CC BY
16
Самойлов Сергей Федорович
доктор философских наук, профессор, Краснодарский университет МВД России (тел.: +78612583516)
Социально-онтологические основания субъективно-идеалистической интерпретации жизненной стратегии
В настоящее время субъективно-идеалистическая парадигма представляет собой наиболее плодотворное в теоретико-методологическом отношении направление социального познания, в рамках которого предлагаются различные социально-философские и теоретико-социологические интерпретации процессов конструирования и реализации человеком своих жизненных планов. Предлагаемая статья нацелена, с одной стороны, на выявление специфических черт субъективно-идеалистического объяснения процесса конструирования жизненной стратегии, а с другой -на демонстрацию связи этого объяснения с субъективно-идеалистическим мировоззрением в целом и его пониманием природы социального пространства в частности. Благодаря этому понятие жизненной стратегии рассматривается в статье как социально-онтологическая категория.
Ключевые слова: субъективно-идеалистическая парадигма, меризм, актуализм, социальный конструктивизм, индивидуализм, агонизм, прагматизм.
S.F. Samoilov, Doctor of Philosophy, Professor, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612583516.
The social and ontologic bases of subjective and idealistic interpretation of vital strategy
Currently subjective and idealistic paradigm represents the most fruitful in theoretical and methodological respect the area of social cognition which offers a variety of social-philosophical and theoretical-sociological interpretations of the processes of design and realization of a person's life plans. The present article aimed on the one hand at identifying the specific features of subjective and idealistic explanation of the process of designing life strategy and on the other hand to demonstrate the link of the explanation from subjective and idealistic worldview in general and his understanding of the nature of social space in particular. Due to this the concept of life strategy is considered in the article as a social and ontological category.
Key words: subjective and idealistic paradigm, merism, actualism, social constructivism, individualism, agonism, pragmatism.
В отличие от объективно-идеалистической модели жизненной стратегии, модель, предлагаемая субъективным идеализмом, основана на ином, нежели холизм, логическом принципе. Этот принцип получил наименование «меризм». Он заключается в признании целого в качестве суммы составляющих его частей. Меризм лежит в основе социального номинализма, являющегося одной из характерных черт субъективно-идеалистической онтологии. Согласно социальному номинализму макро-социальные явления образуются путем обобщения единичных фактов и действий. По этой причине социальной реальности вне индивидов не существует. В силу данного обстоятельства исходным моментом построения номиналистической картины социальной жизни является критика социального реализма и особенно его крайней формы - социального организма. Так, один из представи-
телей социального номинализма Г. Тард, опровергая существование отдельной от индивидов социальной реальности, а также подчеркивая негативные теоретико-методологические последствия данной точки зрения, писал: «В итоге понятие социального организма принесло пользу только натуралистам, которым оно внушило клеточную теорию, физическое разделение труда и другие ясные и проникновенные мысли. Но поскольку полезно социологизиро-вать биологию, постольку бесполезно и вредно биологизировать социологию... Органицизм не только не верен, но он опасен. Если я не вижу его услуг, то отлично вижу его заблуждения, которые он усилил. Прежде всего к ним относится тенденция создания социологической онтологии, конструирования сущностей в качестве вещей, постоянного употребления слов вроде «социальный принцип», «душа толпы» или других смутных понятий вроде «социальной
135
среды» в смысле биологической метафизики, быть может, наихудшей из всех метафизик» [1].
Однако критика социального реализма не означает отрицания со стороны социального номинализма, полного отрицания возможности построения собственной онтологии. Естественно, что в качестве его исходного момента берется индивид, однако в силу принципиального отрицания холизма и умозрительности он не позволяет номинализму исходить из целостного понятия человека, индивид в предлагаемой им картине социальной жизни рассматривается в строго социальном аспекте. По этой причине исходными категориями номиналистической социальной онтологии являются понятия социального действия и взаимодействия. Важнейшими составляющими анализа данных категорий, раскрывающих специфику социальных отношений, следует признать: установление характера отношений, имеющих место между индивидами или индивидом и ситуацией; раскрытие мотивов познавательных оценочных и потребительских действий, которыми руководствуются индивиды, вступая в различные отношения между собой; определение цели и методов того или иного социального действия или взаимодействия; сопоставление предполагаемых и реальных результатов социального поведения. Как следует из приведенного перечня основных аспектов анализа социальных отношений, он может иметь как эмпирический, так и теоретический характер. Общим для обеих форм социально-онтологического анализа общества в номинализме является их нацеленность на раскрытие природы и характера социального акта. Поэтому актуализм следует признать второй характерной чертой картины социальной жизни, предлагаемой номинализмом.
В онтологическом плане основной задачей, которую приходится решать актуализму, является раскрытие механизма образования макросоциальных явлений, таких как социальные институты, социальная стратификация, социальные процессы и т.д. Другими словами, важнейшей проблемой актуализма как аспекта социально-политической парадигмы выступает демонстрация того, каким именно способом из индивидов формируется социальное целое. В рамках социального понимания номинализма было разработано большое числе методов, принадлежащих к различным течениям и школам социальной мысли и раскрывающих механизмы формирования интерсубъективного пространства. Одной из первых попыток демонстрации механизма образования социальной реальности с позиции номинализма и актуализма, несомненно, является так называ-
емая формальная школа немецкой классической социологии.
Виднейший ее представитель Г. Зиммель, подчеркивая, что общество как целое образуется посредством активного взаимодействия индивидов, писал: «Общество вообще представляет собой взаимодействие индивидов. Взаимодействие всегда складывается вследствие определенных влечений или ради определенных целей. Эротические инстинкты, деловой интерес, религиозные импульсы, защита или нападение, игра или предпринимательство, стремление помочь научиться, а также множество иных мотивов побуждают человека к деятельности для другого, к сочетанию и согласованию внутренних состояний, то есть к оказыванию воздействий и, в свою очередь, их восприятию. Эти взаимные воздействия означают, что из индивидуальных носителей побудительных импульсов и целей образуется единство, "общество"» [2].
Упорядочивая с помощью формального метода многообразие социальных явлений в систему социологических понятий, Г. Зиммель выделял три основных вида категорий: социальные процессы, социальные типы и модели развития, взаимосвязь которых образует социальную реальность. Основная задача выведения важнейших социально-онтологических категорий из понятия социального взаимодействия заключается в доказательстве способности номиналистической теории рассматривать индивида в качестве самодостаточного социально-онтологического начала.
Ту же задачу ставят перед собой и два других представителя номиналистического ак-туализма - Т. Парсонс и Э. Гидденс. Однако они, в отличие от Г. Зиммеля, исходят не из понятия взаимодействия, но из понятия социального действия, что значительно усложняет решение проблемы. Так, раскрывая понятие социального действия в структурно-функциональном анализе Т. Парсонса, отечественный исследователь Г.Е. Зборовский пишет: «Само действие, которому Парсонс придает ключевое значение, выступает как самоорганизующаяся система, характеризующаяся наличием символических механизмов регуляции (языка, ценностей и др.), нормативностью (зависимостью действия от принятых в обществе норм и ценностей), автономностью (независимостью от условий среды). Действие включает в себя минимум «конкретных элементов» - конкретную цель, конкретные средства, конкретные условия (включая институциональные правила) и конкретную норму, управляющую отношениями между средствами и ценностями. Собственно говоря, это и есть элементарные единицы
136
анализа. В своей совокупности и взаимосвязи они позволяют рассматривать социальные действия как систему» [3, с. 392].
Таким образом, Т. Парсонс, исходя из понятий социального действия и среды, демонстрирует возможность возникновения социальной реальности и субъективного начала. При этом социальная реальность предстает в виде результата объективации субъективности. Рассмотрение социальной структуры в качестве производной от субъективного начала потребовало от представителей номиналистической онтологии разработки концепции, снимающей жесткое противопоставление субъективного и объективного начал. Непосредственным результатом снятия этой противоположности явилось понятие структурации, введенное в социологическую онтологию Э. Гидденсом. Вводя понятие структурации, Э. Гидденс стремился к объединению категорий «акт» и «структура», благодаря чему социальная реальность мыслится неотделимой от повседневных социальных практик, осуществляемых индивидами. Раскрывая специфику актуалистической социальной онтологии Э. Гидденса, отечественный исследователь А.В. Назарчук отмечает: «Основной тезис теории структурации состоит в том, что социальные структуры не носят априорного характера, а складываются в ходе человеческой деятельности в социальном пространстве-времени и в рамках доступных ей степеней свободы. Понятие структура-ции помогает вписать элементы повседневной практики в различные виды социальных образований без использования предзаданной сетки понятий, таких как «институты», «классы» и т.д. Другая особенность гидденсовской концепции заключается в том, что она предпочитает исследовать социальные связи не в абстрактном «социальном пространстве», а в реальном времени-пространстве в комплексе физических и физиологических процессов человеческой деятельности. Позиционирование или расстановка индивидов в пространстве социальных взаимодействий составляет фундамент социальной жизни. Благодаря тому, что структурация начинается на низовом уровне повседневных, социальных практик, каркас теорий становится весьма мобильным и гибким» [4, с. 249].
Гибкость социальной структуры номиналистической онтологии, ее принципиальный отказ от обнаружения надындивидуального среза социального бытия привел ее представителей к резкой критике историзма как средства объяснения логики социального развития. Взамен историцизму представители номиналистической онтологии разработали концепцию социального конструктивизма, согласно которой
характер исторических событий определяется не априорными законами развития человечества, а злободневными потребностями, то есть не предвечными замыслами, а настоящими. Отказ от понимания истории в качестве замкнутого целого приводит номинализм, в частности, К. Поппера, к признанию исторического процесса в качестве цели причинно-обусловленных явлений. Отсюда следует, что представления о законах истории есть не что иное, как иллюзия. Отстаивая данную точку зрения, австро-английский философ в своей работе «Нищета историцизма» пишет: «Поскольку не существует движения общества, сколько-нибудь подобного или аналогичного движению физических тел, то не может быть и соответствующих законов движений. Тенденции не являются законами. Суждения о существовании некой тенденции - экзистенциальные, а не универсальные. Суждение, утверждающее существование тенденции в определенный момент времени и в определенном месте, является единичным историческим суждением, а не универсальным законом» [5].
Но если будущее, согласно критикам исто-рицизма, не предсказано априорными законами, то его формирует сам индивид. При этом ему приходится исходить как из собственных способностей, так и из предзаданных социальных условий. Изменения, а также поддержание сложившихся социальных отношений требуют от индивидов и коллективов, во-первых, напряжения воли, а во-вторых, - наличия определенного плана социального развития или консервации имеющегося социально-правового порядка. В отличие от утопизма, опирающегося в своих социальных проектах на веру в наличие законов развития общества и умозрительные представления, номиналистический социальный конструктивизм разрабатывает планы совершенствования общества, исходя из реальных возможностей того или иного общества.
Отсутствие универсальных законов исторического развития превращает индивида в единственный субъект социальных изменений. Раскрывая влияние особого положения индивида в социальной картине номинализма, С.Б. Токарева пишет: «Радикальный вывод социального конструктивизма провозглашает конец человека как социального существа и конец социальности как таковой. Общества как реальности не существует, да человек и не нуждается в нем для осуществления рациональных целей в рамках своей жизненной программы. Индивидуальной инициативе в современном обществе предоставлена не только сфера индивидуальной жизни, на него возла-
137
гаются и обязанности по критическому осмыслению общественных реалий с целью обнаружения областей, нуждающихся в дальнейшей модернизации, понятно, что критика, осуществляемая из индивидуального пространства субъекта или малой социальной группы, по своему характеру будет существенно отличаться от теоретической или идеологической критики, предполагающей проект общественного переустройства. Но такие проекты и не востребованы вследствие того, что социальное пространство практически сплошь социализировано. А тоталитаризм перестал ассоциироваться с главной общественной угрозой, популярность политической активности, ориентированной на социальные реформы, существенно снизилась, а потому радикальные формы критики ушли в прошлое. Для разрешения многих современных общественных проблем социальный конструктивизм позиционируется как наиболее подходящая методология. В частности, на нее опирается обоснование необходимости перманентной модернизации общества, абсолютизации творческой и инновационной деятельности и обесценивания всего, что как-то связано с традицией. Но поскольку цель этой модернизации мало связана с общим благом и коллективными интересами, единственной ее целью в глазах конкретного человека оказывается его собственная индивидуальность» [6].
Из сказанного можно сделать вывод о том, что результатом последовательной реализации принципов номинализма является разрушение социальной онтологии и замена ее индивидуальной программы самореализации в обществе. По этой причине социальная онтология, если она желает действовать в рамках номинализма, не должна уходить за рамки его умеренной формы, признающей конструктивность, но все же реальность социального, интерсубъективного начала.
Теперь, когда основные черты субъективности социальной онтологии - номинализм, ак-туализм, конструктивизм - можно считать раскрытыми, необходимо осветить особенности ее жизненной стратегии. Важнейшей характерной чертой субъективно-идеалистической стратегии следует признать индивидуализм. Генетическая связь, существующая между номинализмом и индивидуалистическим планированием жизни, отмечалась многими социальными мыслителями. В частности, К.Р. Поп-пер и Ф. Хайек подчеркивали, что социальный порядок возникает в процессе выстраивания координации жизненных программ отдельных личностей. Для номиналистической интерпретации жизненных стратегий большое значение имеет иррационалистическое понимание
социального планирования как на микро-, так и на макроуровне. Причина последовательного отстаивания номиналистами иррациональной трактовки природы жизненной стратегии заключается в том, что индивид ограничен в своих интеллектуальных возможностях, часто руководствуется в своем поведении эмоциями, а не разумом, а главное - он вынужден реагировать на постоянно меняющиеся обстоятельства. Вместе с тем, признание иррациональности человеческого поведения должно, по мысли субъективных идеалистов, служить средством опровержения претензий правящей, стремящейся к власти элиты на абсолютное понимание закономерностей социально-политической и экономической жизни. Раскрывая взаимосвязь между иррационализмом, социальным планированием и механизмом образования социальных институтов, Ф. Хайек пишет: «Осознание ограниченности индивидуального начала и тот факт, что никакой человек или небольшая группа людей не может обладать всей полнотой знаний какого-либо другого, приводит индивидуализм к его главному практическому заключению: он требует строгого ограничения всякой принудительной или исключительной власти. Его возражения, однако, направлены только против использования принуждения для создания организации или ассоциации, но не против ассоциации как таковой. Индивидуализм далек от того, чтобы противостоять добровольному ассоциированию; напротив, его доводы основываются на представлении, что много из того, что, по распространенному мнению, может быть осуществлено с помощью сознательного управления, можно гораздо лучше достичь путем добровольного и спонтанного сотрудничества индивидов. Таким образом, последовательный индивидуалист должен быть энтузиастом добровольного сотрудничества -во всяком случае, пока оно не вырождается в насилие над другими людьми и не приводит к присвоению исключительной власти» [7, с. 7].
Из сказанного следует, что жизненные стратегии индивида представляют собой, согласно Ф. Хайеку и другим представителям субъективного идеализма, один из важнейших элементов социальных отношений, лежащий в основании различных социальных образований и процессов. И действительно, для реализации своих планов и удовлетворения потребностей индивидам необходимо взаимодействовать друг с другом. Однако такое взаимодействие с неизбежностью приводит не только к коррекции изначальных жизненных проектов, но и конкуренции. Социальная реальность посредством практики отбирает и наиболее жизнеспособные из них. Таким образом, неизбежным след-
138
ствием индивидуализма является конкуренция или агонизм - постоянное соревнование личностей, групп, идей, проектов и т.д. Агонизм представляет собой вторую характерную черту субъективно-идеалистической интерпретации жизненной стратегии.
Естественно, что конкурирующие индивиды нуждаются в арбитраже, который мог бы вынести объективное решение по поводу их претензий на общественное признание, обладание или пользование теми или иными духовными благами. По мнению подавляющего большинства представителей социального номинализма, таким объективным регулятором отношений между индивидами является рынок, понимаемый предельно широко как пространство для конкуренции и реализации интересов. В социально-онтологическом отношении рынок представляет собой очень интересное явление. С одной стороны, он есть совокупность безличностных механизмов регуляции экономических, социальных, политических и иных отношений, а с другой - является средством формирования и выражения общественного мнения. Раскрывая вторую, личностную, сторону конкуренции и рыночных отношений, Ф. Хайек подчеркивает: «По существу, конкуренция есть процесс формирования мнения путем распространения информации. Она создает единство и согласованность экономической системы, что мы и подразумеваем, когда представляем ее себе как единый рынок. Она формирует мнение людей о том, что есть самое лучшее и самое дешевое, и все, что люди реально знают о шансах и благоприятных возможностях, им известно благодаря ей. Таким образом, это процесс, который включает непрерывные изменения данных и смысл которого, следовательно, должен оставаться полностью недоступным для теорий, принимающих эти данные как неизменные» [7, с. 78].
Итак, субъективно-идеалистическая интерпретация жизненной стратегии, по крайней мере в ее современном варианте, ориентирует индивида на конкуренцию в сфере рыночных отношений. Существование в данной системе принципиально отличается от бытия в традиционном обществе, тоталитарном государстве или сфере бюрократических отношений и требует от индивида наличия определенных когнитивных и поведенческих установок. Важнейшей из них, безусловно, является прагматизм. Под прагматизмом в данном случае понимается стремление индивида к извлечению из различных предметов, процессов и ситуаций определенной пользы, выгоды. При этом польза, извлеченная из предметов, носит экономический характер только на этапе удовлет-
ворения жизненно необходимых потребностей. Обращая внимание на сложность прагматической установки сознания, наличие в ней, помимо экономической, иных составляющих, основоположник инструментализма, американский философ Дж. Дьюи писал: «Основная цель экономической организации в человеческой жизни - обеспечить стабильную базу для урегулированного выражения индивидуальных особенностей и для удовлетворения потребностей личности в областях, не имеющих прямого отношения к экономике. усилия человечества, связанные с материальным производством, относят к категории так называемых рутинных интересов и видов деятельности. Под «рутиной» понимается деятельность, которая, не требуя большого внимания и энергии, обеспечивает стабильную базу для либерализации ценностей интеллектуальной, эстетической и совместной жизни. Потребности, нужды и желания всегда являются движущей силой творческой деятельности. Когда потребности вызваны силой обстоятельств и для большей части человечества направлены на получение средств к существованию, средства и цели меняются ролями. До настоящего времени новые механизированные производственные силы, являющиеся средством освобождения от подобного состояния, используются для радикального поворота в соотношении цели и средств. Я не представляю, как можно было бы избежать данных тенденций в нашу эпоху. с другой стороны, невозможно положить этому конец с помощью одних призывов ставить духовные ценности выше материальных. Нам остается или отказаться от нашей веры в первичность духовных ценностей и приспособить наши идеалы к преобладающей материалистической ориентации, или посредством инициативы институциировать социализированную экономику материальной стабильности и изобилия, что позволит освободить человеческую энергию и направить ее на достижение более высоких целей» [8, с. 67-68].
Таким образом, Дж. Дьюи, как и другие субъективно-идеалистические представители онтологии, рассматривает прагматическую составляющую сознания как исходящую от индивида, но позволяющую решить не только экономические, но и социально-политические проблемы. В частности, прагматизм рассматривается в качестве предпосылки возникновения демократии в сочетании с двумя другими важнейшими чертами субъективно-идеалистической интерпретации жизненных стратегий - индивидуализмом и агонизмом.
Вслед за кратким анализом характерных черт субъективно-идеалистических интерпретаций
139
концепции жизненных стратегий необходимо раскрыть специфику предлагаемой ею модели индивидуального социального планирования. В отличие от объективно-идеалистической онтологии субъективно-идеалистическая модель имеет не телеологический, а мотивационный характер. Данное обстоятельство обусловлено тем, что в качестве субъекта жизненной стратегии выступает индивид. Так как индивид не ограничен в выборе своих целей и средств их достижения универсальными законами развития общества, содержание и стратегия реализации его жизненного проекта может формироваться либо посредством выработки оригинального проекта, либо на основе подражания другим индивидам. Но в обоих случаях индивид при выборе своего жизненного пути ориентирован, прежде всего, на самореализацию, а не на служение обществу. Доминирование мотивов в субъективно-идеалистической модели жизненной стратегии приводит к тому, что в ней выбранная цель не является чем-то статичным. Напротив, ее постоянное изменение является здоровой реакцией на меняющиеся социальные условия и обусловлено необходимостью решения главной задачи, стоящей перед социальным номинализмом:
способствовать самореализации индивида. В какой же именно области эта самореализация будет достигнута - не столь важно. Главное, чтобы она в полной мере отвечала возможностям индивида. Подбор средств в субъективно-идеалистических стратегиях представляет собой достаточно значимую проблему. В первую очередь это обусловлено обвинениями в оправдании эгоизма. По этой причине теоретики данной концепции подчеркивают, что как эгоизм, так и альтруизм вполне укладываются в идею самореализации индивида, поскольку в обоих случаях он должен нести ответственность за сделанный выбор и подчинять его правовому и моральному регулированию. Но подчиненность индивида правовому и моральному регулированию не противоречит социальному номинализму, поскольку право и мораль рассматриваются им как результат взаимодействия индивидов. Таким образом, свобода выбора и средств самореализации, достижение социальных целей допускают, но не опровергают эгоизм. Вместе с тем, релевантность цели и средств в номиналистической модели жизненной стратегии подчеркивает ее ярко выраженный мотивационный характер.
1. Tard G. Le theorie organic des socientas // Annales. Vol. IV. P. 238-239.
2. Зиммель Г. Общение: пример чистой или формальной социологии // Социол. исследования. 1984. № 2. С. 170-171.
3. Зборовский Г.Е. История социологии. М., 2004.
4. Назарчук А. В. Теория коммуникаций в современной философии. М., 2009.
5. Поппер К. Р. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. № 10. С. 30-31.
6. Токарева С. Б. Методология социального конструирования и социальный конструктивизм как методология // Вестн. Волгоград. гос. ун-та. 2011. № 2. С. 67-68.
7. Хайек Ф. Индивидуализм и экономический порядок. М., 2001.
8. Дьюи Дж. Либерализм и социальные действия // Демократия в 19 веке. Хрестоматия по курсу гражданского образования для педагогических университетов. Н. Новгород, 1997.
1. Tard G. Le theorie organic des socientas // Annales. Vol. IV. P. 238-239.
2. Zimmel G. Communication: example of pure or formal sociology // Sociological researches. 1984. № 2. P. 170-171.
3. Zborovsky G.E. History of sociology. Moscow, 2004.
4. Nazarchuk A.V. The theory of communication in modern philosophy. Moscow, 2009.
5. Popper K.R. The poverty of historicism // Problems of philosophy. 1992. № 10. P. 30-31.
6. Tokareva S.B. Methodology of social constructivism and social constructionism as methodology // Bull. of Volgograd State University. 2011. № 2. P. 67-68.
7. Hayek F. Individualism and economic order. Moscow, 2001.
8. Dewey J. Liberalism and social action // Democracy in the 19th century. Readings for the course civic education for pedagogical universities. Nizhny Novgorod, 1997.
140
