CC BY
107
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 35 (289).
Философия. Социология. Культурология. Вып. 28. С. 35-39.
И. Д. Самойлов
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЛИЧНОСТИ И ОБЩЕСТВА В РАМКАХ ФЕНОМЕНА ТОТАЛИТАРНОЙ ВЛАСТИ
В статье предпринята попытка социально-философского анализа тоталитарного общества. Особое внимание уделяется взаимоотношениям между государственной властью и личностью. Хотя между совершенствованием личности и совершенствованием тоталитарного общества в целом существуют противоречия, возникновение угрозы обществу усиливает интенцию к созданию тоталитарных режимов.
Ключевые слова: тоталитарное общество.
Происхождение самого термина ‘тоталитаризм’ сравнительно недавнее. Появившись в 1926 году у Джованни Амендолы для критической характеристики режима Муссолини, термин быстро нашел своё место в описаниях сталинского и нацистского режимов, поскольку большинством западных исследователей усматривались общие черты во всех этих политических системах1. Прошедший в 1952 году в США политологический симпозиум закрепил этот термин в качестве научного, определив тоталитаризм как «закрытую и неподвижную социо-культурную и политическую структуру, в которой всякое действие - от воспитания детей до производства и распределения товаров - направляется и контролируется из единого центра»2. Став предметом анализа для истории, социальной философии и политологии, тоталитаризм изучался такими исследователями, как Ханна Аренд3, Карл Фридрих4, Хуан Линц5, Карл Поппер и другими.
Важность исследования феномена тоталитаризма в контексте взаимосвязи общества и власти трудно переоценить. Тоталитаризм есть крайняя точка, при которой власть и общество сливаются в континуум, и потому анализ его особенностей и природы очень важен для понимания феномена социальной власти. Рассмотрение тоталитаризма в диалектической антиномии с гражданским обществом, надо надеяться, позволит «внести в содержание науки имманентную связь и необходимость»6 .
Итак, тоталитаризм - это такая форма отношения общества и власти, при которой государственная власть берет под полный контроль социум, образуя с ним одно целое
- тоталитарное общество. Надо заметить, что тоталитаризм имеет место только тогда,
тоталитарная власть, личность и общество.
когда само общество легитимирует подобное сращивание, когда общество одобряет и поддерживает тотальный контроль над ним со стороны государственной власти.
Тоталитарное общество построено в соответствии с неким идеальным - придуманным - проектом его создателей. В этом смысле тоталитарный режим - это «авторское» государство. И, если оно создано и более или менее успешно функционирует, можно говорить об определенном совершенстве данного проекта, достаточной степени соответствия абстрактных построений его создателей реалиям общественного бытия.
В соответствии с принятой нами методологией рассмотрения феномена власти как в личностном, так и социальном аспектах, вначале рассмотрим индивида «внутри» тоталитарного общества, а затем с позиции традиционной и альтернативных концепций феномена власти обратимся к социуму.
Мы уже указывали, что тоталитарное государство склонно прокламировать собственные совершенства и тому есть веские основания. Действительно, что может быть совершеннее стройной и логичной системы, где власть контролирует все аспекты жизни каждого индивида и с рождения формирует его личность, создавая «нового человека», для которого благо сограждан есть высшая цель существования. Построенное в соответствии с идеальной концепцией, возникшей в умах авторов этого общественного устройства и ставшей реальностью, тоталитарное общество есть экспликация идеального, совершенного, духовного начала в косный, примитивный материальный мир. Власть в таком обществе «несет свет» истинной идеи, имеющей сакральный и даже религиозный оттенок. Объективированная мечта, ставшая
явью через несгибаемую, «железную» волю её авторов и конструкторов - пожалуй, наиболее точное определение тоталитарного общества.
Э. Геккель как-то заметил, что чем совершеннее целое, тем менее совершенны его части. Ссылаясь на это утверждение, Н. К. Михайловский выдвинул гипотезу, что наряду с совершенствованием государства путем создания все большего количества все более специализированных социальных институтов в общественной жизни должны возникать и негативные моменты, поскольку большая специализация ведёт к деградации, упрощению самой личности, эти институты исполь-зующей7. Исследователь доказывал это посредством некоторых заимствований из со-циал-дарвинизма, критикуемого им в целом. Известно, что эволюция жизненных форм происходила не только в ходе конкурентной борьбы и уничтожения слабых особей сильными. Любой жизненной форме свойственно стремление к усложнению и расширению сферы своей идентичности. Появляются новые способности, каждая из которых начинает выполняться своим специализированным органом. И лишь потом рассматриваемая жизненная форма вступает в конкурентную борьбу, в ходе которой и решается - принесут ли данные изменения ей преимущество в борьбе с себе подобными или нет.
Доказать тезис об имманентном самосовершенствовании жизни не составляет труда. Утверждение, что такой сложный, обладающий множеством способностей, органов чувств, совершенными средствами взаимодействия с окружающим миром организм, каким является любое высшее животное, да и сам человек, создан лишь для того, чтобы выживать в конкурентной борьбе с простейшими одноклеточными бактериями, выглядит мало обоснованным. Логичнее было бы увидеть в качестве конкурента бактерии, претендующего на ту же самую экологическую нишу, другую, возможно, более сложную, но все же бактерию. «Сложность» человека
- не столько результат выживания в конкурентной борьбе, сколько закономерный итог совершенствования живой материи как таковой. Эволюция жизненных форм - закономерность, поскольку эволюция как таковая имманентна, по всей видимости, любым достаточно сложным объектам во вселенной. Так, например, исследования И. Пригожина,
Курдюмова и других ученых последней трети XX века в области неравновесной термодинамики, получившие заслуженное признание, показывают, что эволюция свойственна на самом деле большинству систем, традиционно относимых к неживым формам материи -так называемым сложным-неравновесным системам с непредсказуемым характером эскалации случайного воздействия8.
Какое отношение вышесказанное имеет к размышлениям о тоталитарном обществе и государстве? Самое непосредственное, поскольку социум в целом подчиняется тем же общенаучным принципам бытия, что и жизнь как таковая. Уподобляя государство живому организму, мы, в данном случае, следуем традиции Гоббса. Такой подход имел большое распространение и в начале XX века. Применительно к философской рефлексии он зачастую оказывается вполне плодотворным. Итак, государству, как и живой материи, свойственно непрерывно усложняться. Возникают все новые социальные институты, каждый из которых, подобно отдельному органу живого существа, начинает выполнять свою собственную, все более специализированную роль. Первобытная община, где в социально-политическом плане была ситуация «всего-в-одном», уступила место многоуровневой системе тоталитарного государства с его разделением властей и полномочий между множеством отдельных служб и ведомств. Государство стало сложнее, вероятно, оно стало и более совершенным, чем раньше.
Однако произошли ли положительные изменения в его гражданах? Как мы уже говорили, по Геккелю, целое тем совершеннее, чем менее совершенны его части. Понимая под совершенством определенного рода самодостаточность, соответствие абсолютному образцу духовного мира, следует признать справедливость этого утверждения. Не самодостаточные и не обладающие самостоятельной ценностью, будучи рассматриваемыми в отрыве от целого, элементарные «винтики» совершенного механизма - вот состояние индивида в развитом тоталитарном государстве.
Поэтому, думается, следует избавиться от упрощенного представления о государстве вообще как о простой арифметической сумме его граждан. Утопической является мысль, что чем более люди в государстве совершенны, тем ближе это государство к идеалу. Индивиды в абсолютно совершенном госу-
дарстве полностью подчиняются общему порядку и полностью неспособны к существованию вне него. Абсолютно же совершенные индивиды - «новые люди», «сверхлюди», взятые в совокупности, скорее будут полностью разобщены, чем составят что-то похожее на общество. Поскольку каждый из них, совершенный и самодостаточный, воспринимает всех остальных как конкурентов и врагов, претендующих на его ресурсы и жизненное пространство, он едва ли будет «болеть» за общее благо. Такая картина наблюдается, прежде всего, во властной элите тоталитарного государства. Заявление о собственном совершенстве ввиду соответствия некой мыслимой идее, объективированной в реальность с помощью воли, приводит к стремлению уничтожить «всех несогласных» либо изменить вектор их воли в направлении своего, что, применительно к индивиду, оказывается равносильно простому уничтожению последнего. Личностное, сокровенное, волевое начало синонимично жизни как таковой, а без воли немыслима жизнь. Сознания индивидов тоталитарного общества уже изначально элиминированы волевым устремлением авторов этого общества; эти индивиды представляются им подобием роботов для выполнения функции, возложенной на них властью. Модернистская утопия создания «нового», совершенного человека с необходимостью оборачивается деградацией последнего.
Напротив, признание несовершенства человеческой природы и невозможности адекватно противопоставить иррациональному окружающему миру рациональные идеи, какими бы совершенными они не казались, свойственное философии постмодерна, приводит к пониманию ценности каждой из воль индивидов - членов общества.
Осознание дилеммы между государством и индивидом, между их уровнями развития позволяет понять, почему государства с тоталитарным режимом правления, в конце концов, деградировали и разрушались. Действительно сильное тоталитарное государство, каким оно является - с жесткой властью, четким разделением полномочий, территорий и экономики терпит крах, поскольку препятствует гражданам в их имманентном стремлении к свободной реализации своей воли. Государству же нужно от них только выполнение какой-либо одной конкретной функции. «Человек-винтик», который легко
заменяется другим, - это знакомый момент, характеризующий одну из важнейших особенностей тоталитарного государства. И, заметим, тоталитаризм создает наибольшие помехи для развития именно лучших своих граждан, тех, чья воля оказывалась наиболее сильной и опасной для существующей власти. Правящей элите тоталитарного государства оказывается выгоднее избавиться от своих наиболее «разумных», самодостаточных сограждан, могущих стать и, как правило, становящихся центрами альтернативных общественных течений. Думается, такое уникальное в свое мощи тоталитарное государство, каким был Советский Союз, не могло быть таковым без своевременной высылки Лениным лучших представителей интеллигенции на «большевистском пароходе».
Однако кто же остался в этом государстве?
Х. Ортега-и-Гассет, Х. Арендт говорили о «человеке массы», который перестает быть членом общества в привычном понимании. Социальные институты, противоречащие тоталитарному строю, подавлены, а «человек массы» является просто элементом социальной машины. Тоталитаризм нивелирует различие между понятиями общества и государства, хотя фактически в рамках одного социума могут существовать многие государства с различными формами правления и общественным устройством. Общество, с его разнообразием, внутренними противоречиями, конфликтами и разумной конкуренцией, перестает существовать, уступая место «ожившему Левиафану» государства. «Человек массы» тем временем лишается социализирующего влияния общества на свою личность, крайне важного для человеческой природы. Общество есть сочетание множества «Я», тогда как в рассматриваемом случае существует лишь «Мы», подобно названию романа-антиутопии Е. Замятина.
«Истина в том, что массы выросли из осколков чрезвычайно атомизированного общества... Главная черта человека массы -не жесткость и отсталость, а его изоляция и нехватка нормальных социальных взаимоотношений», - считает Х. Арендт3. Э. Фромм, в свою очередь, полагает ограниченность и скудоумие основными чертами в психологическом портрете сторонников тоталитаризма в Германии первой половины XX века: «... почему же нацистская идеология оказалась столь привлекательной для низов среднего
класса? Ответ на этот вопрос необходимо искать в социальном характере этой группы населения. Ее социальный характер заметно отличается от социального характера рабочего класса, верхов среднего класса и высших классов, в том числе аристократии. В сущности, некоторые черты, характерные для этой части среднего класса, видны на протяжении всей истории: любовь к сильному и ненависть к слабому, ограниченность, враждебность, скупость - в чувствах, как и в деньгах, - и особенно аскетизм. Эти люди всегда отличались узостью взглядов, подозрительностью и ненавистью к незнакомцу, а знакомый всегда вызывал у них завистливое любопытство, причем зависть всегда рационализировалась как презрительное негодование; вся их жизнь была основана на скудости - не только в экономическом, но и в психологическом смысле»9.
Подводя итоги, скажем, что «человек массы» привык жить за счет государства, утратив всякий интерес к самобытному производительному и волевому существованию. Никакого удивления не вызывает тот факт, что на остатках рухнувших тоталитарных режимов обитают маргиналы и люмпены -абсолютно не социализированные элементы, не адаптированные к существованию в условиях нормального общества. Выброшенные «винтики» ржавого колосса тоталитаризма остаются не более чем «мусором» в реальной общественной природе. Таким образом, оказывается, что совершенное государство действительно составляют несовершенные индивиды.
Из тезиса о том, что совершенное государство есть государство подавляющее, уничтожающее изначальное совершенство его граждан, следует вывод, что построение государство «сверху», по некой идеальной модели, оказывается негативной практикой в долгосрочной перспективе. В то же время совершенствование самого общества и каждого из его членов в итоге приводит к тому, что сфера влияния государственной власти неуклонно уменьшается. Указанное наблюдается тогда, когда общество начинает становиться гражданским. Известно, что в условиях гражданского общества государство исполняет лишь некоторые базовые функции
- такие, как защита внешних границ, обеспечение внутренней безопасности. В то же время необходимость жесткого, командного, централизованного управления обществом
возникает в ситуациях, критических для его существования. Наличие внешней или внутренней угрозы, с которой общество не может справиться собственными социальными механизмами, заставляет его обратиться к тотальному государственному управлению всеми социальными функциями.
В силу этого, думается, что феномен тоталитаризма никогда не потеряет своего важнейшего значения для общественной жизни. Гражданское общество со свободной волей каждого из его членов, оказавшись в экстремальной ситуации, обязано будет прибегнуть к экстремальному методу управления самим собой. Экстенсивное, свободное развитие социума и индивида в такой ситуации прекращается, заменяясь форсированной, интенсивной мобилизацией их ресурсов под управлением власти. Общество легитимирует сращивание собственных социальных механизмов с механизмами государственной власти, ввиду несостоятельности первых обеспечить возможность нормального функционирования социальной системы. Необходимость централизованного построения властью нового, совершенного общества перед лицом опасности фундирует несовершенство предыдущего социального устройства.
Таким образом, феномен тоталитаризма лишь свидетельствует о низком совершенстве общества. В то же время, несмотря на провозглашаемые им лозунги, тоталитаризм принципиально не может дать обществу это совершенство, поскольку представляет собой явление акцидентное, преходящее, возникающее в связи с необходимостью противодействия конкретной угрозе. Существенным для общества остается его эволюционное, постепенное, экстенсивное развитие, которое является способом, ведущим к прогрессу личности и социума.
Примечания
1 Totalitarianism. Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences. March 1953. Cambridge : Mass, 1954. Р. 38.
2 Тотаlitarinism and political religions : Concepts for the comparison of dictatorships / ed. by H. Mayer; tr. by J. Bruhn (germ.). N. Y. : Routledge, 2004. 439 p.
3 Арендт, Х. Истоки тоталитаризма / пер. с англ.: И. В. Борисовой, Ю. А. Кимелева,
А. Д. Ковалева, Ю. Б. Мишкенене, Л. А. Седова ; послесл. Ю. Н. Давыдова ; под ред. М. С. Ковалевой, Д. М. Носова. М. : Цен-трКом, 1996. 672 с.
4 Friedrich, C. Totalitarian Dictatorship and Autocracy / C. Friedrich, Z. Brezinski. Cambridge. MA : Harvard Univ. Press, 1965. 438 p.
5 Linz, J. Totalitarian and Authoritarian regimes : With a new introduction. Colorado : Lynne Rienner Publishers, 2000. 345 p.
6 Гегель, Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Наука логики. М. : Мысль, 1974. Т. 1. 452 с.
7 Михайловский, Н. К. Герои и толпа : борьба за индивидуальность // Михайловский Н. К. Избранные труды по социологии : в 2 т. СПб. : Алетейя, 1998. Т. 2. 361 с.
8 Пригожин, И. Познание сложного: введение / I. Prigogme, G. №со^ ; пер. с англ. В. Ф. Па-стушенко. Изд. 2-е, стер. М. : Едиториал УРС, 2003.344 с.
9 Фромм, Э. Бегство от свободы / пер. с англ. А. Лактионов. М. : АСТ, 2009. 288 с.
