CC BY
125
УДК 94(47).084.8
СОВЕТСКОЕ АНТИФАШИСТСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ И ПРОПАГАНДА НА СЕВЕРО-ЗАПАДЕ
РОССИИ В 1942 ГОДУ
С.В.Кулик
SOVIET ANTI-FASCIST RESISTANCE AND PROPAGANDA IN THE NORTH-WEST OF RUSSIA IN 1942
S.V.Kulik
Санкт-Петербургский политехнический университет им. Петра Великого, kulik54@mail.ru
Рассматривается организация антифашистского сопротивления на Северо-Западе России в 1942 году. Объясняются сложности и проблемы в организации борьбы в тылу противника. Анализируются и классифицируются печатные издания (газеты и листовки), предназначенные для русского населения. Показывается эволюция пропагандистской работы партизан и подпольщиков, ее форм и методов.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Северо-Запад России, партизанское движение, пропаганда, оккупационный режим
This article deals with the organization of anti-fascist resistance in the North-West of Russia in 1942. The problems and difficulties of organizing the fight in the enemy's rear are explained. The printed sources (newspapers and leaflets) for the Russian population are analyzed and classified. This paper also presents the evolution of Soviet propaganda (its forms and methods) carried out by partisans and members of the underground.
Keywords: Great Patriotic War, North-West of Russia, partisan movement, propaganda, occupation regime
Активность партизанского движения во многом взаимосвязана с успехами регулярной армии в боях с противником. Партизанские отряды и их базы на Северо-Западе России создавались в экстремальных условиях успешного немецкого наступления лета — осени 1941 года. В августе и сентябре, когда положение Северо-Западного фронта относительно стабилизировалось, в его тылу происходит формирование партизанских отрядов, которые затем перебрасываются за линию фронта. В эти отряды вступали жители прифронтовой полосы, а также люди, отошедшие сюда вместе с советскими войсками из оккупированных районов.
Благодаря активности всех государственных органов, к сентябрю 1941 года на территории Ленинградской области действовало до 400 партизанских отрядов и групп общей численностью до 18 000 человек. [1, с. 51]
С осени 1941 года, после того, как линия фронта под Ленинградом стабилизировалась и гитлеровские войска перешли к обороне, обстановка для партизанских действий стала ухудшаться. Это было связано с тем, что северо-восточные районы становятся ареной ожесточенных боев за Ленинград. Плотность вражеских войск в них непрерывно нарастает. В северо-восточных районах области, в непосредственной полосе Ленинградского и Волховского фронтов, армейский тыловой район по существу сливается с районом военных действий. С увеличением плотности вражеских войск, ожесточенности боев увеличиваются в этих районах и трудности для партизанской борьбы. [2, с. 129].
К тому же рано наступившая зима ухудшила и без того тяжелые условия деятельности местных отрядов. Почти все они не имели соответствующего
обмундирования и снаряжения. Стали иссякать боеприпасы, тол. Из-за отсутствия связи со штабом партизанского движения оказать им какую-либо поддержку не представлялось возможным [2, с. 131].
1942 год стал одним из самых сложных для партизанского движения на Северо-Западе России. Весь этот год западные районы Ленинградской области находились под гитлеровской оккупацией. Неудачное советское наступление, начавшееся зимой 1941—1942 гг., не принесло самого главного — снятия блокады с Ленинграда. В этот период основные события войны происходили на юге страны. На 1 января 1942 года в тылу противника насчитывалось только 60 действующих отрядов, объединяющих 1965 партизан, в том числе, 45 отрядов местных и 15 сформированных в Ленинграде [3].
Перед партизанскими отрядами возникли новые сложные проблемы. Главные из них: взаимоотношения партизан с населением; партийное руководство партизанским движением и освобожденным населением, проживающим в партизанских краях; борьба с прислужниками врага и предателями. Ленинградскому штабу партизанского движения требовалось максимально координировать все имеющиеся силы для сопротивления захватчикам. Особое внимание обращалось на недостатки в организации борьбы с гитлеровцами и их пособниками. Силам сопротивления катастрофически не хватало оружия, обмундирования и медикаментов. В партизанских соединениях оказались люди самых различных возрастов, национальностей, из разных регионов и воинских частей. Всех их требовалось сколотить в единый коллектив.
Многие партизаны боялись танков и авиации противника. Очень остро стоял вопрос о доверии друг
другу, командирам и политработникам. Эти проблемы были характерны для всех оккупированных районов нашей страны, и решить их сразу было очень сложно. Имелись случаи, когда вместо ведения боевых действий партизанские отряды предпочитали отсиживаться в советском тылу. Другой, не менее серьезной, проблемой являлся самовольный переход партизанами и диверсионными группами линии фронта. В этих условиях начальник ЛШПД М.Н.Никитин был вынужден констатировать следующее: «В октябре сего года имело место несколько случаев самовольного выхода партизанских отрядов в наш тыл. На Северо-Западном фронте вышли через фронт 2-й и 3-й партизанские полки 2-й Партизанской бригады (командиры полков Ступаков и Рыч-ков), на Западном фронте — партизанский отряд «Алай» в составе 48 человек и партизанский отряд Горнака. Командир партизанского отряда «Меч» Синяков и комиссар отряда Стрижаков, самовольно выйдя с отрядом в наш тыл, бросили радистов и рацию в тылу противника. Есть вопиющие случаи, когда некоторые командиры бригад и отрядов выходят без разрешения в советский тыл, оставляя бригады и отряды без руководства» [4].
Партизанское руководство отлично осознавало, что контролировать деятельность боевых подразделений, находящихся за линией фронта, очень сложно. Ситуация во многом усугублялась тем, что некоторые командиры не только занимались откровенными приписками в описаниях своих успехов, но даже не пытались в полном объеме выполнить поставленные перед ними боевые задания. При этом выявить факты самовольного выхода в советский тыл командованию было несколько легче. Для недопущения подобных явлений ЛШПД издал следующее распоряжение:
«1. Запретить самовольный выход в советский тыл бригадам, отрядам и группам без специального на то разрешения Центрального Штаба Партизанского Движения.
2. Запретить командирам отрядов и бригад без разрешения прибывать в штабы и представительства центрального штаба Партизанского Движения на фронтах.
3. Самовольные выходы в тыл рассматривать как дезертирство. Виновных привлекать к ответственности» [4].
На Волховском фронте в это время шли тяжелейшие бои. Трагедия Второй ударной армии деморализовала некоторую часть партизан и подпольщиков. В этих условиях партизанское командование было вынуждено сделать следующие выводы: «Значительная часть партизанских сил в полосе СевероЗападного фронта бездействует. Ликвидация противником «Партизанского края» деморализовала отдельных руководителей партизанских бригад, полков и отрядов, не сумевших перестроиться на новые методы и тактику борьбы в тылу противника в новых условиях.
Руководство Оперативной группы при Военном Совете Северо-Западного фронта оказалось в хвосте событий и в новой обстановке действовало
недостаточно энергично. Своевременных мер по перебазированию партизанских бригад, полков и отрядов из пределов «Партизанского края» в новые районы, для действия на основных коммуникациях противника, принято не было.
В течение сентября-октября месяцев были допущены самовольные выходы командования 2-й партизанской бригады и значительной части личного состава 2-го, 3-го и 5-го полков этой бригады из тыла противника в советский тыл.
Оперативная группа до сих пор не имеет непосредственной, регулярной связи с командованием 3-й партизанской бригады, 2-го, 3-го и 4-го полков 2-й партизанской бригады, находящихся в тылу противника.
1-я, 4-я партизанские бригады, 4-й полк 2-й бригады в течение длительного времени не получают действенной помощи со стороны Оперативной группы по снабжению их боеприпасами, взрывчаткой, плащ-палатками, обувью и тёплой одеждой.
Организованный Поддорским РК ВКП(б) местный партизанский отряд под командованием товарищей Николаева, Костина, вследствие отсутствия руководства со стороны Оперативной группы, большую часть времени проводит в тылах наших войск, бездействует, боевых заданий не получает, в тыл противника выходит редко [5].
Подобные действия можно объяснить не только трусостью и нежеланием выполнять приказы командования, хотя, конечно, случалось и такое. Поиск продовольствия, для того чтобы спастись от голодной смерти, занимал большую часть времени в этих партизанских отрядах. В условиях отсутствия возможностей получать продовольствие за счёт местного населения, большинство отрядов и групп, особенно действующие севернее Пскова, Порхова и до линии Ленинградского и Волховского фронтов, переносили лишения, часто неделями голодали, умирали от голода и вынужденно выходили в советский тыл. Таким образом, партизанам часто не хватало самого главного.
Приходилось выживать, в том числе, и за счет врага. В этих условиях полностью использовалось трофейное обмундирование, для чего с убитых немцев и их союзников снимались одежда и обувь. Кроме того, некоторые отряды смогли захватить большие склады с немецким обмундированием. Большинство отрядов организовывало мастерские по выделке кожи, из которой для бойцов шили сапоги. Многие отряды были вынуждены организовать плетение лаптей. К этой работе привлекались старики из семей партизан. Но несмотря на все эти мероприятия, вопрос снабжения партизан обувью на протяжении всей войны стоял очень остро [6].
Однако нельзя утверждать, что 1942 год принес партизанскому движению на Северо-Западе России только неудачи и поражения. Главный успех Советского Союза заключался в срыве немецких планов молниеносной войны. Мирное население на оккупированной территории ощутило на себе все тяжести нацистского режима. Также гитлеровцам не удалось полностью уничтожить все силы партизан. Народные
мстители нарабатывали как военный опыт, так и опыт идеологической борьбы.
Природа и специфика партизанского движения требовали создания таких органов управления, в которых сочетались бы опыт, знания и профессионализм советско-партийных руководителей и военных специалистов. Постановление Народного Комиссариата Обороны от 29 мая 1942 г. об образовании Центрального Штаба партизанского движения и фронтовых штабов партизанского движения положило конец разнобою в руководстве партизанским движением. Теперь оно стало носить централизованный характер. Партизанские соединения стали максимально учитывать потребности фронта и армии. Теперь отряды стали направляться для действия в наиболее уязвимые пункты противника, там они наносили удары, которые давали хорошие результаты. Работа по руководству партизанским движением стала вестись с учетом всех возможностей и с использованием наличествующих резервов.
Советская пропаганда также стала вестись более профессионально. В августе 1942 г. М.Н.Никитин разослал начальнику опергруппы Северо-Западного фронта и командирам партизанских отрядов специальные «Указания о способах разложения антисоветских отрядов и частей, формируемых немцами на оккупированной территории», где впервые отмечалось, что далеко не все лица, служащие захватчикам, являются потенциальными врагами советской власти и поэтому необходимо использовать все возможности для разложения таких формирований. [7, с. 94]
Известный ленинградский партизан И.И.Сергунин позднее вспоминал о совещании в немецком тылу зимой 1942 года: «Выступивший с речью комиссар бригады В.И.Терехов подчеркнул, насколько сложна идеологическая работа в тылу врага. — Геббельсовская пропаганда уже полгода вбивает нашему населению в головы идеи непобедимости нацизма, превосходства арийской расы над всеми остальными. Этим пытаются внушить мысль о бесполезности сопротивления. К тому же зачастую фашистская печать является здесь единственным средством информации. Пользуясь этим, фашисты и их подручные сеют ложные слухи о неудачах Красной Армии, о слабости нашего строя. Всему этому мы должны противопоставить нашу идеологию, наши идеалы и нравственные ценности». [8, с. 111]
Таким образом, главную цель своей работы среди населения оккупированных районов советские политические органы видели в том, чтобы поднять народные массы на всенародную борьбу против фашистских захватчиков. Для этого предполагалось постоянно и своевременно информировать население о ходе Великой Отечественной войны, о действиях РККА, о героизме бойцов и командиров, партизан, тружеников советского тыла, укреплять у людей веру в неизбежность полного разгрома фашистской Германии. В новых условиях приходилось воевать не только винтовкой, но и листовкой. В отличие от 1941 года, когда большинство материалов готовилось в Ленинграде, стало обращаться особое внимание на местный фактический материал. При анализе ком-
плекса советских печатных материалов, выпущенных партизанскими отрядами в течение 1942 года, можно выделить следующие группы:
1. Листовки, посвященные реалиям нацистского оккупационного режима. К ним относились следующие: иллюстрированная листовка «О «новом порядке» землепользования, проводимом гитлеровцами». В ней разоблачался лозунг гитлеровцев: «трудолюбивому крестьянину — своя земля». В этой прокламации показывалось его «практическое претворение» оккупантами в жизнь: различные репрессии, расстрелы мирных жителей, принудительный труд и массовый грабёж населения: скота, зерна, отнятие нового урожая.
«Листовка об уборке урожая». В ней говорилось о том, что немцы хотят произвести новое ограбление крестьян. Следовательно, сельским жителям настоятельно рекомендовалось не давать им никаких продуктов, а самих захватчиков — уничтожать.
«О налоговой политике немцев». Она рассматривалась как один из видов безжалостного грабежа: налог с коровы, с курицы, налог с души, налог с земли и прочие поборы.
Листовка «Гитлер — освободитель» обыгрывала один из основных слоганов оккупационных властей. Она задавала вопрос читателям: «От чего же Гитлер "освободил" население оккупированных районов: от хлеба, продуктов, скота, от всех прав» [9].
В прокламации «Год хозяйничанья гитлеровцев в одном из оккупированных районов» всесторонне анализировались реалии хозяйничанья немцев. [10].
2. Листовки, разоблачающие немецких пособников и предателей. К ним относилась иллюстрированная листовка «Кто такие старосты?». Советское сопротивление должно было показать населению, что оно отлично знает имена всех пособников гитлеровцев, что все они понесут справедливое возмездие. В инструкции по ее написанию говорилось следующее: «Показать лицо старост — бывшие уголовники, кулаки. (Прокофьев, Солецкий район; Романов — Лужский район; Гордеев — Тосненский район). Враги народа, предатели Родины — должны быть уничтожены» [9]. В другой инструкции давались следующие рекомендации: «Показать на местном материале то, что немцы назначают старост из уголовников, бывших кулаков и других антисоветских элементов. Призывать население к уничтожению старост и иных пособников оккупантов» [11].
3. Листовки о положении в советском тылу. В коллаборационистской прессе публиковалось огромное количество материалов, в которых рассказывалось о тяжелейшем положении населения в советском тылу: голоде, массовой смертности, неверии в победу Красной Армии. Все эти утверждения требовали систематического разоблачения. На оккупированной территории нашей страны печатались следующие листовки: «Листовка, разоблачающая ложь немцев о том, что с приходом Красной Армии всё мужское население будет расстреляно как предатели, уклонившиеся от службы в Красной Армии», «Листовка о борьбе ленинградцев», «Листовка о жизни
эвакуированных в советский тыл». В последней было необходимо разоблачить ложь немцев о том, что эвакуированные в советский тыл там умирают от голода и болезней. Большими тиражами выходили следующие прокламации: «Листовка о жизни советского тыла», «Единство тыла и фронта», «Всё для фронта, всё для победы».
4. Листовки о положении дел в Германии. Коллаборационистская пресса, как и вся нацистская пропаганда, утверждала, что III Рейх является образцовым государством, что его победа над врагами неизбежна, что у него практически нет никаких реальных проблем, в том числе, и у восточных рабочих. Даже сами названия советских листовок вступили в пропагандистскую борьбу с врагом: «О положении советских граждан, вывезенных в Германию и немецкий тыл», «Листовка о налётах советской авиации на Германию», ««Уничтоженная» советская авиация уничтожает военные объекты в глубоком тылу немцев», «Борьба народов Европы против гитлеровской Германии» [10].
5. Листовки о партизанах и партизанском движении.Ленинград рекомендовал подготовить для населения оккупированных территорий следующие прокламации: «Как партизаны помогают Красной Армии». В ней было необходимо показать на конкретных примерах действий партизанских отрядов помощь фронту (нарушение коммуникаций, уничтожение живой силы противника и пр.). «О встрече XXV годовщины Октября в тылу у немцев», «Лучшие люди партизанских отрядов. Равнение на лучших», «Подвиги героев-партизан» [9].
6. Листовки о положении на фронтах Великой Отечественной войны. Главные события войны проходили на фронте. Следует признать, что далеко не все партизанские листовки 1942 года, описывающие успехи Красной Армии, давали подлинную информацию. Но населению оккупированных территорий было необходимо доказать, что победа все равно будет за нами. В этих прокламациях писалось следующее: более года гитлеровцы сидят на месте, что является одним из подтверждений того, что враг не так уж и силён. Более того, наступательные операции сейчас ведёт Красная Армия. В своём тылу немцы лихорадочно строят различные оборонительные сооружения (Оредеж, Луга, Сольцы и дркгие районные центры), а это говорит о том, что немцы очень боятся наступления Красной Армии и стараются всеми способами удержаться на занятых рубежах, они это делают из последних сил. Создание немцами оборонительных сооружений в 100-150 км от линии фронта — безусловное доказательство неуверенности в своём положении у командования немецкой армии [11].
Также выходили различные листовки, которые рассказывали о странах антигитлеровской коалиции, о единой борьбе большинства народов порабощенной Европы — поляков, французов, греков и югославов.
Листовки откликались на все важные события. Они могли быть небольшого формата, напечатанными в походных условиях. Гораздо сложнее обстояло дело с периодической печатью в тылу врага. На всей оккупированной территории Ленинградской области
удалось заблаговременно создать только две подпольные типографии с ограниченным запасом бумаги — в Поддорском (с 1942 г.) и Полновском районах. В них тиражом в 200—300 экземпляров с периодичностью 2—3 номера в месяц зимой 1941—1942 гг. выпускались газеты для двух кустов районов: Пол-новского, Гдовского и Поддорского, Залучского и Молвотицкого. Газеты для экономии и удобства распространения выходили тетрадного формата. На их страницах обычно публиковались выдержки из сводок Совинформбюро и материалы центральной прессы [12].
При этом следует отметить, что издаваемые в подполье газеты, листовки и обращения, подписанные райкомом или обкомом партии, были особенно дороги населению. Читая их, жители оккупированных районов наглядно убеждались, что не оставлены на произвол судьбы, что по-прежнему рядом с ними руководители района и области, что борьба с оккупантами продолжается.
Наибольшей популярностью пользовалась листовка «Вести с Советской Родины» из-за своей достаточно высокой оперативности, информативности и небольшого формата.
Там, где это было возможно, использовались и другие формы политической работы среди населения. Конспирация диктовала, как вести разъяснительную работу с жителями населенных пунктов. Проводились индивидуальные или групповые беседы, созывались собрания, митинги, организовывались открытые читки политической литературы или нелегальное ее распространение. При этом устная агитация и пропаганда, исходившие от представителей партизанских отрядов, все-таки явились главной формой работы сопротивления среди населения оккупированной территории Северо-Запада России. Это было вызвано определённой деидеологизацией партизанских пропагандистских акций, приближением их к местным условиям и проблемам.
Таким образом, к концу 1942 г. партизанское движение на Северо-Западе России получило сложившуюся систему пропагандистских органов как в центре, так и на местах. Проведенные мероприятия по совершенствованию этой системы в значительной степени были направлены на более эффективную работу.
1. Попов А.Ю. НКВД и партизанское движение, М., Олма-пресс, 2003. С. 363.
2. Петров Ю.П. Партизанское движение в Ленинградской области. 1941—1944. Л., Лениздат, 1973. С. 457.
3. Российский государственный архив социально-политической истории Ф. 625. Оп. 1. Д. 11. Л. 418.
4. Государственный архив Новгородской области (далее — ГАНО). Ф. 260, Оп. 1. Д. 138. Л. 58.
5. ГАНО. Ф. 260, Оп. 1. Д. 138. Л. 60—61.
6. РГАСПИ. Ф. 69. Оп. 1. Д. 911. Л. 19.
7. Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационизм в России 1941-1944. М., АСТ, 2004, С. 483.
8. Сергунин И.И. Давали клятву партизаны. Л., 1985. С. 382.
9. Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга (далее — ЦГАИПД). Ф. 116. Оп. 9. Д. 156. Л. 5.
10. ^AHnfl. 116. On. 9. fl. 156. ^. 6.
11. ^AHnfl. ®. 116. On. 9. fl. 156. ^. 7-7 06.
12. ^AHnfl. ®. 116. On. 9. fl. 156. ^. 2.
References
1. Popov A.Iu. NKVD i partizanskoe dvizhenie [NKVD and the Partisan movement]. Moscow, Olma-press Publ., 2003, p. 363.
2. Petrov Iu.P. Partizanskoe dvizhenie v Leningradskoi oblasti. 1941-1944 [Partisan movement in Leningrad region, 19411944]. Leningrad, Lenizdat Publ., 1973, p. 457.
3. Russian State Archive of Sociopolitical History (RGASPI), Fund 625, Inventory 1, File 11, fol. 418.
4. State Archive of Novgorod Region (GANO), Fund 260, Inventory 1, File 138, fol. 58.
5. State Archive of Novgorod Region (GANO), Fund 260, Inventory 1, File 138, fols. 60-61.
6. Russian State Archive of Sociopolitical History (RGASPI),
Fund 69, Inventory 1, File 911, fol. 19.
7. Kovalev B.N. Natsistskaia okkupatsiia i kollaboratsionizm v Rossii 1941-1944 [Nazi occupation and collaboration in Russia, 1941-1944]. Moscow, AST Publ., 2004, p. 483.
8. Sergunin I.I. Davali kliatvu partizany [Partisans' vow]. Leningrad, Lenizdat Publ., 1985, p. 382.
9. Central State Archive of Historico-Political Documents of St. Petersburg (TsGAIPD SPb), Fund 116, Inventory 9, File 156, fol. 5.
10. Central State Archive of Historico-Political Documents of St. Petersburg (TsGAIPD SPb), Fund 116, Inventory 9, File 156, fol. 6.
11. Central State Archive of Historico-Political Documents of St. Petersburg (TsGAIPD SPb), Fund 116, Inventory 9, File 156, fols. 7-7v.
12. Central State Archive of Historico-Political Documents of St. Petersburg (TsGAIPD SPb), Fund 116, Inventory 9, File 156, fol. 2.
