CC BY
183
УДК94/430/03.05
Ю. Е. Ивонин
СОВЕЩАНИЯ КУРФЮРСТОВ И РЕЙХСТАГИ СВЯЩЕННОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ НАКАНУНЕ И ВО ВРЕМЯ ТРИДЦАТИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ1
В статье рассматривается роль и место рейхстага и совещаний курфюрстов во время Тридцатилетней войны. Подчеркивается, что совещания курфюрстов способствовали укреплению их позиций в государствен-
но-политической структуре Священной Римской империи.
Ключевые слова: рейхстаг, курфюрсты, князья, Тридцатилетняя война, дуализм, ассоциация.
Y. E. Ivonin
MEETINGS OF PRINCEAELECTORS AND REICHSTAGS OF HOLY ROMAN EMPIRE ON THE EVE AND DURING THE THIRTY YEARS' WAR
The article considers the role and place of Reichstag and meetings of Prince Electors during the Thirty Years' War. The author underlines that Prince Electors' meetings promoted
the strengthening of their positions in state and political structure of the Holy Roman Empire.
Key words: imperial Diet, electors, princes, Thirty Years War, dualism, association.
Долгое время считалось, что рейхстаги и другие имперские сословные совещания накануне и во время Тридцатилетней войны 1618-1648 гг. действовали эпизодически и, видимо, не играли сколько-нибудь существенной роли в политической жизни Священной Римской империи. Между тем не стоит совсем сбрасывать со счетов их в каком-то смысле регулирующую функцию в отношениях между императорами и имперскими чинами как в политических, так и в конфессиональных проблемах.
В юридических произведениях конца XVI - начала XVII вв., посвященных проблеме рейхстага, как хорошо и подробно показал Ф. Шуберт, в духе монистической теории Жана Бодена о суверенитете отмечался дуализм императора и рейхстага и аристократический характер рейхстага и имперской конституции. Подчеркивалось также, что дуализм императора и Империи является проявлением «государственного интереса» при первоначальной самостоятельности власти императора, и что рейхстаг трансформировался из совета, который олицетворял только часть суверенитета, в институт, кото-рый1только один его и стал воплощать [17,
р. 336, 356-359]. В начале XVII в. также распространяются идеи народного суверенитета, особенно среди протестантов, выразителем идей которых в германских землях Империи был Иоганн Альтузий. Его подход к оценке рейхстага был во многом еще эмпирическим, поскольку он трактовал идею суверенитета рейхстага в сословно -курфюршеском духе [17, р. 408-421, 467; 15, 67, 220, 271; 11]. В то же время авторы работ о рейхстаге уже рассматривали имперские окружные совещания и имперские депутационные совещания как заменители рейхстага, а также политическую необходимость ввиду постоянной турецкой угрозы и оказания императору экстраординарной помощи. Крупные имперские публицисты, которые, как правило, были советниками князей, например, Доминик Арумей, пропагандировали идею о том, что чинам должно быть позволено играть роль участников «величества», т. е. быть наравне с властью монарха. Скорее, речь шла о смешанной форме правления при равном участии императора и чинов, что позволяло сохранить единство Империи. Оценивая Тайный Совет как альтернативу рейхстагу,
1 Статья написана при финансовой поддержке гранта РГНФ № 14-01-00270.
советники императора отмечали организационные трудности работы имперских властей с округами, но, как известно, Рудольф II (1576-1612) боялся нарушить имперскую конституцию и вызвать выступления против себя, так как полагал Империю единым целым. Здесь же следует отметить, что работа рейхстага вызывала интерес за пределами Старой империи. Р. фон Фридебург даже считал, что английские историки недооценили вдохновляющий пример рейхстага для сторонников усиления роли парламента накануне событий 1642 г., т. е. революции середины XVII в. Со стороны Франции, именно во время правления Генриха IV Бурбона, интерес и восприятие деятельности рейхстага определялись не только с точки зрения консолидации общества и государства, но и с точки зрения перемен в расстановке сил в европейской политике и формирования европейской системы государств, в которой продолжала оказывать влияние на всех основных игроков идея и практика «универсальной монархии» в условиях плюрализма конфессий, формирующихся политических коалиций, растущего осознания единой европейской системы государств и особенно турецкой опасности. Работы и выводы французских юристов и публицистов, прежде всего Жана Бодена и Жака-Огюста де Ту, формировались ввиду практических интересов политических элит французского двора во время религиозных войн. Их, безусловно, интересовали методы и правила решения политических и религиозных конфликтов в практике работы рейхстага. В любом случае, активность французского короля Генриха и его послов на рейхстагах была подготовкой к его союзу с германскими протестантами в 1610 г. [17, р. 514-527; 7, р. 424-459, 672; 14, р. 496-501, 516-517; 8, р. 439-451; 5, р. 497-521].
Удачная для императора Рудольфа II «Долгая война» с турками 1593-1606 гг., в результате которой Османская империя по договору в Ситватороке 1606 г. впервые признала его равноправной стороной, вдохновила Рудольфа II на идею созыва новых рейхстагов между 1608 и 1613 гг. Успе-
хи в войнах с турками делали императорскую власть более свободной от имперских чинов. Но в то же время Рудольф использовал свой авторитет при рекатолизации архиепископства Кельнского, городов Ахена и Донауверта, что встретило сопротивление протестантских чинов, хотя он делал ставку на компромисс между католиками и умеренными лютеранами. Брат императора Матиас и его советник кардинал Мельхиор Клезль еще больше стремились к политике сохранения мира в Империи при условии достигнутого к тому времени соотношения сил. Однако распри Рудольфа с Матиасом и непоследовательность его политики способствовали интернационализации внутриим-перской политики, так как протестантские чины искали поддержки у Англии, Республики Соединенных провинций (иначе - Голландии), французских гугенотов, а католики видели свою опору в Испании. Рудольфу II пришлось в этой ситуации уступить Матиасу и 18 августа 1611 г. отречься от богемской (чешской) короны, тем самым значительно ослабив свои позиции. Высшая имперская аристократия требовала проведения реформ в Империи в выгодном для нее направлении и установления контроля имперского эрцканцлера над Придворным Советом [17, с. 306-307; 3, с. 129-131].
После смерти Рудольфа 20 января 1612 г. на императорский трон взошел Матиас (1612-1619), представлявший себе многие явления в политике слишком упрощенно. В юности он был склонен к лютеранству, и это, возможно, наложило отпечаток на его стремление поддерживать религиозный мир в Империи. Самоустранение старшего брата от дел управления Империей способствовало возникновению у Матиаса, часто представлявшего императора на имперских сословных совещаниях, амбициозных планов, в результате чего проявилась ненависть старшего брата к младшему, и как следствие стали возникать их частые столкновения. Но как император Матиас был еще более нерешительным, чем Рудольф. Клезль пытался маневрировать между католической и протестантской партиями
с целью заключения компромисса между ними и сохранения Аугсбургского религиозного мира, но зачастую безуспешно по причине пассивности Матиаса. Рейхстаги 1603, 1608 и особенно последний перед Тридцатилетней войной рейхстаг 1613 г. показали стремление католических чинов решить конфессиональную проблему в Империи в свою пользу с помощью голосования по принципу большинства (к тому времени они уже были в большинстве). Но по вполне понятной причине протестантские чины сопротивлялись, апеллируя к Аугсбургскому миру 1555г. [2, с. 135-139, 142-147; 16; 9, р. 17-21]. Могла ли спасти мир в Империи продуктивная работа имперских сословных совещаний - большой вопрос, поскольку в обстановке усилившейся конфессиональной конфронтации они практически бездействовали.
Глубоко религиозный истовый католик император Фердинанд II (1619-1637) поставил религиозную политику в тесную связь с государственной, имея в виду защиту интересов католической церкви и одновременно укрепление монархии, но не в рамках империи, где он не обладал достаточными силами и средствами, а в наследственных владениях Габсбургов с целью сохранения их единства. Естественно, что одним из важнейших средств этой политики он под влиянием своих советников-иезуитов считал католическую конфессионализацию своих владений и усилие позиций католицизма в Империи. Эта политика особенно проявилась в издании им эдикта о Реституции 1629 г., который, по его замыслу, должен был являться единственным легитимным толкованием Аугсбургского религиозного мира 1555 г. Недовольство протестантов было вызвано требованием возвращения под юрисдикцию католиков всех имперских церковных владений, оказавшихся под властью протестантов после 1555 г., а также церковных владений на землях имперских чинов после 1552 г. Разумеется, этот эдикт, изданный с нарушением имперской конституции, т. е. без решения рейхстага, был серьезной ошибкой Фердинанда II и
его советников, поскольку, во-первых, нарушал конфессиональное и политическое равновесие в Империи в пользу католиков. Во-вторых, это было покушение на право чинов не только протестантских, но и католических принимать законы на сословных совещаниях и на их суверенитет во внутренних делах. Сам император вообще-то не собирался активизировать деятельность имперских сословных совещаний во время войны, особенно рейхстага, хотя и не стремился к ликвидации имперской конституции. По существу, он периодически консультировался с курфюрстами, прежде всего католическими. Поэтому решения в имперской политике принимались не на рейх-стагах, а на совещаниях курфюрстов. Если к тому же заметить, что титул курфюрста в 1623-1648гг. перешел от Пфальца к Баварии, то заметным было усиление позиций католических курфюрстов. [1, с. 148-151, 160-162; 13, р.112].
Фактически до 1645 г. не ставился вопрос о созыве всех трех имперских сословных совещаний, т.е. рейхстаг, окружных совещаний и депутационных совещаний. Лишь во время уже начавшихся переговоров о заключении мира новый император Фердинанд III (1637-1657), озабоченный будущим Империи и своего собственного положения после завершения переговоров, дал поручение своим дипломатам в Осна-брюке, где велись переговоры между Империей и Швецией, провести конференцию с представителями курфюрстов о возобновлении деятельности всех трех имперских сословных совещаний. Так или иначе, речь могла идти об исполнении нарушенного событиями Тридцатилетней войны принципов Аугсбургского религиозного мира 1555 г., то есть о свободах чинов и религиозных свободах в противовес монархическому принципу и религиозному единству, что утверждалось в это время в монархических государствах Западной Европы [14, р. 493; 10, р.107-109, 118]. При Фердинанде II проводилась такая политика, что он в своих предложениях о деятельности сословных совещаний настаивал, чтобы
возможность координации решений между куриями фактически без решения императора не могла осуществляться. В результате восстановление деятельности сословных совещаний, прежде всего рейхстага, не было для императора и его окружения необходимым. Возможность для протестантов стать большинством на рейхстагах была практически исключена. В принципе, восстановление деятельности рейхстага, как считает Шуберт, могло бы привести к самостоятельности рейхстага, императора и Империи по отношению друг к другу, причем рейхстаг становился бы высшим советом союза государств. Но во время Тридцатилетней войны такое было невозможным, так как вследствие политики императора происходило значительное сокращение функций управления, в которых рейхстаг ранее превосходил большинство европейских сословно-пред-ставительных учреждений. Рейхстаг собрался только в 1640-1641 гг. Депутационное совещание собралось в 1643 г. некоторые окружные совещания собирались время от времени. В этих условиях чаще всего собирались совещания курфюрстов, так или иначе усиливавших свою роль имперской аристократии (1611, 1619, 1627, 1630, 1636, 1640 гг.) [17, р. 308-311].
Совещание курфюрстов в Регенсбур-ге в июле - ноябре 1630 г. показательно в смысле усилившегося сопротивления князей обеих партий конфессиональной политике императора. Протестантские курфюрсты настаивали на том, что Реституционный эдикт вообще не может быть предметом для переговоров, заявляя, что он находится в противоречии с равноправием в религиозном мире. После письма саксонского курфюрста Иоганна Георга I (1611-1656) императору от 3 сентября 1630 г., в котором тот писал о конвенте всех протестантских чинов с выражением протеста против этого эдикта, католики вскоре после высадки на севере Германии шведской армии короля Густава II Адольфа (1611-1632) были вынуждены пойти на переговоры, опасаясь объединения германских протестантов с шведами. Тогда же курфюрсты отказали
Фердинанду II в предоставлении помощи для войны за мантуанское наследство и буквально настояли на том, чтобы он начал мирные переговоры с Францией. Примечательно также, что император обещал не начинать новые войны без совета и согласия курфюрстов. Заключенный 30 мая 1635 г. Пражский мир можно расценивать, с одной стороны, как отказ императора от эдикта 1629 г., с другой стороны, как мнимый успех конституционного плана, ибо отказ чинов от сепаратных союзов и т.д. не был реализован, а сам император не смог установить монархическую форму правления в Империи [1, с. 162-163, 168-169; 9, р.150-151,176, 180-182].
Первый и единственный рейхстаг во время Тридцатилетней войны состоялся, как выше уже отмечалось, в 1640-1641 гг. в Регенсбурге при императоре Фердинанде III. Приходясь сыном Фердинанду II, этот император во многом унаследовал модель правления своего отца, в основе которой лежала проблема «христианского монарха» в стиле гуманистов того времени, т. е. акцентирование внимания на связи государя с Богом и защита им католической церкви. Но положение дел для Империи на рубеже 30-40-х гг. складывалось не лучшим образом в результате вступления в войну Франции, активных действий Швеции и финансового банкротства Испании, которая к тому же вследствие восстания в Каталонии и отделения Португалии в 1640 г. резко ослабла и в политическом отношении и не могла оказывать военную помощь императору. Казалось бы, Пражский мир давал новому императору надежду на мобилизацию ресурсов Империи и помощь со стороны чинов, но без помощи со стороны Испании эта надежда становилась иллюзорной [4, с. 170-176, 180-185].
На Регенсбургском совещании курфюрстов 1636-1637 гг. Фердинанд II обеспечил их одобрение идеи избрания своего старшего сына Фердинанда римским королем. Но курфюрсты все равно сопротивлялись монархическим устремлениям императора, опираясь при этом на свою военную
самостоятельность и зависимость Фердинанда II в вопросе об избрании его сына римским королем и впоследствии императором. Сам факт созыва совещаний курфюрстов во время Тридцатилетней войны говорит о влиятельности курфюрстов, в отличие от других имперских чинов. Курфюрсты умело использовали «Золотую Буллу» и как представители имперских чинов защищали сословные свободы против габсбург-ско-династической политики императора. Ввиду угрожающей ситуации, когда даже Максимилиан Баварский вынашивал идею созыва не зависимого от императора совещания имперских чинов, Фердинанд III по рекомендации своих советников и Тайного Совета решился в марте 1640 г. направить курфюрсту Майнцскому как эрцканцлеру Империи и другим курфюрстам предложение через шесть месяцев созвать рейхстаг в Регенсбурге. Этот рейхстаг подробно изучен немецкой исследовательницей К. Бир-тер, поэтому мы будем опираться на ее выводы. Судя по повестке дня, регенсбургский рейхстаг 1640-1641 гг. был продолжением совещания курфюрстов в Нюрнберге 1640 г., но уже в присутствии представителей других имперских чинов. Император и курфюрсты ни в коем случае не представляли собой единую группу, противопоставлявшую себя другим чинам. Мало того, между императором и курфюрстами так же, как и между отдельными курфюрстами, прежде всего между тремя католическими архиепископами-курфюрстами (Майнц, Трир, Кельн) и протестантскими курфюрстами Саксонии и Бранденбурга, существовали значительные противоречия. В заседаниях курии князей участвовали 150 представителей, а в курии городов - представители 52 городов, в большинстве протестантских имперских городов. Дебаты развернулись по первому же пункту о восстановлении имперского мира, в котором был поставлен вопрос об амнистии всех чинов и восстановлении рейхстага. Для императора же один из самых сложных вопросов заключался в том, чтобы добиться согласия рейхстага на подписание сепаратного мира со Швецией и
продолжение войны с Францией. Максимилиан Баварский, в свою очередь, акцентировал внимание на переговорах с Францией, надеясь на решение своих династических интересов, а курфюрст Саксонский опасался нового внутреннего конфликта между католиками и протестантами в Империи [6, р. 4-5, 36, 43, 50-51, 63, 68, 75, 89, 121].
Главной внутриимперской проблемой была, конечно, проблема имперского мира. Ее длительное обсуждение привело к тому, что имперские чины одобрили предложение герцогов Брауншвейг-Люнебург-ских начать мирные переговоры. Следует отметить единодушие чинов с императором как в вопросе об установлении имперского мира, так и в вопросе продолжения войны против Франции и Швеции до полного завершения мирных переговоров и заключения мира с использованием военного давления на противников с целью улучшения собственных позиций на переговорах. Но в то же время имперские чины не хотели осуществления территориально-государственных и династических интересов императора. На этом основании они отказали в его просьбе оказать военную помощь Испании, послав нанятые за их счет войска на нидерландский участок войны для того, чтобы оказать поддержку испанской армии. В общем, многие ожидания императора натолкнулись на сопротивление, его инициативы были встречены с недоверием [6, р.135, 325-327; 12, р.134-135].
Результаты переговоров и обсуждений на этом рейхстаге, конечно, сказались на дальнейших перипетиях в деятельности имперских сословных совещаний и отношениях чинов с императором. В мае 1648 г. во время Вестфальского конгресса курфюрст Майнцский перехватил у делегации императора право дипломатической инициативы по внутренним делам Империи. В сущности, это было настоящей конституционной революцией, поскольку имперские чины буквально принудили императора подписать мир. Уменьшение авторитета императора и Империи фактически совпало с окончанием Тридцатилетней войны.
Но позиции их все же восстановились довольно быстро, Империя сохранилась как аристократическая ассоциация имперских чинов, основанная на ленном праве и верховенстве императора в системе имперской юстиции. Имперская политика теперь регулировалась правовыми средствами при сохранении традиционного характера Империи как оборонительного союза государств [4, с. 196, 199].
Х. Нойхауз подчеркивает, что в конце XVI в. узаконенные имперскими округами и рейхстагами комитеты олигархического типа отнюдь не доминировали, но господствовала освященная старыми традициями форма имперского сословного представительства, т. е. рейхстаг. Эта форма представительства в первой половине XVII в. была неоспоримой даже в ухудшившейся политической и конфессиональной ситуации, когда само существование рейхстага стояло под вопросом. По существу, совещания князей и курфюрстов, как бы то ни было, не могли заменить рейхстаг, потому что все
три формы представительства, а именно: рейхстаг, имперское окружное совещание и имперское депутационное совещание -представляли имперских чинов. Необходимость для императорской власти в их существовании усилилась к 40 гг. XVII в., что выразилось в созыве рейхстага в 16401641 гг. и созыве имперского депутацион-ного совещания во Франкфурте-на-Майне в 1642-1645 гг. Окончательный успех идеи рейхстага в решениях Вестфальского мира 1648 г. демонстрировал превращение его в конституционный сословный орган Империи. Последующие рейхстаги становились шагами на пути становления постоянного Регенсбургского рейхстага 1663 г., ставшего «съездом послов», но решавшего вместе с тем в будущем общеимперские вопросы на основе ранее выработанных принципов имперской конституции. Рейхстаг вернулся в политическую жизнь Империи [14, с. 519-525], чтобы принять новую форму существования при сохранении представительства всех чинов Империи.
Литература
1. Шиндлинг А., Циглер В. Альбрехт Д. Фердинанд II (1619-1637) // Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.
2. Пресс Ф. Матиас (1612-1619) // Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.
3. Пресс Ф. Рудольф II (1576-1612) // Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.
4. Репген К. Фердинанд III (1637-1657) // Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону: Феникс, 1997.
5. Beiderbeck F. Die Wahrnehmung des Reichstages in der Reichspolitik König Heinrichs IV von Frankreichs// Der Reichstag 1486-1613. Kommunikation-Wahrnehmung-Öffentlichkeit/ Hrsg. von M. Lanzinner und A. Strohmeyer. Göttingen. 2006.
6. Bierther K. Der Regensburger Reichstag von 1640-1641. Kallmünz. 1971.
7. Dominici Arumaei Commentarius juridico-historico-politicus de Comitiis Romano-germanici Imperii. Jenae. 1630.
8. Friedeburg R. von. Reich und Parliament in der englischen Diskussionen des späten 16. und frühen 17. Jahrhundert// Der Reichstag 1486-1613. Kommunikation-Wahrnehmung-Öffentlichkeit/ Hrsg. von M. Lanzinner und A. Strohmeyer. Göttingen. 2006.
9. Frisch M. Das Restitutionsedikt Ferdinands II von 6 März 1629. Eine rechtsgeschichtliche Untersuchung. Tübingen. 1993.
10. Heckel M. Krise der Religionsverfassung des Reiches// Religion und Politik. Europäische Probleme und Perspektiven / Hrsg. von K. Repgen. München. 1988.
11. Jurisprudenz, Politische Theorie und Politische Theologie / Hrsg. von F. Carney, H. Schilling und D. Wydukel. Berlin. 2004.
12. Kampmann Chr. Europa und das Reich im Dreißigjährigen Krieg. Geschichte eines europäischen Konflikts. Stuttgart. 2008.
13. Kohler A. Kontinuität oder Diskontinuität in frühneuzeitlichen Kaisertum - Ferdinand II // Reichständische Libertät und Habsburgisches Kaisertum/Hrsg. von H. Duchhardt und M. Schnettger. Mainz. 1999.
14. Neuhaus H. Reichständische Repräsentationsformen in 16.Jahrhundert. Reichstag-Reichskreistag-Reichsdeputationstag. Berlin. 1982.
15. Politice Metodice Digesta of Johannes Altusius. Cambridge (Mass.). 1932.
16. Rill B. Kaiser Matthias. Bruderzwist und Glaubenskampf. Graz; Wien; Köln.1999.
17. Schubert F. Die deutschen Reichstage in der Staatslehre der Frühen Neuzeit. Göttingen. 1966.
УДК 63.3
Л. И. Ивонина
ФРАНЦИЯ И ПОСЛЕДНИЕ БАТАЛИИ ТРИДЦАТИЛЕТНЕМ ВОИНЫ1
Статья посвящена анализу последней кампании и последней крупной битвы Тридцатилетней войны, участником которых являлась Франция. В ней также обращено внимание на взаимодействие военных со-
бытий и внутренней ситуации во французском королевстве.
Ключевые слова: Тридцатилетняя война, полководец, кампания, сражение, Фронда.
L. I. Ivonina
FRANCE AND THE LAST BATTLES OF THE THIRTY YEARS' WAR
The article analyzes the last campaign and the last major battle of the Thirty Years' War, the participant of which was France. It also addresses the interaction of military
events and the internal situation in the French kingdom.
Key words: the Thirty Years' War, commander, campaign, battle, the Fronde.
Огромную роль в становлении сильной в военном отношении, централизованной французской монархии и ее гегемонии на континенте сыграли события Тридцатилетней войны (1618-1648). Решающее воздействие на управление этими событиями имели два политика-кардинала - Ришелье и Мазарини, два полководца - Тюренн и Конде.
Современные историки, хотя полностью и не отвергают, все меньше считают политические, и даже социальные трансформации продуктом индивидуальной воли. Они обращают преимущественное внимание на современников политических и военных лидеров, их мотивации и интересы, проблемы и требования, составляющие ре-
1 Статья написана при поддержке гранта РГНФ № 14-01-00270.
альную картину повседневной жизни конкретного отрезка времени [12, р.3]. Тем не менее, выдающийся лидер как раз основывает и развивает свои долгоиграющие планы и проекты на этой самой картине, иначе они не были бы реализованы. Это доказывают и военные баталии последних двух лет Тридцатилетней войны, освещенные в историографии много меньше, чем дипломатические дискуссии накануне заключения Вестфальского мира.
Зимой 1647-1648 гг. значительное ухудшение военно-политической ситуации потребовало от первого министра Франции Джулио Мазарини вновь увеличить расходы на войну. Во время переговоров о мире в
