CC BY
190
СОВЕТСКАЯ МОДА 1950-1960-Х ГОДОВ: ПОЛИТИКА, ЭКОНОМИКА, ПОВСЕДНЕВНОСТЬ*
В советском контексте говорить о моде в отрыве от политики невозможно из-за известного пристрастия партийно-государственного аппарата к регламентации повседневности. Для подобной регламентации были задействованы многие механизмы, одним из которых была риторика, нацеленная на манипулирование материальными потребностями и на их регулирование. Эта риторика подкреплялась теорией социалистического потребления, разработанной армией мыслителей-экономистов. Главным постулатом теории выступало уважительное отношение к продуктам социалистического труда, осуждение преждевременного выбрасывания товаров до их окончательного износа. Таким образом, с точки зрения экономистов, мода выступала как негативный и чуждый советской экономике фактор, препятствующий плановому производству, распределению и потреблению одежды. Художники-модельеры, с одной стороны, определяли функцию моды в качестве инструмента воспитания вкуса у потребителей, а с другой - формулировали концепцию социалистической моды, подходящей к условиям советской жизни и отражающей стиль соцреализма. Для нее не были характерны сенсационность и экстравагантность, зато ей были свойственны удобство, практичность, функциональность и гигиеничность. Материализация этой концепции моды являлась одним из способов регламентации внешности, поскольку одежда подвергалась четкой классификации по социально-профессиональным признакам и по видам деятельности при ее создании. Следование этим нормам в повседневной практике (составление и использова-
* Захарова Л. Советская мода 1950-1960-х годов: Политика, экономика, повседневность // Теория моды-Fashion theory. - М., 2007. - Вып. 3. - С. 56-81.
ние своего гардероба в соответствии с назначением - для работы, домашнего хозяйства, отдыха и т.д.) расценивалось как обладание хорошим вкусом.
Другим регламентирующим методом были постановления, приказы, распоряжения партии и правительства, касающиеся сферы производства одежды. Хрущёвский период оказался особенно плодотворным на подобного рода политические решения из-за заявленной программы реформ, которая была направлена на улучшение материального благосостояния советских граждан. В то же время развилась особая форма государственного патернализма - когда претворение реформ в жизнь возлагалось на экспертов. В сфере одежды это были художники-модельеры, текстильщики, швейники, работники торговли. На деле между этими отраслями, как различными профессиональными культурами, происходила постоянная борьба. Художники-модельеры ратовали за художественную динамику в моде, что подразумевало периодическое появление новых линий и силуэтов. Текстильщики и швейники отказывались признавать новые сложные конструкции, предпочитая придерживаться хорошо освоенных фабрикой товаров, чтобы избежать сбоев в выполнении и перевыполнении плана, полагая таким образом полнее удовлетворять растущие потребности советских людей. А потребности эти измерялись экономистами из Госплана, которые пришли к выводу, что уровень расходов на одежду увеличивается небесконечно. По достижении доходов некоторой условной границы эти расходы перестают возрастать, находясь на некотором условно максимальном уровне. При помощи этого стабильного уровня экономисты рассчитали рациональную норму потребления одежды, свойственную различным потребностям здоровых, культурных людей, членов коммунистического общества. При этом все социальные и экономические противоречия стирались, и в соответствии с этой теорией все советские граждане и в городах, и в селах должны были потреблять одинаковое количество одежды и обуви до ее полного износа, т.е. без влияния моды. Подобный уравнительный подход без учета разницы доходов и предпочтений приводил к перегрузке торговой сети товарами, не пользующимися спросом.
Модернизации советской легкой промышленности способствовала интенсификация во время оттепели торговых отношений Советского Союза с капиталистическими странами. С помощью
импортных товаров заполнялись лакуны на внутреннем рынке. Несмотря на публично декларируемые советскими модельерами различия между социалистической и капиталистической модой, наши специалисты предпочитали перенимать опыт в парижских домах высокой моды. Однако речь не шла о слепой имитации. Модельеры заимствовали только те идеи, которые можно было бы применить в советских условиях. Привнесение фольклорных элементов в вербальное или материальное выражение модной тенденции должно было окончательно убедить «общественность» в том, что советская мода отлична от западной. Превосходство социализма пытались доказать с помощью показной демократизации символов роскоши.
Специфика советского рынка одежды заставляла каждого искать подходящие ему по социальным, экономическим и культурным критериям стратегии потребления одежды. Стратегии эти делились на легальные и нелегальные. К первым относятся покупка тканей и готовой одежды в магазинах, самостоятельный пошив и обращение к услугам ателье, переделка платья из немодного в модное. В числе вторых - заказы частным портным, приобретение одежды у спекулянтов и фарцовщиков.
В условиях, когда ассортимент товаров не просто не удовлетворял спрос потребителей, но когда многие товары даже первой необходимости отсутствовали, стали развиваться рыночные механизмы. Функции рыночных механизмов в условиях тотального дефицита стали выполнять спекулянты, которые продавали товары по завышенной цене. Дефицит провоцировали и на нем же обогащались руководители многих промышленных предприятий, организовывая фиктивные хищения товаров повышенного спроса с фабрик и получая прибыль от спекулянтов. На дефиците наживались и работники торговли.
Перекупщики невольно способствовали перераспределению одежды между регионами страны, переправляя товары из одного населенного пункта в другой. Конкуренцию перекупщикам создавали кустари, которые производили отсутствующие в государственной торговле товары и предлагали их по сниженной цене. Эти изделия не подвергались регламентации и в определенном смысле их потребители носили и распространяли «альтернативную» официальной моду.
Для потребителей, не удовлетворенных качеством и ассортиментом готовой одежды в государственных магазинах и не обладающих достаточными средствами, чтобы переплачивать за дефицитные товары, наиболее экономичной стратегией потребления было самостоятельное изготовление одежды. Государство всячески поощряло это, поскольку перспектива эффективного фабричного пошива продолжала оставаться отдаленной. Сопутствующая этому самообслуживанию регламентация выражалась в активном предложении выкроек во всех журналах. Однако препятствием для приоритетного использования домашнего изготовления одежды могло служить отсутствие не только необходимых навыков, но и главного технического средства - швейной машинки, которая в хрущёвские времена относилась к разряду дефицитных товаров.
С трудностями был сопряжен заказ одежды и в ателье. Главной из них были большие очереди, а также высокая стоимость пошива. Поэтому многие обращались к частным портным. Государство пристально наблюдало за масштабами нелегальной конкуренции ателье. Способ ее искоренения виделся не только в преследовании по закону, но и в устранении недостатков в системе индпошива, в том числе за счет расширения сети ателье, а также введения метода изготовления одежды из полуфабрикатов, что позволяло сократить сроки изготовления заказов. Последняя мера вкупе с борьбой против частников увеличила регламентацию, поскольку снизила свободу выбора и ограничила фантазию заказчика, навязав ему заготовки.
Ателье выполняли роль цензора для проникающих в СССР западных модных тенденций. В соответствии с общим правилом, модели выбирались из советских журналов мод. В исключительных случаях, изучив зарубежные журналы мод, закройщик должен был критически определить, какие модели можно рекомендовать, а от каких лучше воздержаться.
Ассортимент товаров советского массового производства имел мало общего с представлением о модной одежде у советских потребителей. Помимо показов в домах моделей и журналов важную роль в формировании модных предпочтений советских потребителей играли советское и зарубежное кино и эстрада. Экранные звезды способствовали культурному переносу, успешному проникновению западной моды и вкуса в советское общество.
Важной вехой в формировании модных предпочтений в советском обществе стал VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов 1957 г. в Москве, в рамках которого впервые демонстрировались шедевры итальянского неореализма.
Другим каналом, по которому западные модные товары проникали в СССР, была контрабанда. Особо крупный размах она приобрела в портовых городах страны.
Если имитация модных тенденций из разрешенных западных фильмов не представляла большой опасности для официального советского вкуса, который ориентировался на лучшие образцы французской высокой моды, то потребление одежды, приобретенной нелегальным путем, так же как и заимствование идей о моде из запрещенных иностранных фильмов, способствовало распространению в советском обществе непроверенной и «разлагающей» моды. Парадоксально, что именно товары массового пошива западных фабрик, а не тенденции высокой моды являлись объектом официальных нареканий и критики. И если именитым деятелям культуры прощалась подобная страсть к западной одежде, то советская молодежь непрестанно становилась мишенью для атак. Каждого молодого человека, одевавшегося в несоветскую одежду, можно было обвинить в стиляжничестве. Однако в борьбе со стилягами властные структуры потерпели поражение, скрытое за постепенной официализацией их моды.
Т.А. Фетисова
