CC BY
68
ИСТОРИЯ
УДК 947
Барунов Вадим Юрьевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
СОВЕТСКО-ПАРТИЙНЫЕ ШКОЛЫ В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД НЭПА: ОСНОВЫ ОБРАЗОВАНИЯ ИЛИ ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА? (на материалах Иваново-Вознесенской, Костромской и Ярославской губерний)
В статье на основе широкого круга источников, статистического материала и исследовательской литературы анализируются слабоизученные проблемы подготовки выдвиженцев из рабочих и крестьян в советско-партийных школах в начальный период нэпа. Большое внимание уделяется рассмотрению различных новаторских методов обучения курсантов СПШ, выявлению позитивных и негативных результатов такого обучения.
Ключевые слова: выдвиженцы, рабоче-крестьянская интеллигенция, советско-партийные школы, Новая экономическая политика, учебные планы, учет знаний.
Почти сразу после Октябрьской революции стали открываться своеобразные партийные учебные заведения -советско-партийные школы, а также коммунистические университеты, которые готовили к советско-партийной работе выдвиженцев в основном из рабочих и крестьян. На третьем Всероссийском съезде совпартшкол в 1923 г. Н.М. Покровский вскрыл цель и сущность этих учебных структур: «К нам приходят люди еле грамотные, т.е. такого рода материал, который для высшей школы во все времена и во всех местах признавался негодным. И, однако, в силу того, что этот материал, который приходит в таком сыром виде, призван управлять такой большой страной в чрезвычайно тяжелых условиях, нам приходится -хотим мы или не хотим - делать из этих людей идеологов нового учения, но не тем путем, каким шел старый строй - сначала низшая, потом средняя и затем уже высшая школа. У нас появляется совершенно новый тип вузов, который ни под какие рамки не подходит, который не соответствует понятиям высшей школы, но который есть по своим заданиям высшая школа. Советско-партийные школы делаются образцами, по которым мы будем строить наши вузы вообще»1.
Выступая на X съезде РКП (б) с докладом о Главполитпросвете и агитационно-пропагандистской работе, член ЦК Е.А. Преображенский отметил: «Мы только в последнее время приступили к массовому “производству” коммунистов, к организации советских и партийных школ. И эта работа чрезвычайно велика. Мы должны ее сис-
тематизировать»2. Съезд поставил перед партией как минимальное задание в области партийных школ на ближайший год создание в каждом губернском городе хорошо подготовленной совпартшколы с двумя-тремя выпусками в год и не менее чем в половине уездов республики - уездных советских и партийных школ с сокращенными программами. Кроме того, съезд обязал всех ответственных работников партии быть лекторами партийных школ и «смотреть на эту работу как на одну из важных своих обязанностей»3.
Развила и конкретизировала решения съезда прошедшая в декабре 1921 г. Всероссийская конференция совпартшкол. Местные власти изучаемых губерний командировали в Москву своих представителей. Например, Ярославский губком РКП (б) направил О.И. Розанову и Н.Г Пальгуно-ва. Основной задачей конференции было создание единой системы партийных учебных заведений. Она установила три типа совпартшкол:
1-й ступени - элементарный тип (уездные),
2-й ступени - повышенный тип (губернские),
3-й ступени - Коммунистический университет, который должен был готовить «образованных марксистов, призванных сменять старую гвардию»4. Кроме того, предполагалось, что СПШ
1-й ступени будет состоять из двух различных уклонов: промышленно-рабочего или индустриального (трехмесячный курс) и земледельческо-крестьянского (четырехмесячный курс)5.
Такое повышенное внимание совпартшколам объяснялось необходимостью в кратчайший срок и доступными методами, во-первых, дать хоть
какую-то начальную подготовку среднему и низшему звену ответственных работников и, во-вторых, популяризировать марксистско-ленинское учение для широких слоев населения. Костромской губком, например, в 1923 г. ставил цель -в ближайшем будущем пропустить через советско-партийные школы всю рабоче-крестьянскую массу. С этой целью была даже выпущена агитка: «Рабочие и крестьяне, - говорилось в ней, - идите в совпартшколу. Там вы приобретете оружие, с которым будете непобедимы в борьбе со всеми стихиями»6.
Указанные условия становились наиболее актуальными при новой экономической политике, когда значительно активизировались частнокапиталистические элементы, деятельность которых вызывала сильную обеспокоенность правящей коммунистической партии. Выпускники совпартшкол, по замыслу большевиков, как раз и призваны были противостоять этой мелкобуржуазной стихии.
Однако контингент учащихся этих школ постоянно вызывал обеспокоенность партийных руководителей всех уровней. Весной и летом 1921 г. в совпартшколах изучаемых губерний состоялись послевоенные выпуски. Образовательный и профессиональный уровень выпускников был невысокий. Из 180 слушателей Иваново-Вознесенской губсовпартшколы закончили учебу 118 человек, из них 22 курсантам предлагалось учебный и практический курс повторить. Первый выпуск в Ярославле составил 73 человека из 150 зачисленных в школу, а в Рыбинске 53 из 1007. Большой отсев слушателей объяснялся неподготовленностью их к учебе, низкой общеобразовательной подготовкой, отвлечением курсантов на проведение различных кампаний, отсутствием квалифицированных кадров преподавателей, плохим материальным снабжением. Руководители Ярославского Губполитпросвета объясняли неудовлетворительную работу совпартшкол тем, что руководящие работники губкома считали, что «это третьестепенная задача, с выполнением которой можно повременить»8.
Но и в годы нэпа набор курсантов во все советско-партийные школы Иваново-Вознесенской, Костромской и Ярославской губерний не удовлетворял необходимым критериям. Заведующая Костромской губернской совпартшколы Я. Кур-ченко писала: «Поскольку партийные школы готовят политических работников, то в наборе кур-
сантов огромное значение имеет каждый момент: партийность, социальное положение и происхождение, практический стаж, возраст ну и, наконец, образование»9. Интересно, что образование оказалось на последнем месте в этом списке.
В совпартшколы принимались люди в возрасте от 18 до 40 лет. При разверстке губкомы РКП (б) 50% мест предоставляли партийным, 25% - комсомольским и 25% - профсоюзным организациям, с тем чтобы в школах первой ступени общее количество членов РКП (б) и РКСМ составляло не менее 50%, а второй ступени - не менее 75%. На II Всероссийском съезде СПШ в 1923 г. было принято решение сократить количество беспартийных в школах первой ступени до 25%, а в школах второй ступени до 10%. Кроме этого, разверстка курсантов зависела и от специализации школы. Например, в Рыбинскую совпартшколу 1-й ступени Ярославской губернии (с индустриальным уклоном) предполагалось набрать 90% рабочих и 10% крестьян, а в Ростовскую школу той же губернии (с сельскохозяйственным уклоном) - 30% рабочих и 70 крестьян10. Однако на практике все эти критерии не соблюдались. Так, в Иваново-Вознесенской совпартшколе 2-й ступени в 1922 г. из 132 курсантов членов РКП (б) и РКСМ было 80 человек, рабочих - 35, крестьян - 3, а служащих и учащихся - 89. Последняя цифра особенно огорчала советско-партийные органы, ибо тогда искренно считали, что «от социального положения зависит и психология человека»11. В Костромских совпартшколах 1-й ступени на «одного возмужалого было 13 юношей, а в совпартшколе 2-й ступени соотношение 1 к 4»12. Аналогичная ситуация наблюдалась и в других школах изучаемых губерний13. Сами школьные работники объясняли сложившуюся ситуацию тем, что командирующие организации слали на учебу кого попало, тех, «кто не нужен на месте, кто болтается не у дел», или кто по малоразвитости не мог поступить не рабфак или в вуз. Так, в докладе о жизни и деятельности Яргубсовпартшколы за 1921 г. говорилось: «При приеме курсанты подвергались испытанию на предмет выяснения общего и политического развития специальной комиссией, назначенной губкомом. Но комиссия с недостаточным вниманием отнеслась к испытанию, и курсанты, политически совершенно не развитые, но подходящие по своему социальному положению, были приняты, что и дало впоследствии нежелательные результаты»14.
На некоторые школы смотрели, как на место материального обеспечения для неустроенных родственников и товарищей. Отсюда много было «гоняющихся за пайком, а учебу считавших придатком». Были случаи, когда в совпартшколы направляли в качестве наказания за нарушение партийной дисциплины или даже за уголовное преступление с такой формулировкой: «Преступление сделано не злонамеренно, ввиду несознательности и слабого политического развития. Поэтому предлагается тов. пройди курс в губсо-партшколе»15. В связи с этим не редки в совпартшколах были случаи «воровства, драк и других явлений, противоречащих коммунистическим принципам»16. Руководство школ боролось с ними, периодически проводя чистки личного состава. В Костромской Губсовпартшколе в 1921 г. с этой целью была создана специальная комиссия. Причем курсантам было предложено для облегчения чистки докладывать обо всех недостатках в письменной форме17. В Ярославской совпартшколе 2-й ступени в 1922 г. в течение двух месяцев было проведено три чистки18. Кроме этого, пытались изменить методику приема курсантов. Так, на конференции работников совпартшкол Иваново-Вознесенской губернии, состоявшейся в марте 1923 г., было принято решение применять метод двухнедельных испытаний в форме собеседования по вопросам текущего момента, политическим и общеобразовательным предметам. А в целях повышения числа коммунистов в школах на этой конференции даже рассматривался вопрос принудительного укомплектования совпартшкол членами партии19.
Большой проблемой в деятельности партийных учебных заведений было отсутствие преподавательских кадров. Рыбинский губком партии в июне 1921 г. из-за нехватки преподавателей и групповодов не мог открыть губсовпартшколу. А в 1922 г. по той же причине, вместо запланированной губсовпартшколы 2-й ступени и двух уездных школ, работала только одна губернская школа 1-й ступени20. Из-за недостатка лекторских сил в июле 1922 г. были закрыты все пять районных партийных школ Ярославля21. Дабы поправить создавшееся положение ЦК РКП (б) 5 декабря 1922 г. принял постановление о направлении лекторов ЦК в ближайшие рабочие районы22. На местах эту проблему пытались разрешить и собственными силами. Так, Агитпропотдел Костромского губкома организовал при совпартшколе
2-й ступени в мае 1922 г. курсы лекторов для уездных школ, которые закончили 13 человек23. Ростовский уком Ярославской губернии в 1922 г. вышел из положения, направив в совпартшколы коммунистов, «мобилизованных по партдисцип-лине». Точно так же поступил и Иваново-Вознесенский губком. Вот характерная автобиография коммуниста, направленного губкомом на работу в совпартшколу: «Николаев Николай Васильевич, родился в семье чистокровных рабочих, отец работал печником, мать была кормилицей, с ранних лет начал помогать отцу, работая вместе с ним печником. При помощи родственников с трудом выучился и с 1917 по 1919 гг. работал советским служащим, что при старом режиме было бы невозможно. В 1919 г. был мобилизован Иваново-Вознесенским губкомом на фронт, где частично нес партийную работу. После мобилизации был секретарем ячейки губисполкома, зав. политпросветом, ответственным секретарем ячейки. Сейчас направлен в губсовпартшколу групповодом»24.
В Ярославле губком официально разрешил отступать от правил приема и зачислять «так называемых интеллигентов», которые на 2-м курсе могли бы «сыграть роль ассистентов и руководителей групп»25. Кроме того, в качестве групповодов в совпартшколах использовали наиболее отличившихся студентов, окончивших Свердловский или Зиновьевский Коммунистические университеты. Нехватка материальных средств и преподавательских кадров привела к количественному сокращению совпартшкол к 1923 г.26
Нормальное функционирование партийных учебных заведений зависело от состояния учебных планов, программ, уровня методики преподавания и нагрузки курсантов.
Разработке учебных планов и программ Агит-пропотдел ЦК РКП (б), Наркомпрос и местные партийные комитеты уделяли особое внимание, но их практическое осуществление зависело от материальных и кадровых возможностей совпартшколы и их специализации. Так, в августе 1921 г. в соответствии с указаниями Иваново-Вознесенского губкома была изменена учебная программа Шуйской уездной совпартшколы. Принятая ранее программа, рассчитанная на подготовку кадров для промышленности, заменялась на программу с ориентацией на крестьянский уезд27.
Учебный план уездных совпартшкол, утвержденный в 1921 г., включал 21 предмет. В губернс-
ких школах изучалось 25 предметов. Однако дробление учебного плана при слабой подготовке слушателей не давало нужного результата. В связи с этим количество предметов было сокращено в СПШ первой и второй ступеней до 11, причем половина времени отводилась на общеобразовательные дисциплины28.
В 1925 г. Иваново-Вознесенская конференция работников совпартшкол пришла к выводу, что программы уездных совпартшкол «не совсем удачны и велики но объему»29, вследствие этого они были изменены. В 1924 г. в Ярсовпартшколе второй ступени была сделана попытка избавиться от многопредметности путем объединения нескольких родственных дисциплин в одно целое. Подобные методы применялись и в других СПШ изучаемых губерний30.
Часто в совпартшколах не хватало времени, отведенного программой для полного прохождения учебного курса. И если в Шуйской школе первой ступени в 1922 г. было принято решение часть предметов совершенно не проходить, а оставшиеся предметы сократить в их часовой продолжительности, то в Галичской уездной партийной школе курс обучения был увеличен до трех месяцев, «что положительно отразилось на подготовке специалистов»31.
В процессе работы совпартшкол совершенствовалась методика преподавания и воспитательной работы. В этом направлении в партшколах Иваново-Вознесенской, Костромской и Ярославской губерний имелся положительный опыт. Несмотря на то что пребывание курсантов в совпартшколах было очень ограниченным, там решительно шли на различные эксперименты и новшества. Кроме того, контингент партийных школ, плохо подготовленный и слабо обученный, требовал и новых методов преподавания. Уже с самого начала функционирования Костромской губсовпартшколы лекции проводились там таким образом, что большая часть времени уделялась беседе и вопросам по проблемам текущей жизни. Курсанты разбивались по группам, во главе которых стоял постоянный ответственный руководитель-воспитатель. На 10 курсантов приходился один руководитель. В его обязанность входила помощь курсантам в их самостоятельной работе и «воспитание у них коммунистического миросозерцания и дисциплины»32. Активно использовался в Костромской совпартшколе второй ступени докладный метод, когда за год 54 курсанта
самостоятельно подготовили 300 докладов33. С 1922 г. в Ярославской Губсовпартшколе стала применяться классная система, когда на уроках давались лишь основные положения с указанием литературы для самостоятельной проработ-ки34. Эха система явилась переходным этапом к лабораторному методу или Дальтон-плану, который был введен в советско-партийных школах в 1923 г. Суть его состояла в следующем: преподавание складывалось из вводного инструктивного занятия, самостоятельной работы курсантов и подведения итогов. Получив задание обычно на три-четыре недели, курсант, не связанный расписанием, сам планировал свое учебу, индивидуально или коллективно занимался в кабинетах, лабораториях, библиотеках, изучая литературу и различные наглядные пособия. Учет работы производился по особым учетным карточкам. Одна карточка находилась на руках учащегося, другая у преподавателя, третья - служила для учета средней успеваемости группы по лабораторному плану, ориентировала учащихся на исследовательские методы. По каждому заданию курсант предоставлял письменную работу в виде конспекта, тезисов или плана, которую проверял преподаватель. По истечении срока задания проводились групповые занятия или конференции, на которых обобщался и закреплялся пройденный материал. В связи с переходом на лабораторный метод стали лучше оборудоваться кабинеты, возросла роль библиотек, они интенсивнее стали пополняться учебной и научной литературой. Учащиеся широко пользовались краеведческим материалом, художественной литературой, различными схемами, диаграммами, таблицами. Конечно, нельзя не отметить крупных недостатков лабораторного метода. Они состояли в явном принижении роли преподавателя, в забвении лекции как важного организующего звена учебного процесса, в слабости контроля за организацией самостоятельной работы учащихся и учета их званий. Но, несмотря на все эти недостатки, на увеличившуюся нагрузку, как студентам, так и преподавателям лабораторный план импониро-
вал35.
Новые методы преподавания выразились, например, в Костромской совпартшколе второй ступени в проведении политрулеток, в которых участвовали и курсанты, и преподаватели36, а в Ярославской СПШ второй ступени в организации специальных партбесед, которые проводились два
раза в неделю. Например, в 1925 г. на партбеседах шли дискуссии по вопросам троцкизма и лени-низма37. Кроме того, в школах работали специальные секции, в которых осуществлялась более узкая специализация. Так, в Иваново-Вознесенской совпартшколе второй ступени действовало
5 секций: лекторская, партийная, профсоюзная, комсомольская и экономическая38.
Организация внутренней жизни совпартшкол строилась на ярко выраженных коллективистских началах по принципу самоуправления, который был закреплен в уставе совпартшкол, принятом на втором съезде СПШ в 1923 г. По этому уставу руководство всей жизнью школы осуществлялось общим собранием слушателей под идейным наблюдением ячеек РКП (б) и РКСМ39. Так, общее собрание курсантов Ярсовпартшколы второй ступени 17 ноября 1923 г., заслушав доклад о международном положении, постановило: каждому курсанту следить за положением революционного движения в Германии40. Между собраниями руководство осуществлял старостат, состоящий из старост групп, которые утверждались на общих собраниях. Если общее количество старост превышало 10 человек, то избиралось бюро старост из 3-7 членов. Бюро ведало повседневной жизнью курсантов и делегировало своих представителей во все коллективные организации школы: школьный совет, различные комиссии и т.д.
Очень активно в совпартшколах действовали ячейки РКП (б) и РКСМ. Все курсанты Костромской и Ярсовпартшкол второй ступени, являвшиеся членами РКП (б), прикреплялись к парторганизациям фабрик и заводов, где активно участвовали в деятельности секций горсовета, комсомольских, профсоюзных и кооперативных органов41. Члены ячейки РКП (б) Рыбинской совпартшколы на своем заседании приняли решение прикрепить коммунистов к беспартийным курсантам с целью перевоспитать последних в коммунистическом духе путем индивидуальных бесед42. Аналогично действовали партийные и комсомольские организации практически во всех СПШ изучаемых губерний. Все это проводилось с единственной главной целью - чтобы беспартийные курсанты не выпали из-под влияния коммунистических организаций, а партийные курсанты не отрывались бы от рабочей среды и, как тогда выражались, не произошло бы их идейного перерождения.
Однако у большинства курсантов сложилось мнение о том, что «будто бы одно формальное
пребывание в совпартшколе дает им возможность стать руководителями, вождями рабоче-крестьянской массы»43. С этим явлением пытались бороться на самом высоком уровне, но, как видно из стенографического отчета протоколов третьего Всероссийского съезда совпартшкол, не всегда удачно44.
Но как бы там ни было, партийные учебные заведения Костромской, Иваново-Вознесенской и Ярославской губерний за 1921-1925 годы ускоренно подготовили более трех с половиной тысяч выдвиженцев среднего и низшего звена45, так необходимых в то время.
В изучаемых губерниях имелся определенный положительный опыт деятельности совпартшкол. Курсанты Иваново-Вознесенской, Костромской, Ярославской губсовпартшкол активно участвовали в научно-исследовательской работе, проводили социологические исследования на промышленных предприятиях в различных учреждениях города и деревни, чем оказывали определенную помощь государственным и общественным организациям. Слушатели совпартшкол через различные культурно-просветительные организации (клубы, кружки, библиотеки и др.) приобщались к основам отечественной и мировой культуры, что являлось важным фактором в процессе формирования новой интеллигенции.
Однако в работе совпартшкол было много и отрицательных моментов. Сверху спускались нереальные планы их комплектования, не учитывающие местных условий и возможностей, что приводило к большому отсеву слушателей. Учащиеся были или плохо подготовлены и не могли продолжать учебу, или их поведение не соответствовало нормам и принципам коммунистической морали. Те курсанты, которым удалось окончить школу, вряд ли могли считаться нормальными специалистами, ввиду того что курс обучения был очень краткосрочным, а в учебных программах преобладали обществоведческие дисциплины. Особенно это относилось к уездным совпартшколам. С другой стороны, многие курсанты откровенно считали, что лишь одно формальное пребывание в школе гарантирует им затем высокую руководящую должность.
Трудности с преподавательскими кадрами и материально-финансовым обеспечением также отрицательно сказывались на работе совпартшкол.
И наконец, в СПШ формировались только определенные, узкоплановые категории специали-
стов, что при общем снижении критериев к интеллигенции вообще негативно, в плане специальной подготовки и культурно-образовательного уровня, отразилось на выпускниках.
Таким образом, большинству слушателей советско-партийных учебных заведений нужно было ещё основательно поработать над собой и получить более высокое образование, чтобы они могли более эффективно заниматься управленческими функциями в партийно-советских органах.
Примечания
1 Протоколы 1 Всероссийского съезда совпартшкол. Стенографический отчет. - М., 1924. - С. 9.
2 Х съезд РКП (б). Стенографический отчет. -М., 1963. - С. 150.
3 КПСС в резолюциях... Ч. 1. - М., 1954. - С. 552.
4 Справочник партийного работника. Вып. 2. -М., 1922. - С. 57-58.
5 Методика и организация партпросвещения. - М., 1926. - С. 56.
6 Центр документации новейшей истории Костромской области (ЦДНИКО), ф. 1, оп. 5, д. 54, л. 123.
7См.: Рябинин А.Н. Идеологическое обеспечение новой экономической политики. Дис. . кан. ист. наук. - Кострома, 1991. - С. 168-169.
8 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 17, оп. 60, д. 58, л. 5.
9 Курченко Л. Итоги наборов в совпартшколы // Известия Костромского губернского комитета РКП (б). - 1921. - №9-10. - С. 20.
10 Рабочий край. - 1922. - 29 сент.
11 Красный мир. - 1923. - 3 сент.
12 Овсейчик В. О новом наборе в совпартшколы // Известия Костромского губернского комитета РКП(б). - 1923. - №1. - С. 11-12.
13 См. Полторацкий В. Еще о совпартшколе // Известия Иваново-Вознесенского губкома РКП (б). - 1923. - №6-7. - С. 14-15; Осипов. Наша совпартшкола // На перевале. - 1923. - №6-7. -С. 73-75; Центр документации новейшей истории Государственный архив Ярославской области (ЦДНИ ГАЯО), ф. 1, оп. 27, д. 969, л. 76 и др.
14 ЦДНИ ГАЯО, ф. 4830, оп. 1, д. 10, л. 32(об).
15 Осипов. Укз. соч. - С. 21.
16 См.: Кудрявцев В. Методы учебно-воспитательной работы совпартшкол // Агитатор-пропагандист. - 1922. - №4. - С. 7; ЦДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 1109, л. 31 (об) и др.
17 ЦДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 667, л. 79.
18См.: Сингуров. Несколько соображений по поводу постановки партийно-школьной работы? // На перевале. - 1922. - №26. - С. 38.
19 Государственный архив Ивановской области (ГАИО), ф. 2, оп. 6, д. 124, л. 24, 28.
20 РГАСПИ, ф. 17, оп. 60, д. 118, л. 43; д. 183, л. 220.
21 Государственный архив Ярославской области (ГАЯО), ф. р.829, оп. 1, д. 56, л. 37.
22 РГАСПИ, ф. 17, оп. 60, д. 118, л. 54.
23 Наша совпартшкола // Красный мир. - 1922. -29 мая.
24 ГАИО, ф. 2, оп. 7, д. 157, л. 38.
25 ЦДНИ ГАЯО, ф. 1, оп. 27, д. 871, л. 208.
26 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 1565, оп. 3, д. 395, л. 3(об).
27 ГАИО, ф. 2, оп. 6, д. 56, л. 2.
28 См.: Рындич А. Ф. Партийно-советские школы. К вопросу о методике занятий со взрослыми. - М.; Л., 1925. - С. 34-35.
29 Рабочий край. - 1925. - 6 июня.
30 ГАИО, ф. 2, оп. 6, д. 14о, л. 19; ЦДНИ ГАЯО, ф. 1, оп. 27, д. 1644, л. 15; ЦДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 273, л. 124 и др.
31 Хроника событий. Галичская совпартшкола // Красный мир. - 1923. - 8 янв.
32 См.: Курченко Л. В совпартшколе // Известия Костромского губернского комитета РКП (б). - 1921. - №1. - С. 14-15.
33 Красный мир. - 1923. - 14 мая.
34 РГАСПИ, ф. 17, оп. 60, д. 78, л. 12.
35 Подробнее о лабораторном методе в совпартшколах см.: Методика и организация партпросвещения. - С. 213-215; Протоколы III Всероссийского съезда. - С. 37-38, 165-166; Рындич А.Ф. Указ. соч. - С. 58-65, 73-82 и др.
36 ЦДНИКО, ф. 1, оп. 1, д. 173, л. 13.
37 ЦДНИ ГАЯО, ф. 4830, оп. 1, д. 471, л. 30.
38 Рабочий край. - 1923. - 12 июля.
39 Рындич А. Ф. Указ. соч. - С. 42.
40 ЦДНИ ГАЯО, ф. 1, оп. 27, д. 1043, л. 34.
41 См.: Миловидов Б.Л. Формирование партийно-советских кадров в Костромской губернии в 1918-1919 гг. - С. 137-138; Закс И. Новый учебный год в нашей губсовпартшколе. - С. 103-104.
42 ЦДНИ ГАЯО, ф. 18, оп. 1, д. 962, л. 2
43 Протоколы III Всероссийского съезда. - С. 6.
44 Там же. - С. 8, 12, 34 и др.
45 Подсчитано автором по: ЦДНИ ГАЯО, ф. 1, оп. 27, д. 969, л. 76; д. 1677, л. 80, 134; ЦДНИКО, ф. 1, оп. 6, д. 59, л. 12; д. 859, л. 23; ГАИО, ф. 1, оп. 6, д. 86, л. 1; д. 124, л. 45; ф. 3, оп. 1, д. 620, л. 1-2;
Известия Костромского губернского комитета РКП (б). - 1921. - №11. - С. 17-19; 1922. - №13. -С. 14-17; 1922. - №17. - С. 32-35; 1923. - №1. -С. 11-14; 1924. - №8. - С. 10-12; Рабочий край. -1923. - 28 июля; Известия Иваново-Вознесенского губкома РКП (б). - 1922. - №6-7. - С. 8; 1923. -№15. - С. 17-18; Отчет Костромского губернско-
го комитета РКП (б) к XIII губпартконфернции за апрель-ноябрь 1925 г. - Кострома, 1925. - С. 6668; Очерки истории Ярославской организации КПСС 1893-1937. - Ярославль, 1985. - С. 210; Народное образование в РСФСР. - М., 1923. - С. 7980; Просвещение в Костромской губернии. - Кострома, 1927.
УДК 947
Никонов Иван Иванович
доктор исторических наук Военная академия радиационной, химической и биологической защиты и инженерных войск им. Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко,
Барунов Вадим Юрьевич
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ СОВЕТСКО-ПАРТИЙНЫХ ШКОЛ ПО ПОДГОТОВКЕ КОМАНДНО-АДМИНИСТРАТИВНЫХ КАДРОВ В НАЧАЛЕ НЭПА (на материалах Иваново-Вознесенской, Костромской и Ярославской губерний)
В статье рассмотрены вопросы создания системы подготовки партийно-советских кадров, как в центре, так и на местах. Показаны пути решения проблемы ликвидации неграмотности руководителей, выдвинутых на партийно-советскую работу. В статье поднимаются проблемы комплектования советско-партийных школ педагогическими кадрами, их финансирования и материально-технического обеспечения.
Ключевые слова: совпартшкола, НЭП, коммунистический университет, советско-партийные школы.
Почти сразу после Октябрьской революции стали открываться своеобразные партийные учебные заведении -советско-партийные школы и коммунистические университеты, которые готовили выдвиженцев в основном из рабочих и крестьян к советско-партийной работе. В годы Гражданской войны организация совпартшкол и их работа осуществлялись полувоенными методами. Неподготовленность, неорганизованность и отсутствие материальных средств приводили к тому, что многие партийные школы очень быстро прекращали свое существование, особенно в уездах.
Кардинальным образом отношение к совпартшколам изменилось только с переходом к НЭПу. Выступая на X съезде РКП(б) с докладом о Главполитпросвете и агитационно-пропагандистской работе, член ЦК Е.А. Преображенский отметил: «Мы только в последнее время приступили к массовому «производству» коммунистов, к организации советских и партийных школ. И эта работа чрезвычайно велика. Мы должны ее систематизировать»1. Съезд поставил перед партией как минимальное задание в области партийных школ
на ближайший год создание в каждом губернском городе хорошо подготовленной совпартшколы с двумя-тремя выпусками в год и не менее чем в половине уездов республики - уездных советских и партийных школ с сокращенными программами. Кроме того, съезд обязал всех ответственных работников партии быть лекторами партийных школ и «смотреть на эту работу, как на одну из важных своих обязанностей»2. Развила и конкретизировала решения съезда прошедшая в декабре 1921 г. Всероссийская конференция совпартшкол. Она установила три типа совпартшкол: 1-ая ступень - элементарный тип (уездные), 2-ая ступень - повышенный тип (губернский), 3-ая ступень - Коммунистический университет, который должен был готовить «образованных марксистов, призванных сменять старую гвардию»3. Кроме того, предполагалось, что СПШ 1-й ступени будет состоять из двух различных уклонов: промышленно-рабочего или индустриального (3-х месячные курсы) и земледельческо-крестьянского (4-х месячные курсы)4.
Такое повышенное внимание совпартшколам объяснялось необходимостью в кратчайший срок
