СОЦИАЛЬНЫЙ И ИННОВАЦИОННЫЙ ПОВОРОТ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ: ПЛАНЫ И РЕАЛЬНОСТЬ Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

30

DOI: 10.38197/2072-2060-2021-227-1-30-91

социальный и инновационный поворот российской экономики: планы и реальность1

social and innovative turn of the russian economy: plans and reality

клеиач андрей николаевич

Член Правления ВЭО России, главный экономист ВЭБ.РФ, к.э.н.

andrey n. klepach

Member of the Board of VEO Russia, Chief Economist at VEB.RF, Candidate of Economic Sciences

АННОТАЦИЯ

Черный лебедь пандемии коронавируса спутал все планы 2020 года и породил беспрецедентную для последнего столетия мировую рецессию. Россия смогла ограничить масштабы падения ВВП и смертность

1 Материал актуализирован по состоянию на февраль 2021 г.

населения, но потери, особенно с учетом семилетней стагнации, велики. Восстановить докризисный уровень производства Россия сможет за полтора года и, возможно, быстрее, однако компенсировать потери народонаселения будет крайне сложно. Сложился консенсус, что для перехода к устойчивому долгосрочному росту с темпами, опережающими мировые, необходимы мощные системные преобразования и высокий уровень общественного доверия. Наиболее острым общественным вызовом является низкий уровень доходов населения при высоком неравенстве доходов, богатства и социальных возможностей. Для долгосрочного роста решающее значение имеет переход к новой модели развития, соединяющей ресурсные и углеводородные преимущества России с формированием новой модели человеческого капитала, инфраструктуры и технологий. Сделать это можно только при условии создания качественно новой управленческой и финансовой системы страны. ABSTRACT

The black swan of the coronavirus pandemic confused all plans for 2020 and created a global recession unprecedented for the last century. Russia managed to limit the scale of the GDP's and population mortality's fall, but the losses provoked, in particular, by the seven years of stagnation, are great. Russia will be able to restore pre-crisis production levels in a year and a half, perhaps faster, but it will be extremely difficult to compensate for the population's losses. There is a consensus that a transition to sustainable long-term growth with the growth rates exceeding the global ones will require powerful systemic changes and a high level of public trust. The most acute societal challenge is a low level of personal income, along with high inequality of income, wealth, and social opportunities. The formation of a new model of development, combining resource and hydrocarbon advantages with a new model of human capital, infrastructure and technologies, is decisive for long-term growth. We can do this only under condition of creation a new financial and managerial system in the country.

32

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Экономический кризис и пандемия, реформа здравоохранения и науки, новая промышленная политика, бюджетное правило и долгосрочный экономический рост, социальное государство. KEY WORDS

Economic crisis and COVID-19 pandemic, health care and science transformation, budget rules and long term economic growth, welfare state. Jel: E320, E58, O11.

2020 год начинался в России со смены правительства и объявленного президентом в Послании нового социального пакета. Формировались подходы к ускорению экономического роста и усилению его социальной направленности. Эпидемия коронавируса и предпринятые карантинные меры нарушили ожидаемый путь развития и вызвали рецессию в мировой и в российской экономике.

В целом Россия справилась с кризисом и пандемией лучше многих стран. ВВП снизился, по оценкеРосстата,на 3,1%,тогда как мировая экономика — на 3,5% (оценка МВФ), а экономика еврозоны — на 6,8%. В России COVID-19 заболело около 2,6% населения и уровень смертности составил 1,9%, против 4,5-6% в развитых европейских странах и уровне смертности 2,4-3,5%2.

Особенностью российского пути преодоления кризиса стало то, что основные потери, несмотря на меры поддержки (уменьшившие падение реальных доходов населения на 1,6 п. п.), понесло население. В большинстве европейских стран падение ВВП (а тем самым и прибыли) значительно превысило снижение реальных доходов населения, тогда как в России сокращение реальных доходов выше, чем падение ВВП.

2 По данным на февраль 2021 года.

Таблица 1

Сравнительная динамика ВВП и реальных располагаемых доходов населения (РРДН)

ВВП РРДН Меры поддержки, % ВВП*

Китай 2,3 2,5 4,7

Турция 1,8 4,0 1,1

США -3,5 6,0 16,7

Индия -8,0 -9,1 3,1

Япония*** -4,8 3,7 1,8

Великобритания*** -9,9 2,4 16,3

Еврозона**** -6,8 -0,4 3,8

Германия -4,9 0,4 11

Франция -8,2 -1,2 7,7

Италия -9,0 -1,4 6,8

Испания -11,0 -3,1 4,1

Россия -3,1 -3,5 2,6**

Источник: национальная статистика, IHSMarkit

* По данным МВФ от 31 декабря 2020 г. (бюджетные стимулы, без гарантий). ** По данным Института ВЭБ.РФ (2,9% по данным МВФ). *** Среднее значение индекса РРДН за М-Ш кварталы. **** ЕЦБ среднее значение индекса РРДН за М-Ш кварталы.

В США массированное вливание денег уменьшило падение производства и позволило даже увеличить доходы населения.

В 2021 году мировая экономика и российская покажут рост, но компенсировать провал 2020 года многим странам удастся лишь в 2022 году, если не будет третьей волны пандемии. Глубина мировой рецессии беспрецедентна для XX и XXI веков, однако качественные последствия пандемии более серьезны и системны. Пандемия показала всю уязвимость современного общества и экономики перед лицом

34

стихийного бедствия и слабость системы здравоохранения, даже при высоком уровне расходов на нее.

Хотя относительные потери российской экономики оказались меньше, чем во многих странах, они обострили и без того непростые последствия семилетней стагнации, когда ВВП страны вырос всего на 2,4% (к 2013 г.), а реальные доходы населения сократились на 10,6%. Несмотря на предпринимаемые усилия и стратегические программы, относительные позиции России в мире в целом и по отношению к своим соседям ухудшились за последние семь лет.

Та бл и ца 2

Сравнительная динамика ВВП (ВВП по ППС в номинальном выражении на душу населения, % от Германии)

1995 2000 2005 2010 2015 2019 2020 2024

Германия 100 100 100 100 100 100 100 100

Франция 94 97 100 94 90 91 88 89

Чехия 58 58 69 71 71 77 76 78

Литва 27 32 47 50 60 71 75 79

Эстония 32 41 59 56 62 69 71 74

Польша 33 39 45 53 57 65 67 69

Россия* 39 39 53 59 57 57 59 58

Латвия 23 29 45 43 51 57 59 63

Казахстан 26 28 42 50 55 56 57 58

Румыния 30 29 38 43 47 56 57 60

Болгария 28 25 33 37 39 44 45 47

Беларусь 16 21 30 41 40 43 45 43

Молдова 12 10 14 16 17 20 18 19

Украина 8 12 15 17 17 18 18 19

Источник: IHSMarkit, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ * Россия - инерционный прогноз.

В 2000-е годы Россия существенно сократила разрыв с Германией и другими развитыми странами по уровню доходов населения. Соотношение ВВП по ППС на душу населения в России и Германии, увеличилось с 39% в 2000 году до 60% в 2012 году. После 2013 года разрыв снова начал нарастать. Подушевой ВВП России (по ППС) сейчас составляет 57-59% от уровня Германии, и при сложившейся инерции это соотношение может значимо не улучшится к 2024 году. Казахстан и Румыния в этих условиях могут почти вплотную приблизиться к России. Отставание от стран-соседей может стать важным фактором политической повести, как это показывают события в Белоруссии.

Таблица 3

Макроэкономические параметры российской экономики

при инерционном консервативном сценарии развития

Показатель, % Прирост, в среднем за период Прирост 2024 к 2013

20142018 20192021 20222024 20142024

Мировая экономика 3,4 1,2 3,7 2,9 36,9

ВВП 0,7 0,4 2,4 1,1 12,6

Инвестиции -0,5 -0,4 4,8 1,0 11,1

Реальные

располагаемые доходы -1,7 0,1 1,9 -0,2 -2,7

Розничный товарооборот -1,7 0,4 2,6 0,0 0,3

Платные услуги населению 0,1 -1,8 3,7 0,6 6,2

Источник: Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

3

При инерционном консервативном сценарии развития к 2024 году не удастся в полной мере преодолеть последствия многолетнего падения доходов населения и опередить темпы роста мировой экономики.

Как ускорить экономическое развитие и найти ответы на стоящие перед страной вызовы? Правительство приняло в прошедшем году план восстановления докризисного уровня производства, занятости и доходов, и с начала года развернута работа по подготовке новой Стратегии развития страны до 2030 года. Контуры новой стратегии еще формируются, и важно понять причины невыполнения предыдущих стратегических решений и то, в какой мере сохраняется преемственность между старыми и новыми стратегическими программами. В прошлом году исполнилось 12 лет с момента принятия «Концепции долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 года» (КДР 2020). В ней была поставлена задача перехода к инновационной и социально ориентированной экономике, где основным драйвером должны были стать отрасли экономики знаний и высоких технологий, а средний класс (с доходами, сопоставимыми с развитыми странами) должен был достичь 35-40%. За прошедшие годы решить в полной мере эту задачу не удалось. Свою роль сыграли антироссийские санкции, однако это и результат того, что задачи развития и преобразований во многом отходили на второй план в угоду текущим действиям и ставке на поддержание финансовой стабильности любой ценой. Практически все приоритетные государственные программы, направленные на решение стратегических задач, постоянно корректировались в сторону уменьшения финансирования, а национальные проекты, принятые

в 2012 и 2018 годах, решали, в отличие от госпрограмм, точечные среднесрочные задачи. Достаточно высокой степени выполнения плановых показателей удалось добиться только в части повышения заработном платы целевым категориям работников в бюджетном секторе при существенном сокращении их численности.

Относительно жесткая денежная и бюджетная политика и накопление избыточных государственных накоплений повысили российской устойчивость экономики, но затормозили ее рост. Национальные сбережения в России в последние годы, несмотря на снижение оттока капитала, превышают уровень накопления на 2-4% ВВП, хотя в среднесрочной перспективе это разрыв сократится. Основной формой использования этих избыточных сбережений является увеличение золотовалютных активов, Фонда национального благосостояния и других финансовых активов государства, а также отток капитала. Инвестирование этих средств в российскую экономику могло бы ускорить ее среднегодовые темпы роста в среднесрочной перспективе как минимум на 1-1,5 п.п.

Задача ускорения темпов роста и более глубоко — переход к экономике, основанной на экономике знаний, высокой производительности труда, и конкурентоспособности, как и задача построения общества без крайнего неравенства со значительным средним классом, остаются актуальными и сегодня. В тоже время пандемия обострила вопрос о поиске баланса между экономическим развитием и сбережением человеческой жизни, развитием человеческого богатства (здоровья, знаний, уровня жизни) и сбережением природы. Сбережение природы или экологически ориентированное

38

развитие стало в последнее время трактоваться как переход к зеленой экономике, адаптированной к климатическим изменениям и уменьшению углеродного следа. Развитые европейские страны с проектом «Green Deal» во многом жертвуют экономическим ростом ради жесткой модели перехода к низкоуглеродному развитию и путем планируемого трансграничного углеродного налога навязывают эту модель другим странам, понижая конкурентоспособность их продукции. Россия имеет возможность выбрать самостоятельный путь, совмещающий развитие человеческого богатства, сокращение отставания от развитых стран по уровню доходов с развитием комплексных экологических технологий, обеспечивающих не только низкую эмиссию СО2, но и высокое качество воздуха, воды, глубокую переработку отходов, сочетающих высокую энергоэффективность с оптимальным экономичным использованием различных видов энергии3.

Можно говорить о тройственности новой экономики — экономики инноваций и знаний, экономики благосостояния для всех и зеленой экономики, или экономики новой ноосферы, когда жизнедеятельность человечества встроена в природную среду, а не ведет к ее разрушению. В новой разрабатываемой стратегии страны эти вопросы безусловно найдут свое отражение. Вместе с тем необходимо не только учесть уроки достижений и провалов предыдущих государственных стратегий и стратегических решений, что получилось, а что нет, но и значительно более сложную внешнюю, да и внутреннюю ситуацию для страны. Россия находится под санкциями, став объектом технологической и финан-

3 Аганбегян А.Г., Широв А.А., Порфирьев Б.Н. Доклад о преодолении текущего кризиса и путях развития экономики России. Ы^р://мш«г:геот5.ги/доп-материалы/Доклад_ВЭО_России^£

совой борьбы. Она попала в геополитическое одиночество, будучи во многом во враждебном окружении, имея слабых союзников и сильных противников и соперников, хотя это еще не состояние осажденной крепости времен холодной войны. Если в начале 2000-х годов российской общество было на подъеме, отталкиваясь от кризисных 90-х годов, то к рубежу третьего десятилетия накопилась определенная социальная усталость, груз потерь последнего десятилетия и нереализованных планов. Правда, и наши партнеры и соперники — США, Евросоюз — сами находятся во многом в кризисном положении. Момент истины переживают все страны, но переживают по-разному, и у России есть шанс избежать потрясений и реализовать действительно привлекательную для российского общества и для других стран модель развития и модернизации.

Социальные вызовы и экономика благосостояния для всех

Ускорение экономического развития является необходимым, но не достаточным условием для преодоления бедности. Для того чтобы сократить бедность вдвое, как запланировано в Указе Президента 2018 года, необходим пакет специальных мер, связанных с перераспределением доходов. По оценке Росстата, к бедным (живущим ниже прожиточного минимума, или чей доход составляет ниже 42% от медианного дохода в стране) относится 18,8 млн человек, или 12,8% населения, при этом значительную часть бедных составляют многодетные и неполные семьи. По экспертным оценкам, к бедным относится около 15-16% населения, что выше оценки Росстата. Малообеспеченные (от 1 до 3 прожи-

40

точных минимумов) — около 55% населения и средний класс (от 4 до 12 ПМ) — 27% населения4.

Меры Социального пакета Президента, связанные с выплатами на семьи с первым и вторым ребенком, чем доход меньше двух прожиточных минимумов на человека, уже понижали уровень бедности на 1-1,2 п.п., хотя общее кризисное падение доходов и привело к ее увеличению. Понизить уровень бедности ниже докризисного уровня (хотя вдвое ее снизить, скорее, удастся к 2030 году) могли бы дополнительные меры по повышению пособий на детей до относительного уровня, сопоставимого с развитыми европейскими странами, а также повышение уровня пособия по безработицы5.

Сейчас потеря работы в условиях невысоких пособий по безработице (несмотря на временное повышение пособий по безработице в составе антикризисных мер) заставляет людей браться за любую работу и способствует уходу в тень. Повышение пособий по безработице поддержало бы уровень жизни людей, препятствовало бы погружению в бедность и способствовало бы более требовательному поиску работы.

При повышении пособия до 80% от зарплаты за предыдущий год (или полгода) на первые три месяца поиска работы и 60% на 4-6-й месяцы и 50% на последующие месяцы, но не выше некоторого среднего уровня зарплаты, например, 30-35 тыс. руб., это стоило бы для бюджетной системы за четыре года около 1,5-2 трлн рублей.

По оценке Росстата, дефицит доходов, необходимый для поднятия доходов бедных до прожиточного минимума,

4 Оценка Института исследований и экспертизы ВЭБ.РФ.

5 О дополнительный мерах по повышению доходов населения см. Аганбегян А.Г., Широв А.А., Порфирьев Б.Н. Доклад о преодолении текущего кризиса и путях развития экономики России. http://Www.veorus.ra/доп-материалы/Доклад_ВЭО_России.pdf.

оценивается в 2019 году около 700 млрд рублей, или 0,7% ВВП (1,4% располагаемых доходов населения). В среднесрочной перспективе можно реализовать идею специальной выплаты для бедных для поднятия их дохода до прожиточного минимума. Однако учитывая разный характер бедности, эта мера должна быть соотнесена и с определенными обязательствами со стороны получателей по их работе (вкл. труд в семье) и переобучению. В определенной степени это равносильно началу реализации идеи базового дохода для всех граждан, что, по-видимому, может стать долгосрочной задачей и в сочетании с другими мерами позволит практически полностью преодолеть бедность к 2030 году.

Размеры и условия выплаты базового дохода, или субсидии для преодоления бедности (дефицита дохода), во многом будут определяться созданием перспективного механизма пособий на детей. По-видимому, от пособия на рождение первого и второго ребенка и материнского капитала с ограниченным целевым использованием (хотя и расширенным в последнее время) надо переходить к принятой в Европе системе универсальных пособий на детей, до достижения ими определенного возраста (независимо от уровня дохода). Такая система способствовала бы не только преодолению бедности, но и шире — подняла бы уровень жизни малообеспеченных семей с детьми и стимулировала бы уровень рождаемости. Стоимость активной демографической политики в Европе составляет около 3-4% ВВП, тогда как в России, по экспертным оценкам, около 0,7-1,0% ВВП6. По-видимому, относительный уровень поддержки семьи

6 Через 10 лет будет поздно. Демографическая политика в Российской Федерации: вызовы и сценарии. — М., 2012.

и материнства должен быть повышен в долгосрочной перспективе на 30-50%.

Само понятие прожиточного уровня нуждается не столько в количественном увеличении, сколько в качественном обновлении в направлении, обсуждаемом экспертами, стандарта самообеспечения семьи (Self-Sufficiency Standard) — уровня дохода, при котором семья может реализовать свои базовые потребности, включая питание, жилье, услуги по уходу за ребенком, медицинское обслуживание, транспорт и другие необходимые расходы.

Помимо общего эффекта ускорения экономического роста на уменьшение бедности особое значение имеет ускорение роста производства в секторах со значительной долей низкооплачиваемых работников. Например, сельское хозяйство, где уровень оплаты труд около 50 процентов от среднего по стране (декабрь 2020 г.). Изъятие из этих секторов части экспортной выручки окажет негативный эффект на увеличение доходов занятых.

Наряду с задачей преодоления бедности крайне острой является задача уменьшения доли малообеспеченного слоя населения и расширения среднего класса, которая ставилась ещев«Концепциидолгосрочногосоциально-экономического развития до 2020 года». Для ее решения наряду с эффектом общего ускорения роста экономики важное значение имеет введение общероссийского стандарта услуг общественного сектора и оплаты труда, что позволило бы уменьшить чрезмерную межрегиональную дифференциацию в оплате труда в бюджетном секторе. Эта мера, по оценке Института исследований и экспертизы ВЭБ, стоит около 1,5 трлн за первые три года (около 0,3-0,4% ВВП). В долгосрочной перспективе (после 2025 года) в динамике заработной

платы врачей, учителей и ученых необходимо переходить к новым принципам, ориентируюсь на сравнительный уровень развитых стран, чтобы сдерживать «бегство мозгов». Повышение заработной платы в бюджетном секторе подталкивало бы ее рост и в частном секторе, с учетом общего повышения эффективности экономики и человеческого капитала.

В условиях старения населения невозможно добиться роста благосостояния без обеспечения достойных условий жизни пенсионеров и предоставления возможности активной, в т.ч. и рабочей деятельности, в «серебряного возрасте». Важным элементом «экономики серебренного возраста» является назревшее повышение пенсий и проведение пенсионной реформы, которая определила бы долгосрочные правила формирования пенсионных накоплений (отсутствующие в настоящее время), в т.ч. работающих пенсионеров. Механизмы могут быть разными, но в целом надо ориентироваться на сокращение разрыва между пенсией и средней заработной платой с 30% (в настоящее время) до как минимум 32-33% к 2025 г. и 35-40% к 2035 г. Это потребует дополнительно около 1,5 трлн рублей уже в 2024 году (по сравнению со сценарием замораживания относительного разрыва между пенсиями и средней зарплатой).

В целом эти меры в сочетании с ускорением экономического роста до 3-4% в год позволили бы компенсировать провал реальных доходов населения за 2014-2020 годы и расширить долю среднего класса до 33-34% к 2025 году и 44-50% к 2030 году. Однако для решения этой задачи пришлось бы существенно модифицировать бюджетное правило и нарастить государственный долг, чтобы избежать повышения налогов на фонд оплаты труда.

44

Январское послание Президента 2020 года, акцент на защите здоровья людей в условиях пандемии, даже ценой экономических потерь, социальные поправки в Конституцию, введение повышенного (15%) налога на доходы обеспеченных — все это звенья построения социального государства. Вопросы справедливости и благосостояния для всех для большинства людей имеют приоритет над развитием технологий.

экономика здоровья

Хотя опросы населения показывают высокое недовольство качеством и доступностью медицинских услуг и лекарств, с начала реализации национальных проектов в сфере здравоохранения удалось добиться серьезных успехов. В частности, развитие системы перинатальных центров позволило достигнуть беспрецедентных результатов в снижении младенческой смертности (в 1,8 раза в 2019 г. к 2012 г.), с существенным опережением целевого значения, установленного документами стратегического планирования (с 8,6 до 4,9 случаев на 1000 родившихся живыми), а также снижения материнской смертности (до 9 случаев в 2019 г. на 100 тыс. детей, родившихся живыми, против 16,2 случаев в 2011 г.). Кроме того, благодаря реализации мероприятий приоритетного проекта и государственных программ удалось достичь ранее установленного срока целевых значений по таким направлениям, как снижение количества больных с диагнозом активный туберкулез и смертности от туберкулеза, снижение заболеваемости острым вирусным гепатитом В.

Вместе с тем проводившаяся оптимизация системы здравоохранения в условиях постоянного недофинансирования

привели к значительному сокращению ресурсов здравоохранения: коечного фонда, численности медицинского персонала и врачей. Численность врачей и медперсонала с высшим образованием сократилась за шесть лет (2019 к 2013 году) на 2,4% (Москва — на 9,1%), инфекционистов — на 6,5% (Москва — на 27,4%), младшего медицинского персонала — на 61,5% (Москва — на 77,9%). Все это резко ухудшило возможности противостояния эпидемиям. В условиях начавшейся пандемии пришлось срочно исправлять допущенные дисбалансы: наращивать коечный фонд, перепрофилировать поликлиники и медицинские центры, перебрасывать врачей и медицинский персонал в регионы с наиболее острой ситуацией. После многолетнего снижения расходов бюджетной системы на здравоохранение они подскочили в 2020 году до 4,7% ВВП (3,1% ВВП в 2017 г.).

В принятом Правительством плане восстановления экономики и доходов на 2020-2021 годы появился серьезный раздел по повышению устойчивости здравоохранения к эпидемиологическим угрозам. В тоже время федеральный бюджет на 2021-2023 годы предусматривает фактическую стагнацию расходов на здравоохранение, что не позволит профинансировать в полной мере его модернизацию с учетом уроков пандемии. Разрабатываемые сейчас проекты новой стратегии развития здравоохранения неизбежно потребуют существенного пересмотра параметров бюджетного финансирования.

Макроэкономические измерения модернизации здравоохранения, по оценке Института ВЭБ.РФ, могут иметь следующие основные характеристики:

Переход в 2024-2022 годах к общероссийскому стандарту оплаты труда врачей и медперсонала, использующий

46

среднероссийский уровень номинальной начисленной заработной платы в качестве базы для расчета зарплаты целевых категорий работников. Предварительная оценка стоимости этой меры за три года — 600 млрд рублей, что позволило бы сократить разрыв в уровне заработной платы, скорректированной на уровень цен, между регионами до 1,3-1,2 раз.

Сохранение доплат врачам и медицинскому персоналу, специализирующемуся на инфекционных заболеваниях, а также работникам скорой медицинской помощи.

Увеличение численности медицинского персонала и выход на соотношение среднего медицинского персонала на одного врача, характерное для развитых стран, с 2,1 в 2019 г. до 2,3-2,7 к 2025 году (Великобритания — 2,7, Германия — 3,0, Япония — 4,7), младшего медицинского персонала с 0,5 до минимально допустимого значения 1,0 на одного врача. Повышение стандартов соотношений отдельных категорий работников системы здравоохранения потребует дополнительно в 2022-2024 годах около 530 млрд рублей бюджетных средств.

Возврат службы скорой помощи, а также медицинских учреждений, специализирующихся на лечении инфекционных заболеваний (эпидемий) к сметному финансированию.

Значительное повышение фондовооруженности работников здравоохранения. В настоящее время на одного занятого приходится основных фондов на 16,6 тыс. долл., тогда как в Израиле — в 3,5 раза больше, в Германии — в 12 раз.

Увеличение расходов государства и бизнеса на научные исследования в области медицины, биотехнологий, разработки лекарственных средств с 0,04% ВВП до 0,3-0,4%

ВВП, а также медицинское образование, что соответствует уровню развитых стран.

В целом реализация этих мер и ориентиров приведет к повышению уровня расходов на здравоохранение с 5,6% ВВП в 2019 г. (бюджетная система — 3,5% ВВП) до 7,0% ВВП в 2024 г. и 8,0-8,5% в 2030 г. (бюджетная система — 4,5-4,7% ВВП к 2024 г. и 5,0-5,5% к 2030 г.). Эти макроэкономические параметры здравоохранения приблизят Россию к современному уровню расходов на здравоохранение в развитых странах ОЭСР, хотя для полного преодоления разрыва необходим выход на планку в 10-11% ВВП. Однако даже умеренно оптимистичный рост до 8-8,5% ВВП означает опережающее увеличение частных расходов на здравоохранение. Уже сейчас население все больше платит за медицинские услуги и особенно за лекарственное обеспечение (в России более 80% расходов на лекарства оплачивает население, тогда как в странах Европы — около 40%). Однако в долгосрочной перспективе неизбежно расширение софинансирования медицинских услуг населением, что возможно только для достаточно обеспеченных людей.

При важности показателей расходов и их эффективности один из уроков борьбы с пандемией — это не только возросший спрос на качественную и эффективную медицинскую помощь, но и повышение в целом роли человеческой жизни в системе экономических и политических координат, что свидетельствует о выходе за рамки «чистого экономизма», который, правда, никогда не был определяющим в сфере здравоохранения.

Пандемия COVID-19 продемонстрировала, что эффективность лечения определяется во многом не объемом ресурсов,

48

а факторами организации здравоохранения и подготовки медицинского персонала. Один из уроков пандемии заключается в необходимости многоцелевого характера подготовки врачей и поликлиник, способных к быстрой реакции на новые заболевания. Одновременно вновь становится актуальным вопрос необходимости поддержания ограниченного резерва коек, лекарств, восстановления эпидемиологической службы и станций.

Повышение здоровья населения и эффективности медицинской помощи вновь ставит вопрос не только о наращивании высокотехнологической медицинской помощи, чему уделялось много внимания и в последние годы, но и о новом качестве первичной медицинской помощи и эффективности врачей общей практики. Растет спрос не на врача-диспетчера, а на врача общей практики, способного оказывать и ряд специальных медицинских услуг, выступать интегратором диагнозов и способа лечения, который распоряжается достаточными ресурсами, в том числе необходимым средним и младшим медицинским персоналам7.

Самоотверженная работа российских врачей и проведенный государством уже в ходе пандемии маневр ресурсами вселяют надежду, что удастся сформировать новую эффективную и современную систему здравоохранения, которая будет важным фактором здоровья населения и одним из драйверов российской экономики. Сейчас сфера здравоохранения создает около 3% ВВП, и в перспективе ее вес как минимум должен повыситься до 4-5%, тогда как ее трудноизмеримый вклад в человеческое богатство страны возрастет еще сильнее.

7 Найговзина Н.Б., Филатов В.Б., Патрушев М.А. О состоянии первичной медицинской помощи и перспективных направлениях ее развития // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2019. Т. 8, N0 4. С. 8-16. doi: 10.24411/2305-3496-2019-14001.

Новая высокотехнологическая экономика и углеродный энергетический базис

Экономический рост с заветным темпом выше мирового — это и условие решения социальных проблем и наращивания человеческого капитала, и одновременно результат повышения качества человеческого капитала и доверия в обществе. Какой экономический рост позволит решить эти задачи?

Инерционный консервативный тренд роста российской экономики составляет не выше 1,5-2% в год, что не позволит значительно сократить отставание в доходах населения от развитых стран, а также предотвратить падение удельного веса российской экономики в мире. Поднять темпы до 3,5-4% в год можно, как согласны большинство экспертов, только при сбалансированном сочетание развития новых и традиционных отраслей и опережающем росте производительности труда (совокупной факторной производительности). Высоко- и среднетехнологичные и наукоемкие отрасли производят 21,8% ВВП (2019 г., без учета финансовой сферы — 17% ВВП) и к 2030 году при оптимистичном варианте развития их доля может, по нашей оценке, повыситься как минимум до 25-26% ВВП (нефинансовые отрасли — 22-24% ВВП).

При всем многообразии количественных оценок различных факторов экономического роста изменение его качества и ускорение роста предполагает значительное повышение нормы накопления, прирост инвестиций в развитие транспортной инфраструктуры, науку, образование и здравоохранение. С учетом лагов наибольший эффект в среднесрочной перспективе 4-6 лет дадут инвестиции в создание транспортной инфраструктуры, науку и технологии, тогда как

эффект инвестиций в развитие образования и здравоохранения скажется на 2-3 года позже. При этом все большее значение, особенно после 2024 года, будет иметь эффект характера экологического регулирования и особенно адаптации к требованиям снижения углеродного следа.

Та бл и ца 4

Рост наукоемких и передовых секторов, а также секторов, направленных на улучшение качества жизни граждан

Показатель (в текущих ценах, % ВВП) Сценарий 2018 2020 2025 2030 2035

Связь, образование, здравоохранение, наука 1 9,3 10,9 11,2 11,8 12,3

2 13,3 15,0 17,0

Связь 1 2,2 2,5 2,7 2,8 3,0

2 3,1 3,8 4,9

Образование 1 2,8 3,1 3,6 3,9 4,0

2 4,7 5,2 5,7

Здравоохранение 1 3,0 3,6 3,6 3,8 4,0

2 4,1 4,5 4,8

Научные исследования и разработки 1 1,3 1,3 1,3 1,3 1,3

2 1,4 1,5 1,6

1 - консервативный сценарий; 2 - умеренно-оптимистичный сценарий. Источник: Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

По оценке Института исследований и экспертизы ВЭБ.РФ: • Основной вклад в рост потенциального ВВП в долгосрочном плане вносит накопление капитала. В 20202035 годах вклад капитала оценивается в 1,2 п.п. в умеренно-оптимистичном сценарии. Он начинает

расти с 0,9 п.п. в 2021 году до 1,5 п.п. в 2026, а затем постепенно снижается до 1,1 п.п. к 2035 году.

• Вклад транспорта в рост экономики составит в среднем 0,5 п.п. в 2020-2035 годах, при этом он вырастет с 0,14 п.п. в 2021 году до 0,6 в 2026-2032 годах и будет снижаться до 0,5 п.п. к 2035 году.

• Вклад труда в рост экономики составит в среднем 0,2 п.п. в 2020-2035 годах, при этом он повысится с 0,07 п.п. в 2021 году до максимальных значений в период 2027-2031 годов (в среднем 0,41 п.п.), а затем снизится до 0 к 2035 году, при умеренном прогнозе миграционного прироста.

• Вклад совокупной эффективности факторов в рост экономики в умеренно-оптимистичном сценарии повысится с 0,8 п.п. в 2020 году до 1,1 п.п. в 2024-2035 годах. Вклад расходов на НИОКР вырастет с 0,06 п.п. в 2021 году до 0,55 п.п. в 2029-2035 годах, на образование — с 0,1 п.п. в 2021 году до 0,58 п.п. в 2031-2035 годах.

Можно сказать, что период до 2024 года будет во многом носить переходный характер к новой модели экономического развития социальной и инновационной направленности, хотя ключевые решения надо принимать уже сейчас. Умеренно-оптимистичный сценарий характеризуется:

• прорывом в формировании нового общества благосостояния со значительным расширением среднего класса;

• созданием экономики здравоохранения с качественной системой первичной медицинской помощи;

• развитым сектором экономики знаний и новых технологий, конкурентоспособных на мировом уровне;

• преодолением узких мест в развитии транспортной инфраструктуры и придании нового качества мобильности населения и грузовых потоков;

• новым качеством городской, сельской и экологической среды;

• опережающим развитием восточных регионов России и российской глубинки.

Та бл и ца 5

Прогноз изменения структуры ВВП: переход к высокой норме накопления в умеренно-оптимистичном сценарии8

Показатель, в среднем за период 2019 2020 2021-2025 2026-2030 2031-2035

отчет 1 2 1 2 1 2

ВВП, темп прироста 2,0 -3,1 2,4 3,6 2,0 3,8 1,5 3,0

Валовое накопление основного капитала 21,1 21,7 22,7 23,5 23,2 27,4 22,7 27,1

Потребление домашних хозяйств 50,8 49,9 51,6 51,2 52,0 50,8 53,1 53,1

Экспорт 28,6 25,6 25,2 25,0 25,1 23,8 24,5 22,9

Импорт 20,9 20,8 21,4 21,6 20,7 22,0 20,1 21,8

1 - консервативный сценарий; 2 - умеренно-оптимистичный сценарий. Источник: Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

Основным фактором спроса на инвестиции в среднесрочной перспективе могла бы стать реализация масштабных инфраструктурных проектов, что предусматривалось не-

8 Прогноз развития российской экономики: среднесрочные и долгосрочные сценарии. Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ. http://www.inveb.ru/ru/products/product-02/577-prognoz-razvШya-rossijskoj-ekonomiki-srednesrochnye-i-dolgosrochnye-stsenarii-utochneшe-fevral-2021.

однократно стратегическими документами разного уровня. Все версии стратегий и программ развития транспортной инфраструктуры до 2030 года на 30-50% стоили больше, чем в нынешней программе развития транспорта с учетом нацпроектов. Вместе с тем есть и качественные отличия. Целевые показатели повышения мобильности населения, по примеру Евросоюза, многие эксперты справедливо предлагают дополнить требованием установления временного промежутка (4-6 часов), необходимым для движения от двери до двери между разными населенными пунктами. Однако в России с ее огромными пространствами такой принцип может применяться только для ограниченного круга территорий. Принятые стратегии лучше или хуже ориентировались на комплексное развитие разных видов транспорта — завершение создания опорной сети автодорог, новой сетки авиационного и речного транспорта, отдавая в долгосрочной перспективе приоритет созданию сети скоростных железных дорог. В национальном плане развития магистральной инфраструктуры, дополненным национальным проектом безопасных дорог, приоритет от железных дорог сместился в сторону автомобильных магистралей.

При всей привлекательности проекта ВСМ Москва — Питер, он уступает по своему макроэкономическому и особенно межрегиональному эффекту проекту ВСМ Москва — Казань-Екатеринбург, как первого российского этапа скоростного железнодорожного транспортного коридора «Евразия» (Берлин — Москва — Астана — Пекин). Проект ВСМ Москва — Адлер действительно имеет высокие показатели для развития туризма и курортов Северного Кавказа. В тоже время подъему традиционных регионов Запада России (Смоленской,

54

Псковской, Новгородской областей), отстающих в развитии как от регионов центра России, так и от своих зарубежных соседей, включая Белоруссию, могла бы помочь ВСМ Москва (Питер) — Минск и далее на Варшаву — Берлин. Необходимо глубокое обоснование приоритетности масштабных инфраструктурных проектов с разных точек зрения, учитывающих макроэкономические, региональные и геополитические факторы. Конкретное проектное наполнение накопления капитала определило бы структурную эффективность инвестиций и сам необходимый уровень повышения нормы накопления.

Изменение структуры ВВП показывает, что при всей важности наращивания экспорта с точки зрения темпов роста и преодоления узости внутреннего рынка, его вклад в прирост ВВП будет снижаться, что отражает повышающуюся роль внутреннего инвестиционного и потребительского спроса. В условиях значительного замедления роста мировой торговли (с 6 до 3-4% в год) и возрастания остроты мировой конкуренции каждый шаг в приросте экспорта будет даваться все с большим трудом. Увеличение экспорта на перспективные растущие рынки — Китай, Индию, африканские страны и Юго-Восточную Азию — требует не просто мощных маркетинговых усилий и новых конкурентоспособных видов продукции, но и создания дополнительной экспортной инфраструктуры (особенно в восточном направления, или для экспорта в Индию), инвестиций в страны-покупатели и формирования в них совместных компаний с местным бизнесом. Это потребует многолетних усилий, превышающих 3-4-летний период, и значительных инвестиций. При этом нужна последовательность и стабильность в экспортной политике, которая несовместима с периодическим вве-

дением запретительных пошлин или эмбарго на экспорт продовольственных товаров.

Введение в феврале экспортных пошлин на зерно может стоить российским аграриям в сезон 2021-2022 годов, по оценке института ВЭБ, около 100-130 млрд рублей потерь доходов. При этом, поскольку Россия занимает одно из ведущих мест на мировом зерновом рынке, это привело к взлету мировых цен и тем самым к усилению дисбаланса между мировыми и внутренними ценами, что может иметь негативный эффект и для будущих посевов.

Конечно, баланс с интересами внутреннего рынка требует специальных механизмов регулирования внутреннего рынка, но это скорее должны быть инструменты интервенционного фонда, возможно, изменения полноты возврата НДС экспортерам и мер поддержки бедного населения путем продовольственных цифровых талонов. Российская экономика остается крайне чувствительной к конъюнктурным колебаниям мирового рынка, и это касается не только цен на нефть и газ, но и другие сырьевые товары и продовольствие. Создание эффективных демпферных механизмов остается по прежнему актуальной задачей.

Наука: мучительные преобразования и надежда на прорыв

В «КДР 2020» и принятой позже «Инновационной стратегии до 2020 года» развитие науки, технологий и инноваций рассматривалось как важнейший приоритет экономической политики. Вместе с тем результаты прошедшего десятилетия оказались достаточно критичными, особенно в условиях начавшейся после 2014 года «технологической войны» против России и Китая.

Достижения:

• инфраструктурные — Роснано, НТИ, Сколково, расширение финансирования установок «мегасайнс», создание грантовой системы поддержки ученых и проектов;

• формирование венчурного бизнеса и институтов его поддержки;

• технологические — отдельные прорывные результаты (нанотрубки, вакцины, композиты, суперкомпьютеры и работы по искусственному интеллекту, ядерные технологии и лазеры);

• увеличение публикационной активности ученых. Активизация научных исследований вузов и укрепление позиций на мировом уровне ряда ведущих университетов;

• Повышение заработной платы ученых и их статуса.

Основные проблемы и узкие места:

• общая двенадцатилетняя стагнации финансирования НИОКР относительно ВВП (около 1,1% ВВП), что, несмотря на отдельные достижения, ведет к нарастанию отставания от передовых позиций в мире науки и технологий. Россия не стала лидером мировых технологических трендов, за исключением атомных технологий и части работ по искусственному интеллекту;

• слабое взаимодействие академической и корпоративной науки, инновационных стартапов и крупного бизнеса. Разобщенность исследований в области военных и гражданских технологий;

• отсутствие целостной скоординированной научно-технической политики в стране. Размытость приоритетов научно-технологического развития, несогласованность приоритетов НТИ, дорожных карт, госпрограмм;

• процесс реформирования Академии наук не привел к образованию новых научно-образовательных консорциумов, способных решать масштабные научные задачи. Научные секции и советы Академии наук пока не стали ключевыми экспертными центрами для рассмотрения масштабных научно-технологических и пространственных проектов;

• несмотря на реализацию Указа Президента по повышению заработной платы ученых (целевые категории), престиж и статус ученого и исследователя остается недостаточно высоким, что ведет к сокращению притока молодежи в науку, при этом неоправданно возросла межрегиональная дифференциация в оплате труда исследователей. Продолжается сокращение численности исследователей при низкой доле молодых ученых, что ухудшает позиции России в технологической и научной конкуренции;

• сохраняется дефицит современного научного оборудования, особенно отечественной разработки, при ограниченных масштабах реализации проектов «мега-сайнс» в России (несмотря на проекты ПИК и СКИФ), низком уровне инвестиций государства и бизнеса в экспериментальные установки и опытные производства;

• не произошло формирование мощного слоя средних и крупных высокотехнологичных компаний мирового уровня при стагнации расходов на НИОКР крупного бизнеса.

Сформулированная в Указе Президента задача присутствия Российской Федерации в числе десяти ведущих стран мира по объему научных исследований и разработок, в том

58

числе за счет создания эффективной системы высшего образования, фактически означает замораживание сложившегося отставания, так как Россия и сейчас входит в десятку стран по уровню расходов на НИОКР (по ППС). При этом драйвером научно-технологического прорыва скорее может стать бизнес и ведущие центры прикладной науки, а не университеты. Более правильной является задача войти в тройку-пятерку мировых научно-технологических лидеров к 2030 году, что соответствовало бы месту, занимаемому Советским Союзом.

Россия занимает сейчас 9-е место в мире по объему расходов на НИОКР (по паритету покупательной способности)и тем самым уступает Китаю в 11,8 раза, США — в 13 раз. Расходы на НИОКР относительно ВВП (1%) стагнируют почти 12 лет. Если в 2008 году мы находились примерно на одном относительном уровне с Китаем, то сейчас Китай увеличил расходы до 2,4% ВВП. В США они составляют 2,8%, Южной Корее — 4,55%. Национальным проектом было предусмотрено сохранение Россией 5-го места по показателю численности исследователей в эквиваленте полной занятости среди ведущих стран мира (по данным Организации экономического сотрудничества и развития) на период с 2018 по 2021 год. Однако, по данным ОЭСР, уже в 2018 году Республика Корея обогнала Россию по этому показателю, сместив ее таким образом на 6-ю позицию рейтинга. Таким образом, в 2018 году Россию опережают Китай (численность исследователей в эквиваленте полной занятости оценивается в 1 866 109 чел.), США (1 434 415 чел.), Япония (678 134 чел.), Германия (433 234 чел.), Республика Корея (408 370 чел.). В России данный показатель в 2018 году снизился до 405 772 чел. против 410 617 чел. в 2017 году.

«Большие вызовы», обозначенные в Стратегии НТР, стали важным организующим ориентиром для сферы науки и разработок. Однако пока не получилось в полной мере транслировать их в спектр конкретных научных и технологических приоритетов и программ в фундаментальной и прикладной областях, в которых Россия может совершить прорыв и выйти на лидирующие позиции.

После принятия «Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации» 16.12.2016 был принят План мероприятий по ее реализации на 2017-2019 годы (первый этап) (утвержден Правительством РФ 24.06.2017 № 1325 р). Координатор выполнения плана — Минобрнауки России. План включал 43 пункта, в том числе на 1 января 2020 года должно быть выпущено 17 актов Правительства Российской Федерации, предусмотренных Планом. Фактически всего выпущено 6 актов Правительства Российской Федерации. Второй этап Плана пока не был подготовлен. «Программа фундаментальных научных исследований в Российской Федерации на долгосрочный период 2021-2035» утверждена только в декабре 2020 г. (распоряжение Правительства РФ от 31 декабря 2020 года № 3684-р) и не начала работать. Одобренные советом при Президенте комплексные научно-технические проекты полного инновационного цикла (КНТП) не получили бюджетного финансирования, которое перенесено на 2022 год. Все работы по материалам, квантовым вычислениям и коммуникациям, искусственному интеллекту ведутся и финансируются компаниями-литерами, подписавшими дорожные карты с Правительством (Росатомом, РЖД, Сбербанком).

За последние 10-12 лет предпринималось несколько попыток сформировать управление прорывными научно-технологическими проектами, способными обеспечить

лидерство России в новой волне научно-технологической революции. Основное внимание было сосредоточено на новой форме запуска разработок — пять научно-технических направлений в 2005-2012 годах, национальная технологическая инициатива, ориентированная на создание творческих групп, которые будут формировать 15 перспективных рынков 2035 года, соглашения ведущих компаний с Правительством по ведущим технологическим направлениям. Однако мощных технологических проектов-драйверов, сопоставимым с космическим и атомными проектами советских времен, не сложилось.

В отличие от середины 2000-х годов важно, что наряду с поддержкой развития цифровых и квантовых технологий, искусственного интеллекта, эксперты выделяют развитие микробиологических, геномных и медицинских технологий. Пандемия сформировала запрос на сквозных технологиях, в медицине, фармацевтической и аграрной индустриях, базирующихся не на антибиотиках, наносящих ущерб иммунной системе человека, а на новых микробиологических технологиях лечения и производства (вкл. бактериофаги), где у России есть определенные заделы и возможности.

На основе экспертных обсуждений (как и уже принятых, но нереализованных стратегических документов) можно выделить следующий круг ведущих технологий (драйверов) и масштабных научно-технологических проектов СНТР.

Состав и параметры проектов и перспективных технологий может обсуждаться многократно, но принципиальное значение имеет запуск хотя бы 5-7 крупных проектов и создание их целостной системы управления, которые потом дезагрегирутся на конкретные и более узкие проекты

(комплексные программы) второго уровня. В настоящее время практически отсутствует интегратор управления проектами, обеспечивающий сквозной характер управления от исследований и разработки до масштабирования технологий и их превращения в рыночные инновации — драйверы роста экономики. В проекте новых материалов (композитные материалы, аддитивные технологии, редкоземельные элементы) роль такого интегратора взял на себя Росатом, как корпорация, подписавшая соглашение с Правительством и начавшая финансировать проект. Возможно, что в ряде проектов эту роль смогут выполнять институты развития, например, группа ВЭБ, включившая в себя Роснано, Курчатовский институт по природоподоб-ным технологиям, или специально созданные управленческие структуры.

Роль координатора реализации таких проектов-драйверов мог бы сыграть Фонд технологического развития, создание которого предусмотрено решением Президента еще в 2019 году, а также правительственным планом восстановления экономики. Фонд технологического развития (ФТР) мог бы выступить как координатор сети специализированных технологических фондов, нацеленных на развитие приоритетных в соответствии со стратегией развития науки и технологий прорывных технологий и инновационных производств. Эта сеть могла бы включить в себя специализированные фонды развития, которые целесообразно было бы создать вместе с партнерами. Чтобы избежать дублирования работ и избыточной конкуренции, целесообразно сформировать партнерство с Роснано и Фондом перспективных исследований (ФПИ).

Таблица 6

Матрица перспективных технологий и ведущих научно-технологических проектов

Технологии Проекты

Умный и экологичный электротранспорт и доступная инфраструктура его обслуживания Новые средства лечения на основе клеточных, геномных технологий и бактериофагов Умное земледелие, искусственная пища Умная фабрика, или индустрия 4.0 и 5.0, и системы связи 5й и 6в Новая энергетика, соответствующая принципам энергоперехода и адапатации к климатическим изменениям

Искусственный интеллект и высокопроизводительные вычисления Системы управлениям транспортными средствами Алгоритмы подбора лекарственных кандидатов, цифровые персонализированные двойники человека и живых организмов Умная ускоренная селекция растений и животных, системы умной фермы и умного земледелия (автономной обработки земли и сбора урожая) Аппаратная реализация алгоритмов ИИ, алгоритмы управления сложными системами Алгоритмы управления энергетическими сетями и станциями, цифровые двойники энергетических систем

Квантовые технологии Кибербезопас-ность электромобиля и электротранспорта Квантовые вычисления для разработки новых лекарств Квантовые вычисления для селекции растений и животных Устройства квантового шифрования для защиты информации Кибербезопас-ность энергетических систем

Технологии Проекты

Микроэлектроника, фотоника, робототехника Компоненты для умного транспортного средства (автомобиля) Автоматизация синтеза препаратов, микросистемы лечения живых организмов, Автоматическое фенотипирование, технологии размножения гибридов ШБС-У архитектура процессора, фотонные интегральные схемы Робототехнические системы проверки энергетических установок и работы с топливом, солнечные батареи и гибридные системы с высоким КПД

Новые материалы и вещества Материалы для топливных элементов, конструкционные материалы Фармацевтические субстанции. 30-принтинг живых тканей и органов Биосинтетические материалы Новые материалы приборостроения и аппаратуры коммуникаций Новые материалы для энергетических систем и сверхпроводимости

Биотехнологии: клеточные, геномные и бактериофаги Клеточные и генетические платформы, новые биоматериалы и органы 30-принтинг из растительного сырья, биоупаковка, биопестициды и биоудобрения Биотехнологии переработки отходов и борьбы с загрязнениями, природоподоб-ные технологии хранения информации Зеленая энергетика и технологии фотосинтеза и биогаза

Технологии Проекты

Перспектив- Системы навига- Чистые «Точное» «Умные» Система

ные ции и позицио- материалы земледелие системы дистанционного

авиакосмиче- нирования, и субстанции, (ДЗЗ и навигация) управления мониторинга со-

ские электромобиль полученные движением стояния сложных

системы нового поколе- в невесомости, и скоростные систем

ния, электриче- экзоскелеты системы

ский самолет и средства спутниковой

поддержания связи

жизнедеятель-

ности

Новые Новые топлив- Новые Реакторы «Брест»,

технологии ные элементы источники малые

генерации, и мобильные коррекции атомные

накопления накопители, вкл. бионергии станции,

и передачи доступные источ- системы сверх-

энергии ники получения проводимости

водорода

Новые Робототехниче- Алгоритмы

технологии ские средства разведки

разведки, добычи полезных

добычи и разведки ископаемых,

и переработки полезных цифровые

полезных ископаемы, двойники

ископаемых вкл. месторождений

системы для

шельфа

ФТР мог бы выполнить роль основного модератора при создании инновационной экосистемы вокруг компаний, развивающих по соглашениям базовые технологии, оказывая поддержку экосистемам компаний, выходящих за периметр головных компаний, подписантов соглашений. Кроме того, в связи с санкционными ограничениями госкомпании не смогут непосредственно договариваться с зарубежными партнерами, участие которых будет критически необходимо для выстраивания цельных технологических цепочек разработки и производства продукции по Соглашениям.

Назрела задача создания специальной системы поддержки новых научно-технических заделов для решения перспективных задач общества и бизнеса, преодоления барьеров между поисковыми и прикладными разработками. Для этого, с учетом зарубежного опыта, целесообразна трансформация центров прикладной науки — ГНЦ РФ, НИЦ (43 центра) в систему «национальных лабораторий». Формирование на базе ведущих ГНЦ РФ и НИЦ межотраслевых, междисциплинарных национальных исследовательских центров прикладной науки, по примеру Курчатовского института и ЦНИИ «Жуковского», позволит планировать и реализовать комплексные научно-технические проекты и программы, отвечающие на вызовы и приоритеты СНТР. Без преобразования системы ГНЦ, в которых сосредоточена значительная часть инженерно-научного потенциала страны, осуществить научно-технологический прорыв, опираясь только на университеты, не удастся. Результатом их деятельности должны быть не научные статьи и уровень их цитирования, а реальные технологии и их патентование, в т.ч. пулы (пучки) технологических разработок и патентные пулы как средство организации усилий и их концентрации.

Доля ГНЦ РФ во внутренних затратах на исследования и разработки за счет всех источников составляет 7,1% (85,2 млрд руб.) при том, что доля ГНЦ в общем количестве научных организаций в РФ — 1,04%.

Вклад ГНЦ РФ в общероссийское число публикаций, индексируемых в системах Web of Science (84 142 публикации) и Scopus (103 001) [31], который составил 4,07% и 4,3%. Как бы ни фокусировалось внимание на венчурном бизнесе и стартапах или университетах, но новые вакцины первыми создали именно ГНЦ «Вектор» и Институт им. Гамалея в формате ФГУПов, хотя наработки новых вакцин были созданы и другими центрами.

Одним из путей перестройки системы ГНЦ может быть передача части государственных НИИ, КБ, опытных заводов в концессию/управление частным технологическим компаниям, обладающим квалификацией и предпринимательским потенциалом. Задача — повышение эффективности прикладной науки, налаживание регулярного менеджмента, ускорение коммерциализации технологий, привлечение частных инвестиций в науку. В определенной степени это аналог американской системы FFRDC, где федеральные лаборатории переданы в управление частным университетам или частным компаниям (например, RAND Corp).

Для запуска ведущих научно-технологических проектов, в т.ч. в формате КНТП, целесообразно создание консорциумов университетов, корпораций (государственных и частных), и институтов развития. Это приведет к выделению стратегических групп университетов — лидеров мирового уровня, таких как МГУ и СПбГУ, федеральных и исследовательских университетов, с целью их дальнейшей финансовой

поддержки и применения различных моделей управления по отношению к ним и их партнерам по консорциумам. Здесь важно не тиражировать количество НОЦов и Центров НТИ, а сконцентрировать научные, экспериментальные и финансовые ресурсы в реализации ограниченного круга приоритетных проектов, поддержав ведущие научные школы, роль которых отмечена в национальном проекте «Наука». Эти консорциумы, с учетом их территориального размещения, можно рассматривать как научно-образовательные кластеры. Сейчас около 60% бюджетного финансирования науки и около 75-80% общих расходов на НИОКР сосредоточено в двух столичных агломерациях. В тоже время как внутри столичных агломераций, так и шире, в ведущих научных кластерах России — в Новосибирске, Томске, Екатеринбурге — необходимо сформировать новые, или, точнее, обновить существующие ведущие центра науки и технологий. Мирового уровня можно достичь не на пустом месте, а, скорее, поднимая вверх уже сложившиеся научные и инженерные коллективы. Целесообразно сосредоточить усилия на качественном подъеме таких многодисциплинарных центров, как Академгородок с проектом Академгородок 2.0, МГУ с формирующейся научно-инновационной долиной (научно-инновационным центром или поясом), СПбПУ, Физтех, создание нового центра физики и математики в Сарове. Соединение традиций и новых идей и проектов позволило бы уже к 2021 году добиться прорывных результатов.

Прорыв в прикладных научных разработках и инновациях предполагает изменение модели поведения российского бизнеса. Значимым и во многом недооцененным инструментом являются здесь программы инновационного разви-

68

тия (ПИР), которые обязаны с 2011 года принимать ведущие российские компании с государственным участием. Масштабы этих программ достаточно значимы в затратах бизнеса на НИОКР и инвестициях, но еще важнее, это определенный тип корпоративной культуры, нацеливающий компании на развитие технологий и их встраивание в свои стратегии и финансовое планирование, создавший материальную заинтересованность руководства компаний в результатах технологического развития (при включении инновационных показателей в КПЭ менеджмента). Назрело не упразднение этих программ, а их переформатирование в программы инновационного развития госкомпаний 2.0, или инновационные подпрограммы стратегий и программ развития компаний с госучастием. Целесообразно выделить в ПИРах работы, направленные на реализацию прорывных национальных проектов, в т.ч. в рамках соглашений с Правительством, а также реанимировать корпоративные венчурные фонды, которые практически так и не заработали (за исключением Росатома).

Необходимо признать корпоративную и прикладную науку равноправной по отношению к академической, университетской и ведомственной, закрепив это в новом Законе о науке, а также особое положение о научно-технологических заделах, соотношении поисковых и прикладных исследований. Эффективное взаимодействие фундаментальной (базовой) и прикладной науки требует не их механического слияния, но четкого разделения и позиционирования в правовом поле. Эти виды деятельности имеют разные задачи и критерии результативности и должны по-разному финансироваться и управляться. Наряду со СПИК 2.0 для инвестиций целесообразно рассмотреть вопрос о дополнительных

Таблица 7

Программы инновационного развития компаний: номинальный рост при относительном реальном снижении

2017 2018 2019 2020 2021 2022 2023 2024

Совокупные

расходы

на реализацию

инновационном

программы 1163,0 1202,4 1271,1 1298,9 1339,6 1279,8 1243,1 1284,9

% к ВВП 1,3 1,1 1,2 1,2 1,2 1,1 1,0 0,9

Затраты

на исследования

и разработки 474,9 466,9 495,7 519,5 535,9 511,9 497,2 514,0

% к ВВП 0,52 0,45 0,45 0,49 0,47 0,43 0,39 0,38

Финансирование

из федерального бюджета 286,6 303,3 286,6 286,2 289,4 271,3 258,6 262,1

Собственные

средства компаний 188,3 163,5 209,1 233,3 246,5 240,6 238,7 251,8

Источник: Минэкономразвития, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

налоговых льготах для стимулирования инвестиций бизнеса в исследования и разработки, особенно на стадии «долины смерти» (TRL 4-6).

Прежде всего необходимо, чтобы наконец заработали действующие налоговые льготы и ввести технологическую составляющую (требования) в планируемые соглашения СПИК 2.0 (СЗПК).

В настоящее время налоговая льгота, связанная с повышающим коэффициентом 1,5 при списании затрат на НИОКР почти не работает. По данным ФНС, в 2018 году учли НИОКР в своих расходах 1085 компаний на 70 млрд рублей,

70

Та бл и ца 8

Расходы на развитие: консервативный вариант.

Необходимость новых решений для выхода на целевые значения

2017 2018 2019 2020 2021 2022 2023 2024 целевой ориентир

Инвестиции в основной капитал в % к ВВП 17,5 17,1 17,7 18,5 18,0 18,7 19,5 20,4 25-27

Расходы на ВЗИРв % к инвестициям в основной капитал 6,36 5,78 5,87 6,16 6,03 6,01 5,97 5,87 7-8

Источник: Минэкономразвития, Росстат, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

однако воспользоваться коэффициентом 1,5 смогли всего 59 компаний, заявивших 13,5 млрд рублей расходов. В январе — октябре 2019 года — 47 компаний на общую сумму 6 млрд рублей (10.2019). Необходимо упростить процедуру получения налоговых льгот на НИОКР, а также повысить качество налогового администрирования учета и списания затрат на НИОКР. В качестве экспериментальной меры в 2021-2022 годах можно временно перейти на заявительный характер списания расходов на НИОКР и увеличить коэффициент до 2, по опыту КНР.

Целесообразно повысить эффективность грантовой поддержки и распространить ее на проекты средних и крупных компаний. Гранты на посевной начальной стадии для особо перспективных проектов в наиболее критических областях по примеру наших западных партнеров-соперников надо выделять на первых этапах преимущественно под 100% фи-

Та бл и ца 9

Расходы на НИОКР: консервативный вариант и минимальные целевые значения

2005 2012 2015 2018 2019 2020 2021 2022 2024 2030 цель

ВЗИР всего 230,8 699,9 914,7 1028,2 1134,8 1194,4 1265,6 1370,7 1567,3 2481,1

%ВВП 1,07 1,03 1,10 0,98 1,03 1,14 1,12 1,14 1,15 1,26 >2-2,5

средства государства 143,0 474,8 635,9 689,3 741,4 782,4 836,3 912,5 1057,9 1665,1

%ВВП 0,66 0,70 0,77 0,66 0,67 0,74 0,74 0,76 0,78 0,85

доля во ВЗИР 61,9 67,8 69,5 67,0 65,3 65,5 66,1 66,6 67,5 67,1 >50

Фундаментальные исследования 32,0 86,6 120,2 149,6 192,5 210,5 233,3 258,7 329,0 683,4

%ВВП 0,15 0,13 0,14 0,14 0,17 0,20 0,21 0,22 0,24 0,35

Доля фундаментальных исследований во ВЗИР, финансируемых за счет всех источников, % 13,9 12,4 13,1 14,5 17,0 17,6 18,4 18,9 21,0 27,5 20-25

2005 2012 2015 2018 2019 2020 2021 2022 2024 2030 цель

Прикладные исследования 132,7 494,4 598,0 609,9 690,1 711,6 735,7 757,6 827,4 1151,0

за счет средств бюджета 44,9 269,3 319,2 270,9 296,7 299,6 306,4 299,4 318,0 335,0

%ВВП 0,21 0,40 0,38 0,26 0,27 0,28 0,27 0,25 0,23 0,17

частные средства 87,8 225,1 278,8 339,0 393,4 412,0 429,3 458,2 509,4 816,0

%ВВП 0,41 0,33 0,34 0,32 0,36 0,39 0,38 0,38 0,37 0,42

доля во ВЗИР 38,1 32,2 30,5 33,0 34,7 34,5 33,9 33,4 32,5 32,9 60-70

Доля прикладных исследований во ВЗИР, финансируемых за счет всех источников, % 86,1 87,6 86,9 85,5 83,0 82,4 81,6 81,1 79,0 72 75-80

Источник: Росстат, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

нансирование, а не на условиях 30-50% софинансирования, как сейчас. Сегодня грантовой поддержкой на реализацию инновационных проектов могут воспользоваться только малые компании (выручка до 800 млн руб., до 100 сотрудников) в рамках деятельности Фонда содействия инновациям. Для среднего бизнеса гранты на НИОКР фактически отсутствуют, в отличие от практики зарубежных стран. В то же время средний бизнес, уже устойчиво стоящий на ногах и имеющий рыночный опыт, мог бы использовать их наиболее успешно для организации выпуска инновационной продукции. Пилотный проект по грантовой поддержке среднего инновационного бизнеса можно обкатать на компаниях-национальных чемпионах, как это делалось в Южной Корее.

Эффективным интегрирующим разные виды финансовой и нефинансовой поддержки инструментом может стать так называемый «инновационный ваучер». Его могли бы вручать получателям грантов или исполнителям НИР по госконтрактам, а также другим специально отобранным инновационно-активным компаниям. Этим ваучером могут быть оплачены различные услуги сторонних организаций, связанные с подготовкой разработанной продукции к запуску в производство, выводом инновационной продукции на рынок, продвижением на мировые рынки, обучением сотрудников и т.п. Тем самым государство бы стимулировало коммерциализацию создаваемых в ходе выполнения грантов и НИР технологий. Такие ваучеры уже несколько лет активно применяют в ряде зарубежных стран.

В целом в качестве целевых параметров финансирования НИОКР можно обозначить повышение их отношения к ВВП как минимум до 1,4-1,6% к 2025 и до 2,5-3,0%

74

ВВП к 2030 году, включая увеличение и государственного (бюджетного и квазибюджетного, через институты развития), и опережающее — частного финансирования. Как и в сфере здравоохранения и образования, в науке еще в большей степени назрел переход к общему стандарту оплаты труда исследователей, независимо от средней оплаты труда в регионе. С другой стороны, необходимо многократное увеличение инвестиций в экспериментальную базу фундаментальной и прикладной науки. Сейчас на одного исследователя в России приходится основных фондов на 40 тыс. долл., что 14 раз ниже, чем во Франции, и в 7 раз, чем в Чехии.

При всей важности финансовых параметров развития, особенно учитывая постоянное недофинансирование научной сферы, самым узким звеном является система управления научно-технологическим развитием. Система закупок, сложившаяся на основе законодательной базы 44-ФЗ и 223-Ф3, также остается серьезным барьером для инновационных проектов с высокой ниокровской составляющей и рисками изменения стоимости и сроков контрактов.

Несмотря на принятия Правительством ряда прогнозов научно-технологического развития, практически лишенных цифр и приоритизации позиций России в научно-технологической гонке, сохраняется необходимость выстраивания гибкой системы прогнозирования технологических изменений, превращение научно-технологического прогноза в элемент системы прогнозирования и управления экономическим развитием страны, стратегий и программ развития отраслей и сфер экономики. Для повышения эффективности финансирования прикладной науки и отсеивания нерезультативных проектов целесообразно создать

национальную систему экспертизы и определения технологического уровня проектов с участием Академии наук, обеспечивающую мониторинг движения проектов по этапам TRL на базе современных цифровых решений, независимую от ФОИВ, финансирующих данные проекты.

Все это требует создания целостной системы управления исследованиями и разработками, выходящей за рамки полномочий Минобрнауки России, который не может координировать работу и финансирования других ФОИВ. Эксперты давно обсуждали целесообразность воссоздания ГКНТ для координации фундаментальных и прикладных разработок и их превращения в инновационные масштабные проекты. Только что вышел Указ Президента о повышении эффективности государственной научно-технической политики, предусматривающий расширение полномочий Совета по науке и образованию при Президенте, а также создание правительственной комиссии по научно-технологическому развитию. По-видимому, часть ведущих национальных лабораторий можно было бы напрямую подчинить Правительственной комиссии и повысить роль технологической политики в функционале ведущих ведомств. Это вселяет надежду на формирование наконец работающей системы управления научно-технологическим развитием, прерывание «заколдованного круга» амбиционных планов и более чем скромных результатов, управленческой разобщенности и постоянного секвестирования расходов на науку и технологические разработки.

7

промышленность как прикладная наука и технологическое развитие

Промышленная политика традиционно выступает как политика поддержки и защиты приоритетных отраслей, тогда как новая промышленная политика будет все больше выступать как промышленно-технологическая политика, или, как говорил К. Маркс, как «развитие прикладной науки». Можно говорить об «интеллектуальной» промышленности, или промышленности как инжиниринговой деятельности, базирующейся на передовых инженерных школах и традициях. В такой индустрии «интеллектуальная», научная составляющая должна расти быстрее «железа». При вкладе промышленности в ВВП России почти 25% (доля в добавленной стоимости в 2020 г.) и занятости 19% общего числа работников, в ней сосредоточено около половины научно-инженерного персонала и НИОКР и создается более половины всех передовых технологий.

Государственная промышленная политика в среднесрочной перспективе определяется следующими основными стратегическими документами и решениями:

• госпрограммы и Стратегии развития ключевых отраслей, включая госпрограмму развития промышленности и пакет госпрограмм по авиастроению, судостроению; госпрограмма электроника и отдельные решения, госпрограмма развитие ОПК;

• решения по диверсификации и по финансовому оздоровлению ключевых элементов оборонно-промышленного комплекса (ОПК);

• поддержка промышленного экспорта в рамках нацпро-екта по экспорту;

• меры по поддержанию спроса на отечественную продукцию (квоты и преференции для продукции отечественных предприятий при госзакупках на федеральном уровне, ГОЗ; создание спроса через нацпроекты);

• финансирование среднего промышленного бизнеса через Фонд развития промышленности (ФРП).

В целом на промышленность, включая космический и ядерный комплексы, по линии федерального бюджета тратиться чуть меньше 1% ВВП, что свидетельствует об относительно высоком мультипликативном эффекте бюджетной поддержки. Планируемая оптимизация бюджета приведет к снижению бюджетной поддержки промышленности до 0,7% ВВП к 2024 г., что ограничит возможности реализации прорывных индустриальных проектов.

Вопрос стоит не только о темпах роста промышленности и масштабах бюджетной поддержки, или защитных протекционистских мерах, а о качественном изменении промышленной политики. В мире намечается переход к индустрии 4.0-5.0 — к наукоемкой промышленности товаров к промышленности передовых сервисов в рамках жизненного цикла, с учетом экологических вызовов и требований адаптации к климатическим изменениям.

В условиях обострения технологической конкуренции в мире и фактически развязанной США технологической войны против России (в меньшей степени Китая) Россия как самостоятельный разработчик многих критических (в т.ч. цифровых) технологий может стать центром притяжения для стран, отстаивающих свой технологический суверенитет, и выступить как экспортер и мировой интегратор технологического суверенитета. Эту роль Россия может

78

сыграть, вовлекая в партнерство другие страны — Индию, страны Юго-Восточной Азии и в меньшей степени Китай.

Обрабатывающие производства дают около 54% всей промышленной продукции (добавленной стоимости) и 13,2% ВВП (2020 г.). Однако на машиностроение и наукоемкую химию приходится всего около 4,1% ВВП. Сектор ИКТ, включая производство компьютеров и оптических систем, — 2,9% ВВП.

В России есть значительный потенциал увеличения производства и экспорта базовых продуктов первых переделов: в лесохимическом комплексе — целлюлозы и бумаги при планируемом строительстве 4 целлюлозо-бумажных заводов, а также материалов для деревянного домостроения;

в химическом комплексе — полиэтилена, метанола, карбамида и СУГ9. Для этого реализуются масштабные проекты газохимического комплекса в Усть-Луге, Тобольского химического комплекса, Амурского ГПЗ, стоимостью несколько триллионов рублей;

в металлургическом производстве — прокат, рельсы для скоростных проездов и трубы (что относится уже ко второму переделу), а также цветные металлы (алюминий, медь, никель, титан) и изделия из них.

В тоже время есть острая потребность в высокотехнологичных продуктах высоких переделов, которая в основном удовлетворяется импортом. В химии это производство смол, химических волокон, пластмасс, высокомолекулярного полиэтилена, полиэтилена из переработанных полиматериалов. Однако в силу узости внутреннего рынка и высоких

9 Долгосрочный прогноз развития отдельных отраслей промышленности. Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ., http://www.inveb.ru/ru/products/product-02/554-dolgosrochnyj-prognoz-razvitiya-otdelnykh-otraslej-promyshlennosti, февраль 2021.

Таблица 10

Структура промышленности и прогноз роста отдельных подотраслей

Показатель Сценарий Доля в ВВП, % Прирост, %

2020 2024/2020 2030/2020

Промышленность 1 24,9 11,2 26,6

2 14,8 42,6

Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) 1 15,6 6,8 13,8

2 9,4 22,9

Сырьевой сектор 1 6,8 14,6 40,6

2 19,7 65,3

металлургическое производство и производство готовых металлических изделий 1 3,3 10,0 25,8

2 13,7 45,1

химическое производство 1 1,3 32,5 90,3

2 41,8 133,9

обработка древесины ипроизводство изделий из дерева 1 0,3 27,2 80,2

2 36,6 133,1

Машиностроение 1 2,8 22,4 54,1

2 29,5 82,3

производство машин и оборудования 1 1,0 18,2 43,0

2 25,9 71,0

производство электрооборудования, электронного и оптического оборудования 1 0,8 19,5 52,5

2 27,2 86,1

производство транспортных средств 1 1,1 26,2 60,2

2 32,5 84,7

1 - консервативный сценарий; 2 - умеренно-оптимистичный сценарий.

Источник: Росстат, Институт исследований и экспертизы ВЭБ.РФ

80

технологических барьеров запуск этих производств нуждается в государственной поддержке путем покрытия части затрат и гарантирования устойчивого спроса, что пока отсутствует. При создании соответствующих условий производство химии высоких переделов может возрасти в 3-4 раза, что является не только вопросом экономики, но и технологической безопасности. В целом химический комплекс уступает по своим объемам металлургическому в 2,6 раза, и к 2030 году при благоприятных условиях они могут сравняться.

Одним из приоритетных направлений развития высокотехнологичной промышленности должно стать производство новых материалов: композитных, аддитивных технологий и восстановление производства редких и редкоземельных элементов, играющих критическую роль в производстве современной оптики, электронных компонентов и топливных элементов. Ведущим лидером этого направления становится Росатом с участием Роснано, Ро-скосмоса, ОАК, частных компаний, университетов и государственных научных центров (ВИАМ). Росатом оценивает прирост производства композитных материалов до 2024 года в 40-45% и к 2030 г. в 2,5 раза, хотя темп роста может быть и выше. Продажи аддитивных технологий должны вырасти с 4 млрд руб. в 2020 г. до 26 млрд в 2024 г. и 212 млрд руб. в 2030 г. Сейчас Россия критически зависит от импорта композитных материалов с высокими характеристиками, что проявилось в судьбе МС-21 после введения американских санкций, и редкоземельных элементов, импортируемых преимущественно из Китая. Создание новой масштабной отрасли и технологического направления по-

зволит обеспечить технологическую безопасность страны, но одновременно это и переход к новой модели процесса конструирования изделий и изменение их полного жизненного цикла.

Ахиллесовой пятой российской индустрии является отсутствие собственного современного серийного производства электронных компонентов и дефицит отечественного телекоммуникационного оборудования (для 4G и 5G), а также доминирование импортного программного обеспечения в конструкторских разработках, системах связи и управления критическими объектами инфраструктуры. В последних в проектировании процессоров и элементов памяти, вкл. фотонные компоненты, сделаны серьезные шаги. Можно надеяться, что российская электронная промышленность, а также разработка системного программного обеспечения (для конструкторских разработок и сложных систем) находятся перед взлетом. На это направлена принятая Стратегия электронной промышленности и разработанная госпрограмма (которую должны принять в текущем году). Планируется выделение серьезных бюджетных ресурсов (около 0,5% ВВП до 2025 г.), а также поддержка со стороны институтов развития. Ожидается, что производство электронной продукции вырастет в 1,4-1,5 раза к 2025 г. и как минимум в 2,5 раза к 2030 г. При этом должны быть созданы серьезные прорывные заделы в квантовых вычислениях и сложных высокопроизводительных алгоритмах, создании фотонных и алмазных элементов.

Устойчивое развитие российской промышленности и решение приоритетных задач невозможно без преодоления структурных окон уязвимости в российском машиностроении.

К таким окнам уязвимости относятся:

• отсутствие производства качественных прецизионных подшипников и современного металлообрабатывающего инструмента;

• слабость отрасли автокомпонентов (их локализация), включая топливные элементы для электродвижения;

• неразвитость производства современных компонентов в судостроении (двигатели, винторулевые колонки, навигационное оборудование);

• отсутствие или ограниченный объем производства многих видов современного оборудование для нефтегазодобычи: ГРП комплексы, оборудование для горизонтального бурения, подводные добычные комплексы для работы на шельфе, хотя здесь в последние годы появились прорывные российские разработки;

• отсутствие отечественных (или глубоко локализованных) газотурбинных установок большой мощности, батарей большой мощности и накопителей, водородных топливных элементов;

• практически полное отсутствие отечественной специализированной техники для лесного хозяйства и ограниченное производство горнодобывающего и перерабатывающего оборудования;

• отсутствие отечественного производства промышленных роботов;

• ограниченное производство критических видов медицинского оборудования и отечественных субстанций для стратегически значимых лекарств;

• слаборазвитое производство отечественного оборудования для переработки отходов, очистки воздуха и воды.

Очевидно, что обеспечить всю палитру выпуска этих продуктов и оборудования бизнесу не под силу, даже при государственной поддержке. Подходы государства к разным промышленным сегментам и окнам уязвимости должны быть разными.

Производство промышленных роботов, специализированной техники для лесного хозяйства может быть, по-видимому, создано при привлечении иностранных инвестиций, которое необходимо целенаправленно поддерживать.

Производство оборудования для нефтегазового комплекса и энергетики, медицинского оборудования и техники, лекарственных субстанций, экологического оборудования, энергетического оборудования может быть осуществлено российскими государственными и частными компаниями при ограниченной бюджетной поддержке в сочетании с долгосрочным финансированием со стороны институтов развития. Драйверами здесь выступает реализация национальных проектов и долгосрочных программ, создающих спрос и определяющих технические требования, особенно в условиях преференциальных режимов для отечественных производителей, тем более что спрос создается во многом самими государственными структурами (муниципалитетами, больницами) и госкомпаниями (Газпромом, Роснефтью).

В производстве качественных подшипников и сложных компонентов для судостроения, автокомпонентов для электродвижения и автономного движения, по-видимому, могут потребоваться более активные действия компаний с государственным участием и институтов развития.

84

Создание всех этих производств выглядит как количественное наращивание масштабов деятельности, однако это является серьезным качественным изменением, так как возникают новые для современной России, но старые для советской индустриальной системы подотрасли, хотя и на новой основе. При этом российская промышленность приобретает большую устойчивость и целостность, в т.ч. по отношению к возможным возмущениям со стороны импорта и мировых цен. Можно сказать, что преодоление узких мест — это новое качество настоящего, тогда как создание современной электронной и телекоммуникационной индустрии и индустрии программного обеспечения, а точнее, сложных программно-машинных систем, — это новое качество будущего.

Россия обладает мощной индустрией транспортного машиностроения, авиационной и космической промышленностью, судостроением. Это наше традиционное конкурентное преимущество, которое, правда, в инерционном сценарии можно утратить. За последние годы в России были созданы современные мощности производства пассажирских и грузовых вагонов (последние даже избыточные), а также линейка новых конкурентоспособных локомотивов, вагонов и трамваев. Это создает окно возможностей для экспорта железнодорожной техники. Значительный потенциальный спрос существует на обновление трамвайного парка и электричек, сдерживаемый дефицитом средств в регионах. При разворачивании строительства скоростных железнодорожных магистралей российская промышленность, в партнерстве с немецкими компаниями, сможет быстро предложить и новый скоростной подвижной состав.

Производство железнодорожной техники примерно втрое уступает объемам производства автотранспортных

средств, которые многие годы являются лидирующим сегментом российского машиностроения. Сложившаяся за последнее десятилетие система государственной поддержки автопрома доказала в целом свою эффективность, однако в отличие от США, Германии и Китая отечественный авто-пром так и не стал мощным мировым игроком, сохранив относительную самостоятельность только в производстве грузовых автомобилей, автобусов и LCV. Его перспективы в среднесрочном горизонте связаны с восстановлением внутреннего спроса при ограниченных возможностях экспорта и углублением процесса локализации современных автокомпонентов. Большие возможности открываются в производстве гибридов и автотранспортных средств на газе, где Россия в 10 раз уступает по размерам автопарку Индии. В то же время долгосрочные перспективы российского авто-прома, как и мирового, определяются готовностью ответить на вызовы, связанные с переходом от двигателей внутреннего сгорания к электродвижению (на аккумуляторных батареях и топливных элементах), а также автономному (беспилотному) движению, особенно в агломерациях. Проект электротранспорта (прежде всего автомобильного) может стать определяющим вектором развития отечественного автопро-ма и одним из драйверов российской экономики в целом. Первые шаги в этом направлении уже сделаны КАМАЗом и СПбПУ с электромобилем КАМА-1 и электробусами. Масштабное разворачивание проекта перехода к электромобилям потребует значительной государственной нормативной и финансовой поддержки, особенно для создания развитой инфраструктуры электро- и водородных заправок.

С развитием электро- и автономного движения автотранспортные и железнодорожные средств перемещаются из

86

разряда средне в группу высокотехнологичных производств, где традиционно расположились авиационная и космическая отрасли. В аэрокосмическом комплексе со значительными сложностями реализуется ряд перспективных программ, которые должны вывести российский авиапром и гражданскую авиацию, а также космическую индустрию на новый уровень. В авиации это проекты русифицированной (импортозамещенной) версии SSJ100, импортозамещенной версии МС-21 и выстраивание качественно новой системы послепродажного обслуживания и маршрутной сетки. Для местных и внутрирегиональных перевозок предполагается запуск производства самолета «Байкал» и, возможно, новой машины на замену Ан-26. Потенциальная потребность в дополнительном финансировании проектов SSJ100, МС-21 и Ил-114 до 2025 года оценивается в 300 и более млрд рублей, включая расширение программы субсидирование авиаперевозок (особенно местных и региональных) и лизинга для создания спроса. Проект совместного с Китаем широкофюзеляжного самолета целесообразно было бы сдвинуть вправо и уточнить его конфигурацию, чтобы в нем в полной мере учитывались российские интересы. Эти проекты могли бы увеличить производство авиационной техники в 1,8 раза к 2025 году и 2-2,5 раза к 2030 году и вывести российский авиапром на устойчивую траекторию развития. В части прорывных перспективных проектов рассматривается запуск программы производства сверхзвукового гражданского самолета, электрического самолета и легких вертолетов, а также развитие беспилотных авиационных систем (в т.ч. в интересах гражданского сектора). К прорывным проектам в полной мере относилось бы и разворачивание после 2024 года производства экранопланов, родиной которых яв-

ляется российская инженерная мысль, которые были бы востребованы в регионах Восточной Сибири, Дальнего Востока и Арктики, а также на экспорт.

В космической сфере Россия постепенно сползла на четвертое место после США, Китая и Евросоюза и может вскоре уступить свои позиции и Индии. Вместе с тем начатый проект «Сфера» по созданию новой орбитальной спутниковой группировки и сервисов в интересах бизнеса и людей, разработка новых ракетоносителей (Союз-5 и -6, экономичной ракеты на метане и нового пилотируемого корабля) должны вернуть России лидирующие позиции в космосе. Производство космической техники может вырасти, при условии повышения эффективности управления и достаточном уровне финансирования, в 1,9 раза к 2025 г. и почти втрое к 2030 г. Ждет своего решения проект сверхтяжелой ракеты и лунной программы, хотя их реализация скорее вероятна после 2030 года. Прорывной характер носят проекты аэрокосмических аппаратов, а также научных космических станций и экспедиций. С приходом частного бизнеса в космическую сферу и таких мощных игроков, как Росатом, новое дыхание должен получить проект «Морского старта». И авиация, и космос, — это не просто индустрия со значимыми объемами производства, а важнейший генератор передовых технологий, по некоторым экспертным оценкам, достигающих 20% всех новых разработок. Это и глобальная миссия России, первой проложившей дорогу человечеству в космос и обладающей мощными авиационными силами, являющимися важнейшим фактором сдерживания. Для удаленных районов страны авиация на долгие годы остается единственным средством передвижения и связанности людей и территорий.

88

Россия в последние годы укрепила свое лидерство в атомных энергетических технологиях, занимая первое место в мире по экспорту ядерных станций и оборудования, а также ядерного топлива (что не учитывается мировой статистикой как высокотехнологичный экспорт). Развиваемые Росатомом новые прорывные технологии малых атомных станций, атомного комплекса с замкнутым топливным циклом (реакторы на быстрых нейтронах) позволят России сохранить свое лидерство и эффективно адаптироваться к уменьшению углеродного следа, так как по соотношению затраты — эффект уменьшения выбросов парниковых газов атомные станции значительно опережают ВИЭ.

Обновление традиционных отраслей и повышение их на-укоемкости в сочетании с созданием и взрывным ростом новой промышленности позволят России оставаться мировой промышленной державой уже не столько в качестве мировой фабрики и мировой печки (источника энергии), сколько в качестве мировой промышленной лаборатории. Это процесс можно рассматривать и как своеобразную ре-индустриализацию, и как создание новой индустриальной основы экономики знаний, экономики здоровья и экономики природосбережения.

Целевые ориентиры: промышленность, входящая в десятку мировых лидеров по уровню конкурентоспособности на 5-10 мировых рынках. Рост промышленного производства как минимум на 14-15% (2024 год по отношению к 2020-му) и на 40-50% к 2030 году. Повышение темпов роста ВВП до 3,5-4% и промышленности — до 3,5-3,9% в 2022-2025 годах.

Финансовые и управленческие условия новой промышленной политики

Перечисленные выше высокотехнологичных проекты в микроэлектронике, авиастроении (вкл. двигателестроение) и авиатранспорте, космической промышленности и других критических направлениях нуждаются в увеличении бюджетного финансирования в 2021-2024 годах по сравнению с параметрами федерального бюджета и принятых государственных программ приблизительно на 800-1000 млрд рублей. Это потребует модификации бюджетного правила. Однако такие расходы развития — это расходы не просто на ускорение роста, а на изменение его качества и создание экономики нового типа.

С другой стороны, часть рисков и финансовых затрат на возвратной основе смогут взять на себя институты развития при их соответствующей докапитализации, с использованием ресурсов Фонда национального благосостояния, госгарантий и средств Банка России. При этом институты развития должны обеспечить финансирование всего сквозного процесса, вкл. стадию НИОКР, к которой они обычно плохо готовы. Другими словами, сформировать пресловутый «инновационно-технологический лифт». Проекты, включенные в План, могут быть оформлены соглашениями СПИК 2.0 в рамках СЗПК.

Необходимо шире использовать финансирование приоритетных инвестиционных проектов за счет выпуска целевых «вечных облигаций» по примеру РЖД, гарантированных государством, или специальных облигаций развития по аналогии со специальными облигациями Китая. Ключевой вопрос — это их доходность, доступная бизнесу, и возможность обеспечения госгарантиями, которые необходимо включить

в бюджет. Целесообразно создать условия для инвестирования пенсионных накоплений в эти облигации с гарантированием государством основной части долга и доходности, сопоставимойсцелевой инфляцией. Этоаналог«целевыхзай-мов» времеа СССР, но с условием их обязательного погашения. Потребность в кредитном и заемном финансировании ключевых высокотехнологических проектов оценивается в 2021-2024 годах как минимум в 4-6 трлн рублей.

Докапитализация институтов развития на 0,3-0,5% ВВП в течение четырех лет позволит повысить темпы роста экономики на 0,3-0,4 п.п. в год и обеспечить финансирование долгосрочных приоритетных проектов.

При все важности финансов, есть вещи более важные, чем деньги. Это эффективное системное управление и доверие всех экономических субъектов. Необходимо, наконец, перевернуть сложившуюся управленческую пирамиду, чтобы стратегии и программы легли в основу бюджета, а не финансировались по остаточному принципу, являясь придатком бюджетных росписей, целевые значения которых постоянно подгоняются под доведенные после оптимизации финансовые объемы по принципу инфляция «+» или «-». Можно поддержать предложение академиков по повышению роли стратегического планирования и управления и переходе к пятилетнему планированию, включению в пятилетние планы основных конкретных национальных проектов с необходимым государственным финансирова-нием10. Выстраивание новой системы управления приоритетными проектами и стратегиями должно стать гарантией их успешной реализации и способности элиты мобили-

10 Аганбегян А.Г., Широв А.А., Порфирьев Б.Н. Доклад о преодолении текущего кризиса и путях развития экономики России. Ы^р://мш«г:геот5.ги/доп-материалы/Доклад_ВЭО_России^£

зовать страну на решение важнейших задач. В мире идет конкуренция не только товаров, технологий и компаний, но моделей и стратегий развития. Достаточно взглянуть на планы Китая на 14-ю пятилетку и долгосрочную стратегию построения страны среднего достатка и мирового научно-технологического лидера. Мы пока не смогли сформировать и реализовать стратегию, имеющую преимущество перед нашими партнерами и соперниками. Для создания Стратегии Победы осталось уже мало времени.

Контактная информация / Contact information

Государственная корпорация развития «ВЭБ.РФ» Москва, 125009, ул. Воздвиженка, д.10. VEB.RF, 10, Vozdvizhenka Street, Moscow, 125009, Russia. +7 (495) 604-63-63, info@veb.ru