CC BY
8РИНАТ АЛЬБЕРТОВИЧ ИСМАГИЛОВ,
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса ФГКОУ ВПО «Уфимский юридический институт МВД России»
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ТЕЛАМИ УМЕРШИХ И МЕСТАМИ ИХ ЗАХОРОНЕНИЯ
Рассматриваются актуальные для правоприменительной практики вопросы уголовно-правовой оценки надругательства над телами умерших и местами их захоронения.
Ключевые слова: место захоронения, тело умершего, фашизм, имущество, похоронное святотатство, посмертное донорство.
R.A. Ismagilov, PhD (Law), Senior teacher of chair criminal trial, Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia; e-mail: rinatismagilov@mail.ru, tel.: 8 (347) 254-86-48.
Improvement of differentiation of criminal liability for violation of bodies of the dead and places of their burial.
In this article questions of a criminal and legal assessment of violation of bodies of the dead, actual for law-enforcement practice, and places of their burial are considered.
Key words: burial place, body of the dead, fascism, property, funeral sacrilege, posthumous donor ship.
Квалифицированным составом преступления, предусмотренного ст. 244 УК РФ, является совершение соответствующих деяний группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «а» ч. 2 ст. 244 УК РФ) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, а равно в отношении скульптурного, архитектурного сооружения, посвященного борьбе с фашизмом или жертвам фашизма, либо мест захоронения участников борьбы с фашизмом (п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ) с применением насилия или с угрозой его применения (п. «в» ч. 2 ст. 244 УК РФ).
Историческую роль советского народа в борьбе с фашизмом в период Второй мировой войны трудно переоценить. Этот исторический подвиг имеет особое значение в современный период, так как способствует осуществлению государственной политики в сфере патриотического воспитания настоящих и будущих поколений. Залогом эффективности использования этого государственно-политического инструмента воздействия на социальное сознание является сохранение и создание новых памятных мест и сооружений, посвященных борьбе с фашизмом и жертвам фашизма. Не последнюю роль в этом деле способно сыграть уголовное право, уста-
навливающее ответственность за преступные посягательства в отношении погребальных и мемориальных мест и сооружений, посвященных памяти участников и жертв борьбы с фашизмом.
В последнее время на фоне распространения экстремизма и терроризма, ухудшения политических отношений России с некоторыми государствами (Украиной, Грузией, странами Балтии) указанные посягательства становятся все более распространенными, причем не только в самой России, но и в других странах, где увековечен подвиг советских солдат в годы Второй мировой войны1. Места и сооружения, посвященные памяти участников и жертв борьбы с фашизмом, стали традиционными объектами для надругательства националистов, сатанистов, фашистов и иных радикалов, а также вандалов и бытовых хулиганов, подверженных глубочайшей духовной деградации.
Так, в г. Зарайске Московской области 20-летний молодой человек в состоянии алкогольного опьянения, находясь на территории мемориального парка, при помощи мусора разжег костер на металлическом пьедестале Вечного огня, за что был задержан нарядом полиции. Отделом дознания органов внутренних дел по Зарайскому муниципальному району в отношении виновного было возбуждено уголовное дело по п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ2.
Поэтому не случайно наряду с квалифици-
рующими признаками преступления, предусмотренного п. «б» ч. 2, в ст. 244 УК РФ названы и другие квалифицирующие признаки, особо характеризующие предмет преступления: скульптурное, архитектурное сооружение, посвященное борьбе с фашизмом или жертвам фашизма, а также места захоронения участников борьбы с фашизмом. Вряд ли такое нагромождение разнородных квалифицирующих обстоятельств способствует лаконичности изложения уголовно-правовых норм. Упомянутые квалифицирующие признаки в ч. 2 ст. 244 УК РФ целесообразно изложить раздельно по пунктам, что позволит обеспечить более эффективное уголовно-правовое регулирование дифференциации уголовной ответственности лиц, виновных в надругательстве над телами умерших и местами их захоронения при отягчающих обстоятельствах.
Под местом захоронения участников борьбы с фашизмом следует понимать индивидуально-определенный земельный участок или иное погребальное сооружение, в которых погребены тела, останки или прах погибших в борьбе с фашизмом. По смыслу закона речь идет о таком месте захоронения, в котором погребены тела лиц, смерть которых наступила в период и в результате их участия в борьбе с фашизмом (погибшие в боевых действиях солдаты и офицеры регулярной армии, партизаны, разведчики, участники национального сопротивления и др.). При этом основной ритуально-похоронной тематикой такого места захоронения является участие погребенных в нем лиц в борьбе с фашизмом. Это, как правило, коллективные воинские захоронения (братские могилы) либо индивидуальные могилы героев Великой Отечественной войны, расположенные на военных мемориальных кладбищах, воинских кладбищах, отдельных воинских участках на общих кладбищах, а также братские и индивидуальные могилы вне кладбищ.
В связи с этим нельзя считать местом захоронения участников борьбы с фашизмом индивидуальные могилы ветеранов войны и труда, умерших спустя определенное время после окончания Второй мировой войны. Уничтожение, повреждение или осквернение таких мест захоронения квалифицируются по ч. 1 ст. 244 УК РФ. Все же для более четкого выражения смысла рассматриваемого квалифицирующего признака его редакция должна быть следующей: «в отношении ... места захоронения погибших в борьбе с фашизмом».
Обращает на себя внимание несовершенство данного квалифицирующего признака, в котором речь идет лишь о погибших участниках борьбы с фашизмом и не упоминается о местах
захоронения жертв фашистского террора. Ритуально-похоронное и историческое значение захоронений жертв фашизма не менее велико для увековечивания памяти победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг., а по своему характеру они вызывают обычно большую скорбь. Поэтому для полноценной уголовно-правовой охраны похоронных объектов, увековечивающих память погибших в результате фашистского террора, а также в целях надлежащего уголовно-правового обеспечения государственной политики противодействия экстремизму и фашизму соответствующий квалифицирующий признак следует дополнить следующим: «место захоронения жертв фашизма».
С учетом сказанного квалифицированный состав п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ нуждается в модернизации, а именно: ответственность по п. «б» ч. 2 ст. 244 УК РФ должна связываться лишь с экстремистскими мотивами надругательства над телами умерших и местами их захоронения; совершение данного преступления в отношении скульптурного, архитектурного сооружения, посвященного борьбе с фашизмом или жертвам фашизма, либо места захоронения погибших в борьбе с фашизмом или жертв фашизма следует закрепить в качестве квалифицирующего обстоятельства в отдельном пункте ч. 2 ст. 244 УК РФ.
Выделение квалифицированного состава надругательства над телами умерших и местами их захоронения, совершенного при упомянутых выше обстоятельствах, следует признать правильным шагом законодателя, попытавшегося учесть повышенную степень общественной опасности такого преступления и таким образом дифференцировать уголовную ответственность виновных лиц. Однако упомянутые квалифицирующие признаки не могут исчерпать проблему дифференциации уголовной ответственности за одно из главных преступных посягательств на похоронную культуру.
Как отмечалось выше, надругательство над телами умерших и местами их захоронения является двуобъектным преступлением, где в качестве факультативного объекта могут выступать собственность, физическая или психическая безопасность человека, конституционный принцип равноправия граждан. В случае, когда, помимо основного объекта - отношений в сфере похоронной культуры, - вред причиняется факультативному объекту, преступление обладает повышенной степенью общественной опасности. Данное обстоятельство учел законодатель, когда предусмотрел в качестве основания более строгой ответственности за надругательство
над телами умерших и местами их захоронения насильственный способ данного преступления (п. «в» ч. 2 ст. 244 УК РФ), как раз отражающий посягательство на физическую или психическую безопасность человека.
Что касается отношений собственности, которым также может причиняться ущерб в случае уничтожения, повреждения или осквернения мест захоронения, надмогильных сооружений или кладбищенских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением, то это обстоятельство практически никак не влияет на дифференциацию ответственности виновного по ст. 244 УК РФ. Речь не идет о случаях хищений надгробий или их частей, получающих самостоятельную, помимо ст. 244 УК РФ, уголовно-правовую оценку как преступлений против собственности и влекущих, таким образом, назначение наказания по совокупности преступлений. Проблема касается уничтожения, повреждения или осквернения надмогильных сооружений или ритуальных кладбищенских зданий, когда эти деяния причиняют значительный имущественный ущерб их владельцам.
Не случайно в литературе по уголовному праву отмечается, что умышленные уничтожение или повреждение надмогильных сооружений или ритуальных кладбищенских зданий, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба, дополнительно следует квалифицировать по ст. 167 УК РФ, предусматривающей более опасное преступление. Вероятно, считается, что такой вывод с учетом строгости санкций ст. 244 и ст. 168 УК РФ подойдет и для случаев неосторожного уничтожения или повреждения указанных объектов похоронной культуры.
Полагаем, что такое мнение является ошибочным, ибо нарушает принцип справедливости (ч. 2 ст. 6 УК РФ). В действительности уголовно-правовые нормы об ответственности за уничтожение или повреждение чужого имущества (ст. 167, 168 УК РФ) являются общими нормами по отношению к ст. 244 УК РФ. Значительность ущерба, а также крупный размер уничтоженного или поврежденного имущества не образуют отдельного от имущественного вреда общественно опасного последствия преступления, обусловливающего квалификацию содеянного как идеальной совокупности преступлений. Данные признаки, выступающие в роли криминообразующих для составов преступлений, предусмотренных ст. 167 и ст. 168 УК РФ, характеризуют размер имущественного вреда. Поэтому уничтожение, повреждение или осквернение мест захоронения, надмогильных сооружений или кладбищен-
ских зданий, предназначенных для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением, не влекут причинение различных общественно опасных имущественных последствий, а причиняют единый имущественный ущерб, который может быть незначительным, значительным или крупным и одинаково оценивается только по ст. 244 УК РФ. Иное решение вопроса приводит к двойному вменению.
Такую же позицию занимают суды. Так, приговором мирового судьи судебного участка № 221 Усть-Лабинского района Краснодарского края только по ст. 244 УК РФ осужден гр. Агафонов, который 11 сентября 2011 г. в 13 ч. 30 мин., находясь на центральном кладбище г. Усть-Лабинска, из хулиганских побуждений умышленно стал наносить удары руками и ногами по мраморному надгробию на месте захоронения П.В.И., в результате чего свалил надгробную стеллу, которая при падении расколола мраморные плиты вокруг гробницы, и тем самым повредил надмогильное сооружение, влекущее за собой проведение восстановительных работ на сумму 6 500 руб.3
В целях дифференциации уголовной ответственности по ст. 244 УК РФ в зависимости от размера имущественного ущерба, причиненного владельцам надмогильных сооружений и ритуально-похоронных зданий в результате их уничтожения, повреждения или осквернения, предлагается ч. 2 указанной статьи дополнить квалифицирующим признаком «с причинением значительного ущерба собственнику или иному владельцу надмогильного сооружения или здания, предназначенного для церемоний в связи с погребением умерших или их поминовением». Вновь предлагаемый квалифицирующий признак является оценочным уголовно-правовым понятием, содержание которого будет разным в зависимости от того, является пострадавший собственник или иной владелец ритуально-похоронного объекта физическим лицом или организацией. Поэтому при квалификации преступления по данному признаку следует опираться на те критерии, которые предусмотрены законодателем для аналогичного признака в главе 21 УК РФ (п. 2 примечания к ст. 158, 167 УК РФ).
Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 244 УК РФ, характеризуется сложными по содержанию альтернативными деяниями. Специфической разновидностью осквернения мест захоронения является противоправное завладение вещами, погребенными вместе с телом покойного (погребальным инвентарем). Данное деяние, исторически нередко именуемое «гробокопательством»4, является одним из са-
мых древних противоправных посягательств на похоронную культуру, за которое предусмотрено уголовное наказание практически во всех цивилизованных странах мира. Совершение такого рода посягательств регистрируется и в наши дни.
Так, в Главном следственном управлении при ГУВД по Новосибирской области в 2010 г. завершено расследование уголовного дела по обвинению организованной группы гробокопателей, состоящей из четырех человек, которые вскрывали цыганские могилы (склепы) и похищали оттуда ценные вещи. Только в г. Новосибирске преступники разорили 11 захоронений, еще несколько -в г. Екатеринбурге и г. Тюмени5.
Характерно, что похищение погребального инвентаря из места захоронения сопряжено с целым комплексом других противоправных посягательств в отношении погребального сооружения, ответственность за которые наступает по ст. 244 УК РФ (уничтожение или повреждение надгробия, разрывание могилы или вскрытие склепа, извлечение останков умершего из могилы и др.). Объем обвинения для лица, совершившего преступление при таких обстоятельствах, -максимальный, однако ограничен он, если нет квалифицирующих признаков, ч. 1 ст. 244 УК РФ, санкция которой явно не соответствует всей тяжести совершаемого в таких случаях преступления (наиболее строгим наказанием фактически являются исправительные или обязательные работы).
Серьезные меры уголовной ответственности за гробокопательство, предусмотренные по религиозным и иным социально-нравственным соображениям во многих странах мира, обусловлены также тем, что данное посягательство имеет значительное сходство с таким имущественным преступлением, как хищение, посягающим на иную общественно-экономическую святыню -собственность. В основе такого сходства этих двух формально отличающихся друг от друга преступлений лежит единая мотивация преступного поведения - корысть (жажда материальной наживы). Отсюда в поведенческом плане противоправное завладение предметами погребального инвентаря и хищение чужого имущества тождественны, а их объективные признаки практически одинаковы. В обоих случаях противоправное безвозмездное изъятие и обращение в свою пользу чужих ценностей приводит к неосновательному обогащению виновного. И лишь тот факт, что предмет гробокопательства выведен из обычного имущественного оборота с прекращением по поводу него всяких вещных отношений, не позволяет причислить данное преступление к привычным посягательствам на собственность, в частности к хищению6.
Сказанное свидетельствует о повышенной общественной опасности надругательства над телами умерших и местами их захоронения, если данное преступление сопряжено с противоправным завладением предметами погребального инвентаря. Полагаем, что данное обстоятельство должно быть отражено в ст. 244 УК РФ в качестве основания для более строгой уголовной ответственности виновного лица. Для этого в ч. 2 ст. 244 УК РФ необходимо включить квалифицирующий признак - «с похищением погребенного имущества».
При совершенствовании анализируемой уголовно-правовой нормы нельзя обойти вниманием вопрос о наименовании ст. 244 УК РФ. Название конкретной статьи Особенной части Уголовного кодекса РФ должно отражать обобщенную характеристику всего уголовно наказуемого деяния, включенного в статью, и делать акцент на признаках состава, наиболее ярко выражающих суть общественной опасности преступления. Статья 244 УК РФ изначально не отвечает этому требованию, имея в наименовании некоторые из числа предусматриваемых ею преступных деяний, и, следовательно, нуждается в переименовании в соответствии с приведенными рекомендациями.
Думается, что основания для емкого и лаконичного названия, точно отражающего правовую природу и сущность общественной опасности преступления, предусмотренного ст. 244 УК РФ, кроются в плоскости объекта данного посягательства. Альтернативные деяния, предусмотренные в диспозиции указанной статьи, имеют своим предметом главные и всеобще почитаемые символы (святыни) погребальной и поминальной обрядности, составляющей основное содержание похоронной культуры. Поэтому исходя из характера и направленности данных преступных деяний оптимальным для их обозначения в целом является термин «святотатство», что означает поругание, оскорбление чего-нибудь заветного, святого7. Кстати, слово «святотатство», первоначально означавшее оскорбление религиозной святыни8, было известно дореволюционному уголовному законодательству, которое предусматривало под таким названием ответственность за ряд церковных преступлений. Учитывая сферу совершения анализируемого преступления, оно может быть обозначено как «Похоронное святотатство».
Очевидно, что современный законодатель недооценивает общественную опасность основного состава похоронного святотатства по сравнению с УК РСФСР 1960 г., где за аналогичное деяние ст. 229 предусматривала наказание вплоть до трех лет лишения свободы. Поэтому нака-
зание в виде лишения свободы на срок до двух лет, которое предлагается закрепить в качестве максимального предела санкции в основном составе преступления, носящего альтернативный характер, по мнению автора, будет адекватной мерой уголовно-правового воздействия в случае максимального объема обвинения в рамках диспозиции ч. 1 ст. 244 УК РФ.
К сожалению, на сегодняшний день российское уголовное законодательство не предусматривает адекватной меры ответственности организаторов и участников преступных сообществ, действующих в сфере незаконного посмертного донорства. Их действия квалифицируются по п. «а» ч. 2 ст. 244 УК РФ и не могут быть квалифицированы по ст. 210 УК РФ (Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)), которая обычно применяется в подобных случаях по совокупности преступлений.
К числу субъективных признаков преступного сообщества, как об этом сказано в ч. 4 ст. 35 УК РФ в редакции Федерального закона от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ9, относится конечная цель его деятельности - получение прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, а также промежуточная цель-средство -совместное совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений. Последний признак также закреплен в диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ.
Без сомнения, конечная цель существования преступного сообщества (извлечение материальной выгоды) является характерным и очевидным признаком подавляющего большинства криминальных групп и объединений заготовителей и трансплантологов человеческих органов. Что же касается средства достижения этой цели (совершение как минимум одного тяжкого преступления), то данный признак исключен в деятельности «черных» заготовителей трупных трансплантатов по формальным основаниям, поскольку содеянное ими квалифицируется как преступление средней тяжести. Надругательство над телами умерших, совершенное при отягчающих обстоятельствах, в том числе в составе организованной группы, в соответствии с санкцией ч. 2 ст. 244 УК РФ, наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет.
В целях обеспечения адекватного уголовно-правового противодействия организованной преступности в сфере посмертного донорства законодателю достаточно принять простое и ма-
лозатратное решение - увеличить максимальный размер санкции в ч. 2 ст. 244 УК РФ (хотя бы на один год), с тем чтобы надругательство над телами умерших, совершенное организованной группой, в том числе в форме незаконного изъятия органов и (или) тканей у донора-трупа, перешло в разряд тяжких преступлений. Тем самым по такого рода делам будет обеспечен надлежащий уровень уголовно-правовой репрессии ввиду возможности применения действительно суровой ст. 210 УК РФ. Однако более предпочтительным является другое решение - введение в УК РФ отдельной уголовно-правовой нормы, предусматривающей самостоятельную ответственность за незаконное посмертное донорство. Необходимость этого шага обусловлена следующими обстоятельствами.
Во-первых, нелегальная трансплантология, в том числе незаконное изъятие органов и тканей у человеческих трупов, является привлекательным криминальным сегментом для организованной преступности, весьма прибыльным преступным промыслом. Поэтому наличие отдельного уголовно-правового запрета этого вида преступной деятельности есть адекватная и необходимая мера уголовно-правовой борьбы с организованной преступностью в сфере незаконного посмертного донорства.
Во-вторых, диспозиция ч. 1 ст. 244 УК РФ носит простой характер, ввиду чего нет уверенности в том, что у представителей правоприменительной практики сложился устойчивый стереотип квалификации незаконного посмертного донорства как надругательства над телами умерших по ст. 244 УК РФ. Немногочисленность случаев этого посягательства, ставших известными правоохранительным органам, а также масса условностей, установленных позитивным законодательством о трансплантации органов и тканей человека, которые необходимо принимать во внимание при уголовно-правовой оценке, препятствуют формированию отмеченного стереотипа. «В большинстве случаев удачно реализованный в УК РФ абстрактный способ изложения уголовно-правовых запретов скрывает достаточный репрессивный потенциал, обеспечивающий гибкое уголовно-правовое реагирование на различные формы общественно опасного поведения. К сожалению, этот потенциал остается часто невидим для правоприменителя, ориентированного на казуистичное, местами шаблонное восприятие уголовно-правовых велений, инструктивное применение уголовного законодательства»10. Учитывая эту правоприменительную тенденцию современной уголовно-правовой политики России, конструирование уголовно-правовой нормы, напрямую
запрещающей незаконное посмертное донорство, обяжет правоприменителя направить свое внимание на борьбу с этим видом преступных посягательств.
В числе объективных признаков самостоятельного основания уголовной ответственности за незаконное посмертное донорство следует предусмотреть совершение изъятия органов и (или) тканей человека у трупа, когда отсутствуют предусмотренные законом условия правомерности (основания) проведения данного вида операции. При формулировании субъективных признаков нового состава преступления целесообразно указать на умышленный характер данного преступления, а также подчеркнуть его цель -трансплантацию. Таким образом, предлагаемый состав преступления будет выступать в качестве специальной нормы по отношению к ст. 244 УК РФ, предусматривающей ответственность за все иные случаи надругательства над телами умерших.
1 URL: http://www.rg.ru/2006/09/26/estoniya-pamatniki-anons.html (дата обращения: 15.11.2014); URL: http:// www.rg.ru/2006/03/24/mid-berlin-anons.html (дата обращения: 15.11.2014); Анохин А. Разбой на погосте // Рос. газ. (Дальний Восток). 2006. 17 окт.; Полетаев В. Условные вандалы // Рос. газ. 2009. 22 мая.
2 В Подмосковье полицейские задержали вандала, устроившего костер на месте Вечного огня. URL: http:// www.mvd.ru/news/37219 (дата обращения: 12.11.2014).
3 Архив судебного участка № 221 Усть-Лабинского района Краснодарского края за 2012 г. Приговор в отношении Агафонова В.Е. по ч. 1 ст. 244 УК РФ.
4 Виноградов В.В. История слов. URL: http:// www.wordhist.ru/grobokopatel.html
5 Рузанова Н. Докопались до суда // Рос. газ. 2011. 18 янв.
6 Исмагилов Р.А., Шарапов Р.Д. Похоронная культура как объект уголовно-правовой охраны: монография. - М.: Юрлитинформ, 2014.
7 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 3-е изд., стереотип. - М., 1996. С. 695.
8 Там же.
9 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 3 нояб. 2009 г. № 245-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. № 45, ст. 5263.
10 Исмагилов Р.А., Шарапов Р.Д. Указ. соч.
