82АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ИНТЕЛЛИГЕНТОВЕДЕНИЯ
ББК 63.3(2)633-283.2
О. В. Капустина
СОВЕТСКИЙ АНЕКДОТ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ОБРАЗА ИНТЕЛЛИГЕНТА
Анекдот — это краткая смешная история, основная черта которой анонимность. На протяжении двух последних веков определение понятия «анекдот» трансформировалось. Если во времена А. С. Пушкина анекдотом считался «любопытный случай, происшествие, новость»1, то современный «анекдот» — это короткий шутливый и остроумный диалогический рассказ, обычно вымышленный, с неожиданной ударной концовкой2. В настоящее время пользуются успехом также «минианекдоты» — короткие ироничные высказывания по поводу той или иной ситуации, события. Само слово «анекдот» произошло от греческого «anekdo-tos» — неопубликованный3, что в принципе указывает на его принадлежность к устному творчеству.
Советские анекдоты представляют из себя самостоятельную, чрезвычайно широкую группу исторических источников, объединяющую тысячи сюжетов в сотнях тысяч вариантов. Например, только в подборке Арво Крикманна «Интернет — анекдоты о Сталине» содержится 7380 текстов, разбитых на 230 сюжетов4. Общепризнано5, что большинство российских анекдотов в современном
© Капустина О. В., 2012
Капустина Ольга Владимировна — кандидат исторических наук, руководитель группы оценки пенсионных прав застрахованных лиц Управления Пенсионного фонда РФ в г. Гусь-Хрустальный. [email protected]
смысле этого понятия, в том числе и советских, было создано в среде городской демократической интеллигенции. Анекдоты, вероятно, наименее достоверный исторический источник, их герои не всегда и не во всем похожи на своих прототипов. Ценность содержащейся в анекдотах информации заключается в тех оценках, которые общество дает тому или иному типажу, событию или явлению, характерному для государства. Можно сказать, что анекдот
— это некое ироничное мнение общества о том или ином аспекте его жизнедеятельности, о том или ином персонаже или даже о социальной группе. В анекдотических историях, как правило, находят свое отражение наиболее яркие черты и характерные особенности этнических или социальных групп, а также — наиболее острые конфликты, существующие в обществе. Вместе с тем «политические» анекдоты в СССР, безусловно, являлись одной из форм идеологического противостояния официальной власти.
В настоящее время все анекдоты советского периода принято классифицировать по циклам, посвященным тем или иным героям. Циклы представляют собой совокупность сюжетов. Сюжеты, в свою очередь, зачастую имеют несколько вариантов. Персонифицированными героями циклов в основном являются известные политики, персонажи кино и мультфильмов. Кроме них главными действующими лицами ряда анекдотических историй выступают безымянные герои, относящиеся к знаковым для народа социальным или этническим группам. В качестве примера можно привести следующие циклы: «муж — жена — любовник», «зять — теща», «старики и старухи», «студенты» и т. д. Наиболее известными персонажами советских этнических анекдотов были евреи, чукчи, англичане или даже триады: «русский, немец и поляк», «русский, француз, англичанин». Важной для советского общества, и соответственно, интересной с точки зрения присутствия в анекдотической реальности была и фигура интеллигента.
Героям каждого цикла анекдотов присущи свои, так называемые «декоративно-прикладные» характеристики, позволяющие их узнавать и отличать от героев любого другого цикла. Задача данного небольшого исследования — попытаться определить характеристики, которыми был наделен в анекдотах 1960— 80-х годов советский интеллигент, и на их основе нарисовать его образ. При этом в статье будут рассмотрены только те анекдо-
тические истории, в которых герой прямо назван интеллигентом. Анекдоты, героями которых являются конкретные представители интеллигентных профессий, например инженер или профессор, останутся за пределами исследования или могут быть рассмотрены в качестве вспомогательных источников.
Исследование массива советских анекдотов, конечно же, не позволит изучить историю советской интеллигенции во всем ее многообразии, однако может добавить к общей картине несколько дополнительных, возможно ярких, черт. Анекдоты, без сомнения, являются самостоятельным и оригинальным историческим источником для изучения образа советского интеллигента.
На сегодняшний день существует несколько десятков анекдотов про интеллигентов. Большинство анекдотов этого цикла высмеивают специфический «интеллигентский» язык и соответствующее поведение. Однако основная масса сюжетов, судя по упоминаемым реалиям (например, Россия, а не СССР; Самара, а не Куйбышев; среди действующих лиц — Жириновский), создана уже после распада СССР. Поэтому в статье рассмотрен только 21 анекдотический сюжет, который можно с определенной долей уверенности отнести к обозначаемому периоду. При этом три сюжета представлены в двух вариантах, а один — в трех. Всего 26 вариантов. По сравнению, например, со сталинско-хрущевско-брежневским циклом исследуемый цикл невелик; возможно, это объясняется тем, что анекдоты про интеллигентов создавались не по злободневно-негативному принципу, и, конечно же, сказалось недолгое время авторской работы над данной тематикой.
Первая часть проанализированных советских анекдотов рассказана автору друзьями и знакомыми в 1980-е годы и в настоящее время. При этом все рассказчики в советское время были или студентами, или работниками интеллигентных профессий, то есть на данный момент имеют высшее образование. Также в работе использованы анекдоты, взятые из сборников, составленных Марком Дубовским6, Юрием Боревым7 и Юрием Никулиным8. Последняя, третья, часть анекдотических историй про интеллигентов (от анонимных собирателей) найдена в Интернете. Интернет-анекдоты были идентифицированы как советские в двух случаях. Во-первых, когда в текстах прямо упоминались советские реалии (значок «Изобретатель СССР», ЦДКА и др.), и, во-вторых,
когда похожие сюжеты были или рассказаны автору, или записаны вышеперечисленными собирателями анекдотических историй. Ряд сюжетов повторяется в каждом из перечисленных информационных источников (имеются лишь некоторые незначительные разночтения), что позволяет сделать вывод о существовании в стране «банка сюжетов» общеизвестных анекдотов и подтверждает их популярность в советском обществе.
Временные рамки популярности исследуемых анекдотов, в основном, — 70—80-е годы ХХ века. Возможно, и конец 1960-х годов, то есть так называемый «период застоя», в котором основные проблемы интеллигенции стали видны наиболее явно. Анекдот, в котором упоминается Центральный дом Красной Армии, наверняка относится к более раннему времени, так как к началу «застойного» периода ЦДКА уже давно был реорганизован в ЦСКА, но он вписывается в общую концепцию.
Внутри исследуемого цикла анекдотов про интеллигенцию есть несколько самостоятельных анекдотических групп. В первой группе главный герой находится в общественном транспорте (автобусе, троллейбусе, трамвае и даже метро), пассажиры которого тут же выделяют его из общей массы. Транспорт — это место тесного контакта интеллигента с народом, та сцена, на которой интеллигент предстает перед народом во всей своей красе, демонстрируя атрибуты присущего только ему внешнего облика и соответствующие поведенческие реакции.
В трамвае:
— Ишь, интеллигент, шляпу надел!
— Откуда вы знаете, что я интеллигент? Может быть, я такой же хам, как и вы!9
В другом варианте этого сюжета ситуация обостряется из-за давки:
Давка в трамвае. Мужик в шляпе, наступивший на ногу мужику в кепке:
— Простите меня, пожалуйста, за мою неловкость. Поверьте, я это сделал случайно и еще раз приношу Вам свои глубочайшие извинения!
— А ты, зараза, не интеллигент, случаем?
— Что вы, что вы! Нет, конечно! Я такой же жлоб, как
В обратной ситуации, когда на ногу хлипкому интеллигенту наступает здоровенный мужик, наш герой уже не огрызается, но выводит обидчика из себя своими причитаниями: «пи-т» от боли и обиды11.
Интересны два следующих сюжета:
В транспорте. Интеллигент собирается выйти из автобуса, впереди стоит негр. Интеллигент, помявшись, спрашивает:
— Товарищ, Вы выходите? — Негр молчит. Интеллигент думает, что не так его назвал — обидел.
— Гражданин, Вы выходите? — опять молчание.
— Мужчина, Вы выходите? — молчание. Интеллигент закипает.
— Негр, Вы выходите?
Тогда негр обернулся и сказал:
— Я не негр, я эфиоп. — А интеллигента уже понесло:
— Да, эфиоп-твою мать, ты выходишь или нет!12
И еще:
Интеллигентный человек — в галстуке — в последнюю секунду хочет войти в метро, двери закрываются, при этом его голова уже в вагоне оказывается зажатой между дверьми, а остальное туловище — на перроне. Человек грустно смотрит на сидящих, потом говорит в наступившей тишине: «Всё, отъездился в метро!»13.
Таким образом, транспорт — это место, где интеллигент страдает морально и физически, но при этом пытается как-то противостоять ситуации или хотя бы ее прокомментировать.
Следующая группа анекдотов посвящена встречам у пивных ларьков, где наш герой, как и в транспорте, вступает в тесный контакт с народом. В советское время в каждом городе существовали специализированные точки, где торговали пивом. Зачастую, особенно в 1980-х годах, у ларьков собирались длинные очереди. Например, в г. Иваново широкой известностью пользовался ларек у Посадской бани, находящейся поблизости от одного из университетских корпусов. В очередях за пивом можно было встретить и студентов, и преподавателей, и фабричных рабочих. Как известно, стояние в очереди предполагает беседу.
Интеллигент протягивается за пивом через очередь рабочих.
— Куда лезешь? Не видишь — рабочий класс в очереди стоит?
— Да какой вы рабочий класс — за полвека ни одной рево-люции!14
Это, пожалуй, самое дерзкое высказывание интеллигента во всем исследуемом цикле. Следующая история выдержана в более привычном ключе:
Интеллигент подходит к пивному ларьку. Продавец не обращает внимания. Интеллигент устал ждать и решил как-то это внимание привлечь:
— Здравствуйте, между прочим...
— Да пошел бы ты на... на всякий случай15.
Отвлекаясь от транспортно-пивной тематики, но продолжая разговор о внешнем облике интеллигента, благодаря которому его можно выделить из общенародной массы, нельзя пройти мимо такого диалога:
Уставший, задерганный интеллигент вечером заходит в магазин.
— Вам что?
— Дайте мне, пожалуйста, двести грамм еды!16
Некоторая худосочность интеллигенции по сравнению с
промышленными рабочими подтверждается советскими статистическими ежегодниками: например, в 1985 году (время завершения «периода застоя» и начала «перестройки») совокупная среднемесячная денежная зарплата по стране для рабочих и служащих составляла 190 рублей, а отдельная — для промышленных рабочих — 212 рублей17, то есть статистические ежегодники косвенно свидетельствовали о более низких заработках служащих, к которым, как правило, относились работники интеллигентных профессий. О постоянных финансовых затруднениях интеллигентов свидетельствуют и анекдоты из близкого по смыслу к исследуемому циклу — цикла о советских инженерах:
— Как узнать советского инженера по паспорту?
— Все три фотокарточки — в одном и том же костюме18.
И «драма» от Ю. В. Никулина:
В армянское радио пришел вопрос из Америки:
— Сколько получает советский инженер?
После долгого молчания армянское радио отвечает:
— А у вас негров линчуют!19
Кроме специфической одежды, символами которой являются шляпа и галстук, навязчивой вежливости, своеобразного внеш-
него вида, характеризующегося некой хлипкостью, задерганностью, усталостью и легкой недокормленностью, интеллигенты имеют свой, не всегда понятный народу язык. Во-первых, они постоянно употребляют вежливые обороты речи (простите, извините и т. п.), во-вторых, разумеют грамоте (Почему советские милиционеры ходят тройками? — Один умеет читать, второй писать, а третий должен доносить на этих опасных интеллигентов20), в-третьих, знают много странных, ненужных слов (Чем отличается интеллигент от неинтеллигента? — Тем, что интеллигент знает разницу между Гоголем и Гегелем, Гегелем и Бебелем, Бебелем и Бабелем, Бабелем и кабелем, кабелем и кобелём, кобелём и сукой. А неинтеллигент знает только последнюю разницу11) и, в четвертых, имеют способность сложно говорить о простых вещах. Здесь уместно вспомнить посещение нашим героем общественной бани, при входе в которую он уточняет, функционирует ли она и требует билет на одно лицо22. Да и своим поведением интеллигент тоже выделяется из общей массы: например, руки в отхожем месте он моет не в той последовательности, что рабочий23, и не использует майку
24
в качестве средства гигиены .
Можно говорить о том, что народ не просто не понимает интеллигента, но и откровенно его не любит. Более того, само слово «интеллигент» в народе используется как ругательство:
Два приятеля проходят мимо дома своего общего друга. Дерево сломано, на дороге разбитая бутылка, забор покосился, едва держится...
— Вчера Петька день рождения отмечал, а нас и не позвал. Проигнорировал, интеллигент!25
Или:
Диалог между высоким и низким. Первый трезвый, второй подвыпивший.
Первый: — Чего ты прицепился?
Второй: — А не стой на дороге. Вишь, какой вымахал! Как столб телеграфный. И вообще — брось дурную привычку смотреть на меня свысока, интеллигент вшивый!26
Почему же так не люб народу интеллигент? На этот вопрос помогают ответить следующие истории.
Людоед жалуется утром жене:
— Ох, и ночка у меня была. То сердце ныло, то съеденная старушка из головы не выходила, то совесть зудила...
— Говорила же я тебе, не ешь на ночь интеллигентов!21
В другом варианте — страшные сны привиделись даже такому хладнокровному убийце, как крокодил28. На бытовом уровне ситуация может выглядеть так:
Матч ЦДКА — Динамо. Полный стадион. Юный фанат, размахивая шарфом, орет:
— ЦДКА, сделай Динаму!!! ЦДКА, сделай Динаму!!!
Сидящий рядом интеллигент не выдерживает и говорит ему:
— Молодой человек, «Динамо» — не склоняется.
— Перед ЦДКой все склоняются29.
Или так:
Старушке в автобусе не уступают места. Она сетует:
— Интеллигенты перевелись...
Сидящий возражает:
— Интеллигентов, мать, до хрена, местов не хватает30
Таким образом, интеллигент, как мы видим в приведенных
анекдотах, всегда всех раздражает тем, что поучает без спроса, взывает к совести, лезет не в свои дела и, в принципе, мешает жить.
Имеется и политический аспект нелюбви народа к интеллигенту:
Начало 70-х годов XX века. Идет интеллигент — пиджачок, галстук, университетский ромбик, значок «Изобретатель СССР». Вдруг ему по морде — бух, бамс. Он:
— А-я-я-яй! За что! Сопли утирает. А ему:
— Ты зачем, сука, СССР изобрел?!31 — большой вклад интеллигенции в подготовку революции 1911 года и последующее социалистическое строительство народом не забыт! Закономерным результатом такой деятельности интеллигентов является откровенно недоброе отношение к ним со стороны народа. Помня об авторстве анекдотов, нужно заметить, что в данном сюжете присутствует элемент самокритики.
Еще одна группа анекдотов обыгрывает встречу интеллигента с представителями других социальных групп, которая всегда заканчивается для героя плачевно. Здесь показательна следующая история:
Идет интеллигент по улице, никого не трогает, никуда не смотрит. Тут к нему сзади мужик с вилами подбегает — и пыряет в зад. Интеллигент орет:
— Ой-о-ой!.. А мужик ему:
— А ты как думал!32
Малообразованный мужик в контексте данной истории — общепризнанный антипод интеллигента. Кроме мужика на дорогу к нашему герою выходят представители маргинальных, даже можно сказать, криминальных слоев общества — гопник или хулиган:
Гопник встречает интеллигента в темном подземном переходе и пыряет ножом. Интеллигент делает удивленные глаза, держится за живот и сползает на пол. Тогда гопник делает презрительное лицо, разводит руками и восклицает:
— Обидели его, понимаешь! Обидели!33
В свою очередь:
Хулиган толкает представителя интеллектуального труда в лужу и при этом грозит:
— Смотри у меня! — Интеллигент, задумчиво нашаривая в луже очки:
— И правда, чего это я...34
Здесь, с одной стороны, отражен адекватный ответ народа на попытки интеллигента наставить его на истинный путь, а с другой — понимание интеллигентом собственной неудачи на данном поприще.
Рабочие также вносят свой вклад в избиение нашего героя, при этом они являются проводниками объективно-карающей государственной силы, которую олицетворяет каток-асфальтоукладчик:
Интеллигент попал под каток, ровняющий асфальт. Водитель катка поднял расплющенного интеллигента, свернул его в рулон и привез своей жене. Жена приспособила интеллигента в качестве коврика для вытирания ног. Вскоре он сделался грязным. Жена водителя выстирала его и повесила сушить. А он простудился и умер35.
В никулинской версии этого сюжета обидчик не конкретизирован, фактически в его роли выступает совокупный «антиин-теллигентский» контингент:
Интеллигент попал под асфальтовый каток. Его положили перед дверью, как коврик, и все вытирали ноги. Когда он стал грязным, его перевернули на другую сторону. А когда и эта сторона стала грязной, его выстирали и повесили сушиться на дворе. А он простудился и умер36.
В целом, историческая судьба российского интеллигента сложилась следующим образом:
До революции — сидел и ждал, после революции — дождался и сидел31.
В настоящее время при исследовании анекдотов принято определять тот мифологически-архетипический образ, с которым отождествляется герой любой серии. С кем же можно сравнить нашего героя? Практически все вышеперечисленные якобы веселые истории повествуют нам о трагической судьбе советского интеллигента: он всегда печален, всегда обижен. В транспорте ему наступают на ноги и обзывают, на улицах — подкарауливают в темных местах и наносят тяжкие телесные повреждения: пыряют ножами и вилами, бьют морду. Данные характеристики тут же вызывают в памяти известный персонаж:
Здравствуйте, меня зовут Пьеро... Сейчас мы разыграем перед вами комедию под названием: «Девочка с голубыми волосами, или Тридцать три подзатыльника». Меня будут колотить палкой, давать пощечины и подзатыльники. Это очень смешная комедия...38
Похожие ассоциации связаны и с «белым клоуном» — известным цирковым амплуа. Несмотря на то что и Пьеро как персонаж итальянской комедии дель-арте, и Белый клоун как цирковое амплуа появились в разных странах и в народной среде, к концу XIX и в XX веке они приобрели похожие черты и стали любимцами именно интеллигентной публики. Собирательный образ Белого клоуна — Пьеро, столь почитаемый романтической интеллигенцией, — это образ субтильного меланхоличного страдальца, всегда отвергнутого возлюбленной, ради которой он готов пожертвовать всей своей жизнью. В проанализированных анекдотах роль неверной возлюбленной Пьеро-интеллигента отведена народу, который, презирая все попытки нашего страдальца его облагородить, не отвечает взаимностью и не испытывает к нему какой-либо благодарности.
Справедливости ради надо сказать, что в ряде случаев белые одежды возвышенно-идеального Пьеро сменяются пестрым костюмом его антипода — склонного ко всевозможным низменным авантюрам рыжего клоуна Августа или Арлекина, если говорить о комедии масок. Так, что-то «рыжее» проскальзывает и в
вышеприведенных анекдотах об общественном транспорте, когда в ответ на оскорбления наш герой весьма грубо огрызается: .я такой же жлоб, как и вы.
Подводя итоги данного небольшого исследования, прежде всего, нужно подчеркнуть уникальность этого цикла: учитывая авторство большинства анекдотов, можно предположить, что анекдотические истории собственно про интеллигентов являются выражением авторской самоиронии. Несмотря на неловкость ситуаций, в которые обычно попадает интеллигент, в общем-то, это весьма симпатичный герой: он образован, воспитан, искренне обращается к народной совести и стремится нести культуру в массы, вызывает сочувствие. Нельзя забывать и о том, что в социальном смысле самоирония является одним из способов защиты от окружающей действительности. Образованный интеллигентный человек в советском обществе не всегда мог реализовать свои потребности в силу идеологических и, как уже подчеркивалось выше, финансовых ограничений. Официальная советская пропаганда ставила интеллигента в обществе на обидное — третье — место по значимости после рабочего класса и колхозного крестьянства. Именно поэтому основным конфликтом перечисленных анекдотов является конфликт между интеллигентом и представителем народных масс.
Итак, интеллигент советского анекдота — это некий хлипко-ватый задерганный субъект в очках, шляпе и при галстуке, говорящий на непонятном народу языке. Сильный духом (способен противостоять катку), но слабый здоровьем (вспомним склонность к простуде), герой исследуемого цикла пребывает в вечной борьбе, из которой обычно не выходит победителем. Можно сказать, интеллигент — совесть нации: привлекая внимание к проблемам общества (например, подчеркивая неуважительное отношение к старшему поколению), он никому не дает спокойно спать. Следовательно, в анекдотическом образе интеллигента отражены основные штампы (клише), распространенные в отношении нашего героя в советском обществе и поэтому часто используемые в литературе и кино.
Представители народа, имеющие, как правило, на голове кепку, в анекдотах «интеллигентского» цикла проявляют совершенно противоположные качества: грубость, необразованность, невоспитанность, можно сказать, бессовестность. Эти качества
также представлены в гипертрофированном виде. В целом, и народ и интеллигенция, действующие в анекдотах, не вполне реальны, но демонстрируют упрощенно-обобщенный набор стереотипных черт. В действительности противостояние народа и интеллигенции в 1970—80-х годах не было столь жестким. В «Исповеди отщепенца» социолог Александр Зиновьев так излагает свое видение данной проблемы: «Положение врача, учителя, служащего конторы все равно предпочтительнее положения рабочего даже с более высокой заработной платой. Если гражданин общества имеет шансы покинуть категорию рабочего и перейти в другую социальную категорию даже ценой некоторых потерь в оплате труда, он это, как правило, делает»39. Вероятно, в анекдотической реальности интеллигенцией был значительно повышен градус противостояния с народом.
И в заключение нужно отметить, что анекдоты исследуемого цикла являются анекдотами специализированными, то есть предназначенными для распространения только в собственной среде. Действительно, пассажи про Гегеля и Бабеля или ироничные вопросы а ты как думал? или и, правда, чего это я? за пределами интеллигентного сообщества особой улыбки не вызывают. Придуманные для приятного времяпрепровождения анекдотические истории об образованных страдальцах могли быть верно (с необходимыми акцентами) рассказаны и правильно поняты только в компаниях единомышленников, то есть способствовали самоидентификации интеллигенции, подчеркивали ее единство и, в то же время, особенность и самобытность.
Примечания
1 Кошанский Н. Ф. Частная риторика. СПб., 1832. С. 65—66 ; Курганов Е. У нас была и есть устная литература // Русский литературный анекдот конца XVIII — начала XIX века / сост. и примеч. Е. Курганова и Н. Охотина. М., 1990. С. 4.
2 Чекунова А. Е. Появление исторического анекдота в России // Вопросы истории. 1997. № 2. С. 131.
3 Словарь иностранных слов / под ред. И. В. Лехина, С. М. Локшиной, Ф. Н. Петрова. М., 1987. С. 38.
4 Архипова А. С., Мельниченко М. А. Анекдоты о Сталине : тексты, ком-мент., исслед. М., 2011. С. 30.
5 Борев Ю. Краткий курс истории ХХ века в анекдотах, частушках, байках, мемуарах по чужим воспоминаниям, легендах, преданиях и т. д. М., 1995. С. 5 ; Каган М. С. Анекдот как феномен культуры : материалы круглого стола 16 ноября 2002 г. СПб., 2002. С. 5—16.
6 Дубовский М. История СССР в анекдотах. Смоленск, 1991.
I Борев Ю. Указ. соч.
8 Анекдоты от Никулина. URL: http://lib.rus.ec/b/341691/read.
9 ХА-ХА-ХА : собр. анекдотов. ЦКЬ: http://www.anekdotishe.ru/ anekdoty-ob-intellegentah/
10 Там же.
II Там же.
12 Анекдот № 1 // Личный архив автора.
13 Юмор в СССР. ЦКЬ: http://back-m-ussr.mfo/category/%d1%8e% d0%bc%d0%be%d1%80/
14 Дубовский М. Указ. соч. С. 120.
15 Анекдот № 2 // Личный архив автора.
16 ХА-ХА-ХА.
11 Народное хозяйство СССР в 1985 году. М., 1986. С. 413.
18 Дубовский М. Указ. соч. С. 288.
19 Анекдоты от Никулина.
20 Nalchane.de : портал горских евреев. URL: http://www.nalchane. de/fomm/mdex.php?topic=41.0.
21 Анекдот № 3 // Личный архив автора.
22 Анекдот № 4 // Там же.
23 Анекдот № 5 // Там же.
24 ХА-ХА-ХА.
25 Там же.
26 Там же.
21 Там же.
28 Там же.
29 Там же.
30 Борев Ю. Указ. соч. С. 303.
31 Кофе Хауз. ЦКЬ: http://www.coffeehouse.ru/specops/togo.
32 ХА-ХА-ХА.
33 Там же.
34 Там же.
35 Дубовский М. Указ. соч. С. 273.
36 Анекдоты от Никулина.
31 ХА-ХА-ХА.
38 Толстой А. Н. Золотой ключик, или Приключения Буратино // Сказки русских писателей. М., 1984. С. 453.
39 Зиновьев А. А. Исповедь отщепенца. М., 2005. С. 121.
