CC BY
43
Собственно художественное познание характеризуется тем, что через художественное переживание достигается главный результат творческого процесса - воплощенная в произведении конкретная проблема человеческого бытия. Мир, отражаемый и постигаемый искусством, как мы уже говорили - это не мир вне человека, а мир экзистенциальный, в связи с человеком. И система, в которую в данном случае вписываются мыслимые объекты, в которой устанавливаются отношения между объектами, то есть система художественного мышления - это не причинно-следственные, не функциональные и другие связи между объектами, а совокупность отношений человека к миру, материальных и духовных форм его бытия. В искусстве поэтому правдивость, действительность художественной идее определяется тем, насколько художник сумел воплотить умонастроения, чувствования, надежды и опасения человека той или иной исторической эпохи, тех слоев общества к которым он принадлежит или, по крайней мере, сочувствовал. В переживаниях, которые возникают в процессе творчества и восприятия, безусловно, присутствует информация о том, каковы духовные и материальные потребности общества, каков механизм становления различных общественных отношений и т.п.
Таким образом, искусство, отличаясь от науки, является одним из важнейших способов познания мира и прежде всего самопознание человека и общества. Необычайно ценным для общества является то, что искусство способно не только к целостному отражению каждой эпохи, но и к отражению её своеобразия. Искусство создает наглядный образ исторического движения человечества. Художественное познание обеспечивает знание живых отношений между людьми данного исторического периода (социальной группы, класса, нации). Существующих идей, мыслей, чувств и настроений сегодняшнего времени и будущих времен. Подлинное искусство, как правило, выступает своеобразным обобщением отражаемого конкретного, ставит и пытается разрешить идеологические, нравственные и другие проблемы, будучи генератором новых идей. В художественной картине представляется человек отражающий окружающий мир с позиции прекрасного и безобразного, совершенства и несовершенства, света и тьмы. Благодаря искусству мы постигаем мир вещей, эмоций, политических и прочих отношений эстетически, что в свою очередь пробуждает в нас чувства любви или ненависти, восторга и сострадания, наше существование порождает эмоциональные мысли о смысле жизни, её устройства, об обществе и человеке вообще, о сущем и должном в нашей действительности, о будущем, о судьбе нашего мира.
Искусство конца XX века и начала XXI, например, даже его модернистские направления несет информацию о том, как люди видели себя изнутри. О сомнениях, неуверенности, об их страхах, об их предчувствиях, самопредостережении, о поиске смыслах и целей конечного бытия. Необходимо отметить, что сегодня роль художественного познания существенно растет, поскольку познание действительности познание действительности через искусство активизирует творческо-познавательные способности личности, дает возможность развивать ее продуктивное воображение и интуицию. Искусство вовлекает человека в эстетическое переживание реальности, является средством осознания культурно-гуманистического, личностного знания, истинного знания о действительности.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Арутюнова, Н. Д. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного / Н. Д. Арутюнова; РАН, Институт языкознания. - М.: Индрик, 2004. - 718 с.
2. Ахмад Ахмади. Глубинные слои познания / Ахмади Ахмад. - М.: Науч. кн., 2011. - 186 с.
3. Берман, Я. А. Диалектика в свете современной теории познания / Я. А. Берман. - 2-е изд. - М. : ЛКИ, 2011. - 236 с.
4. Завалько, Г. А. Философские проблемы эстетики / Г. А. Завалько. - М.: URSS: ЛИБРОКОМ, 2011. - 400 с.
5. Интымакова, Л. Г. Мировоззрение в духовной жизни общества // Вестник Российского Нового Университета. - М. : РосНОУ, 2009. - Вып. 1. Проблемы социально-гуманитарных и психологических наук. - 260 с.
6. Интымакова, Л. Г. Психологические аспекты исследования феномена идентичности личности // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. Гуманитарные науки. - 2011. - № 2. - 368 с.
7. Киященко, Н. И. Эстетика - философская наука / Н. И. Киященко. - М.: Вильямс, 2005. - 592 с.
УДК 316.3 ББК 87.22я73
Б. С. Щеглов
СОЦИАЛЬНЫЙ СУБЬЕКТ В КОНТЕКСТЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТНОГО ПОДХОДА
К ПОНИМАНИЮ СОЦИУМА
Аннотация. В статье рассматривается социальный субъект в рамках деятельностного подхода к пониманию развития социума. Приоритетная роль принадлежит целеполагающей и целенаправленной деятельности. Предложены уровни понимания социальным субъектам развития.
Ключевые слова: социальный субъект, социум, уровень понимания, оценка, целеполагание и целенаправленность, деятельностный подход.
B. S. Scheglov
SOCIAL SUBJECT TO THE ACTIVITY APPROACH TO UNDERSTANDING THE COMMUNITY
Abstract. The article considers social subject in the framework of the activity approach to understanding the development of the society. The priority role belongs to conscious and purposeful activities. Proposed levels of understanding social development actors.
Key words: social subject, society, the level of understanding, evaluation, definition of purpose and purposefulness, action approach.
Деятельностный подход к пониманию социума вообще, и человека в частности, значительное распространение получил в рамках отечественной и зарубежной философии в 70-80 годы. В данной ситуации четко не было обозначено какое-то одно направление реализации деятельностно-го подхода, поэтому исследователи подняли целый ряд пластов этой проблемы. Определенная увлеченность исследованием различных характеристик деятельностного подхода привела к тому, что в литературе стала наблюдаться его своеобразная универсализация, которая была подвергнута правомерной критике, так как при этом наблюдалась абсолютизация целых сфер в рамках человеческой деятельности.
Следует заметить, что деятельностный подход у большинства его сторонников в рамках отечественной науки был связан с культурно-исторической концепцией общества и человека. И был в какой-то мере ориентирован против натурализма, исходя из приоритета роли и значения социокультурных норм. То есть, понимание деятельности как специфически человеческого отношения к миру основывается на том факте, что само человеческое бытие представляет собой жизнь в культуре. И как следствие этого - становление человека предполагает усвоение им этих норм культуры; их дальнейшая жизнедеятельность основывается на владении этими нормами. Так, В. В. Попов и Ю. Н. Усатова отмечают, что «периоды современного увлечения редукцией социального к природному сменяются второй, так же ранее пройденной установкой теоцентризма на образ инаковости будущей социальной реальности. Эсхатологическая проекция, хотя и преимущественно в снятом виде, также сохраняется в современных прогностических проектах, так как несёт в себе деятельное начало, столь необходимое в периоды кризиса гносеологических оснований» [3, 59].
Историческое общественное развитие, так как оно осуществляется людьми, обусловливается эвристическими способами норм и парадигм. Иначе говоря, целеполагающая деятельность - это своеобразная активность в культуре; это и смысл исходно определяющий содержание понятия «деятельность» как общественного понятия для деятельностного подхода.
В контексте рассуждений о сфере применения деятельностного подхода возможно постулирование на его основе специфически человеческого мира, который не охватывает все его различные сферы, но которые именно выступает в рамках целеполагания по отношению к активной преобразовательной деятельности.
Рассматривая целенаправленную деятельность как особый тип отношения к действительности, деятельностный подход исходно определяется тем, что подобный тип отношения к социуму обусловлен, прежде всего, исторически выработанными социокультурными программами. Целе-полагающая деятельность, предполагающая некоторые социокультурные основания и нормы, может осуществляться на разных уровнях.
Деятельность, связанную с освоением и с использованием, а также применением выработанных в историческом развитии социокультурных способов преобразования деятельности зафиксированных в конкретных установках и программах, которые при этом определяют своеобразную парадигму самой деятельности.
Заметим, что подобное понятие достаточно близко связано с идеями таких известных ученых, как И. Лакатос и Т. Кун. Так как исходные основы подобной парадигмы определяют своеобразный способ отношения человека к миру, этим самым они дают направленность самой деятельности, ее целям, ориентирам.
Такая деятельность выступает как целесообразное изменение и преобразование социума. При этом ориентация деятельности подобного типа, связанная с достаточно четким фиксированием способов, норм, целеориентиров, позволяет охарактеризовать подобный тип деятельности как закрытую систему.
Эта своеобразная закрытость достаточно близка типологически такому поведению, в котором имеет место активность изначально заданных предпосылок и ориентиров; с другой стороны, благодаря этой закрытости, то есть закрытости основных отправных предпосылок, человеческая
деятельность несет в себе несомненные черты адаптивного поведения, которое достаточно четко проявляется в следовании принятым в социуме правилам, традициям, нормам, обычаям. И в этом смысле вполне правономерно говорить о закрытых системах деятельности как о типах социального поведения.
Эвристическое начало деятельностного подхода в наибольшей степени реализуется, естественно, в деятельности по развитию существующих форм культуры, которые должны соответствовать различным способам отношения к социуму, а также связанным с ними установками и нормами. Именно в целерациональной деятельности на этом уровне и раскрывается сама специфика феномена человека.
Целенаправленная деятельность такого рода не ограничивается ориентацией на существующие программы действий, она предполагает способность к постоянному преобразованию, совершенствованию лежащих в её основе программ, к непрерывной перестройке своих собственных оснований, и тем самым речь может идти и об открытой системе. При этом человек выступает не каким-то исполнителем кем-то определенной программы, хотя бы и активным исполнителем, а он является творцом принципиально новых программ действий и новых социокультурных традиций. Действительность, связанная с перестройкой своих основ, предполагает целепологание, то есть является целеполагающейся деятельностью, и при этом нужно сказать, что при переходе от целесообразной деятельности к деятельности целеполагающей в значительной степени раскрываются перспективы самого творчества человека и его свободы.
История человеческого развития, развития духовной и материальной культуры представляет собой процесс развертывания реализации творческого отношения человека к окружающему социуму, которая выражается в построении принципиально новых программ. Подобная способность и даже предрасположенность к непрерывному преодолению имеющихся степеней включенности в социум и даже выхода за его предел действительно является специфической особенностью человеческого бытия. При этом, В. В. Попов и Б. С. Щеглов считают: «В настоящее время более адекватен такой реалистический подход к субъективности, который предполагает возможность обозначить несколько дифференцированную систему отношений субъекта и исторической реальности в различных неоднозначных ситуациях» [1, 120].
Любое объяснение понятия целеполагающей деятельности через открытость по отношению к социуму выходит за рамки привычных традиций понимания человеческого бытия и в большей степени сообразуется с осознанной творческой деятельностью социально субъективной активности по преобразованию человеком окружающего его социума.
Между тем, технократическое представление о направлениях преобразования природы и господства над ней привели в настоящее время к никем не отрицаемому экологическому кризису. Однако, если разумное управление социальными процессами представляется как их рациональная калькуляция, контроль и определенная предсказуемость результатов воздействия, то значит нужен определенный аппарат в рамках социума, который будет управлять людьми и который будет в какой-то мере контролировать все те процессы, которые будут отходить в сторону от изначально понимаемой целенаправленной деятельности.
Развитие общества по технократическому пути показало, что любое вмешательство в естественные социальные процессы весьма пагубно сказывается на человеке, то есть, в итоге, определяется универсальное деятельностное вмешательство в сам социум; претензия на прогнозируе-мость любых человеческих действий говорит о том, что вообще возникает угроза существования человека как такового.
Следует иметь в виду и то, что можно говорить о принципиальном понимании деятельности, то есть не о деятельности по созданию объекта, в которой человек пытается запечатлеть и выразить самого себя как такого объекта, который как бы и принадлежит самому субъекту. В этом случае имеется взаимная деятельность, взаимодействие свободных равноправных партнеров, каждый из которых не может предполагать и считаться с другим, и в результате подобной деятельности и субъект и объект изменяются и изменяются в сторону прогресса.
Подобный подход предполагает существование своеобразного плюрализма позиций или точек зрения, в том числе ценностных и культурных систем, вступающих в отношение взаимодействия и изменяющихся в результате такого взаимодействия. При этом таким образом понимаемая деятельность предполагает не какой-то идеал антропоцентризма в отношении человека и природы, а речь может идти о некотором приоритете совместной эволюции природы и человечества, что может быть истолковано как определенный незапрограммированный диалог.
Целенаправленная деятельность - это несколько искусственный процесс, однако деятельность, которая превратилась в традицию и которая стихийно воспроизводится, может рассматриваться и как процесс, и как квазипроцесс в отличие от естественных процессов. Нельзя предвидеть все последствия той или иной сознательно проецируемой деятельности, так как она всегда включает в себя достаточно сложные механизмы переплетения социальных и естественных процессов. Мысль о некоем полном контроле за результатами деятельности является достаточно иллюзорной.
Заметим, что этот фрагмент весьма важен и на него нередко обращают внимание, конечно, если мы смотрим на человеческую активность и деятельность с точки зрения действующего субъекта, то есть определенным образом, как говорят экзистенциалисты - изнутри, то есть, представив некоторое свое действие, имеющее мотив, человек уже знает, каков этот мотив. Но при этом соглашаясь с тем, что подобная активность носит осмысленный характер, возникает вопрос относительно значения этой деятельности, например, по отношению к ее смыслу.
Речь, в большей степени, идет о том, чтобы оценить роль результатов в понимании деятельности. Предположим, что результат не достигнут, но можно считать, что результат является необходимым элементом действия и, если он даже не достигнут и вообще нельзя говорить, что деятельность в данном случае была осуществлена, то в этой ситуации результат можно понимать как существенную часть деятельности.
Однако при этом всякое действие включает в себя результат. Это означает, что не бывает безрезультатных действий, то есть все действия являются результативными. Конечно, для действующего субъекта ясно, что он совершает некоторое определенное осмысленное действие в такой интерпретации, что если действие не привело к результату, то его можно все равно квалифицировать как ведущее к результату или даже как имеющее отрицательный результат, а можно интерпретировать как другой результат.
При этом, чтобы понять деятельность, опираясь на свой индивидуальный контекст, человек должен рассматривать ее сквозь призму деятельности других людей, тогда возможно будет появляться некий универсальный смысл. Более того, в этом случае окружающие каждого конкретного человека люди, как правило, действуют в соответствии с общепринятыми нормами, а значит тот смысл, который мы приписываем их деятельности будет не очень сильно отличаться от того, который они сами приписывают этой деятельности. Конечно, следует все же помнить и о том, что даже в этих случаях возможны ошибки и наше понимание относительно деятельности другого человека будет либо гипотетично, либо ошибочно.
Следует сказать и о том, что понимание даже известных видов деятельности имеет вполне определенные уровни. Если мы поняли отдельное действие, то есть приписали человеческой активности некоторый мотив - то это лишь первый, достаточно простой уровень понимания. Понять же действие как элемент более сложной деятельности, то есть как более глубокий мотив - значит перейти на второй, более глубокий уровень понимания.
Именно на втором уровне понимания деятельности требуется проникновение в саму социальную структуру общества, знание его законов, всей системы общественных отношений, понимание тех социальных процессов, которые определяют прогрессивное развитие общества. То есть для того, чтобы вполне понять некоторую деятельность, приписать ей определенное число глубоких индивидуальных мотивов, человек должен знать структуру и отношение того социума, к которому он принадлежит, так как его конкретный индивидуальный смысловой контекст, из которого он черпает мотивы своей деятельности, является отражением того самого социума, в котором он живёт и действует, и если речь заходит о конструкции этого контекста, то человек может пойти только путём реконструкции существующих общественных отношений.
В этой связи целенаправленная деятельность занимает, вообще говоря, одно из приоритетных мест в области методологических проблем в социальном познании, в рамках которых человек стремится понять социальное действие и тем самым каузально объяснить тот или иной процесс или его результаты. И при этом достаточно важное значение как раз приобретает целерациональ-ная деятельность, так как, будучи изначально рациональной, она в наибольшей степени подходит для дальнейшего исследования, с точки зрения его объяснения и понимания субъектом, проводящим исследование.
Поэтому, например, для социологических исследований все эмоциональные и иррациональные смысловые связи, определяющие отношения человека к социуму, наиболее ясны, если рассматривать их в качестве своеобразных вариантов от целенаправленно сконструированного действия. Подобный подход как бы изначально устанавливает, каким конкретно было поведение людей в рамках того или иного социального явления, естественно признавая все обстоятельства этого явления и с учетом соблюдения строгого целерационального поведения. Только потом, на основе этой своеобразной идеальной конструкции, объясняется само явление и фактическое действие.
Другими словами, образ целерационального действия с учетом его полной рациональной раскрытости является своеобразной моделью, с помощью которой можно реально рассмотреть множество различных факторов, которые могут влиять на отклонение от того направления, которое изначально рационально сконструировано.
И, наконец, можно сказать о том, что целерациональное действие является определенным средством интерпретации модели развития человеческого поведения, которое, конечно, в этом смысле и будет проявляться в качестве своеобразной универсальной рационализации жизни вообще.
Происходит своеобразный рационализм даже образа мышления человека, как впрочем и образа жизни в целом. Все это является, с одной стороны, результатом возрастания социальной роли самой науки, а с другой стороны - представляет собой реальное воплощение принципа рациональности, через который наука пронизывает все сферы жизни социума. Одной из интересных проблем является рассмотрение отношения целерациональности с рациональностью человеческого выбора.
Историко-философская традиция исследования в данном направлении особо выделяет рассмотрение отношения научной деятельности с рациональностью. Это достаточно тонкий аспект, так как существует немало исследований, в которых рациональность отождествляют непосредственно с самой наукой или научной деятельностью; с другой стороны, более естественно научную деятельность противопоставлять другим видам деятельности именно по признаку рациональности.
Само проникновение науки в различные сферы социальной деятельности оценивают как процесс рационализации человеческой деятельности вообще. С другой стороны, вполне очевидно, что ни одна сфера человеческой деятельности вообще не может быть лишена тех или иных аспектов рациональности.
При этом приоритетом является целесообразность достижения социума, то есть речь идет о том, что изначально данная человеку предметность понимается как своеобразный значимый для него объект изучения. Социум, который подвергается активному преобразованию, в этом смысле выступает как та социальная действительность, которая является, с одной стороны, условием самой активно-преобразовательной деятельности человека, а с другой стороны - его продуктом.
Наиболее значимые глубинные основы рациональности тех или иных социальных явлений или процессов не просто связаны с основами процесса - они выступают и элементами той структуры, которая накладывается исследователям на саму социальную действительность. Деятельность может быть представлена в виде триады - цель, средства, результат.
Реализация процесса целеполагания в результате адекватно поставленных целей является необходимым условием рациональности любого вида деятельности. В методологическом плане речь идет о процессе в рамках дихотомии опредмечивания и распредмечивания, и, в свою очередь, непосредственно идет выход на сам преобразовательный фактор, который связан с противоречием внутри самого познающего субъекта. В этой связи В. В. Попов и Д. В. Ковтунова справедливо отмечают, что «человек сталкивается с необходимостью обращения к философии и истории в контексте синергетической интерпритации, которая позволит определить место и роль отдельного индивида в историческом процессе, то есть зависимость каждого индивидуума от окружающего социума и наоборот» [2, 101].
При этом реализация рациональности в рамках различных видов деятельности предполагает свои имманентные признаки; но именно свойства, связанные с непосредственно с человеческой деятельностью, позволяют оценить те или иные признаки на основе иерархии тех целей и ценностей, которые направлены на формирование целостного субъекта подобной деятельности. В этой связи, обращение к рациональной практической деятельности определяет своеобразную потребность в выявлении закономерностей, в определении основных направлений будущей деятельности, что необходимо для определения той модели, которая будет исходной ближайшей моделью для прогнозируемой человеческой деятельности.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Попов, В. В. Теория рациональности / В. В. Попов, Б. С. Щеглов. - Ростов н/Д.: Изд-во ЮФУ, 2006. - 318 с.
2. Попов, В. В. Философия истории в синергетическом измерении / В. В. Попов, Д. В. Ковтунова // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - 2011. - № 8. - Ч. 3 - С. 101-104.
3. Попов, В. В. Прогнозирование противоречий, вероятность и феномен будущего / В. В. Попов, Ю. Н. Уса-това // Приволжский научный вестник. - Ижевск, 2012. - С. 58-62.
