CC BY
364
ЛЕНИН И ТРОЦКИЙ В СОВЕТСКОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ АНЕКДОТЕ 1920-х гг.
В.И. Ленин уже при жизни превратился и для коммунистов, и для их противников в персонифицированный символ РКП(б) и большевистской власти. В начале 1920-х гг., одновременно с созданием его культа, Ленин стал одним из центральных персонажей фольклора, в том числе политического анекдота. Нам удалось выявить четыре десятка анекдотов о Ленине, ходивших в 1920-е гг.: в дневниках современников, эмигрантских изданиях и других источниках.
Первые анекдоты возникли в период Гражданской войны. Правда, самая ранняя запись анекдота о Ленине датируется 1921 г.:
«Передаются из уст в уста остроты популярных клоунов Бима и Бома, которые то портрет Троцкого «повесят», то изображение Ленина «поставят к стенке»1.
Этот популярный сюжет очень характерен для своего времени. И с точки зрения жанра, и с точки зрения стереотипов общественного сознания. Во-пер-вых, он приписывается «Биму и Бому». Значительная часть ранних анекдотов строится в виде диалогов этих двух клоунов, однако было бы слишком вольным допущением предполагать, что у знаменитого клоунского дуэта, созданного И.С. Радунским, в действительности мог произойти такой диалог на публике. В основе сценок дуэта 1917-1921 гг. были политические остроты, однако нам не удалось обнаружить заслуживающих доверия свидетельств, подтверждающих авторство клоунов. Во-вторых персонажами одного анекдота одновременно являются Ленин и Л. Д. Троцкий. В источниках того времени, при жизни Ленина, практически не встречаются тексты, в которых он не являлся бы спутником Троцкого. Оба вождя представлены равновеликими персонажами, членами единого политического образования. Противопоставлялись они только по этническому признаку. Троцкий в анекдотах олицетворял «еврейскую власть», а Ленин представлялся как единственный этнически русский большевик. Порою - как фиктивный вождь революции, «назначенный» для отвода глаз:
«Приехал к Троцкому отец, ортодоксальный еврей - посмотреть, как сынок живет. Тот повел его в Кремль: «А это что такое?» - «Кремль». - «А, кремул («магазин» по-еврейски) - это хорошо». Заходят во дворец, смотрят портреты. «Ну, это ты - хорошо. А это кто?», - и показывает на Ленина. «Да, гой один...» -«Как же сюда гой попал?» - «Да на него патент взят»2.
Несмотря, кстати, на активную борьбу с антисемитизмом, инициатором которой выступил Ленин, и не раз высказанные им симпатии к еврейскому народу, слухи о его еврейском происхождении, активно муссировавшиеся в поздней антибольшевистской литературе, в политический фольклор не проникли. Более того, в анекдотах четко прослеживается тенденция к противопоставлению Ленина «еврейскому» партийному руководству, легко различимая и в информационно-аналитических сводках органов власти, и в частной переписке начала 1920-х гг.
Из прижизненных анекдотов о Ленине четыре возникли в период его болезни. В ряду довольно противоречивых диагнозов, поставленных медиками Ленину, был и сифилис. После курса лечения от этой болезни врачи отказались от этого диагноза, однако слухи о том, что у Ленина был «сифилис мозга», активно муссировались и в 1920-е гг., и позже. Некоторые сведения о состоянии его здоровья сообщались в нерегулярно публикуемых бюллетенях. И далее, обрастая подробностями, они превращалась в слухи и легенды. В анекдотах обыгрывалась самое характерное последствие его заболевания - паралич. Сюжеты очень разнообразны. От несложной игры слов («Какая болезнь у Ленина?» -«Пара-ильич»3), до «многослойного» сюжета с прямой отсылкой к «Былому и думам» А.И. Герцена и вписыванием болезни Ленина в общеисторический контекст 1923 г.:
«Достопримечательности города Москвы: пушка, которая не стреляет; червонец, который не звенит4, и премьер, который не говорит»5.
Основной массив анекдотов о Ленине сложился уже после его смерти. Собственно, именно она послужила началу, по точному замечанию О.В. Великановой, превращения ленинской харизмы в институт власти6. Анекдоты о Ленине второй половины 1920-х гг. в основном посвящены проводам его в последний путь, а также мероприятиям по увековечиванию его памяти.
Одним из первых, зафиксированным осведомителем ОГПХ был анекдотический сюжет о попытке Ленина пробраться в рай:
«Ленин после смерти отправился в рай, но его не пустили. Возвратясь на Землю, Ленин обратился к Троцкому, и последний взялся провести его в рай, уложив в мешок. Троцкий спросил у сторожа, в раю ли Маркс. Ему ответили, что да, в раю. На это Троцкий сказал, что он принес кое-какое барахло Маркса, и под этим предлогом Ленин был передан по назначению»7.
В известных нам восьми записях этот сюжет варьируется: меняется персонаж-помощник (Троцкий/еврей/черт), характеристика предлога для передачи мешка с Лениным в рай (барахло/дивиденд на «Капитал»). Они ярко отражают острые для 1924 г. темы: смерть Ленина и усвоенные массовым сознанием идеи о связи ленинского учения с марксизмом. Однако содержащееся в одной из записей примечание («парафраза известного анекдота о Николае II»8) наводит на предположение, что анекдот возник много раньше смерти Ленина. Действительно, согласно утверждению А. С. Архиповой9, он восходит к чрезвычайно широко представленному в европейском сказочном фольклоре сюжету «Смерть и кузнец». Одно из самых известных его воплощений - сказка братьев Гримм «Брат Весельчак». Таким образом, в анекдоте нашел свое развитие фольклорный сюжет с многовековой историей, актуализовавшийся в конкретный момент истории и приобретший не свойственные ему ранее значения.
После смерти Ленина появились сюжеты о Ленине-«воре», отражающие восприятие большевистской власти как незаконной, «воровской»:
«Приходит «красный продавец» в свой магазин и видит - погром: все раскидано, разграблено, все вверх ногами. Были бандиты. «Ленин умер, а ленинизм остался», - сделал вывод торговец»10.
В анекдотах высмеивались мероприятия по увековечиванию памяти Ленина: возведение мавзолея, установка памятников, создание Ленинских уголков. Самой популярной стала серия про череду переименований, начавшихся, по сути, еще до смерти Ленина, но в массовом сознании связанных прежде всего с переименованием Петрограда в Ленинград. Довольно быстро появился сюжет о переименовании в честь Ленина сифилиса:
«Нет больше сифилиса! В признание революционных заслуг Ильича, сифилис переименовывается в Первую Красную болезнь имени Ленина»11.
Популярен был сюжет о прошении, поданном Д. Бедным, с просьбой переименовать собрания сочинений Пушкина в собрания сочинений Бедного:
«Демьян Бедный написал начальству такую заявку: «В связи с тем, что Петербург, основанный Петром I, за революционные заслуги Ленина переименован в Ленинград, прошу, если можно, за мои революционные заслуги творения Александра Пушкина переименовать в творения Демьяна Бедного»12.
Многие современники, враждебно или хотя бы скептически настроенные по отношению к Советской власти, на удивление прямолинейно воспринимали политические анекдоты. Кажется, они принимали за чистую монету фольклорные сюжеты, особенно касающиеся переименований. Похоже, и деятели эмиграции, и оставшияся в России интеллигенты, оппозиционно настроенные, не могли или не хотели понять логику новой власти. Им проще было злорадствовать над лояльным большевикам С. Есениным, в пьяном состоянии якобы требовавшим поставить свое имя на собрании сочинений Пушкина (как это делал Брусилов13) или на полном серьезе бичевать советского цензора, выправляющего «петрографию» на «ленинграфию» (как это делал анонимный автор милю-ковских «Последних новостей»)14.
Популярны были и анекдоты о смерти Ленина как о первой смерти в ряду «желательных». Среди них первое место по числу записей принадлежит сюжету о посмертной фотографии Ленина:
«К нэпману приходят представители «Мозгико», предлагают купить в пользу инвалидов портреты советских деятелей. Сначала они предлагают ему отдельные портреты Троцкого, Дзержинского и т.п., но он отказывается под разными предлогами. Тогда они хотят всучить ему группу ВЦИК, но он и это отклоняет. Наконец, они показывают ему фотографию Ильича в гробу. Нэпман долго и любовно ее рассматривает и произносит с удовлетворением: «Вот это хорошо! Вот такую группочку вы мне приготовьте!»15
Распространенность этого сюжета - он даже лег в основу рисунка популярного эмигрантского карикатуриста М. Линскош16 - объясняется массовым и навязчивым распространением во второй половине 1920-х гг. портретов советских вождей. В том числе фотографии Ленина в гробу. Раздражение населения от этой кампании было так велико, что в 1925 г. ВЦСПС принял постановление о борьбе с навязыванием портретов вождей, значков и прочего подобного.
Смерть Ленина вызвала тысячи противоречивых откликов - от нескрываемого ликования до искренней, глубокой скорби. Однако общим для всех откликов стало напряженное ожидание, кто же станет его преемником. От Белоруссии
до Дальнего Востока в информационно-аналитических сводках ОГПУ о настроениях населения зафиксировано это ожидание. Больше всего люди опасались, что «на место т. Ленина будет назначен еврей, которые окончательно задушат русский народ (Так в тексте. - ММ)»17. Наиболее вероятным преемником Ленина считался Троцкий, с которым народ связывал возможность эскалации еврейского засилья, начала войны, сворачивания нэпа. Рефреном во всех подслушанных агентами ОГПУ разговорах звучит мысль о том, что лучше бы умер Троцкий, а Ленин остался жив18.
Несмотря на отрицательное или настороженное отношение к Троцкому, он в общественном сознании 1920-х гг. представлялся как равновеликий Ленину большевистский вождь. Эго отразилось на политическом фольклоре. В раннем советском анекдоте Троцкий как главный персонаж, как правило, не появляется: до 1924 г. в анекдотах одновременно фигурируют Троцкий и Ленин. Исключением являются только два анекдота. Вот один из них:
«Троцкий спит в палатке. Белые наступают. Часовой хочет разбудить Троцкого. Товарищем назвать не решается, а назвать Вашим Превосходительством тоже считает неудобным. Вдруг его осеняет гениальная мысль, и он начинает кричать ему в ухо: “Вставай, проклятьем заклейменный!”»19
Этот сюжет до этого уже фиксировался, но с Лениным в качестве главного героя. Его записала журналистка Е. Кускова, высланная в начале 1920-х гг. за границу. Но в остальных трех известных нам фиксациях героем является именно Троцкий. Так «равновеликость» этих персонажей в массовом сознании подтверждается их взаимозаменяемостью в анекдотах.
Фольклорное «сотрудничество» Троцкого и Ленина не закончилось со смертью последнего: некоторое время продолжали рождаться сюжеты об их политическом единстве, прочно укоренившемся в массовом сознании. От простых шуток в духе восприятия смерти Ленина как первой в ряду «желательных» («Ленин прислал Троцкому вызов: “Оказавшись на том свете, вызываю сделать то же самое т. Троцкого”»20), до анекдотов, рожденных уже в период разгрома «оппозиций» и укрепления единоличной власти И.В. Сталина. В них отразилась распространенная среди «оппозиционеров» убежденность в том, что Сталин искажает ленинское учение и преследует старых большевиков:
«Троцкий приходит у себя в ссылке с охоты, смотрит на портрет Ленина и говорит: «Эх, Ленин, Ленин, рано ты умер - охотились бы мы теперь с тобой»21.
Сюжет этот родился скорее всего в период алма-атинской ссылки Троцкого: именно там он получил возможность предаться одному из своих самых страстных увлечений - охоте. Описаниями собственных охотничьих подвигов полны его письма друзьям и единомышленникам. И именно из них тема охоты могла просочиться в политический фольклор. Вполне вероятно, анекдот и родился в среде его сторонников.
Близость Ленина и Троцкого подчеркивается и в сюжетах, возникших после высылки последнего за границу:
«Троцкий - на рыбалке в турецкой ссылке. Местный мальчик-газетчик, желая пошутить, выкрикивает: «Экстренное сообщение! Сталин умер!». Но Троц-
кий невозмутим. «Молодой человек, - говорит он, - это не может быть правдой. Если бы Сталин умер, я был бы уже в Москве». На следующий день разносчик газет предпринимает другую попытку. На этом раз он кричит: «Экстренное сообщение! Ленин жив!» Но снова Троцкий не попался. «Молодой человек, - говорит он, - если бы Ленин был жив, он был бы сейчас здесь, со мной»22.
Этот анекдот был опубликован английским журналистом Е. Лайонзом в 1934 г., однако сюжет фиксировался с марта 1929 г. Более того, можно предположить, что он лег в основу строк из «Четвертой прозы» О. Мандельштама, написанных буквально через пару месяцев после высылки Троцкого за границу: «Ночью на Ильинке, когда Гумы и тресты спят и разговаривают на родном китайском языке, ночью по Ильинке ходят анекдоты. Ходят Ленин с Троцким в обнимку, как ни в чем ни бывало. У одного ведрышко и константинопольская удочка в руке»23.
Анекдоты содержат отклики на все узловые моменты борьбы за власть, развернувшейся после смерти Ленина. В 1924-1925 гг. фиксируются сюжеты, связанные с болезнью Троцкого. Еще с начала 1920-х гг. у него были проблемы со здоровьем, однако к моменту смерти Ленина они уже не позволяли Троцкому участвовать в политической жизни с прежней активностью. Болезнь Троцкого стала для его политических противников предлогом для его отстранения от дел. И это было очевидно для современников. М. Булгаков записал в дневнике: «Троцкого съели, и больше ничего. Анекдот: «Лев Давидыч, как ваше здоровье?» -«Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет». (Намек на бюллетень о его здоровье, составленный в совершенно смехотворных тонах)»24.
В анекдотическом фольклоре весть о выводе Троцкого из ЦК появилась за год до реального события. С 1925 г. фиксируется сюжет подобного содержания: «Троцкий теперь пишется «Троий» - ЦК выпало»25; «Троцкий подписывается теперь только ТРО, потому что ЦК был вынужден от себя откинуть (намек на то, что его выкинули из Центрального Комитета)»26. В действительности его вывели из состава Политбюро в октябре 1926 г. Но массовое сознание именно так восприняло весть об уходе Троцкого с поста председателя Реввоенсовета СССР в январе 1925 г., после чего до момента своего исключения из партии он занимал лишь второстепенные посты.
Основной массив анекдотов о Троцком был зафиксирован с 1924 по 1934 гг. Позже они будут переписываться из одной эмигрантской коллекции в другую, однако все фиксируемые в поздних источниках тексты будут или восходить к более ранним, обнаруженным нами, фиксациям, либо записавшие их люди будут относить их к раннему периоду. И это, на наш взгляд, объясняется логикой анекдотического жанра: одной из основных особенностей анекдота как формы передачи общественных настроений является мобильность, то есть сюжет на определенную тему может возникнуть лишь в момент обостренного внимания к данной теме и массово передаваться из уст в уста он будет лишь до тех пор, пока это внимание сохраняется. После вынужденной эмиграции Троцкий как бы вычеркивается из списка действующих лиц политической сцены. Одним из основных методов борьбы с «троцкизмом» стало молчание: роль Троцкого в советской истории не просто преуменьшалась - имя его вымарывалось отовсюду.
И механизм этот работал: память о Троцком очень быстро уходила на периферию массового сознания. Подобно тому, как в Большой советской энциклопедии появилась разгромная статья «Троцкизм», но исчезла статья «Троцкий», в актуальном политическом фольклоре продолжалось развитие «троцкистских тем», но сам Троцкий как герой, утративший актуальность, из анекдота исчез.
Примечания
1 Окунев Н.П. Дневник москвича (1917-1924). Т. 2. М., 1997. С. 104.
2 Ефремов С А. Щоденники, 1923-1929. Киев, 1997. С. 63.
3 Современный советский анекдот // Воля России. Прага, 1925. № 2. С. 55.
4 11 октября 1922 г. Госбанк получил право выпуска банковских билетов, обеспеченных золотом, валютой и товарными ценностями, получивших название «червонец», в то время как в народе под «червонцами» понимали золотые монеты номиналом в 5 и 10 рублей.
5 Современный советский анекдот. С. 55. Ср.: «В Москве каждого иностранца водят смотреть большую пушку и большой колокол. Пушку, из которой стрелять нельзя, и колокол, который свалился прежде, чем звонил». Герцен А.И. Былое и думы. М., 1973. С. 475.
6 Великанова О.В. Образ Ленина в массовом сознании // Отечественная история. 1994. № 2.
С. 178.
7 Там же. С. 179.
8 Современный советский анекдот. С. 56.
9 Архипова А.С., Мельниченко М.А. «Вот проценты за ваш капитал!»: к вопросу о генезисе и эволюции политического анекдота (http://www.ruthenia.ru/document/545661.html)
10 Ефремов С А. Указ. соч. С. 76-77.
11 Там же. С. 114.
12 Там же. С. 87.
13 Брусилов АА. Мои воспоминания. М., 2001. С. 325.
14 Отшельник. Нажим на «культурном фронте» (письма из Петербурга) // Последние новости (Париж). 1924. 15 окт.
15 Современный советский анекдот. С. 57.
16 Сатира и юмор русской эмиграции. М., 1998. С. 138.
17 Кошелева Л., Тепцов Н. Выписки из ежедневных спецсводок информационного отдела ОГПУ о реагировании различных слоев населения на смерть В.И. Ленина // Неизвестная Россия. Т. 3. М., 1993. С. 15.
18 Там же. С. 15-16.
19 Современный советский анекдот. С. 5.
20 Ефремов С А. Указ. соч. С. 93.
21 Шитц И.И. Дневник «Великого перелома» (март 1928 - август 1931). Paris, 1991. С. 82.
22 Lyons Е. Red Laughter// Lyons Е. Moscow Caroussel. N.Y., 1935. P. 328.
23 Мандельштам О.Э. Четвертая проза// Собр. соч. В 3 т. М., 1971. Т. 2. С. 191.
24 Булгаков МА. Под пятой (дневник и письма М.А. Булгакова) // Дневник Мастера и Маргариты. М., 2004. С. 44.
25 Там же. С. 52.
26 Ефремов С А. Указ. соч. С. 206.
