CC BY
32
СОВЕТ ОБЪЕДИНЕННОГО ДВОРЯНСТВА В БОРЬБЕ ПРОТИВ ПРОГРЕССИВНОГО БЛОКА
М. А. БИБИН, кандидат исторических наук
Общероссийская дворянская организация сформировалась в мае 1906 г., когда был создан ее постоянно действующий исполнительный орган, так называемый Постоянный совет объединенных дворянских обществ, или Совет объединенного дворянства. Вначале в нее вошли 32 губернских дворянских общества из 41, а затем их число увеличилось до 39. Не вошли в организацию лишь кавказские общества. Ежегодно, обычно весной, собирался съезд, где уполномоченные объединенных дворянских обществ дискутировали и принимали решения по всем актуальным вопросам политической и экономической жизни страны.
Устав организации предоставлял Совету право кооптации, которое являлось чрезвычайно эффективным и важным орудием в его деятельности: в зависимости от обстановки и очередной задачи в состав Совета путем кооптации вводились именно те люди, которые могли благодаря своим связям, положению, влиянию и т. д. принести дворянству наибольшую пользу.
Военные неудачи, тяжелое положение в тылу, приведшие к росту политической активности масс, поставили российскую буржуазию и умеренно правые круги перед необходимостью пойти на образование прогрессивного блока. Главная его цель состояла в том, чтобы найти выход из создавшегося тяжелого социально-экономического и политического кризиса и довести войну до победного конца.
В основе политики прогрессивного блока лежал компромисс между полуфеодальными, умеренно правыми (прогрессивные националисты и партии центра) и буржуазными (октябристы, кадеты и прогрессисты) элементами с
равнением на самую умеренную фракцию националистов.
Главную роль в создании блока сыграли участники дворянских съездов Д. А. Олсуфьев, В. В. Меллер-Зако-мельский, В. Н. Львов, П. Н. Крупен-ский и В. И. Гурко. Одни из них были лидерами думских фракций, другие — правых групп Государственного совета, а В. И. Гурко до недавних пор был управляющим делами Постоянного совета объединенных дворянских обществ.
В. И. Гурко считал, что создание этого сбюза было осуществлено Кру-пенским, специалистом по политическим комбинациям. Он посетил и проинформировал представителей наиболее важных фракций в Думе от кадетов до умеренно правых, а также нескольких членов Государственного совета и предложил совместно обсудить пути и средства сотрудничества активных членов двух палат [4].
Д. А. Олсуфьев в своем выступлении на XII съезде объединенного дворянства говорил: „Тогда все мы чувствовали опасность, и мы хотели высказаться, подать друг другу руку, сговориться. В эти тревожные дни по телефону звонит Крупенский и говорит, что теперь тревожное время и что так дальше не должно оставаться, надо, чтобы Государственный совет вошел в контакт с Государственной думой" [1,
д. 57, л. 28].
Крупенский и Олсуфьев предложили кадетам участвовать в заседаниях, проводимых членами законодательных учреждений на квартире Меллера-За-комельского, тс в свою очередь согласились с предложением КрупенскогЬ и приняли участие в совещаниях. На этих заседаниях с участием представителей думских фракций, кадетов, про-
© М. А. Бибин, 2000
грессистов, „Союза 17 октября", земцев-октябристов, центра и националистов, а также двух групп Государственного совета — академической и центра — было положено начало прогрессивному блоку.
Образование парламентского блока означало, на первый взгляд, расширение оппозиционного фронта за счет „олибераления" умеренно правых элементов, но вместе с тем вело к обес-
л
цвечиванию лозунгов буржуазных партий. Вместо консолидации либеральные силы растворились в бесформенно рыхлом блоке, не имеющем программы, которая стала бы альтернативной правительственному курсу и импонировала массам.
О путях реализации программы блока и прежде всего его главного требования — создания Министерства общественного доверия среди блокистов не было единодушия. Прогрессисты полагали, что программа должна быть доложена через депутацию царю« всякие же переговоры с правительством И. Л. Горемыкина недопустимы. Но прочие участники блока, в том числе представители объединенного дворянства, смотрели на его программу как на материал для соглашения с правительством. Допуская, что в ходе переговоров программа может быть урезана, они были против ее опубликования до соглашения с правящими верхами. Если же соглашения не будет, то и блок уничтожится, ибо он может существовать лишь при условии сговора с правительством. Предъявление же „ультиматума" и даже парламентская борьба во время войны недопустимы.
В целом центр тяжести платформы блока лежал не в программе законодательных работ, а в смене правительства. Он определялся следующими словами соглашения: „Создание объединенного правительства из лиц, пользующихся доверием страны и согласившихся с законодательными учреждениями относительно выполнения в ближайший срок определенной программы", Такая формулировка означала образование коалиционного, смешанного кабинета, состоящего из представите-
лей дворянства и буржуазных лидеров и ответственного перед царем. Практически члены блока добивались создания новых ведомств по регулированию экономики в интересах войны, во главе которых были бы поставлены общественные деятели. Следовательно, прогрессивный блок предпочитал руководящую роль в управлении государством за объединенным дворянством в обмен на некоторые уступки и возможность для буржуазии участия во власти.
Однако в консервативно-помещичьих кругах в целом идея Министерства общественного доверия вызвала к себе резко отрицательное отношение. Как отмечал московский губернский предводитель дворянства П. А. Бази-левский, „...в ней они усматривали замаскированное стремление к ответственности министерства перед законодательными учреждениями, т. е. к парламентаризму, и, следовательно, к ограничению царской власти" [3].
27 июля 1915 г. на заседании Постоянного совета, где рассматривался вопрос о политической ситуации в стране, товарищ председателя
A. И. Мосолов призвал к тому, чтобы его участники обратили внимание на некоторые явления внутренней жизни страны*, ибо существующее положение во многом напоминает события 1905 г., раздаются голоса за дальнейшее проведение в жизнь вожделений левых партий и поэтому, чтобы не повторять ошибок прошлого, А. И. Мосолов полагал желательным „осведомить правительство и, быть может, и верховную власть, что все подобного рода пожелания, которые впоследствии по окончании войны выльются в определенные требования, исходят лишь от известной группы лиц, не представляющих собой всего народа, и что мнения их совсем не разделяет благомыслящая его часть, которая, если потребуется, окажет поддержку правительству" II, д. 50,'л. 4]. Несколько иной позиции придерживался другой товарищ председателя —
B. И. Карпов. Разделяя мнение Мосолова о наличии признаков тревожного поведения, он не вполне с ним соглашался: „Так как ныне не имеется до-
статочных оснований для выступления, следовало бы ограничиться лишь тщательным наблюдением за разного рода течениями и, если пожелания левых организаций воплотятся в определенные требования, тогда громко заявить по существу" [1, д. 50, л, 7]. Большинство участников заседания поддержало Карпова, в том числе и председатель совета А. П. Струков [1, д, 50,
л. 8].
_ %
Вторая точка зрения восторжествовала. В решении Постоянного совета говорилось, что с особенным вниманием необходимо „следить за происходящими событиями и домогательствами левых партий и, когда того.потребуют обстоятельства, принять соответствующие меры, воздерживаясь до времени от каких-либо выступлений" [1, д. 50, л. 91.
Второе заседание Постоянного совета состоялось 20 августа 1915 г., однако вскоре в стране произошли события, заставившие активизироваться консер? вативно-помещичьи круги, интересы которых отстаивал Совет объединенного дворянства. Как отмечал на его 12-м съезде Д. А. Олсуфьев, „прогрессивный блок вынужден был выступить с требованием создания правительства, пользующегося общественным доверием, потому что среди членов кабинета отсутствовало единство и оно было неспособным справиться с теми трудностями, которые возникли в этот период войны" [1, д. 57, л. 29].
Первые признаки появления в Думе прогрессивного большинства чрезвычайно обеспокоили правых монархистов, что вызвало более тесное единение их рядов. Центром консолидации всех консервативных сил оказался Совет объединенного дворянства. На его роль в активизации правых сил указывал в своих показаниях чрезвычайной следственной комиссии лидер кадетов П. Н. Милюков: „В первое время их настроение было не совсем ясно — кроме слухов о „черном блоке", ничего не было, но затем появились признаки такой же оживленной деятельности, какую мы видели в 1905 г. Совет объединенного дворянства, который по-
немногу успокаивался и засыпал, по мере того как аграрная, политическая и социальная программы его осуществились, — тут встрепенулся!.. Тогда раздались вопли, что правые должны соединиться, организоваться и повторить историю 1905 г." [2, с. 318].
После того как в печати появился приговор московской думы, требующий создания Министерства общественного доверия, члены Постоянного , совета объединенного дворянства А. А. Боб-ринский и А. И. Мосолов посетили министра внутренних дел Н. Б. Щербатова, „обратив его внимание на необходимость в таком случае осведомить верховную власть и о тех чаяниях и желаниях, которые выражаются Советом объединенного дворянства и правыми организациями" [1, д. 50, л. 6].
На втором заседании Постоянного совета его председатель А. П. Струков заявил, что „намерения и действия сторонников прогрессивного блока имеют ясной целью изменение существующего государственного строя и поэтому следует поставить в известность правительство, что русское дворянство не сочувствует подобным идеям" [1,
д. 50, л. 9]. К мнению Струкова присоединился А. И. Мосолов, который просил Постоянный совет уведомить правительство, что „лучшая часть общества считает гибельным для России в переживаемое время какие бы то ни было посягательства на ее государственный строй и желает лишь твердой власти, которая единственно может привести к окончательной победе над врагом" [1, д. 50, л. 10].
22 августа после продолжительного обсуждения этого вопроса на своем заседании Постоянный совет признал обращение в высшие сферы своевременг ным и постановил направить соответствующее письмо на имя председателя Совета министров. Предостерегая правительство от смены политического курса и уступок прогрессивному блоку, совет заявлял, что, по его мнению, „только незыблемость основ существующего строя, порядка в соединении с твердой и единой правительственной властью в центре страны и на местах
оградит страну от шатания мыслей и внутренней смуты" [1, д. 50, л. 20]. Струков вручил письмо главе правительства И. Л. Горемыкину, который отдал его царю. Обсудив его содержание с Горемыкиным, Николай II повелел распустить Государственную думу 3 сентября 1915 г., наложив на письмо резолюцию: „Рассмотреть на ближайшем заседании Совета министров" [1, д. 50, л. 25].
Николай И и И. Л. Горемыкин не решились бы пойти на роспуск законов дательных учреждений, не заручившись поддержкой своей классовой опоры — российского дворянства. Их письмо развеяло последние сомнения, оно явилось сигналом для принятия радикальных мер, направленных против прогрессивного блока и Государственной думы.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. ГЛРФ, ф. 434, on. 1. 3. РО РГБ, ф. 15, папка 4, д. 1, л. 86.
2. Падение царского режима: В 7 т. М.; Л., 4. Courko V. I. FEATURES and FIGURES of 1924. Т. 6. the Past. London, 1939.
Поступила 13.03.99.
БОРЬБА С „КЛАССОВО ЧУЖДЫМИ ЭЛЕМЕНТАМИ" В МОРДОВПОТРЕБСОЮЗЕ
П. И. КУЛЬКОВ, кандидат философских наук
В феврале 1934 года на втором съезде потребкооперации Мордовии председателем областного потребсоюза был избран Иван Григорьевич Староверов. Новый руководитель возглавил мордовских кооператоров в непростое время. В 30-е годы организации потребкооперации все больше теряли хозяйственную самостоятельность, усиливался процесс превращения их в зависимый придаток командно-административной системы. В партийных и советских документах тех лет определялась вспомогательная роль потребительской кооперации в индустриализации страны, коллективизации села, развертывании культурно-воспитательной работы, особенно в деревне.
И. Г. Староверов как опытный работник хорошо понимал сложность своей работы, смело выступал против партийно-государственного всевластия, требовал и добивался восстановления
справедливости в отношении кооперативных организаций. Уже в декабре 1934 года, выступая на I республиканском съезде Советов МАССР, он заявил, что происходит незаконное изъятие кооперативных средств сельскими и районными советскими организациями. Так, Рузаевский райисполком задолжал потребкооперации 21 тыс. рублей и отказывается платить; горсовет Саранска незаконно удержал ренту в сумме 595 рублей; Атемарский и Ель-никовский райисполкомы, проводя районные съезды Советов, их финансирование взваливают на потребительскую кооперацию; Инсарский райисполком изъял у коопхоза средства в размере 80 тыс. рублей.
Председатель Мордовпотребсоюза в январе 1935 г. направил телеграмму на имя секретаря райкома партии и копию председателю райисполкома, в которой требовал прекратить самоуправство
© П. И. Кульков, 2000
