CC BY
17
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2023. Т. 20, № 2. С. 97-106.
УДК 343.237
Б01 10.24147/1990-5173.2023.20(2).97-106
СОУЧАСТИЕ И ПРЕСТУПНЫЙ СГОВОР В БОРЬБЕ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ
Г. В. Оганесян
Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД Российской Федерации, г. Тюмень, Россия
Введение. На сегодняшний день закреплённая в российском уголовном законодательстве концепция соучастия объективно не соответствует задаче борьбы с организованной преступностью. Цель. Цель статьи - установить недостатки концепции соучастия как юридического средства в борьбе с организованной преступностью. Методология. Изучение правового инструментария в борьбе с организованной преступностью основывается на диалектическом, системном, функциональном, системно-структурном методах исследования. Результаты. Во-первых, конструкция «преступное сообщество», являющаяся фактически единственной формой соучастия, как юридическое средство борьбы с организованной преступностью представляется в правоприменительной деятельности «безжизненной». Её необоснованно сложная юри-дико-техническая формулировка провоцирует законодателя на принятие положений в Уголовном кодексе РФ, выходящих за рамки системообразующих уголовно-правовых признаков соучастия в преступлении. Во-вторых, норма ч. 5 ст. 35 названного кодекса игнорирует признак совместности соучастия, предусматривая уголовную ответственность для руководителей преступных формирований только лишь за их умысел. В-третьих, институт соучастия предусматривает правовое основание регулирования совершения преступлений, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса РФ, совместными усилиями нескольких лиц, а не саму преступную деятельность. Заключение. Традиционный законодательный инструментарий устарел, необходима новая концепция «преступный сговор», в которой должны быть учтены недостатки и противоречия действующего отечественного законодательства, а также переняты важные положения законодательства зарубежных стран, при этом важно не допустить нарушения основных принципов континентального права.
Ключевые слова: организованная преступность; соучастие; преступное сообщество; преступный сговор; предикатные преступления.
1. Введение
Организованная преступность как социальное явление оправданно считается в современном мире весьма важной и сложной проблемой для общества и государства. Появление новых форм преступности, давно вышедших за пределы привычного понимания преступной деятельности, требует особого внимания. Успешное лоббирование своих криминальных интересов в легальные коммерческие и государственные сферы определило особое место организованной преступности в экономических и политических делах страны. Наблюдается тенденция увеличения и видоизменения преступных группировок, созданных на основе этнических связей, принципы деятельности которых передаются из поколения в поколение на ментальном
уровне. В связи с развитием информационных технологий распространение преступности не ограничивается рамками одного государства и давно перешло на транснациональный уровень. Масштабы данных явлений позволяют говорить о высокой организованности и структурированности криминальных процессов, ставящих под угрозу развитие общества.
2. «Преступное сообщество» - единственная форма соучастия в борьбе с организованной преступностью
В России для борьбы с организованной преступностью применяется концепция соучастия, закреплённая в положениях уголовного законодательства. В рамках гл. 7 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) определён правовой инстру-
ментарий, применяемый в борьбе с организованной преступностью, сущность которого раскрывается понятиями и положениями, указанными в ст. 35 УК РФ:
1. Преступление признаётся совершённым группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора.
2. Преступление признаётся совершённым группой лиц по предварительному сговору, если в нём участвовали заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.
3. Преступление признаётся совершённым организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.
4. Преступление признаётся совершённым преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
5. Лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ, а также за все совершённые организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.
6. Создание организованной группы в случаях, не предусмотренных статьями Особенной части УК РФ, влечёт уголовную ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана.
7. Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) влечёт более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных настоящим кодексом.
Комплексное изучение приведённых выше законодательных положений указывает на юридические противоречия и отсутствие логической структурности в системе правового регулирования организованной преступности по многим аспектам.
Обоснованным представляется доктри-нальное разграничение форм соучастия при их отнесении к проявлениям групповой и организованной преступности [1], хотя законодатель допускает «слияние границ» между ними. Существенных противоречий между формами соучастия «группа лиц» и «группа лиц по предварительному сговору» практически не возникает, их обоснованно относят к проявлениям групповой преступности.
Споры возникают по поводу формы соучастия «организованная группа». Во-первых, отсутствует конкретность с этимологической точки зрения, так как используется два взаимоисключающих друг друга понятия - «организованная» и «группа». Законодатель, раскрывая дефиницию «организованная группа» через понятие «группа лиц», проводит грань с двумя предыдущими формами через признак устойчивости, что одновременно как отличает её от групповой преступности, так и оставляет за ней эту принадлежность. Во-вторых, во многих статьях Особенной части УК РФ в качестве квалифицирующего признака вместе с формами «группа лиц» и «группа лиц по предварительному сговору» используется форма «организованная группа», что, согласно мнению многих авторов, занижает общественную опасность организованной преступности в случае признания деятельности организованных групп в качестве проявлений организованной преступности [2].
Кроме того, в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 12 от 10 июня 2010 г. указано, что при совершении участником преступного сообщества (преступной организации) тяжкого или особо тяжкого преступления его дейст-
вия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи УК РФ с учётом квалифицирующего признака «организованная группа» (например, по п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ как разбой, совершённый организованной группой). Если состав совершённого преступления не предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение его организованной группой, действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей части (пункту) статьи УК РФ, содержащей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по признаку «группой лиц».
Отсутствие юридической конкретности по поводу отнесения «организованной группы» к групповой или организованной преступности, подкреплённое разъяснениями высшей судебной инстанции, указывает на одну и ту же степень общественной опасности преступлений, совершённых «организованной группой», «группой лиц» и «группой лиц по предварительному сговору». Это позволяет определить форму соучастия «организованная группа» как проявление групповой преступности. В связи с чем правовое регулирование борьбы с организованной преступностью основывается только на кон -струкции «преступное сообщество», которая, в свою очередь, является достаточно сложной и безосновательно ограниченной.
Уголовно-правовыми признаками «преступного сообщества» являются следующие.
1. Структурированность организованной группы или объединения организованных групп;
2. Единое руководство;
3. Совершение тяжкого или особо тяжкого преступления;
4. Получение прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
Определение «преступное сообщество» обусловлено положением Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, принятой Резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 г.1, которая в последующем была ратифицирована Федеральным законом от 26 апреля 2004 г. № 26-ФЗ «О ратификации Конвенции
Организации Объединённых Наций против транснациональной организованной преступности и дополняющих её Протокола против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за неё»2. Указанные на международном уровне уголовно-правовые признаки, посредством которых характеризуется понятие «организованная преступность», в первую очередь вызваны борьбой с преступлениями в сфере экономики на транснациональном уровне, а не с организованной преступностью во всех проявлениях.
Материальные и финансовые выгоды на сегодняшний день являются главными мотивами для деятельности организованных преступных формирований, однако кроме того, что действующая конструкция «преступное сообщество» игнорирует иные цели существования преступных формирований [3], она и по отношению к экономическим преступлениям является юридически противоречивой.
Например, составы преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174.1 УК РФ относятся к преступлениям небольшой и средней тяжести. Поэтому согласно положению ч. 4 ст. 35 УК РФ такие преступления не могут быть совершены преступным сообществом, что указывает на отсутствие проявления организованной преступности при совершении данных преступлений3.
Внимание учёных обращается на возникшую коллизию между ч. 4 и 5 ст. 35 УК РФ. Противоречие состоит в том, что «Организация террористического сообщества и участие в нём» (ст. 205.4), «Организация незаконного вооружённого формирования или участие в нём» (ст. 208), «Организация экстремистского сообщества» (ст. 282.1) могут быть вообще не связаны с получением финансовой или иной материальной выгоды, а преследовать иные (политические) цели [2].
В норме ч. 5 ст. 35 УК РФ, предусматривающей основание уголовной ответственно -сти за создание преступных объединений и руководство ими, формами соучастия указаны как «организованная группа», так и «преступное сообщество». В связи с чем можно предположить, что совершение преступлений, предусмотренных ст. 205.4, 208,
209, 210, 282.1 УК РФ, возможно как «организованной группой», так и «преступным сообществом». Однако указанные понятия в данном перечне составов преступлений также вызывают множество вопросов. В ст. 205.4 УК РФ применяется понятие «сообщество», в ст. 208 УК РФ - «формирование», в ст. 209 УК РФ - «группа», в ст. 210 УК РФ - «сообщество», в ст. 282.1 УК РФ -«сообщество». В связи с чем, допуская, что законодательное положение ч. 5 ст. 35 УК РФ с точки зрения юридической техники верное и что между понятиями «формирование» и «группа» можно поставить знак «равенства», получается, что создание и руководство «формирования» (ст. 208 УК РФ) и «группы» (ст. 209 УК РФ) относятся к форме соучастия «организованная группа», а составы преступлений, предусмотренных ст. 205.4, 210, 282.1 УК РФ, где указано понятие «сообщество», относятся к форме «преступное сообщество». И всё же при указанных структурных связях противоречия не разрешаются, так как ни в пяти перечисленных составах преступлений, ни в составах преступлений, где указано понятие «сообщество», не упоминается в качестве мотивов и целей преступных объединений получение материальной или иной финансовой выгоды.
Помимо этого в норме ч. 6 ст. 35 УК РФ указано, что за создание «организованной группы» в случаях, не предусмотренных статьями Особенной части УК РФ, лицо подлежит уголовной ответственности за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана. Это положение полностью игнорирует возможность привлечь к уголовной ответственности лиц, создающих «преступное сообщество», т. е. на стадии создания, если такие деяния не регламентированы в статьях Особенной части УК РФ, как, например, при создании «преступного сообщества» для совершения преступлений в сфере компьютерной информации (гл. 28 УК РФ).
Допустив, что конструкция «преступное сообщество» как законодательный инструментарий, используемый в борьбе с организованной преступностью, применяется только в случаях, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ, стоит указать на его «безжизненность» как научно обоснованной
дефиниции. В одном случае предусмотренные Особенной частью УК РФ статьи применяются в противоречие положениям Общей части УК РФ (в чистом виде ст. 210 УК РФ как основание привлечения членов «преступного сообщества» к уголовной ответственности), в другом случае - не используются ни по основаниям, предусмотренным ч. 6 ст. 35 УК РФ, ни в качестве квалифицирующего обстоятельства, указывающего на повышенную общественную опасность деяния. Последние два аргумента отсылают к составам преступления, закреплённым в Особенной части УК РФ, ни в одном из которых нет формы соучастия «преступное сообщество» в чистом виде, предусмотренном Общей частью УК РФ. Всё это создаёт неразрывный замкнутый круг следующих противоречий.
1. Форму соучастия «преступное сообщество» невозможно применить к преступлениям экономической направленности;
2. Составы преступлений, предусмотренных ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ, не соответствуют признакам формы соучастия «преступное сообщество»;
3. Недопустимо применять норму, предусмотренную ч. 6 ст. 35 УК РФ к форме соучастия «преступное сообщество» в случаях, если она не предусмотрена статьями Особенной части УК РФ в качестве самостоятельного состава преступления;
4. Форма соучастия «преступное сообщество» не предусмотрена ни в качестве самостоятельного состава преступления, ни в качестве квалифицирующего преступное деяние признака;
5. Законодательное применение формы соучастия «преступное сообщество» возможно только в рамках совершения преступлений, предусмотренных ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ.
3. Концепция «соучастие» в борьбе с организованной преступностью
Согласно ст. 32 УК РФ под соучастием в преступлении признаётся «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления».
В юридической литературе традиционно к объективным признакам соучастия относят следующие.
1. Участие в преступлении двух и более субъектов преступления;
2. Совместность действий субъектов преступления:
а) действия соучастников носят взаимосвязанный характер;
б) результатом совместных действий является единый преступный результат;
в) между действиями соучастников и преступным результатом имеется причинно-следственная связь [4].
К субъективным признакам соучастия относят следующие.
1. Совершение соучастниками умышленного преступления;
2. Умышленность в совместности преступного деяния:
а) осознание каждым участником общественной опасности своих действий и желание их совершения;
б) осознание каждым участником общественной опасности действий других участников;
в) осознание каждым участников желания других участников в совместности преступления [5].
Согласно данному перечню уголовно-правовых признаков соучастия, которые должны относиться и к форме «преступное сообщество», концепция сформулирована таким образом, что совместную деятельность лиц можно признавать преступной исключительно в случае совершения таким совместным преступным формированием отдельно взятого преступления при условии строгого распределения ролей между участниками. Возникшая «строгость» концепции «соучастия» заставила законодателя пойти на необходимые исключения.
Так, А. В. Шеслер уделяет особое внимание уголовно-правовому признаку совместности соучастия в преступлении. Он указывает, что законодатель в положении ч. 5 ст. 35 УК РФ полностью игнорирует уголовно-правовой признак совместности соучастия. Предусмотрена уголовная ответственность не только за создание и руководство, но и за умысел лидеров, которым охватывались деяния остальных участников. Всё это вынуждает толковать признак совместности расширенно. Получается, что все указанные выше объективные и субъективные признаки соучастия игнорируются интерпретацией признака совместности только лишь одним
охватыванием умысла, а не общностью деяний создателей и руководителей преступных формирований с деяниями рядовых участников, что в принципе и должно следовать из концепции соучастия [6]. Такой подход вызван необходимостью правового регулирования связи между лицом и преступной деятельностью, которая не должна охватываться концепцией соучастия.
Институт соучастия применяется только в случае совершения преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ. Вместе с тем представляется, что организованная преступная деятельность может проявляться не только через совершение конкретных преступлений, но и в поведенческом акте лица, который не будет запрещён УК РФ. Например, в обеспечении конфиденциальной медицинской и юридической помощью в целях сокрытия следов преступлений, т. е. в преступной деятельности в принципе [7].
Поэтому ни указанные противоречия и пробелы, возникающие при исследовании конструкции «преступное сообщество» в рамках института соучастия, ни сама концепция соучастия вследствие строгого распределения ролей и своей реализации только по конкретному преступлению [8] не позволяют признать за ними каких-либо достоинств в борьбе с организованной преступностью.
А. И. Долгова в своей работе подчёркивала, что «проблема организованной преступности выходит далеко за рамки групповой, отражаемой в уголовном законе в рамках института соучастия», с чем стоит согласиться [7]. Организованная преступность давно представляет собой широкомасштабную преступную деятельность [9], выходящую, во-первых, за рамки отдельно взятого государства, во-вторых, за рамки не только групповой преступности, но и всей концепции соучастия [10].
Подавляющее большинство европейских стран (например, Германия, Австрия, Франция) не без учёта определённых особенностей, как и в России, используют в качестве правового инструментария в борьбе с организованной преступностью концепцию соучастия [11].
4. Концепция «организационный сговор» в борьбе с организованной преступностью
Кардинально другой, отличной от концепции «соучастие», является концепция
«организационный сговор», которая нашла своё отражение в законодательстве США. Принятый 15 октября 1970 г. в качестве главы IX Закона о контроле над организованной преступностью (Organized Crime Control Act) Закон РИКО (The Racketeer Influenced and Corrupt Organizations Act) был призван уничтожить организованную преступность в США.
Концепция организационного сговора заключается в установлении перечня преступлений, именуемых предикатными, совершение которых в установленный период времени сигнализирует о проявлении организованной преступности.
Так, важными являются следующие положения закона РИКО, раскрывающие суть концепции.
1. «Предприятие» - любое индивидуальное, партнёрское, корпоративное, ассоциативное или иное легальное объединение, любой союз или группа лиц, связанных фактически, хотя и без юридических на то оснований (в том числе объединившихся исключительно ради преступных целей);
2. «Состав рэкетирской деятельности» -совершение двух предикатных преступлений на протяжении 10 лет как свидетельство продолжаемой криминальной активности.
Согласно этим понятиям совершение хотя бы двух предикатных преступлений, указанных в законе РИКО, на протяжении 10 лет является достаточным основанием для привлечения лиц к уголовной ответственно -сти не только за конкретные преступления, но и за их преступное поведение, которое и выражается в сговоре организованной преступность деятельности. Не создание преступных формирований и руководство ими в целях совершения преступлений, а именно преступное поведение (деятельность) признаётся американской концепцией как проявление организованной преступности.
Таким образом, в отличие от отечественного подхода, концепция организационного сговора позволяет обвинителю доказать, что лицо «связано» с криминальным предприятием совершением двух актов рэкетирской деятельности [12].
Кроме того, преимущество концепции организационного сговора по отношению к положениям института соучастия в престу-
плении наблюдается и в интерпретации «внутренних» ролевых связей между членами организованных преступных формирований. В деле «США против Туркетте» Верховный Суд США определил, что «предприятие-ассоциация - это 1) просто продолжающаяся единица, функционирующая с общей целью; 2) такая группа не обязательно должна иметь иерархическую структуру или "цепочку подчинения"; 3) решения могут приниматься от случая к случаю и любыми методами - большинством голосов, консенсусом, демонстрацией силы и т. д.; 4) члены группы не обязательно должны иметь фиксированные роли; разные участники могут выполнять разные роли в разное время; 5) у группы не должно быть названия, регулярных собраний, членских взносов, установленных правил и положений, дисциплинарных процедур или церемоний введения в должность или инициации» [13].
5. Подходы к решению проблемы борьбы с организованной преступностью
В различные периоды предпринимались попытки разрешения проблемы борьбы с организованной преступностью. Закон «О борьбе с организованной преступностью», принятый Государственной Думой Российской Федерации 12 июля 1995 г. и одобренный Советом Федерации Российской Федерации4, был отклонён Президентом Российской Федерации Б. Н. Ельциным, применившим право вето на этот закон. По прошествии определённого времени данный нормативный акт вновь был принят Государственной Думой Российской Федерации, однако в 1996 г. вступил в законную силу действующий в настоящее время УК РФ, в котором был закреплён институт соучастия. По этой причине идея отдельного федерального закона ушла на второй план.
В связи с развитием проявлений организованной преступности вновь была предпринята попытка создания системного юридического механизма, закреплённого в проекте Федерального закона «О борьбе с организованной преступностью» и подготовленного в соответствии с решением Координационного совещания руководителей правоохранительных органов Российской Федерации от 4 сентября 2006 г. рабочей группой, возглавляемой учёным и криминологом А. И. Долговой.
Данный федеральный закон предполагал комплекс следующих государственных мер.
1. Закрепление на законодательном уровне перечня понятий, в том числе «организованная преступность», «преступная деятельность», «борьба с организованной преступностью» и т. д.;
2. Создание специализированных подразделений в различных ведомствах органов внутренних дел России по борьбе с организованной преступностью, обладающих полномочиями по использованию оперативно-розыскных, разведывательных, контрразведывательных, уголовно-процессуальных средств и методов, включая частную детективную и охранную деятельность;
3. Создание единого межведомственного федерального банка учёта деятельности различных организованных группировок и лиц, в них состоящих;
4. Внесение изменений в УК РФ, где среди прочего (например, положения об ответственности юридических лиц, конфискации имущества и т. д.) будет определено положение ст. 35.1 УК РФ, в котором через понятия «преступное сообщество» и «преступный сговор» под организованной преступностью будут пониматься не конкретные преступления, а преступная деятельность участников организованных преступных формирований;
5. Внесение изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, в котором будет регламентирована глава об особенностях по производству уголовных дел в отношении участников организованных преступных формирований (обстоятельства, подлежащие доказыванию, меры безопасности свидетелей и потерпевших на стадии предварительного расследования и суда и т. д.);
6. Внесение изменений в Уголовно-исполнительный кодекс РФ, определяющих особенности исполнения наказания участников организованных преступных формирований (виды исправительных учреждений, условия отбывания наказания и т. д.) [6].
По сути, решение было найдено и требовалась только его реализация, однако и данный законопроект не был направлен даже на рассмотрение в профильный комитет Го -сударственной Думы Российской Федерации под предлогом «разрешённой» в нашей стра-
не проблемы «организованной преступности» [14].
Интересной является идея, предложенная С. Д. Белоцерковским о внесении в УК РФ новой ст. 35.1 «Преступное сообщество», положения которой частично основаны на положении ст. 35.1 «Преступное сообщество и преступный сговор», закреплённой в указанном выше проекте Федерального закона.
С. Д. Белоцерковский предлагает понимать под преступным сообществом «объединение лиц, осуществляющих координацию преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организациями, разработку планов и создание условий для совершения преступлений такими организованными группами или преступными организациями или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними с использованием своего влияния на участников таких групп или организаций, а равно участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп или преступных организаций в целях совершения хотя бы одного из указанных деяний» [15].
Автор предлагает разграничить понятия «преступное сообщество» и «преступная организация». Под конструкцией «преступная организация» предложено понимать непосредственно деятельность структурированных организованных групп, а под формой «преступное сообщество» - саму организованную преступную деятельность (преступное поведение).
Данная позиция практически аналогична американской концепции организационного сговора, однако её отражение в гл. 7 УК РФ представляется неверным. Между предложенной нормой и всей концепцией соучастия останутся противоречия. Явление организованной преступности представляет собой связь между лицом и преступной деятельностью, а не только между участниками, как это заложено в концепции соучастия.
6. Заключение
Таким образом, неэффективность нынешних законодательных положений в сочетании с предложенными идеями, основанными на многолетних исследованиях, а также передовой опыт зарубежных стран в борьбе
с организованной преступностью позволяют задуматься о создании новой уголовно-правовой концепции «преступный сговор», в которой необходимо учесть действующие законодательные недостатки и существующие положения:
1. Устранить противоречия в конструкции «преступное сообщество», закреплённой в Общей и Особенной частях УК РФ;
2. Считать явлением организованной преступности не только совершение тяжких и особо тяжких преступлений, направленных на получение материальной и финансовой выгоды, но и совершение преступлений небольшой и средней тяжести, направленных на достижение иных целей;
3. Концепция соучастия не предусматривает организованную преступную деятельность как связь между деянием лица и преступной деятельностью, а отражает только совместное участие нескольких лиц, совершивших преступление, предусмотренное Особенной частью УК РФ;
4. В рамках института соучастия должна быть предусмотрена разница между формами соучастия, отдельно отражающими явления групповой и организованной преступности;
5. Концепция преступного сговора не должна быть ограничена правовым регулированием в рамках Особенной части УК РФ, т. е. конкретными предикатными преступлениями, как это имеет место в американской концепции.
Концепция преступного сговора должна быть закреплена в статьях Общей части УК РФ в качестве правового института, предусматривающего правовое основание уголовной ответственности за преступную связь между деяниями лица и организованной преступной деятельностью.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Конвенция против транснациональной организованной преступности (принята резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 г.) // Организация Объединённых Наций : сайт. - URL: https://www.un.org/ru/documents/ decl_conv/conventions/orgcrime. shtml (дата обращения: 12.02.2023).
2 О ратификации конвенции Организации Объединённых Наций против транснациональной организованной преступности и дополняющих её протокола против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху и протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за неё : Федеральный закон от 26 апреля 2004 г. № 26-ФЗ // СЗ РФ. - 2004. - № 18. - Ст. 1684.
3 За исключением случаев совершения указанных преступлений в особо крупном размере.
4 О борьбе с организованной преступностью (ред., принятая ГД ФС РФ во II чтении 12 июля 1995 г.) : проект Федерального закона № 94800648-1 // Государственная Дума Российской Федерации : сайт. - URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/94800648-1 (дата обращения: 01.03.2023).
ЛИТЕРАТУРА
1. Белоцерковский С. Д. Проблемы обеспечения системного реагирования на организованную преступность // Преступность, уголовная политика, закон : материалы Всерос. науч.-практ. конф. / Российская криминологическая ассоциация ; под ред. А. И. Долговой. - М. : Российская криминологическая ассоциация, 2016. - С. 20-25.
2. Клейменов М. П., Клейменов И. М., Козловская М. Г. Нормативный подход к организованной преступности // Вестник Омского университета. Серия «Право». - 2019. - Т. 16, № 1. - С. 167-177.
3. Виденькина Ж. В. Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нём : науч.-практ. пособие / отв. ред. Н. Г. Кадников. - М. : Юриспруденция, 2014. - 136 с.
4. Лопашенко Н. А. Уголовное право. Общая часть. Преступление. - Т. IX : Соучастие в преступлении. -М. : Юрлитинформ, 2016. - 525 с.
5. Безбородов Д. А. Соучастие в преступлении: понятие, признаки и юридическая природа : учеб. пособие. - СПб. : С.-Петерб. юрид. ин-т (филиал) Акад. Генеральной прокуратуры РФ, 2014. - 88 с.
6. Шеслер А. В. Содержание совместности при соучастии в преступлении // Всероссийский криминологический журнал. - 2022. - Т. 16, № 3. - С. 342-354.
7. Долгова А. И. Криминологические оценки организованной преступности и коррупции, правовые баталии и национальная безопасность. - М. : Российская криминологическая ассоциация, 2011. - 668 с.
8. Покаместов А. В. Ответственность за организацию преступной деятельности. - М. : ВНИИ МВД РФ, 2002. - 128 с.
9. Белоцерковский С. Д. О необходимости дальнейшей криминализации организованной преступной деятельности в Особенной части УК РФ // Проблемы в российском законодательстве. - 2017. - № 7. -С. 171-173.
10. Ревин В. П. Международные меры борьбы с транснациональной организованной преступностью: правовые подходы // Международное сотрудничество Евразийских государств: политика, экономика, право. - 2016. - № 2. - С. 72-81.
11. Белоусов И. В., Покаместов А. В. Уголовно-правовой опыт борьбы с организованной преступностью в некоторых государствах мира // Территория науки. - 2013. - № 5. - С. 73-81.
12. CormaneyM. RICO in Russia: Effective Control of Organized Crime or An-other Empty Promise? - URL: http://www.crime.vl.ru (accessed 10 January 2023).
13. Попов В. А. РИКО: современные тенденции применения и перспективы // Журнал российского права. - 2001. - № 2. - С. 125-134.
14. Поздняков А. Н. Борьба с криминальными авторитетами в контексте общей уголовной политики борьбы с организованной преступностью // Академическая мысль. - 2022. - № 2 (19). - С. 123-129.
15. Белоцерковский С. Д. Направление оптимизации уголовного законодательства в контексте оптимизации системы правового регулирования борьбы с организованной преступностью // Противодействие преступности. - 2018. - № 1 (134). - С. 126-143.
Информация об авторе
Оганесян Гагик Варданович - преподаватель кафедры организации деятельности охранно-конвойных подразделений органов внутренних дел
Тюменский институт повышения квалификации сотрудников МВД России
Адрес для корреспонденции: 625049, Россия, Тюмень, ул. Амурская, 75
E-mail: [email protected]
SPIN-код: 9098-1812, Author ID: 1184015
Информация о статье
Дата поступления - 30 марта 2023 г. Дата принятия в печать - 10 апреля 2023 г.
Для цитирования
Оганесян Г. В. Соучастие и преступный сговор в борьбе с организованной преступностью // Вестник Омского университета. Серия «Право». 2023. Т. 20, № 2. С. 97-106. й01: 10.24147/1990-5173.2023.20(2).97-106.
COMPLICITY AND CRIMINAL CONSPIRACY IN THE FIGHT AGAINST ORGANIZED CRIME
G.V. Oganesyan
Tyumen Institute for Advanced Studies employees of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, Tyumen, Russia
Introduction. Today, the concept of "complicity" enshrined in the Russian criminal law does not objectively cope with the task of combating organized crime. Purpose. Identify the shortcomings of the concept of "complicity" in the fight against organized crime. Methodology. The study of legal tools in the fight against organized crime is based on dialectical, systemic, functional system-structural research methods. Results. Firstly, the "criminal community" construction, which is actually the only form of complicity, called upon as a legal means in the fight against organized crime, appears to be "lifeless" in law enforcement. Its unreasonably complex legal and technical formulation provokes the legislator to adopt provisions in the Criminal Code of the Russian Federation that go beyond the system-forming criminal law signs of complicity in a crime. Secondly, the norm of Part 5 of Art. 35 of the Criminal Code of the Russian Federation ignores the sign of compatibility of complicity, providing for criminal liability of the leaders of criminal groups only for their intent. Thirdly, the institution of complicity provides a legal basis for regulating the commission of crimes provided for by the Special Part of the Criminal Code of the Russian Federation through the joint efforts of several persons, and not the criminal activity itself. Conclusion. Traditional legislative tools are outdated, it is necessary to introduce a new concept of "criminal conspiracy", designed to solve urgent problems of legal regulation of the fight against organized crime. The concept of "criminal conspiracy" should take into account the shortcomings and contradictions of the current domestic legislation, as well as adopt important provisions of the legislation of foreign countries, avoiding violations of the basic principles of continental law.
Keywords: organized crime; complicity; criminal community; criminal conspiracy; predicate crimes.
REFERENCES
1. Belotserkovskii S.D. Problems of ensuring a systemic response to organized crime, in: Dolgova A.I. (ed.). Crime, criminal policy, law, materials of the All-Russian scientific-practical conference. Moscow, Russian Criminological Association Publ., 2016, pp. 20-25. (In Russ.).
2. Kleimenov M.P., Kleimenov I.M., Kozlovskaya M.G. Normative approach to organized crime. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2019, vol. 16, no. 1, pp. 167-177. (In Russ.).
3. Videnkina Zh.V. Responsibility for the organization of criminal communities or participation in it, scientific-practical allowance. Moscow, Yurisprudentsiya Publ., 2014. 136 p. (In Russ.).
4. Lopashenko N.A. Criminal law. A common part. Crime. Vol. IX, Complicity in a crime. Moscow, Yurlitinform Publ., 2016. 525 p. (In Russ.).
5. Bezborodov D.A. Complicity in a crime: concept, signs and legal nature, textbook. Saint-Petersburg, St. Petersburg Law Institute (branch) Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation Publ., 2014. 88 p. (In Russ.).
6. Shesler A.V. The content of compatibility with complicity in a crime. Vserossiiskii kriminologicheskii zhurnal = All-Russian criminological journal, 2022, vol. 16, no. 3, pp. 342-354. (In Russ.).
7. Dolgova A.I. Criminological assessments of organized crime and corruption, legal battles and national security. Moscow, Russian Criminological Association Publ., 2011. 668 p. (In Russ.).
8. Pokamestov A.V. Responsibility for organizing criminal activity. Moscow, VNII MVD RF Publ., 2002. 128 p. (In Russ.).
9. Belotserkovsky S.D. On the need for further criminalization of organized criminal activity in the Especially part of the Criminal Code of the Russian Federation. Problemy v rossiiskom zakonodatel'stve = Problems in Russian legislation, 2017, no. 7, pp. 171-173. (In Russ.).
10. Revin V.P. International measures to combat transnational organized crime: legal approaches. Mezhdunarodnoe sotrudnichestvo Evraziiskikh gosudarstv: politika, ekonomika, parvo = International cooperation of Eurasian states: politics, economics, law, 2016, no. 2, pp. 72-81. (In Russ.).
11. Belousov I.V., Pokamestov A.V. Criminal law experience in combating organized crime in some states of the world. Territoriya nauki = Territory of science, 2013, no. 5, pp. 73-81. (In Russ.).
12. Cormaney M. RICO in Russia: Effective Control of Organized Crime or An-other Empty Promise? Available at: http://www.crime.vl.ru (accessed 10 January 2023).
13. Popov V.A. RICO: current trends in application and prospects. Zhurnal rossiiskogo prava = Journal of Russian Law, 2001, no. 2, pp. 125-134. (In Russ.).
14. Pozdnyakov A.N. The fight against criminal authorities in the context of the general criminal policy of combating organized crime. Akademicheskaya mysl' = Academic Thought, 2022, no. 2 (19), pp. 123-129. (In Russ.).
15. Belotserkovskii S.D. The direction of optimization of criminal legislation in the context of optimizing the system of legal regulation of the fight against organized crime. Protivodeistvie prestupnosti = Counteracting crime, 2018, no. 1 (134), pp. 126-143. (In Russ.).
About the author
Oganesyan Gagik - Lecturer at the Department of Organization of the Activities of Security and Escort Units of the Internal Affairs Bodies
Tyumen Institute for Advanced Training of Employees of the Ministry of Internal Affairs of Russia
Postal address: 75, Amurskaya ul., Tyumen, 625049, Russia
E-mail: [email protected] SPIN-code: 9098-1812, Author ID: 1184015
Article info
Received - March 30, 2023 Accepted - April 10, 2023
For citation
Oganesyan G.V. Complicity and Criminal Conspiracy in the Fight against Organized Crime. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" = Herald of Omsk University. Series "Law", 2023, vol. 20, no. 2, pp. 97-106. DOI: 10.24147/1990-5173.2023.20(2).97-106. (In Russ.).
