CC BY
61
3. ЛейбницГ.В. Монадология // Лейбниц ГВ. Сочинения в четырех томах. Т. 1. - М., 1982.
4. Лосский. Н.О. Условия абсолютного добра. - М., 1991.
5. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. - М., 1995. - С. 39.
6. Лосский Н.О. Свобода воли. - М., 1991.
7. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. - М., 1994.
8. Лосский Н. Обоснование мистического эмпиризма // Вопросы философии и психоло-
гии. - М., 1904-1905. - Т. XV - Кн. 72 (II).
9. Лосский. Н.О. История русской философии. - М., 1991.
10. Лосский. Н. О. Достоевский и его христианское миропонимания. - Нью-Йорк, 1954.
11. Сорокин П.А. Пути и власть любви. Глава 11. Факторы ранней интеграции удачливых альтруистов / Перевод О.В. Павенкова // Женщина в российском обществе. - 2009. - .№2.
УДК 141:572 (73)
Семёнов Дмитрий Владимирович
кандидат философских наук
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова
ds7771@rambler. ru
ТЕМА ЧЕЛОВЕКА В КОНЦЕПЦИЯХ АМЕРИКАНСКОГО ПРАГМАТИЗМА И НЕОПРАГМАТИЗМА
В данной статье американский прагматизм и неопрагматизм рассматриваются в качестве одного из следствий онтологического редукционизма. В статье отмечается свойственная этим направлениям Нового Света идеализация американского общества и утопичность их социально-философских рекомендаций. Раскрывается роль базовых установок прагматической философской традиции для современного российского общества.
Ключевые слова: прагматизм, неопрагматизм, онтологический редукционизм, христианская ортодоксия, субъективный идеализм, дуализм, культура «нарратива», фундаментализм, универсализм.
Американский прагматизм и неопрагматизм представляют собой разновид-. ность субъективного идеализма в философии. Возникновение этих философских направлений связано с периодом бурного развития капитализма в США, превращением Америки в ведущую супердержаву современного глобализированного мира.
Эмпирический метод и субъективно-идеалистически понимаемая практика в рамках развития этого философского течения Нового Света стали мощными инструментами создания того мифа о практической деловитости американцев, который до сих пор сохраняет свое значение, является силой прямого воздействия на общественное сознание этой страны, да и остального мира. Хотя степень воздействия прагматизма и неопрагматизма на формирование политической мифологии современной Америки еще предстоит оценить в полной мере, нет никаких сомнений в том, что это влияние было колоссальным.
С нашей точки зрения, существуют все основания рассматривать американский прагматизм и неопрагматизм, в лице наиболее выдающихся
представителей этих течений (прежде всего У Джеймса, Д. Дьюи и Р. Рорти), в качестве одного из следствий процесса, свойственного сознанию Нового Времени как в Европе, так и в Новом Свете. Прагматизм и неопрагматизм США выражают тенденции онтологического редукционизма, т.е. последовательного отказа от метафизической парадигмы реальности, которая восходит к парме-нидовско-платоновской традиции и в качестве своих сущностных характеристик содержит эссенци-альность, фундаментализм и универсализм.
Истоки этого процесса надо искать в особенностях западноевропейской версии христианства с присущей ей тенденцией сближения земного и трансцендентного аспектов реальности, с последующим их слиянием в рамках пантеистических теорий новоевропейской философии и фактическим отождествлением божественного и земного.
Преодоление онтологического дуализма, свойственного христианской ортодоксии, обернулось переносом на материю тех атрибутов, которые традиционное христианское богословие относит к характеристикам надмирового Бога. Божественное сначала растворяется в природе, затем ста-
60
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2010
© Семёнов Д.В., 2010
новится всего лишь предикативной характеристикой последней, поэтической метафорой, которая в конце концов отбрасывается за ненужностью, оставляя индивида один на один со сферой имманентного, одномерной материальной реальностью, в которой больше нет места ссылке на Абсолют, внеположенный по отношению к ней и которая сама становится абсолютной в своих базовых онтологических характеристиках и значении. Здесь не следует недооценивать и базисных изменений в структуре европейского общества позднего Средневековья, Возрождения и Нового Времени, связанных с бурным развитием капиталистических отношений и торжеством того урбанистического типа культуры, который пришел на смену европейскому традиционализму эпохи феодального Средневековья.
Важно иметь в виду, что «сведение бытия к вещественно-материальной одномерности» [1] означало истолкование социальных процессов и всего спектра отношений индивида и общества сугубо в модусе имманентного, без сколь-нибудь значимой отсылки к божественному Абсолюту. Взамен двухуровневой онтологической парадигмы христианства индивид эпохи Нового Времени оказался заложником одномерно экстенсивной реальности материального, подчиненной устойчивым связям и закономерностям, которые новоевропейская наука и философия постигали рационально и выражали в виде математических пропорций.
Убежденность в разумном, рациональном характере действительности, квинтэссенцией которой стала знаменитая гегелевская формула «все действительное разумно, все разумное действительно», нашла свое выражение и в части, касающейся историко-философской и социально-философской проблематики, прежде всего, в истолковании человека в модусе количественного. Если реальность исчисляется математически и подчиняется физическим законам, раз и навсегда данным детерминантам, стало быть, общую для материи парадигму существования можно спроецировать и на социум. Он начинает мыслиться как некое подобие механизма, либо машины, функциональное предназначение элементов которой может быть отлажено в соответствии с определенными научными рекомендациями и оптимизировано таким образом, чтобы свести к минимуму отрицательный коэффициент социального бытия человека: традиционные для обще-
ства язвы, такие как бедность, безработица или агрессивно-криминогенный характер деятельности социальных низов.
Американский прагматизм вносит существенный вклад в развитие этих базовых для философии Нового Времени установок, поскольку его рекомендации носят заведомо вероятностный характер. Эта тенденция отвечает свойственной философии Нового и Новейшего Времени установке на отказ от диктатуры идеи, тирании идеалов, во многом навязанных сознанию метафизическим ригоризмом классического философствования.
Поскольку социальное бытие не несет никакой неизменной метафизической матрицы и не заключает в себе даже намека на фиксизм, американские прагматики и неопрагматики не ставят перед собой задачу найти некие раз и навсегда данные социальные законы. Пожалуй, это отличает их от европейцев, чей рационалистический догматизм, во многом подпитывавшийся христианской установкой на восприятие реальности как упорядоченного творения и побуждавший новоевропейских философов искать раз и навсегда данные социальные законы исторического развития с тем, чтобы, согласно знаменитому тезису Маркса о Фейербахе, не объяснять реальность, а преобразовывать последнюю.
Как известно, мифологема «упорядоченности» и рациональности бытия будет преодолена в рамках новоевропейской философии только с наступлением эры иррационализма. Что же касается американских прагматизма и неопрагматизма, то вместо ориентации на открытие неизменных социальных закономерностей, они, в сугубо описательно-феноменологическом ключе, предлагают исследования ситуаций, в которых индивид, взаимодействуя с окружающей средой, достигает наилучших результатов. Таким образом, деонтологизация реальности ведет здесь к де-онтологизации социальной сферы. А фиксизм классической философии, во многом сохранившийся в традиции новоевропейского секулярно-го философского сознания, меняется в Новом Свете на конвенциально-ситуативный подход к описанию социальных процессов.
Думается, что есть все основания усматривать в этой тенденции своеобразную реакцию или протестное движение в отношении свойственных классической философии и моделей социальноисторического развития.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2010
61
В качестве антитезы, отмеченной выше тенденции, в рамках прагматической философии превалируют субъективно-идеалистический подход, провозглашающий в качестве задачи «обретение внутренней гармонии» [2, с. 9-207], ради достижения которой необходимо, в частности, использовать «программу прогрессивного обучения, теорию мелиоризма» [3]. Американский прагматизм и неопрагматизм исходят из убежденности в отсутствии у человека какой-либо субстанциальнонеизменной природы и следуют истолкованию человека как лабильного социального типа. В результате в рамках истории философии переосмысливается и задача как социальной философии, так и философской антропологии, которая теперь сводится к поиску оптимальных способов адаптации индивида к существующему положению вещей, ради чего и провозглашается цель увеличить адаптивные возможности человека.
Несмотря на все усилия классиков американского прагматизма и неопрагматизма представить свои рекомендации как практически состоятельные и эффективные, на наш взгляд, есть все основания отнести эту традицию к разряду социальной утопии, которая была свойственна всему новоевропейскому сознанию и шла на смену европейскому традиционализму и метафизическому онтологизму в истолковании социальных процессов. Пожалуй, этот тип социального утопизма можно охарактеризовать как мягкий в сравнении с жесткими моделями социальной утопии, которые были созданы в рамках новоевропейской философской традиции.
Исходя из того, что сущность новоевропейского утопического сознания заключается в переносе идеала совершенного бытия из области трансцендентного в сферу имманентного, социальная проекция подобного рода переносов означает постепенное формирование идеалистических моделей социальной жизни, которые в полной мере находят свое воплощение в контексте развития американского прагматизма. Речь идет о таких идеалах посттрадиционного общества, как свобода личности, демократия, гражданская правовая ответственность и т.д.
Важно отдавать себе отчет в том, что эти установки, подпитывавшиеся подчас чрезмерной переоценкой наличествовавшей тогда социальной реальностью, ее нарочитой идеализацией, находились в некотором противоречии с конкретной исторической ситуацией. Пафосность оценок
Джеймса и Дьюи относительно американской демократии, американского общества в целом также, с нашей точки зрения, может быть вполне отнесена за счет отмеченной выше утопичности новоевропейского философского сознания.
Рассмотрение индивида в модусе количественного, бывшее доминантой социально-философской и антропологической традиции Старого Света, в той или иной мере находит свое отражение и в философии американского прагматизма и неопрагматизма. Неизбежная в рамках этой установки тоталитарно стандартизирующая тенденция в контексте реализации социальных проектов в полной мере нашла свое воплощение в трагической истории и Европы Нового и Новейшего времени.
Что касается социального проектирования, осуществленного в том числе и благодаря развитию американского прагматизма и неопрагматизма, то, пожалуй, будет справедливым заметить, что оно было лишено тех печальных для Европы эксцессов тоталитаризма, о которых говорилось выше, хотя и отрицать наличие некоей стандартизирующей тенденции, пусть не явной, но, тем не менее, вполне отчетливо присутствующей в контексте американской политической мифологии, также вряд ли возможно. Вклад корифеев прагматической традиции Нового Света в создание последней заслуживает отдельного изучения и представляется вполне очевидным.
В современном российском обществе в связи с процессами глобализации и постепенным вхождением России в более широкий контекст экономических, социальных и культурных взаимодействий, гиперкритическое отношение к прагматической традиции Америки постепенно сменяется более взвешенным подходом. Пафос борьбы против догматизма «культуры проповеди», трактата, призыв заменить ее культурой нарратива, свободного творчества, «игры ситуации» при всей своей эпатирующей деструктивности может быть отнесен к числу проявлений одного из базовых законов диалектического развития.
Тезису классического онтологизма должен быть противоположен антитезис деонтологизи-рованного прагматизма, чтобы появилась возможность выйти к некоему синтезу двух этих традиций. Для современной России этот синтез тем более необходим, что дальнейшее развитие страны вряд ли возможно без построения эффективного гражданского общества с высоким уровнем
62
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2010
правовой культуры, демократизацией всех сторон жизни человека и общества в целом.
В этом смысле учет теоретических достижений, в том числе и творцов американской прагматической и неопрагматической традиции, как сильных, так и слабых их сторон, может пойти всем нам только на пользу. Думается, российская культура, и тот тип ортодоксально догматизированной ментальности, который лежит в ее основе, нуждаются в прививке здорового скептицизма или даже умеренного цинизма в оценке человека и общества. Следствием подобного рода интеллектуальной инъекции может стать жизненно необходимое для современного российского общества преодоление догматичности мышления и привычных для россиян фетишизированных форм социально-политического бытия, без которого движение вперед вообще невозможно.
Выступая на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2007 года, будущий президент России Д.А. Медведев подчеркнул, что Россия в ХХ веке «была подвергнута тяжелейшим испытаниям: революциям, Гражданской войне, мировым войнам, экономическому коллапсу. Сегодня мы строим новые институты, основанные на базовых принципах полноценной демократии. Демократии без ненужных дополни-
тельных определений. Демократии эффективной, опирающейся на принципы рыночной экономики, верховенства закона и подотчетности власти остальному обществу. И хорошо понимаем, что еще ни одно недемократическое государство не стало по-настоящему процветающим. По одной простой причине: свобода лучше несвободы» [4, с. 116-117]. По нашему мнению, американский прагматизма и неопрагматизм, как образец неортодоксального философского мышления и социальной теории, может обеспечить подобного рода изменение российского общественного сознания как нельзя лучше.
Библиографический список
1. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология ХХ века. - М.: Республика, 1977. - С. 495.
2. Джеймс У. Воля к вере и другие очерки популярной философии // Воля к вере. - М.: Республика, 1997.
3. Дьюи Дж. Общество и его проблемы. - М.: Идея-Пресс, 2002. - С. 160.
4. МедведевД.А. Выступление на Всемирном экономическом форуме в Давосе. 27 января 2007 года // Национальные приоритеты. Статьи и выступления. - М., 2008.
УДК 1:316.66:338.24
Тюленев Иван Сергеевич
Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова
gorodrek1@yandex.ru
КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД К АНАЛИЗУ ДЕЛОВОЙ РЕПУТАЦИИ КАК ЯВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
Современная общественная жизнь характеризуется повышенным вниманием к такому явлению, как деловая репутация, играющей всё большую роль в процессе получения конкретных рыночных преимуществ в высоко конкурентной бизнес-среде. В статье в рамках коммуникационного подхода с опорой на концептуальные философские учения обеспечивается комплексный анализ репутации как сложного общественного явления, а также рассматривается весь процесс формирования и управления репутационным капиталом компании.
Ключевые слова: репутация, репутационный капитал, коммуникационный подход к репутации.
Последние десятилетия ХХ века характеризуются кардинальными ценностными преобразованиями, затронувшими как отдельные слои общества, так и общественную структуру в целом. В инструментарии, применяющемся компаниями для борьбы в высококонкурентной бизнес-среде, на первый план вышли репутационные факторы: репутация брэнда, репутация первых лиц, репутация стратегии
компании и пр., и репутация как способ управления общественным доверием постепенно становится одним из ключевых элементов современных бизнес-технологий. Как следствие, возник интерес к понятию корпоративной репутации со стороны представителей различных наук: экономических, правовых, социальных и особенно коммуникационных, в рамках которых происходит не только наиболее комплексный анализ понятия
© Тюленев И.С., 2010
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 20101
