CC BY
75
УДК 304.2 ББК 71
Го Синь
аспирант,
Забайкальский государственный университет (Цицикар, КНР), e-mail: 17386255@qq.com
Социокультурные факторы, определяющие статус профессионального образования в Китае
В данной статье автор осуществляет культурологический анализ актуальной для Китая проблемы: необходимость повышения статуса профессионального образования в современном китайском обществе. В ходе исследования темы автором были выявлены социокультурные факторы, сформировавшие определенное отношение китайцев к профессиональному образованию. К ним автор относит те представления и ценности, которые, по его мнению, являются значимыми элементами китайского национального менталитета: личная и семейная репутация, представления об общественной иерархии и др.
Автор анализирует особенности традиционной китайской культуры и национальный китайский менталитет, применяя принцип историзма и сравнительно-исторический метод. Он выявляет, что традиционно для китайцев характерна недооценка роли профессионального образования в развитии страны. Эта обстоятельство значительно понижает престиж профессиональных кадров и делает выпускников, получивших профессиональное образование, неконкурентоспособными на рынке труда.
Ключевые слова: профессиональное образование, менталитет, традиционная китайская культура, ценности, «личная репутация», социальная иерархия.
Guo Xin
Postgraduate Student, Transbaikal State University (Qiqihar, People’s Republic of China), e-mail: 17386255@qq.com
Socio-Cultural Factors Defining the Status of Vocational Education in China
In this article the author carries out culturological analysis of an urgent problem for China: a need for increase of vocational education status in modern Chinese society. During the subject research, the author has revealed the socio-cultural factors which created a certain relation of the Chinese to vocational education. These factors include representations and values which are significant elements of the Chinese national mentality: personal and family reputation, ideas of public hierarchy, etc.
The author analyzes the peculiarities of traditional Chinese culture and the national mentality using the principle of historicism and a comparative-historical method. He reveals that the Chinese traditionally underestimate the role of vocational education in development of the country. This fact causes the loss of occupational prestige and makes the graduates having vocational education uncompetitive in the labor market.
Keywords: vocational education, mentality, traditional Chinese culture, values, “personal reputation”, social hierarchy.
За последние годы в Китае возросло осознание важности профессионального образования и той роли, которую оно играет в развитии государственной экономики. Однако, несмотря на острую нехватку квалифицированных специалистов производственно-технического профиля, в обществе всё же сохраняется пре-
небрежительное отношение к профессиональному образованию. В результате углублённого исследования данной проблемы мы выяснили, что недооценка профессионального образования и роли хорошо подготовленных специалистов в данной сфере имеет глубокие исторические и культурные корни.
© Го Синь, 2013
215
Отношение китайцев к профессиональному образованию определяется теми представлениями и ценностями, которые мы рассматриваем как значимые элементы китайского национального менталитета: личная и семейная репутация, представления об общественной иерархии и др.
Традиционная китайская культура и феодальный строй на протяжении тысячелетий сдерживали развитие индивидуализма в китайском менталитете, влияя тем самым, в том числе и на особенности системы образования. Культурные традиции на протяжении всей китайской истории находились в постоянном развитии, система ценностей и внутренние устремления народа, постепенно приспосабливаясь к экономической ситуации, обусловливали нежелание людей идти по пути профессионального образования.
Так, одна из китайских газет в 2006 г. сообщала, что по результатам проведённого пресс-центром «Новая волна» и центром социальных исследований «Китайской молодёжной газеты» совместного опроса на тему «Почему в наше время так мало желающих работать “синими воротничками?”», 38,8 % опрошенных отвечают, что причина кроется в низком заработке; 21,8 % признаются, что их не устраивает статус работников физического труда; оставшиеся 20,5 % опрошенных заявляют, что даже если бы их устраивала заработная плата, то и тогда они вряд ли бы согласились быть в роли рабочих. Из чего следует очевидный вывод, что в Китае профессиональный выбор человека напрямую зависит от статуса и престижа той или иной профессии. Участники упомянутого опроса (58,8 %) признались, что основной причиной низкого статуса физического труда считают отсутствие потенциала для развития в данной отрасли труда [8, с. 1].
В недавнем прошлом Китая был недолгий этап, когда быть рабочим считалось почётным, а изучать технические науки похвальным. Тогда работник производственно-технической сферы мог беспрепятственно, благодаря собственному потенциалу и трудолюбию, достичь звания мастера, должности начальника цеха, начальника завода и даже руководителя государства. В настоящее же время работник физического труда встречает множество препятствий, в частности, образовательный ценз, необходимость наличия определённого уровня образования и др. Отличившийся рабочий мо-
жет занять лишь место бригадира, в лучшем случае - должность старшего мастера. Традиционно работники физического труда в Китае получают низкую заработную плату, дурное обхождение и не имеют никаких возможностей социального и профессионального продвижения, поэтому китайцы не стремятся к добровольному выбору профессионального образования. Выбирая учебное заведение, китайские родители предпочтут отдать своего ребёнка в простую среднюю школу или даже платное негосударственное учебное заведение, чем сделают выбор в пользу техникума, пусть даже и хорошего себя зарекомендовавшего.
Одним из значимых факторов, определивших отношение китайцев к профессиональному образованию, стало представление о личной репутации, которое, несомненно, является одним из типичных, традиционных особенностей китайской психологии и культуры.
Китайцы очень дорожат «личной репутацией» и «добрым именем». Знаменитый китайский писатель Лу Сюнь проницательно отмечает, что репутация является руководящим моральным принципом китайской традиционной культуры. В традиционном китайском понимании, «личная репутация» в большей степени выражает всеобщее признание и положение в обществе, которое человек приобретает благодаря своим достижениям. Под «личной репутацией» понимается поступательное «восхождение» человека на протяжении всей его жизни, которое является результатом как общественного мнения, так и упорного труда и непрестанного саморазвития. Представление о «личной репутации» содержит в себе стремление человека к самовозвышению и преувеличению собственной важности в глазах других людей. «Личная репутация» в китайском понимании есть то, что о человеке могут сказать и подумать другие люди в той или иной ситуации.
Человек находится в сложной системе социальных взаимоотношений, и в процессе своего личностного становления невольно втягивается и встраивается в систему традиционных для этого общества обычаев. Поведение индивида оценивается обществом, и согласно этому формируется его социальная роль, закрепляется статус и положение. Сравнивая западную и азиатскую культуры, исследователи указывают на некоторые стереотипы поведения, в которых, на их взгляд, выражается своеобразие национального менталитета. Например, в
китайской традиции принято сначала писать и называть фамилию, а лишь затем имя, тогда как в западных странах сначала называют имя, демонстрируя таким образом личную индивидуальность.
Китайцы, держа ребёнка на руках, обращают его лицом к своему лицу, тогда как на Западе в большинстве случаев ребёнка поворачивают лицом к окружающим. Так, с малых лет на Западе ребёнка противопоставляют обществу, учат его самостоятельности. В Китае же ребёнок познаёт мир не самостоятельно, а на примере своих родителей и окружающих его людей. Подобным же образом западные родители поступают и в дальнейшем: например, с малого возраста приучают ребёнка спать отдельно, в своей собственной кровати. Если речь идёт о выборе университета или профессии, западный ребёнок самостоятельно принимает решение и решение это никак не связано с тем, что в китайском понимании называется «личной репутацией», в частности с тем, что могут сказать или подумать окружающие люди. В Китае же родители ребёнка, выдержавшего экзамены в лучший вуз страны, начинают чувствовать себя более уверенными в обществе, будто их собственный социальный статус повысился. Данный пример также показывает нам, что «личная репутация» в китайском понимании -это не только общественное положение, но и то удовлетворение, которое приносит человеку «доброе имя».
В то же время отметим, что в традиционном конфуцианском понимании «личной репутации» тот человек, который занимается любимым делом с малых лет и достигает мастерства в своей деятельности, постепенно теряет уважение и значимость в глазах окружающих. Поэтому в сложившейся обстановке, когда, с одной стороны, трудоустройство выпускников затруднено отсутствием соответствующего количества мест, а с другой стороны, существует нехватка квалифицированных и высокооплачиваемых специалистов в сфере профессионально-технических знаний, родители и абитуриенты по-прежнему не стремятся изменить ситуацию и найти решение в сфере профессионального образования. Непосредственную связь с «личной репутацией» индивида имеет его статус, то есть «личная репутация» определяет социальное положение человека в обществе.
Как мы уже отмечали, в китайском менталитете, с одной стороны, не достаёт осозна-
ния индивидуальности и собственного «я», с другой стороны, превалирует представление о социальной иерархии и соотнесение себя с определённой группой людей или каким-либо социальным слоем. Носитель китайского менталитета отождествляет свою личность, своё «я» со статусом и определяет себя по принадлежности к тому или иному социальному слою. В среде чиновнической аристократии было распространено выражение «десять лет у холодного окна», что означало долгую, упорную и безотрывную учёбу, корпение над книгами ради того, чтобы, пройдя через трудности и лишения, стать выше других людей, подняться над массой и управлять ею. Поэтому разделение на две основных категории населения -чиновников-управленцев и простой народ, подчинённых, является ключевым элементом китайской культуры. Углубляясь в историю, находим упоминание об этой сложной социальной структуре в «Ли Цзи» («Записки о совершенном порядке вещей, правления и обрядов») эпохи Чжоу (1027 - ок. 250 гг. до н. э.), где говорится: «Простой народ не постигает этикета, бедствия не настигают тех, кто постиг этикет» [5, с. 89]. Под теми, кто «постиг этикет», понимаются учёные мужи. Чёткое разделение на два социальных слоя - образованную знать, составлявшую высший слой общества, и простой народ, не обладавший книжным знанием, а передававший практические навыки и умения из поколения в поколение, обозначилось уже на раннем этапе исторического развития китайской культуры.
Учёная знать имела ряд классовых привилегий. В «Книге этикета» эпохи Чжоу даётся более конкретный пример того, что имеется в виду в словах «бедствия не постигают учёных мужей» [9, с. 45]. В разделе «Приказ уголовных дел» (подраздел «Помощник начальника уголовного приказа») перечисляются восемь категорий граждан, для которых существует возможность обсуждения наказания и снижения тяжести вины в уголовном порядке. Вот как они звучат: «1) обсуждение вины родственника высокопоставленного лица с целью снижения его наказания; 2) обсуждение вины близкого друга императора с целью снижения его наказания; 3) обсуждение вины добродетельного человека, совершившего преступление, с целью снижения его наказания; 4) обсуждение вины человека, обладающего необычными способностями и талантами, с целью снижения его на-
казания; 5) обсуждение вины заслуженного лица с целью снизить ему наказание; 6) обсуждение вины знатного лица с целью снизить ему наказание; 7) обсуждение вины человека, находящегося на государственной службе, и снижение его наказания за выслугу; 8) обсуждение вины человека, находящегося на военной службе у государства, с целью снижения его наказания. Таким образом, во время эпохи Чжоу граждане, принадлежавшие одной из этих восьми категорий, попадали под указ о смягчении наказания. В случае, если они провинились перед законом, судебная тяжба проходила в отдельном порядке, и провинившиеся, как правило, получали менее строгое наказание.
Образованные чиновники получали выгоды от своего положения в обществе. Начиная с древности, когда считалось, что среди всех возможных путей только путь книжного образования способен привести человека на вершину социальной иерархии, вплоть до настоящего времени, когда общество в Китае разделено на классы партийных деятелей и рабочих, сохраняется убеждение, что, достигнув высокого положения, человек начинает получать выгоды от него. В недавнем прошлом, например, высокопоставленным партийным чиновникам и их родственникам в Китае были доступны дефицитные товары, о которых все прочие могли только мечтать. «Материальное благополучие представлялось важнейшей задачей управления, которое подразумевало высокие моральные приоритеты правителя, гуманные средства воздействия, заботу о народе» [1, с. 100].
В обществе, где в центре всех желаний лежит стремление занять высокий пост и главенствующее положение, основную роль играют отношения между людьми, такие как «благородный - простолюдин», «старший -младший», «родственник - незнакомец» и т. д. Понятие индивидуальности и равноправия стирается и теряет всякую значимость в подобной системе человеческих взаимоотношений. Принцип «равенства всех перед законом» начинает казаться скорее номинальным, чем реально действующим. В сложившейся ситуации родители ожидают от своих детей поступления на работу в государственное учреждение или в органы государственного управления. Стремление к этому сидит глубоко в общественном сознании и направляет действия масс.
На фоне высокой оценки гуманитарного знания, формировавшего китайскую правящую элиту, явно просматривается недооценка профессионально-технических и естественных направлений в развитии науки.
Китайская нация испокон веков гордится своими богатыми природными ресурсами и обширными пространствами. Не в пример западным странам, опирающимся на торговлю и коммерцию, Китай всегда выживал и развивался за счёт сельского хозяйства. Так, в исторических хрониках династии Хань (206 до н. э. -220 гг. н. э.) говорится, что «возделывание земли - есть корень жизни» [3, с. 179]. Население континентального Китая свободно опирается на своё сельское хозяйство, ведь на протяжении истории данного региона здесь сложилась сельскохозяйственная автократия, благодаря которой регион находится на полном самообеспечении.
В связи с тем, что предшественники современных китайцев находились в благоприятных для выживания условиях, основные силы они прилагали к тому, чтобы построить гуманное общество и облагородить его, а отнюдь не к изменению окружающих природных условий. Древние китайские философы во главу угла ставили мудрость человеческих взаимоотношений, указывая на то, что «мудрость состоит в осознании хороших и дурных поступков» [2, с. 91]. На протяжении тысячелетий в китайской культуре и на китайской политической арене главенствовало конфуцианство, которое занималось политической философией, а также вопросами норм поведения и морали. Китайцы настойчиво развивали науки, трактовавшие нормы социальных взаимоотношений, мало заботясь о понимании объективной реальности и прикладывая минимальные усилия к построению логического знания и системы естественных наук, что является главным признаком китайской гуманистической традиции. Это, в свою очередь, неизбежно сковало познание законов природы, развитие науки и техники.
В китайской традиции высокий вес имеет человеческая культура, гуманизм, а естественные науки играют второстепенную роль. Китайский теоретик-марксист Ли Дачжао даёт такую сравнительную оценку китайской и западной культуры: «Коренное отличие западной и восточной культур состоит в том, что культура западных стран стремится к активному действию, сосредотачивает в себе активное на-
чало, тогда как культура стран Восточной Азии стремится к покою и является средоточием пассивного начала» [6, с. 2]. История засвидетельствовала лишь одну религиозно-философскую школу, которая как-то способствовала развитию научно-технического прогресса в Китае - школу моистов. Главенствовавшее на протяжении какого-то времени ещё в до-цинскую эпоху моистское течение хоть и дало толчок к зарождению теорий таких наук, как механика, оптика, геометрия, логика, но будучи в дальнейшем вытеснено конфуцианством и даосизмом, не получило дальнейшего развития и прекратило своё существование. Китай подарил миру несколько крупнейших изобретателей, напрямую подтолкнувших прогресс человеческой цивилизации своими научнотехническими изобретениями, но важные изобретения и производственные технологии того времени не получили достаточного одобрения и поддержки со стороны государства и общества. В сфере же образования принижалась роль естественно-научных и технических знаний, что не только тормозило развитие, но даже полностью вытесняло эти направления из сферы человеческого интереса. Так, например, научно-технические знания, направленные на изучение и преобразование природы, считались недостойными звания науки и часто именовались как «низменное занятие», «пустяковое учение», «исключительно мастерское, но ненужное искусство», утверждалось даже, что изучение ремесла и естествознания способны воспрепятствовать развитию личности.
В трактате «О небе и земле» Чжуан Цзы описывается интересный случай. Старец из уезда Ханьян набирал воду из колодца и приговаривал, что он скорее прокопал бы колодец самостоятельно до самой воды, чем стал бы использовать какие бы то ни было инструменты. Старец пускает в ход всё своё красноречие с чувством собственной правоты: «тот, кто берётся за инструмент, поступает лукаво, отвергая честный труд; тот, кто поступает лукаво, лукавит и в помышлении своём; лукавый помысел же оскверняет душу; без чистой души не быть твёрдому духу; а в ком нет твёрдого духа, в том не бывать и совершенству. Мне известно о выгоде инструмента, о котором ты говоришь, но использовать его я считаю позором» [10, с. 44]. Данный отрывок демонстрирует лишь малую толику того,
как на самом деле презирались естественные науки, ремёсла и изобретательство в Древнем Китае. Влияние подобной идеологии привело к тому, что интеллигенция в Древнем Китае в большинстве своём делала выбор в пользу прохождения системы государственных экзаменов для получения учёной степени и права поступления на должность или же предпочитала погрязнуть в изучении конфуцианства, доискиваясь до смысла канонических книг, но никак не опуститься до научных исследований, экспериментальной практики и рационализаторской деятельности. Всё это привело к постепенному уменьшению роли научноисследовательской деятельности в Китае, а вследствие чего и к торможению научно-технического прогресса в стране.
В новейшее время возникла политика «усвоения заморских дел» [4, с. 176], что основано на идее использования научных достижений Запада для противостояния самому же Западу. Это хотя и породило интерес китайских национальных производителей к изучению технологий западного машиностроения, однако никак не изменило традиционного китайского мировоззрения и психологии: западные технологии назывались бесполезными, например, пароход называли «крайне примитивным судном», «глупым изобретением», а учиться чему-либо у Запада считали бесполезным и вредным занятием. Всё вышеизложенное в совокупности привело к торможению развития научно-технического прогресса в Китае.
На закрепившееся с древности отношение китайцев к профессиональному образованию повлиял также такой элемент китайского менталитета и культуры, как представление о семейной репутации.
В период феодализма под семейной репутацией понималось положение семьи в обществе и уровень образованности её членов. Ремесленники в исторических анналах Китая встречаются под названиями «мастера», «умельцы», «кустари», «рабочий люд», «мастеровые», «мастера всех специальностей» и др. На протяжении долгого времени, в период правления династий Шан (1764-1027 гг. до н. э.), Ся (ок. 2209-1766 гг. до н. э.), а также Западной Чжоу (1027-771 гг. до н. э.) ремесленникам разрешалось работать только при местных органах власти, из государственной казны выделялись средства на содержание таких сословий, как купцы и ремесленники. Все пред-
ставители сословия ремесленников, находясь в подчинении местных органов власти, были в крепостной зависимости у царствующего дома императора и княжеских семей. За государственными работниками было закреплено общее название «крепостные рабочие», поэтому мастера кустарного производства так же, как и торговцы, уже только за одно своё умение без какого-либо права выбора попадали в вассальную зависимость от аристократии. Ремесло передавалось от отца к сыну, и никто не имел права менять его на другое. Ремесленнический труд планировался исходя из запасов на складах, главным требованием было выполнить заказ к установленному сроку и соблюсти заданные нормы качества. Запрещалось пускать в ход изобретательство и стремиться усовершенствовать продукт или создать что-то новое, провинившиеся преследовались по закону и подлежали наказанию.
Во время эпохи Хань (206 до н. э. -220 гг. н. э.) труд ремесленников и торговцев стал рассматриваться как низменное занятие, что ещё более затормозило развитие данных отраслей. Положение начало меняться лишь только в период Восточной Хань (25-220 гг.), когда данные отрасли получили небольшое развитие. В период же правления династий Вэй (220-265 гг.), Цзинь (265-420 гг.) крепостное право в отношении торговцев и ремесленников было упразднено, что дало толчок развитию данных отраслей. Однако, освободившееся от крепостной зависимости торговоремесленническое сословие продолжало занимать низшее положение в обществе. По всему Китаю создавались государственные мануфактуры, на которых трудились мастеровые на благо государства. Исторические записи сохранили строки народной песни: «Ремеслу мы не учились сами, были те, кто нас заставил, ведь с рождения мы в рабстве, и жёнам судьба прислугой быть. Мы лишь на время в этом мире, его покинуть - без труда нам, но стыд позорный не оставить, он возложен и на сыновей. Свою судьбу не выбираем - судьба даётся свыше нам, и дело это не оставим, покуда тоже есть и жить хотим» [7, с. 226].
В период правления династии Юань (1271-1368 гг.) народ был принудительно разделён на классы, ремесленники были отнесены к классу мастеровых, который был близок к классу рабов. Ремесленник круглый год должен был с утра до ночи трудиться под чинов-
ничьим надзором, претерпевать презрительное отношение и ничего не получать взамен, кроме скудного пайка. Сменить место жительства или жениться без разрешения не позволялось. Во время эпохи Мин (1368-1644 гг.) права и положение ремесленников были несколько улучшены. Население было перераспределено на три сословия: гражданское, военное и мастеровое, где под мастеровыми целиком и полностью значилось всё ремесленническое сословие, стоящее на очень низкой ступени социальной иерархии и наследующее из поколения в поколение свой статус. В случае, если представитель ремесленнического сословия решался освободиться от своего статуса, было необходимо личное разрешение императора, что значительно затрудняло переход из сословия в сословие. Кроме того, ремесленникам запрещалось участвовать в государственных экзаменах, претендовать на учёную степень, государственную службу и возможность перейти в высшие слои аристократии.
Данная система просуществовала четыре с половиной столетия вплоть до 1645 г., когда правители династии Цин (1644-1911 гг.), подчинившись социально-экономической необходимости, объявили официальное освобождение класса ремесленников от повинности и причислили его к числу свободных людей. Однако система приписки населения к торгово-ремесленному сословию оставила в обществе глубокий след, ещё долго сохраняла своё влияние на массы и в значительной степени обусловила будущее социальное положение ремесленников и отношение к ним общества. По сей день мы наблюдаем, как ментально обусловленная, складывавшаяся веками недооценка роли и значения профессиональной деятельности, знаний и навыков влияет на ценностную ориентацию в китайском образовании. «Будет успех - будет и всё остальное», - так зачастую рассуждают в китайцы. Родители поучают своих детей: «Не будешь учиться, будешь работать на заводе!», а профессиональное образование рассматривают как наказание, которое принимают от безысходности. Многие современные родителей не желают, чтобы их дети получали научно-техническое образование, а молодым людям ничего не остаётся, кроме как послушно следовать воле родителей.
Подытоживая вышеизложенное, сделаем вывод, что причины недостатка специалистов производственно-технической направленно-
сти скрыты глубоко в сознании китайского населения и его традиционной идеологии. Вопросы, затронутые в данной статье, требуют дальнейшего изучения, т. к. связаны с острейшими проблемами китайского общества и дальнейшим развитием КНР. Тем более они важны в связи с наметившейся в последнее время тенденцией: с развитием технической и материальной базы в сельском хозяйстве стало требоваться в два раза меньше рабочих рук. Примерно 200 млн китайцев не могут
трудоустроиться. Технический прогресс облегчил труд, но оставил без работы большую часть населения. Многие переезжают в города. Развитие и популяризация профессионального образования может помочь решить сложившуюся проблему занятости населения. Поддержка правительства способна повысить престиж профессиональных кадров и сделать выпускников, получивших профессиональное образование, конкурентоспособными на рынке труда.
Список литературы
1. Иванова Ю. В., Середа А. В. Материальное благополучие в традиционной системе ценностей китайского общества // Вестник Читинского государственного университета. Чита, 2012. № 7(86). С. 95-102.
2. Мэн Цзы и ученики. Мэн Цзы - Гао Цзы Шан. Ч. 7. [Б.м.], [б.г.]. 355 с.
3. Бань Гу. Хань Шу. (Записки эпохи Хань). [Б.м.], [б.г.]. 270 с.
4. Вэй Юнь. Хай Го Ту Джи. Гуанчжоу, 1841. 509 с.
5. Дай Дэ, Дай Шэн. Ли Цзи. (Записки о совершенном порядке вещей, правления и обрядов). Ч. 15. [Б.м.], [б.г.]. 300 с.
6. Ли Дачжао. Основные отличия между восточной и западной культурой. Шанхай, 1918. 630 с.
7. Лю Фу. Дунь Хуан Чжуо Со. Пекин, 1925. 451 с.
8. Чжан Дунцзин. Причина отсутствия выбора технической профессии // Новая волна, 19 июня. Пекин, 2006. 28 с.
9. Чжоу Вэньдань. Чжоу Ли. (Книга этикета эпохи Чжоу). Б.м., б.г. 799 с.
10. Чжуан Цзы и его ученики. Чжуан Цзы. Ч. 20. [Б.м.], [б.г.]. 179 с.
References
1. Ivanova Ju. V., Sereda A. V. Material’noe blagopoluchie v tradicionnoj sisteme cennostej kitajskogo obshhestva // Vestnik Chitinskogo gosudarstvennogo universiteta. Chita, 2012. № 7(86). S. 95-102.
2. Mjen Czy i ucheniki. Mjen Czy - Gao Czy Shan. Ch. 7. [B.m.], [b. g.]. 355 s.
3. Ban’ Gu. Han’ Shu. (Zapiski jepohi Han’). [B.m.], [b.g.]. 270 s.
4. Vjej Jun’. Haj Go Tu Dzhi. Guanchzhou, 1841. 509 s.
5. Daj Dje, Daj Shjen. Li Czi. (Zapiski o sovershennom porjadke veshhej, pravlenija i obrjadov). Ch. 15. [B.m.], [b.g.]. 300 s.
6. Li Dachzhao. Osnovnye otlichija mezhdu vostochnoj i zapadnoj kul’turoj. Shanhaj,
1918. 630 s.
7. Lju Fu. Dun’ Huan Chzhuo So. Pekin, 1925. 451 s.
8. Chzhan Dunczin. Prichina otsutstvija vybora tehnicheskoj professii // Novaja volna,
19 ijunja. Pekin, 2006. 28 s.
9. Chzhou Vjen’dan’. Chzhou Li. (Kniga jetiketa jepohi Chzhou). B.m., b.g. 799 s.
10. Chzhuan Czy i ego ucheniki. Chzhuan Czy. Ch. 20. [B.m.], [b.g.]. 179 s.
Статья поступила в редакцию 11 мая 2013 г
