CC BY
215I ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
Т.И. ЗАСЛАВСКАЯ, В.А. ЯДОВ
СОЦИАЛЬНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В РОССИИ В ЭПОХУ ГЛОБАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ
1. Поля глобального пространства и «национальный стиль» модернизации России
Поля глобального пространства и правила взаимодействий «игроков». Россия интенсивно вовлечена в глобализационные процессы и в дальнейшем, по всей вероятности, будет все более испытывать на себе и плюсы, и минусы глобализации. К настоящему времени предложено множество теоретических концепций миросистемных процессов, обширна и научная литература по этой проблематике1.
Заславская Татьяна Ивановна — доктор экономических наук, академик РАН, профессор, декан факультета — Московская школа социальных и экономических наук ГОУ ВПО АНХ при Правительстве РФ; сопрезидент АНО Междисциплинарного академического центра социальных наук (Интерцентр). Адрес: 117571, Москва, пр. Вернадского, д. 82, корп. 2, МВШСЭН. Телефон: (495) 434-72-82. Электронная почта: tiz@msses.ru Ядов Владимир Александрович — доктор философски наук, профессор руководитель Центра теории и историко-социологических исследований Института социологии РАН. Адрес: 117218, Москва, ул. Кржижановского, д. 24/35, корп. 5. Телефон: (499) 125-00-79. Электронная почта: yadov@isras.ru
Статья подготовлена для «Социологического журнала» на основе доклада, зачитанного на открытии юбилейного III Всероссийского социологического конгресса, 21 октября 2008 г. Автор первого раздела — В.А. Ядов, автор второго раздела — Т.И. Заславская.
1 В числе фундаментальных работ, с одной стороны — раскрывающие концепцию капиталистической миросистемы, в которой доминируют «страны ядра» (Wallerstein I. The modern World-System. Vol. 1. Capitalist agriculture and the origin of the European World-Economy [35]) глобальной «империи» капитала («Империя» М. Хардта и А. Негри [23]), а с другой, — теории «глобально-локальных» мировых процессов Р. Робертсона (См. «Global Modernities» [30]) и многообразия культур («Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире», под. ред. П. Бергера и С. Ханнингтона [11]). В ряду обзорно-аналитических работ отечественных авторов назову лишь две: книгу В.С. Малахова «Государство в условиях глобализации» [9] и статью Н.Е. Покровского «Глобализационные процессы и возможный сценарий их воздействия на российское общество» [14].
В последние годы аналитики глобализационных изменений все более склоняются к тому, что происходит фрагментация миросисте-мы и вместе с тем возникают новые взаимосвязи и взаимодействия. Совсем недавно Витторио Котеста заметил, что имеют место «не только взаимосвязи между ансамблем целого и его элементами, но и между дискретными элементами того и другого, создающие транснациональные, транс-культурные, транс-религиозные и прочие связи» [28]. Будем рассуждать так:
• Глобальную систему можно рассматривать как неустойчивое образование экономического, политического и культурного полей.
• Нормативные правила, регулирующие взаимодействия национально-государственных и транснациональных субъектов на этих полях отличаются не только содержанием, но и степенью принудительности: в экономическом поле — наиболее высокой, в политическом — ситуативно гибкой, в сфере культуры — минимальной.
• Взаимодействия между тремя полями различны. Политико-экономические объединения стран образуют узлы взаимосвязей, которые потенциально и реально фрагментируют миросистему, а транснациональные корпорации (финансовые и энергетические в первую очередь) успешно конкурируют в навязывании своих правил с международными институциями — ООН и созданными при ней специализированными структурами.
• То, что называют глобальной культурой, остается предельно гло-локальным: ядро цивилизационных и национальных культур несравнимо более устойчиво к внешним воздействиям, нежели их периферия (заимствования языковых практик и стереотипов «попкультуры»).
Следующая схема суммирует сказанное:
Поля глобального пространства, агенты и правила взаимодействий между ними
Экономическое Политическое Поле культуры
Государство, фи-Агенты нансовые и про-
мышленные корпорации
Нормы-правила Жесткие правила мирового рынка
ООН и ее институ- Традиции, инно-
ты, правительства ваторы и массы
государств, общественные движения
Противоборство Унификация поп-
за установление культуры, сохра-
правил более ре- нение ядра нацио-
сурсного агента нальных культур
Возникает необходимость уточнить смысл понятия «модерни-зация»2. Классики XIX века стремились теоретически осмыслить
2 Ш. Айзенштадт имел все основания для употребления понятия модернизации во множественном числе, см.: [29].
цивилизационный переход от Gemeinshaft к Gesellshaft, нынче же мы находимся в состоянии перехода к Globalshaft. И смысл категории «модернизация» должен быть иным. Более адекватным представляется следующее определение, предложенное И. Роксборо [33], с дополнением Т.И. Заславской: модернизация — это возрастание способностей к социальным преобразованиям... с целью повышения конкурентоспособности в миросистеме3.
Общий вектор развития человеческой цивилизации в тенденции можно определить как расширение степеней свободы человеческой деятельности в пределах ограничений, заданных состоянием среды обитания. Реальный же вектор — это результирующая действий многих агентов подобно сложению физических сил, приложенных к одной точке: «параллелограмм сил» исторического процесса, по метафоре Энгельса.
Государства и другие игроки на мировой арене преследуют свои интересы, в итоге же глобальный мир изменяется не так, как этого хотелось бы той или иной, даже самой мощной державе.
Рассуждая дальше, сошлюсь на предложенную Томом Барнсом и Еленой Флэм теорию систем правил [27], в которой авторы выделяют систему правил (их содержание), режимы правил (как они поддерживаются санкциями) и грамматику правил — их усвоение, вплоть до игнорирования.
Национальный стиль модернизации в миросистеме. Следующий шаг в развитие предлагаемой концепции — аналогия с индивидуальным стилем деятельности при выполнении некоторой заданной обстоятельствами задачи. Каждый индивид выполняет заданное «социальной схемой» в своем индивидуальном стиле, так как люди различаются и типом нервной системы, и темпераментом4.
Почему бы не рассматривать национальные особенности модернизации как «национальный стиль» модернизации в миросистеме? Национальный стиль характеризуется особенностями режимов и грамматик жестко или не жестко навязываемых миросистемой правил. Главная особенность российского национального стиля модернизаций состоит в том, что все они, начиная с петровских реформ и до нашего времени инициировались и осуществлялись верховной властью сверху, не снизу, как правило, насильственно и всегда авторитарно. Другая общеизвестная особенность — низкая правовая культура, небрежение узаконенными правилами и наличие множества лазеек для уклонения
3 Ниже Татьяна Ивановна обосновывает свое уточнение термина.
4 Концепция «индивидуального стиля деятельности» была предложена
В.С. Мерлиным [10].
от их исполнения (в первую очередь — коррумпированность государственных служащих)5.
Успешность очередного исторического модернизационного рывка зависит от сложения сил социальных субъектов, представленных во властных и гражданских структурах.
Возвращаясь к нашей главной проблеме о воздействии глобальных процессов на социальные изменения в России, можно резюмировать:
• В «поле» российской национальной экономики влияние глобальных транснациональных систем правил будет усиливаться по мере ее дальнейшей интеграции в мировой рынок. Режимы правил, то есть «номенклатура» санкций, не могут не отличаться национальной спецификой, а грамматики правил (их освоение, понимание, мотива-ционный импульс) на непредсказуемое историческое будущее останутся сугубо российскими.
• Политические институты в не столь отдаленном будущем, скорее всего, станут изоморфными некоей идеальной западной по ее генезису модели в соответствии с общим вектором развития человеческой цивилизации. Процесс их преобразования связан со сменой поколений политически активной части граждан, о чем пишут многие отечественные авторы6.
• В культуре и менталитете сограждан исторически близкого будущего можно ожидать множественность эффектов разного рода, связанных с многонациональным составом населения и неизбежным приток мигрантов.
• Это, с учетом изменений институциональной среды в сторону развития гражданских структур, будет стимулировать мультикуль-турное устройство нашего общества (в смысле прощания с нынешним всплеском ксенофобии) и возникновение наряду с бытующими новых культурных «кентавризмов».
• На социальные процессы будут влиять новые технологии и возрастающие природные риски.
Нынешний финансово-экономический кризис обострил несовершенства регулирования миросистемных процессов, Россия стремится утвердиться в роли ведущей глобальной державы. Человеческая цивилизация может обрести совершенно иной облик.
5 Опираясь на данные массовых мониторинговых опросов, В. Сафронов заключает, что «демократизация затронула лишь поверхностный слой российской политической культуры — за словами одобрения демократической системы все еще скрываются глубоко укорененные антидемократические диспозиции» [16].
6 См., например, книгу «Отцы и дети: поколенческий анализ современной России», вышедшую под редакцией Ю. Левады и Т. Шанина [13].
2. Социетальное пространство трансформационных процессов
Необходимые пояснения к методологии изучения нашего предмета. Прежде всего надо уточнить главный вектор трансформационных процессов. В принципе, я согласна с определением их сущности, предложенным И. Роксборо, как возрастания способности обществ к социальным преобразованиям. Но все же предпочла бы определить главное направление модернизации как повышение конкурентоспособности обществ в глобализирующемся и непредвиденно изменяющемся мире. Конкурентоспособность фундаментально зависит от способности обществ к адекватному ответу на неожиданные вызовы самого разного типа — природные, политические, экономические, социальные и др. Поэтому я считаю, что следует акцентировать целевую установку модернизации, а не инструментальную, как предлагает Роксборо.
Стремление к повышению своей конкурентоспособности в равной мере характеризует развитие как постепенно модернизирующихся обществ, так и обществ, переживающих глубокую трансформацию, системное изменение базовых характеристик, в конечном счете, ведущее к изменению их социальной природы. Надежная научно обоснованная оценка уровня и динамики конкурентоспособности таких обществ призвана служить своего рода компасом, показывающим, насколько успешно они развиваются. Однако единой и общепризнанной методологии такой оценки пока что нет.
Исследованию трансформации посткоммунистических обществ посвящена громадная литература. Изучаются социальные перемены, происходящие на уровне общества в целом, его подсистем, разных групп населения, организаций. Анализируются сдвиги в экономической, политической, правовой, культурной, духовной и других сферах общественной жизни. В итоге собирается гигантский эмпирический материал, характеризующий, происходящие в обществе изменения, формирующий базу для важных обобщений. Однако разрозненность социальных исследований, отсутствие какого-то общего замысла, методологический и методический разнобой препятствуют синтезу получаемых знаний. Анализ частных тенденций не поднимается до стадии синтеза, а обобщающие теоретические концепции и далеко идущие выводы подчас не имеют под собою серьезной аналитической базы, носят умозрительный характер.
В связи с этим возникает потребность в таких методологических средствах изучения, которые позволяли бы объединять результаты конкретного анализа самых различных трансформационных процессов в целостную картину системных сдвигов в организации и функционировании общества. В этой связи возникает вопрос: какие характеристики, признаки, показатели определяют природу современных обществ и какие социальные механизмы лежат в основе изменения этих характеристик?
Социетальное пространство трансформационных процессов российского общества. Проведенные исследования и изучение научной литературы привели меня к выводу о том, что относительно независимыми и в то же время системно связанными друг с другом макро-характеристиками конкретных обществ можно считать: уровень их человеческого потенциала, качество социально-групповой структуры и эффективность институциональной системы7. Значимость каждой из этих характеристик для обеспечения конкурентоспособности современных обществ, видимо, не вызывает сомнения. Но важно подчеркнуть, что они воздействуют на этот целевой показатель не по отдельности, а системно. Самый высокий уровень одной или даже двух названных характеристик не обеспечит конкурентоспособности общества, у которого третья характеристика существенно снижена. По-настоящему успешная динамика достигается лишь в случае одновременного продвижения общества во всех трех направлениях.
Сказанное позволяет выдвинуть гипотезу о том, что современные трансформационные процессы протекают в трехмерном социеталь-ном пространстве, осями которого служат: 1) уровень человеческого потенциала обществ как макросубъектов и макроакторов саморазвития и трансформации; 2) легитимность и динамизм социально-групповой структуры, позволяющие обществам успешно реализовать свой человеческий потенциал; 3) эффективность институциональных систем, проявляющаяся в способности политических, правовых, экономических, социальных и иных институтов направлять энергию индивидов, организаций и групп в творческое социально конструктивное русло.
Для повышения конкурентоспособности, устойчивости и динамизма современных обществ представляется важной обобщенная оценка продвижения по всем трем названным осям, которое отражает итоги трансформации намного полнее, чем продвижение по любой отдельно взятой оси. Соответственно сравнение положения разных обществ в трехмерном социетальном пространстве позволяет более обоснованно оценивать их динамизм, жизнеспособность и конкурентоспособность. Исследования показывают, что перемещение по разным осям этого пространства, хотя и взаимосвязано, но относительно самостоятельно. Оно осуществляется с разной скоростью, а иногда и в разных направлениях, причем неодинаково поддается регулированию. Применительно к большим периодам времени изменение трех социетальных характеристик, как правило, носит сходный характер, то есть они либо растут (хотя и разными темпами), либо остаются
7 Развернутое обоснование этой точки зрения — в книге Т.И. Заславской «Современное российское общество. Социальный механизм трансформации», Гл. 5. «Пространство посткоммунистических трансформаций», с. 96-111 [5].
стабильными, либо снижаются. Но на коротких дистанциях они меняются относительно независимо друг от друга и часто демонстрируют разные, вплоть до противоположности, тенденции.
Идея социетального трансформационного пространства отражает и связывает воедино такие, казалось бы, разные составляющие трансформационных процессов, как целенаправленное преобразование и регулирование базовых институтов, полустихийное изменение социально-групповой структуры общества и слабо управляемые изменения человеческого потенциала. Причем чем сильнее та или иная характеристика влияет на конкурентоспособность обществ, тем труднее она поддается управлению (таков, например, уровень человеческого потенциала). И напротив, чем более характеристика «рукотворна», управляема (например, формальные институты), тем слабее ее влияние на способность общества к самосовершенствованию.
Требованию взаимосвязанного изучения всех составляющих трансформационных процессов пока отвечают довольно редкие исследования, однако движение в эту сторону наблюдается. Появляются проекты, в рамках которых взаимосвязанно изучаются сдвиги в институциональной системе и социальной структуре, в качестве социальной структуры и уровне развития человеческого потенциала. Реже институциональные изменения связываются с динамикой человеческого потенциала. И совсем уже редко встречаются примеры комплексного, системного изучения всех компонентов трансформационных процессов8. Это в первую очередь связано с недостаточной разработанностью методологии стратегических междисциплинарных исследований. Немалым препятствием служит и сложность организации крупных исследовательских проектов, требующих концентрации значительных научных сил и финансовых средств. Тем не менее ряды сторонников такого подхода к изучению трансформационных процессов постепенно расширяются, и более того, возникают научные коллективы, в центре внимания которых находятся взаимосвязи всех трех компонентов трансформационных процессов9. Важное значение
8 По этому принципу построены, например, такие монографии, как: «Социетальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы» (отв. ред. Т.И. Заславская и З.И. Калугина) [21], «Россия, которую мы обретаем: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы» (отв. ред. Т.И. Заславская и З.И. Калугина) [15], М.А. Шабановой «Социология свободы: трансформирующееся общество» [24], «Социальное неравенство и публичная политика» (отв. ред. В.А. Медведев) [19], и др.
9 В частности, одним из принципов работы созданного в начале 2000-х гг. Независимого института социальной политики (НИСП) является взаимосвязанное исследование социальной структуры, человеческого потенциала и институциональной системы и разработка на этой основе рекомендаций по совершенствованию социально-экономической политики органов власти разных уровней государства. См., например: «Обзор
таких комплексных исследований видится, помимо прочего, в том, что они создают и стимулы, и благоприятную почву для дальнейшего развития и углубления такого актуального направления современного социального анализа, как изучение социальных механизмов трансформационных процессов [26, 31, 34].
Категория социальный механизм трансформационного процесса. Под социальным механизмом трансформационного процесса имеется в виду устойчивая система взаимодействий социальных акторов разных типов и уровней, способствующая фундаментальному изменению общественного устройства. Функционирование социальных механизмов регулируется, с одной стороны, соответствующими общественными институтами (формальными и неформальными правилами игры), а с другой, — социальным статусом и культурными особенностями акторов: органов управления, организаций, групп, индивидов (интересами и возможностями игроков).
Идея механизмов социальных процессов базируется на предположении о том, что совокупность определяющих эти процессы явлений, факторов и зависимостей образует некий целостный феномен, исследование устройства которого позволяет глубже разобраться в изучаемых закономерностях10. Перспективность категории социальный механизм подтверждается тем, что она используется широким кругом обществоведов, причем в последние годы стала одним из базовых элементов методологии ряда социологических школ11. Анализ практики употребления этой категории разными авторами позволяет выделить основные черты обозначаемого ею феномена.
Основная особенность социальных механизмов состоит в их способности регулировать общественные процессы. Последняя объясняется
социальной политики в России. Начало 2000-х» (под ред. Т.М. Малевой) [12], «Средние классы в России: экономические и социальные стратегии» (под ред. Т.М. Малевой) [22], «Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность» (рук. авт. колл. Л.Н. Овчарова) [1], «Социальная дифференциация высшего образования» (отв. ред. С.В. Шишкин) [18] и др.
10 Более подробно актуальность изучения механизмов социальных процессов аргументирована в статье Т.И. Заславской «Социальный механизм трансформации российского общества» [3].
11 В качестве примера назовем следующие работы: Заславская Т.И. «Изучение механизмов социальных процессов (1981-1985)» [2]; Заславская Т.И., Рывкина Р.В. «Социология экономической жизни. Очерки теории» [4]; «Социальный механизм экономической реформы: методология и опыт экономико-социологического исследования» (под ред. Р.В. Рывкиной) [20]; КосалсЛ.Я. «Социальный механизм инновационных процессов» [8]; Заславская Т.И., Шабанова М.А. «Трансформационный процесс в России и институционализация неправовых практик» [6]; Соколова Г.Н. «Экономическая социология: Учебник для вузов» [17]; Якуба Е.А. «Социология. Учебное пособие для вузов» [25].
особой значимостью, силой и устойчивостью тех социальных связей, которые обусловливают их системность. Поскольку в механизмах социальных процессов сосуществуют элементы, принадлежащие прошлому и настоящему, они отличаются высокой инерционностью и их обновление всегда является лишь частичным. Кроме того, в них сосуществуют феномены, как сознательно создаваемые для достижения определенных целей, так и развивающиеся естественно-историческим путем. Первые конституируются в процессе социальных преобразований, вторые же возникают спонтанно в ходе общественной эволюции и меняются под влиянием внутренних трансформаций [7].
Аналитическая схема социального механизма трансформации посткоммунистических обществ. Представленная ниже аналитическая схема (см. рис.) раскрывает строение и принципы функционирования социального механизма трансформационного процесса. Она показывает, каким образом действия социальных акторов микроуровня меняют макроструктуру общества и как изменение этой макроструктуры оказывает обратное воздействие на жизнь и деятельность этих акторов (индивидов, семейных и иных малых групп).
Внешнее влияниие
Рис. Социальный механизм трансформационного процесса (аналитическая схема)
Кратко рассмотрим содержание четырех отраженных на схеме блоков: А, Б, В и Г.
Блок А отражает важнейшие характеристики трансформирующихся обществ как целостных систем. Рассматриваемый в статике, он дает целостное описание состояния конкретного общества в определенный момент времени, а анализируемый в динамике, показывает
происходящие в обществе сдвиги. Это позволяет назвать данный блок социетальным, или результативным.
Блок Б отражает массовые трансформационные процессы, изменяющие базовые социальные практики, через которые реализуются общественные институты. Примерами могут служить процессы: становления рынка труда, развития рыночной инфраструктуры, формирования фермерства, превращения бывших директоров предприятий из наемных менеджеров в собственников, распространения и инсти-туционализации коррупции и др. В изучаемом механизме этот блок занимает особое место, поскольку на входе в него находятся действия акторов разных уровней, а на выходе — макрохарактеристики общества. Выражаясь высоким стилем, можно сказать, что он «скрывает в себе тайну» преображения индивидуальных и групповых социальных действий в макропроцессы, причем сам по себе выглядит «черным ящиком», содержание которого неизвестно. Выяснить его суть — значит, понять конкретный механизм «переработки» индивидуальных и коллективных социальных действий в макропроцессы. В этом смысле данный блок можно назвать переходным.
Блок В показывает, каким образом изменяются социальные практики общества. Его содержанием служат взаимосвязанные виды трансформационной активности социальных акторов. Понятие трансформационная активность охватывает всю совокупность таких действий социальных акторов разного уровня и разного типа (индивидов, организаций и групп), которые либо непосредственно вызывают, либо косвенно влекут за собой значимые сдвиги в базовых социальных практиках. Этот блок, составляющий «сердце» изучаемого механизма, можно назвать деятельностным, или собственно механизмом.
Наконец, блок Г отражает структуру (состав, отношения, взаимосвязи) макросубъектов трансформационных процессов. Он отвечает на вопрос о том, какие культурно-политические силы, в конечном счете, «несут ответственность» за изменение социетального типа общества. Этот блок естественно назвать субъектным.
Связи между блоками механизма. Функционирование изучаемого механизма обеспечивается прямыми и обратными связями, во-первых, между его крупными блоками, во-вторых, между элементами каждого блока. Остановимся на связях первого типа.
Прямые связи направлены от субъектного — к деятельностному и результативному блокам схемы. Связи 1, 2 и 3 (Б ^ А) отражают тот факт, что в основе изменения социетальных характеристик общества лежит своего рода «клубок» переплетающихся процессов изменения массовых социальных практик. Эти процессы одновременно влияют на преобразование общественных институтов, изменение социальной структуры и динамику человеческого потенциала.
Связи 4 и 5 (В — Б) показывают, что главным и непосредственным фактором изменения повседневных социальных практик, в конечном счете, ведущего к трансформации общества, служит активность не столько элиты и верхнего слоя, сколько среднего, базового и нижнего слоев, составляющих основную часть общества.
Наконец, связи 6, 7 и 8 (Г — В) отражают влияние трансформационной структуры общества на содержание, направления и конкретные способы инновационной активности граждан. Содержание этих связей очевидно: каково социальное качество субъектов трансформационной активности, какими ресурсами они располагают, каковы их интересы и возможности — таковы, при прочих равных условиях, избираемые ими способы деятельности и поведения.
Обратные связи (от результативного к деятельностному и субъектному блокам) придают изучаемому социальному механизму относительную замкнутость, отражающую его воспроизводственный характер. Число таких связей не велико, но они достаточно значимы. Связь 9 (А — В) отражает сдерживающее влияние действующих базовых институтов на преобразовательную и управленческую деятельность правящего слоя. Это влияние реализуется, главным образом, через правовую регламентацию деятельности соответствующих государственных органов, четкое определение их прав, полномочий, обязанностей и ответственности, а также через государственный и общественный контроль за соблюдением этих условий. В демократическом обществе даже лица, занимающие высшие государственные посты, лишены возможности ставить эксперименты на обществе, делая всё, что им придет в голову. Предохранение общества от недостаточно компетентных, а иногда и взбалмошных реформаторов — одна из важных функций институциональной системы. Когда же эта система «разболтана», как в настоящее время в России, даже самые сильные ограничения (вплоть до конституционных) в ряде случаев совершенно не действуют.
Связи 10 и 11 (А Г) фиксируют обратную зависимость трансформационной структуры от социальной структуры и человеческого потенциала общества. Первая отражает тот факт, что общественные классы, слои и группы имеют не только разные интересы, но и принципиально разную возможность влиять на ход трансформационного процесса. Не случайно реформаторской деятельностью занимается в основном правящий политический класс, практическими социальными новациями — преимущественно средние слои общества, в то время как базовый и нижний слои реализуют свои интересы, главным образом, через выбор стратегий реактивно-адаптационного поведения. Не менее очевидна и зависимость трансформационной структуры от человеческого потенциала общества, то есть от образованности, квалификации, дееспособности, менталитета и других социальных качеств граждан.
Связь 12 отражает обратное влияние массовых трансформационных процессов на реформаторскую деятельность властных структур в плане их информирования о ходе исполнения решений, достигнутых результатах, необходимости коррекции принимаемых мер и исправления ошибок12.
Рассмотренная концепция социального механизма посткоммунистических преобразований описывает закономерности преимущественно эволюционного развития. Она не пригодна для анализа революций, но достаточно полно отражает особенности трансформационных процессов, протекающих в большинстве постсоветских и восточноевропейских обществ. Использование рассматриваемой категории позволяет ставить вопрос о типологии и социальном качестве механизмов, регулирующих процессы трансформации, перехода или реформ, протекающие в разных обществах.
Подытоживая сказанное, можно отметить, что категория социальный механизм трансформационных процессов может выполнять ряд важных методологических функций. Ее использование:
• обеспечивает целостное видение одного из главных исторических процессов современности, приковывая внимание к социальному качеству лежащего в его основе механизма;
• позволяет выявить «белые пятна» и нестыковки в изучении трансформационных процессов, сформулировать новые задачи, способствующие углублению научных знаний в данной области;
• дает возможность более наглядно представить сложившееся в этой области разделение труда, стимулирует междисциплинарные исследования трансформационных процессов;
• помогает придать более системный и целенаправленный характер международным сравнениям трансформационных процессов.
Закончилась ли трансформация российского общества? Официальная точка зрения — социетальная трансформация российского общества завершена. Я же полагаю, хотя либерально-демократическое реформирование институциональной системы России приостановлено, социетальную трансформацию общества еще рано считать завершенной. Дело в том, что общественная потребность в дальнейшей либерализации и демократизации базовых институтов российского общества сегодня не менее остра, чем в конце 1980-х годов, и спонтанное возникновение и развитие новых социальных практик продолжается.
Во-первых, главная стратегическая цель реформ — обеспечение социально-экономической конкурентоспособности России с передовыми странами Запада — не достигнута. В стране пока еще далеко не
12 Подробнее см. книгу Т.И. Заславской «Современное российское общество. Социальный механизм трансформации» [5, С. 205-210].
сложились ни эффективная система современных общественных институтов, ни социально-групповая структура, обеспечивающая ее функционирование. Человеческий же потенциал российского общества по сравнению с дореформенным уровнем скорее снизился. Таким образом, объективная потребность в дальнейшем развитии трансформационных процессов сохраняется.
Во-вторых, результаты реформ и связанного с ними перераспределения общественного богатства оцениваются массовыми слоями общества как нелегитимные.
Наконец, в-третьих, прекращение целенаправленных реформ «сверху» само по себе не означает прекращения трансформационных процессов. Просто они принимают иную форму — например, распространения новых социальных практик «снизу».
С учетом сказанного говорить о завершении трансформации российского общества пока нет оснований. Этот процесс временно приостановлен, потому что как «верхи», так и «низы» общества устали от реформ и жаждут передышки. Однако, судя по последним событиям (экономический кризис, конфликты с Грузией, Украиной, вынужденное сокращение государственного бюджета в связи с резким снижением цен на нефть), стабилизация вряд ли продлится долго.
Заключение
Итак, мы можем рассматривать социальные трансформации в России в эпоху глобальных изменений в двух соцальных пространствах: глобальном и социетальном. В каждом из них изменения не происходят «сами собой», их осуществляют социальные субъекты разного типа, от рядовых граждан до правительственных и международных структур. Вместе с тем мы находим, что история человеческой цивилизации убеждает в определенной направленности социальных трансформаций, а именно: в сторону расширения степеней свободы человеческой деятельности в пределах ограничений, заданных состоянием среды обитания. История же нашей страны, как и других народов и государств, в последние десятилетия, свидетельствует о том, что все страны вынуждены наращивать свой национальный ресурс путем повышения способностей к социальным преобразованиям с тем, чтобы обеспечивать свои национальные интересы, свою конкурентоспособность в мировой экономике и достойно противостоять угрозам природных сил, а также техногенным и социогенным угрозам.
Российское общество пока далеко не достигло того уровня зрелости, динамизма, конкурентоспособности, который гарантировал бы ему надежное и достойное будущее в быстро изменяющемся мире. Реформирование институциональной системы России еще далеко не закончено. Тот факт, что либерально-демократические реформы прекращены, отнюдь не свидетельствует об их успешном завершении.
Но последовавшее за ними огосударствление важнейших отраслей промышленности вряд ли содействует росту ее гибкости, динамичности, способности отвечать на внешние и внутренние вызовы. Дальнейшее углубление финансового кризиса, возможно, спровоцирует новый виток институциональных реформ, призванных поднять конкурентоспособность национальной социально-экономичвеской системы. Вопрос в том, какими будут эти реформы, какие задачи они будут решать?
Сложившаяся к настоящему времени социально-групповая структура российского общества характеризуется вопиющим разрывом между зажиточными и бедствующими слоями граждан. Она не легитимна в глазах населения и не обеспечивает ни эффективной реализации, ни достаточно быстрого роста человеческого потенциала страны. Между тем положение стран в современном мире во многом определяется именно этой важнейшей характеристикой. Повышение человеческого потенциала и его эффективное использование как было, так и остается главным модернизационным шансом России.
ЛИТЕРАТУРА
1. Доходы и социальные услуги: неравенство, уязвимость, бедность / Рук. авт. колл. Л.Н. Овчарова. М.: Из. дом ГУ-ВШЭ, 2005.
2. Заславская Т.И. Изучение механизмов социальных процессов (1981 -1985) // Социальная траектория реформируемой России. Исследования Новосибирской экономико-социологической школы. Новосибирск, «Наука», 1999. С. 71-89.
3. Заславская Т.И. Социальный механизм трансформации российского общества// Социетальная трансформация российского общества. Дея-тельностно-структурная концепция. М.: Дело, 2002. С. 152-170 [или: Социологический журнал. 1995. № 3. С. 5-21].
4. Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни. Очерки теории. Новосибирск, Наука, 1991. С. 76-83.
5. Заславская Т.И. Современное российское общество. Социальный механизм трансформации. М.: Дело, 2004.
6. Заславская Т.И., Шабанова М.А. Трансформационный процесс в России и институционализация неправовых практик // Истоки: Экономика в контексте истории и культуры. М.: ГУ-ВШЭ, 2004. С. 208-261.
7. Косалс Л.Я., Рывкина Р.В. Роль социальных механизмов в ускорении социально-экономического развития как регуляторы социальных процессов // Известия СО АН СССР. Сер. экон. и прикл. социол. 1986. Вып. 3. № 12.
8. Косалс Л.Я. Социальный механизм инновационных процессов. Новосибирск: Наука, 1989.
9. Малахов В.С. Государство в условиях глобализации: Учебное пособие. М.: Книжный дом «Университет», 2007.
10. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М.: Педагогика, 1986.
11. Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в современном мире / Под ред. П. Бергера и С. Ханнингтона; Пер. с англ. под ред. В.В. Сапова. М.: Аспект-Пресс, 2004.
12. Обзор социальной политики в России. Начало 2000-х / Под ред. Т.М. Малевой. М.: НИСП, 2007.
13. Отцы и дети: поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады и Т. Шанина. М.: Новое литературное обозрение, 2005.
14. Покровский Н.Е. Глобализационные процессы и возможный сценарий их воздействия на российское общество // Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ» / Под ред. В. Ядова. М.: Феникс, 2005. С. 504-257.
15. Россия, которую мы обретаем: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / Отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина. Новосибирск: Наука, 2003.
16. Сафронов В. Политическая культура Санкт-Петербурга: поддержка демократии элитой и массовой публикой // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований». 2008. № 6. С. 16-29 [сайт журнала http://www.teleskop-journal.spb.ru].
17. Соколова Г.Н. Экономическая социология: Учебник для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. Минск: Белорусская наука, 2000. С. 53-57.
18. Социальная дифференциация высшего образования / Отв. ред. С.В. Шишкин. М: НИСП, 2005.
19. Социальное неравенство и публичная политика / Отв. ред. В.А. Медведев. М.: Культурная революция, 2007.
20. Социальный механизм экономической реформы: методология и опыт экономико-социологического исследования / Под ред. Р.В. Рывкиной. Новосибирск: ИЭиОПП, 1990.
21. Социетальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы / Отв. ред. Т.И. Заславская, З.И. Калугина. Новосибирск: Наука, 1999.
22. Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Под ред. Т.М. Малевой. М.: Гендальф, 2003.
23. Хардт М, Негри А. Империя / Пер. с англ. под ред. Г.В. Каменской. М.: Праксис, 2004.
24. Шабанова М.А. Социология свободы: Трансформирующееся общество. М.: МОНФ, 2000.
25. ЯкубаЕ.А. Социология. Учебное пособие для вузов. Харьков: Изд-во «Константа», 1996.
26. Bunge M. How does it work? The search for explanatory mechanisms // Philosophy of the Social Sciences. 2004. Vol. 34. No. 2. Р. 182-210.
27. Burns Т.,Flam H. The shaping of social organization. Beverly Hills: Sage, 1987.
28. Cotesta V. From national-state to global society: The changing of contemporary sociology // International Review of Sociology. Vol. 18. No 1. March, 2008. P. 26.
29. Eisenstadt S. The contemporary scene — multiple modernities // The Annals of the International Institute of Sociology / Ed. by E. Scheuch, D. Sciulli. Leiden: BRILL, 2000. Vol. 7.
30. Global Modernities / Ed. by M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. London: Sage, 1995.
31. MayntzR. Mechanisms in the analysis of social macro-phenomena// Philosophy of the Social Sciences. 2004. Vol. 34. No. 2. Р. 237-259.
32. Ritzer G. The McDonalds thesis. London: Sage, 1998.
33. RoxboroughI. Modernization theory revisited// Comparative Studies in Society and History.1988. Vol. 30. No. 4. P. 753-761.
34. Steel D. Social mechanisms and causal inference // Philosophy of the Social Sciences. 2004. Vol. 34. No. 1. P. 55-78.
35. Wallerstein I. The modern World-System. Vol. 1. Capitalist agriculture and the origin of the European World-Economy. New York, 1974.
