив в ВКП(б). Впоследствии она стала обучаться в вечернем рабочем университете. В Великовском районе Вершковской волости Солигаличского уезда крестьянки Лощева и Завьялова, пройдя через ликпункт, также взялись за общественную работу. Лощеву избрали в члены сельсовета, и к 1927 году она уже возглавляла работу среди женщин, вступила в ВКП(б). Завьялова стала председателем сельского комитета крестьянской взаимопомощи, местное крестьянство выдвинуло ее на должность приказчика в Единое потребительское общество (ЕПО). Крестьянка из Нерехтского уезда С. Субботина также вступила в ВКП(б).
Хотя к 1927 году политико-просветительные органы и ОДН не выполнили возложенной на них задачи, но период 1923—1927 годов составил начальный, очень важный этап в развитии кампании ликбеза и дал немалые
результаты, в том числе в работе среди женщин. Так, при многих фабриках в этот период были созданы ликпункты, которые работали и в дальнейшем.
Библиографический список
1. Аракелова М. П. Ликвидация неграмотности среди женщин в первой половине 1920-х годов // Социол. исслед. 1994. № 3. С. 75—78.
2. Борисов А.В. Деятельность местных Советов по ликвидации неграмотности среди крестьянства в реконструктивный период // Крестьянство Центрального промышленного района. Калинин : Калинин. гос. ун-т, 1984. С. 30—44.
3. Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. 1045. Оп. 1. Ед. хр. 885.
4. За грамоту : изд. Иваново-Вознесенского Губполитпросвета и губернского общества «Долой неграмотность». Иваново-Вознесенск, 1924.
5. Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа : сб. док. 1917— 1973 гг. М. : Педагогика, 1974. 559 с.
6. Приволжская правда. 1927. 2 апр.
7. Прозорова Н. А. О ликвидации безграмотности в Ковровском уезде в 20-х гг. ХХ века // Российская провинция: история, традиции, современность : материалы конф. Ковров : Маштекс, 2008. С. 140—148. (Рождественский сб. ; вып. 15).
8. Пять лет борьбы с неграмотностью / Всерос. чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности при Главполитпросвете. М., 1926. 116 с.
9. Рабочий край. 1977. 4 сент.
10. Серп и молот. 1924. 20 сент.
11. Страна Советов за 50 лет. : сб. стат. материалов. М. : Статистика, 1967. 348 с.
