CC BY
96
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ; УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО
УДК: 343.2
DOI: 10.51965/2076-7919_2021_2_4_61
Балеев С.А., Балафендиев А.М.
ОРГАНИЗОВАННАЯ ГРУППА В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ: ФОРМА СОУЧАСТИЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ ИЛИ ПРЕСТУПНОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ?
Baleev S.A., Balafendiev A.M.
ORGANIZED GROUP IN RUSSIAN CRIMINAL LEGISLATION: A FROM OF COMPLICITY IN A CRIME OR A CRIMINAL ASSOCIATION?
Ключевые слова: соучастие в преступлении, организованная преступная деятельность, организованная группа, преступное объединение, квалификация, уголовная ответственность.
Keywords: complicity in a crime, organized criminal activity, organized group, qualification, criminal responsibility.
Аннотация: Статья посвящена одному из наиболее дискуссионных уголовно-правовых вопросов учения о соучастии - его формах. Несмотря на многолетние споры относительно самого этого понятия, классификации таких форм, критериев их различения, нет единой позиции ни по одной из этих крайне важных для практики правоприменения проблем. Вместе с тем от их решения зависит правильная квалификация совместной преступной деятельности, индивидуализация наказания и достижение его целей. Анализ дореволюционного и советского российского уголовного законодательства, положений действующего уголовного закона, концептуальных положений науки уголовного права, приводят к выводу о том, что организованная группа не может рассматриваться в качестве самостоятельной формы соучастия в преступлении. Таковыми выступают соучастие с юридическим распределением ролей и соисполнительство как способы его совершения, обусловливаемые характером взаимодействия совместно действующих субъектов и особенностями субъективной связи между ними. В отличие от них, целью объединения участников организованной группы, как правило, является систематическая преступная деятельность, поэтому ее, как и преступное сообщество (преступную организацию) следует считать соучастием особого рода. Этот вывод обосновывается авторами настоящей статьи, которые предлагают квалифицировать деяния, совершенные ее членами, в соответствии с законом, т.е. универсальными правилами, предусмотренными ст. 34 УК РФ. Предлагается имплементировать положения Конвенции против транснациональной организованной преступности 2000 г. в действующее российское уголовное законодательство и сам факт организации (создания, руководства) и участия в организованной группе предусмотреть в УК в качестве самостоятельных составов преступлений.
Abstract: The article is devoted to one of the most debatable criminal-legal questions of the doctrine of complicity - its forms. Despite many years of disputes about this concept itself, the classification of such forms, the criteria for distinguishing them, there is no unified position on any of these extremely important for the practice of law enforcement problems. At the same time, the correct qualification ofjoint criminal activity, individualization of punishment and achievement of its goals depend on their solution. Analysis of pre-revolutionary and Soviet Russian criminal legislation, the provisions of the current criminal law, the conceptual provisions of the science of criminal law lead to the conclusion that an organized group cannot be considered as an independent form of
complicity in crime. These are complicity with the legal distribution of roles and co-perpetration as ways of committing it, conditioned by the nature of interaction between the jointly acting subjects and the features of the subjective connection between them.
In contrast, the purpose of uniting the members of an organized group is, as a rule, systematic criminal activity, so it, as well as the criminal community (criminal organization) should be considered a special kind of complicity. This conclusion is justified by the author of this article, who proposes to qualify the acts committed by its members in accordance with the law, i.e. the universal rules provided by Article 34 of the Criminal Code of the RF. It is proposed to implement the provisions of the 2000 Convention against Transnational Organized Crime into current Russian criminal legislation, and to provide for the fact of organizing (creating, leading) and participating in an organized group in the Criminal Code as independent elements of crimes.
Феномен организованной преступности как явление социальной действительности выступает объектом исследования целого ряда наук. Вместе с тем, будучи явлением общественно опасным, организованная преступность вполне закономерно подвергается изучению, прежде всего представителями наук криминального цикла. Между тем на протяжении нескольких десятилетий научных изысканий не выработан даже единый подход к определению самого этого понятия.
Поскольку речь идет о преступности, а это исключительно криминологическая категория, некоторые исследователи определяют организованную преступность традиционно как вид преступности: «совокупность организованных преступлений, совершаемых организованными группами и преступными сообществами (преступными организациями)»1.
Как «функционирование преступных структур в форме организованных групп (банд), преступных группировок, организаций и преступных сообществ по совершению преступлений, относящихся к тяжким и особо тяжким, приносящих устойчивую прибыль и сверхдоходы в результате организованной преступной деятельности» предлагают определять организованную преступность Б.М. Нургалиев и А.И. Гуров2.
1 Гаухман Л.Д. Ответственность за организацию преступного сообщества // Законность. 1997. № 2. С. 31; Скуратов Ю.И. Развитие организованной преступности в России: системный анализ / Глазкова Л.В., Грудинин Н.С., Незнамова А.А. // Всероссийский криминологический журнал. Байкальский гос. Университет, 2016. - Т.10. - № 4. С. 634-638.
2 Нургалиев Б.М. Организованная преступная деятельность: Уголовно-правовые, процессуальные и
В международных правовых актах это понятие связывается c «деятельностью организованных, структурно оформленных групп, создающихся на базе совместной криминальной деятельности исключительно в целях получения прямо или косвенно, финансовой или иной материальной выгоды»3.
Мы же считаем, что организованная преступность и организованная преступная деятельность ее субъектов далеко не тождественные понятия, поскольку последняя выступает важным, но не единственным ее элементом, однако приведенные выше определения представляют интерес в контексте рассматриваемой нами проблемы с уголовно-правовых позиций.
Преступные объединения, выступающие коллективными субъектами организованной преступной деятельности, в уголовном праве - это организованная группа, признаки которой определены в ч. 3 ст. 35 УК РФ и ее модификации, описанные законодателем в ст. ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ.
Общеизвестно, что законодательной основой противодействия групповой преступности в отечественном уголовном праве в рамках института соучастия выступает отнесение к формам соучастия соисполнительства в виде преступной группы (ч.ч. 1 и 2 ст. 35 УК РФ)4.
криминалистические аспекты. Караганда, 1997.
С. 42; Гуров А.И. Организованная преступность - не миф, а реальность. - М., 1990. С. 9.
3 Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_ conv/conventions/orgcrime. shtml
4 Миненок Д.М. Формы соучастия в новом Уголовном кодексе России // Актуальные вопросы
Поскольку общественная опасность преступления значительно повышается в случае его совершения групповым способом, представляется закономерным, что законодатель в качестве средства дифференциации уголовной ответственности в большинстве составов преступлений в Особенной части УК РФ использует квалифицирующий признак «совершение преступления группой лиц по предварительному сговору».
Стабильность состава участников организованной группы, постоянство форм и методов преступной деятельности в процессе совершения преступлений, их систематичность, на наш взгляд, объективно повышают общественную опасность такого объединения в сравнении с группой лиц по предварительному сговору. Опасность организованных объединений, как отмечается в зарубежной криминологической литературе, состоит еще и в том, что «такие преступные группы стали своего рода гибкой организацией, которая может легко мигрировать, передислоцировать свой бизнес и использовать возможности по всему миру»1. На это в своих трудах указывает и Я.И. Гилинский2. Деструктивный характер проникновения организованной преступности в экономическую сферу отмечают и другие авторы3.
Является ли организованная группа самостоятельной формой соучастия в конкретном преступлении, либо это -
уголовного права, процесса и криминалистики. -Калининград, 1998. С. 10.
1 Paolo Campana. Eavesdropping on the Mob: the functional diversification of Mafia activities across territories // European Journal of Criminology. 2011. 8 (3). -P. 213-228.
2 Gilinskiy Y.I. Crime in contemporary Russia // European Journal of Criminology. - 2006. - 3 (3). -P. 259-292.
3 Sokolov V. From Guns to Briefcases: The Evolution of Russian Organized Crime / V. Sokolov // World Policy Journal. - 2004. - Vol. 21, № 1. - P. 68-74; Organized Crime and the Financial Crisis Recent Trends in the Baltic Sea Region / ed. W. Kego, E. Leijonmarck, A. Molcean. - Stockholm-Nacka: Institute for Security and Development Policy, - 2011. - Р. 153; Fiorentini G. Organized crime and illegal markets / Gianluca Fioren-tini // Encyclopedia of Law and Economics / ed. by Boudewijn Bouckaert, Gerrit De Geest. - Cheltenham, Edward Elgar, - 2000. - Vol. 5: The Economics of Crime and Litigation. - P. 446.
преступное объединение, выступающее коллективным субъектом организованной преступной деятельности, - вопрос, который с момента принятия УК РФ до настоящего времени продолжает оставаться предметом научной дискуссии и имеющий крайне важное практическое значение .
Сторонники признания организованной группы в качестве формы соучастия, как правило, аргументируют этот вывод тем, что в ч. 3 ст. 35 УК указывается возможность совершения преступления организованной группой5. Признаками, отличающими эту группу от группы лиц по предварительному сговору, они называют наличие в ее составе организатора и устойчивость, а также то, что ее участники не договариваются, а объединяются для совершения преступлений6. В.А. Якушин в этой связи полагает, что «в связи с этим должны меняться основания и пределы субъективного вменения для этой категории
7
лиц» .
С первым признаком, безусловно, следует согласиться, что логически следует из наименования. Хотя здесь же возникает вопрос о количественном составе ее участников, ведь согласно положениям закона, группу образуют два и более лица, а потому было бы логичным предположить,
4 Трайнин А.Н. Избранные труды. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 270; Гали-акбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. - Краснодар, 2000. С. 18; Дубровин И.А. Ответственность за преступления, совершенные группой лиц по предварительному сговору и организованной группой: Дис...канд. юрид наук. - М., 2003. С. 46.
5 Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву РФ: Автореф. дис... докт. юрид. наук. - М., 2006. С. 22.
6 Прозументов Л.М. Преступная группа как уголовно-правовая категория // СибЮрвестник, 2001. - № 4. С. 17; Благов Е.В. Уголовно-правовая характеристика организованной группы // Криминологические и уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью: Итоговые материалы Всероссийского научно-практического семинара. - Ярославль, 2004. С. 34.
7 Якушин В.А. Вопросы субъективного вменения при организованной преступной деятельности // Криминологические и уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью: Итоговые материалы Всероссийского научно-практического семинара. - Ярославль, 2004. С. 15-18, С. 17.
что организованная группа включает наряду с организатором как минимум еще двух участников.
Обязательным для такого объединения признаком является устойчивость, проявляющаяся в длительности существования, обусловленной, в первую очередь, стабильностью ее состава.
Такое понимание признаков организованной группы находит отражение в судебной практике. Так, по делу об убийстве, рассмотренному Верховным Судом РТ, в приговоре указывается, что «организованная группа, в состав которой добровольно вошел З., характеризовалась наличием единой цели у ее участников -завладение чужим имуществом, одних и тех же методов преступной деятельности -нападение и умышленное причинение смерти человеку, наличием организатора, распределением ролей между ее участниками, тщательной подготовкой к совершению преступлений, устойчивостью, которая выражалась в прочных постоянных дружеских связях между участниками и наличии криминального опыта в совместном совершении ранее преступлений, стабильностью состава. Внутри указанной организованной группы были распределены обязанности между ее участниками»1.
Представляется, что именно названные характеристики объективно лежат в основе законодательного решения о признании средством дифференциации уголовной ответственности такого квалифицирующего (или особо квалифицирующего) признака, как «совершение преступления организованной группой»2. Он предусматривается в качестве единственного самостоятельного квалифицирующего (особо квалифицирующего) признака в 22 статьях УК РФ. В 42 статьях Особенной части он указан в качестве особо квалифицирующего, тогда как совершение прес-
1 Архив Верховного суда Республики Татарстан, 2019. Уголовное дело № 2-54/2019. URL: http://vs.tat. sudrf.ru
2 Зенин В.В. Совершение преступления организованной группой как отягчающее ответственность обстоятельство /Кругликов Л.Л. //
Советская юстиция. - 1981. - № 19. С. 14.
тупления группой лиц по предварительному сговору выступает признаком квалифицированного состава.
Такой подход законодателя к дифференциации ответственности представляется верным и криминологически обоснованным, чего нельзя сказать о ситуации, когда в большинстве статей действующего УК РФ совершение преступления организованной группой уравнено по степени опасности с соисполнительством в составе группы лиц по предварительному сговору, поскольку фактически они образуют один квалифицирующий (особо квалифицирующий) признак (см. напр., п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «е» ч. 2 ст. 117, п. «а» ч. 2 ст. 131, п. «б» ч. 3 ст. 146 и мн. др.).
В ст. 2 Конвенции против транснациональной организованной преступности «организованной преступной группой признается структурно оформленная группа в составе трех или более лиц, существующая в течение определенного периода и действующая согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией, с тем, чтобы получить, прямо или косвенно, финансовую или иную материальную выгоду»3.
Различия этого определения в Конвенции и в российском уголовном законодательстве состоят не только в характеристике признаков этого объединения, но и терминологические (в УК РФ -«организованная группа»), а также в минимальном числе участников.
Как мы видим, признаками, определяющими сущность такого объединения, в Конвенции называются структурированность группы, определенный временной промежуток существования, а также цель -совершение одного или нескольких серьезных преступлений для получения финансовой или иной материальной выгоды.
С 2009 года этими признаками в российском уголовном законодательстве
Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_ conv/conventions/orgcrime.shtml
(ч. 4 ст. 35 УК) обладает преступное сообщество (преступная организация). Однако отсутствие названных признаков в определении организованной группы в рамках ч. 3 ст. 35 УК РФ, на наш взгляд, не означает исключения этого преступного объединения из структуры организованной преступности, поскольку объединение таких групп согласно ч. 4 ст. 35 УК РФ образует одну из разновидностей преступного сообщества (преступной организации).
Закрепление в рамках института соучастия в преступлении указания законодателя на возможность совершения преступления организованной группой и преступным сообществом (ч.ч. 3 и 4 ст. 35 УК РФ) приводит отдельных специалистов к выводу о том, что организованная группа и даже преступное сообщество (преступная организация) следует считать формами соучастия в преступлении. Более того, к формам соучастия предлагают относить банду и иные разновидности организованных групп, за организацию и участие в которых предусмотрена уголовная ответ-ственность1. Хотя следует заметить, что Уголовный закон не только не определяет форм соучастия, но и не содержит самого понятия «форма соучастия».
Мы неоднократно отмечали, что формами соучастия в конкретном преступлении следует считать сложное соучастие (соучастие с распределением юридических ролей - соучастие в собственном смысле этого слова), регламентируемое ст.ст. 33 и 34 УК РФ и соисполнительство (групповое соучастие), закрепленное законодателем в ч.ч. 1 и 2 ст. 35 УК РФ2.
1 Ермакова Т.Н. Банда и преступное сообщество (преступная организация) как формы соучастия: сравнительно-правовой анализ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2009. С. 13; Нестеров С.В. Формы соучастия в преступлениях против общественной безопасности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2016. С. 15.
2 Балеев С.А. Признаки организованной группы: проблемы доктринального и судебного толкования // Правовая политика и правовая жизнь. - 2008. - № 4. С. 163; Балеев С.А. Преступное сообщество (преступная организация) как организованная форма преступной деятельности. // Стратегия развития в 21 веке. Материалы 4-й Международной научно-практической конференции, 25-26 января 2007 г. -М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. С. 194.
Эту точку зрения в свое время отстаивал известный специалист в области проблем соучастия М.И. Ковалев .
Участники организованной группы совершают конкретные преступления либо в соисполнительстве, либо с распределением ролей. Представляется, что поэтому о какой-либо новой форме соучастия в преступлении речь вести не приходится. Вопрос о квалификации подобных деяний в уголовно-правовой литературе решается весьма неоднозначно. Практика же следует правилу, определенному в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Согласно рекомендациям этого высшего судебного органа любой участник организованной группы несет ответственность в качестве соисполнителя преступления даже в случае неучастия в непосредственном выполнении объективной стороны состава преступления.
Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 9 февраля 2012 г. «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», указывает: «В случае признания террористического акта совершенным организованной группой действия всех ее членов, принимавших участие в подготовке или в совершении этого преступления, независимо от их фактической роли следует квалифицировать по соответствующей части статьи 205 УК РФ без ссылки на статью 33 УК РФ»4.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» тот же подход к квалификации: «Действия участника преступного сообщества (преступной организации), не являющегося исполнителем конкретного преступления, но в соответствии с распределением ролей в составе этого
3 Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. -Екатеринбург, 1999. С. 19.
4 Постановление Пленум Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» от 9 февраля 2012 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 2.
сообщества выполняющего функции организатора, подстрекателя либо пособника, подлежат квалификации независимо от его фактической роли в совершенном преступ-лении по
соответствующей статье Уголов-ного кодекса Российской Федерации без ссылки на части 3, 4 и 5 статьи 33 УК РФ, а также по части 2 статьи 210 УК РФ»1. Аналогичные рекомендации содержат и другие постановления Пленума Верховного Суда России.
В силу того, что создание (руководство) организованной группы и участие в ней в российском уголовном законодательстве не признаются самостоятельными преступлениями, хотя такая группа является формой организованной преступной деятельности, составляя одно из звеньев организованной преступности, такой подход может показаться оправданным. Однако основаны ли эти рекомендации на положениях закона? Ведь согласно буквальному толкованию положений ч. 2 ст. 34 УК РФ, определяющей правила юридической оценки деяний соучастников преступления, без ссылки на ст. 33 УК РФ квалифицируются совместные действия соисполнителей, т.е. субъектов, принимавших участие в выполнении объективной стороны преступления. Это правило распространяется и на других соучастников преступления (в том числе организатора), в случае их последующего участия в преступлении в качестве соисполнителя (ч. 3 ст. 34 УК РФ).
На это одним из первых указал Н.Г. Иванов, считая «ошибкой Верховного Суда РФ толкование сущности организованной группы в разъяснениях, данных в постановлении Пленума Верховного Суда № 1 от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»2.
Действующий УК РФ не предусматривает ответственности за
Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. № 8.
2 Иванов Н.Г. Постановление Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Критический взгляд // Уголовное право, 2000. - № 2. С. 22.
членство в организованной группе, (за исключением ее модификаций, выступающих конструктивными признаками составов преступлений, описанных в ст.ст. 205.4, 208, 209, 210 и 282.1 УК РФ). В соответствии с ч. 5 ст. 35 УК уголовно наказуемо фактическое участие в совершенном преступлении. Разумеется, судебное толкование уголовного закона не должно противоречить его содержанию. Правила квалификации деяний соучастников, определенные законодателем в ч.ч. 2 и 3 ст. 34 УК РФ, должны быть универсальными и распространяться на все случаи совершения конкретного преступления в соучастии. Преступления, совершенные участниками организованной группы, должны квалифицироваться без ссылки на ст. 33 УК РФ лишь в том случае, когда все они являлись соисполнителями. Деяния членов группы, включая ее организатора, не участвовавших в выполнении объективной стороны преступления, т.е. не являвшихся соисполнителями, но при подготовке и совершении конкретного преступления выполнявших иную роль, должны в зависимости от характера участия в преступлении оцениваться как организация преступления, совершенного организованной группой, подстрекательство или пособничество ему.
Бесспорная опасность самого факта создания организованной группы как устойчивого преступного объединения, выступающего ядром организованной преступности, должна наконец найти оценку в качестве самостоятельных преступлений в соответствующей статье Особенной части УК РФ, предусматривающей ответственность за создание и руководство такой группой и участие в ней.
Такой опыт есть, в частности, у законодателя Республики Казахстан. Так, ст. 262 Уголовного кодекса РК предусматривает наказание за создание, руководство и участие в организованной группе, каковой признается устойчивая группа двух или более лиц, заранее объединившихся с целью совершения одного или нескольких уголовных правонарушений. Создание такой группы и руководство ею влечет наказание в виде лишения свободы на срок от семи до
двенадцати лет с конфискацией имущества.
Санкция нормы об ответственности участника такого преступного объединения предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет с
конфискацией имущества1. Аналогичный подход, как нам представляется, приемлем и для отечественного УК РФ.
1 Уголовный кодекс Республики Казахстан от
3 июля 2014 года № 226-V (ред. от 25.05.2020 г.) URL: https://online.zakon.kz/m/document?doc_id=3157 5252.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Арутюнов, А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву РФ: автореф. дис. докт. юрид. наук. - М., 2006. - 49 с.
2. Балеев, С.А. Преступное сообщество (преступная организация) как организованная форма преступной деятельности. // Стратегия развития в 21 веке. Материалы 4-й Международной научно-практической конференции, 25-26 января 2007. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2007. С. 191-195.
3. Балеев, С.А. Признаки организованной группы: проблемы доктринального и судебного толкования // Правовая политика и правовая жизнь. - 2008. - № 4. С. 161-166.
4. Благов, Е.В. Уголовно-правовая характеристика организованной группы // Криминологические и уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью: Итоговые материалы Всероссийского научно-практического семинара. -Ярославль, 2004. С. 34-40.
5. Галиакбаров, Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. -Краснодар, 2000. - 200 с.
6. Гаухман, Л.Д. Ответственность за организацию преступного сообщества // Законность. 1997. № 2. С. 27-33.
7. Гуров, А.И. Организованная преступность - не миф, а реальность. - М., 1990. -
97 с.
8. Дубровин, И.А. Ответственность за преступления, совершенные группой лиц по предварительному сговору и организованной группой: дис.канд. юрид наук. - М., 2003. -244 с.
9. Ермакова, Т.Н. Банда и преступное сообщество (преступная организация) как формы соучастия: сравнительно-правовой анализ: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2009. - 19 с.
10. Зенин, В.В. Совершение преступления организованной группой как отягчающее ответственность обстоятельство /Кругликов Л.Л. // Советская юстиция. - 1981. - № 19. С. 13-15.
11. Иванов, Н.Г. Постановление Пленума Верховного суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Критический взгляд // Уголовное право, 2000. - № 2. С. 21-26.
12. Ковалев, М.И. Соучастие в преступлении. - Екатеринбург, 1999. - 127 с.
13. Миненок, Д.М. Формы соучастия в новом Уголовном кодексе России // Актуальные вопросы уголовного права, процесса и криминалистики. - Калининград, 1998. С. 7-14.
14. Нестеров, С.В. Формы соучастия в преступлениях против общественной безопасности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2016. - 21 с.
15. Нургалиев, Б.М. Организованная преступная деятельность: Уголовно-правовые, процессуальные и криминалистические аспекты. Караганда, 1997. -142 с.
16. Прозументов, Л.М. Преступная группа как уголовно-правовая категория // СибЮрвестник, 2001. - № 4. С. 17-26.
17. Скуратов, Ю.И. Развитие организованной преступности в России: системный анализ / Глазкова Л.В., Грудинин Н.С., Незнамова А.А. // Всероссийский криминологический журнал. Байкальский гос. Университет, 2016. - Т.10. - № 4. С. 634-638.
18. Трайнин, А.Н. Избранные труды. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. - 898 с.
19. Якушин, В.А. Вопросы субъективного вменения при организованной преступной деятельности // Криминологические и уголовно-правовые проблемы борьбы с организованной преступностью: Итоговые материалы Всероссийского научно-практического семинара. - Ярославль, 2004. С. 15-18.
20. Campana, P. Eavesdropping on the Mob: the functional diversification of Mafia activities across territories // European Journal of Criminology. 2011. 8 (3). - P. 213-228.
21. Fiorentini, G. Organized crime and illegal markets / Gianluca Fiorentini // Encyclopedia of Law and Economics / ed. by Boudewijn Bouckaert, Gerrit De Geest. - Cheltenham, Edward El-gar, - 2000. - Vol. 5: The Economics of Crime and Litigation. - P. 441-454.
22. Gilinskiy, Y.I. «Crime in contemporary Russia» // European Journal of Criminology. -2006. - 3 (3). - P. 259-292.
23. Organized Crime and the Financial Crisis Recent Trends in the Baltic Sea Region / ed. W. Kego, E. Leijonmarck, A. Molcean. - Stockholm-Nacka: Institute for Security and Development Policy, - 2011. - Р. 153.
24. Sokolov, V. From Guns to Briefcases: The Evolution of Russian Organized Crime / V. Sokolov // World Policy Journal. - 2004. - Vol. 21, № 1. - P. 68-74.
Дата поступления: 29.09.2021
